Реферат: Мотивация просоциального и агрессивного поведения

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО

ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ТУЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА ПСИХОЛОГИИИ

РЕФЕРАТ

по психологии на тему

МОТИВАЦИЯ ПРОСОЦИАЛЬНОГО И АГРЕССИВНОГО

ПОВЕДЕНИЯ

Тула 1997
СОДЕРЖАНИЕ

стр.

1. Мотивация просоциального поведения

1.1. Понятие просоциального поведения ....................................3

1.2. Затраты и польза ...................................................................4

1.3. Нормы.....................................................................................6

1.4. Самооценка и самоподкрепление .........................................9

1.5. Сопереживание ......................................................................10

2. Мотивация агрессивного поведения

2.1. Понятие агрессии ..................................................................12

2.2. Теория агрессивного поведения ...........................................14

2.3. Ситуационные факторы агрессивного поведения ...............16

2.4. Мотивационные тенденции ..................................................20

Список литературы ......................................................................21

1.МОТИВАЦИЯПРОСОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ.

1.1 ПОНЯТИЕ ПРОСОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ.

Под оказанием помощи, альтруистическим, или просоциальным поведением могут пониматься любые направленные на благополучие других людей действия. Действия эти весьма многообразны. Диапазон их простирается от мимолетной любезности (вроде передачи солонки) до помощи человеку, оказавшемуся в опасности, попавшему в трудное или бедственное положение, вплоть до спасения его ценой собственной жизни. Соответственно могут быть измерены затраты помогающего своему ближнему: внимания, времени, труда, денежные расходы, отодвигание на задний план своих желаний и планов, самопожертвование.

Некоторые психологи считают, что за таким поведением лежит особый мотив, и называют его мотивом альтруизма ( иногда - мотивом помощи, иногда - заботы о людях ). Вот как определил этот важный человеческий мотив Г.Маррей, ко­торый одним из первых назвал его в своих работах. Данный мотив проявляется в том, чтобы "высказывать сочувствие и удовлетворять потребности беспомощного ... ребенка или лю­бого другого, который слаб, покалечен, устал, неопытен, немощен, унижен, одинок, отвержен, болен, который потерпел поражение или испытывает душевное смятение". Этот же мотив выступает в стремлении кормить, опекать, поддерживать, утешать, защищать, успокаивать, заботиться, исцелять тех, кто в этом нуждается. Однако то, что в конечном счете идет на пользу другому и поэтому на первый взгляд представляется деятельностью помощи, может тем не менее определяться совершенно различными движущими силами. В отдельных случаях возникают сомнения в том, насколько оказывающий помощь руководствуется в первую очередь заботой о благе его помощи, т. е. насколько им движут альтруистические побуждения.

Альтруистическое, или просоциальное, поведение можно определить как такое, которое осуществляется ради блага другого человека и без надежды на вознаграждение. Альтруистически мотивированное поведение в большей степени ведетк благополучию других людей, чем к собственному благополучию того, кто его реализует. При альтруистическом поведении акты заботы о других людях и оказания помощи им осуществляется по собственному убеждению человека, без какого бы то ни было давления на него со стороны или собственного расчета.

Едва ли можно сформулировать этот критерий более выразительно, чем это сделано в притче о сострадательном самаритянине: " ...Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самаритянин же, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подошел, перевезал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе." Акт помощи сострадательного самаритянина потому так примечателен, что был осуществлен при отсутствии социального давления и даже не на глазах у способного его оценить зрителя, потому также, что самаритянину не были предписаны столь жесткие моральные нормы, как священнику и левиту, и потому еще, что самаритянин взял на себя труд и затраты, связанные с оказанием помощи, не имея никаких видов на вознаграждение.

Любая форма поведения может быть объяснена как внутренними, так и внешними причинами. Обобщая результаты, достигнутые в исследованиях деятельности помощи к настоящему времени, Г.Хекхаузен сформулировал комплекс условий, характерезующих как ситуацию, так и личность с точки зрения теории мотивации. Эти условия могут пониматься как привлекательность предвосхищаемых субъектом последствий вмешательства или невмешательства.

1.2 ЗАТРАТЫ И ПОЛЬЗА.

Модель " затрат и пользы " использовали В.Латане и Ж.Дарли для объяснения результатов своих исследований. Они предложили элементарную схему использования этой модели, сводящуюся к вычислению соотношения затрат и пользы действий только помогающего субъекта в случае оказания и неоказания им помощи и сопоставлению между собой полученных значений. Для проверки положения о падении с ростом затрат готовности к оказанию помощи был проведен следующий эксперимент в ньюйоркском метро. Два помощника экспериментатора (П1 и П2) входили в вагон; П1 садился рядом с одним из пассажиров, П2 подходил к ним и, обращаясь сразу к обоим, спрашивал, направляется ли поезд в центр или в пригород. На это П1 всегда давал неверный ответ, после чего фиксировалось, поправлял его пассажир или нет. В двух других эк­спериментальных ситуациях этой сцене предшествовал небольшой эпизод: П2 спотыкался о ногу П1. В одном случае П1 (дававший затем неверный ответ) реагировал на это сильным раздражением, вплоть до угрозы физического воздействия, в другом - ограничивался сдержанным замечанием. Полученные результаты вполне согласуются с предположением о влиянии затрат. Без предварительного эпизода ложный ответ исправляли 50% пассажиров, при слабом варианте стычки П1 со споткнувшимся П2 их доля уменьшилась до 28%, а когда стыч­ка приобрела угрожающий характер, она составила всего лишь 16%. Очевидно, что в двух последних случаях потенциально готовые оказать помощь пассажиры боялись, что в результате их вмешательства сидящий рядом с ними сосед снова начнет скандалить, причем теперь уже направит свой гнев на них. Одновременно в этом исследовании был зафиксирован другой ситуационный фактор поведения помощи - снятие с себя ответственности. Частота исправления ложного ответа была меньшей, если задававший вопрос человек обращался не к обоим пассажирам одновременно (50%), а лишь к неверно информировавшему его П2 (16%).

