| К характеристике понятия коммуникативного стиля общения
С. В. Мкртычян
История изучения феномена «стиль» насчитывает свыше двух тысяч лет, но при этом до настоящего времени нет определенного ответа на весьма дискуссионный вопрос о стиле, который как явление и лингвистическая категория породил целую область научных исследований. Проблемы стилистики нашли отражение в целом ряде работ отечественных и зарубежных ученых, среди которых в первую очередь следует назвать М. М. Бахтина, Р. А. Будагова, Х. Вельфлина, В. В. Виноградова, Г. О. Винокура, И. Р. Гальперина, И. А. Горшкова, Б. Грея, М. Н. Кожину, А. М. Пешковского, М. Рифатера, Ю. С. Сорокина, С. Ульмана, П. Хайзера, В. Флейшера, К. Фосслера, Д. Н. Шмелева, Л. Шпитцера, Л. Шюккинга и др.
Парадоксально, что при наличии вполне, казалось бы, определенной субстратной основы стиля как явления — естественного языка — стиль как предмет изучения сам по себе сродни неуловимой «бестелесной сущности» [Брандес, 8], зыбкой в размытых границах своего понятия.
Современное возрождение стилистики в дискурсивной научной парадигме представляется глубоко закономерным, поскольку в центре ее внимания оказывается деятельностное применение языка.
В связи с этим весьма интересным представляется замечание М. П. Брандес относительно динамичности и процессуальности стиля. Впрочем и речевой жанр она предлагает рассматривать как процессную форму, форму коммуникативного процесса [Брандес, 56— 57], отмечая, что, к сожалению, с этой точки зрения речевой жанр в науке не изучался. Не оспаривая классическое определение речевого жанра, данное М. М. Бахтиным 1 , полагаем целесообразным идентификацию стиля в терминах динамических дискурсивных единиц, таких как коммуникативная стратегия, речевая тактика, тактический ход и т. д., в самой сущности которых заложена идея процессуальности. Эти единицы можно рассматривать как стилеобразующие. Кроме того они маркируются не только (и даже не столько!) набором лексико-грамматических языковых средств, проявляющихся в поверхностной структуре текста, сколько комплексом прагматических параметров, которые обладают весомым стилеметрическим потенциалом.
Изучение стиля как явления динамического в аспекте деятельностного применения языка требует определенного терминологического уточнения самого понятия стиля. За рамками классической концепции стиля В. В. Виноградова в русле антропоцентрической научной парадигмы кажется уместным введение термина стиль общения, или коммуникативный стиль. В этом смысле стиль понимается как типичная/типовая манера коммуникативной деятельности, маркированная системой определенных динамических (дискурсивных) единиц. Типичность коммуникативной деятельности охватывает как коллективное, так и индивидуальное. Общеизвестен парадокс Ш. Балли: язык функционирует в индивидуальном применении, оставаясь неизменным. В этом смысле риторика и герменевтика обращены к познанию двух сторон одной сущности — процесса реальной коммуникации.
Категория коммуникативного стиля, с одной стороны, риторична. Она связывается с проблемами выделения сфер общения и лингводидактических единиц, позволяющих в их рамках обучать эффективной коммуникации. В таком контексте традиционные размышления о нормативности как о правильности, образцовости выглядят архаичными, поэтому нельзя не согласиться с О. Г. Ревзиной в том, что функциональный стиль (в чистом виде) — это «ограниченный человек, когда у него ничего не остается, кроме заученных сценариев и социокультурной инерции» [Ревзина, 20]. В этом отношении задача формирования коммуникативной компетенции как основы эффективного общения видится в развитии «способности выходить за рамки функционального стиля» [Там же, 11— 12], ситуативно менять коммуникативно-стилевые регистры, что является признаком гибкости, творческого отношения к языку и полноценной эффективной языковой личности, способной к рефлексии и герменевтическому общению, которое предполагает практическое интерпретативное использование коммуникативных риторико-стилистических технологий и конкретную дискурсивную реализацию их с учетом контекстности, направленную на постижение личностных смыслов другого человека.
