Реферат: «общие положения социально-психологического понимания структуры личности и ее динамических тенденций»

Название: «общие положения социально-психологического понимания структуры личности и ее динамических тенденций»
Раздел: Остальные рефераты
Тип: реферат

МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧЕРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

“НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АГРАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ”

ТОМСКИЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ – ФИЛИАЛ

РЕФЕРАТ

на тему:

«ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ СТРУКТУРЫ ЛИЧНОСТИ И ЕЕ ДИНАМИЧЕСКИХ ТЕНДЕНЦИЙ»

Выполнила:

Студентка II курса ЭЮФ

гр. 0651

Лихошерстова Е. Н.

Проверила:

Черепанова Т. Б.

ТОМСК 2007 г.

СОДЕРЖАНИЕ:

1. Введение 1

2. Личность в системе отношений 3

3. Система «Личность – Социум» 9

4. Структурная и динамическая стороны системы «Личность – Социум» 11

5. Социальный статус личности 15

6. Заключение 24

7. Список литературы 26

1. ВВЕДЕНИЕ

Для начала представим в сжатой форме основные положения созданного нами концептуального аппарата, для того, чтобы далее иметь основание представить их в расширенном и эксплицированном виде. В качестве методологических основ концепции нам служили основополагающие принципы советской психологической науки, такие, как принцип социальной обусловленности психики человека, принцип единства сознания и деятельности и т. Д. Что же касается основного метода исследования, то им в нашей работе являлся метод восхождения от абстрактного к конкретному, возможности которого раскрыты в фундаментальных трудах К. Маркса. При этом восхождение от абстрактного к конкретному в равной мере относится как к определению действительных, наличных состояний личности или линий ее взаимодействия с социальной средой, выражаемых экзистенциальными и эссенциальными суждениями (что и как есть?), так и к возможным состояниям или возможным образцам взаимоотношения личности со своим окружением, выражаемых суждениями возможности (что могло или может быть?). Наиболее крайней абстракцией в представленных рассуждениях является понятие системы «личность – социальная среда», определяемое посредством положения о «совокупности всех общественных отношений» (К. Маркс). Восхождение абстрактного понятия системы «личность – социальная среда» к конкретным ее проявлениям осуществляется путем выделения структурных и динамических сторон этой системы. Конкретизация абстрактной возможности структурированности происходит путем выделения подструктур: а) социального статуса лица, б) аттитюдов и в) самоотношения в целостной структуре личности. Внутри каждой из подструктур выделяются еще более конкретные их проявления. Динамическая же сторона системы «личность – социальная среда» поступательно конкретизируется путем выделения отдельных динамических тенденций личности с учётом: а) модальности активности (какова активность – адаптивная или преобразовательная), б) источника активности (что движет активностью – потребности, исходящие из тенденции «Быть» или стремления «Иметь» и в) способа активности (как проходит активность – энтропийно, хаотично, етализировано или негэнтропийно, организованно).

Превращение абстрактной возможности в конкретную в нашем концептуальном аппарате осуществляется сначала путем выделения осей с противоположными полюсами. Это хорошо видно на примере анализа динамических тенденций личности с выделением осей Я – другие, адаптация – преобразование, быть – иметь (владеть), энтропия – негэнтропия и т. Д. Далее, на втором этапе перехода от абстрактной возможности к конкретному путем взаимовращения этих осей выделяются отдельные, сравнительно конкретные виды динамических тенденций. Таковы, например, адаптация к среде, самоадаптация, преобразование среды, самопреобразование.

На третьем же этапе такого перехода осуществляется выделение элементарными способами комбинаторики еще более конкретных видов – отдельных комбинаторных вариантов взаимодействия личности с социальной средой. Одним из таких вариантов является, например, стремление личности приспособиться к самому себе путем и посредством осуществления последовательных актов адаптации к своему социальному окружению.

Дальнейший ход наших рассуждений служит выяснению природы взаимосвязи структурных и динамических сторон личности и вводится понятие диспозиционального ядра личности, понимаемого как взаимосвязь, с одной стороны, структурных единиц: а) социального статуса, б) аттитюдов, в) самоотношения, и, с другой стороны, динамических тенденций, характеризуемых параметрами: а) модальности (адаптация – преобразование), б) источника (быть – иметь) и в) способа (энтропия – негэнтропия) активности. Диспозициональное ядро как относительно устойчивая система постоянно находится в процессе своего становления. Оно структурируется и дифференцируется в процессе взаимодействия личности со средой и в этом плане проходит ряд этапов, отраженных в жизненных циклах или стадиях. Временной «горизонт» этого становления презентируется сознанию в виде образов актуального, ретроспективного и проспективного «Я». Отдельные диспозиции личности как виртуальные состояния конкретизируются и актуализируются в реальном поведении посредством механизма установки.

Разработанная нами теоретическая конструкция етализировано излагается посредством формулировки ряда отдельных, но одновременно взаимосвязанных положений, выступающих в качестве своеобразных ориентиров в ходе развития основных линий размышления. Содержание каждого положения подкрепляется, с одной стороны, конкретными теоретико-эмпирическими материалами психологической, философе-, кой и социологической литературы, а, с другой стороны, некоторыми собственными экспериментальными работами и данными из практики психоконсультационной и психокоррекционной работы.

2. ЛИЧНОСТЬ В СИСТЕМЕ ОТНОШЕНИЙ

Как известно, это положение является основополагающим в марксистском понимании личности человека. Одновременно оно представляется как наиболее общее и абстрактное положение, как исходный пункт, с которого следует начать поступательное восхождение к конкретным проявлениям конкретной личности, её деятельности Для начала, однако, следовало бы раскрыть содержание данной абстракции.

Исходя из марксова учения о сущности человека, следует подчеркнуть, что личность и её индивидуальность не выводятся из мнимой монадичности индивидуальной жизни, понимаемой таким образом, что «моя личность» является продуктом какого-то изолированного от жизни других людей, человеческого сообщества и коллектива «чистого Я» – презентированного в cogito , в актах самосознания. Поскольку «сознание (das Beuste sein), никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием (das Beust sein), а бытие людей есть процесс их жизни», то и личность не дана в первичном акте самосознания как «чистое Я», как особая субстанция, искусственно вырванная из совокупности диалектических отношений между индивидом и обществом. Личность формируется в диалектическом процессе межчеловеческих отношений. Только благодаря сложным процессам совместной деятельности и взаимного общения личность становится для себя самой самосознанием. В противовес такому пониманию личность в разных персонологических учениях представлена в качестве особой субстанции, характеризующейся изначальной целостностью и направленностью. Типичным примером субстанционального понимания личности является католический персонализм, признающий постоянство человеческого индивида и приписывающий ему субстанциональное существование, а также персонологическая концепция В. Штерна, представляющая универсум в качестве иерархической организации «персон», характеризующихся «психофизической нейтральностью» и качествами активности, целостности, индивидуальности и целенаправленности. На уровне человека «персона» обретает качества личности, диспозициональным ядром которой является направленность на ценности. Персона представлена как отдельная монада, которая развивается по принципу возрастающей дифференциации. Однако источник её развития находится в ней самой в виде изначальной тенденции к саморазвитию. Той же субстанциональностью «страдают» некоторые теории т. Н. Гуманистической психологии (например, теория личности А. Маслоу), выдвигающие тезис о самореализации и самоактуализации имманентно наличествующих человеческих возможностей. Порочность субстанционального понимания личности подчёркивается самими идеалистически мыслящими философами. Так, неокантианец Э. Кассирер, определяющий сущность человека (и личности) через создаваемые и потребляемые им символы (человек – это animal simbolicum ),

