Содержание:

Введение…………………………………………………………………………2

Источник……………………………………………………………………….3

Историография………………………………………………………………..6

Глава I .Жизненный и творческий путь Джеффри Чосера………………7

1.Краткая биография Д. Чосера………………………………………7

1.2.«Итальянский» период творчества…………………………… 9

1.3.Поздний период жизни и творчества………………………… 12

1.4.Значение творчества Чосера…………………………………… 13

Глава II . Этика Д. Чосера по « Кентерберийским рассказам»……………15

2.1.Придворные нравы……………………………………………… 15

2.2.Отношение к католической церкви………………………… 16

2.3.Нравы и этика горожан………………………………………… 17

2.4. Этика «Кентерберийских рассказов»……………………18

2.5.Отражение исторических событий в произведении Чосера……………………………………………………………………25

Заключение………………………………………………………………………30

Список источников и литературы…………………………………………..31

Введение.

Джеффри Чосер является одним из выдающихся писателей не только Англии, но и всего мира. Именно в его творчестве зародились многие литературные элементы, позволившие и давшие толчок к развитию английской литературы.

Центральным произведением писателя являются его «Кинтерберийские рассказы», уникальная ценность которого заключается не только в литературном новаторстве, но и ценности его, как исторического источника, дающего представление о переходном, предвозрожденческом периоде в Англии.

Помимо прочего, в «рассказах» содержится также богатая панорама быта, нравов, эстетических и нравственных особенностей современников поэта. Более того, в «Кинтерберийских рассказах» отразились эстетические воззрения самого автора, которые ясно демонстрируют двойственность эпохи, в которую он жил.

Данная работа посвящена именно указанному аспекту – исследованию этики Джеффри Чосера, в его произведении. Задачей его является выявление основных этических принципов, нашедших отражение в «Кинтерберийских рассказах».

В первой главе предлагаемого исследования рассматриваются проблемы творчества писателя, а также основные моменты его биографии, поскольку именно особенности жизни писателя и его жизненные впечатления повлияли на формирование его этических взглядов. Главными задачами здесь является выявление основных факторов, повлиявших на все мировоззрение Чосера, в том числе, и его этические представления.

Вторая глава данного исследования целиком посвящена подробному изучению различных аспектов «Кинтерберийских рассказов». Особое внимание здесь уделено, анализу его этических представлений, а также реализму и историзму его произведения.

Источник.

«Кентерберийские рассказы» Дж. Чосера представляют собой сборник рассказов, заключенных в одно произведение, подобно «Декамерону». Следует отметить, что поэма не была закончена автором. Она состоит из общего Пролога и 24 новелл, рассказываемых поочередно случайными попутчиками друг другу1 .

Основное ядро «Кентерберийских рассказов» было создано Чосером в конце 80-х годов, довольно быстро, в течение нескольких лет. Затем, к середине 90-х годов, работа над книгой оборвалась и все творчество Чосера стало замирать. Все реже и скупее вносил он правки и дополнения к своему произведению1 .

Довольно сложно точно определить жанр этой книги. Если рассматривать в отдельности рассказы, из которых она складывается, то она может показаться своеобразной энциклопедией литературных жанров средневековья. Однако сутью и основой ее является реализм.

Она включает в себя портреты людей, их оценку, их взгляды на искусство, их поведение — словом, живую картину жизни. В отличие от других сборников новелл, даже от Декамерона, «Кентерберийские рассказы» скреплены не механически. Замысел Чосера не был им завершен, однако, даже по тому, что он успел сделать, видно, что у книиги есть движение темы и внутренняя борьба, в результате которой намечаются и проясняются новые цели, может быть, не до конца ясные и самому Чосеру. Вместе с тем вполне очевидно, что все в этой книге — о человеке и для человека, в основном о человеке своего времени, но и для со­здания нового человека. Поэтому она и пережила свой век1 .

Еще в прологе автор переносит читателя в водоворот действительной жизни и рисует для читателей общество 29 пилигримов из самых различных слоев общества, разных полов, возрастов и темпераментов.

Все эти пилигримы собрались в трактире недалеко от Лондона, с тем, чтобы оттуда вместе двинуться в Кентербери на поклонение гробу Св. Томаса Бекета. Чтобы скоротать время, каждый из членов общества рассказывает какую-нибудь сказку или повесть. Интересно, что при этом Чосер заставляет всю труппу рассказчиков двигаться, останавливаться в трактирах на ночлег, знакомиться с прохожими, говорить, кричать, обмениваться комплиментами.

За каждым рассказом следуют живые комические сцены, когда путешественники обсуждают рассказ, спорят, горячатся. Подобная манера рассказа дает возможность Чосеру создать целый ряд разнообразнейших характеров и типов. Рассказы подобраны таким образом, что каждый из них соответствует характеру и общественному положению рассказчика, при этом и манера каждого из них также особая.

Так, например, рассказ исповедника походит на проповедь и заканчивается приглашением купить индульгенций и пожертвовать что-нибудь на церковь. Нищенствующий брат непременно хочет говорить, но гнев мешает ему, и из рассказа его ничего не выходит. Мещанка из Бата, представляет собой необыкновенно ярко нарисованный комический тип. Это толстая жизнерадостная болтунья, уморившая нескольких мужей, прежде чем приступить к своей сказке рассказывает несколько автобиографических подробностей. Рыцарь, в соответствии со своим саном, рассказывает изящную придворную повесть о Палемоне и Арсилае, оксфордский клерк — повесть о Гризельде. Говоря о превратностях судьбы, монах приводит примеры людей, испытавших их; пьяный мельник передает непристойную повесть в духе фабльо и т. п.

