Миранда с сарказмом парадирует манеру поведения Клегга, используя для этого сложное слово: «I'll-take-your-word-for-it.» Миранда презирает Клегга, когда тот, уставившись в альбом, всем своим видом демонстрирует, что искусство прекрасно; и делает это для того, чтобы доставить удовольствие Миранде, а вовсе не потом, что сам так считает: «He was sitting still lookihg at the book with an Art-Is-Wonderful air about him.» Такие сложные слова, как: «I'm-sorry-expression on his face», «an air of pliese-don't-thank-me «, «I-deserve-it-all» также несут отрицательно-презрительную оценку поведения Клегга.
Рифмованные комбинации («a lot of argy-bargy») в сказе Миранды имеют шутливо пренебрежительную окраску. Экспрессивность этих слов базируется на некотором искажении привычной фонетической формы слов, которое, однако, не может вызвать недоумение.
Важную роль в «Коллекционере» играют повторы. Повторы передают значительную дополнительную информацию эмоциональности, экспрессивности и стилизации и, кроме того, часто служат важным средством связи между предложениями. Такие синонимические повторы Клегга на протяжении всего повествования, как: «and so on», «and all», «etcetra», «all that» не имеют семантической нагрузки, относятся к так называемым «сорным» словам. В данном случае повтор несет семантическую нагрузку и указывает на то, что повествователь - малообразованный, неумеющий пользоваться словом человек. Об этом же говорит сочетание повтора с неправильным употреблением формы слова: «and all the etceteras». Повтор звукоподражательного саркастического неологизма «la-di-da» по отношению к людям богатым и образованным определяет неприязненное, презрительное восприятие «высшего класса», который недоступен самому Клеггу: «If you ask me London's all arranged for the people who canact like public schoolboys, and don't get anywhere if you don't have the manner born and the right la-di-da voice- I mean rich people's London, the west End, of course.» Важно заметить, что противопоставляя Миранду всем остальным, Клегг пользуется тем же неологизмом: «She is not la-di-da, like many...», «Her voice was very educated, but it wasn't la-di-da...and you didn't have any class feeling,» что звучит в его устах похвалой, наивысшим комплементом в адрес Миранды.
Как мы уже говорили, словарный состав Клегга подчеркнуто обезличенный, как, впрочем, и его портрет: «Absolutely sexless (he lookes)... Fish-eyes they watch. That's all . No expression». Коллекционер делит мир на «плохое» и «хорошее», «правильное» и «неправильное». «Good», «bad», «nasty», «funny», «wrong», «rihgt» -тесно повторяющиеся речевые элементы. Мир Клегга ограничен рамками его увлечения, он не способен мыслить другими категориями, более яркими...
В сказе коллекционера мы находим и чисто лексические повторы: «All that right after she said I could collect pictures I thought about it:; I dreamed myself collecting pictures, having a big house with famous pictures hanging on the walls... But I knew all the time it was silly; I'd never collect anithing but butterflies. Pictures don't mean anything to me ...» Лексические повторы: «collect», «pictures», «anithing» сочетают в себе экспрессивность и функционально-стилистические черты, из чего можно понять, что слова эти принадлежат человеку малограмотному, плохо владеющего речью, замкнутому в своем маленьком мире бабочек и боящемуся выйти за границы этого мира.
Речь Клегга изобилует словами широкой семантики: «thing», «staff», «all that» и т.п., что характерно для разговорного стиля и просторечия.
Часто употребляемый Клеггом усилитель «of course» лишен эмоциональности и зависит от контактоустанавливающей функции: «...of course, I thought it was only pretending»; «I have gone red, of course»; «...with all the precaution, of course» , « Miranda there, too , of course»...
В повествовании Миранды мы находим большое количество повторов выполняющих в основном, экспрессивную и эмоциональную функцию:»I get more and more frightened» «...and breathing in wonderful, even though it was damp and misty, wonderfulair», «wickedly wickedly cunning», «Endless endless time», «And there's escape, escape, escape», «I must, must, must escape», «I knitted, knitted, knitted...», «...he stared bitterly bitterly», « Affluence, affluence and not a soul to see», «Useless useless»... Как видно из примеров, повтор создает эмфазу путем удвоения и даже утроения слова. Экспрессивность во всех этих примерах носит усилительный характер.
