ОГЛАВЛЕНИЕ

РЕЦЕНЗИЯ

на выпускную квалификационную (дипломную) работу

"Естественно-правовая теория и её значение

для развития прав и свобод человека и гражданина"

студента V курса дневного отделения, гр. "А" Института права БашГУ

Шакирова Искандера Аликовича

Тема, выбранная студентом Шакировым И.А. для своего выпускного научного труда, является актуальной в силу своей специфики. Над её осмыслением думали умнейшие люди всех времён и народов. Что есть справедливость в праве? Откуда происходит неравенство и оправдана ли власть одних людей над другими? Почему граждане уравниваются между собой в правах перед законом государства? Какова истинная природа человека? – вот лишь некоторые вопросы, на которые пытается ответить автор. В работе дано подробное описание возникновения, развития и современного состояния естественно-правовой концепции. При этом он отмечает и её недостатки, отрицательные стороны.

В работе так же освещено то, как повлияли рассмотренные многочисленные естественно-правовые взгляды и теории на реальную жизнь людей, общества и государства, на эволюцию и сегодняшнее состояние законодательства и правовых систем разных стран.

Значительное место в работе уделено российским мыслителям и правоведам. Автор делает акцент на аксиологическом, нравственном и морально-правовом аспектах учения.

Выступая своей в работе сторонником естественно-правового взгляда на право, автор в тоже время выражает свою серьёзную озабоченность господством в последнее десятилетие в нашей стране юридического позитивизма, который извращает истинное понимание сути правового государства. Основной вывод дипломной работы заключается в том, что автор призывает отказаться от противопоставления естественного права и права положительного, настаивает на неотделимости их друг от друга. Автор призывает к внимательному изучению наследия естественно-правовой теории, которая открывают для человека дополнительные юридические возможности к увеличению его степеней свободы, более глубокому пониманию своих гражданских прав, осознанию своего достоинства и места в этом мире.

При исследовании темы и изложении материала автор творчески использовал источники по истории политических и правовых учений России и мира, а также пользовался теоретической литературой, касающейся общих вопросов по правам человека и гражданина.

В качестве критического замечания можно указать на некоторое увлечение автором теорией, философией естественного закона.

Тем не менее, считаю, что квалификационная работа студента Шакирова И.А. выполнена на высоком теоретическом уровне, написана заинтересовано, со знанием дела и заслуживает высокой оценки.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.

Конституция Российской Федерации. Научно-практический комментарий. М., 1997.

Конституция Российской Федерации. Проблемный комментарий. М., 1997.

История политических и правовых учений: Учебник для вузов. Под общей редакцией члена-корреспондента РАН В.С. Нерсесянца. М., 1998. – 736 с.

История политических и правовых учений. Учебник. Под ред. О.Э. Лейста. – М.: Юридическая литература, 1997.

Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник для вузов. М., 1997.

Утяшев М.М. Курс лекций по истории политических и правовых учений. – Уфа: Полиграфкомбинат, 1999. – 330 с.

Права человека. Учебник для вузов / Под ред. Е.А. Лукашевой. М.: “Норма-Инфра-М” 1999. 560 с.

Общая теория прав человека. Под ред. Лукашевой Е.А. – М.: Норма, 1996.

Нерсесянц В.С. Права человека в истории политической и правовой мысли //Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989.

Лившиц Р.З. Теория права.

(http://teoriya.chat.ru/)

Алексеев С.С. Философия права. М., 1997.

Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI–XX вв. – М.: Юристъ, 1995. – 387 с.

Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов. – Мн.: Изд. В.М. Скакун, 1998. – 896 с.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона.

Большая советская энциклопедия.

Конституция РФ – энциклопедический словарь.

(http://www.rubricon.ru/)

Ильин И.А. О сущности правосознания. – М., 1992.

Кистяковский Б.А. Право и метод //Русская философия права: философия веры и нравственности: Антология. СПб., 1997.

Сафонов В.Н. Политические взгляды Платона //Социал.-полит. Журн. – 1998. – № 3. С. 194-206.

Сафонов В.Н. Политические взгляды Аристотеля //Социал.-полит. Журн. – 1998. – № 4. С. 181-192.

Никулина О. В. Власть и право в философии П.И. Новгородцева.

http://virlib.eunnet.net/sofia/05-2002/text/0520.html)

Научно-теоретический журнал "Правоведение".

(http://pravoved.jurfak.spb.ru/)

Лебедева Т.П. Роль школы естественного права в формировании западной политико-правовой традиции. //Полис: Полит. исслед. – 1998. – № 6. – С. 55-63.

Грязин И.Н. Аналитическая философия права: Соврем. тенденции: (Аналит. обзор) // Соврем. аналит. философия: Сб. обзоров и реф. – М.: ИНИОН, 1988. – Вып. 1. – С. 174-197.

Хеффе О. Политика. Право. Справедливость. Основные положения критической философии права и государства. М., 1994.

Ячменев Ю.В. Естественно-правовая теория и историческая школа права.

(http://www.referats.spb.ru/analit/estesv_teor.htm)

Александр Сунгуров. Права человека и другие близкие понятия: подходы к пониманию.

(http://www.hro.org/editions/pg/sungurov.htm)

Возможна ли интегральная концепция права? // Государство и право на рубеже веков: Проблемы истории и теории (Материалы Всероссийской конференции). М., 2001;

Идея естественного права в русской правовой мысли начала ХХ века // Философия права как учебная и научная дисциплина. Материалы Всероссийской научной конференции 28—29 апреля 1999 г. Ростов-на-Дону, 1999;

(http://jurfak.spb.ru/science/teach_list.asp?pID=13&what=-1)

Естественное право как натуралистическая концепция общественной жизни.

(http://www.juristy.ru/konspekt/philosophy/philo8.htm)

Захарова Л.И. Эволюция представлений о правах человека.

(http://www.hrinstitute.ru/zah.shtml)

Казанцев А.А. Права человека в различных культурах в контексте теории естественного права.

(http://conference.rsuh.ru/kazan.htm)

А.В.Петров. Идея права и права человека.

(http://www.unn.ru/rus/books/vestnik3/stat7.htm)

Павлова Л.В. Современная концепция прав и свобод человека и её трактовка Всеобщей декларацией прав человека 1948 г.

(http://kazgua.co.kz/stat/istok/pavlova.shtml)

Природа никогда не обманывает нас; это мы сами постоянно обманываемся. — Жан Жак Руссо

Законодатель, вводящий законы, противоречащие законам природы... преступен. По существу, это порождение преступлений с целью их последующего наказания. Таким образом, ничего не остаётся неизменным, помимо врождённых и неотъемлемых прав человека. – Т. Джефферсон

"Вообще было бы наивно думать, что какой-либо государственный строй

может быть более совершенным, чем сама человеческая природа".

Неизвестный автор

ВВЕДЕНИЕ

Начну с того, почему я выбрал именно эту тему в качестве своего выпускного квалификационного труда, которая, в строгом смысле, даже не является темой моей специализации в университете. Дело в том, что в последние годы я очень усиленно размышлял на темы самых общих проблем целей права и государства. Это не могло не привести меня к вопросу о справедливости в праве и неравенства между людьми в обществе. Кроме того, на протяжении всех лет обучения праву в ВУЗе мне не давало покоя бесконечные ссылки и апелляции на это загадочное понятие. Итогом этих исканий, как вы видите, стало теоретическое изучение мной естественно-правовой концепции. Однако, и это почтенное учение всё таки не оправдало моих надежд на нахождение истины, но об этом далее…

Естественное право, одно из широко распространённых понятий политической и правовой мысли, обозначающее совокупность или свод принципов, правил, прав, ценностей, продиктованных естественной природой человека и тем самым, как бы, независимых от конкретных социальных условий и государства. Естественное право выступало всегда как оценочная категория в отношении действующей в данном политическом обществе правовой системы и закрепляемого ею строя общественных отношений. За многовековое существование естественного права его содержание варьировалось в зависимости от исторических условий, а также социально-политических позиций его выразителей.

Например, в нашей стране, в начале 90-ых гг. XX в. вместо прежних идеологических принципов тоталитарного социализма (а многие из них получили правовое выражение, прежде всего, в конституциях того времени) утвердились новые ценности – общечеловеческие. В книгах и статьях, выступлениях публицистов и государственных деятелей говорится о "естественных и неотчуждаемых" правах человека, о "священной и неприкосновенной частной собственности", рыночной экономике, разделении властей, гражданском обществе, автономии местного самоуправления. Названные выше идеологемы сформулированы в основном замечательной плеядой энциклопедистов и просветителей XVII-XVIII веков. Равно как и "вечные" требования свободы, равенства, демократии, справедливости, они сохраняют огромный гуманистический потенциал и в наше время. Многие из них возведены теперь в ранг общечеловеческих ценностей, зафиксированы в международном и внутригосударственном праве. Этой модели следует и Конституция РФ 1993 г., часть 2 статьи 17 которой гласит: "Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат ему от рождения". Правда, в российской Конституции, как и во многих зарубежных основных законах, нет словосочетания "естественные права", но все комментаторы вышеприведённой статьи считают, что речь идет именно о естественных правах¹.

И вместе с тем, я считаю, что для нас, молодых юристов, сегодня целесообразно возвращение к проблеме естественного права прежде всего в связи с попытками культивирования в российском обществе западных политико-правовых ценностей.

Сегодня любая попытка лишить какую-либо категорию граждан политического равноправия была бы неизбежно воспринята всем обществом как признак того, что этих лиц, грубо говоря, не считают за людей. А если так, то, очевидно, даже самым суровым критикам естественно-правовой теории и современной западной демократии следует примириться с её существованием – во всяком случае, с её основными принципами. Идея универсальности человеческого достоинства и исходной равноценности людей, разумеется, не нова и не является изобретением современной демократии. В европейской традиции, например, эта идея тесно связана с иудео-христианским представлением о человеке, созданном по образу и подобию Божьему. Все люди равны в том смысле, что они равны перед Создателем. Из этого, в принципе (хотя далеко не всегда на практике), делался вывод о некой фундаментальной нравственной равноценности Божьих созданий. Современная демократия распространяет эту равноценность на сферу гражданской и политической жизни; политическое равноправие провозглашается естественным правом человека.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС ТЕОРИИ ЕСТЕСТВЕННОГО ПРАВА

МИФИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

Обращение к природе, как источнику человеческих прав имеет почтенную историю.

В соответствии с мифическими и религиозными воззрениями древних египтян правду, справедливость и правосудие олицетворяет богиня Маат (Ма-ат). Божественный характер земной власти (фараона, жрецов и чиновников) и официально одобренных правил поведения, в том числе и основных источников тогдашнего права (обычаев, законов, судебных решений), означал, что все они соответствуют (или должны по своему смыслу соответствовать) ма-ат – естественно-божественному порядку справедливости. Понятие "ма-ат" здесь несёт по существу ту же смысловую нагрузку, что и понятие "рта" (рита) в Ригведе (священных гимнах индоариев), "дао" – в древнекитайской мифологии, "дике" – у древних греков и т.д.; речь во всех этих случаях идёт о "правде-справедливости", которая в последующих естественно-правовых концепциях правопонимания стала обозначаться как естественное (или естественно-божественное) право.

Восхваление божественное справедливости как основы земных социально-политических порядков, законов и правил человеческих взаимоотношений содержится в целом ряде древнеегипетских источников, в частности в "Поучении Птахотепа" (XXVIII в. до н. э.), Книге мёртвых (ок. XXV–XXIV в. до н. э.), "Поучении гераклеопольского царя своему сыну" (ок. XXII в. до н. э.) и др. В "Поучении Птахотепа" присутствует представление о естественном равенстве всех свободных ("нет рожденного мудрым").

По древнешумерскому мифу, воспринятому в дальнейшем также и в Вавилоне, в качестве покровителя справедливости, защитника слабых и теснимых фигурирует бог Шамаш, жестоко карающий всё злое, лживое, несправедливое и неправое. Всякого, кто нарушит "стезю Шамаша" – путь правды, справедливости и права, ждёт, по тогдашним правопредставлениям, неминуемая и суровая кара. Эти представления широко отражены в известном древневавилонском политико-правовом памятнике XVIII в. до н. э. – Законах Хаммурапи. Справедливость, о которой говорится в Законах Хаммурапи, подразумевает деление людей на свободных и рабов, неравноправное положение самих свободных – членов различных сословий и т. д.

"Природа, как источник человеческих прав неявно присутствует также в трактате Лао-Цзы, в котором написано, что в людях от природы заложены чувства независимости и взаимной солидарности и что правители должны считаться с ними, если хотят добиться положительных результатов. Учение Мо-цзы, в противовес конфуцианству, проповедовавшему покорность и сыновюю подчинённость властям, утверждает, что сами люди – важнейший элемент государства и народ имеет полное право восстать и сменить несправедливую или бездеятельную власть. Идея естественных прав звучит с разной степенью и в различных видах в Библии и Коране"².

ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВАЯ ТЕОРИЯ В АНТИЧНОСТИ

Антигона отказывается выполнять волю Креона, на том основании, что есть высший закон созданный богами, это нравственный закон, которому она отдает предпочтение.

В одном из диалогов Протагор отвечает на антидемократические слова Сократа мифом. Когда боги создали людей, Прометей похитил для них огонь и научил их различным "умениям", позволившим им построить цивилизацию, но не смог дать им "умение жить сообща", то есть гражданскую добродетель. Поэтому, "чуть люди собирались вместе, так сейчас же начинали обижать друг друга, потому что у них не было умения жить сообща; опять приходилось им расселяться и гибнуть". Заботясь о человеческом роде, Зевс посылает Гермеса, чтобы дать людям "совестливость и правду, чтобы они объединяли их стройным общественным порядком и дружественной связью". Посланец богов спрашивает Зевса, каким образом распределить совестливость и правду между людьми: дать ли её всем или, как с другими умениями, только мастерам дела? "Всем, – сказал Зевс, – пусть все будут к этому причастны; не бывать государству, если только немногие будут причастны к ним, как бывают причастны к другим знаниям"³.