Нагляден также эксперимент " с потерянным долларом ". " Потерянная " долларовая банкнота лежала либо в бумажнике( где был также и адрес его владельца ), либо в конверте, адресованном в университетскую кассу, либо просто на полу или на стуле. Доллар мог быть найден в одном из трех различных помещений: в одной из лабораторий своего ( психологического ) факультета, где нашедший его студент в одиночестве выполнял задание в качестве испытуемого; в помещении чужого факультета, где студент слушал курс по какой-либо вспомогательной дисциплине; в умывальной комнате университетского туалета. Как и следовало ожидать, доллар присваивался тем чаще, чем большей анонимностью характеризовалось место находки (то есть чем оно дальше находилось от места, где человек был "у себя дома" и где его знали): в умывальной комнате - в 58, на чужом факультете - в 18, у себя на факультете - в 15% случаев. Кроме того, с ростом анонимности доллар все реже возвращался владельцу - соответствующие показатели составляют 18, 35 и 40% ( в прочих случаях доллар игнорировался ).

В тоже время независимо от места находки доллар в бумажнике чаще возвращался, чем в конверте, а последний чаще, чем просто лежащий доллар ( и соответственно, реже присваивался). Исходя из анализа понесенных затратГ.Хек-хаузен рассматривал личностную атрибуцию как дополнительный объясняющий фактор. Чем более условия ситуации препятствуют присвоению доллара, т.е. чем оно рискованнее ( скажем, случай своего факультета ), и чем большим представляется вред, наносимый владельцу ( скажем, доллар в бумажнике ), тем в большей степени оно приписывается личностным переменным ( отрицательным чертам характера ). С другой стороны, чем больше ситуация благоприятствует этому поступку, т. е. чем он менее рискован (скажем, вариант умывальной комнаты) и чем меньше вредит владельцу ( скажем, просто лежащий доллар), тем в большей степени он представляется обусловленным ситуационными факторами. Если исходить из понесенных затрат, то в ситуации присвоения доллара следует учитывать затраты трех типов: затраты, которых стоила владельцу доллара его потеря; затраты нашедшего, связанные с возможностью попасться; затраты нашедшего, связанные с понижением самооценки. Таким образом затраты ипольза могут состоять не только материальных благах, затрачиваемых субъектом усилиях, времени и т.д., но и в потере или приобретении возможностей реализации других, направленных на достижение своего собственного блага мотивов. На деле оказывающий помощь принимает также в расчет соотношение затрат и пользы для обратившегося за помощью, особенно в тех случаях, когда последствия неоказания помощи были бы слишком существенны.

Чем менее понятно действие помощи с точки зрения анализа затрат, тем скорее оно объясняется особенностями личности оказавшего помощь человека, его бескорыстием. Если анализ затрат применить к притче о сострадательном самаритянине, мы вынуждены будем обратиться к явной личностной атрибуции. Действие самаритянина потому кажется нам столь бескорыстным, что оно противоречит типу поведения, навязываемому обстоятельствами, и должно быть приписано ярко выраженным личностным особенностям оказавшего помощь. Затраты, которых стоит оказание помощи, здесь велики, зат­раты же, связанные с отказом от помощи, напротив, практически равны нулю, ибо на уединенной дороге не было никого, кто мог бы привлечь самаритянина к ответственности за неоказание помощи; чрезвычайно высокими, вплоть до потери жизни, были бы лишь затраты жертвы разбойников.

1.3 НОРМЫ.

Сколь бы ни оказалось сильным влияние спровацированных ситуацией соображений о связанных с действием помощи затратах на совершение этого действия, их объяснительные возможности неуклонно падают по мере того, как помощь становится все более ориентированной на благо другого челове­ка и дает отрицательный баланс затрат для помогающего субъекта.Очевидно, что независимо от связанных с затратами соображений оказание помощи ориентировано также на соблюдение норм или некоторых универсальных правил поведения. Нормы, требующие оказания помощи, имеют давнюю традицию; в серьезных случаях неоказание помощи может караться по закону,

Существует несколько социальных норм нравственного порядка, характерных для поведения человека в современном цивилизованном обществе. Исходя из них можно объяснить альтруистическое поведение. Одной из таких норм является норма социальной ответственности. Норма социальной ответственности требует оказания помощи во всех случаях, когда нуждающийся в помощи находится в зависимости от потенциального субъекта помощи, например, в силу того, что он слишком стар, болен или беден и нет другого человека или социального института, который взял бы на себя заботу о нем. Влияние этой нормы подтверждается экспериментом, в котором помощь руководителю зависела от эффективности работы его сотрудников. Чем больше руководитель нуждался в помощи (например, для выигрыша приза), тем выше была готовность к помощи у сотрудников. Эта закономерность наблюдалась и когда испытуемый-сотрудник заранее был уверен, что ни нуждающийся в помощи руководитель, ни экспериментатор не узнают о его усилиях.