С самого начала сказа Миранды мы сталкиваемся с символикой света - целой группой лексем значение которых так или иначе связано со светом: «light», «day light», «nightlights», «sun», «shine», «God», «sunlight,» « white», starlight», «keyholeful of light», «artifical light», «flaslight».
Этим словам противопоставлены такие как: «madness», «aufulness», «derkness,» «devil», «hell», «ugliness»...
Для Миранды свет - символ жизни. Обращаясь к своей сестре Минни, Миранда напишет «the thing I miss most of all is fresh light: I can't live without light. Artificial light, all the lines lie, it almost makes you long for darkness». Миранда скучает по всему новому, свежему. Рассказывая об этом сестре, она пользуется многозначностью слова «fresh» (свежий, новый, чистый) в сочетании с поворотом : «I have been here over a week now, and I miss you very much, and I miss the fresh air and the fresh faces of all those people I so hated on the Tube and the fresh things that happened every hour of every day if only I could have seen them - their freshness, I mean. The thing I miss most of all is fresh light...» Использование многозначности слова в сочетании с повтором по своей стилистической функции приближается здесь к игре слов, т.к. прилагательное «fresh» используется в разных вариантах и с разными коннотациями.
Исходя из всего вышесказанного, мы можем предположить, что как у читателя, так и у самого автора Миранда ассоциируется с красотой, светом, свежестью, чистотой... Миранда - это мир прекрасного. Миру Миранды противопоставляется мир Калибана - темнота, уродство, искусственность, ограниченность, жестокость, насилие. зло...
Лейтмотив противопоставления прекрасного и уродливого проходит не только через все повествование Миранды, но и через все произведение Д. Фаулза "Коллекционер".
В сказке Миранды встречаются и случаи звукового повтора в виде аллитерации в сочетании с частичным повтором (т.е. использованием однокоренных слов) «I love life so I nurr know how much I wanted to live wanted to live ,befor...» Синонимичный повтор «ugly-nasty», «beautiful-nice» обобщает главную идею произведения: «I just think of things as beautiful or not. Can't you understand? I don't think of good or bad. Just of beautiful or ugly. I think a lot nice things are ugly and a lot of nasty things are beautiful» Серии лексических повторов чередуются в тексте, причем каждый ряд соответствует какому-нибудь одному идейному сюжету или эмоциональному мотиву. Так, например, мотив презрения к невежественности и, вытекающий из него, мотив желания как можно больше узнать влекут за собой целый ряд лексических поворотов: «Now I hate ignorance! Caliban's ignorance, my ignorence, the world's ignorance! Oh, I could cry, and learn and learn and learn. I could cry, I want to learn so much».
Мотив ненависти к Калибану заставляет Миранду произнести следующие слова: «If only I had the strength to kill you. I'd kill you. Like a scorpion. I will when I'm better. Prison's too good for you. I'd come and kill you.» Большую стилеобразующую роль играют так же две противоположные тенденции, связанные с конкретными условиями общения (т.е. прежде всего с его устной формой) а именно компрессия, которая приводит к разного рода неполноте выражения, и избыточность.
На уровне лексики компрессия проявляется в преимущественном употреблении одноморфемных слов, глаголов с постпозитивами. Такие слова мы находим как в сказе коллекционера, так и в повествовании Миранды: «to be up», «to get out», «to give in», «to find out», « to fix up», « to clear up», « to nail in», «to get on», и т. п.
Тенденция к избыточности связана в первую очередь с неподготовленностью, спонтанностью разговорной речи. Элементы, избыточные для предметно логической информации, могут быть экспрессивными или эмоциональными. В просторечии это - двойное отрицание, что нередко можно встретить в повествовании коллекционера: «...I would narr not get a doctor if she the was really ill» и др. Необходимо отметить утрированно частое употребление местоимения первого лица в повествовании Клегга; что изобличает самодовольство и эгоизм говорящего: «I sent him away. then the vicar from the village came to me and I had to be rude with him. I said I wanted to be left alone, I was Nomonformist, I wanted nothing to do with the village, and he went off la-di-da a huff. Then there were several people with van-shops and I had to put them off. I said I bought all my goods in Lewes».
2.3.3. Синтаксический уровень.