Сохранившиеся источники показывают, что некоторые софисты использовали противопоставление законов и природы для критики существующих полисных порядков. Законы, рассуждал Антифонт, искусственны и произвольны, тогда как в природе все происходит само собой, по необходимости. Эллины, почитая знатных, поступают, словно варвары. "По природе мы все во всех отношениях равны, притом (одинаково) и варвары, и эллины. Уместно обратить внимание на то, что у всех людей нужды от природы одинаковы". Один из младших софистов Алкидамант заявлял, что "бог сделал всех свободными, природа никого не сделала рабом".

Было бы ошибкой усматривать в этих высказываниях нечто большее – осуждение рабства, признание естественных прав человека, равенства всех людей и т.п. Политической мысли рабовладельческой демократии не были известны представления о всеобщем равенстве. Однако, представления об универсальной ценности человеческой личности было знакомо некоторым античным философским течениям.

Платон (427-347 гг. до н.э.) разделяет естественно-правовое положение Сократа, сформировавшееся в споре с софистами, о том, что законное и справедливое одно и то же, поскольку в их основе лежит божественное (у Платона, кроме того, идеальное) начало⁴.

Аристотель (384-322 до н.э.) различает два вида справедливости: уравнивающую и распределяющую. Критерием первой является "арифметическое равенство", сферой применения этого принципа – область гражданско-правовых сделок, возмещения ущерба, наказания и т.д. Распределяющая справедливость исходит из принципа "геометрического равенства" и означает деление общих благ по достоинству, пропорционально вкладу и взносу того или иного члена общения.

Основным итогом этических исследованием, существенным для политики, является положение о том, что политическая справедливость возможна лишь между свободными и равными людьми и имеет целью их самоудовлетворенность (автаркию).

Политическое право делится на естественное и условное (установленное). "Естественное право – то, которое везде имеет одинаковое значение и не зависит от признания или непризнания его. Условное право то, которое первоначально могло быть без существенного различия таким или иным, но раз оно определено [это безразличие прекращается]"⁵. Предписания естественного права Аристотель нигде специально не перечисляет, но, по смыслу его концепции, к таковым относятся все общественные явления, существующие "от природы": семья, рабство, частная собственность, война греков с варварами и др. Под условным правом он понимает законы, установленные в государстве, включая сюда как писаные законы, так и неписаное обычное право. Естественное право стоит выше закона; среди законов важнее неписаные, основанные на обычае.

Направленная против учений рабовладельческой демократии, аристотелевская концепция была призвана умалить значение писаных законов, подчинить их нормам обычного права и предустановленной в природе справедливости. "Законы, основанные на обычае, имеют большее значение и касаются более важных дел, нежели законы писаные", – утверждал античный философ.

Представления Аристотеля о естественном и условном праве дали мощный толчок развитию естественно-правовых концепций.

Эпикур (341-270 гг. до н.э.) следуя релятивистским взглядам на общественные установления настойчиво подчёркивал относительный и условный характер справедливости, воплощённой в законах различных государств. "В применении к особенностям места и обстоятельств справедливость не бывает для всех одна и та же". Его учение отрицает всякую возможность существования естественного права, которое предшествовало бы договору. О естественном праве, по его мнению, можно говорить лишь применительно к договору, который служит пограничной чертой, разделяющей то время, когда люди жили, подобно животным, не имея законов, и эпоху общественной, государственной жизни. Эпикур относил договор о взаимной пользе, по-видимому, одновременно и к естественным явлениям, и к искусственным образованиям.

Вслед за Аристотелем стоики утверждали, что общественные установления и государство коренятся в природе, что человек от природы склонен к общению. Естественное право мыслилось ими как универсальный, общемировой закон, государство – как мировое сообщество.

В духе космополитических представлений того времени Зенон из Кития (ок. 336 – ок. 264 гг. до н.э.) учил, что всех людей должно считать гражданами одного государства.

Признавая реальность естественного права , римские юристы трактовали его как специфическую составную часть действующего права. Вероятно, смешение права с естественным законом, призывающим к справедливости, обеспечило римским правовым уложениям долгую жизнь. В течение многих последующих столетий их считали идеальным правом, писаным воплощением разума.

Знаменитый оратор Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н.э.) решает вопросы, касающиеся происхождения и сущности права. "Истинный и первый закон, способный приказывать и воспрещать, есть прямой разум всевышнего Юпитера", – утверждал Цицерон. Этот высший, естественный и неписаный закон возникает задолго до того, как люди объединились в гражданские общины, и его нельзя изменить голосованием народа или решением судей. Законы государства должны соответствовать установленному в природе божественному порядку – в противном случае они не имеют законной силы. Возникновение права, подчеркивал Цицерон, "следует выводить из понятия закона. Ибо закон есть сила природы, он – ум и сознание мудрого человека, он – мерило права и бесправия". Права мудрых и достойных граждан, включая право собственности, вытекают непосредственно из природы, из естественного закона.

Вместе с тем в явном противоречии с собственными исходными положениями Цицерон утверждал, что государство является не только естественным организмом, но и искусственным образованием, "народным установлением". Цицерон признает равенство всех людей от природы и возможность достижения мудрости каждым, кто получит образование. Имущественные и социальные различия между людьми, с этой точки зрения, возникают не от рождения, а в силу установившихся в обществе отношений. "Частной собственности, – заявлял Цицерон, полемизируя с последователями Аристотеля, – не бывает от природы". Она возникает на основании либо давнишнего завладения, либо победы в войне, либо закона и соглашения.

Сочинения Цицерона являются самыми ранними произведениями римской литературы, где проводится различие между естественным правом, правом народов и правом римских граждан. Правовые воззрения этого времени получили своё практическое воплощение в деятельности римских юристов.

К числу самых известных юристов периода ранней империи принадлежали Гай, Папиниан, Павел, Ульпиан и Модестин. Понятие права юристы выводили, подобно Цицерону, из стоической идеи мирового, всеобщего закона природы. Согласно определению Цельса, принятому многими римскими юристами, право – это искусство добра и справедливости (ars boni et aequi). Правосудие, уточнял Ульпиан, есть "познание божественных и человеческих дел, наука о справедливом и несправедливом".

Приведённые высказывания свидетельствуют, что юристы не отделяли ещё право от нравственности. Как и другие последователи стоицизма, они считали источником права мировой божественный разум. Изречения римских юристов гласят: Potentia non est nisi ad Bonum (власть существует только для добра); potentia debet segui institiam, non antecedere (власть должна следовать за справедливостью, а не предшествовать ей).

В составе права, действовавшего в Римской империи, юристы выделяли три части: естественное право (ius naturale), право народов (ius gentium) и право граждан (ius civile).

Естественное право, по их представлениям, распространяется как на людей, так и на животных. К его установлениям относятся брак, семья и воспитание детей. По естественному праву все рождаются свободными.

Право народов, в отличие от естественного, охватывает правила, которые мировой разум установил для людей. Римляне используют это право в своих отношениях с покоренными народами и соседними государствами. Правом народов введены война, рабство, основание царств, международная торговля и другие установления.

Право граждан, или цивильное право, регулирует отношения между свободными римлянами. Цивильное право, указывал Гай, является "собственным правом государства". Источниками этого права Папиниан называл законы, решения плебеев, постановления сената, декреты принцепса и "мнения мудрых".

В своей работе я не рассматриваю естественное право в средние века, так как в эту эпоху оно отождествляется с законом Моисея и Евангелием. И кроме того, явная ненаучность, схоластичность и теологическая догматичность воззрений этого периода не дают оснований рассматривать их серьёзно.

НОВОЕ ВРЕМЯ. ОФОРМЛЕНИЕ ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВЫХ ВЗГЛЯДОВ В ПОЛНОЦЕННУЮ ПРАВОВУЮ ТЕОРИЮ.

Идеологическим знаменем ранних буржуазных революций в Голландии и Англии был кальвинизм, но их концептуальным выражением и итогом стали теории естественного права и общественного договора, основанные на рационализме. Рационализм, т.е. оценка общественных отношений с позиций "здравого разума", применение к ним правил логики (типа: если все люди равны по природе, в чём смысл и оправдание сословных привилегий?) были могучим орудием критики феодальных отношений, несправедливость которых становилась очевидной, когда к ним прилагалась мерка природного равенства людей.

Классическим воплощением нового мировоззрения явилась теория естественного права. Эта теория стала складываться в XVII в. и сразу же получила широкое распространение. Ее идейные истоки восходят к трудам ранних буржуазных мыслителей, особенно к их попыткам построить политико-правовую теорию на исследовании природы и страстей человека. Теория естественного права основана на признании всех людей равными (от природы) и наделёнными (природой же) естественными страстями, стремлениями, разумом. Законы природы определяют предписания естественного права, которому должно соответствовать положительное (позитивное, волеустановленное, наличное) право. Антифеодальный характер теории естественного права состоял уже в том, что все люди признавались равными, и это (естественное равенство людей) было возведено в обязательный принцип положительного, т.е. действующего, права.

Русский мыслитель-еретик XVI в. Феодосий Косой сделал оригинальные выводы из доктрины нестяжания (направление политической мысли России с конца XV в.), выступавшее за реорганизацию некоторых форм деятельности церкви и требовавшее отторжения от неё всех богатств и лишения её права владения населёнными землями, а также категорически отрицавшее возможность вмешательства со стороны церкви в политическую деятельность государства, оформившиеся в законченные теории, которые явились противоборствующими официальному церковному канону в тот период времени (еретическое движение в Московском государстве). Косой не считал человека "тварным созданием", а рассматривал его в качестве естественного продукта природы, подобно всем другим её произведениям. Человек, по его учению, самобытен: он рождается, живёт и умирает по законам природы, регулирующим его жизнь и смерть. Феодосий практически пришёл к пониманию "естественного закона", которому он отдаёт предпочтение перед всеми видами государственных законов. Из этой посылки он сделал такие же выводы, как и современные ему западноевропейские мыслители, разрабатывавших теорию естественных прав человека. Человек, согласно его учению, обладает "духовным разумом", который помогает ему понять его права и подсказывает путь к их защите. Косой различает: закон естественный как основу жизни всего органического мира и закон положительный, представляющих совокупность государственных установлений, регулирующих жизнь людей в современном обществе. Положительный (позитивный) закон должен соответствовать закону естественному, и только в этом случае он сможет выражать истину. Существующие современные законы не истинны, так как имеют своим источником не естественный закон, а "человеческие предания", целью которых является сохранение несправедливого порядка вещей, обеспечивающего одним бедность и несвободу, а другим богатство и свободу.

Первым крупным теоретиком школы естественного права был нидерландский учёный Гуго Гроций (1583-1645 гг.).

Исходный пункт учения Гроция – природа человека, социальные качества людей. Гроций различает право естественное и право волеустановленное.

Источником естественного права является человеческий разум, в котором заложено стремление к спокойному общению человека с другими людьми. Волеустановленное право (оно делится на человеческое и божественное) должно соответствовать предписаниям естественного права.

Согласно Гроцию, некогда существовало "естественное состояние", когда не было ни государства, ни частной собственности. Развитие человечества, утрата им первоначальной простоты, стремление людей к общению, их способность руководствоваться разумом побудили их заключить договор о создании государства.

"Общество, – утверждал Гроций, – преследует ту цель, чтобы пользование своим достоянием было обеспечено каждому общими силами и с общего согласия". Поэтому справедливость как условие общежития "целиком состоит в воздержании от посягательств на чужое достояние".

Продолжая античную традицию, Гроций отождествляет понятия права и справедливости: "…право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом"⁶. Однако это определение, как полагает сам автор, дано скорее в отрицательном, чем в утвердительном смысле, и требует дальнейших уточнений. Опираясь на аристотелевское понимание справедливости, Гроций анализирует понятие права в трёх различных значениях. Так, справедливость действует в двух видах отношений: между равными и между господствующими и повинующимися. Первый вид справедливости Гроций называет правом равенства, второй — правом господства. Право равенства (или уравнивающая справедливость, по Аристотелю) собственно и лежит в основании естественного права. От права равенства зависит так называемое право, касающееся лиц, которое определяется как «нравственное качество, присущее личности, в силу которого можно законно владеть чем-нибудь или действовать так или иначе» (с. 69). Причем это нравственное качество может быть совершенным и менее совершенным. Первое Гроций называет «способностью», второе — «соответствием». «Способность» соотносится с действием, «соответствие» — с возможностью. По сути дела, в первом случае речь идет о субъективном, наличном праве, во втором — о возможности обладать правами. И именно субъективное право — совершенное нравственное качество — Гроций называет «правом в собственном или тесном смысле слова; им объемлется власть как над собой, что называется свободой, так и над другими лицами, например, власть отеческая или господская; а также собственность — полная, или неограниченная, и ограниченная, как узуфрукт, право залога, ссуда; право требования по договору, чему с другой стороны соответствует обязанность» (с. 69). В данном значении право предстает в качестве отношения, построенного на началах взаимных прав и обязанностей субъектов. Причем Гроций подразделяет их на два вида: низшие — отношения между частными лицами и высшие — отношения ради общего блага. Наконец, в третьем значении право понимается как «правила нравственных поступков, обязывающих к выполнению какого-нибудь надлежащего действия» (с. 70). Из сказанного можно заключить, что естественное право понимается Гроцием, хотя и не всегда последовательно, как субъективное право, как система отношений частного и публичного характера и как система общеобязательных норм.