Таким образом, «Кентерберийские рассказы» являются, в общем, нравоописательный роман, где нравы и типы английского современного Чосеру общества списаны прямо с натуры, что делает его, без сомнения, ценнейшим источником для изучения быта, нравов и этики английского общество XIII-XIV веков. Следует отметить, что Чосер не только не гнушается изображением людей из низших сословий, но и рисует их с очевидной симпатией и глубоким знанием, что придает его произведению еще большую ценность с точки зрения исторической науки1 .

Самое раннее издание сочинений Чосера, было осуществлено в 1532 году, затем следуют издания 1561, 1598, 1775 годах. Затем следует некоторый упадок интереса к его жизни и творчеству, но в XIX веке интерес к сочинениям Чосера вновь пробуждается. В 1866 году Чосеровское общество издает ряд его отдельных сочинений и монографий о нем.

Полного русского перевода сочинений Чосера не существует. Перведены лишь отрывки «Кентерберийских рассказов» Шау (1859) и Д. Минаевым (1875). Наиболее полный перевод «Кентерберийских рассказов» осуществлён П. А. Кашкиным (совместно с О. Румером, в 1946 году2 ).

Историография.

Говоря об историографии заявленной темы, следует отметить, в первую очередь, ее крайнюю ограниченность.

Большинство работ, дающих представление о данной теме, как правило относятся к литературоведческому анализу текста «Кентерберийских рассказов» Д. Чосера, или же носят в большей степени биографический характер.

Среди подобных исследований следует выделить работы по истории мировой и английской литературы, где указанные проблемы рассматриваются в литературоведческом аспекте. В них дается довольно подробный литературоведческий анализ текста рассматриваемого произведения и всего творчества писателя1 .

Некоторые аспекты творческой деятельности Чосера, а также довольно подробные биографические данные можно найти в литературы энциклопедического и справочного содержания2 .

На сегодняшний день одним из ведущих специалистов по творчеству Джеффри Чосера является И. Кашкан, который не только осуществил наиболее полный перевод «Кинтерберийских рассказов» на русский язык3 , но и посвятил многие свои работы исследованию различных аспектов его литературной деятельности4 .

Стоит также отметить, что в трудах по истории английского средневековья также немалое внимание уделено творчеству Чосера и его «Кинтерберийским рассказам» как исторического источника5 .

Глава I .Жизненный и творческий путь Джеффри Чосера.

1.Краткая биография Д. Чосера.

Достоверных сведений о дате рождения выдающегося английского поэта, Джеффри Чосера нет, но предположительно он родился в 1340 году, в Лондоне1 .

Его отец был удачливым виноторговцем, поставлявшим вино ко двору короля. Благодаря этому и его сын довольно рано, в 17 лет попал к королевскому двору в качестве пажа Елизаветы, жены Лионеля, сына Эдуарда III.

В 1359 году Чосер принимал активное участие в походе против Франции, во время которого был взят в плен, откуда его выкупил сам король за 16 фунтов. По возвращении Джеффри Чосера из плена в Англию, король сделал его собственным камердинером, а впоследствии и оруженосцем.

Стоит сказать, что в это время Чосер уже довольно основательно изучил доступных ему писателей и делал собственные первые попытки к написанию стихотворений. В этих первых образцах поэтического творчества Д. Чосера, автор воспевал в стихах свою любовь к одной неизвестной даме, которая не отвечала взаимностью на его страсть2 .

Стоит отметить, что все творчество Д. Чосера обычно принято делить на несколько этапов: юношеский («французский»), «итальянский» и поздний периоды творчества.

Юношеский период его творчества, длившийся приблизительно до 1379 года, исследователи обычно характеризуют как «французским». Подобное название было дано в критической литературе из-за довольно сильного влияния французской куртуазной литературы на его раннее творчество.

К этому периоду относится также перевод одного из популярнейших произведений средних веков — «Роман о Розе», который принес Чосеру определенную известность. К сожалению, перевод этот был утрачен с течением времени и не дошел до нас. Стоит сказать, что ранее Чосеру приписывали другой перевод этого же романа на английский язык, но, как показали последние исследования, авторство было установлено не верно и перевод этот принадлежит другому поэту.

Первое произведение Чосера, о времени написания которого можно говорить с полной уверенностью, является поэма «Книга герцогини, написанное в 1369 году, по случаю смерти герцогини Бланки Ланкастерской. В этой поэме Чосер утешает герцога, ее мужа, в его утрате. Стоит заметить, что литературными образцами при написании поэмы Чосеру послужили элегия Машо и «Tristia» Овидия, а в некоторых ее частях «Роман Розы».

Необходимо сказать, что, несмотря на то, что «Книга герцогини» является одним из самых ранних произведений Джеффри Чосера, но уже в ней он проявил свою необыкновенную способность к ярким и колоритным, запоминающимся и живым описаниям.

Летом 1370 года Чосер отправился на континент с дипломатическим поручением от короля. В ходе этой поездки он посетил Фландрию и Францию, а в 1372 году прибыл в Геную. Здесь он уладил некоторые дела с дожем, а оттуда отправился во Флоренцию, где и провел зиму1 .

1.2.«Итальянский» период творчества.

В 1376 - 1378 годы Джеффри Чосер предпринял еще ряд путешествий на континент по правительственным поручениям различной важности, иногда даже секретным. Во время пребывания в Италии Чосер изучил итальянский язык и весьма основательно ознакомился с итальянскими поэтами. Это знакомство отразилось на чосеровских сочинениях, написанных им после поездки в Италию, где довольно часто встречаются заимствования из Данте, Петрарки и Бокачо. Нередко здесь цитируются их мысли, заимствуются поэтические обороты, местами длинные тирады, а иногда даже и сами сюжеты поэтических произведений.

Существует также легенда, что в Италии, Чосер познакомился с Петраркой, который читал ему будто бы свой латинский перевод новеллы Боккаччо о Гризельде. Впоследствии Чосер включил эту новеллу в состав своих «Кентерберийских рассказов». Стоит отметить, что путешествие в Италию способствовало также ближайшему знакомству Чосера с латинскими поэтами, которых, он знал немного и до путешествия и которые он стал теперь почти боготворить.

