.
Введение
Имя Фрэнсиса Бэкона - из числа тех имен в истории человечества, которые не принадлежат безраздельно какой-то одной отрасли знания, культуры или политики, как не принадлежат они одной эпохе или одной стране. Он сам, как бы провидя свою посмертную славу, писал: "Что касается моего имени и памяти обо мне, то я завещаю их милосердной людской молве, чужеземным народам и будущим векам".
К Бэкону полностью применима характеристика, данная Ф. Энгельсом деятелям эпохи Возрождения, которые не стали еще рабами разделения труда: "Что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии ... Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми". Крупнейший политический деятель Англии первой четверти XVII в., юрист, лелеявший идею реформы средневекового права, философ, социальный мыслитель, историк, литератор, публицист - вот далеко не полный перечень граней культурно-исторического феномена, имя которому - Бэкон.
И все же потомкам он известен прежде всего как выдающийся философ-материалист и основоположник экспериментирующей науки. История, как это часто бывает, произвела строгий, но в конечном счете справедливый отбор, высветив в творческом наследии мыслителя и политика непреходящее и оставив в тени другие стороны его деятельности, многие из которых представлялись современникам (и действительно были) не менее важными.
Новая вспышка исследовательского интереса к Бэкону, и прежде всего к Бэкону-философу, произошла в 60 - 70-х годах нашего века, после того как в 1961 г. было отмечено 400-летие со дня его рождения. В 1968 г. в США переиздано наиболее полное собрание сочинений Ф. Бэкона, впервые опубликованное в 50 - 70-х годах прошлого века его соотечественниками Дж. Спеддингом, Р. Эллисом и Д. Хитом. В СССР двумя изданиями вышел двухтомник, включивший важнейшие философские труды Ф. Бэкона.Закономерен интерес и к личности этого человека, жившего в эпоху перехода от средневековья к новому времени.
Бэкон и его жизнь
Детство Бэкона - он родился 22 января 1561 г. - прошло в лондонской резиденции отца Йорк-хаузе, на берегу Темзы, по соседству с дворцом королевы. Расположение Порк-хауза довольно точно отражало и то место, которое занимала семья Бэконов в придворной иерархии Елизаветы Тюдор.
Отец Фрэнсиса Николас Бэкон являл собой типичный образец "новой знати", пришедшей на смену старой родовитой аристократии и занявшей ключевые позиции в политической жизни тюдоровской Англии. Н. Бэкон сумел получить высокое по тому времени образование: он окончил колледж Корпус-Кристи в Кембридже со степенью бакалавра искусств, изучал право в лондонской юридической корпорации Грейз-Инн, а на досуге читал сочинения древнегреческих философов. Благодаря природной сметке, профессиональной хватке и умению держать себя с власть имущими, Н. Бэкон достиг весьма высоких ступеней на поприще юридической и государственной карьеры. В течение 20 лет он занимал должность лорда-хранителя печати, одну из наиболее высоких при елизаветинском дворе. Н. Бэкон пользовался расположением и дружбой всесильного советника королевы Уильяма Сесила, будущего лорда Бэрли, с которым к тому же находился и в родственных связях: оба были женаты на дочерях Энтонк Кука, бывшего при Генрихе VIII воспитателем наследного принца Эдуарда.
Мать Фрэнсиса, урожденная Анна Кук, была образованнейшей женщиной своей эпохи. Она в совершенстве владела латынью, древнегреческим, итальянским и французским языками. Фанатичная пуританка, Анна Бэкон поддерживала личные контакты и переписку с ведущими теологами-кальвинистами Англии и континентальной Европы. Ей принадлежит перевод на английский язык ряда богословских трактатов.
Атмосфера придворных интриг и политических схваток заполняла покои и залы Йорк-хауза. Кухня "большой политики" составляла содержание домашних бесед. Сопряженность личных дел, интересов, наклонностей с проблемами общегосударственными была одной из наиболее отличительных черт жизненного уклада Бэкона. "Бэкон изощрил свой ум общественными делами, - заметил А. И. Герцен, - он на людях выучился мыслить".
Весной 1573 г., после завершения домашнего образования, 12-летний Фрэнсис и его брат Энтони, которому исполнилось 15, были отправлены в Кембридж, в Тринити-колледж. К этому времени твердыни средневековой университетской схоластики были в значительной степени поколеблены двумя поколениями английских гуманистов. Поколеблены, но не уничтожены. Университетское образование продолжало оставаться оторванным от действительных потребностей жизни. Много лет спустя Бэкон с горечью писал, что в Англии нет учебного заведения, где бы давалось образование, необходимое для государственной деятельности, где бы молодые люди "прежде всего изучали (помимо других наук) историю, новые языки, политические книги и трактаты, чтобы затем приступить к государственной службе более подготовленными и сведущими".
