Реферат: Акцентуации и психопатии у подростков

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЙ «ПСИХОПАТИИ» И «АКЦЕНТУАЦИИ ХАРАКТЕРА».

Психопатии — это такие аномалии характера, которые «определяют весь психический облик индивидуума, накладывая на весь его душевный склад свой властный отпечаток», «в течение жизни... не подвергаются сколько-нибудь резким измене­ниям» и «мешают... приспособляться к окружающей среде» .

В подростковом возрасте эти же критерии служат основными ориентирами в диагностике психопатий. Подросток, наделенный психопатией, обнаруживает свой тип характера в семье и школе, со сверстниками и со старшими, в учебе и на отдыхе, в труде и развлечениях, в условиях обыденных и привычных и в самых чрезвычайных ситуациях. Всюду и всегда гипертимный подросток кипит энергией, шизоидный отгораживается от окружения незримой завесой, а истероидный жаждет привлечь к себе внимание.

С самого начала становления учения о психопатиях возникла практически важная проблема - как разгра­ничить психопатии как патологические аномалии характе­ра от крайних вариантов нормы. Еще в 1886 г. В. М. Бех­терев упоминал о «переходных степенях между психо­патией и нормальным состоянием», о том, что «психопатическое состояние может быть выражено в столь слабой степени, что при обычных условиях оно не прояв­ляется».

Было предложено много других наименований, но наиболее удачным представляется термин К. Leonhard (1968) — «акцентуированная личность». Это наименование подчеркивает, что речь идет именно о крайних вариантах нормы, а не о зачатках паталогии и что эта край­ность сказывается в усилении, акцентуации отдельных черт.

Таким образом, можно дать следующее определение акцентуациям характера

Акцентуации характера — это крайние варианты его нормы, при которых отдельные черты характера чрезмерно усилены, отчего обнаруживается избирательная уязви­мость в отношении определенного рода психогенных воздействий при хорошей и даже повышенной устой­чивости к другим.

типы конституциональных АКЦЕНТУАЦИЙ ХАРАКТЕРА

В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ.

КЛИНИЧЕСКАЯ И ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА АКЦЕНТУАЦИЙ ХАРАКТЕРА

Клинический метод является наиболее распространен­ным и пока наиболее точным для определения акцентуаций характера. Этот метод слагается из опроса подростка, опроса родителей и сведений от других лиц, осмотра подростка и наблюдения за его поведением.

Опрос подростка. Первой задачей является установ­ление контакта. Обычно бывает достаточно спокойного доброжелательного тона и начала с чисто врачебного расспроса о соматических жалобах. Опрос о психотравмирующей ситуации, послужившей причиной обращения к психиатру, нередко приходится проводить в два приема. С этого начинают беседу и на этом этапе иногда лучше удовлетвориться порою скудны­ми или весьма сомнительными сведениями, которые сооб­щает подросток. Даже если удается получить толковые и обстоятельные ответы, лучше ограничиться пока тем, что подросток сообщает охотно. Далее следует перейти к собиранию сведений о жизни вообще.

Здесь необходимо коснуться следующих тем.

1. Учеба — любимые и нелюбимые предметы, причины неуспеха, отношения с учителями, участие в обществен­ной работе, имевшиеся нарушения дисциплины.

2. Планы на будущее в отношении продолжения учебы, выбора профессии, способность учитывать предстоящие трудности и трезво оценивать свои возмож­ности.

3. Отношения со сверстниками — предпочтение одного близкого друга или компании приятелей, положение среди товарищей (душа компании, преследуемый изгой, незави­симый одиночка и т. п.), причины выбора приятелей— по определенным личным качествам, по общности увле­чений, для увеселений и т. п.

4. Увлечения в настоящем и прошлом, под чьим влия­нием был сделан выбор, каковы были достигнуты резуль­таты, почему заброшены и т. д.

5. Отношения с родителями и внутрисемейные отно­шения — состав семьи (кто назван первым, о ком забыл упомянуть!), кто занимался его воспитанием, наиболее близкий член семьи, с кем в семье конфликтные отноше­ния и причина их, конфликты между другими членами семьи и отношение к ним подростка. В случае распав­шейся семьи необходимо выяснить, в каком возрасте был подросток, когда это случилось, его отношение к разводу родителей, поддерживается ли им контакт с тем из них, кто ушел из семьи.

6. Нарушения поведения в прошлом — прогулы заня­тий и работы, мелкое хулиганство, курение, выпивки, знакомство с различными дурманящими средствами, по­беги из дому; был ли задержан или взят на учет мили­цией — когда и за что был взят.

7. Наиболее тяжелые события в прошлой жизни — и реакция на них. Наличие когда-либо в прошлом суицидных мыслей.

8. Перенесенные соматические заболевания — как. они сказались на учебе и на положении среди сверстников. Наличие в настоящем или в прошлом нарушений сна, аппетита, самочувствия и настроения.

9. Сексуальные проблемы. Прежде чем затронуть эту тему, подростку надо объяснить, что врача эти вопросы интересуют не сами по себе, а целью является выяснить возможные переживания по этому поводу и получить более полное представление о его характере. Необходимо предупредить также, что все сообщаемые им сведения без его согласия никому из его родных, знакомых и т. п. не будут переданы (что должно неукоснительно соблю­даться). Опрос касается здесь первых влюбленностей и связанных с ними психических травм, самооценки своей привлекательности, начала половой жизни и скры­тых опасений по поводу своей сексуальной неполноцен­ности.

В заключение опроса следует снова вернуться к психотравмирующей ситуации и теперь при установившемся контакте постараться получить более подробные и точные сведения, включая те вопросы, отвечать на которые подросток ранее избегал.

Опрос родителей и сведения от других лиц. Важно узнать впечатление родителей о детских годах подростка, их представление о его темпераменте, ха­рактере, манере вести себя — был ли он спокойным или суетливым, робким и застенчивым или смелым и отчаян­ным, общительным с детьми или держался в стороне от них и чем вообще он ребенком отличался от ровесников. О школьных годах важно узнать, легко ли в первом классе адаптировался к новым условиям, охотно ли посещал школу, как учился, как сходился с то­варищами, не возникали ли трудности при переходе из. школы в школу, из одного класса в другой, бывал ли в пионерских лагерях, как прошел переход от начальных классов с одним учителем к предметной системе препо­давания. Необходимо выяснить, какие были нарушения поведения, когда они начались, чем, по мнению родителей, были вызваны, а также реакцию родителей на них.

