"Природа у него — точно в первый день творения: кущи дерев, светлая лента реки, соловьиный покой, журчащий сладко ключ… Если назойливая современность и вторгается иной раз в этот замкнутый мир, то она сразу же утрачивает свой практический смысл и приобретает характер декоративный" – пишет об Афанасии Афанасиевиче Фете Самуил Яковлевич Маршак.

Да, в своем творчестве Фет не жалует современность, стихи его безоговорочно отданы любви и красоте человеческой и окружающего мира. Иногда даже создается впечатление, что поэт не сильно разделяет эти понятия.

Но, оставив в стороне тему любви, хотелось бы поговорить сегодня о пейзаже в лирике Афанасия Фета. Это не просто один из замечательнейших русских поэтов-пейзажистов – в его стихах природа изображена на редкость живо и детально. В этом плане он новатор. До Фета в русской поэзии, обращенной к природе, царило обобщение. Надо полагать, что на его творчество оказало серьезное влияние движение реализма, которое в в русском искусстве XIX века было настолько мощным, что практически все выдающиеся художники испытали его на себе.

Например, в стихах Фета во всей своей красоте предстает перед нами весна — с цветущими деревьями, первыми цветами, с журавлями, кричащими в степи. Мне кажется, образ журавлей, так любимый многими русскими поэтами, впервые обозначил Фет.

В стихах Фета мы встречаем не только традиционных птиц с привычным поэтическим ореолом — как соловей, лебедь, жаворонок, орел, но и таких как бы простых и непоэтичных, как сыч, лунь, чибис, стриж. Например:

И слышу я в изложине росистой

Вполголоса скрыпят коростели

Знаменательно, что здесь мы имеем дело с автором, который по голосу различает птиц и более того — замечает, где эта птица находится. Это, конечно, не просто следствие хорошего знания природы, а любовь к ней поэта, давняя и обстоятельная.

По-видимому, в работе над стихами о природе автор должен обладать незаурядным вкусом. Потому что в ином случае он тут же рискует впасть в подражание народной поэзии, которая изобилует такими вариантами.

Прав С. Я. Маршак в своем восхищении свежестью и непосредственностью фетовского восприятия природы: "Его стихи вошли в русскую природу, стали ее неотъемлемой частью, чудесными строками о весеннем дожде, о полете бабочки, проникновенными пейзажами".

Как важную грань Фета-пейзажиста хочу отметить его импрессионизм. Импрессионист не чурается внешнего мира, он зорко вглядывается в него, изображая его таким, каким он представляется его мгновенному взгляду. Импрессиониста интересует не предмет, а впечатление:

Лишь ты одна скользишь стезей лазурной;

Недвижно все окрест…

Да сыплет ночь своей бездонной урной

К нам мириады звезд.

Читателю ясно, что внешний мир изображается здесь в том виде, какой ему придало настроение поэта. При всей конкретности описания деталей природа все равно как бы растворяется у Фета в его лирическом чувстве.

Природа у поэта очеловечена, как ни у одного его предшественника. Цветы у него улыбаются, звезды молятся, пруд грезит, березы ждут, ива "дружна с мучительными снами". Интересен момент "отклика" природы на чувство поэта:

…в воздухе за песнью соловьиной

Разносится тревога и любовь.

Об этом двустишии Лев Толстой писал: "И откуда у этого добродушного толстого офицера берется такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов?" Надо полагать, что Лев Николаевич Толстой, одновременно "ворча", признал в Фете великого поэта. Он не ошибся.

Творчество Фета со временем не утрачивает прелести и новизны звучания. Может, это оттого, что он всегда выбирал темой для своих стихов только прекрасное – в природе, в человеке? Он говорил, что "без чувства красоты жизнь сводится к кормлению гончих в душно-зловонной псарне". Его любовная лирика придерживается тех же принципов, что и пейзажная, она так же объемна, ярка, музыкальна, чужда контексту времени. В стихотворениях о любви пейзажные описания не столько сопровождают лирическое чувство, но словно глубоко переплетены с ним; красота любви воспринимается как единение с всеобъемлющей красотой вселенной. И Фет, в поэзии избегавший современности, как певец красоты, навсегда останется современен – ибо красота – вечна…