пишет: «Если существует какая-либо дефиниция понятия «человек» (подразумевается, что такая дефиниция возможна), то она может быть лишь функциональной, но не субстанциональной, т. Е. Человека мы не можем определить ни по тому имманентному принципу, посредством которого была бы установлена его метафизическая сущность, ни посредством какой-либо врожденной способности… Основное свойство человека заключается… не в его метафизической или физической природе, а в его деятельности. Это его дела, т. Е. Система человеческой деятельности, которая образует сферу человеческого бытия. Язык, миф, религия, искусство, наука и история – отдельные участки этой сферы… Их объединяет единая связь, которая является не «vinculum substantialle » в схоластическом смысле, а «vinculum functionalle ». В этих суждениях, отрицающих субстанциональный подход, деятельностная функция человека рассмотрена в абстракции от тех общественных отношений, в которые человек вовлечён в силу его истинной социальной сущности, а основное его свойство осмыслено в рамках допущения особой ипостаси – духовно-целостной организации, создающей символические формы человеческого существования (язык, миф, религия, искусство, история и наука – особые разновидности этих символических форм).

Марксистское понимание личности опирается на фундаментальное положение, согласно которому сущность личности заключается «в совокупности всех общественных отношений». Социальная обусловленность личности заключается именно в том, что модус ее существования – это модус связи, соотносимости с социумом в широком смысле. Именно в этом плане примечателен тезис К. Маркса о том, что в отличие от животного, которое тождественно своей жизнедеятельности, человек постоянно находится в определенных отношениях с внешним миром. «Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня; животное не «относится» ни к чему и вообще не относится; для животного его отношение к другим не существует как отношение. Сознание, следовательно, с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди». Как видно из последней фразы приведенной цитаты, понятие отношения связывается с сознанием как с общественным продуктом, но если сформулированную в ней мысль рассмотреть в общем контексте марксова учения о человеке, то тут понятие отношения предстанет не как находящееся в непосредственной связи с сознанием, а как модус бытия личности – носителя сознания*. Постоянно прорывая границы своего «атомарного» бытия, личность конструирует себя, воспроизводит в своем бытии и жизнедеятельности модус общественного общежития, преобразует свое окружение, которое является «очеловеченным» по своей природе. Итак, исходя из сказанного, сущность личности следует видеть в модусе её отношений и задача заключается в том, чтобы аналитически осмыслить его основные содержательные стороны.

Необходимым этапом в решении этой задачи представляется краткое изложение того, как этот вопрос понимается в фундаментальных работах С. Л. Рубинштейна, В. Н. Мясищева, А. Н. Леонтьева, Э. В. Ильенкова, А. Е. Шерозия .

* В этом контексте нельзя не сослаться на идеи Д. H. Узнадзе, ибо положение о том, что отдельные сознательные акты и сознание в целом представляют «органы» целостной личности, что не сознание вступает в отношение с действительностью, а субъект – как носитель сознания, – наиболее последовательно развито и разработано в теории установки основателя грузинской психологической школы.

С. Л. Рубинштейн рассматривал «отношенческую» природу личности в свете социальной обусловленности ее природы. Это выражается в том, что личность человека выступает как единица в системе общественных отношений, как реальный носитель этих отношений. Вместе с тем, человек есть личность в силу того, что он сознательно определяет свое отношение к окружающему… Человек есть в максимальной мере личность, когда в нем минимум нейтральности, безразличия, равнодушия, максимум «партийности» по отношению ко всему общественно значимому. Поэтому для человека как личности такое фундаментальное значение имеет сознание не только как знание, но и как отношение. Из этого высказывания видно, что можно выделить два аспекта отношений, которые рассматриваются С. Л. Рубинштейном в связи с определением сущности личности: первое это то, что личность является единицей и реальным носителем общественных отношений, а второе это то, что личность не только сознательно отражает мир, но и определенным образом к нему относится. Следует отметить, что первый аспект мало разработан как в трудах С. Л. Рубинштейна, так и в психологических теориях А. Н. Леонтьева и В. Н. Мясищева, в работах Э. В. Ильенкова, и А. Е. Шерозия, если исключить их отдельные и фрагментарные высказывания о социальных ролях личности, о принадлежности индивида к какой либо профессиональной группе и т. Д. На самом же деле здесь говорится о весьма важном аспекте, а именно, о положении, занимаемом индивидом в «ансамбле» (К. Маркс) социальных отношений. В социологии и социальной психологии оно обозначается как социальный статус лица и представлено множеством своих проявлений (например, социометрический статус – занимаемое индивидом место в сети эмоционально-межличностных отношений, или социо-экономический статус – занимаемое индивидом положение в системе социально-экономических отношений и т. Д.). Ниже мы отдельно будем говорить о социальном статусе как одной из подструктур целостной структуры личности, а на этот раз коснемся вышеупомянутого второго аспекта понятия отношения. Он, как мы уже отмечали, отражает момент «пристрастности» занимаемой позиции личности относительно тех или иных сторон действительности. Фактически именно этот момент отношения рассматривается в качестве фундаментального

(по выражению А. П. Шерозия) как в трудах С. Л. Рубинштейна и в теории отношений В. Н. Мясищева, так и в работах А. Н. Леонтьева, Э. В Ильенкова, А. Е. Шерозия. Однако в данном случае мы с уверенностью можем сказать, что в теоретических представлениях этих исследователей отношение выступает в качестве того психологического феномена, которое наиболее полно отражается в понятии социальной установки, аттитюда. Вопрос о том, каковы отношения личности к тем или иным сторонам действительности, фактически означает, каковы установки личности к тем же сторонам реальности. Поэтому когда, например С. Л. Рубинштейн и В. Н. Мясищев и их последователи говорят об отношении человека к действительности как об основополагающем моменте психологических особенностей личности, то под ним следует иметь в виду социальную установку с ее когнитивным (знание), оценочно-эмоциональным и конативным (поведение) структурным строением.