Помимо родителей, необходимо получить сведения с места учебы (работы).

Далее при осмотре следует обратить внимание на все, что могло бы послужить предметом тягостных пережива­ний для подростка, зачастую скрываемых от окружающих: физические недостатки, избыточная полнота или чрезмер­ная худоба. Особенно существенны даже незначительные, но бросающиеся в глаза дефекты (кривые ноги, большие пятна на теле и т. п.).

Наблюдение за поведением. Это наблюдение начи­нается в момент опроса подростка и его осмотра. Уже здесь достаточно отчетливо могут выступить общитель­ность или замкнутость, живой веселый нрав или склон­ность к унынию, тревожная озабоченность или нарочитая бравада, подчеркнутая деликатность или быстро утрачива­емое чувство дистанции, неторопливая обстоятельность, или суетливость в мыслях и действиях, болтливость и осторожная осмотрительность в ответах, сдержанность в проявлении чувств или эмоциональная лабильность, ес­тественная манера держать себя или претенциозная теат­ральность.

Ареал обитания, т. е. места, где подросток проводит большую часть времени, также немало говорят о его ха­рактере. Гипертимного подростка можно видеть везде и всюду. Шизоид предпочитает уединённые места. Сенситивный подросток хотя и держится среди других, но так, чтобы особенно не обращать на себя внимание. Наоборот истероид всегда там, где можно быть у всех на виду Эпилептоид занимает самые удобные и комфортабель­ные места и заботливо их для себя оберегает. Неустой­чивые всегда там, где их компания, а лабильные — чаще около того, кто им покровительствует.

ГИПЕРТИМНЫЙ ТИП

Сведения от родных свидетельствуют, что с детства гипертимные подростки отличаются большой подвиж­ностью, общительностью, болтливостью, чрезмерной само­стоятельностью, склонностью к озорству, недостатком чувства дистанции в отношении ко взрослым. С первых лет жизни они везде вносят много шума, любят компании сверстников и стремятся командовать ими. Воспитатели детских учреждений жалуются на их неугомонность. Однако лишь в очень редких случаях возбудимость в детстве бывает столь сильной, что заставляет обратиться к врачу.

Первые трудности могут выявиться при поступлении в школу. При хороших способностях, живом уме, умении все схватывать на лету обнаруживаются неусидчивость, отвлекаемость, недисциплинированность. Учатся поэтому очень неровно — то блеснут пятерками, то «нахватают» двоек.

Главная черта гипертимных подростков — почти всег­да очень хорошее, приподнятое настроение. Лишь изредка и ненадолго эта солнечность омрачается вспышками раздражения, гнева, агрессии. Причиной негодования обычно служат противодействие со стороны окружающих, стремление со стороны последних слишком круто подавить желания и намерения подростка, подчинить его чужой воле.

Реакция группирования проходит не только под зна­ком постоянного тяготения к компаниям сверстников, но и стремления к лидерству в этих компаниях. Это стремление обнаруживается, как только гипертимный подросток хоть немного освоился в обществе, куда он попал. В отношении лидерства в неформальных группах сверстников гипертимы обычно добиваются успеха.

Неудержимый интерес ко всему вокруг делает гипертимных подростков неразборчивыми в выборе знакомств. Контакт со случайными встречными не представляет для них проблемы. Устремляясь туда, где «кипит жизнь», они порой могут оказаться в неблагоприятной среде, попасть в асоциальную группу. Всюду они быстро осваи­ваются, перенимают манеры, обычаи, поведение, одежду, модные хобби. Однако энергия и эмоциональность не поз­воляют гипертимным подросткам замкнуться только в рамках интересов и жизни одной группы.

Гипертимные подростки склонны к групповым формам делинквентного поведения. Нередко они сами становятся вдохновителями групповых правонарушений, на которые их толкают не только жажда развлечений или желание заполучить средства для удовольствий,— элемент риска также привлекателен для них. Еще большее значение имеет «престиж» среди асоциальных сверстников.

Алкоголизация для гипертимов представляет серьез­ную опасность с подросткового возраста. Выпивают они всегда в компаниях с приятелями. Предпочитают неглу­бокие эйфорические стадии опьянения, но легко становятся на путь частых и даже регулярных выпивок.

Реакция увлечения у гипертимных подростков отли­чается богатством и разнообразием проявлений, но глав­ное — крайним непостоянством хобби. Коллекции сме­няются азартными играми, одно спортивное увлечение другим, один кружок на другой.

Аккуратность отнюдь не составляет их отличительной черты ни в занятиях, ни в выполнении обещаний, ни, что особенно бросается в глаза, в денежных делах. Незаконная сделка, мелкая кража в их глазах нередко не носят характера серьез­ного проступка.

Всегда хорошее настроение и высокий жизненный то­нус создают благоприятные условия для переоценки своих способностей и возможностей. Избыточная уверен­ность в своих силах побуждает показать себя, предстать перед окружающими в выгодном свете, прихвастнуть. Лживость не является сама по себе присущей им чертой. Их ложь диктуется необ­ходимостью извернуться в трудной ситуации или зиждется на смешении собственных оптимистических представлений с реальной действительностью.

Самооценка гипертимных подростков отличается достаточной искренностью. В случаях акцентуации не сопровождающихся выраженными нарушениями поведе­ния, большинство черт характера хорошо подмечается. Главные гипертимные чер­ты — общительность, приподнятое настроение и т. п., непе­реносимость одиночества и критических замечаний в свой адрес, склонность рисовать свое будущее в радужных красках, страсть к приключениям и риску привлекательность «первой роли» в опасной ситуации.

ЦИКЛОИДНЫЙ ТИП

Исследования позволили выделить в подростковом возрасте два варианта циклоидной акцен­туации — типичные и лабильные циклоиды.

