Оглавление:

Введение

В последнее десятилетие в российском общественном сознании прочно утвердилась идея прав человека, что закономерно связано с общими процессами демократизации страны в эти годы. О правах человека много говорят и пишут, они постоянно у всех на слуху, активно обсуждаются на всех уровнях – от президента до рядовых граждан. Тема прав человека как одна из наиболее злободневных и «модных» не сходит со страниц газет и журналов, экранов телевизоров, неизменно присутствует в речах государственных деятелей, политических лидеров, парламентариев, в докладах участников различных научных конференций. О правах человека охотно толкуют даже те, кто их постоянно нарушает.

Всеобщая декларация прав человека, принятая ООН в 1948 г., рассматривается мировым сообществом как система выработанных и согласованных на высшем уровне правил и ориентиров человеческого общежития, как своего рода кодекс взаимоприемлемого, цивилизованного поведения различных стран, народов, корпоративных образований, а также отдельных граждан. Универсальное значение этого документа, в котором выражена консолидированная воля свыше 200 государств планеты, убедительно продемонстрировано полувековой практикой его действия.

XX век привнес много нового в жизнь народов. Это не только достижения в сфере научно-технического прогресса, постоянно вторгающиеся в производственную деятельность, повседневную жизнь людей, сказывающиеся на ней как благотворно, так и в виде экологических проблем, новых видов и систем оружия, способных уничтожить мировую цивилизацию и т.д. Это так же в большой мере связанные с НТП перемены в социальном, политическом, духовном развитии человечества, характере взаимоотношений между государствами.

Тысячелетиями мыслители - от Платона и Аристотеля до Маркса - пытались уяснить внутреннюю логику истории и на этой основе избавить человечество от тех или иных проблем, облагодетельствовать людей своими проектами совершенного, как они считали, общественного устройства. Однако умозрительные модели оставались утопиями, мало влиявшими на реальности мира, такие, как социальное неравенство, войны, насилие, принуждение. Все это было объективной реальностью, которую можно было обличать, но невозможно изменить.

Ситуация начала меняться именно в XX в. В ходе первой и второй мировых войн ведущие государства Европы смогли добиться невозможного, с точки зрения предшествующих воззрений, - в течение нескольких лет они содержали многомиллионные армии, снабжая их во все возрастающих количествах оружием и боеприпасами. Опыт этой войны показал, что государство может быть эффективным инструментом мобилизации общества на решение сверхзадач. Еще в конце XIX в. появились первые массовые или же организованные по военному принципу политические партии, способные превращаться в руках их лидеров в инструмент овладения мощью государства. Наконец, с развитием средств массовой информации появился постоянно совершенствующийся рычаг воздействия на сознание и поведение людей. Успехи социальной психологии, появление методик мониторинга общественного мнения резко повысили эффективность использования средств массовой информации, организации политических кампаний.

Пророки новой эры, начавшие перекраивать живую ткань истории, меняя уклад жизни народов сообразно своим представлениям о справедливом общественном устройстве или национальных интересах тех или иных государств, такие, как Ленин и Сталин, Гитлер и Муссолини, принесли величайшие бедствия человечеству.

Оказалось, очень легко разрушить здание общественной жизни, создававшееся веками, уничтожить или сломить сомневающихся в мудрости "фюреров" и "отцов народов", развязать войны, унесшие жизнь миллионов людей. Несложно оказалось и "перераспределить" общественное богатство, продукт труда многих поколений, с тем, чтобы удовлетворить абстрактным идеалам справедливости, или же вознаградить особо преданных вождям и их идеям. Значительно сложнее оказалось создать на основе этих идей работоспособный социальный организм, эффективную экономику, довести "эксперимент" до логического завершения, придав ему глобальный, планетарный масштаб.

Не все народы были соблазнены обещаниями пророков, знающих якобы пути построения счастливой жизни. Методы социальной инженерии применялись всюду, но в ряде стран - взвешенно и осторожно с учетом интересов и стремлений большинства населения, возможностей материальной базы общества. Им удалось сгладить возникающие противоречия, в том числе в социальной сфере, обеспечить повышение уровня жизни людей со значительно меньшими издержками. Далеко не случайно, что эти страны были демократическими. Основные принципы демократической организации общества - выборность лидеров, разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, разграничение компетенции центральных и местных органов власти, политическая культура уважения интересов и взглядов меньшинства, наличие политической оппозиции и плюрализма мнений - ограничивали возможности социальных экспериментов. Именно демократическим обществам удалось остаться в рамках стабильного эволюционного развития, сохранить и умножить накопленный веками материальный и человеческий капитал, соединенный с ценностями социального прогресса.

Конечно, основной выбор в пользу того или иного варианта развития общества осуществлялся и реализовывался на национальной арене отдельных государств. В то же время в XX в., который был столетием не только социальной инженерии, но и глобализации, интернационализации жизни народов, последствия этого выбора приобретали непосредственно мировое значение.

Особую остроту противоборству придавала, углубившаяся взаимозависимость народов и государств. Возросла целостность мирового рынка, причем в условиях НТР роль и место каждого государства, его авторитет и престиж стали определяться способностью найти свое место в международном разделении труда, возможностью, не дублируя научно-технические достижения других народов, адаптировать их к своим условиям и внести оригинальный вклад в мировое развитие. Экологические последствия промышленного, технологического развития приобрели глобальный характер, их игнорирование стало угрозой дальнейшего существования цивилизации. Совершенствование военной техники сделало войны, даже локальные и ограниченные, разрушительными не только для отдельных регионов, но и для всей биосферы. При возросшей "плотности" и динамичности международных контактов и связей, нашедшей наиболее полное выражение в интеграционных процессах, любые частные, внутригосударственные события, кризисы, конфликты немедленно сказываются на других народах.

Впервые в мировой истории возникла необходимость во имя сохранения жизни на Земле, выживания цивилизации искать пути упорядочения развития человечества в целом. Это подразумевает прежде всего исключение насилия в практике международных отношений, ориентацию на компромиссное решение любых спорных вопросов; проведение международным сообществом согласованной политики по смягчению остроты наиболее сложных, конфликтных проблем, чреватых нарушением мира и международной безопасности; осуществление мер, обеспечивающих стабильность мировой экономики в целом, экологизацию ее последующего развития. Иначе говоря, от модели мира, основанной на балансах военных сил, равновесии страха, противоборстве, необходимо перейти к модели "позитивного мира", т.е. мира, основанного на общих целях, стремлениях, идеалах, признающего и разделяющего, хотя бы в основном, фундаментальные общие ценности.

Декларация и оптимальная модель взаимоотношения государства и личности

При любом демократическом устройстве права и свободы граждан, а также их обязанности представляют собой важнейший социальный и политико-юридический институт, объективно выступающий мерилом достижений данного общества, его «визитной карточкой», показателем зрелости, цивилизованности. Он служит средством доступа личности к духовным и материальным благам, механизмам власти, реализации своих интересов, волеизъявления. В то же время это — непременное условие совершенствования самого индивида, упрочения его статуса, достоинства, независимости, «суверенности».

Международно-правовой контроль в области защиты прав

Одним из важнейших вопросов теории и практики государственного строительства является вопрос взаимоотношения государства и гражданина – обеспеченности прав и свобод личности. Наличие или отсутствие основных прав и свобод человека и гражданина служит наиболее ярким индикатором состояния и уровня развития гражданского общества и правовой государственности.

Современную систему защиты прав человека обычно подразделяют на три уровня: международный, региональный и национальный. Формирование международных механизмов защиты прав человека и международной правовой базы связывают с Организацией Объединенных Наций, Уставом ООН и Всеобщей декларацией прав человека.

Система защиты прав человека в рамках Организации Объединенных Наций возникла всего за три года: были созданы главные органы и специализированные учреждения, обладающие компетенцией в области прав человека, а также заключены необходимые конвенции.

Современную систему защиты прав и свобод человека невозможно представить без национального уровня. В последние годы многие страны стали участниками основных договоров по правам человека, которые влекут за собой правовые обязательства по их осуществлению на международном уровне. Практическая задача защиты прав человека является прежде всего национальной, и ответственность за ее решение должно нести каждое государство. На национальном уровне защита прав может быть наилучшим образом обеспечена с помощью соответствующих законодательств, независимой судебной власти, а также создания демократических правовых институтов.

Ратифицировав тот или иной договор в области прав человека, государства включают его положения непосредственно в свое внутреннее законодательство или обязуются выполнять содержащиеся в нем обязательства иным путем. Поэтому общепризнанные стандарты и нормы в области прав человека находят сегодня отражение во внутренних законодательствах большинства стран. Однако наличия закона о защите конкретных прав далеко не всегда достаточно, если он не обеспечивает наличия правовых механизмов для действенной реализации данных прав. Проблема эффективной их реализации на национальном уровне вызывает в современном мире, особенно в последнее время, немалый интерес и побуждает государства к конкретным действиям. Появление или возрождение демократических форм правления во многих странах подчеркивают значение этих механизмов для обеспечения правовых и политических основ, составляющих фундамент прав человека.

Вхождение России в мировое сообщество и задача прогрессивных демократических преобразований внутри страны требуют нового отношения к праву и правам человека, нового осмысления взаимодействия российского государства и личности. При этом принципиально изменяется отношение государства к общепризнанным положениям международного права по правам человека. С момента вступления России в Совет Европы нормы европейского права активно влияют на российскую правовую систему, и она приобретает качественно новый уровень. В российском обществе формируются, хотя и медленно, демократическое правосознание и система правоотношений, основанных на идеях уважения человеческого достоинства, признания и защиты основных прав и свобод личности, приоритета общечеловеческих ценностей и идеалов.

Права и свободы человека – это те универсальные правовые ценности, для которых характерно установление единых международно-правовых стандартов в области охраны прав личности.

Основные права и свободы человека перестали быть чисто внутренним делом государства. Общепризнано, что обеспечение прав и свобод граждан не является только делом каждого отдельного государства, это — цель всего мирового сообщества.

Обеспечение прав человека осуществляется как на национальном, так и на международном уровне. В Конституции РФ (ч. 3 ст. 46) записано, что «каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты». Основной механизм такого обращения установлен Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах.

С момента принятия Устава ООН и Всеобщей декларации прав человека началось реальное сотрудничество государств в обеспечении прав человека. Были выработаны международные стандарты в области прав человека, определившие общее понятие прав человека и основных свобод, а также их перечень. Впоследствии данные положения получили закрепление в международных пактах о правах человека – международных договорах обязывающего характера. В них вошли нормы и положения, в силу которых государства, подписавшие пакты, обязаны обеспечивать в пределах своей юрисдикции уважение к правам человека и нести ответственность перед международным сообществом за соблюдение прав человека.

Таким образом, стала складываться традиция международного признания прав человека. «Согласно Всеобщей Декларации прав человека, – пишет норвежский исследователь А. Эйде, – права, упоминаемые в ней, предстояло сделать всеобщими. Декларация… представляет собой общий стандарт достижений “с тем, чтобы каждый человек и каждый орган общества... стремились путем просвещения и образования содействовать уважению этих прав и свобод и обеспечению, путем национальных и международных прогрессивных мероприятий, всеобщего и эффективного признания и осуществления их...”»¹.

Современное международное право содержит общепризнанные и, следовательно, обязательные для всех государств нормы, определяющие основные права и свободы человека независимо от гражданства, пола, расы и т. д. Кроме этих основных норм имеется большое число общих договоров по специальным вопросам прав человека, как, например, Конвенция о политических правах женщин, Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Конвенция о статусе беженцев, многочисленные конвенции Международной организации труда, а также региональные договоры о правах человека.²

Идеи и принципы, нашедшие отражение в Уставе ООН и Всеобщей декларации прав человека, получили дальнейшее развитие в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.,6 Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г.³ Эти документы устанавливают минимальный стандарт прав человека, который обязаны признать и обеспечить государства-участники. Кроме того, пакты устанавливают контрольные механизмы, позволяющие реализовать защиту основных прав и свобод в случае их нарушения правительственными органами стран-участниц.

Международное сотрудничество государств в области прав человека дополняется региональными конвенциями: Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Европейской социальной хартией 1961 г., Американской конвенцией о правах человека 1961 г. и Африканской хартией прав человека и народов 1981 г.

Классификация прав и свобод человека

Права и свободы человека в соответствии с общепринятой классификацией подразделяются на социально-экономические, политические, гражданские, культурные и личные. Такое деление проводится как в мировой юридической практике, так и в национальных правовых системах, в том числе в российской. Между всеми видами и разновидностями прав существует тесная взаимосвязь.

В историческом контексте современные исследователи выделяют три поколения прав: первое — политические, гражданские и личные права, провозглашенные в свое время первыми буржуазными революциями и закрепленные в известных декларациях (американской, английской, французской); второе — социально-экономические права, возникшие под влиянием социалистических идей, движений и систем, в том числе СССР (право на труд, отдых, образование, социальное обеспечение, медицинскую помощь и т.д.); они дополнили собой прежние права, получили отражение в соответствующих документах ООН; третье — коллективные права, выдвинутые в основном развивающимися странами в ходе национально-освободительных движений (право народов на мир, безопасность, независимость, самоопределение, территориальную целостность, суверенитет, избавление от колониального угнетения, свободу, достойную жизнь и т.д.). Выделение трех поколений прав в значительной мере условно, но оно наглядно показывает последовательную эволюцию развития данного института, историческую связь времен, общий прогресс в этой области. Когда-то права человека составляли так называемую третью корзину в торге СССР с западными странами (наряду с ядерным оружием и политическими вопросами). Но эта эпоха прошла, и Хельсинкские соглашения (1975 г.) остались лишь вехой на общем пути человечества к более совершенному порядку.