Источником естественного права является природа человека, который отличается от всех прочих существ тем, что он наделен разумом, речью и общительностью. «К числу свойств, присущих человеку, — пишет он, — относится стремление к общению, или, что то же, общительность, но не всякая общительность, а именно — стремление к спокойному и руководимому собственным разумом общению человека с себе подобными…» (с. 45). Такого рода общение возможно только при соблюдении всеми участниками определенных правил. Поэтому-то «наряду со свойственной человеку преобладающей наклонностью к общению, для чего он один среди всех живых существ одарен особым органом речи, следует признать присущую ему способность к знанию и деятельности согласно общим правилам» (с. 46). Отсюда следует вывод, что «мать естественного права есть сама природа человека» (с. 48). Она с неизбежностью порождает некие вечные, неизменные и независимые от чьей-либо воли нормы поведения — естественное право. Оно «столь незыблемо, что не может быть изменено даже самим Богом. Хотя божественное всемогущество и безмерно, тем не менее можно назвать и нечто такое, на что оно не распространяется, поскольку то, что об этом говорится, только произносится, но лишено смысла, выражающего реальный предмет, ибо само себе противоречит. Действительно, подобно тому как Бог не может сделать, чтобы дважды два не равнялось четырем, точно так он не может зло по внутреннему смыслу обратить в добро» (с. 72). При этом разумеется, что существование естественного права не противоречит воле Бога, ибо он есть творец человека и, соответственно, всех его свойств. Поэтому «право естественное есть предписание здравого разума, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия самой разумной природе, признается либо морально позорным, либо морально необходимым; а следовательно, такое действие или воспрещено, или же предписано самим Богом, создателем природы» (с. 71). Таким образом, нормы естественного права становятся воплощением добра и возводятся к воле Бога, что и придает им абсолютную незыблемость.

Вместе с тем Гроций отнюдь не отождествляет нормы морали и нормы естественного права, к последним он относит такие требования, как «воздержание от чужого имущества, так и возвращение полученной чужой вещи и возмещение полученной из нее выгоды, обязанность соблюдения обещаний, возмещение ущерба, причиненного по нашей вине, также воздаяние людям заслуженного наказания» (с. 46). Эти нормы вечны и неизменны, не устает повторять Гроций. Однако как ученый, прекрасно знающий историю и современные ему события, он не может не видеть, что эти нормы действуют далеко не везде и не всегда. В чем же дело? Во-первых, изменчивы отношения (или вещи, по терминологии Гроция), на которые нормы распространяются, что нередко создает иллюзию изменчивости самих норм. Во-вторых, естественное право предписывает правила не вообще, «а в расчёте на известный порядок вещей» (с. 72). Сказанное, например, касается права собственности, которое «в том виде, как оно существует в настоящее время, установлено волей человека; и, однако же, раз оно установлено, то в силу естественного права преступно похищение против воли чужой собственности; оттого, по словам юриста Павла, воровство воспрещено естественным правом; оно природе позорно, по мнению Ульпиана, и неугодно Богу, как говорит Еврипид в трагедии “Елена”» (с. 71). Наконец, и это самое главное, естественное право встречается только у народов образованных и «одарённых правым и здравым умом» (с. 73–74). Подтверждая данную мысль, Гроций приводит мнения Порфирия — философа III в. н.э., Андроника Родосского — философа I в. до н.э., Плутарха, Аристотеля. Однако обильные ссылки Гроция на древних не должны вводить в заблуждение о полном совпадении их взглядов. Для античных авторов «образованность» связана с принадлежностью к тому или иному этносу; для Гроция же она означает буржуазность общества. В связи с этим теория естественного права Гроция пронизана индивидуализмом: не общество, как у древних, порождает нормы естественного права, а отдельные индивиды, реализующие свои стремления, первейшим из которых является стремление жить по праву. Причем правовой и нравственный образы жизни в данном случае совпадают. Поэтому-то Гроций и не может согласиться с теми, кто считает, что право и польза неразделимы. Человек поступает по праву потому, что это соответствует его природе, которая побуждает его не просто к общению, а к правовому общению даже тогда, когда он ни в чем не нуждается (с. 48). На этом основании Гроций и отличает юриспруденцию от политики, предметом которой является исследование «того, как предпочтительнее поступать в различных обстоятельствах по соображениям целесообразности» (с. 59). Однако полезность не чужда и праву, но уже праву волеустановленному в той его части, в которой оно связано с политикой.

Сам Гроций еще не делал из теории естественного права радикальных выводов; но теоретические основы для таких выводов, сделанных впоследствии идеологами революционной буржуазии, заложены были Гроцием.

После Гроция крупнейшим теоретиком теории был английский философ-материалист Томас Гоббс (1588-1679 гг.).

Гоббс строил своё учение на изучении природы и страстей человека. Мнение Гоббса об этих страстях и природе крайне пессимистично: людям присущи соперничество (стремление к наживе), недоверие (стремление к безопасности), любовь к славе (честолюбие). Эти страсти делают людей врагами: "человек человеку – волк" (homo homini lupus est). Поэтому в естественном состоянии, где нет власти, держащей людей в страхе, они находятся в "состоянии войны всех против всех" (bellum omnia contra omnes). Пагубность "состояния войны всех против всех" понуждает людей искать путь к прекращению естественного состояния; этот путь указывают естественные законы, предписания разума (по Гоббсу, естественное право – свобода делать всё для самосохранения; естественный закон – запрет делать то, что пагубно для жизни).

Отказываясь от естественных прав (т.е. свободы делать всё для самосохранения), люди переносят их на государство, сущность которого Гоббс определял как "единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как оно сочтет это необходимым для их мира и общей защиты".

Причина взаимного страха на первый взгляд парадоксальна — она заключается в природном равенстве людей. "Природа создала людей равными в отношении физических и умственных способностей..."⁷. Но природное равенство означает лишь то, что люди обладают равными возможностями друг против друга: каждый способен убить каждого. Равенство умственных способностей приводит к равенству надежд и желаний, а отсюда проистекает взаимное недоверие, ибо каждый является конкурентом каждого. "Самая распространённая причина, заставляющая людей взаимно желать зла друг другу, является результатом того, что одновременно множество людей стремятся к обладанию одной и той же вещью, однако чаще всего они не могут ни пользоваться одновременно этой вещью, ни разделить её между собой. Следовательно, её приходится отдавать сильнейшему, а кто будет сильнейшим, решит борьба" (1, 289). Эта борьба ведётся на основании естественного права, по которому природа дала каждому право на всё: право на выбор цели и право на выбор средств для её достижения. Царящее в естественном состоянии естественное право тождественно свободе. "Естественное право, — пишет Гоббс, — называемое обычно писателями jus naturale, есть свобода всякого человека использовать собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, т.е. собственной жизни, и, следовательно, свобода делать все то, что, по его суждению, является наиболее подходящим для этого". А сама по себе свобода состоит лишь в отсутствии внешних препятствий для того, чтобы делать то, что человек считает полезным для себя (2, 98). Итак, по естественному праву люди равны и свободны, каждый обладает правом на все и каждый сам является судьей своих поступков. "Но такого рода всеобщее право на все оказалось совершенно бесполезным для людей. Ибо результат этого права по существу тот же самый, как если бы не было вообще никакого права. Ведь всякий о любой вещи мог сказать: это мое, он не мог тем не менее пользоваться ею из-за того, что ближний с равным правом и равной силой претендовал на неё же" (1, 291). Короче говоря, все естественное право сводится к тому, что "один по праву нападает, а другой по праву сопротивляется" (1, 291).

Господствует принцип "человек человеку волк", и идёт война всех против всех. В условиях этой войны не существует понятия справедливого или несправедливого, мерилом поступков является польза. Война всех против всех могла бы идти бесконечно, если бы человек не боялся смерти как величайшего зла. Страх смерти стимулирует разум человека, заставляет его искать более надежные средства для сохранения жизни, кроме своих индивидуальных возможностей. В связи с этим разум человека формулирует естественные законы, некие требования истинного разума. "Естественный закон, lex naturalis, есть предписание, или найденное разумом (reason) общее правило, согласно которому человеку запрещается то, что пагубно для его жизни или лишает его средств к её сохранению, и пренебрегать тем, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни" (2, 98). Истинный разум требует от человека соблюдения своих обязанностей перед остальными людьми ради собственного самосохранения (1, 294). Поэтому-то различие между правом (jus) и законом (lex), по мнению Гоббса, заключается в том, что "право состоит в свободе делать или не делать", закон же "определяет и обязывает", поэтому в отношении одной и той же вещи обязательство (закон) и свобода (право) несовместимы (2, 98 – 99). Если естественное право — это царство свободы каждого, то естественные законы — это обязательства, накладываемые на каждого разумом каждого. Иными словами, право и закон, jus и lex, выступают как правомочие и обязанность. Сказанное вытекает из смысла естественных законов, сформулированных Гоббсом.

Поскольку первым из благ является самосохранение, то наиболее общее предписание истинного разума гласит: "всякий человек должен добиваться мира, если у него есть надежда достигнуть его; если же он не может достигнуть его, то он может использовать любые средства, дающие преимущество на войне". В первой части этого предписания содержится "первый и основной естественный закон, гласящий, что следует искать мира и следовать ему"; вторая его часть относится к естественному праву "защищать себя всеми возможными средствами" (2, 99). Первый естественный закон определяет цель — мир. Второй естественный закон определяет средства его достижения. "В случае согласия на то других человек должен согласиться отказаться от права на все вещи в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы у других людей по отношению к себе" (2, 99). В книге "О гражданине" этот закон сформулирован несколько иначе: "право всех на все не должно сохраняться, некоторые же отдельные права следует либо перенести на других, либо отказаться от них" (1, 295).

"Отказ от права" и "перенесение права" — важнейшие категории философии права Гоббса. "Отказ от права" означает отказ от права совершать какие-либо действия или "лишиться свободы препятствовать другому пользоваться выгодой от права на то же самое" (2, 100). Отказ от права совершается либо в форме простого отречения, когда получающий право не указывается, либо в форме перенесения права, когда право достается конкретному лицу. Самое главное заключается в том, что отказ от права в любой форме не может быть односторонним. "Когда человек переносит свое право или отрекается от него, то он это делает или ввиду какого-нибудь права, которое взамен переносится на него самого, или ради какого-нибудь другого блага, которое он надеется приобрести. В самом деле, такое отречение, или отчуждение, является добровольным актом, а целью добровольного акта всякого человека является какое-нибудь благо для себя" (2, 106 – 107). Отказ от права предполагает добровольность и взаимность и может произойти только по договору. Договором (contractus) называется "действие двух или более лиц, взаимно переносящих друг на друга свои права" (1, 297). Договоры могут заключаться только по обоюдному волеизъявлению, основываются на взаимном доверии и имеют в виду то или иное благо (2, 101). Поэтому договоры не могут требовать от одной из сторон невозможного: причинять вред себе, брать на себя вину, свидетельствовать против себя самого и близких и т.д. Получается, что основные принципы обязательственного права Гоббс относит к естественным законам. Он так и назвал соответствующую главу в "Гражданине" — "О законе природы применительно к договорам". Третий естественный закон — справедливость, которая состоит в выполнении заключенных соглашений: сама справедливость проистекает из договора. "Ибо там, где не имело место предварительное заключение договора, не было перенесено никакое право и каждый человек имеет право на все и, следовательно, никакое действие не может быть несправедливым" (2, 110). Нарушение же договора является несправедливостью, т. е. нарушением права — injuria (1, 305).

Исполняя договоры — поступая правомерно — человек одновременно поступает и разумно, ибо это соответствует интересам его безопасности. Ведь человек, нарушающий договоры, не может рассчитывать на помощь других и на принятие в сообщество. Итак, в основе человеческого сообщества лежат договоры, которые порождают право, т. е. справедливость. Благодаря им появляются понятия правомерного, справедливого, правильного поведения и несправедливости — правонарушения. Иными словами, право у Гоббса, так же как и язык, носит конвенциальный характер.

Обращаясь к понятиям коммутативной (уравнивающей) и дистрибутивной (распределяющей) справедливости, введенным еще Аристотелем, Гоббс критикует общепринятое их толкование. Он соглашается с тем, что "справедливость есть своего рода равенство, состоящее в том, что, поскольку все люди от природы равны, никто не должен требовать себе права больше, чем он предоставляет другому" (1, 308).

Четвертый естественный закон — благодарность. Суть его заключается в том, что поскольку любое действие человека совершается ради его собственной выгоды, постольку любое благодеяние должно воздаваться благодарностью со стороны одариваемого. В противном случае одаривающий может счесть себя обиженным, что чревато возобновлением войны (2, 116 – 117).

Пятый естественный закон — взаимная уступчивость или любезность. Этот закон требует считаться с интересами других людей, приноравливаться к другим людям (2, 117).

Шестой естественный закон — легко прощать обиды — предписывает: "При наличии гарантии в отношении будущего человек должен прощать прошлые обиды тем, кто, проявляя раскаяние, желает этого. Ибо прощение есть дарование мира" (2, 117).

Седьмой естественный закон предписывает: "При отмщении (т. е. при воздавании злом за зло) люди должны сообразовываться не с размерами совершенного зла, а с размерами того блага, которое должно последовать за отмщением". Разъясняя этот закон, Гоббс пишет, что наказание — это не месть, оно имеет целью перевоспитание преступника и предостережение другим (2,118).

Восьмой естественный закон — против оскорбления: "Ни один человек не должен делом, словом, выражением лица или жестом высказывать презрение или ненависть к другому", ибо ненависть порождает жажду отмщения (2, 118).

Девятый естественный закон — против гордости: "Каждый человек должен признать других равными себе по природе". Этот закон проистекает из того факта, что люди считают себя равными и готовы вступить в мирный договор только на условиях равенства (2, 118).

Непосредственно с ним связан десятый естественный закон — против надменности: "При вступлении в мирный договор ни один человек не должен требовать предоставления себе какого-нибудь права, предоставить которое любому другому человеку он не согласился бы" (2, 119). Итак, девятый и десятый естественные законы постулируют принцип равенства.