Именно здесь, в стенах Тринити-колледжа, Бэкон впервые осознал бесплодие схоластических студий, освященных авторитетом Аристотеля, причесанного в соответствии с философскими вкусами самих схоластов. Это отрицательное отношение к средневековому аристотелизму Бэкон сохранил на всю жизнь. И, может быть, именно в эти годы впервые посетила его дерзновенная идея пересмотра всей системы человеческих знаний. Обучение в Тринити-колледже пришлось прервать из-за чумы, свирепствовавшей в Англии с лета 1574 г. В 1576 г. Фрэнсис и Энтони поступают в качестве студентов в Грейз-Инн. Но уже через несколько месяцев отец добивается зачисления 15-летнего Фрэнсиса в состав английского посольства во Франции. Жизнь в Париже, посещение Блуа, Тура, Пуатье, непосредственное участие в выполнении дипломатических поручений способствовали расширению кругозора юного дипломата.
Внезапная смерть отца в феврале 1579 г. принуждает Бэкона вернуться на родину. Младший сын, он получил весьма скромное наследство. Пришлось всерьез задуматься о своем будущем. Без особого энтузиазма Фрэнсис вновь поступает в Грейз-Инн, где тщательно штудирует "общее право". Юридическая карьера его складывалась удачно. Уже в 1582 г. он получил адвокатский чин барристера, а четыре года спустя, в возрасте 25 лет, стал одним из руководителей коллегии барристеров.
В 1584 г. Бэкон был впервые избран в палату общин от Малкомба (графство Дорсет) и потом заседал в ней регулярно. Начало его парламентской деятельности совпало с резким обострением борьбы против католических заговоров в стране и за ее пределами, которая приняла характер борьбы за национальную самостоятельность страны перед лицом европейской католической реакции. Угроза иностранного вторжения способствовала временной консолидации разнородных социальных групп английского общества. Сведения о парламентской деятельности Бэкона в этот период крайне скудны. Его имя упоминается в парламентских документах 1584 г. и 1586 г. среди ораторов, выступавших по вопросу о суде над Марией Стюарт, а также в числе членов специального комитета, созданного в связи с обсуждением этого вопроса.
Научные труды
К религиозным проблемам Бэкон подходит с сугубо светской политической меркой, заботясь прежде всего о стабильности государственных дел. Ему чужды настроения пуритан, "движимых опрометчивой ненавистью ко всем церемониям и порядкам времен римской церкви (как если бы все они без различия были суеверными и грязными) и ведомых болезненным подражанием некоторым протестантским церквам". В то же время он считает эти настроения скорее обидными для церковных и светских властей, нежели враждебными. В английской реформации Бэкон выделяет три важных момента: "удержание внутри королевства значительных денежных средств, которые прежде стягивались в Рим", закрытие монастырей, освобождение английских королей от подчинения внешним политическим силам. Своеобразная охранительная позиция в вопросах религии обусловила и его отношение к правительственным преследованиям папистов и пуритан. Он рекомендует прибегать к репрессиям против тех и других лишь в случае их публичных выступлений или других действий, наносящих вред государству.
Гораздо больше, чем противоборство англичан, католиков и пуритан, Бэкона привлекали занятия философией, историей, искусством. Мировоззрение Бэкона изначально складывалось как светское в своей основе. Его молодость совпала с порой бурного цветения английской гуманистической культуры. Современниками Бэкона были выдающиеся поэты и драматурги, филологи и антикварии, мореплаватели и пираты, люди холодного ума и горячих страстей - Фрэнсис Дрейк и Уолтер Рэли, Томас Смит и Уильям Кемден, Джон Лили и Томас Нэш, Эдмунд Спенсер и Филипп Сидни, Роберт Грин и Томас Кид, Кристофер Марло и Уильям Шекспир...
В 80-е годы Бэкон написал первый и, к сожалению, несохранившийся философский трактат "Величайшее порождение времени", где с молодой энергией и отвагой выдвинул идею реформы всего человеческого знания и сформулировал понятие нового, индуктивного метода, которое, по словам издателя и крупнейшего знатока его философского наследия Эллиса, "определило характер всех его теорий", оставаясь их душой, животворящим. Но потребовалось долгих 35 лет напряженной работы бэконовского интеллекта, прежде чем эта идея отлилась в чеканные афоризмы "Нового Органона", придав особый многозначительный смысл всему, что за эти годы вышло из-под его пера.
В 1597 г. в жизни Бэкона происходит и еще одно событие - он выпускает в свет свой первый литературный труд "Опыты и наставления нравственные и политические". В последующие годы "Опыты" переиздавались неоднократно. От издания к изданию увеличивалось их число, разнообразилась тематика, заметнее становился политический акцент. Издание 1597 г. состояло всего из 10 коротких эссе, которые, на первый взгляд, производят впечатление случайного, аморфного собрания с хаотической композицией. Сам автор в посвящении, адресованном брату, опасался, что "Опыты" "будут подобны... новым полупенсовым монетам, которые, хотя серебро в них и полноценно, очень уж мелки".
Но действительно ли случайной была тематика "Опытов" 1597 г.? Фактически Бэкон рассматривает в них те же вопросы, которые волновали его все последние годы - пути и способы достижения высоких должностей, правила поведения в обществе и др. Об этом идет речь в опытах "Об искусстве беседы", "О мерах соблюдения приличий", "О приближенных и друзьях", "О просителях и ходатаях", "О почестях и известности". Проза жизни продиктовала и темы двух других опытов - "О расходах" и "О способах сохранить здоровье".