В отечественной литературе подвергнута справедливой критике концепция иерархии прав по степени их значимости. В частности, отмечаются «зигзаги восприятия роли социально-экономических прав», попытки объявить их «социалистическим изобретением», неизвестным «цивилизованным странам». Эти права якобы лишены качеств «юридических возможностей, защищаемых судом». Смягченным вариантом такого подхода является оттеснение на второй план социально-экономических прав как прав иного порядка в сравнении с личными неотъемлемыми правами, относимыми к «высшему разряду»¹. Однако, думается, вряд ли оправдано такое противопоставление прав — все они для личности важны и нужны, каждая их группа по-своему выражает ее интересы. Более того, именно сейчас российские граждане на себе почувствовали значимость многих социально-экономических прав, которые ранее были в большей мере гарантированы, чем сейчас, когда складываются «несоциалистические» отношения. Утрата этих завоеваний особенно остро ощущается в наши дни.

Что касается различий между правами человека и правами гражданина, о чем также полемизируют в науке, то они имеют под собой определенные основания, которые заключаются в следующем. Во-первых, права человека могут существовать независимо от их государственного признания и законодательного закрепления, вне связи их носителя с тем или иным государством. Это, в частности, — естественные неотчуждаемые права, принадлежащие всем и каждому от рождения. Права же гражданина находятся под защитой того государства, к которому принадлежит данное лицо. Во-вторых, множество людей в мире вообще не имеют статуса гражданина (лица без гражданства, апатриды) и, следовательно, они формально являются обладателями прав человека, но не имеют прав гражданина. Иными словами, права человека не всегда выступают как юридические категории, а только как моральные или социальные.

Разграничение это возникло давно, о чем свидетельствует хотя бы название знаменитой французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Сохранилось оно и в большинстве современных деклараций и конституций. Однако в наше время указанное деление все более утрачивает свой смысл, поскольку прирожденные права человека давно признаны всеми развитыми демократическими государствами и, таким образом, выступают одновременно и в качестве прав гражданина. Во всяком случае внутри государства разграничение прав на «два сорта» лишено практического значения, тем более что даже апатриды, проживающие на территории той или иной страны, находятся под юрисдикцией ее законов и международного права.

В литературе высказано мнение, согласно которому права человека носят двойственный характер, они «соединяют в себе как субъективные права личности, так и международные морально-правовые стандарты. Права человека, содержащиеся в международных документах, но не вошедшие в национальную систему права, не являются субъективными правами граждан конкретного государства. Вместе с тем субъективные права, не носящие всеобщего характера (например, права должностных лиц), не выступают как права человека»¹.

В юридической науке, как известно, все права граждан именуются на сугубо профессиональном языке субъективными, т.е. индивидуальными, принадлежащими не только всем, но и каждому, открывающими перед их носителями простор для разнообразной деятельности, удовлетворения своих потребностей, интересов, пользования теми или иными социальными благами, предъявления законных требований к другим (обязанным) лицам и организациям. Субъективное право — это гарантированная государством мера возможного (дозволенного, допустимого, разрешенного) поведения личности, важнейший элемент ее конституционного статуса.

В основе субъективного права лежит категория юридически обеспеченной возможности, которая предполагает: 1) возможность положительного поведения самого управомоченного, т.е. право на собственные действия; 2) возможность требовать соответствующего поведения от правообязанного лица, т.е. право на чужие действия; 3) возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности (притязание); 4) возможность пользоваться на основе данного права определенным социальным благом. Иными словами, субъективное право может выступать как право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование. При этом субъективно-притязательный характер имеют не только гражданские, имущественные, социально-экономические права, но и политические и личные свободы: слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций, мнений, убеждений, совести и т.д.

Сегодня суть проблемы заключается в том, чтобы наполнить реальным содержанием провозглашенные российским законодательством экономические, социальные, гражданские, политические, культурные и личные права, создать надежные механизмы их реализации, соотнести с той системой благ и с теми процессами, которые протекают в обществе, в том числе рыночного характера. Общее учение о субъективных правах, несмотря на изменение ситуации, не поколеблено. Более того, именно в новых условиях эта категория, основанная главным образом на обязательственных, рыночных отношениях, должна заработать в полную меру, как и другие юридические понятия и институты. Ведь в классических рыночных государствах теория субъективных прав не была отвергнута, а, наоборот, четко и продуктивно функционировала. В концепции о субъективных правах важно освободиться от голых, нежизненных схем, конструкций, формальных построений, которыми в прошлом изрядно грешило наше правоведение. Необходимо ориентироваться не на принципы, а на ценности. Старые теоретические постулаты должны быть переосмыслены, они должны принять современные органичные формы, которые призваны соответствовать основным приоритетам, провозглашенным новой Россией. Надо использовать сложившийся исторический опыт, потенциал, достижения юридической мысли.

Почему и сегодня Всеобщая декларация прав человека остается в центре внимания? Думаю, что причин здесь несколько.

Во-первых, Декларация была самым первым¹ международным документом, в котором государства попытались описать (очертить) правовой статус личности, зафиксировать перечень прав, принадлежащих каждому человеку, которые государства должны уважать и обеспечивать.

Закрепление в Уставе ООН обязанности уважать права личности с неизбежностью заставляло дать ответ на вопрос о том, о каких именно правах идет речь, т.е. о перечне прав человека. При разработке Устава ООН вносились предложения включить в него перечень прав человека. Но указанные предложения не получили поддержки прежде всего потому, что в Уставе как учредительном акте международной организации это не вполне уместно. К тому же установление перечня предполагало бы необходимость регламентировать процедуру предоставления прав, гарантии их осуществления, механизм контроля и т.д. Наконец, в случае дополнения списка прав человека возникла бы необходимость вносить изменения в Устав, что достаточно сложно. Поэтому было решено, что нужен самостоятельный документ. Таким документом стала Всеобщая декларация прав человека. Следовательно, мы можем сказать, что Всеобщая декларация — своеобразное продолжение Устава ООН, а точнее, реализация его установлений. Всеобщую декларацию можно рассматривать как универсальный каталог прав и свобод человека. Другое дело, что впоследствии он был значительно расширен и дополнен, и сегодня вряд ли кто возьмется утверждать, будто полный перечень основных прав человека ограничен тем, что изложено во Всеобщей декларации. Однако в 1948 г. государствам удалось договориться об отправной точке сотрудничества по правам человека.

Во-вторых, весьма разумным было то, что самый первый документ, в котором государства попытались очертить контуры своих совместных действий по правам человека, был принят именно как рекомендация², а не как юридическое обязательство¹. Почему? Надо полагать, что если бы ООН стала сразу разрабатывать соответствующий международный договор, то эта работа растянулась бы на несколько десятилетий. К формулированию юридически обязательных положений государства подходят гораздо осторожнее, нежели к принятию рекомендаций. На разработку Пактов по правам человека ушло 18 лет (это при том, что основа в виде Всеобщей декларации прав человека была уже выработана). А вступили Пакты в силу лишь в 1976 г., т.е. понадобилось еще 10 лет.

Следует отметить, что двухступенчатая работа, т.е. принятие сначала определенной декларации, а потом на ее основе соответствующего договора, вообще характерна для деятельности ООН в сфере прав человека². Можно считать, что выработка какой-либо декларации по правам человека — это предварительное согласование позиций, своеобразный пробный шар, который должен показать необходимость разработки того или иного договора. Правда, не всегда принятая декларация превращается впоследствии в соответствующее соглашение. Но это может означать, что предпосылок для установления норм в какой-то области либо вообще нет, либо государства на данном этапе не готовы к установлению четких, юридически обязательных положений. Возможен и противоположный вариант, когда международный договор по правам человека принимается без предварительной разработки декларации по этому же вопросу. Видимо, в такой ситуации нет необходимости в предварительном согласовании позиций, так же государства уже готовы к установлению предлагаемых норм. Декларации Генеральной Ассамблеи ООН по вопросам защиты прав человека можно считать начальным этапом согласования воль государств, на котором они определяют, есть ли необходимость в выработке данного соглашения и какие обязательства могут быть в него включены.

В-третьих, Всеобщая декларация прав человека стала ориентиром для внутригосударственного законодательства. Причем она была положена не только в основу конституций многих государств, но и национального законодательства в широком смысле слова. Это очень важно, ибо национальный закон — это то, с чем в первую очередь сталкивается индивид в сфере прав человека. Не случайно в преамбуле Всеобщей декларации отмечено: «...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона». Таким образом, сразу же был определен магистральный путь международного взаимодействия по правам человека: главное — внутригосударственные меры, разработка национальных норм, а также деятельность компетентных государственных органов по претворению в жизнь установлений закона и осуществление необходимых мер в случае его нарушения.

В-четвертых, мы полагаем, что Всеобщая декларация заложила основы унификации в сфере прав человека. В преамбуле Декларации было отмечено: «...всеобщее понимание характера этих прав и свобод имеет огромное значение для полного выполнения этого обязательства», т.е. решено было добиваться положения, при котором права человека одинаково трактовались в государствах с разными политическими системами, в разных точках земного шара. Иначе говоря, Всеобщая декларация заложила начало «стандартизации» в сфере прав человека. Но в этом смысле она явилась лишь первой ступенью. Встал вопрос о необходимости и неизбежности развития, уточнения и дополнения установленного перечня прав человека. Впоследствии положения Всеобщей декларация были расширены и конкретизированы в многочисленных соглашениях по правам человека.

Представляется, что термин «стандарты» применительно к обязательствам в сфере прав человека не вполне корректен. Под стандартом обычно понимается типовой «образец, эталон, модель, принимаемые за исходные для сопоставления с ними других подобных объектов». Им должно соответствовать что-либо по своим признакам, свойствам, качествам¹. В этом смысле нормы по правам человека едва ли можно считать эталоном, поскольку в них положения, относящиеся к тому или иному правомочию человека, регулируются, как правило, в самом общем виде. Иное просто немыслимо: если бы государства попытались регламентировать какие-либо положения по правам человека исчерпывающим образом, они с неизбежностью вошли бы в противоречие с теми положениями, которые уже существуют в законодательстве отдельных государств по этому вопросу. Возможность достигнуть согласия при создании норм по правам человека собственно и базируется на том, что государства регламентируют правовой статус личности самым общим образом, оставляя за национальным законодателем право уточнять и детализировать данные положения, вписывая их в уже существующую систему национального права. И в этом смысле говорить о стандартах по правам человека, т.е. о полном совпадении правового статуса личности, не приходится. Вместе с тем нельзя не сказать о влиянии, которое международное право оказывает в данной области на национальное нормотворчество, когда внутреннее право постепенно изменяется, трансформируется в направлении, очерченном в международных соглашениях. Однако это — длительный процесс, и говорить сегодня о полном совпадении установлений, касающихся прав человека различных государств, не приходится. Но рассматривая перспективы сотрудничества в гуманитарной области, с неизбежностью приходишь к выводу, что именно в сближении национальных правовых систем в вопросах обеспечения прав личности состоит сверхзадача взаимодействия государств по правам человека.

Об унификации в международно-правовой литературе чаще всего говорится применительно к единым (т.е. одинаковым) внутригосударственным нормам по тому или иному вопросу, которые создаются государствами путем заключения международных конвенций или выработки типовых (модельных) законов. О единых по содержанию нормах применительно к сотрудничеству по правам человека говорить не приходится. Различие политических, экономических, правовых систем, разные верования, обычаи, исторические традиции — все это приводит к тому, что правовой статус граждан двух государств может существенно отличаться, невзирая на то что оба государства участвуют в одних и тех же международных соглашениях по правам человека. И все же мы рискнем утверждать, что задача государств в сфере защиты прав человека состоит в том, чтобы сблизить, унифицировать правовое поле для индивида, сделать сопоставимыми, сопрягаемыми в данном вопросе национальные правопорядки. Быть может, пока следует говорить не об унификации, а более мягко — о гармонизации правового статуса личности, понимая унификацию и гармонизацию как различные стадии сближения национальных правовых систем.

Предпосылки и история создания Всеобщей Декларации прав человека

Формирование концепции прав человека

Современная система защиты прав человека является результатом длительного поэтапного исторического развития.

Всеобщую декларацию прав человека 1948 г. называют “выдающимся документом в истории человечества”, “Хартией вольностей для всего человечества”¹. Таких высочайших оценок не удостаивался ни один международный документ. Причину столь беспрецедентного всеобщего признания следует искать в содержании Всеобщей декларации, компактно и доступным языком излагающей современную концепцию прав человека.