Одиннадцатый естественный закон — беспристрастие: "Если человек уполномочен быть судьей в споре между двумя людьми, то естественный закон предписывает, чтобы он беспристрастно их рассудил" и воздал то, что ему принадлежит в соответствии с принципом распределяющей справедливости (2, 119 – 120).

Двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый естественные законы касаются вопросов общих и неделимых вещей с тем, чтобы исключить конфликты и по поводу пользования ими (2, 120).

Пятнадцатый естественный закон требует гарантии неприкосновенности посредникам мира (2, 120).

Шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый естественные законы касаются проблем судопроизводства: в случае возникновения спора тяждущие должны обратиться за его разрешением к третьей, лично не заинтересованной в исходе дела, стороне — арбитру, ибо никто не может быть судьей самого себя, и беспрекословно подчиниться его решению. Арбитр же должен решить два вопроса: вопрос факта, т.е. было или не было совершено то или иное действие (в этом случае необходим свидетель), и вопрос права, т.е. нарушает данное действие закон или нет (2, 120 – 121).

В "Гражданине" Гоббс добавляет еще один естественный закон — против пьянства. Поскольку естественный закон есть веление истинного разума, постольку соблюдать его способен "только тот, кто сохраняет способность к здравому суждению" (1, 314).

Естественные законы, сформулированные Гоббсом (причём предложенный им перечень — не исчерпывающий, все эти и иные законы охватываются известным положением "не делай другому того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано по отношению к тебе"), — частью моральные, частью юридические — по сути являются принципами мирного разумного человеческого общения. Сам Гоббс называет эти законы моральными, а науку о них — истинной моральной философией. Естественные законы неизменны, вечны и известны каждому находящемуся в здравом уме человеку. Однако их исполнение в естественном состоянии не гарантировано, люди продолжают испытывать взаимное недоверие друг к другу, поэтому фактически справедливость, т.е. право, не может существовать. Слова "справедливое" и "несправедливое" приобретают смысл только тогда, когда появляется принудительная власть, гарантирующая справедливость. Поэтому в естественном состоянии естественные законы являются не более чем предписаниями, которые "суть заключения или теоремы" (2, 123). Превратить же их в законы в собственном смысле слова может только государство, способное обеспечить социальное принуждение.

Видным теоретиком естественного права был голландский философ-материалист Бенедикт (Барух) Спиноза (1632-1677 гг.).

Политико-правовое учение Спинозы связано с его философией, особенно с идеей строгой закономерности, причинной обусловленности всех явлений природы.

Под естественным правом Спиноза понимал необходимость, в соответствии с которой существуют и действуют природа и каждая её часть. При этом, что важно для всего учения Спинозы, естественное право отождествлялось с "мощью" – способностью любой части природы к самосохранению: "Право каждого простирается так далеко, как далеко простирается определенная ему мощь". Человек такая же часть природы, как и всякая другая; стремление к самосохранению предопределяет все его страсти, аффекты, т.е. состояния тела и их осознание.

Взгляды Спинозы на государство сложились под сильным влиянием Гоббса и в полемике с ним.

Раз естественное состояние – это "состояние борьбы всех против всех", оно вряд ли когда-нибудь существовало вообще (иначе как люди могли уцелеть?); к тому же оно не могло существовать ещё и по той причине, что люди связаны разделением труда. Необходимость государства и законов обусловлена естественной причиной – противоречием между страстями и разумом людей. Человек только тогда свободен и могуществен, когда руководствуется разумом; однако большинство людей (толпа) не таково – люди одержимы пассивными аффектами, побуждающими к неразумным поступкам. Именно этим вызвана необходимость права и государства: "Если бы люди от природы так были созданы, что они ничего не желали бы, кроме того, на что им указывает истинный разум, – писал Спиноза, – то общество, конечно, не нуждалось бы ни в каких законах... Но человеческая природа устроена совсем иначе. Каждый человек стремится к своей пользе, к выгоде, но большинство руководствуется своим мнением, увлечением, а не разумом, движимо прихотями, не считается с будущим. Поэтому ни одно общество не может существовать без власти и силы, а следовательно, и без законов, умеряющих и сдерживающих страсти и необузданные порывы людей". Законы, обеспеченные поощрением или наказанием, необходимы для того, чтобы подчинить разуму страсти, чтобы "сдержать толпу, точно лошадь уздой, насколько это возможно".

Демократическое государство наиболее естественно и наиболее приближается к свободе, которую природа предоставляет каждому, ибо в нем каждый переносит свое естественное право не на другого, лишив себя на будущее права голоса, но на большую часть всего общества, единицу которого он составляет. И на этом основании все пребывают равными, как прежде в естественном состоянии.

В произведении "Два трактата о правлении" английский философ Джон Локк (1632-1704 гг.) изложил свою концепцию естественного права. Концепция Локка подводила итог предшествующему развитию политико-правовой идеологии в области методологии и содержания теории естественного права.

Как и другие теоретики естественно-правовой школы, Локк исходит из представления о "естественном состоянии". Важная особенность учения Локка в том, что он обосновывает идею прав и свобод человека, существующих в догосударственном состоянии. Естественное состояние, по Локку, – "состояние полной свободы в отношении действий и распоряжения своим имуществом и личностью", "состояние равенства, при котором всякая власть и всякое право являются взаимными, никто не имеет больше другого". К естественным правам относится собственность, которая трактовалась широко: как право на собственную личность (индивидуальность), на свои действия, на свой труд и его результаты. Именно труд, по Локку, отделяет "моё", "твоё" от общей собственности; собственность – нечто, неразрывно связанное с личностью: "То, что человек извлек из предметов, созданных и предоставленных ему природой, он слил со своим трудом, с чем-то таким, что ему неотъемлемо принадлежит и тем самым делает это своей собственностью". Обоснование частной собственности направлялось против уравнительных теорий (коль скоро люди не равны по трудолюбию, способностям, бережливости – собственность не может быть равной).

В естественном состоянии, рассуждал Локк, все равны, свободны, имеют собственность (с появлением денег она стала неравной); в основном это – состояние мира и доброжелательности. Закон природы, утверждал Локк, предписывает мир и безопасность. Однако любой закон нуждается в гарантиях. Закон природы, предписывающий мир и безопасность, был бы бесполезен, если бы никто не обладал властью охранять этот закон, обуздывая его нарушителей. То же и естественные права людей – каждый обладает властью охранять "свою собственность, т.е. свою жизнь, свободу и имущество".

Естественные законы, как и всякие другие, утверждал Локк, обеспечиваются наказанием нарушителей закона в такой степени, в какой это может воспрепятствовать его нарушению. Одной из важнейших гарантий закона и законности Локк считал неотвратимость наказания. В естественном состоянии эти гарантии недостаточно надежны, ибо неупорядоченное использование каждым своей власти наказывать нарушителей закона природы то карает чрезмерно сурово, то оставляет нарушение безнаказанным. К тому же происходили споры из-за понимания и толкования конкретного содержания естественных законов, ибо "закон природы не является писаным законом и его нигде нельзя найти, кроме как в умах людей".

Для создания гарантий естественных прав и законов, считал Локк, люди отказались от права самостоятельно обеспечивать эти права и законы. В результате общественного соглашения гарантом естественных прав и свобод стало государство, имеющее право издавать законы, снабженные санкциями, использовать силы общества для применения этих законов, а также ведать отношениями с другими государствами.

В духе юридического мировоззрения Локк рассуждал об основаниях распространения власти на тех, кто не участвовал в заключении первоначального соглашения (дети и иностранцы), о праве народа пересмотреть первоначальное соглашение в случае тиранического правления, нарушения естественных прав или их гарантий.

Поскольку, по Локку, государство создано для гарантии естественных прав (свобода, равенство, собственность) и законов (мир и безопасность), оно не должно посягать на эти права, должно быть организовано так, чтобы естественные права были надежно гарантированы. Главная опасность для естественных прав и законов проистекает из привилегий, особенно из привилегий носителей властных полномочий. "Свобода людей в условиях существования системы правления, – подчеркивал Локк, – заключается в том, чтобы жить в соответствии с постоянным законом, общим для каждого в этом обществе и установленным законодательной властью, созданной в нем; это свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от непостоянной, неопределенной, неизвестной самовластной воли другого человека".

Согласно теории Локка, абсолютная монархия – один из случаев изъятия носителя власти из-под власти законов. Она противоречит общественному договору уже по той причине, что суть последнего в установлении людьми равного для всех суда и закона, а над абсолютным монархом судьи вообще нет, он сам судья в собственных делах, что, конечно же, противоречит естественному праву и закону. Абсолютная монархия – всегда тирания, так как нет никаких гарантий естественных прав. Вообще же, когда кто-то изъят из-под власти законов, имеет привилегии, люди начинают думать, что они находятся по отношению к такому человеку в естественном состоянии, поскольку никто кроме них самих не может защитить их прав от возможных посягательств со стороны привилегированного. Отсюда – одно из основных положений теории Локка: "Ни для одного человека, находящегося в гражданском обществе, не может быть сделано исключение из законов этого общества".

Пределы власти государства при всех формах правления – естественные права подданных. Государственная власть, писал Локк, не может брать на себя право повелевать посредством произвольных деспотических указов, наоборот, она обязана отправлять правосудие и определять права подданного посредством провозглашенных постоянных законов и известных, уполномоченных на то судей. Власть не может лишить какого-нибудь человека части его собственности без его согласия. Локк считал правомерным и необходимым восстание народа против тиранической власти, посягающей на естественные права и свободу народа. Но главное в том, чтобы организация самой власти надежно гарантировала права и свободы от произвола и беззакония. Отсюда проистекает теоретически обоснованная Локком концепция разделения властей.

Теория естественных неотчуждаемых прав человека была затем использована Джефферсоном и другими теоретиками американской революции и вошла во французскую Декларацию прав человека и гражданина 1789 г. Созданная Локком концепция прав человека на свободу, равенство и собственность, не зависящих от государства, развивалась и дополнялась в последующие века, когда существенно пополнился перечень "формальных" прав и свобод правами и свободами социальными, которые, однако, практически неосуществимы без их хотя бы поначалу и формального, но фундаментально-генетического основания.

Главным итогом XVII в. в идеологии Западной Европы стало формирование теории естественного права, выразившей основные принципы гражданского общества. В теории естественного права получили развитие идеи XVI в. о природе человека, его страстях и разуме как об основе и движущих силах политики. Существенное достижение и основа теории естественного права XVII в. – идея всеобщего естественного равенства людей. Впервые в многовековой истории человечества было выдвинуто и широко обосновано представление о всеобщем правовом равенстве людей независимо от их социального положения и происхождения. Этим теория естественного права Нового времени существенно отличалась от идей "права природы" античных философов и политических мыслителей.

В отличие от христианских авторов средневековья, традиционно видевших в "свободной воле людей" источник и причину греха и зла в мире, теоретики естественного права считали свободу воли, направляемой разумом, основой общежития, отношений между людьми, каждый из которых свободен в поступках, в выборе вариантов поведения и потому должен нести ответственность за свои действия.

В конце XVII в. был сформулирован и обоснован перечень естественных прав и свобод человека, ставший классическим для последующей эпохи. Тогда же были теоретически обозначены основные пути реализации этих прав и свобод в гражданском обществе. Разработка проблемы защиты человека от государственной власти вела к идее правового и демократического государства, постановка вопроса о материальных гарантиях прав и свобод, защиты человека от голода и нищеты порождала мысль о социальном государстве.

Естественно-правовая теория была прямой наследницей гуманистических идей Возрождения, его веры в могущество и конечное торжество человеческого разума. Она переложила эти идеи на язык права, дала теоретико-правовое обоснование и формулирование общечеловеческим нравственным ценностям, представлениям о справедливости в отношениях между людьми, между человеком и обществом, государством. Именно поэтому естественно-правовая теория, как и современное ей Просвещение, оказалась универсальной: её идеи могли восприниматься и воспринимались в различных социально-политических условиях и соответственно с ними получали различное толкование. Абстрактность предложенных теоретических конструкций позволяла давать им различающиеся оценки и делать из этих оценок порой весьма противоречивые политические выводы.

Если в Англии, а позже и во Франции естественно-правовая доктрина стала идейным оружием в борьбе против феодального абсолютизма, теоретической основой лозунгов буржуазных революций, то в Германии она превратилась в средство рационалистического обоснования существовавшего монархического режима и положительного права со скромными пожеланиями их совершенствования во имя общего блага.

Наиболее видный представитель итальянского просвещения XVIII в., был Чезаре Беккариа (1738-1794 гг.).

Трактовка естественного состояния и причин, побудивших людей перейти от него к политическому общежитию, у Беккариа мало чем отличается от трактовок Гоббса. В естественном состоянии люди жили в одиночку. Постоянные войны между ними делали их естественную свободу необеспеченной и поэтому бесполезной. Для общего блага люди объединились и пожертвовали частью своей свободы во имя безопасности и обеспечения оставшейся у них части свободы. Из пожертвованной людьми части свободы и образовалась по общественному договору верховная власть государства. Хранителем её стал суверен как представитель всего общества. Он должен был обеспечить людям общее благо – безопасность и справедливость.

Беккариа различает справедливость божественную, естественную и человеческую. Первые две – основаны на божественных и естественных законах. Человеческая справедливость базируется на общественном договоре, устанавливающем пределы власти государства. Она изменчива. Ее критерием должно быть общее благо. Основанные на ней законы государства должны иметь в виду возможно большее счастье для возможно большего числа лиц. Но невежественные представления о человеческой справедливости привели к тому, что законы государства являются оружием в руках незначительного меньшинства. Они несправедливы, закрепляют сословные привилегии, право сильного и связанные с ним произвол и насилие. Причину этого Беккариа видит в утверждении частной собственности, дающей одним власть и благополучие, а другим – нищету и бесправие. Беккариа резко критикует современную ему юриспруденцию, при которой законами считаются изречения римских и средневековых юристов, а уголовное право опирается на вековые предрассудки. Исходя из этих теоретических посылок, Беккариа в своей книге "О преступлениях и наказаниях" утверждал, что причина преступности лежит в социальных условиях – нищете людей и столкновении их интересов, порождаемых человеческими страстями.