Выше, в приведенной цитате из работы С. Л. Рубинштейна было сказано, что не только и не столько знание действительности образует личность, а отношение личности к действительности является таким конституирующим фактором. Эта мысль, выраженная словами «не только знание, но и отношение», довольно стереотипно повторяется в самых разных работах. Как общая фраза она правильна, но при строгом концептуальном рассмотрении она же оказывается не совсем верной. Попытаемся обосновать нашу критическую позицию. Сам С. Л. Рубинштейн вопрос о связи знания с отношением рассматривал в контексте определения сущности сознания; а именно, он считал, что сознание человека является единством знания и переживания, понимая последнее как отношение субъекта к осознаваемому объекту. Схематически эта мысль выражалась следующим образом:

Однако из учения Д. Н. Узнадзе, да и из работ самого С. Л. Рубинштейна, мы хорошо знаем, что сознание нельзя мыслить без его реального носителя – субъекта деятельности, вовлеченного в разнообразные отношения с миром. Из сложной палитры отношений личности к реальности можно выделить познавательное, эмоциональное и действенное (поведенческое) отношения, образующие, компоненты целостной структуры установки личности и имеющие свое отражение в актах сознания, которые сами по себе являются отдельными «органами» личности.

Поэтому взамен вышеприведенной схемы можно предложить на наш взгляд более адекватную (схема 2).

Теперь нам остается рассмотреть вопрос о том, какие виды отношений по объекту отнесенности возможно выделить, именно, по объекту, что выражается как «отношение к…». Выше мы говорили о том, что важным детерминантом личности является ее место в системе социальных отношений (социальный статус), что можно было бы выразить как «включенность в отношения». О соотношении в целостной структуре личности моментов «включенности и отношения» и «отношения к…» мы будем говорить ниже при обсуждении «Положения I». Теперь же укажем, что в плане выделения разновидностей «отношения к…» С. Л. Рубинштейн, В. Н. Мясищев, и Э. В. Ильенков перечисляют: а) отношения к вещам, б) отношения к другим людям и в) отношения к себе. А. Е. Шерозия предлагает более «персонифицированное» деление, согласно которому в качестве фундаментальных отношений выступают: (1) отношение к Себе, (2) отношение к Другому и (3) отношение к Супер-личности. Думается, что выделенную А. Е. Шерозия третью разновидность – отношение к Супер-личности можно отнести ко второму виду отношений как его подвид. А. Н. Леонтьев, имея в виду выделение уровней индивида и личности, говорит о жизненных отношениях на уровне индивида и об общественных отношениях на уровне личности, но такое деление слишком абстрактно. На основе этого краткого обзора можно считать, что предложенное С. Л. Рубинштейном, В. Н. Мясищевым и Э. В. Ильенковым деление, на которое мы далее будем опираться, богаче, чем деления, предложенные А. Е. Шерозия и А. Н. Леонтьевым.

Итак, человек, с одной стороны, может быть включен в производственно-экономические, профессиональные, семейные, формально-межличностные и неформально-межличностные и т. Д. Отношения и иметь в системе этих отношений определенный статус. С другой стороны, человек может иметь познавательные, эмоционально-оценочные, действенные отношения к вещам, другим людям и самому себе. Последующие рассуждения должны способствовать конкретизации этих положений.

В данном случае же удовлетворимся тем, что на основе сказанного скорректируем и более развернуто сформулируем исходное положение, которое соответственно звучит следующим образом:

Положение I. Сущность личности заключается не в ее субстанциональной данности, а в модусе отношений, определяющимся, с одной стороны, тем, какое место занимает индивид в системе социальных отношений, и, с другой стороны, тем, каковы его отношения к внешнему миру и к себе.

3. СИСТЕМА «ЛИЧНОСТЬ – СОЦИУМ»

В рамках этого положения можно еще раз затронуть вопрос об единстве внутреннего и внешнего в жизненном мире личности, еще раз вспомнить о том, что Д.Н.Узнадзе выводил особенности субъекта сознания и деятельности из особой , по его выражению, сферы реальности-установки, которая мыслилась как единство внутренних (потребности) и внешних (ситуация) факторов. А. Ангьял развивал сходную с общепсихологической концепцией Д. Н. Узнадзе мысль. Так же, как и Д. Н. Узнадзе он оперировал понятиями «биосфера» и «установка». Основополагающее положение холистической концепции А. Ангьял, как уже отмечалось при обсуждении I оппозиции, заключалось в том, что индивид и среда образуют органическое целое, а выражением такой целостности является особая сфера жизни – биосфера. Между индивидом и средой, продолжает автор, не существует чёткой демаркационной линии. «Точка, где кончалось бы первое и начиналось второе, является воображаемым и условным, ибо индивид и среда являются отдельными аспектами одной и той же реальности. Поэтому, заключает А. Ангьял, существует целостность «индивид-среда», а не индивид и среда».

Можно сказать, что если мы будем оперировать выражением «личность и среда», то конъюнкция в данном случае может означать дуалистичность понимания связи личности с миром: на одном полюсе находится личность, на другом же – социальная среда, а взаимоотношение и взаимодействие между ними может пониматься как взаимосвязь «замкнутых» в себе «сущностей». Об органической взаимосвязи индивида и среды, о неразрывной связи личности с социальной средой говорит другой крупный представитель зарубежной психологии (и социальной психиатрии) Г. С. Салливен. Опираясь на взятый из биологии принцип совместного (communal) существования, Г. С. Салливен пишет, что организм полностью зависит от взаимообмена со средой и другими организмами.

Автор считает, что живое существо находится в константных отношениях обмена веществ с «физико-химической вселенной и вымирает в случае его прекращения. Человеческий уровень жизни тем и специфичен, что требует взаимообмена с той средой, которая включает в себя культуру. Когда Г. С. Салливен говорит о том, что человек тем и отличается от других живых существ, что находится в отношении взаимообмена с миром культуры, то этим он подчеркивает мысль о том, что человеку необходимы интерперсональные отношения, т. Е. Межличностный обмен, ибо сама культура является абстракцией межчеловеческих отношений. Исходя из этого, автор дает социально-психологическое определение личности: личность это «относительно устойчивый образец повторяющихся межличностных ситуаций, которые характеризуют человеческую жизнь-Слово «образец»

(pattern) означает, что оно охватывает все повторяющиеся межличностные отношения, различия между которыми незначительны. В межличностных отношениях значительные изменения происходят тогда, когда личность изменяется».