Изучение итальянских и латинских классиков оказало большое влияние на формальную сторону поэзии Чосера. Именно благодаря этому влиянию его поэзия получила изящество и законченность, небывалые до того времени в английской литературе. В промежутках между поездками на континент Чосер возвращался в Лондон, где на него возлагались различные административные должности. Начиная с 1374 и в течение последующих 12 лет, он исполнял обязанности таможенного надсмотрщика и контролера, причем жил в Альдчетской башне сравнительно уединенно. Добросовестно исполняя служебные обязанности, он посвящал все свободное время поэзии.

В «итальянский» период творчества (приблизительно между 1380 и 1386 годами) написаны основные сочинения до «Кентерберийских рассказов»: перевод жизни св. Цецилии, поэмы «Птичий парламент», «Троил и Хризеида» «Дом славы» и «Легенда о славных женщинах».

В этих поэмах особенно сильно ощутимо влияние итальянских поэтов. В «Жизни св. Цецилии» есть места, непосредственно взятые из Дантова «Рая»; в поэме, написанной по случаю бракосочетания юного короля Ричарда II, вставлена переделка знаменитого вступления к III песне «Inferno»: сюжет «Троил и Хризеида» целиком заимствован из «Filostrato» Боккаччо; легенда о примерных женщинах внушена Чосеру сочинением Боккаччо «De Claris mulieribus». Путешествие Данте по трем царствам послужило образцом для поэмы «The House of Fame» (в которой Данте упоминается наряду с Вергилием и Клодионом).

Несмотря на указанные влияния, Чосер проявляет в этой последней поэме значительную самостоятельность, сказывающуюся главным образом в картинных описаниях и в живом, естественном диалоге. Немало места в ней он уделяет также собственной личности, что придает его поэме близкий нам характер.

Так, Чосер описывает, как орел уносит его на золотых крыльях в храм славы, построенный на ледяной скале, на которой написаны имена великих людей, но под влиянием солнечных лучей скала тает, исчезают и буквы имен, становясь все менее разборчивыми. В храме пребывают шумные толпы музыкантов, жонглеров, пророков, людей, прославляющих различными способами героев; слышится веселая музыка, красуются статуи великих поэтов. Сатирический элемент, присущий чосеровскому творчеству, сказался в описании группы порочных хвастунов, довольных своей дурной славой. Затем поэт переносит читателя в дом новостей, где толпятся праздные зеваки, жадные до новостей и не обращающие никакого внимания на достоверность полученных известий.

«Троил и Хризеида» представляет собой большую поэму, вполне законченная по форме. Она состоит из 5 книг, написана любимым размером Чосера строфами из 7 стихов с системой рифм abаbbcc. Сюжет ее заимствован у Боккаччо, но Чосер сумел придать своему произведению печать самобытной индивидуальности, видоизменив характер рассказа и действующих лиц, искусно соединив трагическое с комическим, героическое с обыденным.

Стоит отметить, что Джеффри Чосер является тонким психологом и мастером в постепенном ведении рассказа и в создании характеров. Особенно замечательна характеристика Пандара, скептика, пошляка, болтуна, хитрого и непристойного нахала, грубияна, вечно говорящего пословицами, циника и сводника. Из эпизодов особенно выделяется полная истинного драматизма сцена Крессиды с Пандаром, который, являясь посредником между Троилом и ею, искусно возбуждает в ней любопытство и интерес к Троилу, переходящие впоследствии в страсть. Поэма заканчивается весьма характерным для английского поэта нравоучением, обращенным к молодым людям.

«Легенда о славных женщинах» стала первым собранием повестей Чосера и первой на английском языке большой поэмой в десятисложных строках. В ней рассказывается о мученицах любви, начиная с древнейших времен, и написана вследствие сделанного Чосеру его покровительницей — королевой — упрека в том, что он осмеивал женщин в других своих сочинениях1 .

1.3.Поздний период жизни и творчества.

После 1379 года Чосер безвыездно жил в Лондоне. В 1386 году он был избран депутатом в парламент (от Кентского графства). Во время этой сессии парламента судился канцлер королевства Мишель Поль. Чосер же сохранил верность своим прежним покровителям, Ричарду и герцогу Ланкастерскому, чем навлек на себя немилость Глостера. Таким образом, он был лишен всех своих должностей, став практически нищим.

Через три года, когда Ричард упразднил совет, навязанный ему парламентом, и снова начал править самовластно, поэт был возвращен ко двору, став клерком королевских работ. В этой должности он распоряжался постройками и переделками в Вестминстере и других зданиях и замках. В течение этого времени он создал свое лучшее и знаменитейшее произведение, доставившее ему бессмертное имя во всемирной литературе — «Кентерберийские рассказы».

В последние годы жизни Чосер написал несколько стихотворений, проникнутых грустным настроением, где выражал желание бежать от света и толпы, просить короля помочь ему в нищете. В это время он замыкается в себе и сосредоточивается. В самом конце жизни счастье снова улыбнулось Чосеру: король назначил ему довольно значительную по тем временам пенсию, и ему удалось снять хорошенький дом близ Вестминстерского аббатства.

Чосер умер в 1400 году и был с почетом похоронен в Вестминстерском аббатстве1 .

1.4.Значение творчества Чосера.

Широкая слава, которой Чосер начал пользоваться еще при жизни, не только не померкла с течением времени, но даже возросла.

Заслуги Чосера в истории английской литературы и языка довольно велики. Он первым среди англичан показал образцы истинно художественной поэзии, где господствует вкус, чувство меры, изящество формы и стиха, в них видна рука художника, управляющего своими образами, а не подчиняющегося им, как это часто бывало у средневековых поэтов.

