Роль российских президентских выборов 1996 и 2000 гг. в постсоветской трансформации: оценка немецкой аналитики

Ордомская Е.А.

В статье рассматриваются основные направления немецкой историографии в изучении проблемы трансформации постсоветской политической и социально-экономической системы. Проанализировав работы известных немецких историков, политологов и экономистов, автор статьи приходит к выводу, что в оценке немецкой аналитики российские президентские выборы 1996 и 2000 гг. с учётом кризисного развития процесса демократического транзита в стране ознаменовали завершение институциональной и социально-экономической трансформации.

Постсоветская трансформация является одной из ведущих тем в немецких исследованиях современных восточноевропейских политических процессов. Исследование данной проблемы проводилось в рамках комплексного изучения на базе немецких научных центров, существующих как при ведомственных научно-исследовательских институтах, специализирующихся на истории Восточной Европы, так и при ведущих университетах Германии. Несмотря на возможные различия в методологических подходах [1, 181], предметная область исследований объединена общей проблемой анализа процессов политической, экономической и социальной трансформации в современной России.

Системная трансформация, представляющая собой переход к качественно новому состоянию организации общества, во многих исследованиях, особенно в классической транзитологии, определялась понятием «демократический транзит», предполагающий в конечном итоге переход к демократии. Однако по мере накопления исследовательского опыта сформировалось мнение, что имеют место не только переходы к демократии, но и транзиты от одного авторитарного режима к другому. Поэтому в современных исследованиях эти процессы более осторожно называют политическими трансформациями. При анализе российской современной политической системы многие немецкие исследователи не отрицают возможного становления демократии, но в своей особой гибридной форме. Так, например, немецкий исследователь Тимм Байхельт обозначил современную российскую политическую систему термином «демократура» – то есть демократическая система, в которой заметно присутствуют авторитарные формы [3, 607]. Широко распространенным понятием формы российской демократии в ряде немецких политологических работ также является «делегативная демократия», более отражающая, по мнению авторов [7], специфику российской политической системы.

В то же время известный немецкий политолог Маргарета Моммзен в своих исследованиях выделяет целый ряд форм демократии, характеризующих определенный политический этап российской действительности: «дефектная демократия», «управляемая демократия» и т. д. [14].

В немецких исследованиях проблема демократизации современной России не только «определяется», но и подробно характеризуется рядом конкретных причин кризисного развития. Кризис демократического становления, по мнению многих немецких исследователей, присущ практически каждой структуре постсоветской трансформации: экономической, институциональной, социальной.

Кёльнский экономист Роланд Гётц обращается к теоретическим аспектам кризисного развития процессов экономической трансформации. На основе сравнительного анализа стандартных моделей с реальными трансформационными процессами в Восточной Европе и России и применения неоклассических, марксистских, монетаристских, кейнсианских и институционалистских теорий автор приходит к выводу, что у проблем, возникших в ходе экономической трансформации, есть системные причины, связанные с имплантацией рынка в советский «планово-рыночный гибрид» [9, 339-354]. Таким образом, определяется связь процессов политической и экономической трансформаций. Трудности консолидации рыночной экономики в России обусловлены ее неустойчивой политической системой. К такому выводу приходит и ряд других немецких специалистов [11] при исследовании особенностей экономической трансформации в России.

Кризисное состояние российской социальной трансформации характеризуется отсутствием «посредующих» структур для решения социальных конфликтов. Кёльнский политолог Ханс-Хеннинг Шрёдер основную причину этому видит в «приватизации политики экономическими элитами», оказывающей негативное воздействие на консолидацию гражданского общества [18, 266-277]. Его дополняет в своих выводах другой немецкий специалист, Клаус фон Байме, принимая за кризисное состояние социальной трансформации далеко зашедший процесс социального расслоения и ввиду этого отсутствие сильного среднего класса, способного быть гарантом стабильной демократической системы [5, 543].

Проблемы институциональной трансформации российской политической системы, по мнению немецких исследователей, кроются в неразвитости политических и правовых институтов, их незавершенном оформлении в процессе консолидации демократии. Маргарете Моммзен, исследуя историю возникновения правительственных органов, приходит к выводу, что все они выросли из советских органов, будучи «со смелой импровизацией» приспособленными к новой концепции, но с сохранившимися «родовыми признаками» советской системы [2, 41].