В рассматриваемой нами системе «личность – социальный мир» в качестве коррелята личности выступает именно социальная среда, а не физическая или биологическая среда. Это вполне понятно, если учесть, что при построении иерархических уровней человеческой активности личность всегда соотносится с социальной средой. Так, Ш. А. Надирашвили выделяет три уровня активности человека – индивидный, субъективный и личностный. Индивидному уровню активности соответствуют те аспекты среды, которые релевантны биологическим потребностям человека (понятие "индивид" в этой концепции отождествляется с понятием "организм" или "биологическая особь") и его психофизическим операциональным возможностям. Активность на уровне субъект включает в себя проблемную ситуацию, т. е. те характеристики среды, которые способствуют приостановке актов импульсивного поведения и актуализации специфического акта объективации. Активность же на уровне личности нацелена на социальные нормы, ожидания, интерперсональные отношения и, таким образом, личностному уровню активности свойственно взаимодействие с социумом. Несколько отличную классификацию уровней предлагают И. С. Кон и В. В. Столин. Эти авторы выделяют уровни (а) организма (по Столину) и особи (по И. С. Кону), (б) социального индивида и (в) личности. Указанные уровни этими авторами выделены в контексте изучения сферы самосознания. Можно было бы дать обзор и других попыток построения иерархических уровней активности человека, но в контексте рассматриваемого вопроса в этом нет нужды, так во всех этих работах, несмотря на их несходство и, порой, принципиальные расхождения, инвариантным моментом выступает коррелятивность социальной среды с личностным уровнем активности.

Итак, понятие системы "личность – социум", является той абстракцией, с которой следует начать выявление конкретных форм жизнедеятельности личности. Путь такого восхождения к конкретному лежит через выделение отдельных структурных единиц и динамических тенденций личности.

Положение II. Поскольку модус отношений является конституирующим фактором личности, то оба полюса этих отношений – личность и социальную среду – следует рассматривать в их единстве, что позволяет считать более адекватным говорить о системе "личность – социальный мир", нежели оперировать выражением "личность и социальная среда".

4. СТРУКТУРНАЯ И ДИНАМИЧЕСКАЯ СТОРОНЫ СИСТЕМЫ «ЛИЧНОСТЬ – СОЦИУМ»

Структурное строение системы "личность – социум" выводится из той характеристики человеческих отношений, которая была дана при определении I положения. Имеется в виду вышеупомянутое деление на два класса: 1) "включенность в систему отношений" и 2) "отношения к...". Первое означает занимаемое место в сети социальных отношений, т. е. социальный статус лица, а второе – отношение самой личности к тем или иным сторонам действительности, т. е. социальные установки (аттитюды). Как уже было сказано, социальные установки в свою очередь включают в себя два подкласса: отношения к (1) себе и (2) к внешней действительности. Последнее делится на отношении к вещам и к другим людям. На основе этой классификации вырисовывается структура, которую графически можно представить в следующем виде:

В этой схеме класс социальных установок ("отношения к...") делится на два подкласса по объекту направленности, которые образуют структурные единицы установок к внешнему миру и к самому себе. Однако выше, при обсуждении I положения мы говорили о внутреннем, трехкомпонентном структурном строении отдельных установок личности. Этими компонентами являются познавательный (когнитивный) эмоциональный (аффективный) и действенный (конативный). Чтобы не вызвать путаницы, тут же следует подчеркнуть, что в плане социальных установок структурные единицы системы "личность – социальный мир" нами выделяются именно по объекту направленности, ибо выражение "отношение к..." фиксирует момент направленности на определенный объект, а не внутреннюю структуру отдельной установки. Однако, здесь все же уместно вкратце остановиться на вопросе о внутренней структуре установки, о взаимоотношении ее когнитивного,

аффективного и конативного компонентов, поскольку это позволит сделать логический переход к вопросу о динамических тенденциях личности.

Известно, насколько остра в социальной психологии проблема взаимосвязи между аттитюдом и реальным поведением. Мы не преследуем здесь цели дать детальный обзор литературы, существующей по этому вопросу и тем более далеки от притязания сказать окончательное слово по поводу его, решения. Нам хотелось бы лишь констатировать то обстоятельство, что в большинстве исследований по проблеме формирования и смены установок, хотя и признается их действенная природа, установка реально изучается как когнитивно-аффективное психологическое образование. Отсюда следует вывод, что исследуется взаимосвязь между блоками когнитивно-аффективного и действенного отношений.

Можно сказать, что когнитивно-аффективный блок образует оценочное отношение. Психический акт оценки тех или иных предметов или событий не является ни чисто рациональным процессом беспристрастного взвешивания их "хороших" и "плохих" сторон, ни оторванным от интеллектуальной активности эмоциональным состоянием. Оценочное отношение является своеобразным "сплавом" гностического и эмоционального аспектов активности субъекта. Это обстоятельство отразилось в конкретных эмпирических исследованиях, в которых аттитюды преимущественно были представлены в качестве оценочных суждений. Некоторые авторы в определенной степени даже сужали понятие аттитюда, провозглашая оценку его сердцевиной. Сказанное позволяет выделить два основных блока во внутренней структуре установки ("отношения к..."), один из которых (оценочное отношение) в свою очередь делится на две компонентные единицы. При этом каждый из компонентов (познавательный, эмоциональный и действенный) может быть, направлен как на "Я", так и на внешний мир. Сказанное графически иллюстрируется следующим образом:

Далее считаем необходимым уточнить, что мы понимаем под структурой системы "личность – социум". Структурными единицами личности в нашей концептуальной схеме выступают (а) социальный статус, (б) самоотношение и (в) установка к внешнему миру. Новое уточнение касается самоотношения и установки к внешнему миру. Эти две структурные единицы выделены с учетом их когнитивной и эмоционально-оценочной сторон. Что же касается действенной стороны этих установок, то она в нашей концептуальной модели выступает как выражение динамических тенденций личности.

Динамические тенденции дают представление о том, как и почему (зачем) взаимодействует личность с социумом. Относительно активности субъекта в рамках системы взаимодействия "личность – социальная среда" мы вправе поставить три вопроса: что? как? почему (зачем)? Вопросы что и как ставятся для того, чтобы составить представление об образе активности (взаимодействия), а вопрос почему (зачем) служит выявлению движущих сил активности, ее причинного или целевого источника. Вопрос что указывает на модельность активности, а вопрос как выявляет способ взаимодействия субъекта с окружением. Если представить только что сказанное графически, то получим такую схему (см. схема 5).

Мы представили в общем плане структурные единицы и динамические системы тенденции "личность – социальная среда". Теперь же в рамках III положения остается подчеркнуть, что структурные и динамические стороны системы образуют диспозициональное ядро личности, которая является точкой их "фокусировки", их органическим единством. О диспозициях личности нам предстоит еще рассуждать после прохождения длинного пути конкретизации отдельных проявлений структурных и динамических строя системы "личность-социум". На данном же этапе сказанное о диспозициональном ядре личности зафиксируем в виде следующего графического изображения.

5. СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС ЛИЧНОСТИ

Мы начали свой анализ с социального статуса лица. По этому поводу нельзя не вспомнить слова Б. Г. Ананьева: "Исходным моментом структурно-динамических свойств личности является ее статус в обществе... равно как статус общности , в которой складывается и формировалась личность". Социальный статус лица – это "место", которое личность занимает в сложной сети социальных отношений. Некоторые авторы для обозначения такого "места" применяют термин социальная позиция, но как нам кажется, более подходящим является понятие "социальный статус лица", так как позиция представляется более интегральным свойством: она выражает направленность личности. В рамках сформулированного здесь положения нам предстоит определить понятия "социальный статус", "лицо" и "социальная роль".

Начнем с определения понятия "социальный статус". Термин "статус" образуется от латинского глагола statuer , означающего "расположить", "установить". Латинское слово statutum означало "установленные правила поведения", "устав и регламентацию". Понятие социального статуса в современной социологической и социально-психологической литературе включает оба указанных момента: (а) занимаемое положение и (б) права и обязанности, предъявляемые субъекту.

Наиболее детально понятие социального статуса впервые было разработано Р. Линтоном в связи с изучением сущности личности. Как отмечают Дж. Тернер или A. M. Рошеблав-Спенле, этот автор оказал большое влияние на последующую разработку вопросов связи между социальной ролью, статусом и личностью. Статус для Линтона представляет статический, а роль – динамический аспект личности: "Статус, в отличие от обладающей им личности, представляет собой просто-напросто совокупность прав и обязанностей... Роль представляет собой динамический аспект статуса. Личность специально наделяется статусом и обладает им по отношению к другим статусам. Осуществляя права и выполняя обязанности, составляющие ее статус, личность играет определенную роль". Как видно из этого определения, статус определяется как совокупность прав и обязанностей. В своих работах Линтон не забывал и о другом аспекте статуса – о социальной "позиции", о социальном "местонахождении". Но одним из главных моментов этого определения является то, что "личность специально наделяется статусом", а это означает "заданность" статуса (хотя такая идея о жесткой заданности в работах Линтона смягчается моментом играемости соответствующей роли, но она все же является ведущей в его концепции). Такая заданность определяет содержание соответствующей роли, которая является динамической стороной социального статуса. В последующих рассуждениях мы укажем, что статус не только "задается" лицу социальным окружением, но в определенной степени он "создается", овладевается и достигается самой личностью.

О конкретных механизмах такого "создания" и овладения у нас речь пойдет чуть ниже, а пока вновь сосредоточим внимание на линтоновском понимании вопроса.

Статус по Линтону образует, структурную сторону культурно-поведенческого образца, а в содержательном плане он включает в себя взаимные права и обязанности, которыми обладают индивиды, занимающие определенные статусы (например, взаимные права и обязанности отца и сына). Г. Гурвич считает подобное определение статуса несколько ограниченным, ибо в таком случае "человек, который занимает статус представлен, как юридическое лицо". Однако нельзя не отметить, что индивидуальные права и обязанности лица составляют весьма важные его признаки. Они пронизывают все аспекты человеческой жизнедеятельности в социальном мире, начиная от простых форм общения и кончая сложнейшими формами морально-нравственных поступков. Поэтому навряд ли является правильным мнение о том, что зафиксированный в определении социального статуса момент прав и обязанностей позволяет иметь в виду лишь те характеристики, которые свойственны лицу как субъекту юридических отношений. Юридические права и обязанности могут входить в более общий класс характеристик, свойственных лицу как социальному индивиду. Поэтому когда мы говорим о социальном статусе лица, то имеем в виду не его юридический аспект, а более широкое образование, которое условно можно назвать социальным лицом. Юридические права и обязанности при этом составляют лишь один из частных аспектов социального лица.

Социальный статус лица соотносится с личной определенностью. Чувство личной определенности, обусловленное статусной принадлежностью, в процессе социального взаимодействия формируется самим социумом, ибо без личной определенности отдельных индивидов система социальных отношений не может себя поддерживать. Т. Шибутани справедливо пишет, что "многое в поведении человека в некотором смысле направлено на то, чтобы сохранить или повысить свой социальный статус ". Итак, в каждом человеке можно ответить две разные тенденции – а) сохранения и б) изменения статуса. Если говорить более обобщенно, можно назвать два противоположных полюса – (1) "заданность" и – (2) "создаваемость" (достижимость) статуса.

Неоспоримо, что человеку до его формирования в качестве личности (и даже до его рождения), в определенном смысле заранее отведено некоторое "место" в системе социальных отношений. Например, от рождения известна его национальная, семейная, половая и т. п. принадлежность. Также заранее человеку задается программа той культурной и ценностной среды, воспроизводство которой является одной из задач его дальнейшей жизнедеятельности. Безусловно, такая "заданность" социального статуса лица влияет на ход формирования личности, но процесс самодвижения личности в системе социальных отношений этим не исчерпывается.

Являясь относительно "пассивным" компонентом личности, социальный статус лица меняется в ходе движения по "траектории жизнедеятельности" (термин Л. Сева), и активно преобразуется, можно даже сказать "производится", на разных этапах жизненного пути личности.

Как же происходит такое преобразование и на основе чего преодолевается ограничивающая функция вышеуказанной "заданности"? Этому вопросу уделено большое внимание в экзистенциалистических философских концепциях, согласно которым "человек брошен в чуждом для него мире" (М. Хайдеггер), превращается в безликое существо "das Man ", выполняя заранее заданные предписания, функционируя в мире установлений и завершенных форм бытия, поглощаясь миром банальностей. Однако, как отмечает Ж. П. Сартр, заданность социального "места" не представляется до конца фатальным, ибо "мое" "место" определяется моим отношением к нему. При более конкретном рассмотрении оказывается, что человек "соучаствует" с социальной средой в том, какое место будет он занимать в системе социальных отношений. Более того, не только личность проявляет определенную активность в плане овладения тем или иным социальным статусом, но во многих обществах сама социальная среда в определенной степени способствует индивидуальному движению в социальном мире, давая возможность индивиду (а в некоторых случаях даже требуя от него) самому определять свое место и овладеть им.

Итак, "заданность" социального статуса преодолевается на личностном уровне бытия. Можно сказать, что это происходит еще на ранних этапах онтогенетического развития. Для иллюстрации можно сослаться на механизм идентификации, который с раннего детства выполняет важную функцию в развитии человеческой личности. Правда, в этом контексте нам необходимо ограничиться выделением лишь нескольких аспектов этой широкой темы и рассмотреть механизм идентификации под углом зрения сказанного о "заданности" и "создаваемости" социального статуса.