"Опыты" - это маленький свод правил морали, почерпнутых "больше из опыта, нежели из книг". В них отчетливо проявляется гуманистический ренессансный характер этики Бэкона, отвергавшего пассивное созерцательное отношение к окружающему миру и считавшего, что счастье и благополучие может быть достигнуто благодаря собственной активности человека. Этот основополагающий принцип его этической концепции получает развитие в последующих изданиях "Опытов", в философских и политических трудах. Концепция Бэкона несет в себе оптимистический заряд веры в духовную мощь человека, способного одолеть все, даже страх смерти. Он считает, что "столь же естественно умереть, как и родиться" .
Логически продолжая свое этическое учение, Бэкон выводит его за рамки отношений отдельных индивидов и распространяет на общественную жизнь в целом. Уже в издании 1597 г. появляются опыты "О партиях" и "Об искусстве переговоров", в которых Бэкон затрагивает сугубо политические проблемы. Число "политических" опытов резко увеличивается в издании 1612 г. Бэкон был знаком с "Опытами" Монтеня, впервые опубликованными в 1580 г., и испытал их влияние. Характер этого влияния, соотношение масштабов сделанного Монтенем и Бэконом хорошо показал А. И. Герцен. Во Франции XVI в., писал он, "образовалось особое, практически-философское воззрение на вещи... воззрение свободное, основанное на жизни, на самомышлении и на отчете о прожитых событиях, отчасти на усвоении, на долгом, живом изучении древних писателей; воззрение это стало просто и прямо смотреть на жизнь, из нее брало материалы и совет...Монтень был в некотором отношении предшественник Бэкона, а Бэкон - гений этого воззрения" .
Мышление Бэкона отличала одна не так уж часто встречающаяся черта - постоянство идей, выводов, концепций. Вглядываясь, скажем, в дополнения, которые он делал к новым изданиям "Опытов", трудно обнаружить швы между разновременными частями. В жизни дело обстояло иначе...
Бэкону, 42-летнему юристу, оглядывающемуся назад, в свое прошлое, приходилось признать, что большинство его надежд не осуществилось, а планы все еще оставались планами. В 1604 г., стремясь заручиться расположением Якова I, Бэкон составляет так называемую "Апологию" - документ, призванный реабилитировать автора перед королем и друзьями казненного графа. "Все, что я сделал, - заявляет Бэкон, - ...было сделано по соображениям долга и служения королеве и государству" .
В первые годы царствования Якова Бэкон стремится заинтересовать его своими политическими и научными идеями. "Подобно тому как весна года - лучшее время для очищения и лечения тела природы, - пишет он, - так и весна королевского правления - наиболее подходящее время для очищения политического тела" В 1605 г. Бэкон издал первое крупное философское произведение "Две книги о восстановлении наук" - принципиальный набросок завершенного 18 лет спустя труда "О достоинстве и приумножении наук". Первая книга посвящалась обоснованию выдающейся роли знания и наук во всех областях жизни, вторая содержала схему классификации наук и намечала пути их дальнейшего развития.
Собственно философской части сочинения предшествовал обильный поток славословий в адрес Якова I, завершающийся следующим пассажем: "Поистине нелегко было бы найти за всю историю со времени рождения Христа хоть одного государя, которого можно было бы сравнить с вашим величеством по разнообразию и глубине познании в области наук как человеческих, так и божественных". Нас не должны удивлять эти выдержанные в духе явного сервилизма комплименты, имеющие длительную, идущую со времени античности традицию и обычные для литературной практики гуманистов эпохи Возрождения. Их смысл не сводился только к "домогательству благосклонности", но и преследовал этические цели, метко вскрытые самим Бэконом: "Когда говорят людям, каковы они есть, им показывают, какими они должны быть".
Однако идеи реформатора науки не были поняты королем. Перелистав как-то одно из сочинений Бэкона, Яков заметил, что оно, как Священное писание, превосходит все доступное пониманию.
В первом парламенте Якова, созванном в 1604 г., имя Бэкона называлось в числе имен возможных кандидатов на пост спикера палаты общин. По давней традиции на этот пост избиралось лицо, предложенное короной, но в парламенте 1604 г. отлаженный механизм забуксовал. Депутаты встретили в штыки кандидатуру двора и назвали собственных кандидатов, среди которых Бэкон представлялся фигурой компромиссной, способной удовлетворить и палату, и королевский двор.
В отношениях короны и парламента начинался новый этап. Палата общин все больше стремилась к положению действенного и постоянного фактора в политической жизни страны, подчеркивая законность и незыблемость своих прав. Этот мотив отчетливо прозвучал уже в самом начале работы первого парламента Якова. 20 июня 1604 г. был выработан документ "Апология палаты общин", который рассматривается советскими историками как программа политических и экономических требований нового дворянства и буржуазии. Авторы "Апологии" заявляли: "В нашей стране нет другого занимающего столь высокое положение органа, который мог бы по положению и правам ставиться наравне с этой высокой палатой парламента, которая с согласия вашего величества издает законы для всех других органов государства, сама же не получает ни от какого другого органа ни законов, ни приказов". "Апология" фактически отрицала абсолютный и единоличный характер королевской власти как в гражданской, так и в духовной сфере и намечала мероприятия, долженствовавшие по своему объективному смыслу обеспечить право собственности на землю и неприкосновенность доходов от торгово-промышленной деятельности.