Декларация, явившись итогом и воплощением многовековых устремлений и борьбы народов и их отдельных представителей-гуманистов за признание и закрепление всеобщего равенства, свободы и других естественных прав человека, прошла через почти трехлетние острейшие споры и согласование своего текста в Комиссии по правам человека ООН, а затем в течение еще трех месяцев на Третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН стала предметом ожесточенной борьбы делегаций различных стран. Драматизм борьбы наглядно иллюстрирует и тот факт, что по тексту проекта Декларации (относительно небольшому по объему — преамбула и 30 статей) голосование проводилось свыше 1400 раз — практически по каждому положению, формулировке и даже отдельным словам. И за этим стояли, прежде всего, объективные факторы: за спиной у каждой делегации были их государства со своими историческими, национальными, идеологическими, политическими, религиозными, социальными, культурными традициями, концепциями и практикой по вопросам прав человека. Осознав необходимость выработки и закрепления универсальных и единых для всех народов основных прав и свобод человека и объединившись в рамках ООН для согласования и принятия соответствующего международного акта, государства привнесли в борьбу за его разработку свое видение содержания данного документа. И в этой борьбе сошлись государства республиканские и монархические, авторитарные и демократические, капиталистические и социалистические, государства с глубокими и давними демократическими традициями и конституционной регламентацией прав человека, и молодые независимые государства, только ищущие пути демократизации общественных отношений, и государства с тоталитарными и теократическими режимами, не признававшие либо ограниченно признававшие права человека как таковые. В результате подобного сотрудничества и борьбы и была выработана Всеобщая декларация прав человека — продукт взаимных уступок и компромисса противоборствующих сторон. Всеобщая декларация была принята на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 48 голосами при 8 воздержавшихся, при этом ни одна делегация не голосовала против. Это было величайшим достижением мирового сообщества.

Права человека — неотъемлемый элемент человеческой личности и человеческого бытия. Поэтому процесс формирования концепции прав человека прошел длительный путь, тесно связанный с историей развития общества. Начало его восходит к первым формам общественной жизни людей, вызвавшей необходимость регулирования их поведения в окружающем мире. Однако на всех этапах развития общества концепция прав человека формировалась под определяющим влиянием следующих факторов: философских воззрений и правовой регламентации. Двойственный характер природы прав человека обусловило появление естественно-правовой и позитивной теорий.

По словам итальянского профессора Черони, для первой характерно выведение прав человека “из области морали, критериев справедливости, безотносительно к юридическим порядкам”, вторая “подчеркивала позитивную природу современного права как права, установленного или гарантированного государством”¹.

В современной юридической науке права концепция естественного права уже не отвергается, как раньше, а, напротив, всячески отстаивается и пропагандируется. Давно преодолен взгляд, согласно которому права человека «даруются» государством, носят сугубо октроированный (пожалованный) характер — власть может дать те или иные права, но может и произвольно отнять их. Тезис о естественном и самостоятельном характере прав человека в современной юридической литературе является общепризнанным. Права человека выступают своеобразным ограничителем государственной власти, сдерживающим началом. При этом само собой разумеется, что речь идет лишь об основных, неотъемлемых, прирожденных правах (право на жизнь, честь, достоинство, свободу, безопасность, семью, собственность и т.д.), которые не являются исчерпывающими. Все иные права, а их бесчисленное множество (частных, текущих, отраслевых), могут устанавливаться либо отменяться законодательным путем, но исходя из признания естественных прав, в их развитие и не противореча им.

Идеи естественного равенства людей — равенства по природе, столь существенные для понимания прав человека, были высказаны древнегреческими софистами (Протагор, Антифонт, Ликофрон) и китайскими мыслителями (Мао-Цзы, Конфуций) еще в VI—IV вв. до н. э. 3 В VI в. до н. э. греческий архонт Солон разработал Конституцию, закрепляющую некоторые принципы демократического устройства общества, касающиеся привлечения к ответственности чиновников за произвол по отношению к населению¹.

Древнеримским юристам принадлежит заслуга в разработке понятия субъекта права и равенства перед законом. “Под действие закона должны подпадать все”, — утверждал Цицерон². Следует отметить, что философские идеи не получали адекватного отражения в законодательстве в условиях классового общества в Древней Греции и Римском государстве. Права человека рассматривались законом как привилегия только рабовладельцев, исключая огромную массу рабов.

Аналогичная тенденция характерна для периода средневековья, с его сословно-иерархической структурой, где права человека являлись привилегией отдельных сословий, а равенство прав обусловливалось принадлежностью к одному и тому же сословию. Вместе с тем сословная ограниченность прав человека не умаляет значения английского документа — “Великой хартии вольностей” 1215 г., впервые закрепившей право на неприкосновенность личности. Статья 39, провозгласившая: “Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или каким-либо способом обездолен... иначе, как по законному приговору... и по закону страны”¹, создает непреходящую славу этому документу.

Однако ключевую роль в формировании естественно-правовой концепции прав человека играли философы-просветители XVI—XVIII вв.: англичанин Локк, американцы Пэйн и Джефферсон; французы Руссо, Монтескье, Вольтер; голландец Гроций. Их идеи, касающиеся равенства людей, неотчуждаемости таких прав, как право на жизнь, свободу и безопасность, которыми они наделены от рождения, получили закрепление в конституционном и ином законодательстве периода буржуазных революций и становления буржуазных государств: в Англии — в Петиции о правах 1628 г. и “Билле о правах” 1689 г.; в Америке — Декларации о правах Вирджинии 1776 г. и Декларации независимости США 1776 г., “Билле о правах” 1791 г.; во Франции — Декларации прав человека и гражданина 1789 г. Показательна в этом плане Декларация о правах Вирджинии 1776 г. Это был первый документ конституционного типа, в котором излагалась концепция прав человека. В ней провозглашалось в качестве “самоочевидной” истины, “что все люди созданы равными и наделены Творцом определенными неотчуждаемыми правами, что к ним относится жизнь, свобода и стремление к счастью, что для обеспечения прав среди людей учреждаются государства, черпающие свои разумные полномочия в согласии управляемых”². С этих пор “права человека” прочно вошли в философскую и юридическую терминологию.

Особое место среди названных документов занимает французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г. В ней в четкой и лаконичной форме было раскрыто содержание прав человека, подчеркнута ценность человеческой личности, определена роль государства в установлении статуса личности в гражданском обществе.

Согласно Декларации права человека объявлялись естественными, неотъемлемыми и священными¹. Причем термин “священный” использовался, чтобы подчеркнуть наивысшую степень значимости декларируемых прав. Целью государства (“политического союза”) провозглашалось “обеспечение естественных и неотъемлемых прав. Таковые — свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению” (ст. 2). Среди свобод человека на первое место выдвигалась свобода выражения мыслей и мнений, которая определялась “как одно из драгоценнейших прав человека” (ст. 11).

Признавая неотъемлемость прав и свобод как обязательных для полноценной жизнедеятельности человеческой личности, Декларация отрицала их абсолютный характер. “Осуществление естественных прав каждого человека ограничено теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества “пользование теми же правами” (ст. 6). Иными словами, пользование свободой не может наносить вреда другому человеку. Причем пределы пользования правами и свободами могут быть установлены только законом.

Несомненная значимость Декларации заключается в том, что она не только содержала основные права и свободы, обусловив необходимость государственной власти для их гарантии, но и сформировала принципы ее организации, весьма созвучные с принципами современного правового государства. К ним относятся:

а) верховенство закона (все, что не запрещено законом, то дозволено; никто не может быть принужден делать то, что не предписано законом (ст. 5); наказание и задержание лица, лишение собственности возможно только на основании закона) (ст. 7, 8, 17);

б) представительная форма правления (все граждане имеют право лично или через своих представителей участвовать в создании закона; все граждане имеют равный доступ ко всем должностям согласно их способностям (ст. 6);

с) подотчетность всех органов и должностных лиц (“общество может требовать у любого должностного лица отчета о его деятельности” (ст. 15).

Таким образом, несмотря на более чем 200-летнюю давность, положения Декларации сохраняют свою актуальность до настоящего времени. Именно поэтому Декларацию можно рассматривать как фундамент Всеобщей декларации прав человека при несомненном влиянии ее на последующее национальное законодательство других стран в области прав человека.

Следует отметить, что, хотя приоритет западноевропейских стран и США в формировании общей концепции прав человека и их правовом регулировании неоспорим, Советский Союз внес важную лепту в расширение содержания прав и свобод человека. Ему принадлежит авторство в законодательном закреплении и детальной трактовке социально-экономических прав, что нашло отражение в Конституции СССР 1936 г.

Итак, к началу разработки Всеобщей декларации прав человека имелась сложившаяся концепция прав и свобод человека, получившая закрепление в конституционном законодательстве наиболее развитых государств того времени.

Что касается реализации концепции прав и свобод человека, то она имела весьма ограниченное территориальное действие, не распространяясь на огромное количество населения, проживающего в регионах Африки и Азии, являющихся колониальными владениями развитых цивилизованных государств.

Этому способствовало и классическое международное право, признававшее в качестве своих субъектов только цивилизованные народы. Международное сотрудничество государств в области защиты прав человека начало складываться только после Первой мировой войны и выражалось в заключении ряда договоров о защите национальных меньшинств под эгидой Лиги Наций¹.

Разработка концепции прав человека в ходе принятия Всеобщей декларации прав человека

Вопрос о необходимости разработки Декларации прав человека был поднят США в ходе выработки Устава Организации Объединенных Наций в 1943—1945 гг.

Почему именно в этот период проблема создания механизма международной защиты в области прав человека стала столь актуальной, и насколько правомерно было связывать ее с созданием новой международной организации?

Причины были впоследствии сформулированы в преамбуле Всеобщей декларации прав человека. Они сводятся к следующему:

1. “Пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества”.

2. “Стремлением людей” является создание такого мира (общества), где люди “будут иметь свободу слова и свободу убеждений и будут свободны от страха и нужды” (иначе, для нормальной жизнедеятельности человека нужно обладание всем комплексом прав, как гражданских и политических, так и социально-экономических).

3. Права человека должны иметь надежную правовую защиту (“обеспечиваться законом”), чтобы “человек не был вынужден прибегать к восстанию в качестве последнего средства против тирании и угнетения”.

4. Устав ООН накладывает обязанности на государства “содействовать в сотрудничестве с ООН всеобщему уважению и соблюдению прав и свобод человека”. “Огромное значение для выполнения этой обязанности” имеет “всеобщее понимание характера этих прав и свобод”, что достигается регламентацией в универсальном международном документе.

5. Закрепление прав и свобод в едином документе создаст условия для просвещения и образования в области прав человека, содействуя таким образом их уважению, принятию национальных и международных мер для их “всеобщего и эффективного признания и осуществления”¹.

Инициатива США в постановке вопроса о разработке Декларации прав человека объяснялась активной деятельностью американских неправительственных организаций (Американский институт права, Комиссия по обеспечению мира, Американская группа планирования), которым принадлежала идея разработки Декларации прав человека и включение ее в текст Устава ООН либо в качестве приложения к нему². Такой же позиции придерживались латиноамериканские государства. Под давлением американских организаций правительство США на конференции по выработке Устава ООН в Думбартон-Оксе в 1944 г. с участием представителей СССР и Великобритании внесло предложение о включении в Устав Декларации о правах человека. Однако оно вызвало возражение со стороны СССР и Великобритании, считавших первоочередной задачей закрепление в Уставе структуры и принципов деятельности будущей организации. Вопросы прав человека на данной стадии разработки Устава они относили к косвенным и второстепенным.

В качестве компромиссного варианта США предложили включить в будущий Устав только статьи, касающиеся целей и задач ООН в области прав человека³. Эту позицию США и латиноамериканские государства отстаивали на Сан-Францисской конференции в мае—июне 1945 г., принимавшей окончательный вариант Устава ООН. Благодаря их настойчивости большинство государств, в том числе СССР и Великобритания, проголосовали за включение в Устав статей, определяющих стратегию ООН в области защиты прав человека.

Таким образом, в Уставе ООН были закреплены цели и функции ООН в области защиты прав человека и определены органы ООН, ответственные за их реализацию. Одной из главных целей ООН провозглашалось “вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин, в равенство больших и малых наций”⁴. Осуществлять указанные цели ООН должна была путем координации “международного сотрудничества в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам всех, без различия расы, пола, языка и религии” (ст. 1, п.3), содействия “всеобщему... соблюдению прав человека и основных свобод” (ст. 55).

Следует отметить, что в Уставе ООН не использовались такие термины, как ”защита прав человека”, а лишь “поощрение и развитие уважения к ним”. Такая абстрактность формулировок объяснялась тем, что большинство государств—членов ООН в этот период, особенно социалистические и развивающиеся страны, считали права человека исключительно внутренней компетенцией государств и не готовы были наделять ООН какими-либо контрольными полномочиями в этой области. Эта позиция получила отражение в пункте 7 статьи 2 Устава, устанавливающем, что “настоящий Устав ни в коей мере не дает Организации Объединенных Наций право на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства”.

Однако при всей абстрактности уставных положений, касающихся прав человека, нельзя не отметить важнейшую роль Устава в создании правовой базы для осуществления нормотворческой деятельности с точной фиксацией предмета регулирования: а) основные права человека, б) достоинство и ценность человеческой личности, в) борьба с дискриминацией (равенство прав мужчин и женщин, больших и малых наций).

