К вопросу об отражении семейных и общественных отношений в кумыкском нартском эпосе

Бижамов Т.Т.

В фольклоре народов Северного Кавказа широкое распространение получил нарт- ский эпос, нартские памятники представлены и у кумыков. Как писал крупный советский фольклорист В.И. Чичеров, «в анализе нартских сказаний должны раскрыться их связи с исторической действительностью и их роль в утверждении норм общественного и семейного строя времени создания эпоса»[1]. Наиболее архаичным пластом сказаний, легших в основу нартиады, по-видимому, являются мифологические представления и сюжеты о великанах. Затем появились собственно нарты, в силе уступающие великанам, но побеждающие их умом, хитростью; наконец, появились люди современного типа - т.е. произошла смена трех типов существ и, соответственно, трех общественных устройств.

Нарушение устоявшихся норм действия в фольклоре нередко преподносится как трагедия, как смена эпох, поколений. Приведем кумыкское нартское сказание:

Возле аула Эндирей был холм Джучитёбе. У этого холма один эндиреевец пахал землю. Устав, он распряг быка и прилег отдохнуть. А ружье свое прислонил к камню. Тут к нему подошел и поприветствовал нарт, который спросил, что это за палка и для чего она нужна? Эндиреевец ответил, что это не палка, а ружье и им убивают издалека. Нарт удивился, не поверил, и чтобы проверить, правда ли это, предложил убить быка, пообещав заплатить за него. Эндиреевец, не вставая, взял ружье и выстрелом издали убил своего быка. Нарт был поражен. Затем он попросил пахаря постоять на вершине холма, а сам ушел. Тот постоял на холме, а когда нарт удалился, на всякий случай сошел вниз. Вдруг с горы прилетело брошенное нартом дерево и сдвинуло середину холма назад, образовав из него как бы три возвышенности. Вскоре появился сам нарт, который удивился, как уцелел эндиреевец. Эндиреевец рассказал все, как было. После этого нарт подумал: «Люди стали хитрыми и оружие изобрели, которое может убивать издали. Теперь подвиги, совершаемые нами собственной силой, - уже не подвиги, и жить нам теперь будет трудно». Поэтому и исчезли нарты [2].

Образ жизни нартов, социально-имущественная организация их общества обобщенно, но достаточно наглядно описаны С.Ш. Гаджиевой: «В большинстве сказаний нарты живут вместе, имеют общее хозяйство. Коллективный характер собственности проявляется, например, в общем владении большим домом, где живут вместе сорок нартов, в наличии огромного размера котла с сорока ручками, общих табунов или отар и т.д. Нередко общим имуществом распоряжается старший брат. В некоторых сказаниях говорится, что на попечении каждого брата находится сестра, но чаще упоминаются сорок братьев-нартов, имеющих одну красавицу-сестру» [3]. Здесь многое передано через символику: сорок - эпическое число, обозначает понятие множества, многочисленности; то, что котел имел сорок ручек и его могут поднять только все сорок братьев, очевидно, символизируют общность их собственности.

Сходная картина ее неделимости наблюдается и в нартиаде ряда других народов, например, у абхазов: «В нартском обществе, если попытаться представить его в развитии, мы должны будем отметить вначале расцвет общинно-родовых отношений, а в конце - усиленный процесс распада и разложения этих отношений» [4, с. 99].

В эпосе абхазов, как и в кумыкском фольклоре, отражено также дальнейшее развитие общества, приведшее к кардинальным изменениям. Ш.Д. Инал-Ипа пишет, что к концу эпоса, в нисходящий период его существования, начинает явно наблюдаться распад единства нартского братства. Этот распад проявляется, прежде всего, в развитии инстинкта личной собственности, вынудившей братьев пойти на раздел имущества, до того находившегося в общем владении и пользовании. «Все это говорит о том, что поздние слои эпоса отражают далеко зашедшее разложение первобытнообщинного строя, теряющего присущее ему первоначальное равенство и внутреннюю солидарность» [4, с. 99, 100].

Согласно особенностям жанра, в героических сказаниях повествование ведется как быль, событие, имевшее место в реальности. Правдивое звучание сказанию зачастую придается тем, что сюжет обычно локализуется в исторически реальных местах, нередко действуют также реально жившие герои или же персонажи вымышленные, однако в существование которых народ верит. Это относится и к государственным образованиям, городам и т.п. Для иллюстрации приведем кумыкское нартское сказание «Два нарта»:

У дербентского хана была красавица-дочь. На ней хотели жениться оба нарта. Одного из них звали Кёроглу. Отец девушки дал каждому из них по трудному поручению: кто из них сумеет раньше справиться с заданием, за того он и выдаст ее. Кёроглу предстояло оградить стенами Дербент, другому - перекрыть реку Койсу (Сулак). Оба с готовностью взялись за дело. В то время, когда Кёроглу достраивал стены Дербента, другой нарт, перекрыл Койсу и сообщил об этом Кёроглу. Кёроглу ответил, что не верит.