Типичные циклоиды в детстве ничем не отличаются от сверстников или производят впечатление гипертимов. С наступлением пубертатного периода, а еще чаще в 16-19 лет, когда половое созревание завершается, возникает первая суб­депрессивная фаза. Чаще она проявляется апатией и раз­дражительностью. С утра ощущается упадок сил, все ва­лится из рук. То, что раньше давалось легко и просто, те­перь требует неимоверных усилий. Труднее становится учиться. Людское общество начинает тяготить. Шумные компании сверстников, ранее привлекавшие, теперь избе­гаются. Приключения и риск теряют всякую привлекатель­ность. Прежде бойкие подростки теперь становятся унылы­ми домоседами. Падает аппетит, прежде любимые кушанья перестают вызывать удовольствие. Созвучно настроению все приобретает пессимистическую окраску. Мелкие неприятности и неудачи, которые обычно начинают сыпаться из-за падения тру­доспособности, переживаются крайне тяжело. На замечания и укоры могут отвечать раздражением, даже гру­бостью и гневом, но в глубине души от них впадают в еще большее уныние. Серьезные неудачи и нарекания окру­жающих могут углубить субдепрессивное состояние или вызвать острую аффективную реакцию интрапунитивного типа с суицидными попытками. Обычно лишь в этом случае подростки попадают в поле зрения психиатра

В субдепрессивной фазе ахил­лесовой пятой становится коренная ломка жизненного стереотипа. Этим, видимо, объясняются присущие цик­лоидам затяжные субдепрессивные состояния на первых курсах высших учебных заведений. Резкое изменение характера учебного процесса, обманчивая легкость первых студенческих дней, от­сутствие ежедневного контроля со стороны преподава­телей, сменяющиеся необходимостью усвоить в короткий срок зачетно-экзаменационной сессии гораздо большего, чем в школе, материала — все это ломает привитый предшествующим десятилетием учебный стереотип. Упу­щенное приходится наверстывать усиленными занятиями, а в субдепрессивной фазе это не приводит к желаемым результатам. Переутомление и астения затягивают суб­депрессивную фазу, появляется отвращение к учебе и умственным занятиям вообще.

Лабильные циклоиды в отличие от типичных во многом приближаются к лабильному (эмоционально-лабильному) типу. Фазы здесь гораздо короче — два-три «хороших» дня сменяются несколькими «плохими» «Плохие» дни более отмечены дурным настроением, чем вялостью, упадком сил или неудовлетворительным само­чувствием. В пределах одного периода возможны корот­кие перемены настроения, вызванные соответствующими известиями или событиями. Но в отличие от описываемого далее лабильного типа нет чрезмерной эмоциональной реактивности, постоянной готовности настроения легко и круто меняться от незначительных причин.

Как у типичных, так и у лабильных циклоидов реакции эмансипации и группирования со сверстниками усили­ваются в периоды подъема. Увлечения отлича­ется нестойкостью—в субдепрессивные периоды их забрасывают, в период подъема — возвращаются к ним, или находят новые. Выраженные нарушения поведения (делинквентность, побеги из дому и т. п.) циклоидам не свойственны. Но в периоды подъема они могут обнаруживать склонность к алкоголизации в компаниях.

Самооценка характера у циклоидов формируется по­степенно, по мере того, как накапливается опыт «хороших» и «плохих» периодов. У подростка такого опыта еще может не быть и поэтому самооценка может оказаться несо­вершенной.

Циклоидная акцентуация лишь изредка попадает под наблюдение психиатра (обычно это случаи суицидных попыток).

ЛАБИЛЬНЫЙ ТИП

Главная черта лабильного типа — крайняя изменчи­вость настроения. Как известно, изменчи­вость настроения вообще присуща подросткам. В какой-то мере почти все они наделены эмоциональной лабиль­ностью. Поэтому диагностика данного типа в подростковом возрасте представляет трудную, но все же выполнимую задачу. О формировании лабильного типа можно гово­рить, когда настроение меняется слишком часто и чрез­мерно круто, а поводы для этих коренных перемен быва­ют ничтожны.

Настроению присущи не только частые и резкие перемены, но и значительная их глубина. От настроения данного момента зависят и самочувствие, и сон, и аппетит, и трудоспособность, и желание побыть одному или только вместе с близким человеком или же устремиться в шумное общество, в компанию, на люди. Соответственно настрое­нию меняется и отношение к своему будущему — оно то расцвечивается самыми радужными красками, то пред­ставляется серым и унылым. И прошлое то предстает как цепь приятных воспоминаний, то кажется сплошь состоящим из неудач, ошибок и несправедливостей.

Маломотивированная смена настроения иногда создает впечатление поверхностности и легкомыслия. На самом деле подростки этого типа способны на глубокие чувства, на большую и искреннюю привязанность. Это прежде всего сказывается в их отношении к родным и близким, но лишь к тем, от кого они сами чувствуют любовь, заботу и участие. К ним привязанность сохраняется, несмотря на легкость и частоту мимолетных ссор.

Не менее свойственна лабильным подросткам и предан­ная дружба. В друге они неосознанно ищут психо­терапевта.

Лабильные подростки весьма чутки ко всякого рода знакам внимания, благодарности, к похвалам и поощре­ниям — все это доставляет им искреннюю радость, но вовсе не побуждает к заносчивости или самомнению. Порицания, осуждения, выговоры, нотации глубоко переживаются и способны погрузить в беспросветное уныние.

Реакция эмансипации выражена весьма умеренно. Им хорошо в семье, если они чувствуют там любовь, тепло и уют. Эмансипационная активность проявляется в виде коротких вспышек, обусловленных перепадами настроения, которые обычно трактуются взрослыми как простое упрямство или капризы.

Тяга к группированию со сверстниками также подчине­на изменениям настроения: в хорошие минуты лабильные подростки ищут компании, в плохие — избегают общений. В группе сверстников они не претендуют на роль вожака, охотно доволь­ствуются положением любимца и баловня, которого опекают и защищают более стеничные приятели.

Им чужды и опьяняющий азарт игр, и скрупулезная дотошность коллекционирования, и настойчивое совершенствование силы, ловкости, умений, и высоты утонченных интел­лектуально-эстетических наслаждений. Тем более они нигде не претендуют на лидерство. Общение с това­рищами, художественная самодеятельность да еще некоторые домашние животные (особенно привлекательна собственная собака) относятся к тому роду увлечений, которые дают легкий отток эмоциональной энергии, наполняющей в моменты перепадов настроения. Ни одно из хобби не длится долго и скоро сменяется другим.