Большое внимание немецкие политологи уделяют развитию политических партий и партийной системы. Практически все они едины в том, что консолидации партийной системы также не произошло: «политические партии находятся в тени, реальную политику определяют разнообразные группы элит» [18, 270], «политические партии практически не участвуют в процессе принятия политических решений» [6, 136] и т. д. Незавершенность формальных институтов в России, по оценке немецких исследователей, делает их более уязвимыми для использования в интересах элит. Тем самым определяется особое место анализа элит в немецких исследованиях, посвященных российским трансформационным процессам. Большое внимание привлекают и отдельные политики: Б.Н. Ельцин, Г.А. Зюганов, А.И. Лебедь и, особенно, В.В. Путин, которые в последние годы были предметом повышенного внимания не только немецких средств массовой информации, но и конкретных исследований [15]: «Личности играют в сегодняшней России значительно большую роль, чем в западных обществах, поскольку институты либо не стабильны, либо отсутствуют вовсе» [10, 276].

В пессимистических взглядах западных исследователей на проблему постсоветской трансформации прослеживаются и позитивные тенденции, и во многом это связано с таким политическим институтом современной России, как президентские выборы. Известный немецкий политолог Эберхард Шнайдер приходит к выводу, что «фаза институциональной трансформации России из государственно-коммунистического в демократическое государство» закончилась с президентскими выборами 1996 г., «с образованием центральных конституционных органов и развитием избирательной системы на основе демократической конституции», но при этом отмечает, что для дальнейшей консолидации политических представлений необходима стабилизация партийной системы и представлений интересов в форме общественных и экономических союзов, а также построение гражданского общества, которое могло бы препятствовать успехам «диктаторских припадков» [16, 7].

Практически все немецкие исследователи постсоветской трансформации останавливали свое внимание на президентских выборах, считая их определяющим фактором в становлении демократической системы. В целом изучение президентских выборов в немецких научных центрах характеризуется использованием междисциплинарного подхода, с целью широкого освещения выборов в контексте всей структуры системной трансформации. Стоит указать, что основное внимание в немецкой историографии было уделено непосредственно президентским выборам 1996 г., но в ряде работ рассматриваются и последующие выборы Президента, – как с целью закрепления авторских выводов исследования, так и в компаративном ключе.

Подробно остановимся на исследовательских работах немецких политологов и экономистов о российских президентских выборах 1996 и 2000 гг.

Основной задачей исследования немецких специалистов в указанном направлении являлось определение места и роли президентских выборов в постсоветской трансформации, их влияние на этот процесс. Данная задача находит свое отражение и во многом определяется ответом на вопрос: «были ли президентские выборы демократическими?» Этому, в частности, посвящает одну из своих работ Тимм Байхельт [4, 116-128]. Автор статьи «Еще раз о выборах в России. Были ли они демократичными?» начинает с анализа официальной оценки выборов Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ): «Для выборов в Государственную думу 1995 г. оценка ОБСЕ, приведенная спустя 5 дней после выборов, достаточно сдержанна и сводится к тому, что выборы были проведены свободно и честно. Однако в заключительном заявлении по итогам обеих туров президентских выборов слово «свободно и честно» уже не присутствуют. Положительная оценка относится исключительно ко дню выборов» [4, 116] .

Т. Байхельт, будучи наблюдателем на выборах в нескольких российских регионах, в своей статье не стремится однозначно ответить на поставленный вопрос, а больше обращает свое внимание на выявленных случаях внешнего давления на избирателей в ходе предвыборной кампании 1996 г., в итоге ставя под сомнение проведение «свободных» выборов в России. Так, одним из инструментов давления он считает влияние средств массовой информации на электорат накануне голосований. Здесь он обращается к отчету Европейского Института средств массовой информации (ЕИСМИ), который констатировал по итогам выборов, что действующему президенту перед голосованием телевидение уделяло больше внимания, чем другим кандидатам. Об этом также пишет Эберхард Шнайдер в своей статье «Российские президентские выборы 1996»: «В распоряжении Ельцина находилось 53 % телевизионного времени, у Зюганова – 18%, у Лебедя – 7%, у Явлинского – 6%, у Жириновского – 5%, у остальных кандидатов вместе – 11%» [16, 6]. Освещение Ельцина в СМИ не просто превысило все допустимые нормы равноправия, но и оказалось доминирующим.