Заметим, что идея расширения границ функциональной стилистики отнюдь не нова в лингвистике. О дефиците отношения традиционной стилистики к человеку писал еще Г. О. Винокур 2 . На каком-то этапе развития стилистика оказалась «в известной степени “ отлученной”от генетически присущих ей контактов с речевым поведением носителей языка в процессе общения» [цит. по: Винокур, 2007, 5].
Таким образом, при изучении стиля общения на первый план выходит актуальность мотивировки отбора вместо механичного анализа конечного, стилистически оформленного вида высказывания, что свидетельствует о восхождении стилистики на новую ступень.
Ведь это является отступлением от заповедей традиционной стилистики, сосредоточенной на том, как сказано, а не на том, почему сказано 3 . В центре внимания коммуникативной стилистики находится коммуникативный процесс «в его социально-психологическом обосновании и стилистическом обнаружении» [цит. по: Винокур, 2007, 58]. По этой причине можно и не согласиться с тезисом Е. В. Сидорова относительно того, что стиль доступен простому наблюдению и его можно установить в тексте, не прибегая к научному анализу системных свойств, определенных интерактивно способом включения текста в коммуникативное развертывание.
Рассматривая коммуникативный стиль как типичную и исключительно перспективную манеру коммуникативной деятельности, мы оцениваем идею построения типологии индивидуальных стилей деятельности человека и соответственно языковых личностей. Коммуникативная деятельность безусловно коррелирует со сферами и практиками общения.
Здесь нас в первую очередь интересует сфера управления и управленческая коммуникация. В этом отношении можно говорить о стиле управленческого общения как типичной манере коммуникативной деятельности руководителя, в которой могут реализовываться стили руководства. Под стилем руководства в менеджменте традиционно понимают «качественную характеристику деятельности руководителя, совокупность конкретных способов его воздействия на исполнителей» [Веснин, 165]. В русле гуманистического подхода к руководству человеческими ресурсами, который в конце ХХ в. пришел на смену технократичному, основным инструментом воздействия выступает речь. По этой причине основным критерием типологизации стилей управленческого общения полагаем целесообразным считать выбор доминирующих способов речевого воздействия на подчиненных, реализующихся в определенных типовых речевых тактиках.
В соответствии с традиционно выделяемыми стилями руководства, которые разработаны в теории менеджмента [см., например: Веснин; Виханский, Наумов], можно выделить три стиля управленческого общения: 1) директивно-императивный — соответствует авторитарному стилю руководства, 2) аргументативно-информативный — демократическому, а 3) этикетно-фатический — либеральному (или попустительскому).
Стиль всегда характеризуется интенционально обусловленным принципом отбора и комбинации наличных языковых средств. Примем, что директивно-императивный стиль общения связан с реализацией макроинтенции, направленной на управление деятельностью слушающего с целью реализации им производственных задач; аргументативно-информативный — с реализацией макроинтенции транслирования информации и аргументации с целью воздействия на сознание (и поведение) слушающего; этикетно-фатический направлен на формирование взаимной благосклонности между говорящим и слушающим.
Относительно целесообразности и эффективности использования того или иного стиля руководства проведены исследования в области теории менеджмента 4 . С лингвистической точки зрения здесь представляет интерес эффективность не столько производственной деятельности, сколько коммуникации (хотя они могут находиться как в прямо пропорциональной, так и в обратно пропорциональной зависимости).
Анализ скриптов, составленных на основе магнитофонных записей, хронометрирующих общение руководителя с подчиненными в течение полного рабочего дня, показал, что из трех сфер коммуникации (военнослужащих, представителей бюджетной и коммерческой сфер) наиболее ригидно (моностилистично, «некреативно») общение военнослужащих (доминирует директивно-императивный стиль управленческой коммуникации). Между бюджетной и коммерческими сферами с точки зрения переключения стилистических регистров различий почти не наблюдается. Наблюдаемые стилистические особенности связаны скорее с индивидуальными личностными особенностями как руководителя, так и подчиненного.
Приведем предметный образец.