Самооценка отличается искренностью. Лабильные подростки хорошо знают особенности своего характера, знают, что они — «люди настроения» и что от настроения у них зависит все. В том, как к ним относятся окружающие, они обнаруживают хорошую интуицию — сразу при первом контакте чувствуют, кто к ним располо­жен, кто безразличен, а в ком таится хоть капля недобро­желательности или неприязни. Ответное отношение возникает незамедлительно и без попыток его утаить.

«Слабым местом» данного типа является отвержение со стороны эмоционально значимых лиц, утрата близких, вынужденная разлука с ними.

Лабильная акцентуация может служить почвой для острых аффективных реакций, неврозов, особенно неврастении, реактивной депрессии.

Именно только в этих случаях лабильные подростки попадают под наблюдение психиатра.

АСТЕНО-НЕВРОТИЧЕСКИЙ ТИП

Этот тип является той точкой, где области психопа­тий и неврозов соприкасаются особенно тесно. Нет нуж­ды доказывать, что лица, склонные к неврастеническим реакциям, обладают особым складом характера. Поэтому астено-невротический тип правомерно рассматривать как одну из разновидностей акцентуаций, которая благоприят­ствует невротическим реакциям, особенно неврастеничес­кого круга. На основе этой акцентуации может начаться «невроз развития» или, точнее невротическое развитие Критериями для разграниче­ния невротических развитии от психопатий служат отно­шение личности к своим переживаниям, нарушениям и т. п. как к болезненным, чуждым, от которых жаждут изба­виться.

Подростки астено-невротического типа лишь изредка попадают под наблюдение психиатра и вовсе не потому, что этот тип в данном возрасте встречается исключительно редко.

С наступлением полового созревания, физического воз­мужания невропатические черты могут сглаживаться. Но в некоторых случаях детская невропатия может транс­формироваться в астено-невротическую акцентуацию и служить у подростков почвой для невротических реакций и невротических развитии. Наконец, иногда этот тип акцен­туации может впервые развертываться в подростковом возрасте.

Главными чертами астено-невротической акцентуа­ции являются повышенная утомляемось, раздражитель­ность и склонность к ипохондричности. Утомляемость осо­бенно проявляется при умственных занятиях. Умеренные физические нагрузки переносятся лучше, однако физичес­кие напряжения, например обстановка спортивных сорев­нований, оказываются непереносимыми Раздражение по ничтожному по­воду легко изливается на окружающих, порою случайно попавших под горячую руку, и столь же легко сменяется раскаянием и даже слезами. Склонность к ипохондризации является особенно ти­пичной чертой.

При этом типе акцентуации не встречается ни делинквентности, ни побегов из дому, ни алкоголизации.

Стремление к эманси­пации от старших или тяга к группированию со сверст­никами, не получая прямого выражения в силу астеничности, утомляемости, могут исподволь подогревать мало­мотивированные вспышки раздражения в отношении ро­дителей, воспитателей, побуждать к обвинению близких в том, что они не уделяют должного внимания их здоровью, или даже порождать глухую неприязнь к сверстникам, у которых подростковые поведенческие реакции выражают­ся прямо и открыто.

Самооценка при астено-невротической акцентуации обычно отражает ипохондрические установки. В мыслях о будущем централь­ное место занимают заботы о собственном здоровье.

СЕНСИТИВНЫЙ ТИП

Этот психоз развивается у личностей особого склада: чрезмерная чувствительность и впечатли­тельность сочетаются у них с высокими моральными тре­бованиями к самим себе, с «этической скрупулезностью». Под ударами судьбы они легко становятся крайне осто­рожными, подозрительными и замкнутыми. Было подмечено, что за всем этим лежит резко выраженное чувство «собственной недостаточности».

Сенситивная психопатия форми­руется относительно поздно. Ее становление чаще всего падает на возраст 16—19 лет, т. е. на постпубертатный пе­риод, на время самостоятельного вступления в социальную жизнь.

Однако с детства обнаруживаются такие черты ха­рактера, как пугливость и боязливость. Такие дети часто боятся темноты, сторонятся животных, страшатся остать­ся одни. Они чуждаются слишком бойких и шумных сверст­ников, не любят чрезмерно подвижных и озорных игр, рискованных шалостей, избегают больших детских компа­ний, чувствуют робость и застенчивость среди посторон­них, в новой обстановке и вообще не склонны к легкому общению с незнакомыми людьми. Однако с теми, к кому эти дети привыкли, они достаточно общительны. Сверстникам они нередко предпочитают игры с малышами, чувствуя себя среди них увереннее и спокойнее. Чтению мно­гие из них предпочитают тихие игры, рисование, лепку. К родным они иногда обнаруживают чрезвычайную привязанность, даже при холодном к ним отношении или суровом обращении с ними. Отличаются послушанием, часто слывут «домашним ребенком».

Школа пугает их скопищем сверстников, шумом, воз­ней и драками на переменах, но, привыкнув к одному клас­су и даже страдая от некоторых соучеников, они крайне неохотно переходят в другой коллектив. Учатся обычно старательно. Пугаются всякого рода проверок, контроль­ных, экзаменов. Нередко стесняются отвечать перед клас­сом, боясь сбиться, вызвать смех, или наоборот, отвечают меньше того, что знают, чтобы не прослыть выскочкой или чрезмерно прилежным учеником среди одноклас­сников.

Начало пубертатного периода обычно проходит без особых осложнений. Трудности адаптации начинаются в 16—19 лет—в период смены привычного школьного стереотипа на трудовой или на обучение в другом учеб­ном заведении, т. е. в период, когда надо активно уста­навливать отношения с множеством новых людей. Именно в этом возрасте обычно выступают оба главных качества сенситивного типа - «чрезвычайная впечатлительность» и «резко вы­раженное чувство собственной недостаточности».

Реакция эмансипации у сенситивных подростков быва­ет выражена довольно слабо. К родным сохраняется дет­ская привязанность. К опеке со стороны старших относят­ся не только терпимо, но даже охотно ей подчиняются. Упреки, нотации и наказания со стороны близких скорее вызывают слезы, угрызения и даже отчаяние, чем обычно свойственный подросткам протест. Тем более не возникает желания оспорить или отвергнуть духовные ценности, ин­тересы, обычаи и вкусы старшего поколения.