Аргументация Беккариа в пользу отмены смертной казни заслуживает особого внимания как практически первое в истории теоретически убедительное выступление такого рода. Правда, Беккариа допускал применение смертной казни, но только в чрезвычайных обстоятельствах, когда это необходимо для сохранения существующего правления или при борьбе нации за свободу. Во всех остальных случаях, по его мнению, смертная казнь несправедлива и неоправданна.

Теоретически, по естественному праву, недопустимо, чтобы человек желал лишить себя жизни и, следовательно, он не мог предоставить это право другим. Смертная казнь – "война нации с гражданином", т.е. возврат в естественное состояние.

Василий Никитич Татищев (1686 – 1750 гг.) был государственным деятелем, организатором горного дела на Урале, географом, историком, ученым, внесшим значительный вклад в развитие отечественной науки. Татищев – сторонник теории естественного права; он ссылался на Гроция, Пуфендорфа, Вольфа. Вместе с тем он отрицательно отзывался о сочинениях Макиавелли, Гоббса, Локка, содержащих мысли, "более вредительные, нежели полезные". Как и другие представители школы естественного права, Татищев различает естественные и гражданские (положительные) законы.

Законы положительные основаны "на соображениях политической мудрости", устанавливаются "по произволению каждого народа". Если естественные законы определяют, что "право и неправо", то политика судит о том, что полезно или вредно. Естественное право рассуждает об отдельном человеке, политика – об обществе в целом. Естественные законы едины и всеобщи, гражданские законы различны вплоть до того, что по положительным законам разных народов "часто приходится тако, что один за доброту, другой за зло почитает".

Теоретическим камнем преткновения для Татищева явилось крепостничество. Рабство или невольничество Татищев признавал противоестественным, противоречащим природе человека, естественному праву защищаться и обороняться от насильственного порабощения. "Раб, самим ли его господином покоренный или от покорившего наследством и куплею полученный, имеет право от онаго насилия или покорения искать свободы, как только может способ тому улучить".

В своём учении французский просветитель Жан-Жака Руссо (1712-1778 гг.) исходил, как и многие другие философы XVIII в., из представлений о естественном (догосударственном) состоянии. Его трактовка естественного состояния, однако, существенно отличалась от предшествующих. Ошибка философов, писал Руссо, имея в виду Гоббса и Локка, заключалась в том, что "они говорили о диком человеке, а изображали человека в гражданском состоянии". Было бы также ошибкой предполагать, что естественное состояние когда-то существовало на самом деле. Мы должны принимать его лишь в качестве гипотезы, способствующей лучшему пониманию человека, указывал мыслитель. Впоследствии такая трактовка начального этапа человеческой истории получила название гипотетического естественного состояния.

По описанию Руссо, сначала люди жили, как звери. У них не было ничего общественного, даже речи, не говоря уже о собственности или морали. Они были равны между собой и свободны. Руссо показывает, как по мере совершенствования навыков и знаний человека, орудий его труда складывались общественные связи, как постепенно зарождались социальные формирования – семья, народность. Период выхода из состояния дикости, когда человек становится общественным, продолжая оставаться свободным, представлялся Руссо "самой счастливой эпохой".

Дальнейшее развитие цивилизации, по его взглядам, было сопряжено с появлением и ростом общественного неравенства, или с регрессом свободы.

Первым по времени возникает имущественное неравенство. Согласно учению, оно явилось неизбежным следствием установления частной собственности на землю. На смену естественному состоянию с этого времени приходит гражданское общество. "Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: "Это моё!" и нашёл людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества". С возникновением частной собственности происходит деление общества на богатых и бедных, между ними разгорается ожесточённая борьба. Богатые, едва успев насладиться своим положением собственников, начинают помышлять о "порабощении своих соседей". На следующей ступени в общественной жизни появляется неравенство политическое. Для того чтобы обезопасить себя и своё имущество, кто-то из богатых составил хитроумный план. Он предложил якобы для защиты всех членов общества от взаимных раздоров и посягательств принять судебные уставы и создать мировые суды, т.е. учредить публичную власть. Все согласились, думая обрести свободу, и "бросились прямо в оковы". Так было образовано государство. На данной ступени имущественное неравенство дополняется новым – делением общества на правящих и подвластных. Принятые законы, по словам Руссо, безвозвратно уничтожили естественную свободу, окончательно закрепили собственность, превратив "ловкую узурпацию в незыблемое право", и ради выгоды немногих "обрекли с тех пор весь человеческий род на труд, рабство и нищету".

Наконец, последний предел неравенства наступает с перерождением государства в деспотию. В таком государстве нет больше ни правителей, ни законов – там только одни тираны. Отдельные лица теперь вновь становятся равными между собой, ибо перед деспотом они – ничто. Круг замыкается, говорил Руссо, народ вступает в новое естественное состояние, которое отличается от прежнего тем, что представляет собой плод крайнего разложения. Если же деспота свергают, рассуждал философ, то он не может пожаловаться на насилие. В естественном состоянии всё держится на силе, на законе сильнейшего. Восстание против тирании является поэтому настолько же правомерным актом, как и те распоряжения, посредством которых деспот управлял своими подданными. "Насилие его поддерживало, насилие и свергает: всё идет своим естественным путем". Пока народ вынужден повиноваться и повинуется, он поступает хорошо, писал мыслитель. Но если народ, получив возможность сбросить с себя ярмо, низвергает тиранию, он поступает еще лучше. Приведенные высказывания содержали оправдание революционного (насильственного) ниспровержения абсолютизма.

Учение Руссо о происхождении неравенства не имело аналогов в предшествующей литературе. Используя терминологию и общую схему теории естественного права (естественное состояние, переход к гражданскому обществу и государству), Руссо разрабатывает совершенно иную доктрину. Абстрактные построения философии рационализма он наполняет историческим содержанием. Руссо стремится проследить возникновение и развитие общества, объяснить внутреннюю динамику этого процесса. Рассуждения мыслителя о поступательном развитии общества за счет углубления социального неравенства содержат элементы исторической диалектики.

Согласно взглядам Руссо, в естественном состоянии (как в первом, так и во втором) права не существует. Применительно к изначальному состоянию им была отвергнута идея естественных прав человека. На самых ранних этапах человеческой истории у людей, по мнению философа, вообще не было представлений о праве и морали. В своём описании "самой счастливой эпохи", предшествующей возникновению собственности, Руссо использует термин "естественное право", но употребляет его в специфическом смысле – для обозначения свободы морального выбора, которой люди наделены от природы, и возникающего на этой почве чувства естественной (общей) для всего человеческого рода справедливости. Понятия естественного права и естественного закона утрачивают у него юридическое значение и становятся исключительно моральными категориями.

Что касается деспотии, или второго естественного состояния, то в нём все действия определяются силой, и, следовательно, тут тоже нет права. "Слово право ничего не прибавляет к силе. Оно здесь просто ничего не значит", – указывал Руссо. Основанием права, по словам мыслителя, могут служить только договоры и соглашения. В противовес естественному праву им была выдвинута идея права политического, т.е. основанного на договорах.

К числу теоретиков государственного социализма (коммунизма) относится Морелли (около 1715-?). Основное его произведение "Кодекс природы или истинный дух её законов" (1755 г.) содержит теоретическое обоснование строя, основанного на общественной собственности, и нечто вроде проекта конституции будущего общества: "Образец законодательства, согласного с намерениями природы". Доктрина Морелли основана на некоторых положениях теории естественного права. Морелли изображает естественное состояние как золотой век, когда люди подчинялись только законам природы, предписывающим общность имуществ и всеобщую обязательность труда. Учреждение частной собственности "перевернуло вверх дном законы природы", исказило страсти людей, породило жадность. Возникла "всеобщая чума – частный интерес – эта изнурительная болезнь всякого общества". В результате для подчинения людей порядку пришлось издать великое множество "жестоких и кровавых законов, против которых природа не перестает возмущаться".

Морелли настойчиво подчеркивал связь государства, политики, морали с отношениями собственности. Морелли излагает понимание свободы, отличное от того, которое обосновывали буржуазные просветители: "Истинная политическая свобода человека состоит в беспрепятственном и безбоязненном пользовании всем, что может удовлетворить его естественные и, следовательно, законные желания".

Во Франции XVIII в. возникли и развивались теории общинного безгосударственного социализма и коммунизма. Одна из них изложена в произведении сельского священника Жана Мелье (1664-1729 гг.), вошедшем в историю под названием "Завещание". В "Завещании" содержится своеобразное понимание естественного права. Одной из центральных идей Мелье является идея прав трудящегося народа: "Противно разуму и справедливости обременять народные массы невыносимым бременем и к тому же отдавать их в жертву несправедливости и угнетению со стороны тех, кто причиняет им всяческое зло... Нет справедливости в том, чтобы одни несли все тяжести труда и неудобства жизни, а другие, не зная заботы и труда, наслаждались одни всеми благами и удобствами жизни". Коль скоро для общего труда необходимо объединение усилий народа и управление им, невозможно предположить реальное существование обособленных, отдельных индивидов, а тем самым "естественного состояния", предшествовавшего общественному.

США как независимое государство возникли в результате войны 1775-1783 гг. английских колонистов против метрополии.

С 70-х гг. требования колонистов радикализируются, и в обоснование их берется естественно-правовая доктрина, разработанная к тому времени в Западной Европе.

В работе I Континентального конгресса (1774 г.) сохраняются еще оба идейных направления – в принятой конгрессом Декларации прав источниками права колонистов объявлялись "законы природы, британские конституционные установления и колониальные хартии". Конгресс провозгласил, что колонисты обладают естественными правами на жизнь, свободу и собственность.

Решающее воздействие на формирование политической и правовой мысли в колониях оказала передовая в то время естественно-правовая теория в трактовках Гоббса, Мильтона, Локка, Вольтера, Монтескье, Руссо.

Наиболее крупными представителями политической и правовой идеологии США этого времени были активные участники освободительного движения в колониях Томас Пейн, Томас Джефферсон и Александр Гамильтон.

Как и многие другие представители естественно-правовой теории того времени, Томас Пейн (1737-1809 гг.) различал естественные и гражданские права человека. Первые присущи ему по природе, "по праву его существования". К ним Пейн относил право на счастье, свободу совести, свободу слова. Этими правами человек обладал в естественном состоянии, которое, по Пейну, было историческим фактом (здесь он близок к Локку) и которое, по его мнению, сохранялось тогда ещё у североамериканских индейцев. С образованием общества и государства люди передали часть своих естественных прав в "общий фонд". Так возникают гражданские права, принадлежащие человеку как члену общества. Это те права, которые человек не способен защитить своей властью. К ним Пейн относил и право собственности – право приобретенное, а не естественное. Как и Руссо, Пейн считал, что в естественном состоянии не существовало частной собственности на землю – земля была "общей собственностью человеческого рода". Вместе с ней возникает и деление людей на богатых и бедных. По природе все люди равны в своих правах, а деление на богатых и бедных является следствием появления частной собственности (у идейного противника Пейна А. Гамильтона деление на богатых и бедных имеет естественное происхождение).

Одним из первых в Северной Америке Пейн еще в 1775 г. выступил против рабовладения и потребовал освобождения рабов.

Как и Пейн, Томас Джефферсон (1743 – 1826 гг.) воспринял естественно-правовую доктрину в её наиболее радикальной и демократической трактовке. Отсюда близость его политических и правовых взглядов к идеям Руссо. Радикальная и демократическая трактовка естественно-правовой концепции проявилась в представлении Джефферсона об общественном договоре как основе устройства общества, дающей всем его участникам право конституировать государственную власть. Отсюда логически вытекала идея народного суверенитета и равенства граждан в политических, в том числе избирательных, правах.

Ещё большее значение имело то обстоятельство, что Джефферсон был автором проекта Декларации независимости – конституционного документа, который, исходя из демократической и революционной трактовки естественно-правовой доктрины, обосновывал правомерность отделения колоний от Англии и образования ими самостоятельного, независимого государства. Для Джефферсона как автора Декларации "очевидны следующие истины, что все люди сотворены равными, что они наделены своим творцом некоторыми неотъемлемыми правами, в числе которых жизнь, свобода и стремление к счастью".

В перечне названных в Декларации неотъемлемых прав нет права собственности, содержавшегося, как отмечалось, в Декларации прав I Континентального конгресса. Отсутствие этого самого важного, священного для буржуазного общества права объясняется влиянием Пейна, которого в американской исторической литературе иногда называли автором Декларации независимости, хотя он сам недвусмысленно указывал, что ее автором является Джефферсон (выше было сказано, что Пейн считал право собственности приобретенным правом и, следовательно, не относящимся к неотъемлемым правам человека). Но всё таки свобода как естественное и неотъемлемое право виделась колонистам как гарантия свободы собственности. Практически свобода в Декларации независимости включала в себя право свободно пользоваться и распоряжаться своими материальными благами, т.е. право на собственность.

Американские мыслители не внесли существенно новых положений в западноевропейскую естественно-правовую доктрину. Но бесспорна их заслуга в ее пропаганде и оригинальной трактовке некоторых положений применительно к обстановке Войны за независимость и последующего конституционного оформления США.

Оценивая политические и правовые взгляды Пейна, Джефферсона и Гамильтона, необходимо иметь в виду и ещё одно существенное обстоятельство – впервые в истории идеи естественно-правовой доктрины были конкретизированы в конституционных установлениях, закреплены в конституционных документах. Так, Декларация независимости Соединенных Штатов, провозглашая образование США как независимого государства, закрепила развитые Пейном и Джефферсоном идеи народного суверенитета и права народа на революцию. Если теория Локка лишь описала утвердившийся в Англии в результате буржуазной революции государственной строй, то сложившиеся под ее влиянием (как и под влиянием теории Монтескье) взгляды Гамильтона послужили теоретической базой для разработки Конституции США 1787 г.