- Если не веришь, гель бах. (Иди, смотри).

Кёроглу пришел, смотрит - Койсу, действительно, перекрыта. И девушка по праву досталась другому нарту. В честь этого современному Чирюрту было дано в древности название Гельбах.

Отдельные особенности первобытного общества художественно отражены в древнейшей кумыкской песне о Карткожаке и Максуман, относящейся к жанру героического эпоса. Богатырь Карткожак встречает сорок нартов, которые ему говорят о том, что они не могут отобрать свои табуны лошадей у их сестры, «амазонки» Максуман, и предлагают ему отобрать их и этим доказать, что он действительно батыр. Карткожак угоняет табуны, но Максуман догоняет его и предлагает мирно оставить лошадей, когда же тот не согласился, решают вести бой по обычаю: право первого выстрела предоставить старшему по возрасту. Причем важно отметить следующее: это предложение исходит от Максуман, которая заведомо знала, что Карткожак намного старше ее. Карткожак стреляет, но промахивается, Максуман, проявляя благородство, стреляет в коня Карткожака, оставив богатыря в живых. Однако Карткожак, прославленный богатырь, уязвлен, и чтобы победить «амазонку», он целый год работает у ее отца, чудесного кузнеца, ибо только оружие, изготовленное этим кузнецом, могло поразить неуязвимую Максуман. В конце концов Карткожак одерживает верх и женится на «амазонке».

В этой песне нашли отражение рудименты матриархата: Максуман оказалась сильнее и своих сорока братьев, и батыра Карткожака, она владеет табунами, ее отец готовит оружие, чтобы победить дочь, она изображена в песне не только более сильной, смелой, чем мужчины, но и более благородной, и решение выйти замуж за Карткожака принимает сама Максуман - то есть перед нами целый комплекс мотивов, характерных для матриархата. Но в песне, очевидно, отражен поздний период развития матриархата. Во- первых, в йыре в конце концов победителем выходит мужчина. Во-вторых, обращает на себя внимание момент встречи Карткожака с сорока нартами: они в уединении решали вопрос, как отобрать у Максуман табуны. Этот сбор напоминает нартский ныхас (хасу) - «мужское собрание с некоторыми чертами тайного мужского союза», который «в эпоху перехода от матриархата к патриархату. стоял в центре нартского общества». Позднее такие «тайные мужские союзы» в Дагестане, очевидно, эволюционировали в годеканы, очары, кумаи и т.д., где решались важные для общества вопросы.

Как пишет УБ. Далгат «Примечательной особенностью кумыкских нартов является присутствие у них сестры. В отличие от образов сестры нартов у других кавказских народов, у кумыков сестра нартов не просто красивая девушка, она сама - нарт, храбрый, сильный и воинственный. Можно предположить, что образ воинственной женщины-нарта у кумыков представляет далекую реминисценцию преданий об амазонках Зонарса и Страбона, в тех местах Кавказа, которые лежат ближе к Каспийскому морю (т.е. к кумыкам!)» [5].

С героическим эпосом непосредственно связана волшебная сказка. «В предска- зочном баснословии люди настаивали на соблюдении известных правил и порядков. Звенья со временем распавшихся сюжетов первоначально предсказочного повествования можно найти в реальных явлениях родового строя, в обычаях и порядках, во всей бытовой жизни человека, в условиях его труда и борьбы за существование» [6].

Таким образом, комплексный анализ стадиально наиболее архаичного периода истории, этнографии, фольклора Дагестана показывает системный характер их развития наряду с региональной спецификой, их общую типологичность. Несмотря на относительную скудность накопленного на сей день материала, в целом вырисовывается достаточно аргументированная картина становления и догосударственного развития семьи и общества, о чем в обобщенном виде писали отдельные дагестанские исследователи [7; 8].

Список литературы

1.Чичеров В.И. Вопросы генезиса и развития древних форм народного эпоса в освещении фольклористики и некоторые проблемы нартских сказаний//Нартский эпос. Орджоникидзе, 1957. С.17.

Рукописный фонд Института ЯЛИ ДНЦ РАН. Ф.9.Оп.1.Д.367. С.24.

Гаджиева С.Ш. Кумыки. М., 1961. С.312.

Инал-Ипа Ш.Д. Нартский эпос абхазов// Нартский эпос.

Далгат УБ. К вопросу о нартском эпосе у народов Дагестана// Нартский эпос. С.167.

Аникин В.П. Русская народная сказка. М., 1977. С.102-103.

Аджиев А.М. Устное народное творчество кумыков. Махачкала, 2005.

Аджиев А.М. Специфика, связи и типология кумыкского песенного фольклора в историческом освещении. Махачкала, 2008.