Итак, первым объектом нормотворческой деятельности ООН должны были стать основные права человека. С этой целью на основе резолюции ЭКОСОС от 16 февраля 1946 г. была создана Комиссия по правам человека, мандатом которой являлась разработка международных деклараций или конвенций по вопросам гражданских свобод. Комиссия была сформирована в составе 18 представителей государств, избранных по принципу равного географического представительства. Таким образом, в состав Комиссии вошли представители стран, принадлежащих к разным континентам — Европа (Англия, Франция, Бельгия), Америка (США, Чили), Азия (Китай, Индия), Африка (Египет), Австралия, и к различным политическим системам (СССР, Украина, Белоруссия, Польша), что нацеливало работу Комиссии на обобщение различных доктринальных подходов, идеологий и национального законодательства. Кроме того, с целью оказания помощи Комиссии по правам человека в Секретариате ООН был создан Департамент по правам человека, возглавляемый известным канадским профессором, специалистом в области международного права Джоном Хамфри. Подготовленный им обширный документ “Документированные заметки”, обобщающий национальное законодательство государств по правам человека и проекты неправительственных международных организаций, лег в основу работы Комиссии по правам человека.

Для подготовки Декларации была создана временная рабочая группа, в состав которой вошли Элеонора Рузвельт, французский профессор Рэнэ Кассен, философ по образованию Шарль Малик (Ливан), получивший образование в Гарварде и заменивший впоследствии Элеонору Рузвельт на посту председателя Комиссии по правам человека. Докладчиком, которому поручалась подготовка первоначального текста Декларации, был назначен Рэнэ Кассен. Хотя были созданы три рабочие группы в соответствии с направлениями, определенными ЭКОСОС, наиболее тщательная работа велась над Декларацией прав человека. Уже на 2-й сессии Комиссии по правам человека, проходившей в декабре 1947 г., был представлен практически законченный проект Декларации, подготовленный Кассеном, основанный на “Документированных заметках” Департамента по правам человека Секретариата ООН. После обсуждения в Комиссии он был отправлен на замечания правительствам.

На 3-й сессии (июнь 1948 г.) Комиссия по правам человека, после изучения немногочисленных замечаний правительств, завершила работу над проектом Декларации и представила его в ЭКОСОС, который направил его для окончательной доработки и принятия в III Комитет Генеральной Ассамблеи ООН, проходившей в Париже с сентября по декабрь 1948 г. Таким образом, работа над текстом Декларации о правах человека была завершена в течение 2 лет, что свидетельствует о высокой степени эффективности деятельности членов Комиссии по правам человека, готовивших данный документ в условиях постоянной дипломатической борьбы. Как уже указывалось, объединение в Комиссии по правам человека и особенно в III Комитете Генеральной Ассамблеи ООН (куда входили 58 государств—членов ООН) представителей различных философских, идеологических и религиозных воззрений относительно происхождения и содержания прав человека вызывало острые дискуссии по каждой статье проекта Декларации, особенно в III Комитете Генеральной Ассамблеи. Об этом красноречиво свидетельствуют следующие факты. С сентября по декабрь III Комитет ГА ООН провел 85 заседаний по проекту Декларации, а голосование проходило 1400 раз, то есть фактически по каждому слову и каждой поправке.

Если говорить о философских разногласиях, то они касались главным образом природы прав человека. Сторонники естественно-правовой теории, главным образом европейские страны, настаивали на включение в преамбулу указания на Божество как на источник происхождения прав человека, считая, что подчеркивание именно такой взаимосвязи будет сдерживающим фактором для государств в плане нарушения прав человека. Указание на божественную природу прав человека было неприемлемо для социалистических стран и мусульманских государств. Кроме того, они заявляли, что естественная теория происхождения прав человека отражает европейскую концепцию, не принимая во внимание существование иных культурных традиций. В результате в качестве компромиссного варианта из преамбулы Декларации было исключено упоминание о природе прав человека.

Наиболее острые дебаты и разногласия развернулись между представителями социалистических и западных стран по поводу содержания прав человека.

Западные страны, основываясь на признании приоритетности индивидуальных прав как абсолютных и присущих каждому человеку, в отличие от социально-экономических, настаивали на ограничении содержания Декларации только фиксацией гражданско-политических прав по аналогии с французским и американским конституционным законодательством XVIII в. Представители США считали, что экономические и социальные права должны служить только целям и намерениям, но не могут рассматриваться как права, требующие защиты со стороны государства¹.

Советские представители вполне обоснованно указывали на необходимость использования конституционного опыта всех стран, в том числе и социалистических, на неразрывность гражданско-политических и социально-экономических прав, предоставление которых человеку во всей полноте является доказательством их уважения и соблюдения в государстве. Большинство представителей государств в III Комитете, особенно из развивающихся стран, поддержало эту позицию, и ряд социально-экономических прав, таких как право на труд, на отдых, образование, социальное обеспечение, были включены в текст Декларации.

Заслугой советской дипломатии являются положения Декларации об универсальности провозглашенных прав и их применимости на любой территории, к которой человек принадлежит, “независимо от того, является ли эта территория независимой, подопечной... или как-либо... ограниченной в своем суверенитете” (ст. 2)².

Острые дискуссии разгорелись вокруг предложения советских представителей о дополнении статей о правах человека гарантиями со стороны государств. В частности, статью 19, провозглашающую право на свободу убеждений и свободное их выражение, предлагалось сформулировать следующим образом: “С целью обеспечения права на свободное выражение мнений значительных слоев населения, а также для их организации государство оказывает им содействие и помощь материальными средствами (помещениями, печатными машинами...), необходимыми для изданий демократических органов печати”³. Западные страны отвергли этот проект, ссылаясь на то, что предоставление государством помощи может оказаться формой давления на общественное мнение. Следует отметить, что западные представители в целом возражали против включения каких-либо гарантий со стороны государств, справедливо мотивируя это тем, что Декларация призвана зафиксировать только права человека. Однако нельзя согласиться с абсолютным пониманием свободы слова, свободы убеждений, соответствующих западной концепции, получивших отражение в тексте Декларации, и непринятием поправки социалистических стран, предлагавших ввести ограничения в отношении фашистской идеологии.

Не нашла поддержки в III Комитете инициатива советских представителей отразить в Декларации связь прав человека с проблемой государственного суверенитета. Западные страны считали, что указанное предложение является отражением господствующей в Советском Союзе теории о подчинении личности государству, противоречащей абсолютному характеру прав человека. Нельзя признать правильной позицию западных стран, отвергнувших предложение советских представителей о включении в Декларацию статьи о праве наций и народов на самоопределение. С другой стороны, из-за негативной позиции социалистических стран, при поддержке некоторых латиноамериканских государств, не было включено в текст Декларации “право на петицию к властям государства, гражданином которого он является или в котором он проживает, либо к Организации Объединенных Наций”, содержащееся в проекте Комиссии по правам человека, по аналогии с европейским конституционным законодательством. Советский Союз, Мексика и ряд других стран считали, что право на петицию в ООН нарушает принцип национального суверенитета и противоречит уставному положению о невмешательстве во внутренние дела государств.

Разногласия при обсуждении проекта Декларации вызывали не только идеологические противоречия, но и различия культурных традиций, религиозных систем. Это особенно выявилось при обсуждении проекта статей Декларации, касающихся права вступления в брак и равноправия сторон в браке. Хотя в Декларации было закреплено прогрессивное положение о том, что мужчины и женщины имеют право вступать в брак по взаимному согласию без всяких ограничений по признаку расы, национальности или религии, это противоречило укоренившимся традициям, особенно стран с мусульманской системой вероисповедания, где препятствия религиозного или национального характера осложняли заключение брака. Поэтому представитель Саудовской Аравии считал, что трактовка права на вступление в брак, данная в проекте Декларации, провозглашает превосходство лишь одной западной цивилизации и не учитывает другие, доказавшие свою мудрость в течение веков.

Предметом острой дискуссии в Комиссии и в III Комитете стала трактовка права на свободу религии, закрепленная в проекте Декларации как право исповедовать любую религию или менять свои религиозные убеждения. Представитель Саудовской Аравии расценил право менять свои религиозные убеждения как посягательство на культурные ценности исламских государств. Однако поправки, вносимые представителями Саудовской Аравии, направленные на отмену указанного положения, не нашли поддержки у большинства государств.

Приведенные факты представляют собой лишь краткий обзор тех разногласий, которые возникали при обсуждении практически каждой статьи проекта Декларации. Однако в результате трехмесячной работы III Комитета ГА ООН удалось согласовать текст Всеобщей декларации прав человека. На 183-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г. Всеобщая декларация прав человека была принята абсолютным большинством голосов: из 56 государств, принимавших участие в голосовании, 48 проголосовали за, лишь 8 государств воздержались. Среди них: Белорусская ССР, Польша, Саудовская Аравия, СССР, Украинская ССР, Югославия и Южно-Африканский Союз.

Единодушная позиция социалистических государств при голосовании объяснялась тем, что не нашли поддержки их предложения по включению в текст Декларации права наций на самоопределение, защиты национальных меньшинств и запрещение фашистской идеологии.

А. Вышинский, будучи министром иностранных дел СССР, выступая на пленарном заседании 3-й сессии ГА ООН, в свойственной ему резкой манере, отражающей атмосферу “холодной войны”, доминирующей в то время в отношениях СССР с западными странами, дал Декларации негативную оценку, заявив, что “документ неудовлетворителен, недоработан и не в состоянии достигнуть той цели, которой призван служить...¹. Такая оценка носила субъективный характер и не отражала в дальнейшем позиции СССР, которая голосовала за резолюции ГА ООН, ссылавшиеся на Всеобщую декларацию.

Возникает вопрос, почему мы постоянно возвращаемся к разговору о роли, месте и значении Всеобщей декларации прав человека? Необходимо напомнить, что она разрабатывалась и принималась в условиях, когда сотрудничество по правам человека только начиналось. Для государств тогда было непривычно, что они открывают для упорядочения при помощи норм международного права такую традиционно закрытую, сугубо внутреннюю область, как правовое положение собственных граждан. Поэтому государства формулировали свои обязательства очень осторожно, в самом общем виде. Не случайно, что при создании Устава ООН был отвергнут даже сам термин «защита» применительно к сотрудничеству по правам человека. На конференции в Сан-Франциско государства не поддержали делегата Панамы, предлагавшего вместо термина «уважение» к правам человека записать «защита» прав человека. Государства были обеспокоены тем, чтобы вопросы прав человека не стали предлогом для вмешательства в их внутренние дела со стороны других государств или ООН.

В целом итоги голосования показали, что разработчикам Всеобщей декларации, несмотря на многообразие точек зрения, резкие идеологические противоречия, специфику культурных и религиозных систем, удалось сформулировать такой текст, который получил одобрение международного сообщества.

Работа над Всеобщей декларацией была выдающимся образцом сотрудничества и согласования позиций по столь сложной проблеме, как права человека.

Концепция прав и свобод человека

Концепция прав и свобод человека, закрепленная во Всеобщей декларации, состоит из следующих компонентов:

а) основополагающие принципы прав человека;

б) классификация прав и свобод человека;

в) права человека и общество;

г) соотношение прав личности и государства.

А. Основополагающие принципы прав человека.

Согласно Декларации, стержневым элементом, для признания прав и свобод человека является достоинство личности. Оно квалифицируется как неотъемлемое свойство, так как присуще “всем членам человеческой семьи от рождения, определяет равенство их прав и свобод, поведение в отношении друг друга в духе братства” (ст. 1). Равенство прав и свобод означает, что каждый человек должен обладать ими “без какого бы то ни было различия” по признакам расы, пола, языка, религии, политических убеждений, социального положения, национальности, проживания на территории независимого государства, либо на подопечной или не самоуправляющей территории (ст. 2). Таким образом, Декларация исходит из расширительного толкования прав и свобод человека как в субъектной, так и в территориальной сфере.

Б. Классификация прав и свобод человека.

Ключевыми для определения классификационных критериев прав и свобод являются статьи 3 и 22 Декларации.

В статье 3 дается общее понимание гражданских и политических прав, включающих право на жизнь, на свободу и личную неприкосновенность. Далее, в последующих статьях 4—21 они перечисляются, трактуются и конкретизируются. Причем из содержания статей явствует, что гражданские права не связываются с принадлежностью к гражданству государства, а лишь с членством в обществе. Поэтому они распространяются в равной мере на граждан и иностранцев, проживающих на территории государства. Необходимым условием предоставления политических прав является наличие статуса гражданина государства.

Отсюда к гражданским правам относятся: недопустимость рабства или подневольного состояния, недопустимость пыток, жестокого и унижающего человеческое достоинство обращения и наказания, право на правосубъектность, равенство всех перед законом, право на восстановление нарушенных прав, право на судебное разбирательство, недопустимость произвольного ареста, задержания или изгнания, презумпция невиновности, право на личную жизнь, неприкосновенность жилища, тайну корреспонденции, право на свободное передвижение и выбор места жительства, право искать убежище, спасаясь от преследования по политическим мотивам, право на создание семьи и равенство сторон в браке, право на гражданство, право на владение имуществом, право на свободу мысли, совести, убеждений, право на свободу мирных собраний и ассоциаций. К политическим правам относится право на участие в управлении страной непосредственно или через своих избирателей.

Статья 22 является вводной и обобщающей в отношении социально-экономических и культурных прав. В статье подчеркивается их значимость для обеспечения достоинства и свободного развития личности и определяются способы и формы их реализации, а именно: национальные усилия, международное сотрудничество, наличие соответствующей структуры и ресурсов. Декларация закрепляет следующие социально-экономические и культурные права: право на труд и создание профессиональных союзов, право на отдых, право на достаточный жизненный уровень, медицинское обслуживание и социальное обеспечение, право на образование, право на участие в культурной жизни и пользование благами научного прогресса (ст. 23—27).