26 августа 1789 г. во Франции Учредительным собранием была принята Декларация прав человека и гражданина, где торжественно провозглашалось: "Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах". Декларация закрепляла естественные и неотъемлемые права человека (на свободу, собственность, безопасность и сопротивление угнетению), равенство граждан перед законом, а также принцип разделения властей. Значение Декларации состояло в том, что она была одним из первых конституционных актов, провозгласивших формально-юридические свободу, права и равенство граждан.

Управляющий Петербургской таможней Александр Николаевич Радищев (1749-1802 гг.) в начале 1790 г. отпечатал в собственной типографии и выпустил в свет книгу "Путешествие из Петербурга в Москву" (включающую часть оды "Вольность").

Теоретической основой политико-правовых взглядов Радищева были идеи естественного права и общественного договора, наиболее радикальные концепции Просвещения. "Крестьянин в законе мёртв", – писал Радищев о законодательстве самодержавной России. Радищев доказывал несостоятельность крепостничества с позиций теории естественного права. Положительный закон должен иметь основание в естественном законе; по природе все люди равны, и если одни порабощают других, то "тут никакой не можно быть связи, разве насилие". Крепостное право противоестественно, потому оно является не правом, а насилием, которому порабощенные могут противопоставить силу же; оно противоречит общественному договору, поскольку общество создано для обеспечения интересов всех и каждого, а не порабощения одной его части другой.

В "Путешествии из Петербурга в Москву" сделаны конкретные выводы из общетеоретических посылок естественно-правовой школы.

На всех этапах своего творчества Радищев отстаивал естественные права личности (право на вольность, на безопасность), равенство граждан перед законом и судом, свободу мысли, слова, право собственности и др.

АНТИЕСТЕСТВЕННОПРАВОВЫЕ" КОНЦЕПЦИИ

В результате буржуазных революций в развитых странах Европы были проведены преобразования правовых систем, особенно частного права, непосредственно связанного с регулированием товарно-денежных отношений. Юридическое мировоззрение воплотилось в действующем, позитивном праве. Этим обусловлены отказ большинства буржуазных теоретиков от идей естественного права и критика этих идей. То и другое нашло выражение в юридическом позитивизме, выступившем против дуализма теории естественного права, т.е. против представления о существовании рядом с позитивным правом более высокого по своему значению права естественного, требующего воплощения в законодательстве.

Критика идей естественного права содержалась в трудах Бентама, а отказ от этих идей продемонстрировали уже комментаторы послереволюционного законодательства Франции: "Я не знаю, что такое гражданское право, – рассуждал один из них, – меня интересует только Гражданский кодекс".

Отождествление права с законом имело четко выраженные идеологические и практические цели. Оно было направлено против оценки и критики позитивного, уже действующего права гражданского общества с позиций естественного права (еще сохранявшего гуманистический заряд романтических иллюзий революционной эпохи).

К критике естественно-правовой теории юридический позитивизм подошел иначе, чем историческая школа права. В отличие от последней, поначалу использовавшей терминологическую оболочку опровергаемой теории (естественное право в трактовке Г. Гуго тождественно позитивному), юридический позитивизм с самого начала принципиально отрицал иное право, кроме позитивного (отсюда само название этого направления). В поле зрения юридического позитивизма – не исторически сложившийся обычай, а закон, нормативный акт, установленный властью; происхождение закона, его обоснование, изучение причин его принятия вообще выводятся за пределы правоведения. Наконец, отождествление права с законом ("тексты закона дают право") обусловило распространение юридического позитивизма по мере ликвидации феодальных институтов и воплощения буржуазных правовых принципов в нормативных актах.

Юридический позитивизм, получил наиболее широкое обоснование в книге немецкого юриста К. Бергбома "Юриспруденция и философия права" (1892 г.). Опираясь на философский позитивизм Огюста Конта, Бергбом выступает против "метаюридических" принципов и идей, вносимых в юриспруденцию теорией естественного права, учением о "народном духе" исторической школы права, всеми теми доктринами, которые пытаются исследовать не реальное (действующее), а предполагаемое или желательное право. Согласно теории Бергбома, наука должна изучать, а не оценивать или требовать; она должна иметь дело только с реальными предметами и исследовать их методом опыта. Соответственно теория права должна заниматься только объективно существующим правом, основанным на правотворческих фактах, т.е. законодательной (и вообще правотворческой) деятельности государства. Именно действующее, позитивное право обеспечивает порядок, гармонию и безопасность в государстве, создает прочный правопорядок, стоящий над гражданами, над властью, над государством. Поскольку естественное право представляет собой не более чем предположение, нечто субъективное и фиктивное, оно, если его всерьез принимать за явление правового порядка, влечет за собой разрушение правопорядка и анархию. Нельзя решать возникающие на практике юридические дела, исходя из естественно-правовой доктрины, делящей право на естественное и положительное: "Приверженец естественного права должен отказаться от права позитивного; кто не хочет отказаться от позитивного права, должен отбросить естественное. Любое дуалистическое учение о праве является с точки зрения практической юридической жизни невозможным". Единственно реальное право то, которое выражено в законе. "Сущность любого права состоит в том, что оно действует". Норма – альфа и омега права, его начало и конец, за пределами закона нет никакого другого права.

Существование кодифицированного или иным образом систематизированного права, соответствующего потребностям гражданского общества, породило потребность в освобождении юридического мышления и юриспруденции от идеологии, этики, философии, политики, политэкономии, вносящих в практику реализации права "метаюридические" начала, относящиеся к области других наук.

И все же юридический позитивизм не создал подлинной теории права. Отказ от "оценочных суждений" и от философских подходов к праву выводил за пределы правоведения не только всю критику права (известно, что противоречий и пробелов в законах избежать никогда не удавалось), но и прогностический подход к самому праву, т.е. проблему его совершенствования и развития. Юридический позитивизм не мог дать ответа и на самый для него важный вопрос: как обеспечить законность (правомерность) правотворческой деятельности государства, если само оно сила, творящая право? Вся теория юридического позитивизма основывалась на предположении, что государство является правовым, однако это предположение неоднократно опровергалось практикой ("лучше капля силы, чем мешок права"), а к обоснованию правового государства могло вести лишь изучение "метаюридических" начал. Наконец, сколь ни велика заслуга юридического позитивизма в обосновании законности и правопорядка, проблема прав человека была им отвергнута вместе с теорией естественного права, а сам человек в праве и правопорядке признавался лишь "физическим лицом", наделенным "субъективными правами", выводимыми из текстов законов, а не из природы самого человека.

НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ

Немецкому юристу Рудольфу Штаммлеру (1856 – 1938 гг.) принадлежит заслуга обоснования нового понятия – "естественное право с меняющимся содержанием", понятия, органически связанного с его представлениями об историческом процессе, определяемом развитием права.

Штаммлер, в отличие от теоретиков XVII – XVIII вв., утверждал, что естественное право имеет "изменчивое содержание". Временами возникают социальные конфликты (столкновения между хозяйством и правом, однородные массовые явления, противоречащие конечной цели ответственного за них права). Эти социальные конфликты и явления порождают идеи изменения права (так, размышления о рабстве негров в США вызвали его отмену). "Естественным правом с изменчивым содержанием" являются принимающие массовый характер идеи изменения содержания права, которые должны осуществляться применительно к конечной цели. "Естественным правом" называются, отмечал Штаммлер, исторически складывающиеся и меняющиеся идеи, содержащиеся в общественном правосознании, требующие реформы права с точки зрения общественного идеала ("конечная цель").

Абстрактность неокантианского идеала в теории Штаммлера создавала возможность соединить его с идеей свободной личности ("человек не средство, а цель") как общего ориентира исторического процесса и прогресса; кроме того, правоведение XX в. восприняло идею "естественного права с меняющимся содержанием", давшую возможность конкретизировать общечеловеческий идеал в связи с историческими условиями его реализации. Эта идея нашла широкое развитие и обоснование в трудах известного русского правоведа П.И. Новгородцева.

УЧЕНИЯ О ЕСТЕСТВЕННОМ ПРАВЕ В ХХ в.

Они продолжают традиции философского осмысления права и опираются на различные доктрины, сложившиеся в современной западноевропейской и американской философии, – томизм, неокантианство, неогегельянство, экзистенциализм, феноменологию, персонализм.

Подобно классическим учениям XVII-XVIII вв., современные естественно-правовые теории признают существование наряду с позитивным правом (законами и обычаями) идеального порядка отношений между людьми. Этот высший нормативный порядок и называют естественным правом. Согласно таким взглядам, законы государства являются действительными и легитимными лишь в том случае, если они соответствуют идеальному праву.

Современное понимание естественного права вместе с тем существенно отличается от предшествующих трактовок. По сравнению с эпохой антифеодальных революций коренным образом изменились прежде всего взгляды на человека как носителя естественных прав. В противоположность доктринам прошлого, основанным на представлениях об изолированном, обособленном индивиде, философия и правоведение XX в. рассматривают человека с точки зрения его социальных определений, как участника многообразных общественных связей. В перечень естественных прав соответственно включают не только неотъемлемые права личности, призванные гарантировать ее независимость от государственной власти, но и социально-экономические права человека, свободу объединения в политические партии и общественные союзы, права социальных общностей (например, право наций на самоопределение, право народа устанавливать конституцию государства и т.п.). Новейшие естественно-правовые учения смыкаются с теориями социального государства и плюралистической демократии.

С этим связана и другая особенность современных концепций. Естественное право в них не рассматривается больше как совокупность незыблемых, раз и навсегда установленных разумом предписаний. Метафизическим и априорным доктринам эпохи Просвещения противопоставляют идеи "естественного права с изменяющимся содержанием", принципы исторически развивающегося правосознания, нравственные и духовные ценности конкретного общества или народа. Естественноправовые воззрения в современной юриспруденции, иначе говоря, сочетаются с историческим и социологическим изучением правовых идеалов.

В литературе начала XX в. такой подход именовали "возрожденным естественным правом", понимая под ним возрождение на новой методологической основе традиций рационалистического обоснования права, которые были прерваны во второй половине прошлого столетия развитием юридического позитивизма и формально-догматической юриспруденции. К настоящему времени этот термин вышел из употребления.

Неотомисты (Ж. Маритен, В. Катрайн, И. Месснер) возводят свое понимание естественного закона к философии Фомы Аквинского, чьё учение в 1879 г. получило одобрение и поддержку со стороны католической церкви.

Источником естественного закона, согласно концепции неотомистов, является бог, который обладает абсолютным суверенитетом над своими созданиями и не несет перед ними моральных обязанностей. Маритен, например, определял естественный закон как установленные божественным разумом "универсальные нормы права и долга". Бог – первый принцип естественного права. Человек же имеет естественные права и способен осознать их в силу своей сопричастности божественному разуму. "Личность обладает абсолютным достоинством, поскольку она состоит в прямых отношениях с Абсолютом". Как ревностный католик, Маритен был убежден, что верующие полнее и глубже ощущают веления естественного закона, чем атеисты. В его сочинениях подчеркивалась также роль католической церкви как хранительницы естественного права.

Признавая существование вечного и неизменного закона, Маритен считал, что естественное право раскрывается людям постепенно, по мере развития культуры и приближения человека к богу. Каждая эпоха, полагал он, имеет свой "исторически конкретный идеал". В связи с этим Маритен оценивал как бесплодные попытки составить полный каталог естественных прав индивида на все времена. "Декларация прав человека никогда не будет исчерпывающей и окончательной. Она всегда будет зависеть от уровня морального сознания и от уровня цивилизации в данный период истории". Современная эпоха характеризуется, по мнению философа, стремлением расширить и обновить понимание естественного права, сложившееся в XVIII столетии.

Маритен предложил собственную классификацию прав человека, разделив их на три вида. Фундаментальные права личности (человека как такового) включают в себя: право на жизнь и личную свободу, право вступать в брак, право частной собственности, право на стремление к счастью и др. Эти права являются естественными в строгом значении слова, ибо коренятся в самой природе человека как свободного и духовного существа. Личность, писал Маритен, принадлежит миру высших ценностей.

Политические права (или права гражданина) определяются законодательством страны, однако косвенно они зависят от естественного права и образуют его продолжение, ибо установления государственной власти становятся законом лишь в силу их соответствия естественному праву.

К политическим правам относятся: право народа устанавливать конституцию государства и определять форму правления, право граждан на активное участие в .политической жизни, в том числе в выборах, право объединения в политические партии, свобода высказываний и дискуссий, равенство граждан перед законом и судом. Согласно взглядам Маритена, реализация этих прав с помощью церкви приведет к установлению христианской демократии, т.е. "по-христиански устроенного светского государства".

Наконец, социальные права человека (права трудящегося) охватывают: право на труд, право объединения в профсоюзы, право на справедливую заработную плату, право на социальное обеспечение в случае безработицы или болезни, по старости и т.п. Трудящиеся вправе участвовать при наличии соответствующих условий в управлении предприятием, стать его совладельцем. Признание социальных прав личности наряду с правом частной собственности позволяет, считал Маритен, избежать пороков как капитализма, так и социализма. Философ отстаивал идеи "третьего пути" развития общества.

Современные теории естественного права получили наибольшее распространение в середине ХХ столетия. Интерес к ним во многом был обусловлен стремлением демократических кругов покончить с практикой авторитарных режимов на европейском континенте. Естественно-правовые концепции того времени сыграли видную роль в дискредитации фашизма, в утверждении общечеловеческих ценностей и норм международного права как основы современной демократии.

С принятием Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.. Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. и других конвенций, имеющих обязательную силу для присоединившихся к ним государств, влияние естественно-правовых учений пошло на убыль.