В произведениях Чосера везде видно критическое отношение к его сюжетам и героям. В них уже присутствуют все самые главные черты английской национальной поэзии: богатство фантазии, соединенное со здравым смыслом, юмор, наблюдательность, способность к ярким характеристикам, наклонность к подробным описаниям, любовь к контрастам, одним словом, все, что позднее встречаем в еще более совершенном виде у Шекспира, Филдинга, Диккенса и других великих писателей Великобритании.

Именно Чосер сумел придать законченность английскому стиху и довел до высокой степени изящества литературный язык. Относительно чистоты речи он проявлял всегда особенную заботливость и, не доверяя переписчикам, всегда просматривал лично списки собственных сочинений.

Стоит также отметить, что в деле создания литературного языка он проявил большую умеренность и здравый смысл, редко употреблял неологизмы и, не стараясь воскресить отжившие выражения, пользовался лишь теми словами, которые вошли во всеобщее употребление.

Блеск и красота, которые он придал английскому языку, доставили последнему почетное место среди других литературных языков Европы, поскольку после Чосера наречия уже утратили всякое значение в литературе. Он был первым, кто начал писать на родном языке и прозой, а не по-латыни, как это было принято в его время.

При этом, он употребляет национальный язык сознательно, с целью наилучшего и наиболее точного выражения собственных мыслей, а также из патриотического чувства. Необходимо заметить, что миросозерцание Чосера вполне проникнуто языческим духом и жизнерадостностью эпохи Возрождения. Лишь некоторые средневековые черты и выражения вроде «Св. Венеры», попадающиеся, впрочем, в более ранних произведениях Чосера. Присутствие этих черт в его произведениях свидетельствует о том, что автор еще не вполне освободился от средневековых воззрений и смешения понятий.

С другой стороны, многие его мысли о благородстве, воспитании детей, войне, характер его патриотизма, чуждого всякой национальной исключительности, сделали бы честь даже человеку XIX века1 .

Вопреки традициям сформировавшей его среды, с самого начала Д. Чосер писал только на лондонском диалекте английского языка.

Глава II . Этика Д. Чосера по «Кентерберийским рассказам».

2.1.Придворные нравы.

1 В качестве пажа, Дж. Чосер еще мальчиком был допущен к рыцарскому двору, окружавшему короля, получив возможность лично ознакомиться с нравами и жизнью при дворе. Английский королевский двор XIV века был местом средоточения самовластия и произвола, пристанищем порока и подкупа, олицетворением которого стал не только образ «госпожи-взятки» у Лэнгленда, но и сама Алиса Перрерс, любовница дряхлеющего Эдуарда Ш.

Все же, королевская власть, иноязычная и чужеплеменная, тем не менее, была для народа некоторой защитой от феодалов. Молодой король Эдуард, как позднее Генрих V, первым из английских правителей сплотил свой народ для разрешения больших государственных задач и сделал его участником больших исторических событий. Короли, опираясь на поддержку крепнущего города и освобожденной деревни, пытались тем самым ускорить развитие страны, преодолев в ней феодальные пережитки.

Социальные сдвиги и потрясения, разумеется, не могли не сказаться и в области культуры. Двор становился меценатом и потребителем английских изделий. Вслед за итальянской парчой он требовал добротного англий­ского сукна, он получал от монастырей не только индульгенции и мо­литвенники, но и псалтыри, изукрашенные вязью и миниатюрами, и пе­реписанные монастырскими клерками рукописи поэтов античности.

Английский двор в лице лучших своих людей, чаще всего остававшихся на положении безыменных певцов и безликих наемников, был и проводником более утонченной французской культуры, чему, в немалой степени способствовала и деятельность Д. Чосера в качестве «придворного поэта».

2.2.Отношение к католической церкви.

Как и любой образованный человек своего времени, Д. Чосер испытывал влияние со стороны церкви.

Феодальная церковь требовала слепого подчинения собственному авторитету и преклонения перед установившейся иерархией. Эти требования подкреплялись авторитетом церкви, папы и бога. Церковная иерархия была строго установлена, это была папская система, построенная по типу феодальной, такая же надгосударственная и вненациональная.

Даже самые образованные из церковных магнатов активно защищали незыблемость этой системы. В конце XIV века в Англии появились настоящие социальные реформаторы в религиозном обличье, являвшиеся по­следователями известного английского богослова — вольнодумца Джона Уиклифа, переводчика Библии и учителя «бедных священников», из среды которых вышел и «мятежный поп» Джон Болл, идеолог крестьян­ского восстания 1381 года.

Все они, оставаясь в границах религии, нападали на папство и католическую иерархию, стремились лишить церковь фео­дальных владений и освободить ее от функций сборщика папских поборов. Они обвиняли монастыри и церкви в том, что, проводя и ограждая папское влияние, они были оплотом схоластики и мракобесия, жертвовали национальными интересами для славы и вы­годы папы.

Стоит сказать, что критическая религиозная мысль еретиков становилась страш­ным оружием в руках плебейского духовенства и его мятежной паствы1 .

2.3.Нравы и этика горожан.

Как сын виноторговца и служащий лондонской таможни Чосер общался и с новой для того времени средой зажиточных горожан — как лондонских, так и заморских. В молодой Англии цеховая система еще не окостенела. Стоит заметить, что при Чосере среднее сословие было создателем реальных ценностей. В него входили мастера: каменщи­ки, суконщики, мебельщики и другие безымянные маленькие люди, создававшие соборы, колледжи и их внут­реннее убранство.

Довольно быстро развивающаяся торговля и быстро ра­стущий лондонский порт требовали увеличения количества английской шерсти и кожи, а также качества английские сукна и ткани. При Чосере из этой пестрой торговой среды уже выделялась купе­ческая аристократия — патрициат.