Чувство собственной неполноценности у сенситивных подростков делает особенно выраженной реакцию гипер­компенсации. Они ищут самоутверждения не в стороне от слабых мест своей натуры, не в областях, где могут рас­крыться их способности, а именно там, где чувствуют свою неполноценность. Девочки стремятся показать свою веселость и общительность. Робкие и стеснительные маль­чики натягивают на себя личину развязности и даже нарочитой заносчивости, пытаются продемонстрировать свою энергию и волю. Но как только ситуация требует от них смелости и решительности, они тотчас же пасуют. Если удается установить с ними доверительный контакт и они чувствуют от собеседника симпатию и поддержку, то за спавшей маской «все нипочем» обнажается жизнь, полная укоров и самобичевания, тон­кая чувствительность и непомерно высокие требования к самому себе. Нежданное участие и сочувствие могут сменить заносчивость и браваду на внезапно хлынувшие слезы.

В силу той же реакции гиперкомпенсации сенситивные подростки оказываются на общественных постах (ста­росты и т. п.). Их выдвигают воспитатели, привлеченные их послушанием и старательностью. Однако их хватает лишь на то, чтобы с большой личной ответственностью выполнять формальную сторону порученной им работы, но неформальное лидерство в таких коллективах достает­ся другим.

Ахиллесовой пятой сенситивного типа является отно­шение к ним окружающих. Непереносимой для них оказы­вается ситуация, где они становятся объектом насмешек или подозрения в неблаговидных поступках, когда на их репутацию падает малейшая тень или когда они подверга­ются несправедливым обвинениям.

ПСИХАСТЕНИЧЕСКИЙ ТИП

Психастенические проявления в детстве незначительны и ограничиваются робостью, пугливостью, моторной не­ловкостью, склонностью к рассуждательству и ранними «интеллектуальными интересами». Иногда уже в детском возрасте обнаруживаются навязчивости, особенно фо­бии — боязнь незнакомых людей и новых предметов, темноты, боязнь остаться за запертой дверью и т. д. Реже можно наблюдать навязчивые действия, невротические тики.

Критическим периодом, когда психастенический харак­тер развертывается почти во всей полноте, являются пер­вые классы школы. В эти годы безмятежное детство сме­няется первыми заботами — первыми требованиями к чувству ответственности. Подобные требования пред­ставляют один из самых чувствительных ударов для псих­астенического характера.

В нашу эпоху материального благополучия пришлось столкнуться с иной формой воспитания в условиях «по­вышенной ответственности». Родители лелеют слишком большие надежды на успехи своего чада, требуя только отличной учебы или заметных достижений в какой-либо престижной для них области — в занятиях музыкой или языками, или отдавая дань какой-либо очередной моде вроде фигурного катания на коньках. Склонный к псих­астении ребенок не остается безучастным к родительским надеждам, чутко воспринимает эти высокие экспектации и страшится их не оправдать, дабы не потерять всей полноты родительского внимания и любви.

Главными чертами психастенического типа характера в подростковом возрасте являются нерешительность и склонность к рассуждательству, тревожная мнитель­ность и любовь к самоанализу и, наконец, легкость воз­никновения обсессий — навязчивых страхов, опасений, действий, ритуалов, мыслей, представлений.

Психологической защитой от постоянной тревоги за бу­дущее становятся специально придуманные приметы и ри­туалы. Если, например, шагая в школу, обходить есе люки, не наступая на их крышки, то «не провалишься», отвечая уроки, на экзаменах и т. п.; если не дотрагиваться до ручек дверей, то не заразишься и не заболеешь; если при всякой вспышке страха за мать произносить про себя самим выдуманное заклинание, то с нею ничего плохого не случится.

Нерешительность в действиях и рассуждательство у психастенического подростка идут рука об руку. Такие подростки бывают сильны на словах, но не в поступках. Всякий самостоятельный выбор, как бы малозначим он ни был (например, какой фильм пойти посмотреть в воскре­сенье), может стать предметом долгих и мучительных колебаний. Однако уже принятое решение должно быть немедленно исполнено. Ждать психастеники не умеют, про­являя здесь удивительное нетерпение.

Самооценка, несмотря, казалось бы, на склонность к самоанализу, далеко не всегда бывает правильной. Часто выступает тенденция находить у себя самые разнообраз­ные черты характера.

ШИЗОИДНЫЙ ТИП

Наиболее существенными чертами данного типа счи­таются замкнутость, отгороженность от окружающего, неспособность или нежелание устанавливать контакты, снижение потребности в общении. Сочетание противоречи­вых черт в личности и поведении — холодности и утонченной чувствительности, упрямства и податливости, настороженности и легковерия, апатичной бездеятельнос­ти и напористой целеустремленности, необщительности и неожиданной назойливости, застенчивости и бестактности, чрезмерных привязанностей и немотивированных антипа­тий, рациональных рассуждений и нелогичных поступков, богатства внутреннего мира и бесцветности его внешних проявлений — все это заставило говорить об отсутствии «внутреннего единства».

Шизоидные черты выявляются в более раннем возрас­те, чем особенности характера всех других типов. С первых детских лет поражает ребенок, который лю­бит играть один, не тянется к сверстникам, избегает шум­ных забав, предпочитает держаться среди взрослых, иног­да подолгу молча слушая их беседы. К этому может добавляться какая-то недетская сдержанность в проявле­нии чувств, которая воспринимается как холодность.

Недостаток интуиции и неспособность сопереживания обусловливают, вероятно, то, что называют холодностью шизоидов. Их поступки могут казаться жестокими, но они связаны с неумением «вчувствоваться» в страдания дру­гих, а не с желанием получить садистическое наслаждение. Ко всем этим недостаткам можно добавить еще неуме­ние убеждать своими словами других.

Внутренний мир шизоида почти всегда закрыт от по­сторонних взоров. Лишь иногда и перед немногими избран­ными занавес внезапно приподнимается, но никогда не до конца, и столь же внезапно может вновь упасть. Шизоид скорее раскрывается перед людьми малознакомыми, даже случайными, но чем-то импонирующими его прихотливому выбору. Но он может навсегда оставаться скрытой, непо­нятной вещью в себе для близких или тех, кто знает его много лет.

Реакция эмансипации нередко проявляется весьма своеобразно. Шизоидный подросток может долго терпеть мелочную опеку в быту, подчиняться установленному рас­порядку жизни, но реагировать бурным протестом на малейшую попытку вторгнуться без позволения в мир его интересов, фантазий, увлечений.