Ответственность, основанная на зависимости другого человека, может видоизменяться под влиянием различных факторов, особенно под влиянием каузальной атрибуции возникновения потребности в помощи. Чем больше нуждающийся в помощи человек оказывается виновником своего положения, тем меньше окружающие чувствуют себя ответственными за оказание ему помощи. В случаях, когда зависимость нуждающегося в помощи человека достигает столь высокой степени, что начинает чересчур сильно ограничивать внутренне переживаемую свободу действий субъекта помощи, может наблюдаться своеобразная "реактивность": ожидаемое или требуемое оказание помощи представляется субъекту действием слишком обременительным, и он стремится освободиться от него, чем уменьшает свою готовность к помощи. Подчеркивать норму ответственности и тем самым усиливать готовность к помощи может влияние образца. Например, если водитель видел, как женщи­не, у которой случилась небольшая авария с колесом автомашины, оказывалась помощь, то он скорее окажет помощь при скорой новой встрече с новой жертвой такой же (подстроенной) аварии. Причем влияние образца бывает более сильным вслучае, когда субъект непосредственно видит само действие помощи, а не слушает нравоучительный рассказ о нем.

Другой социальной нормой, определяющей оказание альтруистической помощи, является норма взаимности. Смысл ее состоит в моральном обязательстве человека платить добром за добро. Действенность нормы взаимности наглядно демонстрирует лабораторный эксперимент. Так, испытуемые значительно больше помогают в выполнении определенной работы другому испытуемому, если он до того не отказывался помочь им самим. Признательность оказывается особенно сильной, если человек приходит на помощь не вследствие предписания, а по доброй воле. Помощь, оказываемая с расчетом на взаимность , может преследовать различные цели. Во-первых, субъект может хотеть получить компенсацию за оказанную помощь. Во-вторых, он может хотеть обязать получившего помощь человека помогать ему( тому, кто помог ) в будущем. Наконец, помощь может быть оказана с тем, чтобы благодарность как погашение долга получившего помощь человека была возможна лишь в определенной степени. Мера субъективно пере­живаемой обязательности выполнения нормы взаимности получившим помощь человеком зависит главным образом от оценки намерений помогающего и самой оказанной помощи. Мотивация помогающего воспринимается тем недоверчивее, чем утрированнее кажется помощь и чем менее она отвечает особенностям положения попавшего в беду человека. В таких случаях возникает подозрение, что оказывающий помощь преследует корыстные цели, обязывая получающего помощь в соответствии с нормой взаимности компенсировать эту помощь в будущем. Вместе с тем помощь, не рассчитанная на взаимность, также может вызвать слабую благодарность или даже враждебность. Это происходит, когда получивший помощь чувствует себя чрезмерно обязанным и не имеет возможности отблагодарить за нее, здесь мы опять встречаемся с ведущим к "реактивности" ограничением свободы действий. Напротив, получивший помощь будет тем сильнее стремиться к взаимности, чем быстрее она последовала и чем больше отвечала ситуации, чем бескорыстнее (не связанными с расчетом на взаимность) были намерения помогающего и чем выше оказались затраты на оказание помощи.

Действенность выше перечисленных норм с точки зрения личностных различий зависит от того, насколько каждый человек присвоил себе эти нормы. Чем менее они переживаются личностью как внутренне обязательные стандарты, тем более их влияние на действие ограничивается предвосхищением позитивных и негативных санкций, которые будут наложены извне в виде наказания или награды. В этом случае соответствие действия нормам сильно зависит от того, насколько оно доступно последующей оценке и подкреплению другими людьми . Напротив, чем более нормы интериоризованы в качестве стандартов поведения личности , тем сильнее деятель­ность определяется предвосхищением ее последствий для самооценки и тем меньше она зависит от внешних обстоятельств.

1 .4 САМООЦЕНКА И САМОПОДКРЕПЛЕНИЕ.

Одно из последствий действия - наступающая за ним и осуществляемая самим субъектом оценка того, насколько он, совершая это действие, оставался верным внутренне принятым им нормативным ценностям (т.е. самоподкрепление). Привлекательность для субъекта в этом случае определяется предвосхищаемыми эмоциональными состояниями: с одной стороны, такими, как удовлетворенность верностью требованиям личностно значимых ценностей, радость от исполнения хоро­шего дела , с другой - такими, как переживание стыда и вины за несоблюдение норм, которые субъект считал для себя внутренне обязательными.

Модель просоциального поведения с привлекательнотью самооценок разработал и обосновал С.Шварц. В его модели мотивирующий фактор содержится в самооценке потенциального субъекта помощи. Восприятие бедственного положения другого человека актуализирует относящиеся к самому себе ожидания, и именно они ведут к переживанию морального долга. Далее поведение " мотивируется желанием действовать в согласии со своими ценностями так, чтобы сохранить представление о себе и избежать ущемления чувства собственного достоинства". В своей модели альтруистического действия Шварц различает складывающиеся из 9 этапов 4 стадии : актуализациюличной ответственности, актуализацию моральной обязанности, проверку и отклонение и, наконец, действие (или бездействие ). Более конкретно эти фазы выглядят следующим образом: "[.Стадия актуализации: восприятие нужды и ответственности.