Каждому функциональному стилю свойственны свои особенности синтаксических построений, свои типичные конструкции, которые вводятся в художественное произведение и взаимодействуют в нем со специальным стилистическим эффектом. Для разговорной речи характерны избыточность синтаксического построения, перераспределение границ предложения, эллиптические предложения, смещенные конструкции, в которых конец предложения дается в ином синтаксическом строе, чем начало, и , наконец, обособленные друг от друга элементы одного и того же высказывания.
В традиционной стилистике синтаксические построения, усиливающие экспрессивность высказывания, называются выразительными средствами, фигурами речи или риторическими фигурами. Их можно разбить на следующие группы:
1) необычное размещение элементов, то есть, прежде всего, разные виды инверсии;
2) переосмысление синтаксических конструкций;
3) введение элементов, которые новой предметной информации не дают (например, разные виды повторов);
4) пропуск логически необходимых элементов: асиндетен, эллипсис, умолчание
и т. д;
5) нарушение замкнутости предложения.
Рассмотрим какими из вышеперечисленных фигур речи пользовался Фаулз при создании портрета персонажей «Коллекционера».
Некоторые виды инверсии широко используются в сказе Коллекционера. Например: «very attrective she was all in black ...», где предикатив, выраженный прилагательным предшествует подлежащему и связочному глаголу. Этот тип инверсии особенно характерен для разговорной речи.
«A literary quotation, I think it was» - еще один пример, где с целью эмфазы прямое дополнение поставлено на первое место. Специфичность речи Клегга передается употреблением необычных синтаксических конструкций, где имеют место самые разнообразные отступления от принятых норм: «It was a teacher I had»; « I was feeling light-hearted; need I add»; «I poured us one out each»; «I'm just a nobody still, aren't I?»; «You had to think very careful about what you said»; «I'm no beauty»; «That next lunch she said not a word when I spoke to her»; «But I wasn't to know she was really ill»; «... Her eyes were stareing white like she'd tried to see out off of the window one last time»; «How was I to know she was ill than she looked?» и др.
Все вышеперечисленные примеры можно отнести к просторечью, что позволяет судить об уровне грамотности повествователя.
Претендуя на интеллигентность, в разговоре с Мирандой Клегг пользуется торжественно-напыщеными речевыми оборотами: «I called in the regard to those records they've placed on order» - вместо того, чтобы сказать: «I asked about those records you ordered». Или: «I showed every respect I could under the circumstances»; «I accept your appologies»; «Please, don't oblige me to use force again»; «I shall respect your every privacy providing you keep your word»; «Would you consider selling this?»; «I'm safe and not in danger» и т. д.
Испытывая комплекс неполноценности, Коллекционер неосозознанно стремится все делать и думать так, как, по его мнению, принято в «высшем обществе». Используя массу устаревших клишированных оборотов, архаизмов, Клегг полагает, что быть старомодным - это одно из основных его достоинств. С некоторой грустью и даже хвастовством оп говорит о том, что «старомоден»: «I'm different, old-fashioned...»; «Cliche after cliche after cliche, and all so old-fashioned, as if he's spent all his life with people over fifty..."; «He's hopelissly out of date»,-скажет Миранда о Фредерике Клегге. Гостиницу он называет «the lounge», проигрыватель - «gramophone»...
Употребляя фразеологические единицы в искаженной форме, автор подчеркивает некомпетентность повествователя. Так, например, фразеологизм «laugh in one's sleeve» (смеяться украдкой, исподтишка, втихомолку) в устах Клегга звучит следующим образом: «She was laughing up her sleeve at me.»
Устойчивое выражение «spoil the ship for a ha' potrth (или halfpennyworth) o'tar (испортить или потерять что-либо ценное из-за мелочной экономии) в сказе Коллекционера принимает более упрощенно-инфантильный вариант: «I didn't want to spoil the ship for the little bit of tar». Необразованному Фредерику сложно запомнить устаревшие «ha' porth» и он, не задумываясь, меняет его на «the little bit».
Использование фразеологизма «the poft calling the kettle black», с присущей ему экспрессивностью, образностью, эмоциональностью характеризует Клегга, как человека грубого, неотесанного и невежественного.