Реакция группирования внешне выражена довольно слабо. Как правило, шизоидные подростки стоят особня­ком от компаний сверстников. Попав же в подростковую группу, нередко случайно, они всегда остаются в ней на особом положении. Иногда они подвер­гаются насмешкам и даже жестоким преследованиям со стороны других подростков, иногда же благодаря своей независимости, холодной сдержанности, неожиданному умению постоять за себя они внушают уважение и застав­ляют соблюдать дистанцию. Но успех в группе сверстников может оказаться одним из сокровенных желаний шизоид­ного подростка. В своих фантазиях он творит подобные группы, где занимает положение вождя и любимца, где чувствует себя свободно и легко и получает те эмоцио­нальные контакты, которых ему недостает в реальной жизни.

Суицидальное поведение шизоидам не свойственно — шизоидность, видимо, не располагает к подобному спо­собу решения жизненных трудностей.

Самооценка шизоидов отличается признанием того, что связано с замкнутостью, одиночеством, трудностью контактов, непониманием со стороны окружающих. Отно­шение к другим проблемам оценивается гораздо хуже. Противоречивости своего поведения шизоиды нередко не замечают или не придают этому значения. Любят подчер­кивать свою независимость и самостоятельность.

Шизоидные акцентуации обычно не ведут за собой ни социальной дезадаптации, ни тяжелых нарушений поведе­ния, ни невротических расстройств. Поэтому эти подростки редко попадают под наблюдение психиатра.

Скрытая шизоидная акцентуация мо­жет обнаруживаться, если ситуация предъявляет непо­сильные для данного типа характера требования — например, быстро установить широкий круг неформаль­ных и достаточно эмоциональных контактов. Шизоиды также срываются, когда к ним настойчиво и бесцере­монно «лезут в душу».

ЭПИЛЕПТОИДНЫЙ ТИП

Главными чертами эпилептоидного типа являются склонность к дисфории и тесно связанная с ними аф­фективная взрывчатость, напряженность инстинктивной сферы, иногда достигающая аномалии влечений, а также вязкость, тугоподвижность, тяжеловесность, инертность, откладывающие отпечаток на всей психике — от моторики и эмоциональности до мышления и личностных цен­ностей.

Дисфории, длящиеся часами и днями, отличает злоб­но-тоскливая окраска настроения, накипающее раздраже­ние, поиск объекта, на котором можно сорвать зло. Все же, чем спокойнее обстановка вокруг, тем легче протекают дисфории и в одиночестве скорее достигается успокоение.

Аффективные разряды эпилептоида лишь на первый взгляд кажутся внезапными. Их можно сравнить со взрывом парового котла, который прежде долго и посте­пенно закипает. Повод для взрыва может быть случай­ным, сыграть роль последней капли. Аффекты отличаются не только большой силой, но и продолжительностью — эпилептоид долго не может остыть.

С первых лет такие дети могут подолгу, многими часами плакать, и их невозможно бы­вает ни утешить, ни отвлечь, ни приструнить. В детстве дисфории проявляются капризами, стремлением нарочито изводить окружающих, хмурой озлобленностью. Рано мо­гут обнаружиться садистские склонности — такие дети лю­бят мучить животных, исподтишка дразнить и бить млад­ших и слабых, издеваться над беспомощными и неспо­собными дать отпор. В детской компании они претендуют не просто на лидерство, а на роль властелина, устанав­ливающего свои правила игр и взаимоотношений, диктую­щего всем и все, но всегда выгодно для себя. Можно видеть также недетскую бережливость одежды, игрушек, всего «своего». Любые попытки покуситься на их детскую собственность вызывают крайне злобную реакцию.

В первые школьные годы выступает мелочная скрупу­лезность в ведении тетрадей, всего ученического хозяйст­ва, но эта повышенная аккуратность превращается в самоцель и может полностью заслонить суть дела, саму учебу. Пишут они очень чисто, нередко «бисерным» почерком.

В подавляющем большинстве случаев картина эпилептоидной психопатии развертывается лишь в период поло­вого созревания — от 12 до 19 лет. По нашим наблюдениям, в этом возрасте на первый план выступают дисфории. Подростки сами нередко начинают отмечать их спонтанность («на меня находит»), а прояв­ляться они могут не только злобой, раздражитель­ностью и тоской, но и апатией, бездельем, бесцельным сидением с угрюмо-хмурым видом. Такие состояния разви­ваются постепенно и так же медленно ослабевают.

Аффективные разряды могут быть следствием дисфо­рии — подростки в этих состояниях могут сами искать повод для скандала. Повод для гнева может быть мал и ничтожен, но он всегда сопряжен хотя бы с незна­чительным ущемлением интересов. В аффекте выступает безудержная ярость — циничная брань, жестокие побои, безразличие к слабости и беспомощности противника и, наоборот, неспособность учесть его превосходящую силу.

Любовь у представителей этого типа почти всегда бывает окрашена мрачными тонами ревности. Измен, как действительных, так и мнимых, они никогда не прощают. Невинный флирт трактуется как тяжкое предательство. Ревность нередко заостряется в периоды дисфории — тогда безо всяких оснований они терзают ревностью объект влюбленности. При ревнивом отношении к другим сами эпйлептоидные подростки склонны к измене.

У эпилептоидных подростков истинные суицидные действия крайне редки. У подростков этого типа нам приходилось сталкиваться только с демонстративным суицидальным поведением, нередко носящим характер явного суицидального шантажа. Суицидаль­ные демонстрации чаще всего были спровоцированы нака­заниями, которые подростками трактовались как неспра­ведливые, и были окрашены чувством мести в отношении обидчика и предназначены, чтобы доставить ему серьез­ные неприятности. Другой причиной суицидальных демонстраций бывает ревность к объекту влюбленности. Попытка обычно совер­шается во время самой сцены ревности, «на глазах», испуг на лице объекта влюбленности доставляет немалое удо­вольствие.

Реакция группирования со сверстниками тесно сопря­жена со стремлением к властвованию. Поэтому охотно выискивается компания из младших, слабых, безвольных, неспособных дать отпор. В группе эпилептоидные под­ростки желают установить свои порядки, всегда выгодные для них самих. Симпатиями они не пользуются, и их власть держится на страхе перед ними.