Политики и юристы, аргументируя свои позиции по правам человека, предпочитали ссылаться на международные пакты и во многих странах утратили интерес к теории естественных прав личности. "Эта индивидуалистическая философия естественного права повсюду изжила себя и не встречает больше сочувствия у законодателей и влиятельных мыслителей", – писал в 1972 г. французский социолог Р. Арон. Примерно в это же время В. Майхофер и А. Кауфман, крупнейшие представители естественно-правовой школы в немецкой юриспруденции, выступили с заявлениями о бесперспективности дальнейших теоретических исследований естественного права.

В 80-е гг. идеи естественного права продолжали разрабатывать католические философы (Дж. Финнис), последователи религиозного персонализма.

ВОЗРОЖДЁННОЕ ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО

Современный английский правовед Лон Фуллер считает, что правовая норма должна содержать в себе умопостигаемую цель и указывать на средства её достижения. В этом смысле каждая норма права субстанциональна (имеет сущностное содержание, несёт значение должного и, таким образом, является ценностью). Ценностью нагруженной, с учётом сказанного, является и вся правовая система. Проясняя свою позицию, Фуллер вводит различение права имплицитного (подразумеваемого) и эксплицитного (внешнего, оформленного, сделанного). Имплицитное право – это обычаи и сходные типа нормативного упорядочивания человеческого общения, которые часто лишены словесного и символического обозначения и фиксирования. Сделанное право – это внешне выраженные точные правила, заключённые в нормах и требованиях договора, статута и др. И эксплицитное, и имплицитное право суть целеположенное право, поскольку совмещают и сущее и должное. В отличие от позитивизма, объявляющего правом практически любой приказ суверенной власти, и в отличие от нормативизма с его иерархией норм и вершинной нормой, и от социологии с её восприятием нормы права как предсказания возможного поведения суда Фуллер делает акцент на целеполагании в праве, на средствах его реализации, которые также заложены в праве, что придаёт праву и всей правовой системе свойство ценностной системы. Правовая норма как некое сочетания должной цели и должных средств представляет собой моральную ценность. Так, мораль приобретает в естественно-правовой концепции Фуллера конкретный характер, в то время как для теории "чистого" права и "чисто юридической" трактовки событий и конфликтов является характеристикой безразличной, несущественной. Свою преемственную связь с естественно-правовой традицией древних авторов Фуллер фиксирует в тезисе о том, что право есть разумность, проявляющая себя в человеческих отношениях. Фуллер не противопоставляет позитивное право и естественное право, а только право и неправо.

Дж. Роулз основывает свою теорию справедливости на аристотелевской концепции распределяющей справедливости (блага, существующие в обществе, должны распределятся на основании взаимных требований людей и на основании максимально возможного равенства). Роулз использует конструкцию-понятие "первичные блага", которые подлежат распределению. В их число он включает свободу, равные возможности, определённый уровень материального достатка. Существенное значение автор придаёт установлению принципов справедливого распределения. Первым таким принципом Роулз считает требование, чтобы каждый человек в равной степени обладал основными правами и свободами. Система индивидуальных прав и свобод должна совпадать со всеобщей свободой, причём свобода должна быть максимизирована, её ограничение может быть оправдано только в целях её лучшей защиты. Второй принцип – требование равенства как равного обладания свободой и равного распределения благ. Этот принцип конкретизируется как принцип равных возможностей, нацеленный на максимальное устранение неравенства, возникающего или сложившегося на базе богатства или рождения.

Новые моменты привнесены американским теоретиком в истолковании категории справедливости – она характеризуется им как правильность, добросовестность, беспристрастность, как своего рода "процессуальная справедливость", которая обеспечивается при помощи правовых норм, соответствующих принципу правления справедливого закона. При этом очень существенна роль конституции, которая определяет основные распределительные процедуры, с наибольшей вероятностью приводящие к созданию справедливого и устойчивого порядка.

НЕБОЛЬШОЕ РЕЗЮМЕ ПО ПОВОДУ ЕСТЕСТВЕННОСТИ В ЧЕЛОВЕКЕ И ЕГО ПРАВАХ

Сократ в своё время сказал, что только неведение является источником зла, а вовсе не природная предрасположенность. В то же время Ветхий Завет приводит факты, подтверждающие, что история человеческая начинается именно с греха, и "человек обречён на грех с самого своего рождения". В раннем Средневековье подобные споры, сосредоточились на вопросе об истолковании библейского мифа, описывающего грехопадение Адама. Августин утверждал, что человеческая натура была испорчена этим грехопадением и из-за ослушания первого человека всё остальное человечество обречено до скончания дней жить во грехе. Пелагий, извечный оппонент Августина, считал, что грех Адама есть всего лишь его личный грех и остального человечества он не касается; следовательно, каждый рождённый человек изначально имеет чистую и неиспорченную душу, какая была у Адама до грехопадения. В этом споре взял верх Августин, и человечество вынуждено было погрузиться в мрачные раздумья.

Представители позднего Средневековья выступили в защиту всё возрастающей веры в достоинство человека, в его силу и природную доброту. Мыслители Ренессанса, как и теологи вроде Фомы Аквинского в XIII веке, придали этой вере некоторую форму. Ещё в догматах Лютера и Кальвина идея врождённого зла находила своих сторонников, которые затем дали новую жизнь августиновской позиции.

В Новое время философы XVIII века провозглашали идею человеческого достоинства и силы, позже эстафету подхватил прогрессивный либеральный дух XIX столетия. Сама суть человеческой никчёмности и ничтожности перекочевала совершенно в новые, светские условия авторитарных систем, в которых только государство или общество признавались теми самыми внешними силами, которые управляют человеком, а сам человек, признав полную свою незначительность, должен был отойти на второй план и удовлетвориться покорностью и послушанием.

Найденные выдающимися представителями естественно-правового мышления Нового времени правила и заповеди не были чистой теорией, а коренным образом изменяли практику государственно-правовой жизни. Школа естественного права постепенно формировала такой политико-правовой менталитет граждан, для которого неотъемлемыми ценностями становились права и свободы граждан, ограниченная роль государства в обществе. Все эти ценности на протяжении своего исторического развития глубоко укоренились в сознании и поведении людей, сделались общепризнанными, постепенно став реально действующими и имманентными регуляторами деятельности индивидов. Исторический опыт Запада показывает, что именно "снизу", от граждан, исходило требование менять действительность в соответствии с этими идеалами.

В своих работах З. Фрейд использовал язык психологической теории для выражения и описания этих двух полярных идей. В некоторых моментах Фрейд был типичным представителем духа Просвещения, убеждённым в том, что человек имеет полное право защищать свои естественные интересы от давления социальных условностей и общественной культуры. Но вместе с тем, он высказывал идею, что человек от природы ленив и имеет склонность потворствовать своим прихотям, что человека следует принуждать к социально полезной деятельности – "инстинкт смерти", выражающий самую радикальную концепцию врождённой деструктивности человека.

СПОР О НРАВСТВЕННОМ СМЫСЛЕ ИЛИ

ОПРАВДАНИЕ ТЕОРИИ ЕСТЕСТВЕННОГО ПРАВА

Павел Иванович Новгородцев⁸ (1866-1924 гг.) известен в отечественной и зарубежной литературе как видный философ права, государствовед, теоретик неолиберализма, родоначальник концепции возрожденного естественного права в России.

"Нормы естественного права неизменны и всеобщи так же, как социальный идеал, и так же недосягаемы для реализации в жизни. Естественное право подготавливает организационные структуры для самых разнообразных форм человеческого общежития, в идеале оно стремится стать неким порядком, который будет соблюдаться не в силу боязни наказания, а просто в силу понимания его необходимости и разумности"⁹.

Этический момент в естественно-правовой конструкции заключается в том, что происходит оценка существующего положения с точки зрения нравственного долженствования. Новгородцев считал основным вопросом философии права вопрос о высших и последних основаниях юридических установлений. Человек видит в праве установление, зависящее от личной воли и в то же время составляющее часть нравственной субстанции. Практическая сторона понятия естественного права, согласно Новгородцеву, выражается в протесте нравственного сознания против недостатков действующего правопорядка. Вывод Новгородцева заключался в констатации двух существенных моментов естественно-правовой идеи: нравственной оценки положительных учреждений и стремления к философскому исследованию основ права. Новгородцев по-своему развивал понятие естественного права с изменяющимся содержанием. Мораль столь же неизменна, рассуждал ученый, сколь постоянна сущность человека: то, что нравственно для одного человека, не может (не должно) быть этически безразличным для другого. Право же (и правосознание) подвижно и изменчиво, вплоть до того, что право может противоречить само себе или идее справедливости. Гегелевскую идею развития свободы, воплощения ее в конкретных условиях Новгородцев стремился органически соединить с этической теорией Канта. Результат не мог бы быть иным, чем идея естественного права с изменяющимся содержанием, выражающая идею прогресса в правосознании (и в праве) при незыблемости принципов нравственности, основанных на признании ценности и достоинства личности всех времен и народов. Иными словами, если "право – минимум нравственности" (как утверждали Еллинек, В. Соловьев и др.), то этот "минимум", по Новгородцеву, может быть различен для разных исторических возможностей и объективных условий. По всей логике рассуждений Новгородцева сущность концепции естественного права с изменяющимся содержанием сводилась к проблеме перехода человечества от "должного, но не всегда возможного", к "должному, всегда осуществимому и потому обязательному".

По учению Новгородцева, главным ориентиром общественного идеала во все времена должна быть признана нравственная ценность отдельной личности. Он настоятельно требовал (следуя Канту), чтобы человек с его правами и свободами всегда рассматривался как цель, а не как средство.

Новгородцев провозгласил и обосновал понятие "права на достойное человеческое существование". Обладая нравственной природой, это право, рассуждал ученый, должно иметь юридическое значение. "В этом случае на наших глазах совершается один из обычных переходов нравственного сознания в правовое, которыми отмечено прогрессивное развитие права". Новгородцев считал необходимым "обеспечить для каждого возможность человеческого существования и освободить от гнета таких условий жизни, которые убивают человека физически и нравственно". Подобная задача относится прежде всего к экономически слабым лицам (экономическая зависимость от недостатка средств, от неблагоприятно сложившихся обстоятельств и др.). Новгородцев стоял на позиции признания формального и фактического обеспечения свободы индивидов правом: цель права – охрана свободы, однако пользование этой свободой может быть совершенно парализовано недостатком средств. Вот почему, несмотря на то, что задачей и сущностью права является охрана личной свободы, не менее важна и возможность осуществления этой задачи – забота о материальных условиях свободы. Решение данной проблемы, заключал Новгородцев, должно взять на себя государство.

"Сущность естественного права заключается прежде всего в стремлении к наиболее адекватному согласованию начал свободы и солидарности, к утверждению порядка, при котором индивидуальная свобода не будет находиться в противоречии с необходимой для общества солидарностью, общественная упорядоченность не будет осуществляться за счёт ограничения индивидуальной свободы"¹⁰.

"Но мы именно понимаем, что если тут нет права юридического, то зато есть право человеческое, натуральное; право здравого смысла и голос совести, и пусть это право наше не записано ни в каком гнилом человеческом кодексе, но благородный и честный человек, то есть всё равно что здравомыслящий человек, обязан оставаться благородным и честным человеком даже и в тех пунктах, которые не записаны в кодексах".

Ф.М. Достоевский. "Идиот".

Давно было сказано: на Руси всегда правили люди, а не законы. И совсем по-аксаковски звучит изречение М.А. Бакунина в его книге "Государственность и анархия": "Немцы ищут жизни и свободы своей в государстве; для славян же государство есть гроб".

Как известно, антиномия морали и права – стародавний спор.

Нет более достойного заявления, чем заявление: "Я буду действовать как мне велит моя совесть". Однако были и такие, которые, по их словам, из побуждений совести сжигали людей на кострах, разжигали войны.

Цицерон и Сенека говорят о совести как о внутреннем голосе, осуждающем или защищающем наше поведение в зависимости от его этических качеств. Стоическая философия связывает совесть с самосохранением (заботой человека о самом себе), и у Хризиппа она определена как осознание человеком собственной гармоничности. В схоластической философии совесть рассматривают как закон разума, который внушён человеку Богом. Английские авторы обращали особое внимание на эмоциональный элемент этого "внутреннего осознания моральных принципов". Например, Шефтсбери допускает наличие у человека "морального чувства", чувства справедливости и несправедливости, эмоциональной реакции, основанной на том, что разум человека сам по себе пребывает в гармонии с космическим порядком. Батлер предполагает, что моральные принципы являются частью конституции человека, и, в частности, он отождествляет совесть с врождённым стремлением к благим деяниям. Точка зрения Адама Смита заключается в том, что наши чувства к другим людям и наша реакция на их ответную реакцию являются сущностью совести. Кант абстрагировал совесть от всякого специфического содержания и отождествлял её с чувством долга как таковым. Ницше, который отличался своей яростной критикой в отношении религиозной "нечистой совести", видел истинную совесть в самоутверждении., в способности сказать "да" своему Я. Макс Шелер считал совесть проявлением рациональной оценки, которая, однако, основана на чувстве, а не на мысли.

Только трудно угадать где начинается и кончается в человеке его собственная природная совесть и незаметно привитые (интериоризованные) этически и моральные законы родителей, церкви, государства, общественного мнения и вообще чего бы то ни было, что окажется актуальнее и сильнее в той или иной культуре на тот исторический момент. Не исключено, что эти законодатели с их нормами могут быть хорошими; тем не менее эти нормы становятся нормами совести не потому, что они хороши, а потому, что они "законодательно установлены". Если эти нормы плохие, они всё равно становятся нормами совести. Куда же в таком случае можно отнести "идеалы" фашистов, которые определённо противоречат человеческой природе и направлены против жизни? Ведь большое количество вполне обычных граждан Германии были совершенно искренно уверены, что делаю дело и поступают по совести. Один из соратников Гитлера заметил, что громкоговорители отняли самостоятельное мышление у 80 млн. немцев. Фашистские молодчики в концлагерях Освенцим и Дахау как правило всегда засыпали с чистой совестью офицера великой германской армии.