В результате неправильной интерпретации фразеологического оборота «to at sixes and sevens» (находиться в беспорядке, быть в запущенном состоянии), в повествовании Клегга имеет место искажение смысла высказывания.
Использование транспозиции (т. е. употребление синтаксических структур в несвойственных им денотативных значениях и с дополнительными коннотациями) придает повествованию особое модальное, эмоциональное значение, а так же стилистическую окраску. Приведем наиболее яркий пример транспозиции, обличающий коварство Клегга. Купив кольцо и заранее зная, что Миранда откажется выйти за него замуж, Клегг, как будто, ждет отказа - повод оставить Миранду у себя. Поэтому, когда на предложение Клегга Миранда отвечает отказом, он спешит заключить: «that changes everything then, doesn't it». Сам по себе расчлененный вопрос, где имеется прекрасное употребление утвердительной и отрицательной формы, предлагает собеседнику выразить согласие со сказанным. Клегг делает это безапелляционно, о чем свидетельствует и отсутствие знака вопроса в конце предложения.
Довольно часто, в повествовании коллекционера, бросается в глаза многосоюзие, что делает высказывание более экспрессивным: «What thought I would do was drive home and see if she was worse and if she was I'd drive her into the hospital and then I'd have to run away and leave the country or something...»
Немаловажную роль для характеристики персонажей играет и такой стилистический прием, как повтор. В романе мы встречаем разные виды функции повторов. Приведем пример некоторых из них.
«I must have some fresh air and light. I must have a bath sometimes I must have some drawing materials. I must have a radio or a record-player... I must have fresh fruit and salads. I must have some sort of exercise» - анафорический повтор (речевая конструкция «I must have» повторяется в начале параллельных синтаксических периодов) в сочетании с модальным глаголов «must» передают нам настроение Миранды - решительность, готовность постоять за себя...
На протяжении всего романа, Миранда пытается понять, прочувствовать, «достучаться» до Клегга. Очередная попытка сделать это передана кольцевым повтором: «Do you know that every great think in the history of art and every beautiful thing in life is actually what you call nasty or has been caused by feelings that you would call nasty? By passion, by love, by hatred, by truth. Do you know that?» Двойной знак вопроса подчеркивает отчаяние Миранды.
В следующем примере кольцевым повтором передана неуверенность, присущая Клеггу: «I didn't know how long people could go without food, she seemed pale and weak to me. She spent all the time sitting against the wall on her bad, her back turned looking so miserable I didn't know what to do.»
Ненависть и презрение Миранды к Клеггу опять же выражены кольцевым повтором: «If only I had the strength to kill you. I'd kill you. Like a scorpion. I will when I'm better... I'd come and kill you.»
Функция повтора конструкций в следующем примере, сочетает в себе экспрессивность и эмоциональность. Миранда счастлива, что весь день посвятила искусству, и мы понимаем, как ей дорого все, что с ним связано: «I've spent the whole day with Piero, I've read all about him, I've stared at all the pictures in the book, I've lived them.»
Отчаяние, безнадежность Миранды переданы анафорическим повтором речевой конструкции «it's despair»: «It's dispair at the lack of feeling, of love, of reason, in the world. It's despair that anyone can ever contemplate the idea of dropping a bomb or ordering that it should be dropped. It's dispair that so few of us care. It's despair that there's so much brutality and callousness in the world. It's despair that perfecty normal young man can be made vicious and evil because they've won a lot of money...»
В данном примере мы находим сразу несколько стилистических приемов наряду с анафорическим повтором, здесь имеет место и лексический синонимический повтор (brutality - callousness, vicious-evil), а так же синтаксическая конвергенция в виде группы однородных членов предложения (feeling, love, reason). Все это придает высказыванию еще большую динамичность и эмоциональность. Беспокойство, тревогу, страх за будущее передает эхом звучащий вопрос: «What will happen to me I've never felt the mystery of the future so much as here. What will happen? What will happen?»
Еще один пример употребления параллельных конструкций передает взволнованный характер повествования Клегга: «... But I was too weak. The next thing was I was naked and she was against me and holding me but I was all tense, it was like a different me and a different she.»
В романе мы обнаруживаем многочисленные повторы, создающие эмфазу путем простого удвоения синтаксической конструкции. Интересно, что почти все подобные повторы принадлежат Миранде, что позволяет нам дополнить лингвистический портрет Миранды такими характеристиками, как необыкновенная чувствительность, эмоциональность...