1. Осознание того, что человек находится в состоянии нужды.

2. Понимание того, что существуют действия, способные облегчить его положение.

3. Признание своей способности содействовать такому облегчению.

4. Восприятие себя в определенной мере ответственным за изменение ситуации.

II. Стадия обязанности: конструирование норм и зарождение моральной обязанности.

5. Активация существовавших ранее или заданных ситуацией личностных норм.

III. Стадия защиты: рассмотрение потенциальных реакций, их оценка и переоценка.

6. Определение затрат и оценка возможных исходов ( если какая-либо из реакций приводит к очевидно оптимальному балансу затрат, то следующие два этапа могут быть пропущены, В противном случае за этапом 6 следуют 7 и 8 и процесс оценивания повторяется один или несколько раз ).

7. Переопределение ситуации и ее переоценка посредством отрицания:

а) состояния нужды ( его реальности или серьезности );

Ь) ответственности за свое действие;

с) уместности актуализированных перед этим норм или чего-либо другого.

8. Повторение предшествующих этапов с учетом произведенных переоценок.

IY. Стадия реакции,

9. Действие или бездействие."

Мотивацию, побуждающую к оказанию помощи, он видит в переживании личной моральной обязанности вмешаться и оказать помощь. Это переживание морального долга основано на актуализации когнитивных структур внутренне обязательных норм. Причем под влиянием требующей помощи ситуации ( ее восприятия и оценки ) структура норм в большей или меньшей степени преобразуется так, чтобы максимально соответствовать этой ситуации. Активации такой структурной перестройки особенно способствует осознание субъектом последствий своего действия для нуждающегося в помощи человека. Однако на следующей, третьей стадии рассматриваемого процесса переживание морального долга может уменьшиться и быть нейтрализованным защитными механизмами, заставляющими усомниться в целесообразности или уместности оказания помощи. Решающую роль при этом играет процесс отрицания ответственности.

1.5 СОПЕРЕЖИВАНИЕ (ЭМПАТИЯ).

Нормы могут мотивировать действие помогающего, выступая в качестве подкрепления со стороны других людей, или самоподкрепления. Однако в оказании помощи важную роль играет способность человека к сопереживанию. Акт помощи может устойчиво и непосредственно побуждаться мыcленным перемещением субъекта на место нуждающегося в помощи и предвосхищением улучшения его положения в результате своих действий. В отличии от простых симпатии и жалости сопереживание субъекта мотивирует деятельность помощи. Чем больше человек способен и склонен к такого рода сопереживанию, тем выше его готовность к помощи в конкретном случае. Такое объяснение обогащает понимание альтруистического деяния, добавляя к внешнему и внутреннему подкреплению еще один мотивационный принцип - подкрепление сопереживанием.

Сопереживание другому предполагает, что субъект не слишком поглощен собой и своими стремлениями. Как отмечает Л.Берковитц, в том случае, когда человек в своих переживаниях чрезмерно сосредоточен на себе, его готовность к оказанию помощи на самом деле уменьшается. Вместе с тем радостное настроение, вызванное, например, переживанием ус­пеха или внушенным состоянием приподнятости, повышает го­товность к помощи.

В целях прямого доказательства эмпатийного подкрепления Ж.Аронфрид разработал теоретическую концепцию, согласно которой в основе альтруистического поведения лежитпредрасположенность к сопереживанию эмоционального состояния другого человека. Ж.Аронфрид и В.Паскаль попытались доказать существование эмпатийного подкрепления в экспериментах с детьми. Один из опытов происходил следующим образом. Ребенок вместе с экспериментатором сидел перед ящиком с двумя рычагами. При нажатии на один рычаг из ящика выпадала конфета, при нажатии на другой - на Зс вспыхивал красный свет. Лишь на второе из этих действий ребенка экспериментатор реагировал выражением радости ( улыбаясь, он неотрывно смотрел на красный свет и говорил: "Вот он красный свет" ). Затем, не отводя взгляда от красного света, он ласково обнимал ребенка. На втором этапе экспериментатор сидел перед ящиком и видел красный свет. Ребенок мог выбирать между красным светом (приносившем радость экспериментатору ) и конфетой для себя. В сравнении с испыту­емыми двух контрольных групп, которые на первом этапе опыта имели дело либо с радостными эмоциями экспериментатора, либо с его ласковым объятием, дети, испытавшие то и другое вместе, чаще выбирали красный свет, причем они выбирали его чаще, чем конфеты. Таким образом, при созвучности сопереживания эмоциональному настрою другого человека дети отказываются от материального вознаграждения, чтобы доставить другому радость. Причем они быстро научались не только тем действиям, которые подкреплялись альтруистическим воздействием радости другого человека, но также и теми ( вначале их показывал экспериментатор ), которые подкреплялись облегчением страданий другого.

К настоящему времени объяснение роли сопереживания при оказании помощи наиболее разработано Ж.Коком, С.Бэтсо-ном и К.Мак-Дэвисом. Они предложили двухступенчатую мо­дель, согласно которой принятие на себя роли нуждающегося в помощи ( постановка себя на его место ) сначала порождает эмоцию сопереживания , которая, в свою очередь, ведет к осуществлению действия помощи. Как таковая постановка себя на место другого, если она не сопровождается опосредующей эмоцией сопереживания, оказанию помощи не способствует. Эту зависимость авторы подтвердили с помощью экспериментов . Как показали Кок и его коллеги, эмоциональное сопереживание состоянию нуждающегося в помощи человека являетсярешающим фактором. Оно вызывает размышления о последствиях своего действия, способных улучшить положение нуждающегося в помощи человека. Поскольку предвосхищаемый при этом позитивный эмоциональный сдвиг в самочувствии другого обладает положительной привлекательностью, сопереживание мотивирует к альтруистической помощи.