Показанное на страницах «Кентерберийских рассказов» Чосера новое среднее сословие в лице лучших своих представителей (искусных мастеров и предприимчивых затевал) не только переносило в Англию материальную культуру кон­тинента. Оно также, укореняло в английской земле и прививало чужие черенки к своему английскому дичку, в чем есть доля участия Чосера2 .

Именно в этой среде, освобождаясь от чужих влияний и вкусов, Чосер нашел себя и обрел путь к английской жизни своего времени, что было чрезвычайно важно для писателя, неотделимого от своей страны.

Намеренное пользование родным языком способствовало обращению Чосера к начаткам родной литературы, и особенно к тому, что было в ней самостоятельного и самобытного. Однако, следует отметить, что отражение в ней английской жизни было в лучшем случае наивно эмпирично.

Боль­шинство таких произведений было если и не безлико, то чаще всего безымянно, но зато они сохраняли первые проблески свежего, непосред­ственного восприятия окружающего и свою, народную, точку зрения па жизнь. Однако, чем бы ни был обязан Чосер своим предшественникам в деле созда­ния самобытной английской литературы, все ими достигнутое уже не отвечало запросам времени.

Чосер был свидетелем того, как все вокруг него при­шло в движение, однако подвижки эти были еле за­метны. Так, особенно в культурной сфере, в этот период возникает своеобразный хаос предвозрождения, который сменивший недвижную схематичность установив­шихся норм средневековья. Однако еще очень далеко было до ясности целей, широты охвата и мощного синтеза Высокого Возрождения1 .

2.4. Этика «Кентерберийских рассказов».

«Кентерберийские рассказы» стали, по существу, своеобразной «комедией», светлым повествованием о любви к земному, к жизни, основ­ной тон которых бодр и оптимистичен, и которым не чуждо ничто земное.

Связующая часть, так называемая обрамляющая новелла, показывает паломников в движении и в действии. В их препирательствах о том, кому, когда и что рассказывать, в их трагикомических столкновениях и ссорах уже намечено внутреннее развитие, к сожалению, не получив­шее разрешения в неоконченной книге Чосера. Именно здесь, в связую­щей части, и сосредоточен драматический элемент всей книги.

Пародийны и заострены, как оружие борьбы против про­шлого, рассказ Чосера о сэре Топасе, рассказы рыцаря, капеллана, тка­чихи. Сатирично даны многие фигуры общего пролога, в особенности служитель феодальной церкви и мельник. Сатиричны прологи продавца индульгенций и пристава, рассказы слуги каноника, кармелита и пристава. Характер нравоучения носит притча о трех повесах в рассказе продавца индульгенций, а также рассказ эконома. Часто эти назидания также при­обретают пародийный и сатирический тон в поучениях пристава, карме­лита, в трагедиях монаха или в рассказе о Мелибее.

Четыре рассказа так называемой «брачной группы» представляют собой своеобразный диспут, где обсуждаются и пересматриваются старые взгляды на неравный брак.

Этот диспут открывает батская ткачиха, проповедуя в своем прологе полное подчинение мужа жене и иллюстрируя это своим рассказом. При этом, рассказы студента о Гризельде и купца об Януарии и прекрасной Мае подходят к вопросу с другой стороны, а в рассказе франклина тот же вопрос разрешается по-новому, на основе взаимного уваже­ния и доверия супругов.

Стоит отметить, что диспут этот назревал и раньше — уже в рассказе мельника о молодой жене старого мужа. В рассказе шкипера речь идет про обманутое доверие, в сетованиях Гарри Бэйли. Диспут о вопросах брака не затихает до са­мого конца книги, проявляясь в рассказе эконома, как тема раскаяния в поспешной каре за неверность.

Необходимо сказать, что наиболее самобытны и свободны по трактовке, ярче и ближе всего к народной жизни основная группа самостоятельных рассказов Чосера. Несмотря на то, что рассказы мельника, мажордома, шкипера, кармелита, пристава в некотором смысле обязаны ходячим сюжетам фаблио, основная ценность их и том, что это мастерски развитые Чосером реалистические новеллы.

Демократический гуманизм Чосера представляет собой простую и сердечную любовь к чело­веку и к лучшим проявлениям человеческой души, которые способны облагородить самые неприглядные явления жизни.

Много высоких и вер­ных мыслей о «естественном человеке», благородстве не унаследован­ном, а взятом с боем, о новом чувстве человеческого достоинства Чосер приводит и в рассказе батской ткачихи, рассказе Франклина, в проповеди священника, в особой балладе «Благородство». Однако, все эти мысли неоднократно возникали и до и после Чосера. Вместе с тем, живое, творческое дело Чосера создало то, чем и поныне жива английская литература, то, в чем особенно ярко сказалась ее самобытность1 .

Из сочетания такого знания жизни, безграничной любви к человеку и смеха возникает у Чосера сочувственная все понимающая улыбка. Вложив в уста оксфордского студента очень подходящий для него рассказ о безропотной страстотерпице Гризельде, Чосер ставит под со­мнение поступок матери, жертвующей детьми в угоду супружеской по­корности. Он делает это уже от собственного имени в особом послесловии, вспоминая при этом батскую ткачиху:

Гризельда умерла, и вместе с ней

В могильный мрак сошло ее смиренье.

Предупреждаю громко всех мужей:

Не испытуйте ваших жен терпенье.

Никто Гризельды не найдет второй

В своей супруге,— в этом нет сомненья2 .

Все средневековые представления о браке, покорности, о божеском воздаянии, о правах, обязанностях и достоинстве человека — все вывернуто наизнанку и основательно перетряхнуто в книге Чосера. Исповедь батской тка­чихи написана в тонах грубоватого фарса, а в то же время она по суще­ству трагична, такой исповеди не мог бы создать ни один средневековый автор.