Однако, возникает вопрос: не противоречит ли вышеизложенный анализ совести тому факту, что у многих людей её голос слишком слаб, чтобы быть услышанным и указать им путь? Да, этот факт даёт основания для моральных опасений за человеческую ситуацию.

Эрих Фромм утверждает, что "совесть – это наша реакция на самих себя". Это голос нашей реальной, истинной природы. Чтобы услышать голос собственной совести, мы должны уметь слушать себя, а большинство людей современного общества делает это с трудом. Мы прислушиваемся к кому угодно, но только не к себе. Нас постоянно окружает шум мнений и идей, который исходит из киноэкрана, газет, радио, из пустой болтовни окружающих людей.

ЗНАЧЕНИЕ ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВОЙ ТЕОРИИ ДЛЯ РАЗВИТИЯ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

Идеологема естественных, не отчуждаемых от человека прав, при переводе её на язык права подверглась коррективам. Ни одно из прав, относимых к естественным, не оказалось неотчуждаемым. Смертная казнь по приговору суда существует. Часовой на посту после окриков и предупредительных выстрелов в воздух может применять оружие на поражение. В единичных странах в конце XX века установлена возможность эвтаназии – лишения жизни по желанию неизлечимо больного, испытывающего тяжелейшие страдания, после тщательно проведенного медицинского обследования и консилиума. Это относится и к нежизнеспособным детям, родившимся без необходимых для жизни органов. То, что сказано выше, с определенными особенностями можно отнести и к другим естественным, якобы неотчуждаемым правам. Свобода и неприкосновенность личности существуют в установленных рамками закона (а иногда и без закона) пределах. Есть тюремное заключение, полицейский вправе задержать предполагаемого правонарушителя. Свобода передвижения и выбора места жительства ограничена закрытыми зонами (например, военными объектами во всех странах), а в России долгое время существовал институт прописки.

Современные условия развития общества, государства и права отнюдь не требуют отказа от них, но эти условия предполагают новое прочтение одних и пересмотр других, дополнения их новыми ценностями, сочетания с ними. Нужно идти не назад к пройденному, а вперёд, реформируя прежние идеи с позиции в определенной мере социализированного и коллективизированного, интегрированного, постиндустриального, информационного общества. Жизнь движется не к рыночной стихии и надуманному "цивилизму" (вместо социализма) абстрактного "гражданского общества", а к социально ориентированной рыночной экономике, регулируемой в определенной мере государством, к социальной (а не только политической) демократии, к сочетанию индивидуальных прав человека с общественными потребностями и коллективными правами, правами различных общностей людей.

Некоторые зарубежные авторы выступают против преувеличения значения естественных прав. Американский исследователь Р. Познер пишет, что мы излишне "романтизируем их" и что "фетишизация прав", происходящая в последние десятилетия, вряд ли уместна. Он заявляет, что полезность "старых" гражданских и политических прав не столь очевидна, как "новых" социально-экономических прав, но последние, давая преимущества, требуют затрат от общества: провозглашая их, нужно тщательно обсчитать их цену. Р. Познеру возражает венгерский автор Я. Киш, который отдает преимущества целям гуманистического провозглашения прав перед калькуляцией их стоимости.

А по поводу господства в последнее десятилетие юридического позитивизма, нужно указать, что "права и свободы личности, общественных союзов и общества в целом с позиции такого подхода лишаются объективного и самостоятельного смысла и оказываются октроированными, дарованными "сверху" благами. Так же по усмотрению властвующих эти " блага" могут забираться обратно"¹¹. Октроированные государством права и свободы порождают обязанности человека и гражданина следовать мере официально возможного поведения. Таким образом, юридико-позитивная концепция правового государства, социальная концепция правового статуса личности в той или иной мере основаны на теории дарованных прав, связаны системоцентристским пониманием роли государства по отношению к индивиду.

Кроме того позитивистский подход страдает многими недостатками, главными из которых являются превращение права в инструмент государства самим же государством и нежелание анализировать содержательную сторону норм. Однако в полной мере проявились они при использовании методологии позитивизма в исследованиях неправовых нормативных систем. Но в этом случае позитивизм теряет предикат "юридический". Он превращается либо в нормологию, либо, по выражению В.С. Нерсесянца, в позитивизм антиюридический, как это случилось в СССР в 30-40-е гг.¹²

Страшный опыт Нацистской Германии, действия лидеров которой были абсолютно законны и правомочны, если под правом понимать только совокупность законов, заставил мировое юридическое сообщество снова вернуться к существованию базовых ценностей в праве, которые во второй половине XX века стали определяться как права человека.

Другие приоритеты в соотношении государства и личности определены в непозитивистских концепциях правопонимания. Я склоняюсь к убеждению, что теория естественных прав человека в своей основе является всё таки индивидуалистической, персоноцентристской. Эта модель исходит из

приоритета личности перед обществом и государством, подчеркивает прежде

всего значение свободы, автономии личности, ее независимости от

государства в самостоятельном "гражданском обществе". Например, сторонники

либерального подхода объявляют человека и его права высшей ценностью, хотя

некоторые современные российские авторы полагают, что такое ранжирование ценностей вряд ли верно. Шанс для каждого реализовать себя, свои знания, талант, способности, потенциал, добиться всего самому легальным путем. В этом суть индивидуальной свободы, идеи равных возможностей, равных стартовых условий. Дальше все решают личные качества, инициатива. Пусть погибнет государство, но останется личность-индивид!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Идея естественного права развивалась уже в древности, особенно в античном мире; она использовалась греческими софистами, Аристотелем и особенно активно стоиками. Римские юристы наряду с гражданским правом и правом народов выделяли естественное право (jus naturale) как отражение законов природы и естественного порядка вещей. Цицерон утверждал, что закон государства, противоречащий естественному праву, не может рассматриваться как закон.

В средние века естественное право носило по преимуществу теологическую форму, являясь составной частью религиозных учений (например, в учении Фомы Аквинского естественное право – конкретизация божественного разума, управляющего миром, основа права, создаваемого государством). И в современный период идея естественного права остаётся составной частью официальной теологической и политической доктрины католической церкви.

Своё наивысшее социальное звучание идея естественного права получила в 17-18 вв. в качестве основного идеологического орудия борьбы прогрессивных сил общества с феодальным строем. Идеологи Просвещения – Дж. Локк, Ж. Руссо, Ш. Монтескье, Д. Дидро, П. Гольбах, А. Н. Радищев и др. широко использовали идею естественного права для критики феодальных порядков, как противоречащих естественной справедливости. В этих концепциях естественное право выступало в качестве неизменных принципов природы человека и его разума, которые должны быть выражены в действующих законах, что повлечёт замену правления людей (т.е. абсолютизма) правлением законов.

В это же время, когда стали интенсивно развиваться международные отношения, и лидеры наций стали искать обоснования для альтернативы чисто силовому характеру межгосударственных отношений, идея естественного права послужила основой для появления международного права: "Естественный мотив" в отсутствие авторитетов, стоящих над государствами, выступал единственным отличным от силовых средством урегулирования отношений.

С упрочением капиталистического строя буржуазные идеологи 19 в. отказались от естественного права, объявив буржуазный строй единственно возможным и справедливым, не нуждающимся в надзаконных критериях.

В 20 в. происходит процесс т.н. возрождения естественного права. Это связано с тем, что переход капитализма в монополистическую, а затем и государственно-монополистическую стадию потребовал переоценки ряда правовых институтов, в том числе и при помощи естественного права, а рост сознательности трудящихся заставил буржуазных идеологов искать популярные лозунги, которые можно было бы обратить против социалистических идей. Теория естественного права оказалась удобной для этих целей (например, отрицание частной собственности объявляется нарушением основных принципов естественного права). После 2-й мировой войны 1939-45 гг. "Возрожденному естественному праву" придаётся прагматистский характер (например, естественное право "с меняющимся содержанием" или "естественное право конкретной ситуации").

Марксистский материалистический подход к праву как отражению экономического строя и политической структуры классового общества делает излишним понятие естественного права в качестве предпосылки существования и обязательности действующего права; в обществе может быть только одно право, устанавливаемое государством, а в своей правотворческой деятельности государство связано принципами данного социального строя, которые определяются не "природой человека", а социально-экономическим строем и способом производства. Вместе с тем марксизм не считает ложным всё то, что стоит за понятием естественного права. Он придаёт важное значение неотчуждаемым правам человека и гражданина, а в оценке действующего права отводит важную роль идеалам и ценностям (в т.ч. и справедливости), считая их, однако, социально обусловленными, классовыми, исторически меняющимися, а не априорными категориями¹³. Ф. Энгельс отмечал, например, что естественное право и естественная справедливость представляют собой "...идеологизированное, вознесённое на небеса выражение существующих экономических отношений либо с их консервативной, либо с их революционной стороны"¹⁴.

Хочу привести здесь парафразу очень важных слов профессора Утяшева М.М. относительно аксиологической составляющей темы моего диплома: "ценность нашего знания естественно-правовой теории сводится к тому, что с возрастанием этой нашей осведомлённости осуществляется особенный прогресс общественной мысли, представляющий собой возрастание степеней свободы человека, которое, в свою очередь, увеличивает возможности индивида осознавать своё достоинство и своё место в этом мире; появляется способность и понимать, и защищать свои права и гражданские ценности, независимые ни от национальности, ни от расы, ни от вероисповедания и т.д.¹⁵" Наконец, философия естественного закона внесла свой особый вклад в развитие того типа мышления, когда человек стремится занять по отношению к государству и праву моральную позицию.

В современных условиях утрачены многие различия между естественными правами, принадлежащими человеку как таковому, и позитивными правами, принадлежащими гражданину как члену политического, государственного сообщества. Дело не только в том, что само это различение с позиций правового регулирования искусственно, поскольку позитивные права также принадлежат человеку, но и в том, что естественные права с определенными гарантиями и ограничениями теперь закреплены в конституциях. Они стали позитивными правами, хотя в силу своих особенностей нуждаются в разработке особых юридических приемов и средств защиты.

По моему глубокому убеждению, ни в коем случае не следует разрывать позитивное право и естественное, противопоставляя их друг другу. Естественное и позитивное право едины, неотделимы друг от друга: естественное право определяет общественные границы и важнейшие параметры позитивного права, а позитивное создает реальные условия фактического обеспечения естественных прав человека и гражданина в любом гражданском обществе.

Между тем, надо видеть, что основа истинного смысла прав человека, фундамент этого грандиозного жизненного принципа, интегрирующего в себе все возможные законные притязания людей, заложена в естественной концепции права. Это самая почтенная и самая убедительная категория философии и юриспруденции"¹⁶.

Вряд ли необходимы пространные цитаты и рассуждения, что естественные права являются таковыми в одном смысле и не являются в другом, что они принадлежат человеку не от рождения, а в силу рождения и т.д.

"Естественные права никем человеку не даруются и потому не могут быть отняты. Отсюда выводится понятие неотчуждаемости, неотъемлемости этих прав. Таковы право на жизнь, на телесную неприкосновенность, на свободное передвижение по стране, выезд и возвращение в неё, право на выбор места жительства, право на чистую воду и воздух, на вероисповедание и образование, право на достойную жизнь и на счастье. Список прав человека безграничен, а естественные права человека включают в себя, вбирают в себя все возможные и оправданные притязания людей на удовлетворение своих потребностей"¹⁷.

И здесь я бы хотел особо отметить, что я нахожусь на стороне сторонников индивидуалистической концепции естественных прав, которые считают, что свобода одного ограничивается только там, где начинается свобода другого (и с абстрактных позиций это звучит неплохо), а также презумпции "разрешено всё, что не запрещено". “Такое понимание естественных прав содержит в себе и грамматическое толкование слова "право". Право разрешает. Закон запрещает. Как заметил Боден: "Право несёт с собой справедливость, а закон – приказ".

В сущностном смысле естественное право вполне обоснованно, противопоставляется положительному или позитивному праву. Во-первых, как идеальная форма в противовес несовершенному произведению людей. Во-вторых, как норма, вытекающая из самой природы и потому устойчивая, неизменная, в противовес, изменчивым и неустойчивым колебаниям людских пристрастий. Софисты утверждали, что законы и справедливость превращаются в произволение людей, которые, следуя своим изменчивым устремлениям беспрестанно меняют установленные правила поведения. Последнюю и самую удачную попытку соединить естественные права людей и положительные нормы права предприняли римские юристы. Им это неплохо удалось, чем я объясняю исключительно благотворное влияние римских юристов на развитие континентального права.

Тем не менее, позитивное законотворчество, законодательная деятельность представительных учреждений были обречены на победу над естественной концепцией права. И качественно, и количественно писаные законы превзошли естественное право. Видимо, свою роль сыграла ещё и динамичность первого и статичность второго, ибо законотворчество сопровождало общественное развитие и способствовало ему.

Таким образом, позитивное право, совершив экспансию своих ценностей, оттеснило понятие естественного права, которое сохранило свои позиции лишь в понимании прав человека и гражданских свобод”¹⁸.

То, что естественно-правовое мышление инспирировало появление идеологии либерализма, становление демократического государства, а так же то, что принципы и понятия естественного права входят в качестве составных частей в публичное и частное право, как бы растворяясь в них, свидетельствует об успехе естественного права, а не о его поражении.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Институт права

Кафедра прав человека и политико-правовых учений

ВЫПУСКНАЯ (ДИПЛОМНАЯ) КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Тема: Естественно-правовая теория и её значение

для развития прав и свобод человека и гражданина

Выполнил

Студент V курса дневного отделения

Шакиров Искандер Аликович

Уфа – 2003