2.МОТИВАЦИЯ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ.

2.1 ПОНЯТИЕ АГРЕССИИ.

В обыденном языке слово " агрессия " означает множество разнообразных действий, которые нарушают физическую или психическую целостность другого человека ( или группы людей), наносят ему материальный ущерб , препятствуют осуществлению его намерений, противодействуют его интересам или же ведут к его уничтожению. Различение агрессивных и неагрессивных действий путем описания соответствующих поведенческих актов имеет мало смысла. Так, нарушение целостности тела в случае хирургического вмешательства не представляет собой агрессии, однако оно является ею в случае нападения с ножом в руках.

Различение великого множества похожих и непохожих друг на друга способов поведения лишь тогда достигают своей цели, когда последствия, к которым стремится субъект, осуществляя действие, можно свести к одному общему знаменателю - намеренному причинению вреда другому человеку. Уже в 1939 году в своей монографии "фрустрация и агрессия "Ж.Доллард,Л.Дуб, Н.Миллер, О.Моурер,Р.Сирс в определении агрессии отвели место намерению повредить другому своим действием: "акт, целевой реакцией которого является нанесение вреда организму".

Впоследствии такие авторы, как А.Бусс, А.Бандура, Р.Уолтерс попытались описать агрессию как причинение вреда. Однако большинство исследователей сочли такое определение неудовлетворительным и отказались от него, ибо оно ведет к рассмотрению непреднамеренного нанесения вреда как агрессии, а целенаправленного вредоносного действия, не достигшего, однако, своей цели, как неагрессивного поведения.

"Агрессия может быть определена как специфически ориентированное поведение, направленное на устранение или преодоление всего того, что угрожает физической и (или) психической целостности живого организма."

"Мы полагаем, что мотивом агрессии является такое нанесение вреда другим или интересам других, которое устраняет источники фрустрации, в результате чего ожидается благоприятный эмоциональный сдвиг. Достижение такого сдвига представляет собой цель мотивированного агрессией поведения."

Оба приведенных выше определения - одно из которых принадлежит зоопсихологу (Л.Валзелли), а автором другого яв­ляется специалист в области когнитивной психологии мотивации (Н.Корнадт) - содержат указание на побудительные условия агрессивных действий. Согласно обоим определениям, агрессия всегда является реакцией враждебности на созданную другим фрустрацию( препятствие на пути к цели, ущерб интересам субъекта ) независимо от того, была ли эта фрустрация, в свою очередь, обусловлена враждебными намерениями или нет. Однако, это обстоятельство - приписываются ли источнику фрустрации враждебные намерения или не приписываются - имеет решающее значение.

Вместе с тем возможны и такие случаи агрессии, которые не являются реакцией на фрустрацию, а возникают "самопроизвольно", из желания воспрепятствовать, навредить кому-либо, обойтись с кем-то несправедливо, кого-нибудь оскорбить. Поэтому необходимо различать реактивную и спонтанную агрессию. Ряд немаловажных различий отметил С.Фешбах, разграничив друг от друга экспрессивную, враждебную и инструментальную агрессию. Экспрессивная агрессия представляет собой непроизвольный взрыв гнева и ярости, нецеленаправленный и быстро прекращающийся, причем источник нарушения спокойствия не обяза­тельно подвергается нападению ( типичным примером могут служить приступы упрямства у маленьких детей ). Наиболее важно различение враждебной и инструментальной агрессии. Целью первой является главным образом нанесение вреда другому, в то время как вторая направлена на достижение цели нейтрального характера, а агрессия используется при этом лишь в качестве средства (например, в случае шантажа, воспитания путем наказания, выстрела в захватившего заложников бандита).

Инструментальную агрессию Фешбах подразделяет на индивидуально и социально мотивированную, можно также говорить о своекорыстной и бескорыстной, или антисоциальной и просоциальной агрессии.

Важность этих различий В.Рул подтвердил определенными экспериментальными данными. Испытуемые должны были прочитать нечто вроде показаний участника о трех случаях агрессии, связанных с потерянным кошельком, и высказать свое мнение о том, является ли эта агрессия правомерной и заслуживает ли наказания. В первом случае рассказчик доходит до физического столкновения с оказавшимся бесчестным нашедшим кошелек человеком ради того, чтобы вернуть кошелек законному владельцу (просоциальная инструментальная агрессия). Во втором он отбирает кошелек и оставляет его себе (антисоциальная инструментальная агрессия), в третьем - ударяет присвоившего коше­лек человека, побуждаемый моральным негодованием (враждебная агрессия). Как показали результаты, 16-17 школьники считают просоциальную инструментальную агрессию более правомерной и менее заслуживающей наказания, чем враждебную, а эту последнюю более правомерной и менее заслуживающей наказания, чем антисоциальную.

