|
Александр Иванович Фролов
К истории праздничной и развлекательной культуры москвичей в XIX — начале XX века
Краткий экскурс в прошлое парка
Сейчас Петровский парк — скорее небольшой сквер то ли у стен Петровского путевого дворца, то ли у стадиона «Динамо»1. Раньше, в пору «прабабушек томных», он был престижным местом приятного времяпрепровождения для всего московского бомонда. Своим названием и возникновением парк обязан Петровскому дворцу. Много десятилетий подряд они прекрасно дополняли друга: дворец, где время от времени останавливались высокие персоны, окружала не тесная городская застройка и не промышленные предприятия, а парковый ансамбль, созданный по проектам признанных архитекторов.
Первоначально к Петровскому дворцу примыкала Петровская роща. Ее пытались «облагородить» еще в XVIII веке: были устроены центральная просека (будущая Дворцовая аллея), клумба и «большой круг».
В 1826 году началось возрождение садово‑паркового ансамбля, когда по указу императора Николая I он был включен в число мест общественного гулянья наряду с парками в Петровском-Разумовском, Свиблове, Царицыне, Кускове, Измайлове и Нескучном. Дворец и прилегающая к нему территория перешли в ведение Министерства императорского двора. Согласно царскому распоряжению, перед «Тверским въездом» намечалось сооружение Триумфальной арки в память победы над Наполеоном, а возле путевого дворца — разбивка публичного сада. На проведение работ из казны выделялось 536356 рублей ассигнациями.
Проект нового парка‑сада, утвержденный лично Николаем I, разработал в 1827 году ученик Н. А. Львова архитектор А. А. Менелас. Реализация проекта велась в два этапа — в 1828–1831 и 1831–1834 годах. Новый зеленый массив раскинулся на площади 65 гектаров.
К дворцу были проложены три аллеи: Нарышкинская, Липовая и Петровская. Стоит заметить, что эти аллеи оказались первыми не только в Петровском парке, но и во всей Москве. Центральную просеку, превращенную в Дворцовую аллею, расширили и благоустроили. В парке высадили многочисленные деревья (дубы, лиственницы, клены, липы). На изгибе речки Пресни выкопали пруд причудливой формы для катания на лодках. Не забыли и о купальнях. Через реку перекинули изящные мостики. Все это делалось в расчете на пешие прогулки, а также на прогулки верхом и в экипажах. Для инвалидов Отечественной войны 1812 года построили специальные павильоны в готическом стиле.
Весной 1834 года в канун открытия Триумфальной арки вышел указ «О приведении в лучший вид пространства между Тверским в Москву въездом и парком Петровского дворца». По сторонам Петербургского шоссе были проложены новые аллеи, отделенные от проезжей части узкими «бульварами». Вдоль бульваров нарезались участки под дачи.
Однако и на этом забота об уже успевшем полюбиться москвичам месте отдыха не завершилась. Заметный вклад в его процветание внес тогдашний начальник московской Комиссии для строений Александр Александрович Башилов, непосредственно курировавший благоустройство парка в начале 1830‑х годов.
В 1835 году по проекту архитектора М. Д. Быковского по оси Дворцовой аллеи был выстроен летний деревянный театр, а в 1836–1837 годах — здание «воксала» — многофункционального развлекательного заведения. В 1845 году здесь появились масленичные балаганы.
«В начале сороковых годов (XIX века. — А. Ф.), когда я еще ребенком ездил гулять в Петровский парк, — писал один из современников, — то помню его еще нераспустившиеся аллеи и молодые, едва укоренившиеся деревья. Когда в 1856 году я вернулся в Москву, то застал парк во всей его красе. Деревья выросли гигантами, масса щеголеватых построек украшала аллеи»2.