Ситуации фаблио часто рискованны и требуют «подлого языка», но у Чосера все это овеяно наивной и свежей грубостью народных нравов его времени. Неко­торая анекдотичность и грубость чосеровских фаблио — это дань жанру и веку, а основное их зерно — это то новое, что в них находит читатель (меткий и ядре­ный народный язык; здравый смысл, уравновешенный трезвым, насмеш­ливым критицизмом; яркое, живое, напористое изложение; к месту приходящаяся соленая шутка; искренность и свежесть; всеоправдывающая сочувственная улыбка и победоносный смех).

Все это служит Чосеру средством для изображения обычного человека его времени, уже вдохнувшего первые веяния приближающейся эпохи Возрождения, но еще не всегда умеющего осознать и закрепить свойст­венное ему «жизнерадостное свободомыслие» в конкретных терминах и понятиях1 .

2.5.Отражение исторических событий в произведении Чосера.

Уже по общему прологу можно составить точное представ­ление о том, как одевались, что пили и ели, чем интересовались и чем жили англичане XIV века. При этом данные описания нельзя назвать безразличным скоплением случайных деталей.

Чосер безошибочно отбирает самые характерные предметы обихода, в которых закреплены вкусы, привычки и повадки владельца. Так, например, потертый кольчугой, пробитый и залатанный камзол рыцаря в полной мере характеризует его архаичную фигуру, как бы сошед­шую со страниц героического эпоса. Этот опытный и умелый вое­начальник в то же время рыцарь-монах, сочетающий скромность по обету с некоторой лукавой чудаковатостью, отпечатавшийся и в тонкой иро­нии его рассказа.

Пышное одеяние сквайра является атрибутом нового придворно-турнирного, галантного рыцаря, уже не Роланда, а Ланселота, затронутого новой образованностью и культурным лоском.

Далее автор повествует о том, чем занимались эти люди, давая скупое, но предельно точное описание самых существенных черт их профессиональ­ного труда, таковы портреты врача и шкипера, юриста и продавца ин­дульгенций.

Детали, не уложившиеся в прологе, Чосер дорисовывает в рас­сказах об алхимике, о монахе-сборщике пли приставе церковного суда. Бегло обрисовав купца и прологе, Чосер, уже в рассказе шкипера показывает сборы купца на ярмарку и его взгляды на «трудный промысел» торговли. Таким образом, через профессию Чосер рисует облик всего чело­века.

Уже в некоторых портретах пролога обнаруживаются поведение и ха­рактер человека. Так, читатель хорошо представляет себе рыцаря и священника как людей долга и жизненного подвига, а бенедиктинца и франклина — как прожигателей жизни; юриста, эконома и врача — как ловкачей и дельцов. Стоит заметить, что в дальшем поведение Задиры Симкина существенно дополняет и углубляет лишь внешне колоритный образ мельника в об­щем прологе. Тонкий и сложный психологический рисунок пролога батской ткачихи делает ее одним из самых живых и правдивых образов Чосера. Таким образом, через поведение и поступки Чосер дорисовывает облик человека.

Чосер никогда не схематизирует и не обобщает. Однако исчерпывающее и точное знание людей и событий своего времени позволило ему безошибочно находить необходимую и точную черту, которая иной раз с успехом заменяет пространные описания.

Необходимо отметить, что автор также довольно точно передает и отражает главные события своего времени. Так, когда за столом таверны собрались рыцарь, йомен, сквайр, купец и шкипер они оказались живым воплощением Столетней войны.

Скромный рыцарь вел их к победе. Выносливость, стойкость и могучий лук иомена решали исход сражений. Сквайр, с одной стороны, доблестно сражаясь под началом отца, в то же время расточал рыцарскую славу в грабительских набегах на богатые города Фландрии и проматывал военную добычу на дорогие французские наряды. Купец, — истинный вдохновитель походов: стремясь обеспечить торговлю с Фландрией, он платит налоги королю, но хотел бы расценивать это как жалованье сторожу, с которого он тре­бует, чтобы «охранялись воды» на главной дороге морской торговли. Шкипер представляется вором и капером, выбрасывающий пленных за борт и торгующий захваченным товаром, выполняя волю пославшего, приказ достопочтенного купца-арматора, который не прочь держать на службе такого разбойного шкипера, закрывая глаза на его подвиги и с барышом торгуя его добычей.

Таким образом, исторические роли были точно установлены и поделены уже во времена Чосера. Рыцарь со сквайром и йоменом завоевывали рынки, купец эти рынки прибирал к рукам, шкипер возил товары купца, а при случае и добывал их силой для своего хозяина. Таким образом, всего несколько штрихов в пяти портретах пролога дают очень точное представление о характерных чертах большого исторического процесса1 .

Как человек переломной эпохи, Чосер - не мог не задумываться над происходящим. Даже в объективных и улыбчивых «Кентерберийских рассказах» мы то и дело встречаем скорбные и негодующие слова о ца­рящем повсюду насилии и корысти. Насилие — это страшное наследие прошлого, корысть — это новая язва продажного и бесстыдного века.

Из «рассказов» читатель узнает о вымогательствах монаха-сборщика и пристава цер­ковного суда, чинимых с благословения его патрона викария. Читает осторожные, но прозрачные намеки на произвол и беззакония тех, кого Чосер в рассказе пристава называет венценосными гневливцами. Призыв в рассказе капеллана: «Страшись, владыка, приближать льстецов!1 » и подобные же отождествления в рассказе эконома:

Тиран воинственный иль император С разбойником, как брат родимый, схож, Ведь нрав у них по существу все то ж... Лишь от разбойника поменьше зла,— Ведь шайка у разбойника мала2 ,—

наконец, предостережение тиранам в трагедиях монаха о том, что их ждет участь Креза или Навуходоносора,— в устах очень мягкого и терпимого Чосера все это достаточно недвусмысленно.