Нередко агрессия, возникающая как инструментальная, приобретает компоненты враждебности, например если ее жертва оказывает сопротивление. Из этого рассмотрения сложности и многоликости агрессивных действий становится понятно, поче­му, с одной стороны, эти действия могут быть очень похожими на действия помощи, а с другой - принадлежать к сфере деятельности власти. Последнее особенно характерно для инструментальных про- или антисоциальных форм агрессии, направленных на то, чтобы заставить жертву сделать нечто такое, что она сама по себе делать не будет. В качестве источников власти в таких случаях применяется принуждение или насилие. Однако мотивационные цели деятельности власти и враждебной агрессии были и остаются совершенно различными.

2.2 ТЕОРИИ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ.

Склонность человека к агрессивным действиям пытались объяснять по-разному. Одной из первых возникла точка зрения, согласно которой у животных и у человека существует врожденный "инстинкт агрессивности". В переписке с А.Эйнштейном о возможностях предотвращения войн З.Фрейд указывал на инстинктивные основы человеческого стремления к разрушению, считая бесплодными попытки приостановить этот процесс. Благодаря общественному прогрессу разрушительному стремлению можно только придать безобидные формы разрядки. Аналогичного понимания агрессии придерживался К.Лоренц. По его мнению, в организме животных и человека должна постоянно накапливаться особого рода энергия агрессивного влечения, причем накопление происходит до тех пор, пока в результате воздействия соответствующего пускового раздражителя она не разрядится (в частности, у некоторых видов животных подобная разрядка наблюдается при вторжении на территорию данной особи незнакомого представителя своего вида).

В настоящее время, однако, уже почти никто не придерживается подобной точки зрения, считая ее слишком биологизаторской и односторонней, отрицающей влияние общества на проявление агрессивности у человека. Критиками, однако, не оспаривается, что человеческая агрессивность имеет свои эволюционные и физиологические корни. К числу физиологических факторов агрессии относятся половые гормоны. Хотя современное состояние исследований этих гормонов пока мало изучено. Более понятными и на сегодняшний день гораздо лучше изученными являются половые различия агрессивного поведения, обусловленные особенностями социализации. Проведенные исследования показывают, что в целом мальчики агрессивнее девочек, а мужчины агрессивнее женщин.

Новый взгляд на истоки и причины агрессивного поведения связан с теорией фрустрации. Согласно этой теории, агрессия - это не автоматически возникающее в недрах организма влечение, а следствие фрустрации, т. е. препятствий, возникающих на пути целенаправленных действий субъекта, или же не наступление состояния, к которому он стремился. Эта теория утверждает, что, во-первых, агрессия всегда есть следствие фрустрации и, во-вторых, фрустрация всегда влечет за собой агрессию. Однако в приведенной выше формулировке оба эти постулата не подтвердились. Не всякая агрессия возникает вследствие фрустрации, в частности, с фрустрацией не связана ни одна из форм инструментальной агрессии. И не всякая фрус-трация повышает уровень стремления к агрессии, например, этого не происходит, если подвергшийся фрустрации человек воспринимает ее как непреднамеренную или как вполне оправданную.

Еще одна точка зрения на происхождение агрессивного поведения была представлена в теории социального научения Л.Берковитц. Для того чтобы агрессивное поведение возникло и распространилось на определенный объект, необходимо соблюсти два условия: первое - чтобы препятствие, возникшее на пути целенаправленной деятельности, вызвало у человека реакцию гнева и второе - чтобы в качестве причины возникновения препятствия был воспринят другой человек.

Самая современная точка зрения на происхождение агрессивного поведения связана с когнитивной теорией научения. В ней агрессивные действия рассматриваются не только как ре­зультат фрустрации, но и как следствие научения, подражания другим людям. Агрессивное поведение в этой концепции трактуется как результат следующих когнитивных и других процессов:

1.Оценки субъектом следствий своего агрессивного поведения как положительных.

2.Наличие фрустрации.

3.Наличие эмоционального перевозбуждения типа аффекта или стресса, сопровождающегося внутренней напряженностью, от которой человек хочет избавиться.

4.Наличие подходящего объекта агрессивного поведения, способного снять напряжение и устранить фрустрацию.

2.3 СИТУАЦИОННЫЕ ФАКТОРЫ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ.

Немаловажную роль в порождении и регулировании агрессивного поведения играют восприятие и оценка человеком ситуации, в частности - намерений, приписываемых другому лицу, возмездия за агрессивное поведение, способности достичь поставленной цели в результате применения агрессивных действий, оценки подобных действий со стороны других людей и самооценки.

а) Намерение: когда человек видит, что другой собирается напасть на него или помешать ему, то решающим оказывается прежде всего то обстоятельство, приписываются ли этому другому агрессивные намерения и враждебные по отношению к себе планы. Для начала агрессии нередко бывает достаточно одного только знания о том, что другой питает враждебные намерения, даже если субъект еще и не подвергся нападению. Вместе с тем если противник заранее просит извинить его за агрессивное действие, то очень часто гнев не возникает вообще и ответной агрессии не происходит. Этот эффект основан на различной атрибуции мотивации, т. е. на приписывании субъектом другому враждебных или безобидных намерений. Как только субъект решит, что другой намерен ему навредить, и возникнет гнев, то изменить после этого такую атрибуцию можно лишь с очень большим трудом. Если же субъект придет к выводу, что инцидент был непреднамеренным или что произошла ошибка, то гнев, желание мести и стремление к ответной агрессии могут быстро пройти.