В Декларации подчеркивается взаимосвязь гражданских, политических и социально-экономических прав, необходимость установления такого социального и международного правопорядка, при котором они могут быть полностью осуществлены (ст. 28).

Американский профессор Г. Джонсон предлагает более детальные классификационные критерии: личные права и свободы (право на жизнь, недопустимость рабства, недопустимость пыток, право на правосубъектность, право на защиту закона, право на восстановление законных прав судом, неприкосновенность личности, право на разбирательство дела справедливым судом, презумпция невиновности, привлечение к ответственности за преступление, являющееся таковым по закону или по международному праву); права человека в его взаимоотношениях с другими социальными группами и внешним миром (неприкосновенность жилища, тайна корреспонденции, право на свободное передвижение и выбора места жительства, право искать убежище, спасаясь от политических или религиозных преследований, право на вступление в брак, право на владение имуществом); духовные, гражданские и политические права (свобода мысли, совести и религии, свобода убеждений и доступ к информации, свобода собраний и ассоциаций, свобода избирать и быть избранными); экономические, социальные и культурные права.

В. Права человека и общество.

Отдавая приоритет индивидуальным правам личности, Декларация не рассматривает их изолированно от общества, в котором она проживает. Поэтому права личности не носят абсолютного характера, а ограничиваются обязанностями перед обществом.

В Декларации утверждается, что “каждый человек имеет обязанности перед обществом” (ст. 29, п. 1). Взаимообусловленность прав личности обязанностями перед обществом объясняется тем, что только общество может обеспечить “свободное и полное развитие личности” (ст. 29). Отсутствие детальной трактовки обязанностей личности мотивируется тем, что Уставом ООН была поставлена задача “вновь утвердить веру в права человека”, поэтому именно правам в Декларации уделяется первостепенное значение.

Г. Соотношение прав личности и государства.

Трактуя права и свободы человека как неотъемлемое свойство личности, Декларация закрепляет их доминирующее положение, умаляя тем самым исключительную роль государства в определении статуса личности. Это проявляется в установлении конкретных требований к правомерным ограничениям прав и свобод человека со стороны государства.

Они выражаются в следующем: 1) основываются на законе, 2) осуществляются с целью “уважения прав и свобод других, удовлетворения требования морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе” (ст. 29). Причем, допуская возможность ограничения прав и свобод в исключительных случаях, Декларация в императивной форме запрещает “какому-либо государству, группе лиц или отдельным лицам заниматься деятельностью или совершать действия, направленные к уничтожению прав и свобод” (ст. 30).

Анализ содержания Всеобщей декларации прав человека свидетельствует о ее исторической преемственности с французской Декларацией прав человека и гражданина 1789 г. Однако Всеобщая декларация прав человека, принятая в новых условиях послевоенного переустройства мира, внесла в нее ряд новационных моментов как в концептуальном, так и в содержательном плане.

Декларация подчеркнула универсальный характер прав и свобод, запретив какие-либо исключения в их предоставлении и распространив на любого человека, независимо от статуса территории проживания. Таким образом, народы колоний и иных зависимых территорий впервые были провозглашены субъектами основных прав и свобод. В содержательном плане Декларация расширила понятие основных прав и свобод, впервые закрепила на международном уровне социально-экономические и культурные права, показала их взаимосвязь с гражданскими и политическими правами и необходимость для обеспечения достоинства человека.

Эволюция концепции прав и свобод человека

После принятия Всеобщей декларации прав и свобод человека началось ее активное признание. На национальном уровне на Декларацию ссылались конституции большинства новых независимых государств, возникших после краха колониальных систем (Того, Сенегал, Мадагаскар) и распада СССР (Россия, Республика Беларусь). Причем разделы, касающиеся прав и свобод личности, в таких конституциях рецепцировались из текста Декларации.

Показательна в этом отношении и практика национальных судов, которые используют положения Декларации для трактовки прав и свобод, закрепленных в национальном законодательстве, и выявления их нарушения. Наиболее часто ссылались на Декларацию австрийские суды, а римский суд квалифицировал положения Всеобщей декларации как общепризнанные нормы международного права¹.

Значительный опыт в применении Всеобщей декларации приобрел Конституционный суд Российской Федерации, часто использующий ее положения при определении соответствия российского законодательства Конституции и международным стандартам в области прав человека.

Всеобщее признание Декларации способствовало кардинальному изменению ее статуса: будучи по способу принятия резолюцией-рекомендацией Генеральной Ассамблеи ООН, она стала общей обычной нормой международного права. Следует отметить, что содержание Декларации не соответствовало духу рекомендательных норм. Некоторые ее положения изложены в повелительной тональности. Характерна в этом плане статья 30 , в которой заявляется в императивной форме, что ни одно государство, ни отдельные лица не могут “совершать действий, направленных к уничтожению прав и свобод, изложенных в Декларации”. Универсальный характер прав и свобод, их ориентированность на все человечество позволили ряду ученых (Лаутерпахт, Макдугал, Чен) считать Декларацию Великой хартией вольностей всего человечества (Magna Carta), а ее нормы имеющими характер ius cogens 31.

Однако значимость Всеобщей декларации заключается не только в том, что она явилась первым международным стандартом в области прав человека, но и в том, что она создала правовую базу для последующего кодификационного процесса в этой области, который способствовал эволюции концепции прав человека.

Развитие концепции прав человека шло по следующим направлениям: 1) толкование принципов, основополагающих для концепции прав человека; 2) детализация и конкретизация фундаментальных прав и свобод человека и их регламентация в отношении отдельных социальных групп; 3) создание института международной защиты прав человека.

1. Толкование принципов, основополагающих для концепции прав человека.

Несмотря на признание Всеобщей декларации по правам человека мировым сообществом, начиная с 80-х гг. страны Афро-Азиатского региона стали выступать с критикой принципа универсальности прав и свобод человека, закрепленного во Всеобщей декларации, называя его абстрактным, нереальным, отражающим лишь европейские ценности и не учитывающим национальные, религиозные, исторические, географические особенности каждого государства или группы государств.

Указанная позиция особенно ярко выявилась в выступлениях представителей развивающихся государств (Китая, Кубы, Индонезии, Сирии, Пакистана, Йемена, Сингапура) в период проведения Второй всемирной конференции по правам человека (с 14 по 25 июня 1993 г.). Они заявили о новой концепции прав человека, в отличие от традиционной западной, суть которой сводилась к следующему: а) основное внимание должно уделяться региональной специфике отдельных стран при трактовке и применении прав человека; б) социально-экономическим правам должен отдаваться приоритет перед гражданскими и политическими, “причем акцент делается на особую значимость коллективных прав в ущерб индивидуальным правам”; в) установление статуса личности относится к исключительно внутренней компетенции государства, поэтому принцип невмешательства во внутренние дела государства должен быть определяющим даже при грубых нарушениях прав человека¹. Очевидно, что данную концепцию трудно назвать новой, так как большинство из вышеизложенных аргументов были характерны для позиции Советского государства и отстаивались им при выработке Всеобщей декларации прав человека.

Однако абсолютное большинство государств—участников Венской конференции по правам человека не поддержали сторонников “азиатской” концепции, и в итоговом документе конференции — Венской декларации и Программе действий принцип универсальности прав человека был подтвержден и углублен. В нем подчеркивалось, что “все права человека универсальны, неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны. Международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе. Хотя значение национальной и региональной специфики различных исторических, культурных и религиозных особенностей необходимо иметь в виду, государства, независимо от их политических, экономических и культурных систем, несут обязанность поощрять и защищать все права человека”¹.

2. Детализация и конкретизация фундаментальных прав и свобод человека и их регламентация в отношении отдельных социальных групп.

Всеобщая декларация легла в основу нормотворческой деятельности в области прав человека на международном уровне. Основные фундаментальные права человека получили закрепление в универсальных международных договорах (Пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Пакт об экономических, социальных, культурных правах 1966 г.) и в региональных соглашениях (Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Американская конвенция о правах человека 1969 г., Африканская Хартия прав человека и народа 1981 г.). Кроме того, весомый вклад в осуществление кодификационного процесса в области прав человека внесли Конвенции ООН, МОТ и ЮНЕСКО, регулирующие права и свободы отдельных групп населения (Конвенции ООН о политических правах женщин 1952 г., Конвенция ООН о правах ребенка 1989 г., Конвенция ЮНЕСКО о ликвидации дискриминации в области образовании 1960 г., Конвенция МОТ о злоупотреблении в области миграции и обеспечении трудящимся мигрантам равенства возможностей и обращения 1975 г. и т. д.). В настоящее время имеется около 70 конвенций в области прав человека. Новацией договоров по правам человека в отличие от Всеобщей декларации являются детальная трактовка прав человека, закрепление гарантий их реализации государством, выделение особой категории фундаментальных прав человека, не подлежащих ограничению со стороны государств ни при каких обстоятельствах (право на жизнь, недопустимость пыток, свобода мысли и убеждений, право на судебную защиту). Учитывая юридическую обязательность конвенционных норм, для государств, ратифицирующих международные соглашения, кодификационная деятельность в области права человека не только способствовала увеличению количества международных стандартов, но и активизировала национальное нормотворчество по их закреплению в законодательстве государств.

3. Создание института международной защиты прав человека.

Всеобщая декларация прав человека, базирующаяся на принципе неотъемлемости прав и свобод для жизнедеятельности любой личности, закрепила возможность ограничения прав личности со стороны государства только в исключительных случаях. Однако при этом возлагала лишь на государство функции контроля и защиты прав человека.

Многочисленные отступления и грубые нарушения прав человека, неоднократно приводившие к локальным вооруженным конфликтам, показали явную неэффективность внутригосударственного контроля за их соблюдением, особенно в странах с диктаторским режимом. Поэтому начиная с середины 70-х гг. в международно-правовых документах, принимавшихся в рамках Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) четко прослеживается тенденция определить функции международного права и внутригосударственного права в области защиты прав человека.

В первом документе СБСЕ — Хельсинкском Заключительном акте 1975 г., закрепившем принцип уважения основных прав и свобод человека в качестве принципа международного права, устанавливался баланс равного взаимодействия международно-правового и национального регулирования прав человека. Государства должны “поощрять и развивать эффективное осуществление гражданских, политических, экономических, социальных и культурных и других прав и свобод... Совместно и самостоятельно действовать в соответствии с условиями и принципами Устава ООН и Всеобщей декларации прав человека”¹.

В документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ уже утверждалась главенствующая роль международных стандартов в области прав человека. Согласно Документу любое государство имеет право “свободно выбирать и развивать в соответствии с международными стандартами в области прав человека свои политические, социальные, экономические и культурные системы... и должны обеспечивать, чтобы их законы, административные правила и политика сообразовывались с их обязательствами по международному праву”. Кроме того, отдельным лицам или группам, действующим от их имени, было предоставлено право “поддерживать связь с международными органами, наделенными компетенцией получать и рассматривать информацию, касающуюся утверждений о нарушении прав человека”² (иными словами, право обжаловать действия государства-нарушителя).

Наконец, в Документе Московской конференции по человеческому измерению СБСЕ 1991 г. было прямо подчеркнуто, что “вопросы, касающиеся прав человека, основных свобод, демократии, верховенства закона носят международный характер... и не относятся к числу исключительно внутренних дел соответствующего государства”³. Таким образом, институт международной защиты прав человека был легализирован. Функции международной внутригосударственной защиты прав человека разграничивались следующим образом: на международном уровне разрабатываются международные стандарты в области прав человека и действуют контрольные органы за их соблюдением, на национальном уровне государства приводят свое законодательство в соответствие с международными стандартами и гарантируют их выполнение.

Международные контрольные органы стали обязательным структурным элементом универсальных конвенций по правам человека, начиная с принятия Международной конвенции ООН о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г. Создаваемые на базе конвенций международные контрольные органы (Комитет по ликвидации расовой дискриминации, Комитет по правам человека, Комитет против пыток, Комитет по правам ребенка) наделялись правом требовать от государств периодического предоставления докладов о соответствии их законодательства положениям конвенций, а некоторые из них (Комитет по ликвидации расовой дискриминации, Комитет по правам человека, Комитет против пыток) уполномочивались рассматривать жалобы государства на государство относительно нарушения прав человека, предусмотренных соответствующей конвенцией, и индивидуальных жалоб граждан на государство с правом вынесения рекомендаций по устранению нарушений.

Региональные конвенции (здесь безусловное авторство принадлежит Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.) пошли гораздо дальше, предусмотрев учреждение Суда по правам человека, имеющего право рассматривать жалобы государства на государство и индивидуальные жалобы относительно нарушений положений конвенции, причем решение суда является обязательным для государства.

Итак, функционирование механизма международной защиты прав человека направлено на создание дополнительных гарантий их соблюдения государствами. Однако совершенно очевидно, что эволюция концепции прав человека не свидетельствует о радикальных изменениях содержания Всеобщей декларации, а лишь конкретизирует и углубляет ее положения, что свидетельствует об уникальности, жизнеспособности и современности данного документа, несмотря на полувековой период со дня принятия Декларации.

