"Культ личности". Слова, навязшие в зубах. Слова, в смысл которых никто не вдумывался по-настоящему. Разве что сакраментальное "Был культ, но была и личность".
Откуда взялся культ личности? Что это – явление, из ряда вон выходящее, или…
Начнем с имени. "Сталин". Почему не "Джугашвили"? Зачем жить и править под псевдонимом, когда фамилия известна всем?
Потому что – Сталин. Сталь. Стальной. Не-человек. То есть – человек, но не из плоти и крови. Из стали.
Чистая мифология.
Советская эпоха вообще чрезвычайно мифологична. Отменив религию, большевики открыли дорогу древнейшим мифологическим представлениям, которые обычно дремлют в подсознании. А тут – вырвались наружу.
Кто сомневается, пусть вспомнит первую строку "Манифеста Коммунистической Партии". Кто там бродит по Европе? – призрак. А ведь это было только начало.
Архаическая культура, как и культура тоталитарного общества – предельно детерминирована. Поступки человека в той и другой расписаны по жесткому сценарию. И не только поступки – расписаны мысли и чувства, которые человек имеет право переживать. Так и другая культура намертво сцементирована системой ритуалов – магических в архаике и политических в тоталитаризме. Причем политические праздники по сути своей – ни что иное, как "переназначенные" архаические. Почему Красный Октябрь не стал "Красным Ноябрем" после смены календаря? Потому что в мифологическом подсознательном восприятии красный цвет ассоциируется с осенью, праздником урожая, торжеством сил жизни. Не ноябрь, месяц холода и увядания, а именно октябрь, праздничная осень.
Примеры подобного многочисленны. Изо всей советской мифологии мы берем один лишь миф – о Сталине.
Итак, миф о Стальном Герое.
Герой-спаситель. Полубог. Не обязательно – дитя богов. Может быть и сыном обычных людей. Только первый признак Героя – неуязвимое тело. В древности – каменное или стальное. О такое тело тупятся вражьи мечи, отскакивают стрелы. Герой, несокрушимый в бою с обычными людьми, и даже не очень-то уязвимый в схватке с чудищами. Герой, которого не может убить никто.
На Кавказе таких героев – множество. Рожденный из камня железный Сосруко, булатный Батрадз… перечислять долго. Знал ли эти сказания Иосиф Виссарионович? Не мог не знать.
Герой – не вполне обычный человек и помимо неуязвимости. Должно быть что-то особенное. Иномирное, инородное. Сталин – грузин. Не русский. Усы, трубка, акцент – из этих трех составляющих его образ складывается и по сей день, начиная с фильмов и кончая анекдотами. Человек, но – не такой, как все.
Герой в мифологии – не просто великий воин. Боевая тема не обязательна. Важнее другое: Герой – посредник между двумя мирами, миром людей и надземным миром. Мифы уверяют: некогда боги сражались с демонами и победили; но потомство демонов расплодилось на земле, и боги послали в мир людей героев – продолжать дело богов. В проекции советской истории этот миф выглядит так: Ленин – творец, одолевший Гидру Капитализма (чем не библейский Левиафан?), а после него бороться с "гаденышами" должен… правильно, наш Стальной Герой.
Бесконечные поиски "врагов народа". Колоссальное число репрессированных. Историки и политологи находят множество ответов на вопрос, почему народ терпел это истребление самого себя. Мифолог даст еще одно ("эн плюс первое"): человек подсознательно боится, что тот, кто живет с ним бок-о-бок, на самом деле – нелюдь, дух в обличье человека. Народ, живущий в страхе, в вечной подозрительности: кем на самом деле окажется сосед? При той мифологизированности сознания, которая пришла на смену христианской религиозности, древнейшие верования стали психологической основой идеологии.
Что служит опорой такому народу? – вера. В Вождя.
Культ вождей – весьма своеобразная часть древних цивилизаций. Вожди – реальные люди, а не герои сказаний! – воспринимались как полубоги. Без благословения вождя ни одно государственное событие не могло произойти, будь то начало пахоты или битва с врагом. И Сталин воспринимался в народе во многом именно как такой ритуальный вождь, слово которого обладает магической силой, будь то "Жить стало лучше. Жить стало веселей" или "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами". Отличие Сталина ото всех последующих руководителей страны заключается в том, что его слова действительно воспринимались народом как магические. Народ ждал веры в живого бога – и Сталин слепил этот образ.