Ь) Ожидание достижения цели агрессии и возмездия за агрессивное поведение: Пока субъект располагает возможностями совершения прямой агрессии, реализация которых не представляет трудностей, ожидание вероятности нанесения вреда жертве и тем самым достижение цели агрессивного действия играют незначительную роль. Существенное значение это ожидание приобретает лишь в том случае, когда ответная агрессия субъекта не может достигнуть инициатора агрессии непосредственно, например нет возможности с ним встретиться. Тогда может пос­ледовать непрямая агрессия типа нанесения ущерба собственности агрессора или его репутации. Вероятность, что подобные косвенные агрессивные действия на самом деле поразят агрессора, весьма различна и является в качестве ожидания последствий результата действия - одним из решающих детерминантов. Например, если единственное, что человек может сделать, состоит в жалобе на агрессора начальнику, а поведение последнего не позволяет надеяться на его заинтересованность в содержании жалобы и в принятии им мер, то часть возникшей агрессивной тенденции останется нереализованной и сохранится на будущее. Если же прямая агрессия возможна, то решающее значение приобретает ожидание иного рода, а именно вероятность ответа на агрессию субъекта также агрессией, т. е. что в результате своего агрессивного акта субъект снова превратится в жертву. В действенности ожидания возмездия решающим оказывается обстоятельство, подвергся субъект нападению или нет. Если субъект стал жертвой агрессии, то он осуществляет принцип возмездия, даже когда вероятность ответного возмездия велика. Исключение из этого правила И.Шортелл,С.Эпштейн и С.Тэйлор наблюдали лишь в ситуации сильной угрозы, когда наказываемый располагал возможностью сверхсильного возмездия,

с) Благоприятствующие агрессии ключевые раздражители: Особенности контекста влияют на оценку ситуации, указывая субъекту, какой смысл ей следует приписать. Один из примеров это так называемый эффект оружия. Если в лабораторном помещении находится оружие, то агрессивность испытуемого будет повышаться . Ключевые раздражители оказывают мотивирующее воздействие лишь в том случае, когда отвечают текущему мотивационному состоянию. Усиление мотивации под воздействием ключевых раздражителей, соответствующих по своему содержанию наличному мотивационному состоянию, было продемонстрировано в исследованиях Р.Джина и Д.Стоннера. После того как часть испытуемых подверглась агрессии (ударам тока), все испытуемые смотрели фильм об одном из матчей чемпионата по боксу, который трем экспериментальным группам был представлен по разному. Первой группе было сказано, что это матч - реванш после поражения одного из его участников, второй - что это матч профессиональных боксеров и дерутся они за деньги, третья группа никаких объяснений не получала. После этого испытуемые должны были чему- либо научить дру­гого человека, наказывая его за ошибки ударами тока. Полу­ченные результаты вполне соответствуют основному принципу

эффекта оружия, согласно которому совпадение содержания мо­тивации и ключевого раздражителя эту мотивацию усиливают. Испытуемые, перед просмотром фильма подвергшиеся агрессии, проявляли большую агрессивность в случае, когда считали матч вызванным желанием реванша, чем когда воспринимали его как бокс ради денег (сам фильм в обоих случаях был одним и тем же). Для испытуемых, не подвергавшихся предварительной агрессии, соотношение оказалось обратным: профессиональный бокс в большей мере стимулировал их агрессивность, чем матч - реванш.

d) Удовлетворение, приносимое достигнутым в ходе агрессии результатом: Результаты приведенного выше исследования Р.Джина и Д.Стоннера можно также объяснить, исходя из раз­личной ценности фильма о боксе для удовлетворения текущих потребностей субъекта. Для человека, подвергшегося агрессии и думающего о возмездии, восприятие поединка боксеров после испытанного одним из них поражения сопровождалась замещающим переживанием, отражавшим, возбуждавшим и умножавшим надежды на отмщение, что приводило к усилению мотивации. Наиболее непосредственное удовлетворение субъекту приносят любые реакции жертвы, выражающие ее страдание, прежде всего реакции, свидетельствующие об испытываемой ею боли. Если враждебная агрессия базируется на принципе возмездия, то максимальное удовлетворение принесет созерцание боли заранее определенной силы. Подобное созерцание сокращает агрессивную мотивацию вплоть до нулевого уровня и одновременно закрепляет агрессивное поведение в аналогичных ситуациях. Причинение незначительной боли не полностью удовлетворит субъекта и сохранит остаточную агрессивную тенденцию.