Портрет руководителя коммерческой структуры N глазами подчиненных (по материалам анонимного анкетирования с указанием частотности): самоуверенный (8), заботливый (6), демократичный (6), деспотичный (4), думает о людях (4), хороший организатор (4), веселый (3), не дает расслабиться (1), простой в общении (1), скрытный (1).
Пронаблюдаем переключение стилистических регистров в беседе с подчиненным (новым сотрудником компании), который пришел к руководителю со своими предложениями по оптимизации работы маркетинговой службы (тактические ходы пронумерованы, в ремарках даны коммуникативно-стилистические пометы):
Руководитель — женщина (34 года) (далее — РЖ): Заходите-заходите! (этикетно-фатический стиль и тактика установления контакта: свойская доброжелательность интонации, улыбка, неофициальность подчеркнута повтором дружеского «заходите»).
Подчиненный — мужчина (28 лет) (далее — ПМ): Можно? (стук в дверь, интонация подчеркнуто-вежливая, отсутствие улыбки).
РЖ: Ну, как вам у нас? (этикетно-фатический стиль: тактика «малого разговора», стремление вызвать на откровенность, улыбка).
ПМ: Привыкаю (нежелание откровенничать, отсутствие улыбки, которая является нормативной в бехабитивах и контактоустанавливающих речевых актах, и скорее негативная оценка обстановки в лаконичном «привыкаю», которая насторожила и подготовила почву для последующего переключения стилистического регистра).
РЖ: Слушаю вас (аргументативно-информативный стиль с выраженным доминированием, тон полуофициальный).
ПМ: У меня есть идея завести в Excell информацию о клиентах. Она будет представлена компактно, все смогут ей пользоваться… (тезис с аргументами).
РЖ: Что еще это нам даст? (аргументативно-информативный стиль: доминирующий уточняющий вопрос).
ПМ: Когда я работал на «Тверьпиво», у нас был такой порядок (ссылка на предыдущий опыт и уход от прямого ответа с последующей дисгармонизацией диалога и отведением взгляда).
РЖ: Очень веский аргумент (аргументативно-информативный стиль переходит в директивно-императивный: ироничная оценка аргумента, сопровождающаяся улыбкой, которая выступает модализатором-смягчителем коммуникативной перспективы диалога).
Пауза (выбор стиля руководителем).
РЖ: Я поняла, что вы хотите, но, не знаю, зачем нам это нужно (попытка сохранить конструктивную стратегию аргументативно-информативного стиля).
ПМ: Мне кажется, вы не поняли (неконструктивное несогласие через Вы-подход, что стимулировало смену стиля).
РЖ: Вы обсудили это с руководителем группы? (доминирующий вопрос как переход к директивно-императивному стилю).
ПМ: Пытался (ответ-уклонение).
РЖ: Что значит «пытался»? (доминирующий вопрос и смена интонации на официальную).
ПМ: Она сказала, что этим заниматься некогда (аргумент, подчеркивающий отсутствие союзника в лице руководителя группы, воспринимается негативно).
РЖ: Подготовьте ваше предложение в письменном виде и обсудите с руководителем (звонит телефон) Все! (директивно-императивный стиль: тактика приказа, усиленная эксплицированным завершением разговора категоричным «Все»).
ПМ: Уходит молча (негативная реакция на приказ при отсутствии формул прощания и согласия).
Исследование категории коммуникативного стиля должно проводиться с максимальным учетом прагматических компонентов, которые, по причине своей неимплицитности, зачастую оказываются вне поля зрения исследователя.
Таким образом, приведенные размышления относительно категории стиля в соотнесении с рассмотренным эпизодом реального речевого общения позволяют сделать следующие выводы.
При всем разнообразии подходов к интерпретации стиля бесспорным нам видится следующее: стиль является не только научным термином, но представляет собой, по О. Г. Ревзиной, «один из ключевых культурных концептов», «достояние общеязыкового, общенационального культурного сознания» [Ревзина, 12].