«Бедный священник» в своей проповеди в «Кентерберийских рассказах» призывает следовать естественному праву, по которому и господа и слуги равны перед господом и несут в отношении друг друга разные, но равно неизбежные обязательства.

К концу XIV века уже в полной мере сказались отрицательные последствия пережитых Англией потрясений. Еще не улеглась разруха, вызванная чумой и разгромом крестьянского восстания. Недолгая героическая пора первого периода Столетней войны миновала, но, несмотря на отдельные блестящие победы, дела англичан во Франции шли довольно плохо. Для самих же англичан война теряла всякую цель и смысл, кроме грабежа и обогащения: английские каперы грабили на море, а отбившиеся от поиск «вольные компании» — на суше, но недавно достигнутое военное могущество Англии уже пошатнулось.

Внутри самой страны углублялся моральный упадок, надо всем властвовала «Госпожа Взятка». Разгорались придворные интриги — начало той борьбы за власть, которая в XV веке привела к братоубийствен­ной династической войне Алой и Белой Розы. Короли массово казнили феодалов, а те, в свою очередь, свергали королей1 .

Стоит отметить, что в «Кентерберийских рассказах» Чосер нигде прямо не обнаруживает своего отношения к историческим событиям, но здесь о них можно судить по его от­ношению к людям.

Насле­дие прошлого для Чосера выражается, прежде всего, в насилии и тиран­стве баронов и их сюзеренов, в аскетической мертвящей схема, косной мысли схоластической псевдонауки алхимиков и астро­логов-врачевателей.

При этом, в лучших людях прошлого его трогает их светлая вера, нравственная твердость и чистота. Он, в определенной мере, идеализирует бескоры­стие и простую сердечность рыцаря и клерка, пахаря и бедного священника.

Он стремиться сохранить этих людей для настоящего такими, какими он хотел бы их видеть. Ему по душе эти «чудаковатые праведники», но вся беда заключается в том, что логика художественной правды обнаруживает их нежизнеспособность.

На очереди были люди другого типа: вор мельник, ростовщик купец, шельма юрист, проныра эко­ном, обдирала управитель, бой-баба ткачиха и другие стяжатели «Кен­терберийских рассказов». Все они гонятся, прежде всего, за материаль­ными благами, добиваясь их любыми средствами.

Все они появились и сложились еще до Чосера, но в его время, освобо­дясь от средневековых рамок, от всякой моральной нормы и распоясавшись, они забирают силу и становятся угрожающе активны, становятся типичными и не предвещают в будущем ничего хорошего.

За стяжателями, при всей их мерзости, была тогда если не правда, то, по крайней мере, историческое оправдание: объективно именно они, как представители завтрашнего дня, делали во времена Чосера жизненно необходимое дело, очищая Англию от феодальных пережитков. Однако, и в изображении Чосера они делали это далеко не чистыми руками.

Рыцарь у него праведный насиль­ник, он крестоносец, истребляющий неверных; купец — дельный плут; шкипер — вор и пират, но он же храбрец и опытный моряк; пахарь — душа человек, и, одновременно, но бессловесная кляча; священник — праведная душа и подвижник, но то еретик, лишенный воинствующего духа будущих пуритан.

Распределение красок и общий тон «рассказов» говорят о том, что часто, Чосер признает необходимость, но примириться с беспринципностью и беззастенчивостью он не может1 .

При подобном характере историзма Чосера напрасно искать у него последовательное и прямое изображение событий или обоснованный аналогов того сложного и противоречивого исторического процесса, который показан в «Кентерберийских рассказах» не следует. Однако, именно они стали своеобразным рупором, сохранившим для современности голос людей, его времени, и зеркалом, отразившим их облик, чего нет ни у одного из современных Чосеру английских писателей.

Радостное, полное света и движения творчество Чосера обнаруживает в нем большую жизненную силу и бодрость, не давшие ему сломиться в испытаниях и невзгодах его бурного и страшного века. Од­нако, из противоречий и хаоса предвозрождения возникает сложный и противоречивый облик самого автора, которому присуща раздвоен­ность человека переломной поры, стремившегося сочетать лучшие моральные устои вчерашнего дня с внутренней раскрепощенностью, энер­гией и широтой, как достоянием будущего.

Стоит отметить, что он еще не способен в полной мере сделать бесповоротный выбор, он в то же время не может преодолеть эти противоречия.

В «Кентерберийских рассказах» Чосер как бы прочел отходную феодальной Англии, не скрывая при этом грусти по отдельным праведникам прошлого. В то же время его «Кентерберийские рассказы» были также и приветственным словом людям нового времени, причем автор не был склонен умалчивать об их слабостях и пороках.

Страдают двойственностью и разрозненные черты, из которых еще только складываются положительные образы Чосера. Из людей нового времени пока встречаются автору чаще всего люди, вроде веселого трактирщика Бэйли. Из хороших людей прошлого вспоминаются всего охот­ное люди не от мира сего студент или приводный рыцарь. Только в идеализированной фигуре «бедного свя­щенника» отчасти отражен деятельный подвиг современников Чосера.

Довольно часто обличает Чосер венчанных гневливцев, а также их льсте­цов и прислужников, но все же прекрасно сознает, что в данных условиях обличения эти тщетны.

Искренне и глубоко верующий человек, по-рыцарски страстный поклонник девы Марии и почитатель Франциска Ассизского, Чосер, в то же время, свободомыслящий жизнелюбец, осуждающий монашескую аскезу, и насмешливый скептик, когда дело касается догматов, замораживающих жи­вую веру.

При всех оговорках, Чосер был для своего времени худож­ником нового типа, в его творчестве уже нарушены окостенелая сослов­ная замкнутость и схематизм средневекового мировоззрения. Их сменяет борьба с косной традицией, критический подход к феодальному прошлому и настоящему, а также тревожное вглядывание в еще неясное будущее.