Сравнение текста "Апологии" с парламентскими речами, письмами и политическими трактатами Бэкона этих лет позволяет предположить, что его идеи нашли отражение главным образом в той части, где идет речь об устранении разногласий в вопросах религии, а также в отдельных положениях, касающихся отмены наиболее одиозных феодальных повинностей.
При обсуждении в палате вопроса об англо-шотландской унии, которой добивался король, Бэкон выступил как убежденный сторонник объединения двух королевств. Он видел в англо-шотландской унии единственную реальную гарантию против многовековой вражды и кровавых междоусобиц двух стран. К тому же, полагал Бэкон, Англия, объединившись с Шотландией и подчинив Ирландию, превратилась бы в одну из сильнейших монархий мира. По его мнению, к началу XVII в. уже можно было говорить о единстве территории двух соседних стран, которые не были разделены естественными границами, о близости языка и общности религиозной доктрины (при различиях в церковной организации); с воцарением Якова Стюарта на английском престоле обе страны имели к тому же одного суверена.
Бэкон включается и в обсуждение проблем, связанных с религиозными распрями между официальной англиканской церковью и пуританами. Сохранился его трактат 1603 г. "Об умиротворении и наставлении церкви", проникнутый духом неприятия религиозного фанатизма. Бэкон-политик считал, что в делах религии следует резко отличать разногласия в вопросах догматики от разногласий в вопросах ритуала, церковной иерархии. Если в первом случае надлежит руководствоваться принципом: "Кто не с нами, тот против нас", то во втором более уместен принцип: "Кто не против нас, тот с нами". Отмечая, что в области гражданских дел парламент регулярно принимает законы, призванные корректировать различные политические нормы, он выражает недоумение, почему эта практика не распространяется на церковные дела.
Политической концепции Бэкона, сложившейся в основном в конце эпохи Тюдоров, близка и органична известная формула английского государственного права - "король в парламенте". Достаточно емкая и эластичная сама по себе, способная при необходимости удовлетворить и апологетов крайнего абсолютизма, и сторонников монархии конституционного типа, эта формула, употреблявшаяся несколькими поколениями английских юристов и политических мыслителей, обрела к концу XVI в. вполне определенный смысл, став литературным выражением практики тюдоровского абсолютизма, использовавшего для усиления своей власти парламент.
"Король в парламенте" - это то, что, по мнению теоретиков английского абсолютизма, отличало их страну от Франции и других стран континента, составляло ее исключительность, служило гарантией от внутренних неурядиц и смут. Дядя Бэкона лорд Бэрли восклицал: "Чего только не в силах сделать король в парламенте - разве что чуда!", а его современник лондонский епископ Джон Эймлер, в бытность свою архидьяконом Стау, рассуждал следующим образом: "Правление Англии - это не просто монархия, как некоторые по недостаточному рассуждению полагают, и не просто олигархия или демократия, но правление, представляющее смесь всего этого... выражением, более того, существом чего является парламент, в котором вы можете обнаружить три эти состояния: короля или королеву, которые представляют монархию, знать, т. е. аристократию, горожан и рыцарей - демократию". Так политическая практика тюдоровской Англии подводилась под положения популярной в эпоху Возрождения теории "смешанного правления".
Бэкон считал английское законодательство, касавшееся взаимоотношений государя и народа, "лучшим, справедливейшим в мире". "Суверенитет и свободы парламента, - отмечал он в парламентской речи 1610 г., - суть два основных элемента этого государства, которые, хотя один из них более активен, а другой более пассивен, не перечеркивают и не уничтожают, а усиливают и поддерживают друг друга".
Исходным теоретическим импульсом бэконовской концепции государственной власти стала гуманистическая идея могущественного и просвещенного правителя как гаранта поддержания здоровья в политическом теле, каким представлялось Бэкону государство. Переведенная на язык политических трактатов, эта идея превращалась в идею сотрудничества королевской власти с советом. "Хотя все короли именуются земными богами, - замечал Бэкон, - они бренны, как и люди; они могут быть детьми, стариками, больными, рассеянными". Государи не могут видеть все своими глазами, слышать все своими ушами и, следовательно, должны прибегать к содействию совета.
Как и все в учении Бэкона, эта идея наделена кровью и плотью исторической реальности, она лишена абстрактного философствования. Бэкон рассуждал о сильном государстве и сильном правителе, имея в виду не какое-то отвлеченное государство, а свою страну - Англию своего времени. В философских трактатах, литературных весе, парламентских речах и письмах королю с разной степенью конкретности, но всегда речь идет о судьбах английского государства, так же как в трудах Макиавелли - о судьбе его Италии.
Идея сильной власти - сквозная во всей социологической концепции Бэкона. Все, что противоречит этой идее, что способно угрожать государственному могуществу, вызывает его резко негативное отношение, будь то сепаратизм феодальной знати, народные восстания или религиозные распри. И напротив, силы, способные, по его мнению, это могущество упрочить (а именно такой силой считал он парламент), находят в его лице решительного сторонника.
