Генерал Деникин: "...Народ снизу доверху пал так низко..."
Доктор исторических наук Г. ИОФФЕ.
Генерал Антон Иванович Деникин, как и генералы Алексеев и Корнилов, вышел из "простого народа". Его отец, Иван Деникин, - крепостной Саратовской губернии - был сдан в рекруты. Участвовал, как писали тогда в послужных списках, во многих делах и походах, а в отставку вышел уже офицером. Мать, Елизавета Вржезинская, - из бедных польских дворян - до конца жизни плохо говорила по-русски.
Родился будущий генерал в 1872 году в Варшавской губернии. Рано записался вольноопределяющимся в стрелковый полк и, какое-то время "потянув солдатскую лямку", в 1890 году поступил в Киевское юнкерское училище. Оттуда через два года его "выпустили" в офицерскую службу.
В конце 90-х годов А. Деникин окончил Академию Генерального штаба, затем был на различных штабных и командных должностях. Как человек по рождению и воспитанию близкий к солдатской среде, как офицер, которому не были чужды либеральные идеи времени (Деникин писал и публиковал статьи и рассказы с критикой армейского быта, косности военного начальства), он и своих подчиненных старался обучать по-новому.
Позднее Деникин вспоминал, как, будучи ротным командиром, он попытался внедрить принципы, основанные не на "слепом" подчинении солдата, а на сознательности, понимании приказа, старался при этом избегать суровых наказаний. Однако, увы, рота вскоре оказалась в числе худших. Тогда, по воспоминаниям Деникина, вмешался фельдфебель Сцепура. Он построил роту, поднял свой огромный кулак и, обходя строй, говорил: "Вот это вам не капитан Деникин!"
И все же Деникин не стал поклонником методов своего фельдфебеля. Он рано увлекся военной журналистикой, писал в различные журналы очерки и рассказы о быте, нравах, боевой жизни армии. Они свидетельствовали о несомненном литературном таланте автора. Подписывал их Деникин псевдонимом "И. Ночин".
"Я принял российский либерализм в его идеологической сущности без какого-либо партийного догматизма, - писал Деникин. - в широком обобщении это принятие приводило меня к трем положениям: 1) конституционная монархия, 2) радикальные реформы и 3) мирные пути обновления страны".
Этим убеждениям Деникин оставался верен до конца. Как знать, может быть, они сыграли в судьбе "белого дела" в Гражданскую войну не лучшую роль.
*
Во время Русско-японской войны Деникин не раз отличался храбростью и боевым мастерством, за что был произведен в чин полковника. Кстати, некоторые авторы утверждают, что и поныне в Маньчжурии существует сопка, названная именем Деникина.
Когда вспыхнула мировая война, генерал-майор Деникин принял бригаду, входившую в состав 8-й армии Юго-Западного фронта. Примечательно, что именно из этой армии вышли многие будущие вожди Белого движения - Л. Корнилов, А. Каледин, С. Марков... Непрерывно участвующая в боях, деникинская бригада получила название "железной", а сам Деникин был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени.
В 1915 году началась полоса неудач и поражений. Русские войска отступали. Вера в скорую победу таяла, авторитет власти падал, экономическое положение ухудшалось. Либеральная оппозиция как нельзя лучше использовала все эти обстоятельства в политической борьбе с властью. В одном из писем Деникин писал: "На родине стало из рук вон худо. Своеручно рубят сук, на котором сидят спокон веку".
Крушение монархии застало Деникина в должности командира 8-го армейского корпуса на Румынском фронте. А в середине марта 1917 года его вызвали в Петроград, где он получил назначение на должность начальника штаба Ставки нового Верховного главнокомандующего - генерала М. Алексеева. На этом посту он находился до конца мая. О страшном развале, который во многом стал последствием яростной политической борьбы, внесенной в армию соперничавшими партиями, Деникин говорил в одном из своих выступлений: "Нет смысла в той безумной вакханалии, где кругом стремятся урвать все, что возможно, за счет истерзанной Родины, где тысячи жадных рук тянутся к власти, расшатывая ее устои".