Восторгом по отношению в Петровскому парку проникнуты слова и другого современника: «Посмотрите, каким роскошным ковром раскинулся этот веселый парк, как разбегаются во все стороны его широкие, укатанные дороги, с каким изящным вкусом разбросаны его рощи, опушенные цветами и благовонным кустарником, какой свежей и яркой зеленью покрыты его обширные поляны, как мил и живописен этот небольшой пруд со своими покатыми берегами и прелестными мостиками»3.
Петровский парк по‑разному притягивал к себе московскую элиту. Одни предпочитали ездить сюда на прогулки, другие летом нанимали тут жилье, третьи поспешили построить в парке свои собственные дачи. Владельцам выделявшихся дачных участков предоставлялась беспроцентная ссуда в 5 тысяч рублей на десять лет при условии «завершения строительства в три года двухэтажного дома хорошей архитектуры с мезонином, антресолями и под железной крышей». Фасады и цвет зданий утверждались в Комиссии для строений. На участках не разрешалось размещать лавки, питейные заведения и постоялые дворы, зато давалось право строить вместо дач «ресторации» и «кофейные домики».
Так возник один из первых в России дачных поселков. Отдыхать «в блестящем дворянском предместье Москвы» быстро вошло в моду. Линия дач протянулась вдоль улицы, шедшей по самой границе тогдашнего парка. В честь А. А. Башилова, уделявшего своему «парковому детищу» большое внимание, улицу назвали Башиловкой (позже — Старая Башиловка, ныне — улица М. Расковой). В середине XIX века полоса дачных участков продвинулась от Башиловки к востоку, образовав часть улицы Нижней Масловки, и охватила парк с севера. Во второй половине XIX — начале ХХ века дачи строились и за Петровским дворцом, в кварталах, расположенных по направлению к селу Всехсвятскому (бывшие переулки Пеговский, Стрельнинский, Нарышкинская аллея). Именно здесь возникли последние знаменитые дачные комплексы Петровского парка — дача И. В. Морозова (1895. Архитектор Ф. О. Шехтель) и «вилла» Н. П. Рябушинского «Черный лебедь» (1908–1909. Архитекторы В. Д. Адамович и В. М. Маят).
Надо заметить, что дачное строительство осуществлялось в Петровском парке совершенно не так, как это стало практиковаться в советский период. Во‑первых, участки были довольно большими. Во‑вторых, дома не ставились «напоказ», а утопали в зелени своих собственных «малых парков» и «малых садов». В-третьих, все без исключения дачи возводились по индивидуальным проектам, причем в ряде случаев эти проекты разрабатывались при участии ведущих архитекторов (М. Д. Быковский, Ф. О. Шехтель, В. Д. Адамович, В. М. Маят и другие). В-четвертых, дачные участки не образовывали сплошного массива, но тактично огибали основную часть Петровского парка, создавая вокруг него достаточно привлекательное «архитектурное ожерелье».
Во второй половине XIX века в Петровском парке возникло целое созвездие знаменитых ресторанов: «Яр», «Стрельна», «Эльдорадо». Слава дворцово‑паркового комплекса достигла апогея.
Однако уже тогда зазвучали нотки ностальгии по «старому доброму времени». «Петровский парк — любимое, самое ближайшее и в недавнее еще время аристократическое место летней жизни на дачах», — отмечал один из московских путеводителей4.
Закат Петровского парка наступил в начале XX века, когда был утрачен его прежний аристократический характер. Многие дачи, превратившись в обычные жилые дома, неоднократно перестраивались, а то и сносились.
Но главный удар этому когда‑то процветавшему уголку старой Москвы был нанесен в 1928 году: в той части парка, что обращена к центру города, началось сооружение совершенно несоразмерного своему ближайшему окружению стадиона «Динамо».
Большую часть старых дач снесли, пруд засыпали. «Воксал» и летний Петровский театр исчезли еще до революции. В 1936‑м не стало и Триумфальной арки, построенной по проекту О. И. Бове. По злой иронии судьбы ее в 1960‑х годах восстановили на Можайском шоссе (ныне — Кутузовский проспект), по которому вступало в Москву войско Наполеона.
|