Обратим внимание на роли идентификации в процессах половой дифференциации. Как показано в многочисленных исследованиях, анатомический или т. н. паспортный пол непрямолинейно определяет формирование соответствующего полу индивида репертуара психосексуального ролевого поведения. Важным фактором в этом процессе является адекватная половая аутоидентификация. Ребенок с раннего возраста начинает соотносить себя с мужским или женским полом. Однако этот процесс соотнесения не является простой констатацией принадлежности: ребенок путем идентификации себя с представителями мужского или женского пола усваивает тот репертуар маскулинного или феминного ролевого поведения, образцы которого существуют в ближайшем окружении. Психологический смысл такого уподобления заключается в стремлении подрастающего индивида внутренне овладеть желаемым статусом мальчика и будущего мужчины или девочки и будущей женщины.

Статус, например, мальчика с соответствующими ролевыми предписаниями хоть и задается индивиду, однако этого недостаточно: лицо мужского пола должно проделать внутреннюю психологическую работу по овладению этого статуса и "вхождению" в соответствующую роль путем отождествления себя с отцом, со старшим братом или другим представителем мужского пола. Поведение может служить внешним выражением внутреннего стремления к половой аутоидентификации. Это хорошо видно из нашего наблюдения над трехлетней девочкой Н., которая упорно сопротивлялась тому, чтобы мать надела ей брюки. При этом аргументация матери сводилась к указанию на то, что во дворе холодно, а девочка свое сопротивление мотивировала словами: "я же девочка, брюки одевают мальчики". В своем поведении Н. стремилась не только к тому, чтобы укрепить представление о собственной половой принадлежности, но и к тому, чтобы к ней относились как к девочке. В этом примере налицо не только процесс адаптации к той роли, которая статусно определяется, но и стремление приноровить поведение других относительно себя в соответствии с тем, как индивид определяет себя в плане половой принадлежности. Этот механизм статусного самоопределения, когда индивид не только приспосабливается к другим в плане своего ролевого поведения, но и приспосабливает других к себе и к своей социальной роли, выполняет важную регулятивную функцию на всех этапах жизненного пути личности в плане ее взаимодействия с социальным миром.

Воображаемое овладение иным статусным состоянием и преодоление статусной "заданности" в процессе идентификации в детском возрасте может иметь две функции: защитную и развивающую. Примером защитной функции идентификации может служить т. я. "идентификация с агрессором". Ребенок, стремясь преодолеть неприятные моменты, связанные с заданной ролью объекта агрессии, компенсирует такую заданность путем отождествления себя с тем, кто выступает в роли и статусном обличий агрессора (отец, старший брат, учительница и т. д.). Такое статусное "перевоплощение" может служить целям редукции страха и тревоги.

Примером развивающей функции идентификации в плане преодоления статусной заданности и воображаемым овладением роли взрослого могут служить многочисленные т. н. "иллюзорные игры", например, "мой дом" или "дочки-матери". В процессе этих игр внутренне усваивается ряд социально-ролевых функций (функции взрослого, родителя и др.) и поэтому подобные игры действительно служат, как говорил Гросс, "подготовительной школой жизни". Д. Н. Узнадзе относил игровую деятельность ребенка к интрогенным формам поведения и считал, что детские игры, в том числе "иллюзорные", движимы т. н. функциональной тенденцией.

Мотивационным источником "иллюзорных" игр выступает по Д. Н. Узнадзе стремление привести в действие находящуюся в процессе развития функцию воображения

Функционирование воображения для индивида в таких случаях является самоцелью, а источником такой активности выступает самоактивность. Учитывая правильность этого положения, мы хотели бы добавить следующее: в процессе "иллюзорных" игр развивается не только функция воображения, но и социально-ролевые функции. Более того, "иллюзорные" игры обусловлены не только внутренней функциональной тенденцией, лежащей в основе развития фантазии, но и тенденцией функционировать в режиме иных статусных (статуса родителя, взрослого и т. д.) состояний, реальным носителем которых субъект будет через несколько лет. Из сказанного можно заключить, что задолго до того, как человек реально в своей жизнедеятельности будет строить свое ролевое поведение на основе оформившегося и наличного социального или межличностного статуса (например, статуса родителя), он, опережая события в процессе идентификации с другими (например, с родителем) или игровой деятельности, заранее психологически овладевает данным статусным состоянием. Заданность реально-жизненной статусной позиции ребенка преодолевается психологически-воображаемой "создаваемостью" статуса взрослого.

Подытоживая сказанное, можно подчеркнуть, что не существует чистой заданности статусно-ролевых прав, обязанностей и экспектации так же, как немыслима чистая "создаваемость" своего статусного состояния; скорее всего их можно представить в качестве аналитических полюсов, которые служат своеобразными абстрактами. Эти абстракты составляют те исходные пункты, отталкиваясь от которых можно "высчитать" конкретно-возможные варианты отдельных статусных состояний. Об этом мы скажем подробнее несколько ниже, а теперь вкратце дадим определение рабочих понятий "роль" и "лицо".

Социальная роль, как отмечалось выше, выступает в качестве динамического аспекта статуса. Для марксистской социологии и социальной психологии в понимании социальной роли (соответственно и социального статуса лица) важнейшим моментом является акцент на ее надындивидуальную природу, ибо как писал К. Маркс, "...определенные общественные роли вытекают отнюдь не из человеческой индивидуальности вообще", а берут свое начало в структуре общественных отношений. Именно из этого последнего положения вытекает необходимость введения понятия "лицо", которое следовало бы, по нашему мнению мыслить как носителя определенных социально-статусных характеристик и общественных функций (ролей). В обыденной жизни понятия "лицо" и "личность" чаще употребляются как синонимы. Далеко не всегда эти понятия в их дифференцированных значениях представлены даже в научных текстах. Однако нужда в дифференцированном их употреблении явно ощущается. Более того, понятие "лицо" в социологии, общей и социальной психологии фактически не применяется в качестве рабочего понятия: понятие личности в этих отраслях "ассимилирует" те стороны человеческой деятельности, которые могут быть успешно соотнесены с понятием "лицо".

Термин "лицо" имеет множество значений. Он может означать социальное положение индивида (напр.; должностное лицо, доверенное лицо и т. п.), социальный облик человека (напр., гражданский облик человека), юридическую единицу (юридическое лицо), грамматическую форму (первое, второе и третье лицо). Однако в связи с философским, социологическим и психологическим изучением сущности человеком понятие "лицо" (лат. Persona , франц. Personne , англ. Person) приобретает особую смысловую нагрузку в связи с соотнесением с понятием "личность" (лат. Personalitas , франц. Personalite , англ. Personality , нем. Persönlichkeit ). Анализ истории применения термина "лицо" представляется здесь излишним, так как этот вопрос неоднократно освещался в советской науке с привлечением богатого историко-философского и лингвистического материала.