Вступая в должность лорда-канцлера, Бэкон произнес традиционную речь, в которой не -ограничился обычным в таких случаях изложением задач своей деятельности на этом посту, но и выразил надежду, что при всей занятости служебными делами ему удастся сохранить "некоторую долю свободы для занятий искусствами и науками", и, как всегда, добавил, что именно к этим занятиям он от природы питал наибольшую склонность.
Но Бэкона тревожило, вероятно, и другое... Еще в 1612 г. в опыте "О высокой должности" он писал: "Возвышение - трудное дело: от одних тягот люди приходят к еще большим... к чести приходят через бесчестье; на высоком месте легко поскользнуться, а путь назад - не что иное, как падение или, по меньшей мере, закат, являющий собой грустное зрелище". За восемь десятилетий до Бэкона Томас Мор, вступая в должность лорда-канцлера, сказал почти те же самые слова: "Я считаю это кресло местом, полным опасностей и трудов и далеко не таким почетным. Чем выше положение, тем глубже падение... Если бы не милость короля, я считал бы свое место столь же приятным, сколь Дамоклу был приятен меч, висевший над его головой" .
Осенью 1620 г. Бэкон опубликовал свой главный философский труд "Новый Органон", содержащий учение о методе как основе философии и всякого научного знания.
Публикация "Нового Органона" сама по себе являлась научным подвигом мыслителя, завершением многолетней, титанической работы. Окончательному тексту предшествовало, по меньшей мере, 12 вариантов .
"Новый Органон" вышел из печати за несколько месяцев до шестидесятилетия Бэкона, которое он отметил в кругу друзей и высшей знати королевства. Юбилей отмечался 22 января 1621 г. Торжества были пышными. Король пожаловал юбиляру титул виконта Сент-Олбанского. Поэт-лауреат Бен Джонсон посвятил новому виконту несколько напыщенные, но не лишенные искреннего чувства стихи.
Весной 1622 г. выходит в свет "Историей Генриха VII". В духе ренессансной традиции, рассматривавшей (иногда даже излишне прямолинейно) историю как наставницу жизни, Бэкон обращался к прошлому, надеясь найти в нем подтверждение своим политическим идеалам, извлечь из него уроки для настоящего и будущего.
Работу Бэкона над "Историей Генриха VII" трудно представить вне той интеллектуальной атмосферы, которая сложилась в английском обществе в конце XVI - начале XVII в.
Политический характер "Истории Генриха VII", который подчеркивал сам Бэкон, давший латинскому изданию подзаголовок "Труд воистину политический", сближает английского автора с представителями итальянской гуманистической историографии. Особенно большое влияние на Бэкона оказали Макиавелли и Гвиччардини.
Бэконовская "История" как бы соединяет черты исторического исследования и сценической хроники. Сама история представляется Бэкону гигантской сценой, где разыгрывается грандиозная драма человеческих и государственных судеб.
В этом труде Бэкон рассматривает проблемы, интересовавшие его как государственного деятеля и мыслителя: государственная власть, законодательство, торговля, борьба с мятежами, войны. Степень охвата, почти невероятная для довольно небольшого сочинения, круг тем и проблем внутренней и внешней политики - от вопросов престолонаследия до открытия североамериканского материка - придают "Истории Генриха VII" характер цельного труда, посвященного истории Англии конца XV - начала XVI в.
В истории Бэкон попытался найти подтверждение своей социально-политической концепции сильной власти, основанной на сотрудничестве государя и совета. В правлении Генриха VII Бэкон видел или хотел видеть если не идеальный, то все же заслуживающий внимания пример. Первый Тюдор умел, по мнению Бэкона, совместить королевскую прерогативу с правами парламента .
Трактат "О достоинстве и приумножении наук", содержащий классификацию всех накопленных человечеством знаний, и "Новый Органон" должны были, по замыслу Бэкона, составить две первые части "Великого восстановления наук". В третьей части - "Естественной и экспериментальной истории" - он собирался дать систематизированное описания явлений и фактов окружающего мира, которые могли бы послужить основой для построения философской теории. Эту часть еще предстояло написать. Пока же был завершен лишь предварительный набросок "Естественной истории", появившийся в одном томе с "Новым Органоном". Четвертая часть, "Лестница разума", должна была включать примеры исследований и открытий, сделанных в соответствии с новым индуктивным методом. В пятую предполагалось включить описание наблюдений и открытий, сделанных старым умозрительным методом и еще требовавших дополнительной проверки. Шестая, последняя часть "Великого восстановления", ради которой, собственно, и создавались все предыдущие, мыслилась как всеобъемлющее и систематическое изложение знаний, выработанных на основе индуктивного метода.
Бэконовская классификация наук стала своеобразной энциклопедией, а сам Бэкон может быть по праву назван в числе первых европейских энциклопедистов. Эту его роль признавали и французские энциклопедисты XVIII в. Один из творцов французской "Энциклопедии" Д'Аламбер отмечал: "Главным образом, мы обязаны канцлеру Бэкону энциклопедическим деревом" .