Он решительно требовал от Временного правительства восстановить дисциплину в армии, вплоть до введения смертной казни на фронте и в тылу. Такая позиция сближала его с генералом Л. Корниловым.
Деникин не был непосредственным участником корниловского выступления в конце августа 1917 года. Но, будучи тогда главнокомандующим Юго-Западным фронтом, он открыто поддержал Корнилова, за что вместе с другими генералами своего штаба был арестован в Бердичеве. С огромным трудом Чрезвычайная следственная комиссия по делу о мятеже генерала Корнилова добилась, чтобы Деникина перевели в Быхов, где уже содержались корниловцы и где охрана была более надежной. Когда генералов вели из тюрьмы на вокзал, только самоотверженность командовавшего конвоем капитана Бетлинга спасла их от ярости солдатской толпы. Бетлинг заклинал, умолял солдат: "Вы дали слово, товарищи! Вы дали слово..."
*
Быховское "сидение" продолжалось примерно до середины ноября 1917 года. Когда над Ставкой (она находилась неподалеку, в Могилеве) нависла угроза - захват ее большевистскими отрядами, - корниловские генералы стали тайно покидать Быхов. С паспортом на имя поляка А. Домбровско го уехал и Деникин. В 20-х числах он уже в Новочеркасске, где генерал Алексеев формировал Добровольческую армию. Вместе с ней в феврале 1918 года Деникин ушел в 1-й Кубанский (Ледяной) поход, вместе с ней участвовал в неудачном штурме Екатеринодара, закончившемся смертью генерала Корнилова в конце марта.
С этого момента армию возглавил Деникин. Becной того же года добровольцы вернулись на Дон, освободившийся от власти большевиков. Летом они вновь двинулись на Кубань, 2-й Кубанский поход увенчался триумфом. Екатеринодар был взят. Под властью деникинской армии находилась теперь обширная территория европейского юга России. Было создано своего рода правительство - Особое совещание. Официальный политический курс провозглашен как "непредрешение". Это означало, что армия не будет заранее определять государственное устройство России. Ее цель - разгром большевизма, после чего "хозяин земли русской" - Земский собор или Национальное собрание - установит основы будущего строя.
Между тем численность добровольцев значительно выросла (до 150 тысяч человек); сформировались три армии: Добровольческая, Донская и Кавказская. Уже к концу весны 1919 года встал вопрос об определении направления главного стратегического удара по красным. Обсуждались два варианта. Первый - идти на юго-восток, соединиться с армиями Колчака (летом в 1919 году Деникин признал его Верховным правителем), а затем совместно двигаться на Москву. Второй - форсированно наступать на Москву. 3 июля 1919 года Вооруженные силы юга России (ВСЮР) получили "московскую директиву". Впоследствии некоторые белые генералы и политики считали ее чуть ли не роковой ошибкой. Но это впоследствии, а тогда успех сопутствовал белым.
В середине октября 1919 года добровольцы захватили Орел. До Москвы оставалось несколько переходов. Казалось, уже слышен перезвон московских колоколен. Казалось, еще одно усилие и... Есть свидетельства, что большевистские власти готовились уходить в подполье. И именно в этот момент - момент наивысшего успеха - разыгралась катастрофа. Тонкая цепочка наступавших добровольцев не выдержала мощного контрудара красных. А в тылу, упоенном головокружительными победами, давно развивался развал. Там, на освобожденной от красных территории, шел настоящий реваншистский шабаш. Возвращались старые хозяева, царили произвол, грабежи, страшные еврейские погромы. Чертополохом расцветала коррупция. Введенная свободная торговля зачастую оборачивалась настоящим воровством, причем барыши большинство предпринимателей и торговцев старались тут же "увести" за границу. Ответом на всю эту вакханалию стало "движение зеленых". Здесь и Махно, и другие отряды ("ни за красных, ни за белых"), наносившие Добровольческой армии тяжелые удары. Деникин в отчаянии писал жене: "Нет душевного покоя. Каждый день - картина хищений, грабежей, насилий по всей территории вооруженных сил. Русский народ снизу доверху пал так низко, что не знаю, удастся ли ему подняться из грязи".