Невольно напрашиваются параллели с первым римским императором Октавианом Августом. И параллели эти касаются не столько истории, сколько религиозной политики. Это идеология нового Золотого Века, настоящего времени как наивысшей точки мировой истории; причем важно не столько утверждение этой позиции "сверху" (все идеологи провозглашают подобное), сколько искренняя вера народа в реальность таких слов. Сходно и обращение к "традициям предков" – недаром во времена Сталина было снято больше исторических фильмов, чем за последующие 50 лет! Но главное – это прижизненная канонизация главы государства. В обоих случаях она шла как "сверху", так и "снизу". И если при Октавиане Римская Империя была застроена храмами в честь Гения (божества-покровителя) императора, то при Сталине его статуи заполонили собою все знаковые места (площади, а также вокзалы – аналог древних перекрестов; кстати, культ Гения Октавиана также был связан с перекрестками).
У древних народов сакральный, ритуальный вождь часто не имел политической (в первую очередь, военной) власти. Сталин же держал в своих руках и ту, и другую власть – будучи политическим главою страны, он подавал себя как сакральный правитель. Богочеловек. Тот, через кого запредельная мудрость нисходит в мир. Ярчайший пример этого – работы Сталина практически по всем отраслям науки. Определение им всех без исключения отраслей и областей жизни страны. Облик Всеведущего Учителя.
Подарки вождю приравнивались к жертвоприношениям: люди стремились отдать ему самое лучшее и тем снискать себе магическую защиту, благословение небес, удачу и т.д. Вспомним, как Музей изобразительных искусств им. Пушкина был фактически превращен в Музей подарков товарищу Сталину: муляжи гигантских дынь и прочих скоропортящихся продуктов, ковры, оружие и сувениры со всего Союза.
Вождю в древних культурах было категорически запрещено ходить по той же земле, что и "простые смертные". Отсюда, кстати, обычай стелить под ноги царственных особ ковры. Сталин в полной мере воплотил эту мифологему в реальной жизни: это и ветка правительственного метро, и многие другие чисто бытовые особенности жизни руководства страны. Но главное - это совершенно ритуальное появление руководителей страны из мавзолея во время парадов. Трудно придумать нечто более мифологичное, чем усыпальница Основателя, откуда Вождь выходит к народу. "Канонизация" Ленина была необходима Сталину именно для того, чтобы он сам мог выглядеть земным воплощением ушедшего "божества", его "наместником на земле".
Это зримое выражение сакральной преемственности, связи времен опять-таки находит параллели в древних культах. Само выставление тела Ленина на обозрение – это очередная возрожденная архаическая традиция. Кельты, например, хранили в доме черепа предков. Тот же обычай блюли многие народы Африки и Центральной Америки (оправляя черепа в бирюзу). Сохранение черепа прародителя в доме обеспечивало потомкам (в их представлении) его магическую помощь; умерший самым тщательным образом "следил" за их жизнью. Всё это преломляется в культе мертвого Ленина. Недаром его портрет должен был быть в кабинете каждого руководителя. Мертвый Ленин и живой Сталин. Каждый человек под их пристальными взглядами с "фотографии на белой стене". Вождь, не просто всеведущий, но – всевидящий. Каждый шаг каждого человека – под недремлющим окон. Свет, горящий в Кремле ночи напролет. Ночные звонки в Художественный театр (и если бы только в него!).
Миф, слепленный из реальной жизни. Эпический Герой, слепленный из реального человека. Могло ли это совершиться только по воле "сверху"? Нет. Это было именно заполнение религиозной лакуны. Массовое сознание лишилось богочеловека Христа – и заменило его богочеловеком Сталиным.
И миф не умер со смертью физического человека. Миф – трансфомировался.
Хрущев попытался предать миф забвению. Вынести тело из мавзолея, снять статуи, перепеть песни в старых фильмах. Но миф не может быть забыт. И "обреченность на забвение" порождает привлекательность запретного. В школьных учебниках семидесятых годов имени Сталина почти нет, но его фотографии – на лобовом стекле грузовиков. "Понижал цены!" – это звучит в брежневском Союзе. Миф о Золотом Веке живет, причем живет не в идеологии – живет в народе. Образ Сталина по-прежнему вызывает полурелигиозное поклонение, только не санкционированное, а наоборот.
Миф оказалось возможным уничтожить лишь анти-мифом. Перестройка, открытие архивов КГБ, посмертная реабилитация репрессированных. Герой превратился в чудовище. Герой теперь выглядит страшнее Гидры. Теперь даже в анекдотах говорят "Сталин был враг народа".
Анти-миф последних полутора десятилетий едва ли ближе к реальности, чем все сталинские мифы прошлых эпох. Вспомним слова Черчиля: "Сталин взял Россию с сохой, а оставил – с атомной бомбой". Это взгляд со стороны; он едва ли возможен изнутри бывшего Советского Союза, где каждый человек сначала отвечает на вопрос, "за" Сталина ты или "против".
Что будет через пару десятков лет, когда умрут последние люди, видевшие эпоху Сталина? Окажется ли возможным тогда освободиться от власти мифа и анти-мифа? Или отсутствие последних свидетелей жизни реального Сталина приведет к новому витку мифотворчества?
|