Запретительный и разрешительный принципы и Всеобщая Декларация прав человека с точки зрения выпускника ВУЗа

Правовую область можно создавать опираясь на ЗАПРЕТИТЕЛЬНЫЙ, либо на РАЗРЕШИТЕЛЬНЫЙ принципы.

В области законотворчества человечество исторически раньше освоило запретительный подход и сегодня он широко используется во всех нормативных документах порождаемых органами власти во всём мире. Найти истоки запретительного подхода, наверное, невозможно, поскольку запрет, как метод законотворчества, известен столько, сколько человечество помнит себя.

В законодательстве Тамерлана, говорят, было всего шесть законов. Тексты законов были высечены на камнях и установлены на перекрёстках всех крупных дорог необьятной империи. За нарушение каждого закона предусматривалось единственное наказание - смертная казнь. Других наказаний законодатель не признавал. "За вмешательство третьего в спор двоих - смертная казнь", - гласил один из законов. Наверное, этот закон нашёл отражение в известной русской пословице: - "Двое дерутся - третий не лезь".

Область права базирующаяся на запретительных принципах помимо регулирующей деятельности, для чего она и создаётся, привносит в общество серьёзный дискомфорт. Это может ощутить каждый. Достаточно полистать уголовный кодекс. Невольно испытываешь гнетущую роль от этого нормативного документа, ловишь себя на мысли, не совершил ли ты чего-нибудь такого, за что тебя можно посадить если хорошенько покопаться в твоём настоящем и прошлом и предвзято высветить их. И это не мнительность сродни беспокойству студента первых курсов мединститута, подозревающего в себе все болезни, которые он изучает. Дело в том, что нормы права, основанные на запретителном принцыпе открывают широкое поле для террора общества "на законных основаниях". Всё дело в правоприменительной практике.

Достаточно ли здравого смысла, на который ты опирался всю жизнь не интересуясь законами, что бы быть чистым перед законами? Это беспокойство совершенно оправдано. Запретительный принцип позволяет держать граждан в напряжении, заставляет их "постоянно оглядываться". Усиливает этот эффект и юридическая норма - "Незнание закона не освобождает от ответственности". Внесла свою лепту в создание напряжённости и художественная литература. "Был бы человек, а статья найдётся". Ну и полноту картины завершает правоприменительная практика, оценённая в народном фольклёре - "Закон, что дышло - куда повернул, туда и вышло".

В диктаторских тоталитарных режимах преследование граждан, проистекающее из примата запретительного права, может приобретать весьма изощрённые формы. Достаточно вспомнить, что разгребая неправосудную нормоприменительную юридическую практику, доставшуюся обществу в наследство от коммунистического прошлого, Конституционный суд СССР специальным распоряжением признал недействительными засекреченные ведомственные положения и инструкции, которыми ограничивались права граждан.

Предпринимались и предпринимаются различные попытки нейтрализовать негативные моменты запретительного подхода в области права.

Из наиболее интересных отметим предложение конституировать, вписать в Конституцию государств основополагающий принцип правовой сферы для человека. "Человеку разрешено всё, что не запрещено законом". Конституировав этот принцип, общество во многом раскрепостило бы своих граждан, обеспечив им весьма комфортное правовое существование. Но на сегодня это пожелание остаётся чисто теоретическим и ни где и не конституировано. Хотя работа законодателя по созданию исчерпывающего списка запрещённых деяний, шкалы наказаний за нарушение перечня, априори допускает существование обширной области дозволенного, из которого мудрость и прозорливость законодателя призвана исключить что-то, как не допустимое.

Из других попыток отметим предложение конституировать принципы на которых базируется правовая сфера, регулирующая деятельность властных структур. "Органам власти запрещено всё, что прямо не разрешено в законе". Не трудно видеть, что это положение является зеркальным отражением базисного принципа, на котором строится правовая сфера человека. Человеку можно всё, что не запрещено. Властям можно только то, что им разрешено. Но, повидимому, законодатель полагает, что конституирование принципа регулирующего деятельность властных структур в явной однозначной формулировке, - органы власти могут только то, что им можно, - выглядит слишком большим посягательством на прерогативы власти. Поэтому предпочитают не формулировать сам принцип, на основе которого регулируется деятельность власти. Но из законодательных норм предусматривающих наказание за превышение власти, то есть за использование властных полномочий сверх допустимых границ, следует признание, что существуют сами эти границы, что власть, это не вседозволенность, что есть фундаментальное ограничение при отправлении властных полномочий. А вот об этом прямо предпочитают не говорить.

Принципиально иной попыткой прорыва из сферы запретительного права для человека является Всеобщая Декларация Прав Человека принятая 10 декабря 1948 года Генеральной Ассамблеей ООН.

В Декларации была предпринята попытка отойти от запретительного принципа при установлении правовой области для человека. Впервые, опираясь на разрешительный принцип, в тридцати статьях Декларации были провозглашены основные "естественные" социальные, политические, юридические, экономические права человека, которые не могут отчуждаться в пользу государства или узурпироваться кем-либо. О злоключниях Декларации в СССР говорит тот факт, что во времена брежневского отката в 70-х годах диссидентам инкриминировали в вину в том числе и распространение текстов Всеобщей Декларации Прав Человека. И только в конце 80-х годов она была открыто опубликована в стране.

Всеобщая Декларация Прав Человека методологически повторяет подход естествознания конца ХIX начала ХХ века, когда в различных областях знания для исследования каких-то явлений создавались эталоны сравнения - больше известные под названием идеальные модели. Абсолютно чёрное тело в физике, абсолютно белый шум в теории связи, идеальный компьютер Кэли в вычислительной технике, идеальный гранит Вистелиуса в геологии и т.п.

Всеобщая Декларация Прав Человека является таким же идеальным эталоном для оценки гражданских свобод в отдельных государствах.

Историческая роль Декларации заключается в том, что мировой кворум человечества впервые на основе разрешительного принципа определил неотчуждаемые права человека. Результатом этой работы явилось появление большого шлейфа вторичных документов, повторяющих основные положения и методологический подход создателей Всеобщей Декларации Прав Человека при разработки региональных и национальных стандартов в области прав человека.

Всеобщая декларация прав человека и Конституция Российской Федерации

В преамбуле Всеобщей декларации прав человека Генеральная Ассамблея ООН указала, что она провозглашает Декларацию лишь «в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства», а в Международных пактах государства-участники уже обязались предпринять необходимые законодательные, административные и иные меры для осуществления в своих странах провозглашенных Пактами прав и свобод человека.

Наиболее эффективным и гарантированным внутригосударственным правовым средством закрепления международных норм в области прав человека является конституция государства.

45 лет разделяют принятие Всеобщей декларации прав человека и Конституции РФ. Каждый из указанных документов имеет свою историческую и правовую значимость и сферу действия. Но при этом у них есть и нечто общее, связанное с историей их создания. Каждый из них создавался и принимался в условиях острого социально-политического и идеологического противостояния.

За истекшие годы Всеобщая декларация прав человека фактически превратилась из политической декларации в документ политико-правового характера. Как показывают специальные исследования, в конституциях более чем 110 стран мира имеются в той или иной степени ссылки на Декларацию. Данная Декларация вместе с принятыми на ее основе международными пактами о правах человека составила своего рода международный кодекс прав и свобод человека, признанный большинством государств современного мира, который установил общегуманные стандарты прав и свобод человека. Эти стандарты стали правовым ориентиром для отдельных государств и мирового сообщества в целом, а также своеобразным критерием, «планкой», ниже которой государство не может опускаться. Организация Объединенных Наций, стремясь добиться торжества прав и свобод человека во всех странах мира, предпринимает значительные шаги с целью «придать дополнительный импульс усилиям по превращению нынешнего периода в эпоху, когда права человека будут восприниматься всеми в качестве неотъемлемого компонента обеспечения мира, безопасности, экономического процветания и социальной справедливости»¹.

Россия присоединилась к подавляющему большинству международных договоров и пактов в области прав человека, является членом практически всех международных организаций, провозгласивших защиту прав человека в качестве главной цели, и, наконец, в течение последних десяти лет в стране создана своя национальная система защиты прав человека, отвечающая мировым стандартам. Сначала была создана законодательная база, включающая в себя прежде всего Конституцию РФ, вызвавшую изменения почти во всех отраслевых законодательствах в плане закрепления прав и свобод человека, а также Декларацию прав и свобод человека и гражданина 1991 г.

Как известно, в еще более драматических условиях разрабатывалась Конституция России 1993 г. Конституционно-правовое оформление и закрепление новых политических, экономических и социальных основ Российского государства в условиях острейшего противоборства двух ветвей власти — законодательной и исполнительной, отражавших два подхода и два направления дальнейшего общественного развития страны, сопровождалось использованием и неконституционных средств: Указ Президента РФ от 23 сентября 1993 г. «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», отменивший ряд статей действовавшей тогда Конституции; прекращение деятельности Съезда народных депутатов РФ, Верховного Совета РФ, Конституционного Суда РФ; применение военной силы для разрешения возникшего политического кризиса. Противоборство различных политических сил, использование различных концептуальных подходов и положений, новизна и неясность путей и форм реформирования политических и социально-экономических устоев общества, отсутствие стратегической идеи и программы развития российского общества не могли не сказаться на характере и содержании многих положений Конституции, в том числе и в области признания и защиты прав и свобод человека. Но в целом Конституция РФ 1993 г. явилась важным этапом развития общества, стала ядром правовой системы России, заложила правовые основы реформирования и совершенствования политических и экономических отношений, признала и гарантировала основные права и свободы человека.

Переходя к анализу конкретных положений Декларации и Пактов и российской Конституции, остановимся прежде всего на исследовании места прав и свобод человека в системе Конституции, а также соответствия норм Основного Закона страны положениям международных актов и по объему, и по содержанию провозглашенных в них прав и свобод. При этом особый интерес вызывает степень заимствования и конкретизации положений Декларации и Пактов, поскольку многие из них носят не столько формально-правовой, сколько программно-политический и морально-этический характер.

Права и свободы человека и гражданина, их содержание, пути реализации и механизм защиты заняли особое место в Конституции РФ 1993 г., что соответствует одному из основных положений Всеобщей декларации прав человека 1948 г. о необходимости обеспечения того, чтобы в каждом государстве, как сказано в Декларации, «права человека охранялись властью закона», и этот принцип конституирован в качестве одной из основ конституционного строя Российской Федерации. При этом следует отметить, что впервые в отечественной конституционной практике в Основном Законе столь значительное место отведено правам человека. Так, из 138 статей Конституции в 66 статьях прямо или косвенно затрагиваются вопросы прав, свобод и обязанностей человека и гражданина и роль государства в их признании и защите.

Анализ объема и содержания предусмотренных Конституцией прав и свобод человека, их соответствия международным стандартам по защите прав человека, а также механизма защиты этих прав позволяет сделать вывод о том, что Конституция РФ создала необходимую правовую основу для развития гражданского общества и демократического государства, стала главным нормативно-правовым средством обеспечения прав и свобод личности, основным мерилом и инструментом взаимоотношений человека с обществом и государством.

Реализация основных гражданских и особенно политических прав, части экономических прав во многом преобразила общество и государство. Свобода совести, мысли, слова, печати, получения и распространения информации и идей, создания политических партий и общественных объединений, проведения митингов, шествий и демонстраций, политический и идеологический плюрализм, разделение властей, многообразие форм собственности и форм хозяйствования стали наглядным свидетельством произошедших изменений.

Однако в реальной жизни российского общества осуществление конституционных прав и свобод происходит неровно и противоречиво. При относительном торжестве гражданских и особенно политических свобод происходит существенное ухудшение социального и экономического положения значительной части общества¹.

Полемические размышления об универсальности прав человека

Без преувеличения можно сказать, что большинство политиков, представителей научного сообщества, да и общественности западного мира считают концепцию прав человека универсальной. Так, Е.А. Лукашева утверждает: «В современном мире, когда проблема защиты прав человека вышла далеко за пределы каждого отдельного государства, возникла необходимость в создании универсальных международно-правовых стандартов, также являющихся основными правами человека. Эти основные права отражены в ряде важных международно-правовых актов, установивших общечеловеческие стандарты прав и интересов личности, определивших ту планку, ниже которой государство не может опускаться»¹. Между тем политико-юридическая и эпистемологическая реальность второй половины ХХ в. дает основание усомниться в категоричности такого суждения.

Из анализа текста Всеобщей декларации прав человека и практики ее реализации следует, что в ее основе лежат политическая идея либерализма, тесно связанные с ней доктрины естественного права и модернизации, а также эпистемологическая концепция рационализма (просвещенного, или «законодательного», разума). Насколько же эти основания-принципы отвечают ситуации современности?

Начнем с либерализма. Это — исторически первая идеология, возникшая в эпоху буржуазных революций. Либерализм, как известно, отстаивает постулат, что высшей ценностью является человек. Из данного утверждения либералы делают вывод, что все социальные институты (в том числе политико-правовые) предназначены для служения человеку. Отсюда вытекает (может быть, сосуществует параллельно) вера во всемогущество человека, его творческий разум. Поэтому в политической доктрине либерализма господствует теория общественного договора, предполагающая, что сам человек по своему усмотрению создает все политико-правовые институты.