Телевидение является одним из самых влиятельных инструментов в предвыборной борьбе и зачастую решает исход выборов. Но и само телевидение оказывается под влиянием власти, определяющей победу «нужного» кандидата. Немецкий исследователь Петер Хюбнер, специализирующийся на исследованиях средств массовой информации, в своей работе «Медиа-война Ельцин-Путин-Березовский против Лужкова-Примакова-Гусинского...» рассматривает противостояние двух крупных телевизионных каналов – ОРТ и НТВ, известное своим политическим и информационным размахом накануне президентских выборов 2000 г. Основной мотивацией участия магнатов в «медиа-дуэли» автор считает опасение Б.А. Березовского и В.А. Гусинского потерять позиции своего влияния на политическую борьбу и оказаться в дальнейшем «за бортом» при победе оппозиционного кандидата [12]. Такими же опасениями было обусловлено, как замечает П. Хюбнер, и поведение СМИ накануне выборов Президента РФ в 1996 г. Автор, исследуя информационное поле предвыборной борьбы между Б.Н. Ельциным и Г.А. Зюгановым, заключает, что, несмотря на предпочтение действующего президента, средства массовой информации зачастую проявляли лояльность и к главе оппозиционной партии, на всякий случай обезопасив себя от иного исхода «непредсказуемой» гонки [13].

Т. Байхельт, продолжая исследование воздействия «внешних факторов» на исход голосования, останавливает свое внимание на возможных фальсификациях в подсчетах голосов. Здесь его мнение как бы «раздваивается» между невозможностью создать такой прецедент фальсификации, который бы определил исход голосования при статистически сложном процессе подтасовки, с одной стороны, и не до конца доказанной вероятностью отсутствия подтасовок в силу непрозрачности процесса подсчета голосов, с другой стороны.

К такому же выводу приходит Э. Шнайдер при исследовании президентских выборов 2000 г. [17]. Автор считает недоказуемой цель возможной фальсификации голосов за В. Путина в силу как отрицательного воздействия на его репутацию демократа, так и отсутствия необходимости в этом при такой благоприятной предвыборной конъюнктуре.

В итоге, вопрос о демократичности президентских выборов остается открытым ввиду отсутствия однозначного ответа на него в трудах немецких исследователей.

При анализе роли президентских выборов в становлении демократического процесса такие известные немецкие экономисты и политологи, как Р. Гётц, О. Хишоу, К. Майер и др. обращаются к проблеме влияния этих выборов на экономическую трансформацию. По их мнению, теоретически само экономическое положение определяет исход выборов, который в то же время сам имеет большое значение для экономического преобразования в России. В работе «Президентские выборы в России: дискуссия об экономических альтернативах» [8] Р. Гётц сравнивает оппозиционные экономические программы фаворитов предвыборной гонки 1996 г. Б. Ельцина и Г. Зюганова. Несмотря на различие идейного содержания программ экономического развития, автор приходит к выводу о наличии привлекательного для российского избирателя «рационального ядра» в каждой из них. Хотя сами итоги голосования, по мнению автора, мало определялись предвыборными программами кандидатов, но избрание Б. Ельцина («как меньшего из зол») определило направление в сторону рыночной экономики, что свидетельствует о позитивном влиянии президентских выборов на экономическую трансформацию.

Исследование президентских выборов в немецкой историографии далеко выходит за рамки проблемы определения их места в постсоветской трансформации и находит свое отражение в ряде частных вопросов, таких, как выявление факторов, влияющих на итог российских президентских выборов, понимание самого института выборов и демократических принципов в сознании российского избирателя, смена политической и экономической элиты в контексте президентских выборов и т. д. При этом не всегда учитывается, что априорно принимаемые зарубежными аналитиками за идеал принципы и ценности западной демократии подчас не вполне согласуются с ментальными, национальными, исторически закрепившимися традициями и представлениями россиян. Тем не менее, критически оценивая постсоветскую трансформацию, ограниченную «исторически сложившимися структурами и менталитетом» [19, 30], немецкая аналитика в целом склонна считать, что современная Россия располагает значительным потенциалом демократического развития.

Список литературы

1. Погорельская С. Постсоветская трансформация: взгляд из Германии // Pro et Contra. 1999. Т. 4. № 3.

2. Моммзен М. Исполнительная власть в системе российского государства и тандем Путин/Медведев // Россия: итоги последнего десятилетия (1998 – 2008) и перспективы развития. Сб. ст. М.: РОССПЭН, 2010.