Реакция увлечения обычно бывает выражена достаточ­но ярко. Почти все эпилептоидные подростки отдают дань азартным играм. В них легко пробуждается почти инстинктивная тяга к легкому обогащению. Азарт их опьяняет, играть они могут запоем, порою теряя контроль над собой. Коллекционирование их привлекает прежде все­го материальной ценностью собранного. В спорте заманчи­вым им кажется то, что позволяет развить физическую силу (тяжелая атлетика, борьба, бокс и т. п.). Совершенст­вование ручных навыков, особенно если это сулит опре­деленные материальные блага (прикладное искусство, ювелирная работа) также может оказаться в сфере увле­чений. Многие из них любят музыку и пение.

. На эпилептоидный тип падает также наибольшее число психо­патий тяжелой степени.

Явная акцентуация эпилептоидного типа обычно проявляется тем, что при внешне удовлетвори­тельной адаптации жизненный путь может быть перепол­нен конфликтами и поведенческими нарушениями.

ИСТЕРОИДНЫИ ТИП

Главная черта данного типа — беспредельный эгоцент­ризм, ненасытная жажда постоянного внимания к своей особе, восхищения, удивления, почитания, сочувствия. На худой конец предпочитается даже негодование или ненависть окружающих в свой адрес, но только не без­различие и равнодушие — только не перспектива остаться незамеченным. Все остальные качества истероида питаются этой чертой. Лживость и фантазирование целиком направлены на приукрашение своей персоны.

С наступлением пубертатного периода обычно наблю­дается заострение истероидных черт. Среди поведенческих проявлений истероидности у под­ростков, которые служат причиной обращения к пси­хиатру, на первое место следует поставить суицидальные демонстрации.

В качестве причины, толкнувшей истероидного под­ростка на. «суицид», им самим чаще всего называется «неудачная любовь». Действительной причиной обычно служат уязвленное са­молюбие, утрата ценного для данного подростка внима­ния, страх упасть в глазах окружающих, особенно сверстников, лишиться ореола «избранника».

Другой причиной суицидальной демонстрации может служить необходимость выпутаться из опасной ситуации, избежать серьезных наказаний, вызвав сочувствие, жа­лость, сострадание.

Сама же суицидальная демонстрация с переживания­ми окружающих, суетой, скорой помощью, любопытством случайных свидетелей дает немалое удовлетворение истероидному эгоцентризму.

Реакция группирования со сверстниками всегда сопря­жена с претензиями на лидерство или, во всяком случае, на исключительное положение в группе, подросток рвется к лидерству доступными для него путями. Но они всегда оказываются вожа­ками на час — перед неожиданными трудностями пасуют, друзей легко предают, лишенные восхищенных взоров, сра­зу теряют весь задор. Главное, приятели вскоре распоз­нают за внешними эффектами их внутреннюю пустоту. Все это ведет к то­му, что истероидные подростки не склонны слишком долго задерживаться в одной и той же подростковой группе и охотно устремляются в другую, чтобы начать все сна­чала. Если от истероидного подростка слышишь, что он разочаровался в своих друзьях, можно не сомневаться, что именно те уже раскусили его.

Увлечения почти целиком сосредоточиваются в области эгоцентрического типа хобби. Увлечь может лишь то, что дает возможность покрасоваться перед другими. Если есть способности, то художественная самодеятельность открывает здесь наибольшие возможности.

Самооценка истероидных подростков далека от объек­тивности. Выставляются те черты характера, которые в данный момент могут произвести впечатление.

НЕУСТОЙЧИВЫЙ ТИП

В детстве представители этого типа отличаются непослушанием, часто не­поседливостью, всюду и во все лезут, но при этом трусли­вы, боятся наказаний, легко подчиняются другим детям. Элементарные правила поведения усваиваются ими с тру­дом. За ними все время приходится следить.

Все дурное словно липнет к ним. Образцами для подражания служат лишь те моде­ли поведения, которые сулят немедленные наслаждения, смену легких впечатлений, развлечения. Еще детьми они начинают курить. Легко идут на мелкие кражи, тянутся к уличным компаниям. Когда же они становятся подрост­ками, то прежние развлечения вроде кино их уже не удовлетворяют. В ход идут более сильные и острые ощуще­ния — хулиганские поступки, алкоголь и другие дурманя­щие средства.

С наступлением пубертатного периода такие подростки стремятся высвободиться из-под родительской опеки. Реакция эмансипации у неустойчивых тесно сопряжена все с теми же желаниями удовольствия и развлечения. Истин­ной любви к родителям они никогда не питают. К бедам и заботам семьи относятся с равнодушием и безразличием. Родные для них — лишь источник средств для наслаж­дений.

Их увлечения целиком ограничиваются информативно-коммуникативным типом хобби да азартными играми. К спорту они испытывают отвращение. Только автомаши­на и мотоцикл сохраняют дли них заманчивость как источ­ник почти гедонического наслаждения бешеной скоростью с рулем в руках. Но упорные занятия и здесь отталки­вают их. Все виды хобби, требующие хоть какого-то труда, для них непостижимы.

Романтическая влюбленность проходит мимо них, на искреннюю любовь они неспособны, как и на преданную дружбу. Компания для развлечений для них всегда предпочтительнее настоящего друга.

Побеги из дому и интернатов — нередкий поступок не­устойчивых подростков. Во время побегов они ищут асо­циальные компании, подходящего спутника, под влияние которого легко подпадают. Первые побеги служат прими­тивным способом избежать неприятностей или по крайней мере отсрочить наказание. По­вторные побеги нередко обусловлены уже поиском развлечений, желанием избавиться от всякого труда, тягой к «свободной жизни».

Кроме явной акцентуации по неустойчивому типу, когда все особенности поведения и характера налицо, приходит­ся сталкиваться со скрытой акцентуацией. В этих случаях нарушения поведения, свойственные типу неустойчивых, выявляются внезапно на фоне предшествующего благопо­лучия. Обнаруживаются они при сочетании двух факто­ров — неожиданного для подростка положения относи­тельной бесконтрольности со стороны старших и пагубно­го влияния приятелей.

КОНФОРМНЫЙ ТИП

Этот тип встре­чается только в форме акцентуации характера.