Приведем несколько примеров таких повторов: «I hate you, I hate you»; «I pity you. I pity you for what you are and I pity you for not seeing what I am»; «don't resist, don't resist»; «don't kill me, don't kill me»; «I can't, I can't»; «I will not give in. I will not give in»; «I won't die. I won't die» и др.
Пропуск логическинеобходимых элементов высказывания в романе принимает разные формы и имеет разные стилистические функции. В первую очередь сюда относится использование односоставных и неполных предложений (эллипс).
Весомую долю неполных предложений в романе составляют предложения диалогической речи, где пропускаются все те формы, которые легко угадываются благодаря ситуации и контексту: «It was a teacher I had. Whan I was a kid. He showed me how. He collected. Didn't know much. Still set the old way. And my uncle. He was interested in nature. Always helped.»
Огромное количество односоставных и неполных предложений придают повествованию Миранды интонацию живой речи, динамичность, эмоциональность: «The time in prison», « Endless time»; «The mock-humble»; «No newspapers. No radio. No TV»; «So daylightly, sparrows»; A for and two teaspoons»; « Nothinglike him»; «This terrible silence» и т.п.
Номинантные однословные предложения имеют большой экспрессивный потенциал, поскольку существительные, являющиеся их главным и единственным членом, совмещают в себе образ предмета и идею его существования: «A bitch»; «Exciting»; «Nothong»; «Mad»; « Light»; « Affluence»; « Incident»; « Fever» и т.п.
В сказе коллекционера находим пример апозионезиса-эмоциональный обрыв высказывания: «If I'd spoked in a la-di-da voice and said I was Lord Muck or something, I bet...still I've got no time for that». Клегг прерывает свое высказывание, объясняя это нехваткой времени, но мы понимаем, что это всего лишь отговорка.
А истинная причина, вероятно, в нерешительности Клегга обозначить свои мысли вслух.
В романе так же можно встретить пример актуализации морфемного уровня. Приведем наиболее яркий пример индивидуального неологизма, раскрывающий недобрую сущность Клегга - «Calibanity». В тексте он служит своеобразным маркером эмоционального отношения с богатой импликацией.
Таким образом, подводя небольшой итог вышесказанному, необходимо отметить, что стилистические особенности синтаксического построения романа позволяют противопоставить грамотно построенную речь умной и образованной Миранды простонародной (иногда с претензией на интеллектуальность) речи Клегга, где имеют место самые разнообразные отступления от принятых норм (наличие двойного отрицания в повествовательном предложении, отсутствие согласования времен, пренебрежение к глагольным формам, неверная интерпретация фразеологических единиц...)
Стилистические особенности повествования Миранды (главным образом это повторы) позволяют судить о присущих этой девушке качествах характера-решительности, смелости, упорстве, а так же о ее импульсивности и высокой эмоциональности.
2.3.4. Уровень образов.
Образы создают возможность передать читателю то особое видение мира, которое заключено в тексте, свойственно автору или его персонажу и характеризует их.
В романе Д. Фаулза «Коллекционер» присутствуют два главных образа-символа.
Во-первых, Фредерик Клегг сравнивается с Калибаном из шекспировской «Бури.» И действительно, у этого подчеркнуто обезличенного типажного чиновника из городской ратуши есть нечто общее с Калибаном: он тоже опрокидывает барьеры, переступает все табу , покоряясь своей маленькой идее, он так же труслив, хотя и пытается скрыть это за маской самодовольства и за наигранной уверенностью в себе. Калибан - «гнусный раб, в пороках закосневший». Навряд ли Клегг порочен, но это то, что он раб - очевидно. Клегг - раб своих желаний, раб обстоятельств, раб случая, раб своего увлечения, раб окружающих его людей, раб «убогого мещанского мирка», в котором вырос раю промежуточного социального слоя, «униженно и гротескно стремящегося перенять стиль жизни и манеры людей из «высшего общества».
Вид тропа, использованный при создании данного образа - антономазия, т.е.
употребление имени собственного (Caliban) для обозначения лица, наделенного свойствами известного по литературе, истории носителя этого имени (Clegg).
|