Широкое понимание стиля как манеры, характеризующейся комплексом типических признаков, дает возможность рассматривать эту категорию многосторонне — от общественно закономерной нормы языкового употребления (находящейся в ведении риторики) до индивидуально-личностной манеры коммуникативной деятельности, порождающей разнообразную палитру коммуникативно значимых смыслов, что принадлежит сфере герменевтических исследований.
Явление коммуникативного стиля коррелирует с предметной сферой (сферой деятельности) его бытования. По этой причине разумно вести речь о стилях управленческой коммуникации, соотнося их со стилями руководства.
В лингвистическом аспекте описание коммуникативных стилей может осуществляться с учетом дискурсивных единиц, характеризующих не только поверхностную структуру текста, но выявляющих интерактивную природу референциального выбора в дискурсе.
Управленческие коммуникативные стили и дискурсивные единицы, их репрезентирующие, сами по себе продолжают оставаться достаточно искусственными конструктами, инструментами препарирования дискурсивной практики, которая сама по себе многомерна и полистилистична.
Структурирование дискурса с помощью таких категорий, как коммуникативный стиль, речевая стратегия, речевая тактика и тактический ход 5 , осуществляется, во-первых, с целью исследовательской рефлексии по поводу интеракций в сфере управленческой коммуникации, во-вторых, с целью создания модели эффективного общения и исчисления определенного набора единиц, ее формирующих, которые обладают лингводидактическим потенциалом.
Список литературы
Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
Брандес М. П. Стилистика текста. Теоретический курс : учебник. М., 2004.
Будагов Р. А. Литературные языки и языковые стили. М., 1967.
Веснин В. Р. Менеджмент. М., 2004.
Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.
Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий : варианты речевого поведения. М., 1993; 2007.
Виханский О. С., Наумов А. И. Менеджмент. М., 2004.
Лингвистический энциклопедический словарь/ под ред. В. Н. Ярцевой. М., 1990
Мкртычян С. В. Лингводидактический статус речевой тактики // Прагмалингвистика и практика речевого общения : сб. науч. тр. междунар. науч. конф. (24 ноября 2007 г.). Ростов н/Д, 2007.
Одинцов В. В. Стилистика текста. М., 2007.
Ревзина О. Г. Лингвистика XXI века: на путях к целостности теории языка // Критика и семиотика. Вып. 7. М., 2004.
Шмелев Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М., 1977.
Примечания
1 Понятие речевого жанра в конце 20-х — начале 30-х гг. ХХ в. ввел М. М. Бахтин. Жанры устной речи М. М. Бахтин относит к области «жизненной, или житей ской, идеологии»: «об определенных типах жанровых завершений в жизненной речи можно говорить лишь там, где имеют место хоть сколько-нибудь устой чивые, закрепленные бытом и обстоятельствами формы жизненного общения» [Бахтин, 256]. М. М. Бахтину принадлежит и классическое определение речевого жанра: «Говорящему даны не только формы общенародного языка... но и обязательные для него формы высказывания, то есть речевые жанры. <...> …Мы отливаем нашу речь по опреде ленным жанровым формам. Эти речевые жанры даны нам почти так же, как нам дан родной язык, речевые жанры входят в человеческое сознание вместе с языком. Научиться говорить — значит научиться строить высказывания. Мы го ворим отдельными высказываниями, а не отдельными словами и предложе ниями» [Там же, 257— 259]. 
2 Ссылка на архивные неопубликованные заметки Г. О. Винокура содержатся в монографии его дочери [см.: Винокур, 1993].
3 Под традиционной стилистикой понимаем стилистические воззрения В. В. Виноградова [1963].
4 Например, упоминается о так называемом либерально-авторитарном коэффициенте, рассчитанном американским специалистом в области менеджмента Р. Лайкертом в 2001 г. Его величина равна 1, 9. Это означает, что использование методов убеждения по сравнению с методами принуждения увеличивает эффективность управления в 1, 9 раз [см.: Веснин, 245].
5 Более подробно об основаниях выделения дискурсивных единиц и критериях их разграничения см.: [Мкртычян, 236 — 241].
|