Лицо в широком смысле часто определяют в качестве "...человеческого индивида как субъекта отношений к сознательной деятельности", а также подчеркивается, что оно означает целостного человека. В нашем рабочем определении мы хотим подчеркнуть, что лицо представляет собой ту сторону личности, в которой отражены ее относительно устойчивые, а также преходящие статусно-ролевые признаки. Лицо одновременно является носителем как тех социально-статусных качеств и общественных функций, которые присущи индивиду в течение всей жизни или, по крайней мере, на определенном долгом временном этапе жизненного пути, так и тех ситуационно-преходящих ролевых характеристик, которые по стечению определенных обстоятельств возникают в ходе жизни. Лицо – это то образование, составляющими которого выступают "Я" – образы (Т. Шибутани), и в котором отражаются ожидания и экспектации других к субъекту Лицо представлено как "зеркальное Я" (Кули) в том смысле, что человек может приобрести или потерять свое лицо лишь будучи отраженным в других как в зеркале. Однако же это зеркальное изображение не является пассивной копией объекта отражения, в нем не только зафиксировано то, как данное лицо выглядит в глазах других; скорее, более важным здесь является отражение того, каковы ожидания и предписания других относительно данного человека. Эти ожидания и предписания со своей стороны связаны с теми правами и обязанностями, которые свойственны статусному облику индивида. Итак, отдельными, но взаимосвязанными сторонами индивида как лица является то, (1) как он отражен (или стремится быть отраженным) в других, (2) каковы предписания и ожидания других относительно него и (3) какими правами и обязанностями определяется его взаимодействие с социальным окружением. Почему же здесь мы употребили выражение "индивид как лицо"? Дело в том, что лицо иногда определяется посредством признака целостности, для чего вполне подходящим термином является "индивид", этимологическое значение которого указывает на неделимость. С таким семантическим значением понятия "человеческий индивид" связан основной присущий ему признак – признак единичности. Это понятие обозначает не только принадлежность к человеческому роду, но и то, что тот,

о принадлежности к человеческому роду которого говорится, является единичным и неделимым. С понятием индивида соотносится понятие индивидуальности , которое обозначает совокупность унаследованных и выработанных в процессе онтогенеза особенности, отличающих данного индивида от всех остальных. В психологическом понятии индивидуальности отражаются дифференциально-психологические признаки и особенности, а индивид – это то единичное существо, которое является средоточием этих признаков и особенностей, их номинальным носителем. Если относительно индивидуальности формулируется вопрос "каковы отличительные черты данного человека?", то относительно индивида ставится вопрос "кто является носителем этих отличительных черт?" В этом смысле выражение "индивид как лицо" может быть эквивалентным выражению "лицо как целостность". Поэтому при пользовании понятием "лица" можно абстрагироваться от момента целостности или единичности. Взамен этого следует усилить акцент на тот пункт, в котором подчёркнуты (1) принадлежность индивида к данному социальному миру и (2) его наделенность статусно-ролевыми признаками, вытекающими из данного социального контекста.

Интересной представляется точка зрения Г. И. Цинцадзе о соотношении понятий "лицо" и "личность". Рассматривая этот вопрос в ракурсе оппозиции "осуществленное – возможность осуществления", автор считает, что "лицо есть единичный человек, который может находиться в отношении к самому себе и к миру и сделаться целостным, иметь самого себя и мир-бытие. Как таковое, лицо есть уже осуществленное существование (разрядка наша – Н. С.) человека. Соответственно, личность есть существо, находящееся в отношении с умыслом и творящее себя в этом отношении: она намеренно относится к самому себе и к своему миру и в этом отношении творит свое Я как личность в результате признания не Я как Ты. Поэтому тот мир, признанием существования которого и в диалоге с которым рождается личность, есть личностный мир" . Автор считает, что "личность, как осуществленный самовыбор, существует как лицо. Это достигнутый вид существования...", а "...личность никогда не есть только то, что она есть, она есть возможность, находящаяся в становлении и опережающая себя". Как видно из этих рассуждений, лицо мыслится как осуществленное бытие, к которому можно адресовать вопрос "что есть", а личность представляется как виртуальность, в отношении которой уместен вопрос "что может быть". Мы считаем, что такое кое понимание в целом может внести некоторые дополнения в осмыслении основных признаков, свойственных лицу и личности. Эти дополнения могут быть существенными для того варианта определения понятия лица, которое было предложено нами выше.

Лицо действительно мыслиться в качестве носителя зафиксированных статусно-ролевых признаков и в этом смысле как "осуществленное существование человека". Каков же смысл выражения "осуществленное существование" в данном контексте?

Смысл этого выражения может заключаться в том, что программа статусно-ролевого поведения относится к надындивидуальной сфере. Ввиду завершенности форм своего функционирования, а также по причине того, что этими завершенными статусно-ролевыми признаками индивид либо наделяется извне, либо же стремится овладеть ими как предуготовленными образцами, модус существования лица – это "осуществленное существование". Однако в определении, предложенном Г. И. Цинцадзе, с нашей точки зрения, можно обнаружить тенденцию некоторого преувеличения момента самовыбора при определении сущности лица ("Личность как осуществленный самовыбор, существует как лицо"). Если проанализировать это понятие не под углом зрения оппозиции "осуществленное – возможность осуществления", как это делает автор, а в ракурсе оппозиции "заданность – создаваемость" социального статуса лица, то мы обнаружим следующее: в этих рассуждениях "умалчивается" о том, что функционирование лица может проходить в режиме внешней заданности статусно-ролевых характеристик; что модус "осуществленного существования" лица может заключаться во внешней заданности программы действия в тех или иных ситуациях социального взаимодействия. За счёт такого "умалчивания" преувеличивается роль личностного самосоздания в плане достижения состояния собственной осуществленности. Если эксплицировать замысел автора, то получается, что личность как виртуальность выбирает модус своего существования и в результате такого самовыбора она переходит из состояния виртуальности в состояние осуществленности, приобретая собственное лицо. Для того чтобы стать определенным лицом, нужно осуществить соответствующий личностный выбор: моя определенность как лица ("я как осуществленное", "я – какой я есмь в данный момент") является результатом того, каким я себя выбрал. Если такую модель применить в отношении лица как носителя определенного социального облика, выражающего статусно-ролевое измерение человека, то легко можно впасть в крайность: статусно-ролевые признаки лица будут мыслиться исключительно как результат самовыбора и самосозидания. Однако такая интерпретация противоречила бы реальности: статус не только создается индивидом, но и задается ему. Существуют тонкие диалектические переходы Между такой "заданностью" и "создаваемостью". Мы попытаемся раскрыть их сущность, однако прежде кратко рассмотрим еще два вопроса.