Однако сегодня все чаще высказывается противоположная мысль: социальные институты создаются в значительно большей степени спонтанно, нежели по плану. Любопытно, что пафос социально-экономического учения такого выдающегося либерала, как Ф. Хайек, направлен как раз на отрицание возможности эффективного планирования хозяйственной деятельности в масштабах общества. Не меньший либерал, сторонник «социальной инженерии» К. Поппер писал: «...структура нашей социальной среды в некотором смысле продукт человеческой деятельности, наши институты и традиции не есть дело Бога или природы, а представляют собой результаты человеческих действий и решений и изменяются под их влиянием. Однако это не означает, что все они сознательно спроектированы и их можно объяснить на основе человеческих потребностей, ожиданий или мотивов. Наоборот, даже те институты, которые возникают как результат сознательных и преднамеренных человеческих действий, оказываются, как правило, непрямыми, непреднамеренными и часто нежелательными побочными следствиями таких действий. Только немногие институты сознательно спроектированы, тогда как их абсолютное большинство просто “выросло” как неспроектированные результаты человеческих действий... Теперь мы можем добавить, что даже большинство тех немногих институтов, которые были сознательно и успешно спроектированы (скажем, новый университет или профсоюз), никогда не функционируют в соответствии с планом их создания — и это обусловлено непреднамеренными социальными последствиями, которые неминуемо возникают в ходе их целенаправленного конструирования»¹.

Приведенная цитата является свидетельством того, что сегодня научное сообщество значительно скептичнее относится к возможности сознательного создания (конструирования) политико-юридических институтов. Поэтому закрепление государствами в конституциях и законах прав человека, записанных во Всеобщей декларации прав человека, и даже гарантий этих прав не означает, что данные права сразу и вдруг появятся в реальной жизни (тем более что они не «появляются»). Наиболее убедительный механизм инноваций представлен сегодня отнюдь не теориями просвещенного разума, а феноменологическими концепциями, к которым с долей условности можно отнести теорию структурации Э. Гидденса.

Другой постулат либерализма — свобода человека есть высшая ценность, — получивший текстуальное воплощение во Всеобщей декларации прав человека, понимается исключительно негативно. Так, в знаменитом и ставшем классическим эссе о свободе И. Берлин отстаивает идею о том, что истинная (либеральная) свобода может быть интерпретирована исключительно как свобода от принуждения: «Свобода в этом смысле означает только то, что мне не мешают другие. Чем шире область невмешательства, тем больше моя свобода». Другой вариант негативно понимаемой свободы восходит к И. Канту и представляет собой вседозволенность, ограниченную свободой другого, что вытекает из его «стандартной» или «универсальной» формулы категорического императива: сделай максиму своего поведения максимой поведения всех. Именно такую трактовку свободы воспроизводит ст. 29 Всеобщей декларации, в которой говорится, что ограничения прав человека допустимы лишь с целью обеспечения прав и свобод других людей.

Еще одно возражение против идей либерализма можно высказать относительно его экономической программы, которая сродни социальному дарвинизму. Уже конец ХIХ — начало ХХ в. показал недостатки классической рыночной экономики, подвергающей население серьезным потрясениям с завидной последовательностью. Именно с этого времени постепенно складывается социально ориентированная рыночная экономика с элементами социального партнерства, социального страхования и других способов защиты населения от непредсказуемости рынка.

Оправдание этому может быть найдено лишь в утверждении универсальности западных ценностей, которые годятся для всех народов. Однако «западные представления и идеи фундаментально отличаются от тех, которые присущи другим цивилизациям. В исламской, конфуцианской, буддистской и православной культурах почти не находят отклика такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, демократия, свободный рынок, отделение церкви от государства. Усилия Запада, направленные на пропаганду этих идей, зачастую вызывают враждебную реакцию против “империализма прав человека” и способствуют укреплению исконных ценностей собственной культуры... Да и сам тезис о возможности “универсальной цивилизации” — это западная идея. Она находится в прямом противоречии с партикуляризмом большинства азиатских культур, с их упором на различия, отделяющие одних людей от других. И действительно, как показало сравнительное исследование значимости ста ценностных установок в различных обществах, ценности, имеющие первостепенную важность на Западе, гораздо менее важны в остальном мире. В политической сфере эти различия наиболее отчетливо обнаруживаются в попытках Соединенных Штатов и других стран Запада навязать народам других стран западные идеи демократии и прав человека. Современная демократическая форма правления исторически сложилась на Западе. Если она и утвердилась кое-где в незападных странах, то лишь как следствие западного колониализма или нажима»¹. Соглашаясь в общем и целом с приведенной уничижительной критикой модернизации, заметим, что иные цивилизации, как представляется, не отрицают права человека, свободу, конституционализм и т. п., но понимают и оценивают их по-другому.

Резкая критика навязывания странам Восточной Европы западных представлений о правах человека, правда, с других, нежели у С. Хантингтона, позиций, содержится в статье венгерского юриста А. Шайо: После известных событий «в Восточную Европу устремились самолеты, переполненные разочарованными западными профессорами права, везущими с собой свои излюбленные законопроекты, отвергнутые и осмеянные дома. Эти проекты преподносились новым демократическим режимам как неизбежные. Результатом этого явилась передозировка положений о правах человека и принципах правового государства, прописанных в восточноевропейских конституциях и законодательстве на раннем этапе»². Такое положение дел может привести к негативным последствиям. «Чем больше стремление навязать господство своих богов, то есть прав человека и правового государства “варварам”, тем меньше шансов на успех. Более того, если одной из богинь является терпимость, то освобождение нетерпимых язычников приведет не только к неудаче миссионера, но и к его отступлению от самих идеалов»¹. Справедливости ради заметим, что, по мнению А. Шайо, восточноевропейские страны пока просто не готовы воспринять универсальную идею прав человека, в истинности которой он не сомневается. В этой связи гораздо более реалистичной выглядит позиция С. Хантингтона, который считает, что в реальных условиях многополярного мира наиболее целесообразным является не вестернизация, чреватая геополитическими конфликтами, но развитие на основе достижений собственной цивилизации.

Итак, реалии конца ХХ в. поставили под сомнение концептуальные основы, восходящие к эпохе Просвещения, на которых зиждется Всеобщая декларация прав человека. Мир, несмотря на неоднократные заверения политиков, не стал единым домом, а все мы не стали его жильцами. Эпистемология конца ХХ в. обнаружила исчезновение общезначимых и общеобязательных оснований для оценки истинности или смысла, в связи с чем исчезла и почва для миссионерских претензий и веры в какое бы то ни было «Общее Дело». Побочным эффектом избавления от взгляда на человеческую историю как разумный процесс стала необходимость примирения со случайностью и непредсказуемостью, являющимися всеобщей судьбой. Поэтому справедливым представляется утверждение С. Хантингтона, что «западный мир, арабский регион и Китай не являются частями более широкой культурной общности»². Они различаются культурной идентичностью людей, которая оказалась гораздо важнее, значимее и устойчивее, чем классовая принадлежность или идентификация по принципу уровня индустриального развития. Поэтому люди «разных цивилизаций по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, индивидом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соотносительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии. Эти различия складывались столетиями. Они не исчезнут в обозримом будущем. Они более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами»¹.

Предвидимым представляется возражение: разве не являются универсальными (внеисторическими, имеющими у всех народов) заповеди «не убей», «не укради» и т. п.? Думается, что они универсальны в такой же степени, в какой универсальной является свобода и ее мера. В качестве принципов «всеобщего» права можно предложить целый перечень подобных постулатов. Это и есть в некотором смысле проявление абстрактной универсальной природы человека (человеческого сообщества). Но чтобы стать нормой права, они должны быть «переведены» на юридический «язык» не только законодательства (например, вторичных процессуальных норм), но и в практику фактических отношений «живого», действующего права. А это возможно лишь с помощью их интерпретации как профессиональным правосознанием юристов, так и обыденным правосознанием широких слоев населения. Такая интерпретация наполняет своим культурно-историческим значением толкуемый феномен. Поэтому одни и те же (по названию) политико-правовые институты имеют весьма различное содержание в разных цивилизациях. Следовательно, и свобода, и собственность, и демократия, и другие исходные принципы политики и права по-разному интерпретируются, имеют несхожее содержание и трансформируются в разные правовые нормы в существующих сегодня цивилизациях.

Интересно, что в ходе подготовки проекта Всеобщей декларации прав человека Американской антропологической ассоциацией был подготовлен «Меморандум о правах человека», в котором, в частности, было записано: «Стандарты и ценности соотносительны с культурами, из которых они происходят, так что любая попытка сформулировать всеобщие постулаты на основе представлений или моральных кодексов одной из культур ограничивает применимость соответствующей декларации прав человека к человечеству в целом... Основополагающее значение должен иметь всеобщий стандарт свободы и справедливости, базирующийся на принципе, согласно которому человек свободен только тогда, когда может жить согласно пониманию свободы, принятому в его обществе»¹.

Политические элиты государств, принимавших участие в выработке Всеобщей декларации, предпочли универсалистскую концепцию прав человека и проявили достаточно упорства в том, чтобы эти общие принципы получили законодательное закрепление в международно-правовых пактах. В результате оказалось, что представления одной культуры были навязаны остальному миру. Все это привело к тому, что «ныне, — как горько констатирует С.С. Алексеев, — на пороге ХХI в. идеи прав человека, еще недавно столь престижные и величественные, почитаемые в качестве знамени свободы, именно в наше время, в последние годы все более утрачивают свой престиж и влияние на умы и дела людей»².

Из вышеизложенного следует, что Всеобщая декларация прав человека — это именно декларация, и отношение к ней должно быть соответствующее. Общие принципы, закрепленные в ней, наполняются различным конкретным содержанием в контексте отдельной цивилизации. Нельзя пытаться навязать силой свои стандарты прав человека иной культурной общности. Западу необходимо относиться уважительно к иным цивилизациям и вместо монолога (диктата с позиций силы, который неизбежно вызывает ответную реакцию) следует научиться вести диалог.

Рассматривая вопрос о значении Всеобщей декларации прав человека, нельзя не коснуться весьма распространенной точки зрения о том, что с течением времени ее юридическая природа подверглась трансформации. Нередко утверждается, что к настоящему моменту положения Декларации превратились в нормы международного обычая³ и она стала, таким образом, обязательной для всех государств. Однако, как справедливо отмечал в свое время еще Р.А.Мюллерсон, в таком подходе больше просматриваются благие намерения, нежели строго юридический подход. Конечно, существует проблема объема обязательств по правам человека для государств, не участвующих в большинстве или же во всех соглашениях по правам человека. В этой ситуации было бы предельно просто объявить, что для них действуют в качестве обычных норм положения Всеобщей декларации. Между тем для того, чтобы рассматривать все нормы Декларации в качестве общепризнанных норм международного обычая, необходимо доказать наличие всеобщей практики государств в этих вопросах, а также существование opinio juris.

Считая, что подходить к этому вопросу следует более дифференцированно, Р.А.Мюллерсон выдвигает собственную концепцию, согласно которой лишь некоторые положения Всеобщей декларации могут быть признаны общеобязательными. В составленный им список прав, которые обязаны обеспечить всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, все государства, независимо от их участия в соответствующих международных договорах, вошли: право на жизнь, свобода от геноцида, апартеида и других форм расовой или национальной дискриминации, свобода от пыток и рабства¹.

С подобной трактовкой состава общепризнанных норм по правам человека едва ли можно согласиться. По нашему мнению, помимо названных, обязательными для государств являются так называемые абсолютные права, т.е. права, которые согласно ст.4 Пакта о гражданских и политических правах не подлежат никаким ограничениям даже во время чрезвычайного положения в государстве, когда жизнь нации находится под угрозой².

Наконец, существует точка зрения, что общеобязательный характер Всеобщая декларация приобрела в 1960 г. в связи с принятием Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам. Очевидно, что эта резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, принятая единогласно, является нормоустановительной. А в п.7 Декларации установлено, что «все государства должны строго и добросовестно соблюдать положения Устава Организации Объединенных Наций, Всеобщей декларации прав человека и настоящей Декларации…». Видимо, именно такой взгляд на правовую природу Всеобщей декларации является наиболее обоснованным.

Заключение

Всеобщей декларации прав человека — первый универсальный международно-правовой акт, в котором государства мирового сообщества согласовали, систематизировали и провозгласили основные права и свободы, которые должны быть предоставлены каждому человеку на земле. Декларация стала также первым документом в комплексе универсальных международных актов общего характера в области прав человека, куда помимо Декларации вошли еще два международно-правовых акта, принятые Генеральной Ассамблеей 16 декабря 1966 г.: Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах с первым Факультативным протоколом к нему и с принятым Генеральной Ассамблеей 15 декабря 1989 г. вторым Факультативным протоколом.

Указанные акты имеют разную морально-политическую и юридическую силу, но по своей международной значимости и влиянию на мировые и внутригосударственные общественные процессы, по своему воздействию на развитие международной и внутригосударственных правовых систем они занимают уникальное место в современном мире. И если политическая по своей сути «Всеобщая Декларация представляет собой документ величайшего значения, выступающий в своей сфере как совесть мира и эталон, на основе которого могут быть измерены позиции обществ и правительств», то разработанные на ее основе Международные пакты как межгосударственные договоры уже «требуют от государств, их ратифицировавших, признания и соблюдения широчайшего круга прав человека из всех, когда-либо зарегистрированных в истории»¹.