3. Beichelt T. Konsolidierungschancen des russischen Regierungssystems // Osteuropa. 1996. № 6.

4. Beichelt T. Nochmals zu den Wahlen in RuЯland. Waren sie demokratisch? // Osteuropa. 1997. № 2. S. 116-128.

5. Beyme K. Sozialer Wandel und politische Krise in Russland // Osteuropa. 1998. № 6.

6. Bos E., Steinsdorff S. Zu viele Parteien – zu wenig System // Systemwechsel 3: Parteien im Transformationsprozess. Opladen, 1997. S. 101-141.

7. Brie M. Russland: Das Entstehen einer «delegierten Demokratie» // Systemwechsel 2: Die Institutionalisierung der Demokratie. Opladen, 1996. S. 143-178; Bos E., Steinsdorff S. Zu viele Parteien – zu wenig System // Systemwechsel 3: Parteien im Transformationsprozess. Opladen, 1997. S. 101-141; Kraus P.A. Assoziationen und Interessenreprдsentation in neuen Demokratien // Systemwechsel 4. Die Rolle von Verbдnden im TransformationsprozeЯ, Opladen 1999, S. 39 идр.

8. Gцtz R. Prдsidentschaftswahlen in Russland: zur Diskussion um wirtschaftspolitische Alternativen // Aktuelle Analysen des BIOst. 1996. № 33.

9. Gцtz R. Theorien der цkonomischen Transformation // Osteuropa. 1998. № 4.

10. Heinrich H.-G. Vom realen Sozialismus zum sьrrealen Kapitalismus // Цsterreichische Zeitschrift für Politikwissenschaft. 1997. S. 279-290.

11. Heinrich H.-G. Vom realen Sozialismus zum sьrrealen Kapitalismus // Цsterreichische Zeitschrift für Politikwissenschaft. 1997. S. 279-289; Hцhmann H.-H. Wirtschaftslage und Stand der цkonomischen Systemtransformation in Rusland // Aus der Politik und Zeitgeschichte. 1997. S. 13-22; Schmidt F. RuЯland – Land der Extreme // Aus der Politik und Zeitgeschichte. 1998. S. 34-38 идр.

12. Hьbner P. Der Medienkampf Jelzin-Putin-Beresowskij gegen Lushkow-Primakow-Gussinskij // Aktuelle Analysen des BIOst. 2000. № 5.

13. Hьbner P. Prдsidentschaftswahlen in Russland: Aussichten für die Medienfreiheit unter Jelzin und Sjuganow // Aktuelle Analysen des BIOst. 1996. № 37.

14. См. работы: Mommsen M. Wer herrscht in Russland? Der Kreml und die Schatten der Macht. Mьnchen: C.H.Beck, 2003; Моммзен М. Исполнительная власть в системе российского государства и тандем Путин/Медведев // Россия: итоги последнего десятилетия (1998 – 2008) и перспективы развития. Сб. ст. / Под общ. ред. Г. Горцка, Р. Крумма. М.: РОССПЭН, 2010. идр.

15. Pleines H. Wirtschaftseliten und Politik im Russland der Jelzin-Дra (1994-1999). Mьnster: LIT, 2003; Simon G. Gennadij Sjuganow: Das politische Weltbild des Prдsidentsc haftskandidaten // Aktuelle Analysen des BIOst. 1996. № 15; Schneider E. Alexander Lebed – Jelzins Kronprinz? // Aktuelle Analysen des BIOst. 1996. № 42; Rahr A. Wladimir Putin.– Munchen: Universitas, 2000 идр.

16. Schneider E. Die russische Prдsidentschaftswahl 1996 // Bericht des BIOst. Kцln. 1996. № 50.

17. Schneider E. Prдsident Putin: Aufstieg zur Macht und erste innenpolitische Schritte // Bericht des BIOst. 2000. № 29.

18. Schrцder H.-H. Russische Wirtschafts- und Gesellschaftseliten im Ьbergang // Der Osten Europas im ProzeЯder Differenzierung: Fortschritte und MuЯerfolge der Transformation. Mьnchen, 1997.

19. Simon G. Welchen Raum lдЯt die Geschichte für die Modernisierung RuЯlands? // Spontaner oder gestalteter ProzeЯ? / H.-H. Hцhmann. Baden-Baden, 1999.