Первый вопрос относится к выяснению того, в рамки какого рода межчеловеческих отношений "вписываются" статусно-ролевые структурные особенности лица. Обычно выделяют два вида этих отношений: (а) формальные и (б) неформальные. Соответственно, можно говорить о (а) формальных и (б) неформальных статусно-ролевых функциях.

Выделение двух разновидностей социального статуса лица – формального и неформального – позволяет описать некоторые качественные стороны системы "личность – социальный мир". Теперь перейдем к описанию ее количественных сторон.

Когда выше описывались отмеченные качественные стороны, мы фактически пытались ответить на вопрос: в рамки какого рода межчеловеческих отношений "вписываются" статусно-ролевые особенности лица? Теперь же поставим вопрос иначе, акцентируя количественный момент: каковы размеры систем межчеловеческих отношений (социальных групп), в рамки которых "вписываются" статусно-ролевые особенности лица? По такому количественному признаку группы обычно делятся на большие и малые. При этом будем иметь в виду, что и большая и малая социальная группа может быть как формальной, так и неформальной.

Итак, подытожим сказанное. Описание такой структурной единицы системы "личность-социум", какой является социальный статус лица, может осуществляться путем выделения следующих показателей. (1) "заданность – создаваемость" статуса, (2) формальность – неформальность и (3) величина группы, в контексте которой статус конституируется (большая – малая социальная группа). Основываясь на этом делении можно предложить удобную схему того, как эти показатели выводятся друг из друга. В графическом изображении эта схема выглядит следующим образом (см. схему 7).

Из этой схемы видно, что описание природы социального статуса опирается на последовательное выделение полярно-противоположных признаков. Посредством такой процедуры, когда из более абстрактных признаков на основе последовательного дихотомического способа деления выводятся последующие биполярные измерения, мы вправе надеяться получить в содержательном смысле наиболее конкретизированную картину. Попытаемся эту идею проиллюстрировать на примере осуществления статусных функций отца.

5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, предметом нашей рефлексии выступал "возможный мир" межличностных и внутриличностных отношений. Методами исследования служили: 1) теоретический и методологический анализ проблем психологии личности, систематическое применение марксистского метода восхождения от абстрактного к конкретному; 2) выделение предельных состояний личности или предельных единиц анализа и составление комбинаторных матриц для выявления абстрактно- и конкретно-возможных образцов отношения и взаимодействия личности с окружающим миром и с самой собой; 3) анализ отдельных случаев из практики психологического консультирования и психокоррекции. Необходимость применения метода выделения предельных единиц анализа, служащих в качестве отправных абстрактных пунктов, а также метода составления комбинаторных матриц диктуется предметом и задачами исследования. В частности, осмысление "возможного мира" межличностных и внутриличностных отношений с логической необходимостью требует выделения сначала абстрактно-возможных, а на их основе конкретно-возможных образцов взаимодействия личности с социумом и с самой собой. Этот способ осмысления в работе выступает в качестве серии мыслительного эксперимента, который, вероятно, является единственно верным путем для доступа к "миру возможного". Следовательно указанный метод соответствует предмету изучения, что убеждает в методологической обоснованности разработанной теоретической конструкции. Следует добавить, что применение данного метода в работе отвечает двум важным условиям: а) выделенный абстракт должен отличаться максимальной обобщенностью и отражать предельно широкий круг феноменов; б) каждый абстракт должен соотноситься с контрарно и контрадикторно противоположным полюсом, чем и обеспечивается удовлетворение логической необходимости их выбора; на последующих этапах мыслительного моделирования возможно обнаружить диалектические взаимопереходы между противоположностями. Для подтверждения эмпирической достоверности выделенных конкретно-возможных образцов интер- и интраперсональных отношений в работе постоянно приводится фактологический материал из экспериментально-психологических исследований, а также из собственной практической работы в области психологического консультирования и психокоррекции. Легко опровергается возможное критическое замечание оппонента: не являются ли вводимые в концептуальном аппарате вариативные оси с противоположными полюсами (напр., адаптация – преобразование и др.) результатами некоторого произвола авторского замысла? Следует подчеркнуть, что введение именно оперируемых в работе, а не каких-то других вариативных осей, настолько диктуется логико-методологической необходимостью, что произвол автора предельно минимализируется. Это обеспечивается систематическим соблюдением вышеуказанных условий о максимальной обобщенности выделенных абстрактов и логической обоснованности их выбора.

Поэтому количество вводимых вариативных осей строго ограничено и нет никакой надобности добавления каких-то других, произвольно допускаемых оппозиций. Более того, любая вводимая на произвол ось не несет радикально новой информационной нагрузки и она сводится к уже известным нам абстрактно- и конкретно-возможным паттернам взаимодействия. Например, если дополнительно вводить вариативную ось "приближение – избегание" и соотнести ее с инвариантной осью "личность – социум", то обнаружим, что тенденция "приближения" к социуму является частным выражением адаптации к социальному окружению, а "избегание" выражает социальную дезадаптированность. Однако эти последние динамические тенденции детально рассмотрены в работе.

6. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

7. Ананьев Б. Г. О проблемах современного человековедения. – М., Наука, 1977.

8. Аристотель. Метафизика. – М., Мысль, 1976, Соч. т. 1.

9. Аристотель. Первая аналитика. – Мысль, 1978, Соч. т. 2, М.

10. Багатурия Г. Возможность и действительность. – М., Философская энциклопедия, 1960, т. I.

11. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., Советская Россия, 1979.

12. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. – М., Искусство, 1979.

13. Бозрикова Л., Семенов А. Аттитюды и их связь с поведением. – В кн.: Социальная психология за рубежом. – М., ИНИОН СССР, 1974, вып. I.

14. Василюк Ф. Е. Психология переживания. Анализ преодоления критических ситуаций. – М., МГУ, 1984.

15. Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. – М., Изд-во АПН РСФСР, 1956.

16. Гелашвили М. А. Логика высказываний с пропозициональными установками и психологическая теория установки Д. Узнадзе. Авто-реф. канд. дисс. – М., 1985.

17. Головаха Е. И., Кpоник А. А. Психологическое время личности. – Киев, Наукова думка, 1984.

18. Джемс В. Научные основы психологии. – П., С.-Петербургская электропечатная, 1902.

19. Емельянов Ю. Н. Стремление к самотождественности как социальная потребность индивида. – В кн: Проблемы формирования социогенных потребностей. – Тбилиси, Мецниереба, 1981.