Самооценка: Процессы самооценки представляют собой решающий детерминант агрессивности субъекта, уровень самооценки регулирует внутренне обязательные нормативные стандарты, которые могут как препятствовать, так и благоприятствовать свершению агрессии. Если в результате несправедливого ( по мнению субъекта ) нападения, оскорбления или намеренно созданного препятствия будет задето и умалено его чувство собственного достоинства ( его нормативный уровень ), то агрес­сия будет нацелена на восстановление своего достоинства осуществлением возмездия. В случае избыточной агрессии тот же принцип, а также присвоенные субъектом общезначимые моральные нормы приведут к самоосуждению, чувству вины, угрызениям совести, короче, к негативной самооценке. Нормативные стандарты, определяющие в сфере агрессии, что человек считает дозволенным и недозволенным, регулируют его агрессивные действия не автоматически. Чтобы стандарты самооценочного характера оказались действенными, на них должно быть направле­но внимание субъекта, т. е. должно возникнуть состояние так называемой " объективации самосознания ", наблюдаемое, когда внимание обращается на какие - либо части или атрибуты себя самого, например когда человек видит себя в зеркале. В одном эксперименте испытуемые - мужчины должны были ударять током женщину, причем над аппаратом, посредством которого осуществлялись электроразряды, у части испытуемых помещалось зеркало, позволяющее им видеть себя. Интенсивность тока у испытуемых, видевших себя в зеркало, оказалась значительно меньшей, чем у остальных, что полностью соответствовало норме: мужчина не должен применять к женщине физического насилия. Таким образом, " объективация самосознания " как бы цивилизует людей, заставляет их в большей мере соблюдать требования морали, иными словами, их действия начинают сильнее соответствовать признаваемым в качестве обязательных общепринятым и личным нормам. Однако такое происходит только в начале раздражения. Когда же человек " вышел из себя " и находится в сильном возбуждении, это не помогает снять агрессив­ные действия. Отсюда следует, что аффект гнева при " объективации самосознания ", заполняя все чувства субъекта, затушевывает значимость нормативных ценностей в саморегуляции действий и их влияние сходит на нет.

Оценка другими людьми: В ряде исследований было вскрыто ее значение как предвосхищаемого субъектом последствия агрессии и как действенного мотивационного стимула. Усиливающий или тормозящий агрессию эффект оказывает уже само присутствие других лиц, которым субъект приписывает определенное отношение к агрессивности.

-2.4МОТИВАЦИОННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ.

У человека есть две различные мотивационные тенденции, связанные с агрессивным поведением: тенденция к агрессии и к ее торможению. Тенденция к агрессии - это склонность индивида оценивать многие ситуации и действия людей как угрожающие ему и стремление отреагировать на них собственными агрессивными действиями. Тенденция к подавлению агрессии определяется как индивидуальная предрасположенность оценивать собственные агрессивные действия как нежелательные и неприятные, вызывающие сожаление и угрызения совести. Эта тенденция на уровне поведения ведет к подавлению, избеганию или осуждению проявлений агрессивных действий. По этому поводу Д.Ольвеус пишет: " Привычные агрессивные тенденции индивида составляют предрасположенность оценивать определенный класс ситуаций как фрустрационных, угрожающих и (или) вредных. Оценка , ведущая к значению активации, превышающей некоторый индивидуальный уровень, влечет активацию тенденций индивида причинять вред или вызывать беспокойство. Аналогично, привычные индивиду тенденции подавления агрессии составляют предрасположенность оценивать собственные агрессивные тен­денции и (или) реакции как опасные, неприятные, вызывающие беспокойство или неуместные; оценка, ведущая к значению активации, превосходящему определенный уровень, влечет активацию тенденций индивида к подавлению, избеганию или осуждению проявления агрессивных тенденций."

Аналогичных взглядов придерживается Н.Корнадт также основывающий свой анализ на двух гипотетических мотивах -агрессии и подавлении агрессии. По его мнению, вся последовательность событий начинается с вызываемого каким - либо препятствием, угрозой или причиненной субъекту болью аффекта гнева. Если в результате когнитивных процессов оценивания ситуация будет воспринята как " действительно заслуживающая гнева ", то актуальное мотивационное состояние расчленяется на процессы постановки агрессивной цели, планирования ведущих к ней действий и предвосхищения возможных последствий достижения цели. Мотив торможения оказывается при этом решающим детерминантом в мотивационном процессе ожидания негативных последствий агрессии, таких, как чувство вины или страх перед наказанием.

Мотив торможения агрессивных действий оказывается решающим в актуализации определенных поведенческих тенденций. В ряде экспериментальных психологических исследований, в которых для оценки мотива - тенденции к агрессии применялась проективная методика, был получен пародоксальный на первый взгляд результат: те люди, которые в процессе тестирования обнаружили высокие показатели склонности к агрессии, в реальной жизни, как выяснилось, эту склонность не проявляли, подавляя ее даже больше, чем те, чьи показатели мотива агрессивности были выше. Этот результат объясняется, в частности, развитостью у них тенденции к торможению внешних проявлений агрессии, которая становится тем сильнее, чем значительнее мотивация к агрессии.

Источники торможения агрессии могут быть как внешними, так и внутренними. В качестве примера внешних источников можно назвать страх перед возможным возмездием или наказанием за агрессивное поведение, а в качестве примера внутреннего источника - переживание вины за несдержанное, агрессивное поведение по отношению к другому живому существу. Было показано, что обычных подростков от тех, кто совершил правонарушение и находится в местах отбывания наказания, отличают именно внутренние источники торможения агрессивных действий. Сильным тормозным фактором в проявлении подростками агрессии является также позиция взрослых, в частности родителей, по отношению к агрессивному поведению детей.

Анализ индивидуальных различий в агрессии показывает, что люди с высоким мотивом агрессии сначала испытывают гнев и только потом адекватно оценивают вызвавшую гнев ситуацию, в то время как менее агрессивные лица прежде, чем рассердиться, взвешивают ситуацию более тщательно.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

.

1.Немов P.С. Психология. Учеб. для студентов высш. пед. учеб. заведений. В 2 кн. Кн.1. Общие основы психологии.-М.: Просвещение: Владос, 1994.- 576 с.

2. Хекхаузен X. Мотивация и деятельность: В 2-х т. T.I. -М.: Мир, 1986.-450 с.