Провозглашая необходимость опытного знания, которое одно только и способно содействовать открытию причин и аксиом, Бэкон был весьма далек от примитивного понимания опыта, от сведения его к голому эмпиризму или "наивному сенсуализму". Не случайные данные непосредственного восприятия действительности, а специально организованные, "упорядоченные" эксперименты способны проложить дорогу "истинному", т. е. объективному знанию. Бэкон был, пожалуй, первым мыслителем своей эпохи, понявшим, какую громадную роль призван играть в процессе познания исследовательский метод. Об индуктивном методе Бэкона написаны сотни страниц. Подробно проанализированы его непреходящие достоинства и крупные изъяны, одни из которых объясняются полемическим азартом, другие - уровнем развития тогдашней науки. Сам Бэкон был далек от того, чтобы считать свой метод вершиной, после чего дальнейшее восхождение было бы ненужным. "Мы... не утверждаем, - писал он, - ... что к этому ничего нельзя прибавить: напротив ... искусство открытия может расти вместе с открытиями". Философ оставался верен старому девизу: "Истина - дочь времени, а не авторитета"..
"Трудно указать в истории другой такой пример, - считает академик П. Л. Капица, - когда философ мог оказать такое большое влияние на ход развития естественных наук". Основатели первых европейских академий заявляли, что их деятельность была вдохновлена идеями Бэкона и при создании академий они опирались на бэконовский проект организации научных исследований в государственном масштабе, изложенный в его незаконченном сочинении "Новая Атлантида", над которым он работал в последние годы жизни.
"Новая Атлантида" повествует о вымышленном острове Бенсалем, расположенном в Тихом океане и не известном европейцам. Здесь достигнут невиданный в Европе уровень науки и техники благодаря деятельности некоего сообщества ученых - Дома Соломона, целью которого "является познание причин и тайных пружин всех вещей и расширение пределов человеческой власти до тех пор, пока все не станет для него возможным". Бенсалемиты умеют получать высокие и сверхвысокие температуры, прогнозировать погоду, землетрясения и болезни, создавать искусственный климат, оживлять животных и управлять их развитием, получать гарантированные урожаи путем (как мы сказали бы сейчас) мелиорации почвы. У них имеются приборы, напоминающие современные радио, телевидение и звукозапись, летательные аппараты, подводные лодки и многое другое. В соответствии с уровнем научно-технических достижений находится и жизненный уровень граждан Бенсалема, превосходящий современные Бэкону европейские образцы.
В "Новой Атлантиде" подробно излагается разветвленная структура научно-исследовательской работы ученых Дома Соломона, которая, как и общая оценка целей его деятельности, полностью согласуется с бэконовской программой развития научных знаний.
Можно только гадать, что должна была представлять собой "Новая Атлантида" в законченном виде. Ее первый издатель духовник Бэкона У. Раули утверждал, что в следующих разделах автор собирался дать изображение социального строя Бенсалема. Если это свидетельство точно, остается лишь сожалеть о неосуществленности замысла Бэкона. Да и сделанное им заставляет усомниться в том, что идея сочинения, как считали многие исследователи, состояла только в пропаганде идеи научной кооперации и государственного субсидирования научных исследований при абсолютном равнодушии к проблеме общественного устройства.
"Новую Атлантиду" делает утопией не вера в прогресс науки, а вера в ее абсолютную социальную мощь. Наука выступает в утопии Бэкона как единственный врачеватель язв и пороков общества и человека, как сила способная самостоятельно преобразовать общество, сделать его счастливым и процветающим, утвердить гуманистические принципы в отношениях между людьми. Главное отличие стюартовской Англии от Бенсалема очевидно. Если в последнем наука обладает исключительно социальными функциями, то в Англии начала XVII в. приходилось лишь мечтать об обществе, где науке принадлежит столь ответственная роль.
Идеи "Новой Атлантиды" вдохновляли многих деятелей Английской революции (от одного из лидеров Долгого парламента Джона Пима до идеолога диггеров Джерарда Уинстэнли), сумевших увидеть в сочинениях Бэкона, защитника политического статус-кво и главное - государственной стабильности, их глубокую внутреннюю приверженность идее развития и изменения.
По свидетельству У. Раули, Бэкон прервал работу над "Новой Атлантидой", чтобы ускорить составление "Естественной истории". Стареющий философ спешил... Все чаще и чаще давали себя знать болезни. Летом 1624 и осенью 1625 г. он находился между жизнью и смертью. Несколько раз переделывает Бэкон текст завещания, проявляя особое беспокойство о судьбе своих рукописей.
Индуктивный метод
Критерий успехов наук - те практические результаты, к которым они приводят. "Плоды и практические изобретения суть как бы поручители и свидетели истинности философии". Знание - сила, но только такое знание, которое истинно. Поэтому Бэкон приводит различение двух видов опыта: плодоносных и светоносных.
Первые - это такие опыты, которые приносят непосредственную пользу человеку, светоносные - те, цель которых состоит в познании глубоких связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй вид опытов Бэкон считал более ценным, так как без их результатов невозможно осуществить плодоносные опыты. Недостоверность получаемого нами знания обусловлена, считает Бэкон, сомнительной формой доказательства, которая опирается на силлогистическую форму обоснования идей, состоящую из суждений и понятий. Однако понятия, как правило, образовываются недостаточно обоснованно. В своей критике теории аристотелевского силлогизма Бэкон исходит из того, что используемые в дедуктивном доказательстве общие понятия - результат опытного знания, сделанного исключительно поспешно. Со своей стороны, признавая важность общих понятий, составляющих фундамент знания, Бэкон считал, что главное - это правильно образовывать эти понятия, так как если понятия образовать поспешно, случайно, то нет прочности и в том, что на них построено.