На страницах «Кентерберийских рассказов» те качества, которые раньше считались неотъемлемым достоянием высшего сословия: доблесть, благородство, самопожертвова­ние, подвиг, чувство собственного достоинства, воспитанность, развитой ум, становятся доступными любому хорошему человеку.

Так, чувством собственного достоинства обладает не только мудрый воена­чальник-рыцарь, но и знающий себе цену Гарри Бэйли. Внутренним благородством наделены также в рассказе Франклина не только родовитые Лрвираг и Аврелий, но и безродный ведун и философ.

Уже и ранее раскрывался в искусстве средневековья внутренний мир человека, но чаще всего это было пассивное созерцание, выполнение божьей воли, ее предопределения или же велений судьбы. У Чосера же человек является хозяином собственной судьбы, а внутренний мир его раскрывается не в размышлениях, а в действенном общении с другими людьми.

Человек у Чосера не одноплаппая схема, не носитель отвлеченных качеств: внешний облик, мысли, поведение, все происходящее с человеком служит автору для раскрытия человеческого характера во всей его многосторонности и противоречивости, и герои его — это динамичные, живые характеры.

Чосер не выдумывал чего-то абстрактно нового, а различал многое из того, что было заложено в характере его народа и что раскрылось позднее в его истории. Чосер борется со средневековой традицией, но принимает из нее в порядке преемственности некие обязательные элементы исторической и культурной необходимости. Обогащенные элементами новой мировоззренческой и художественной сво­боды, они входят в его творчество уже в новом качестве и кладут начало новой, чосеровской традиции1 .

Заключение.

В результате подробного анализа жизни и творчества Джеффри Чосера, а также его центрального произведения – «Кинтерберийских рассказов», следует сделать ряд выводов.

Прежде всего, необходимо отметить, что его этические и мировоззренческие идеалы и взгляды формировались под непосредственным влиянием жизненных событий и поворотов его собственной судьбы.

В «Кинтерберийских рассказах» явственно проступают его главные этические принципы. Среди них необходимо отметить направленность автора в сторону установления справедливости в человеческих отношениях любого рода. Понимая неизбежность зла, Чосер, тем не менее, акцентирует внимание на положительных качествах людей и отношений между ними (что нашло свое непосредственное выражение в его отношении к проблеме семьи и брака, красной нитью проходящей через все произведение).

Следует сказать и о том, что в «Кинтерберийских рассказах» Джеффри Чосера отразились также наиболее значимые исторические события его эпохи, которые автор рассматривает с этико-нравственной стороны. Посредством своего неповторимого писательского дара он рисует перед читателями картины повседневной жизни самых различных слоев английского общества.

В «Кинтерберийских рассказах» он, впервые в английской литературе говорит о достоинстве не как о привилегии определенного сословия, но, как о непременном и необходимом условии самого звания человека. Более того, он отрицает традиционный взгляд на благородство как признака власть имущих, рисуя, часто безнравственные и неприемлемые, с этической точки зрения, картины их жизни.

Список источников и литературы:

Источники:

1. Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. – 528 с.

Литература:

1. Джеффри Чосер./ Чосер

2. История зарубежной литературы. М.; Высшая школа, 1987.- 415 с.

3. Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. –528 с.

4. Кирпичникова О. А. Чосер. /Большая Советская энциклопедия. Глав. Ред. Прохоров А. М. Т. XXIX М.; Советская энциклопедия, 1978. С. 233.

5. Степанова В. Е., Шевеленко А. Я. Чосер. «Кентерберийские рассказы»./ История средних веков (XV-XVII вв.). Хрестоматия. Сост. Степанова В. Е., Шевеленко А. Я. Ч. II. М.; Просвещение, 1974. С. 66.

1 Степанова В. Е., Шевеленко А. Я. Чосер. «Кентерберийские рассказы»./ История средних веков (XV-XVII вв.). Хрестоматия. Сост. Степанова В. Е., Шевеленко А. Я. Ч. II. М.; Просвещение, 1974. С. 66

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 15.

1 Там же. С. 16.

1 Джеффри Чосер./ Чосер

2 Кирпичникова О. А. Чосер. /Большая Советская энциклопедия. Глав. Ред. Прохоров А. М. Т. XXIX М.; Советская энциклопедия, 1978. С. 233.

1 История зарубежной литературы. М.; Высшая школа, 1987.- 415 с.

2 Кирпичникова О. А. Чосер. /Большая Советская энциклопедия. Глав. Ред. Прохоров А. М. Т. XXIX М.; Советская энциклопедия, 1978. С. 233. Джеффри Чосер./ Чосер

3 Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. – 528 с.

4 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. –528 с.

5 Степанова В. Е., Шевеленко А. Я. Чосер. «Кентерберийские рассказы»./ История средних веков (XV-XVII вв.). Хрестоматия. Сост. Степанова В. Е., Шевеленко А. Я. Ч. II. М.; Просвещение, 1974. С. 66.

1 Кирпичникова О. А. Чосер. /Большая Советская энциклопедия. Глав. Ред. Прохоров А. М. Т. XXIX М.; Советская энциклопедия, 1978. С. 233.

2 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 25.

1 Джеффри Чосер./ Чосер

1 Джеффри Чосер./ Чосер

1 Джеффри Чосер./ Чосер

1 История зарубежной литературы. М.; Высшая школа, 1987. С. 331-332.

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 9

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 9.

2 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 10-11.

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 11.

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 17-18.

2 Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 362.

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 19-20.

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 21-22.

1 Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 220.

2 Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 483.

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 23-24.

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 24-25.

1 Кашкин И. Джеффри Чосер. /Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Пер. Кашкин И. М.; Художественная литература, 1973. С. 27-29.