Эти люди «плывут по течению», слепо подчиняются своей среде. За них думает и действует общество, совершенст­вование у них ограничивается подражанием. Черты этого типа— постоянную готовность подчиниться голосу большинства, шаблонность, банальность, склонность к ходячей морали, благонравию, консерватизму.

Представители конформного типа — это люди своей среды. Их главное качество, главное жизненное правило — жить «как все», думать, поступать «как все», стараться, чтобы все у них было «как у всех» — от одежды и домаш­ней обстановки до мировоззрения и суждений по живо­трепещущим вопросам. Но под «всеми» всегда подразу­мевается привычное непосредственное окружение. От него они не хотят ни в чем отстать, но и не любят выделяться. Это касается всего в жизни, но особенно отчетливо высту­пает на примере отношения к модам одежды.

В хорошем окруже­нии — это неплохие люди и исполнительные работники. Но, попав в дурную среду, они постепенно усваивают все ее обычаи и привычки, манеры и поведение, как бы это ни противоречило всему предыдущему в их жизни и как бы пагубно ни было.

Конформность сочетается с поразительной некритичностыо. Все, что говорится в привычном для них окруже­нии, все, что они узнают через привычный для них канал информации,— это для них и есть истина. И если через этот же канал начинают поступать сведения, явно не соот­ветствующие действительности, они по-прежнему долго принимают их за чистую монету.

Нелюбовь к но­вому прорывается наружу беспричинной неприязнью к чу­жакам. Это касается как просто новичка, который появил­ся в их группе, так и представителя другой среды, другой манеры держать себя и даже, как нередко приходится наблюдать, другой национальности.

Реакция эмансипации ярко проявляется только в том случае, если родители, педагоги, старшие отрывают кон­формного подростка от привычной ему среды сверст­ников, если они противодействуют его желанию быть «как все» его ровесники, перенять распространение в его груп­пе моды, увлечения, манеры, намерения. Увлечения кон­формного подростка целиком определяются его группой и модой времени.

СМЕШАННЫЕ ТИПЫ

Смешан­ные типы представляют почти половину случаев явных акцентуаций характера и более половины — психопатий.

Несмотря на кажущееся разнообразие смешанных ти­пов, встречающиеся сочетания не случайны. Как в отно­шении акцентуаций характера, так и в отношении пси­хопатий эти сочетания подчиняются определенным зако­номерностям. Черты одних типов сочетаются друг с другом довольно часто, а других практически никогда.

Заключение

Если обратиться к истории человечества, то можно увидеть, что временами наступали периоды, когда под­растающее поколение становилось жгучей социальной про­блемой.

«Молодежь теперь любит роскошь. У нее плохие мане­ры. Ояа презирает авторитет, у нее нет уважения к стар­шим. Она занимается болтовней, в то время как должна работать. Молодые люди уже не встают, когда входят старшие... Они противоречат своим родителям, пусто­словят в обществе, заглатывают за столом еду, кладут йогу на ногу и тиранизируют отца и мать» — этим сло­вам уже более двух тысяч лет, они принадлежат Сокра­ту и живоописуют молодежь древних Афин.

В эпохи исторического застоя ничего не было слышно о подростках — они легко включались в привычную, ста­бильную, испокон века регламентированную обществен­ную жизнь. В периоды бурного развития, ломки привычных жизненных устоев этот процесс осуществляется гораздо труднее.

Во второй половине нашего столетия поколение под­ростков росло после того, как отошли в прошлое ужасы второй мировой войны и трудные, для многих полуго­лодные, первые послевоенные годы. Оно росло во времена наконец наступившей сытости, достатка, быстро растущих потребностей и кипучей, насыщенной событиями, полной напряженного темпа жизни, когда здоровью и развитию детей и подростков стали уделяться небывалые дотоле внимание и заботы. Неожиданно для старших именно с этим поколением подростков оказались связаны опреде­ленные трудности. Психиатрия среди всех областей ме­дицины, возможно, одной из первых эти трудности почувст­вовала. Интересно, что биосоциальные сдвиги, происшед­шие в новом поколении, относительно мало отразились на заболевании эндогенными психозами. Течение и проявле­ния «ядерной» шизофрении у подростков в описаниях последних лет почти не отличаются от того, что было известно в прежние годы (за исключением большой ред­кости кататонического синдрома). Типичные дебюты ма­ниакально-депрессивного психоза в подростковом возрас­те как были, так и остались весьма нечастыми. Отмечена лишь «психопатизация» эндогенных психозов — появле­ние более разнообразных и более частых психопатоподобных картин.

Новое обнаружилось там, где патология теснее всего соприкасается с нормой, - в области так называемых по­граничных состояний и прежде всего в той их части, где наиболее ярко выступают нарушения характера и пове­дения, т. е. при психопатиях и при психопатоподобных расстройствах. В итоге психопатии и психопатоподобные нарушения поведения стали одним из главных полей дея­тельности подростковой психиатрии. Более двух третей госпитализированных в психиатрические стационары под­ростков и еще большая доля наблюдаемых психоневроло­гическими диспансерами относятся к этой области рас­стройств.

Классификация типов психопатий и акцентуаций, как и всякая научная систематика, оправдывает затраченный на нее труд, если открывает перспективы для ее практи­ческого использования. Дифференциация между психопа­тиями и акцентуациями характера, разделение психопа­тий по степени тяжести и акцентуаций по выраженности служат прежде всего делу прогноза и связанным с ним вопросам экспертной практики. Довольно сложная систе­матика типов психопатий и акцентуаций, пристальное внимание к особенностям, отличающим 'внешне довольно сходные варианты, например гипертимно-неустойчивый от неустойчивого, шизоидный от сенситивного, лабильно-истероидный от истероидного и т. п.,— все это предназна­чено для решения главной задачи: отыскать правильные терапевтические и профилактические пути, эффективнее использовать разные формы психотерапии, - дать нужные медико-педагогические рекомендации. Если эта цель не бу­дет всегда и везде видеться перед собой, самые изощрен­ные наблюдения, самые обстоятельные описания, самые тщательно разработанные систематики теряют свой смысл.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Ленинград, «Медицина, 1983 г., 255 с.

2. Ганнушкин П.Б. Клиника психопатий. Их статистика, динамика, систематика.. – В книге Избранные труды. М., 1964 г.