Декларация и Пакты стали отправной точкой, базисом, а затем и ядром всей системы универсальных международных актов по правам человека, принятых в рамках ООН (около 200 документов), и правовым ориентиром и стандартом для десятков и сотен региональных и двусторонних международных договоров, составивших в совокупности разветвленную систему принципов и норм, определяющих виды и содержание прав и свобод человека, а зачастую и порядок их реализации и механизм защиты.

Поиск оптимальных моделей взаимоотношений государства и личности всегда представлял собой сложнейшую проблему. Эти модели в решающей степени зависели от характера общества, типа собственности, уровня экономики, развитости демократии, культуры, других объективных условий. Но во многом они определялись также властью, законами, правящими элитами, т.е. субъективными факторами, в сочетании с действующими закономерностями.

Главная трудность заключалась и заключается в установлении такой системы и такого порядка, при которых, с одной стороны, личность должна иметь возможность беспрепятственно развивать свой потенциал (способности, талант, интеллект), а с другой — должны признаваться и должным образом почитаться общегосударственные цели – то, что объединяет всех. Подобный оптимальный баланс как раз и получает свое выражение в правах, свободах и обязанностях человека. Именно поэтому высокоразвитые страны и народы, мировое сообщество рассматривают права человека, их уважение, соблюдение и защиту в качестве универсального идеала, основы прогрессивного развития и процветания, предпосылки устойчивости и стабильности и считают, что данные права не должны зависеть от периодически меняющихся властей. Они выше, за ними приоритет, верховенство. Весь современный мир движется по такому магистральному пути.

Сегодня в области теории прав и свобод человека наблюдается пусть небольшой, но все же прогресс, особенно в смысле законодательного их оформления, общественного внимания, политического и философского осмысления, научных заделов. Вместе с тем реальность такова, что эти права грубо и повсеместно нарушаются, не соблюдаются, игнорируются, слабо защищены, не обеспечены экономически. А ведь хорошо известно, что мало провозгласить определенные права и свободы, главное — их материализовать и претворить в жизнь, что является более сложной задачей. В условиях возникшего в стране глубокого экономического, политического и духовного кризиса естественные и неотъемлемые права человека подвергаются серьезным испытаниям. С одной стороны, общество наконец осознало необходимость и безусловную ценность указанных прав человека, присущих ему от рождения, с другой — оно пока не в состоянии обеспечить их полное и гарантированное осуществление. Эти права лишь продекларированы.

Данное трудноразрешимое противоречие становится все более острым и болезненным, выступает одним из сильнейших социальных раздражителей, источником недовольства и протестов людей. Это значит, что следует различать теорию и практику прав человека.

Да, раздел в Основном Законе РФ о правах и свободах человека и гражданина является в известной мере украшением правовой системы современной России, самым полным нормативным выражением ее демократических устремлений. Однако ученые-правоведы обращают внимание и на другую сторону вопроса. «Конституция — не литературное произведение, а строгий юридический документ. Его смысл не в том, чтобы до предела насытить текст красивыми фразами из международно-правовых актов о правах человека. Конституция должна опираться на традиции и реалии собственной страны, ее нормы, особенно если это касается прав человека; она действительно призвана давать человеку возможность жить по меркам цивилизованного мира. Иначе вся правовая система будет оставаться ущербной и неполноценной»¹.

Исходя из этого, в основе всех проводимых в России преобразований, реформ, провозглашаемых лозунгов и целей, выработки экономических программ, политического курса должно лежать прежде всего человеческое измерение. Ведь давно сказано: «человек – мера всех вещей»; «все процессы реакционны, если рушится человек». Эти древние истины бесспорны и очевидны.

Права человека внетерриториальны и вненациональны, их признание, соблюдение и защита не являются только внутренним делом того или иного государства. Они выступают объектом международного регулирования. Права человека — не принадлежность отдельных классов, наций, религий, идеологий, а общеисторическое и общекультурное завоевание. Это — нравственно-правовой фундамент любого общества. Права человека представляют собой ценность, принадлежащую всему международному сообществу. Их уважение, соблюдение и защита — обязанность каждого государства. Там, где эти права нарушаются, возникают серьезные военные конфликты, очаги напряженности, создающие угрозу миру и требующие нередко (с согласия ООН) постороннего вмешательства.

Нашу квалификационную работу нам хотелось бы завершить замечательными словами генерального секретаря ООН Кофи Аннана:

«Права человека являются всеобщими, неделимыми и взаимозависимыми. Именно права человека делают нас людьми. Они являются теми принципами, при помощи которых мы создаем священный дом человеческого достоинства.

Когда мы говорим о праве на жизнь или на развитие, или о разногласиях и различиях – мы говорим о терпимости . Терпимость, поддерживаемая, защищаемая и охраняемая, является гарантией всех свобод. Без нее мы не можем говорить о наших правах.

Права человека воплощают в себе существующие во всех религиях и культурах традиции терпимости, которые являются основой мира и прогресса. Права человека не чужды ни одной культуре и естественны для всех народов. Терпимость и милосердие всегда служили идеалами государственного управления и человеческого поведения. Сегодня мы называем эти идеалы правами человека.

Именно универсальность прав человека придает им силу. Она наделяет их силой пересекать любые границы, преодолевать любые преграды, побеждать любую силу.

Борьба за всеобщие права человека всегда и везде являлась борьбой против всех форм тирании и несправедливости: против рабства, колониализма, апартеида. Ее значение не уменьшилось и не изменилось.

Юные друзья во всем мире!

Именно вы должны способствовать осуществлению этих прав, сейчас и навсегда. Их судьба и будущее в ваших руках. В ваших руках права человека. Пользуйтесь ими. Защищайте их. Поддерживайте их. Старайтесь понимать их и настаивайте на их выполнении. Заботьтесь о них и обогащайте их.

Они – то лучшее, что есть в нас. Вдохните в них жизнь»¹.

Использованная литература

Нормативный материал:

1. Текст Всеобщей декларации прав человека // Действующее международное право. Т. 2. М., 1996. С. 5—8.

2. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. СПб., 1996.

3. Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.

4. Мирошникова В.А. Комментарии к Конституции Российской Федерации. – М.: Ассоциация авторов и издателей «ТАНДЕМ». Издательство ЭКМОС, 2000.

5. Конституция Российской Федерации. Научно-практический комментарий. М., 1997.

6. Конституция Российской Федерации. Проблемный комментарий. М., 1997.

7. Международные акты о правах человека: Сб. документов / Составители и авторы вступительной статьи В.А.Карташкин и Е.А.Лукашева. М., 2001.

Монографические источники:

1. История политических и правовых учений: Учебник для вузов. Под общей редакцией члена-корреспондента РАН В.С. Нерсесянца. М., 1998.

2. История политических и правовых учений. Учебник. Под ред. О.Э. Лейста. – М.: Юридическая литература, 1997.

3. Утяшев М.М. Курс лекций по истории политических и правовых учений. – Уфа: Полиграфкомбинат, 1999.

4. Права человека. Учебник для вузов / Под ред. Е.А. Лукашевой. М.: “Норма-Инфра-М” 2001.

5. Общая теория прав человека. Под ред. Лукашевой Е.А. – М.: Норма, 2002.

6. Алексеев С.С. Философия права. М., 1998.

7. Нерсесянц В.С. Права человека в истории политической и правовой мысли //Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989.

8. Права человека в истории человечества и в современном мире / Под ред. Е.А.Лукашевой. М., 1989

9. Эбзеев Б.С. Конституция. Демократия. Права человека. М., 1992.

10. Права человека накануне XXI века. М., 1994.

11. Международное публичное право: Учебник / Под ред. К.А.Бекяшева. М., 1998.

12. Пяткина С.А. К истокам теории и практики прав человека в их развитии до антифеодальных революций // Права человека. История, теория и практика: Учебное пособие / Отв. ред. Б.Л. Назаров. М., 1995. С. 66.

13. Словарь прав человека и народов / Отв. ред. Р.А.Тузмухамедов, В.И.Кузнецов. М., 1993.

14. Мюллерсон Р.А. Права человека: идеи, нормы, реальность. М., 1991.

15. Права человека: история, теория, практика. М., 1996.

16. Кардашкин В.А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. М., 1995.

17. Международное право / Под ред. Г.И. Тункина. М., 1997. С. 285.

18. Эйде А. От конфронтации к сотрудничеству (конфликты в сфере прав человека и их разрешение) // Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989.

19. Энтин М.Л. Международные гарантии прав человека: Практика Совета Европы. М., 1992.

20. Броунли Я. Международное право: В 2 т. М., 1977.

21. Островский Я.А. ООН и права человека. М., 1968.

22. Мовчан А.П. Международная защита прав человека. М., 1958.

23. Дженис М., Кэй Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека (Практика и комментарии). М., 1997.

24. Даффи П. Европейская конвенция о правах человека и эффективность судебной защиты // Судебный контроль и права человека. М., 1996.

25. Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России. М., 1997.

26. Институт прав человека в России / Колл. авторов. Саратов, 1998.

27. Фарбер И.Е. Свобода и права человека в Советском государстве. Саратов, 1974.

28. Бурлацкий Ф.М. Проблема прав человека в СССР и России. (1970-80-е и начало 90-х годов. – М.: Научная книга, 1999.

29. Ролз Д. Теория справедливости. Новосибирск, 1995.

30. Черони У. Права человека. Демократия. Светская этика // Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989.

31. Бутрос-Гали Б. Организация Объединенных Наций и права человека. ООН, 1995.

32. Карташкин В.А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. М., 1995.

33. Международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. М., 1993.

34. Мюллерсон Р.А. Права человека: идеи, нормы, реальность. М., 1991.

35. Мовчан А.В. Международная защита прав человека. М., 1982.

36. Алексеев С.С. Философия права. М., 1997.

37. Ильин И.А. О сущности правосознания. – М., 1992.

Солженицын А. Россия в обвале. М., 1998.

Периодические издания:

1. Научно-теоретический журнал "Правоведение" // http://pravoved.jurfak.spb.ru/

2. Мартышин О.В. Российская Конституция 1993 года и становление новой политической системы // Государство и право. 1994. №10.

3. Лебедева Т.П. Роль школы естественного права в формировании западной политико-правовой традиции. //Полис: Полит. исслед. – 1998. – № 6. – С. 55-63.

4. Хеффе О. Политика. Право. Справедливость. Основные положения критической философии права и государства. М., 1994.

5. Александр Сунгуров. Права человека и другие близкие понятия: подходы к пониманию. // http://www.hro.org/editions/pg/sungurov.htm

6. Захарова Л.И. Эволюция представлений о правах человека. // http://www.hrinstitute.ru/zah.shtml

7. Бахин С.В. О классификации прав человека, провозглашенных в международных соглашениях // Правоведение. 1991. №2.

8. Московский журнал международного права. 1994. №1.

9. А.В.Петров. Идея права и права человека. // http://www.unn.ru/rus/books/vestnik3/stat7.htm

10. Павлова Л.В. Современная концепция прав и свобод человека и её трактовка Всеобщей декларацией прав человека 1948 г. // http://kazgua.co.kz/stat/istok/pavlova.shtml

11. Суркова В.В. К вопросу о двойственном характере прав человека // Власть силы и сила власти: Сб. науч. тр. М., 1996.

12. Игнатенко Г.В. Конституция и права человека: международно-правовой аспект // Правовые проблемы евроазиатского сотрудничества: глобальное и региональное измерения. Екатеринбург, 1993.

13. Лукашук И. И. Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН в практике судов государств // Государство и право. 1993. № 7.

14. Шеремет К.Ф. Новая Конституция России и права человека // Государство и право. 1994. № 11.

15. Лукашева Е.А. Эффективность юридических механизмов защиты прав человека: политические, экономические, социально-психологические аспекты // Государство и право. 1994. № 10.

16. Четвернин В.А. Размышления по поводу теоретических определений государства // Государство и право. 1992. №5.

17. Арон Р. Эссе о свободах: «Универсальной и единственной формулы свободы не существует» // Полис. 1996. № 1.

18. Честнов И.Л. // Известия высших учебных заведений. Научно-теоретический журнал. Основан в 1957г. № 1, 04.01.1999. К 50-летию Всеобщей декларации прав человека/ Универсальны ли права человека? (Полемические размышления о Всеобщей декларации прав человека)

19. Абазов Р.Ф. «Переосмысление прав человека» // Полис. 1995. № 2.

20. Федерик Майор (Генеральный директор ЮНЕСКО) // Всеобщая декларация прав человека: 45-я годовщина. 1948—1993. ЮНЕСКО. Париж, 1994. Элеонора Рузвельт (общественный и политический деятель США, председатель Комиссии по правам человека) (1946—1951) // Там же.

21. Кофи А. Аннан. Обновление на переходном этапе: Годовой доклад о работе Организации. 1997. Нью-Йорк: Организация Объединенных Наций, 1997.

22 Послание Генерального секретаря ООН Кофи Аннана по случаю начала года празднования 50–летия Всеобщей декларации прав человека // http://www.un.minsk.by/publications/thema/humrightsinpix/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Сибайский филиал Института права

Кафедра конституционного и гражданского права

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Тема: Политико-правовые основы

Всеобщей Декларации прав человека

Выполнил

Студент V курса дневного отделения

Иванов Иван Иванович

Уфа – 2004