Главным шагом в реформе науки, предлагаемой Бэконом, должно быть совершенствование методов обобщения, создание новой концепции индукции. Опытно-индуктивный метод Бэкона состоял в постепенном образовании новых понятий путем истолкования фактов и явлений природы. Только посредством такого метода, по мнению Бэкона, возможно открыть новые истины, а не топтаться на месте. Не отвергая дедукцию, Бэкон так определял различие и особенности этих двух методов познания: "Два пути существуют и могут существовать для открытия истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам, и, идя от этих оснований и их непоколебимой истинности, обсуждает и открывает средние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока наконец не приходит к наиболее общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный".
Хотя проблема индукции и раньше ставилась предшествовавшими философами, только у Бэкона она приобретает главенствующее значение и выступает первостепенным средством познания природы. В противовес индукции через простое перечисление, распространенной в то время, он выдвигает на передний план истинную, по его словам, индукцию, дающую новые выводы, получаемые на основании не столько в результате наблюдения подтверждающих фактов, сколько в результате изучения явлений, противоречащих доказываемому положению. Один-единственный случай способен опровергнуть необдуманное обобщение. Пренебрежение к так называемым отрицательным инстанциям, по Бэкону, - главная причина ошибок, суеверий, предрассудков.
В индуктивный метод Бэкона необходимыми этапами входит собирание фактов, их систематизация. Бэкон выдвинул идею составления трех таблиц исследования - таблицы присутствия, отсутствия и промежуточных ступеней. Если, используя любимый Бэконом пример, кто-то хочет найти форму тепла, то он собирает в первой таблице различные случаи тепла, стремясь отсеять все то, что не имеет общего, т.е. то, что есть, когда тепло присутствует. Во второй таблице он собирает вместе случаи, которые подобны случаям в первой, но которые не обладают теплом.
Например, в первой таблице могут быть перечислены лучи солнца, которые создают тепло, во вторую -включаться такие вещи, как лучи, исходящие от луны или звезд, которые не создают тепла. На этом основании можно отсеять все те вещи, которые наличествуют, когда тепло присутствует.
Наконец, в третьей таблице собирают случаи, в которых тепло присутствует в различной степени. Используя эти три таблицы вместе, мы можем, согласно Бэкону, выяснить причину, которая лежит в основе тепла, а именно - по мысли Бэкона - движение. В этом проявляется принцип исследования общих свойств явлений, их анализ.
В индуктивный метод Бэкона входит и проведение эксперимента.
Для проведения эксперимента важно варьировать его, повторять, перемещать из одной области в другую, менять обстоятельства на обратные, прекращать его, связывать с другими и изучать в немного измененных обстоятельствах. После этого можно перейти к решающему эксперименту.
Бэкон выдвинул опытное обобщение фактов в качестве стержня своего метода, однако не был защитником одностороннего его понимания. Эмпирический метод Бэкона отличает то, что он в максимальной степени опирался на разум при анализе фактов. Бэкон сравнивал свой метод с искусством пчелы, которая, добывая нектар из цветов, перерабатывает его в мед собственным умением. Он осуждал грубых эмпириков, которые подобно муравью собирают все, что им попадается на пути (имея в виду алхимиков), а также тех умозрительных догматиков, которые как паук ткут паутину знания из себя (имея в виду схоластов).
Предпосылкой реформы науки должно стать, по замыслу Бэкона, и очищение разума от заблуждений, которых он насчитывает четыре вида. Эти препятствия на пути познания он называет идолами: идолы рода, пещеры, площади, театра. Идолы рода - это ошибки, обусловленные наследственной природой человека. Мышление человека имеет свои недостатки, так как "уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривленном и обезображенном виде". Человек постоянно истолковывает природу по аналогии с человеком, что находит свое выражение в телеологическом приписывании природе конечных целей, которые ей не свойственны. В этом и проявляется идол рода. Привычку ожидания большего порядка в явлениях природы, чем в действительности, можно найти в них, - это идолы рода. К идолам рода Бэкон относит и стремление человеческого ума к необоснованным обобщениям. Он указывал, что часто орбиты вращающихся планет считаются за круговые, что необоснованно.
Идолы пещеры - это ошибки, которые свойственны отдельному человеку или некоторым группам людей в силу субъективных симпатий, предпочтений. Например, одни исследователи верят в непогрешимый авторитет древности, другие склонны отдавать предпочтение новому.
"Человеческий разум не сухой свет, его укрепляют воля и страсти, а это порождает в науке желательное каждому. Человек скорее верит в истинность того, что предпочитает... Бесконечным числом способов, иногда незаметных, страсти пятнают и портят разум".
Идолы площади - это ошибки, порождаемые речевым общением и трудностью избежать влияния слов на умы людей. Эти идолы возникают потому, что слова - только имена, знаки для общения между собой они ничего не говорят о том, что такое вещи. Поэтому и возникают бесчисленные споры о словах, когда люди принимают слова за вещи.
Идолы театра - это ошибки, связанные со слепой верой в авторитеты, некритическим усвоением ложных мнений и воззрений. Здесь Бэкон имел в виду систему Аристотеля и схоластику, слепая вера в которых оказывала сдерживающее воздействие на развитие научного знания. Он называл истину дочерью времени, а не авторитета.
Искусственные философские построения и системы, оказывающие отрицательное влияние на умы людей, - это своего рода "философский театр", по его мнению.
Разработанный Бэконом индуктивный метод, лежащий в основе науки, должен, по его мнению, исследовать внутреннее присущие материи формы, являющиеся материальной сущностью принадлежащего предмету свойства - определенного вида движения. Чтобы выделить форму свойства, надо отделить от предмета все случайное. Это исключение случайного, конечно, - мысленный процесс, абстракция. Бэконовские формы - это формы "простых природ", или свойств, которые изучают физики. Простые природы - это такие вещи, как горячее, влажное, холодное, тяжелое и т.д. Они подобны "алфавиту природы", из которого многие вещи могут быть составлены. Бэкон ссылается на формы, как на "законы". Они - детерминанты и элементы фундаментальных структур мира.
Сочетание различных простых форм дает все разнообразие реальных вещей. Развитое Бэконом понимание формы противопоставлялось им умозрительному толкованию формы у Платона и Аристотеля, так как для Бэкона форма - своего рода движение материальных частиц, составляющих тело.
В теории познания, для Бэкона, главное - исследовать причины явлений. Причины могут быть разными - или действующими, которыми занимается физика, или конечными, которыми занимается метафизика.
Методология Бэкона в значительной степени предвосхитила разработку индуктивных методов исследования в последующие века, вплоть до XIX в. Однако Бэкон в своих исследованиях недостаточно подчеркивал роль гипотезы в развитии знания, хотя в его времена уже зарождался гипотетико-дедуктивный метод осмысления опыта, когда выдвигается то или иное предположение, гипотеза и из нее выводятся различные следствия. При этом дедуктивно осуществляемые выводы постоянно соотносятся с опытом. В этом случае большая роль принадлежит математике, который Бэкон не владел в достаточной степени, да и математическое естествознание в то время только формировалось.
Послесловие
В марте 1626 г., совершая загородную прогулку в карете, Бэкон решил провести опыт по изучению влияния замораживания на сохранение пищевых качеств мяса. Набивая снегом тушку курицы, он, вероятно, простудился и, почувствовав недомогание, вынужден был остановиться в лондонском предместье Хайгейт в доме своего друга лорда Арундела. Хозяин некоторое время отсутствовал, и комната, которую отвели Бэкону, пропиталась сыростью и холодом. У больного развился острый бронхит. 9 апреля 1626 г. Бэкон скончался. Опыт, как успел сообщить он отсутствующему хозяину, удался. Это были последние слова, продиктованные великим философом. Несколько дней спустя Бэкон был похоронен в церкви св. Михаила в Сент-Олбани.
В своей основе мировоззрение Бэкона отражало потенциальные интересы новых классов Англии: буржуазии и джентри (нового дворянства). В этом смысле его можно назвать идеологом становящейся буржуазии, который видел дальше непосредственных, сиюминутных потребностей буржуазных классов. Вместе с тем, выросший на определенной культурно-исторической почве, он отставал от тех же самых сиюминутных потребностей и запросов, пытаясь облечь новаторские идеи в оболочку старых форм, возложить роль исполнителя и гаранта своих социальных и научно-философских проектов на социальные и политические институты, исчерпавшие или почти исчерпавшие свои потенциальные возможности, и ставил себя тем самым в положение охранителя, "консерватора" этих институтов.
Как показал Ф. Энгельс, материализм XVII в. (даже позднее, в эпоху Т. Гоббса) не мог стать и не стал учением революционной буржуазии и тем более широких народных масс. "Это новое учение не только приводило в ужас благочестивый средний класс, - оно в довершение всего объявило себя философией, единственно подходящей .для ученых и светски образованных людей, в противовес религии, которая достаточно хороша для необразованных масс, включая сюда и буржуазию... оно было ненавистно среднему классу не только за то, что являлось религиозной ересью, но и за то, что было связано с антибуржуазным политическим направлением".
Тайна "противоречивости" Бэкона заключается в том, что в каждом конкретном случае язык политической практики отличен от языка политической теории и тем более от языка философского трактата. К тому же политическая практика, протекающая в исторически определенной социальной, политической, культурно-нравственной среде антагонистического общества, неизбежно деформирует "изначальные" теоретические построения мыслителя. В этом смысле социально-политическая доктрина Бэкона, сопряженная с его общефилософским учением, разделяя судьбу "Новой Атлантиды", выступает в виде своеобразной социально-философской утопии, неосуществимость которой в исторических условиях Англии первой четверти XVII в. доказывает, между прочим, и политическая деятельность ее творца.
Список литературы
1. В.М. Карев «Френсис Бэкон: политическая биография»
2. Ф.Бэкон. Сочинения, 2-е испр. и доп. изд. М., 1977-78.
|