Чтобы Деникин написал такое, ему надо было действительно пережить чувство отчаяния. Но что он мог поделать? Применить "железную руку"? У него ее и не было. Однако главное в другом. Вот как писал один из современников, сам наблюдавший картину разложения, захватившего значительную часть добровольцев: "Неистовства снизу не могут быть ограничены сверху никакими нормами, ибо верхи, управляющие Добровольческой армией, или же всецело в руках вреднейших людей, или же по необходимости идут за волной снизу". Рассчитывали, вероятно, на скорую окончательную победу, а там уж... Увы!
Начался откат деникинских войск на юг, к Черному морю. Авторитет главнокомандующего пошатнулся. Правые элементы, недовольные его "либерализмом", резко активизировались, объединяясь вокруг командующего Кавказской армией генерала П. Врангеля. Он повел против Деникина настоящую борьбу, распространяя в войсках свои "рапорты", в которых резко обвинял его во всех неудачах и поражениях. С новой силой вспыхнул казачий сепаратизм.
После новороссийской катастрофы, завершившейся эвакуацией остатков деникинских войск в Крым, Деникин решил уходить. На совещании высших генералов, состоявшемся 22 марта 1920 года в Севастополе, главнокомандующим был избран П. Врангель. Деникин на английском корабле отбыл в Константинополь. Здесь он пережил еще один тяжелейший удар. Член тайной монархической организации М. Харузин прямо в здании русского посольства застрелил начальника деникинского штаба И. Романовского, которого в черносотенных кругах числили "масоном". Как знать, может быть, следующий выстрел предназначался Деникину? Потрясенный, морально разбитый, он уехал в Англию. Весь его "капитал" составлял примерно 13 фунтов стерлингов, а на иждивении находились жена, дочь Марина, ее нянька, родители жены, дети генерала Корнилова (дочь Наталья и сын Юрий), приемная дочь.
*
С этого дня жизнь бывшего главнокомандующего Вооруженными силами юга России круто изменилась. Он стал эмигрантом, еле сводил концы с концами, по утрам сам растапливал печку в холодной квартире. Вскоре из Лондона Деникин с семьей переехал в Бельгию, а оттуда в Венгрию. Все свое время Деникин посвятил созданию фундаментального труда (пять томов) "Очерки русской смуты". По сей день это одно из лучших произведений по истории революции и Гражданской войны в России.
В 1926 году Деникины переехали во Францию, где прожили почти 20 лет. В середине 30-х годов повеяли первые холодные ветры надвигавшейся мировой войны. Стало ясно, что Советскому Союзу не избежать столкновения с Германией. Некоторые эмигранты готовы были поддержать немецкий фашизм, лишь бы разгромить большевиков. Деникин занял иную позицию - патриотическую. Выступая с лекциями и в печати, он призывал в случае войны встать на сторону Красной армии. Он считал, что, сломав хребет фашизму, Красная армия затем начнет борьбу за освобождение своей страны. В этом, несомненно, была немалая политическая наивность, непонимание того, что происходило в Советской России. Впрочем, так тогда думали многие, не один Деникин.
В ноябре 1945 года Деникин уехал в Америку. Когда союзники стали передавать советским властям некоторых бывших белогвардейцев и советских военнопленных, вступивших в Русскую освободительную армию (РОА) генерала А. Власова, Деникин, зная, что ожидает их в сталинской России, обратился с письмом к генералу Эйзенхауэру. "Как солдат солдата", он просил не допустить гибели этих людей. Ответа не последовало. В 1946 году Деникин написал и направил правительствам США и Англии меморандум под названием "Русский вопрос". В нем он разъяснял, какой должна быть позиция Запада в случае военного столкновения с Советским Союзом. Ни в коем случае не следует повторять просчета Гитлера, который не только стремился свергнуть коммунизм, но и воевал с русским народом.
Любопытно, что бы сказал Деникин, доживи он до горбачево-ельцинских дней, когда, по точному выражению одного из наших современников, "целившие в коммунизм попали в Россию". Впрочем, и во времена смуты начала XX века целили в царизм, а тоже попали в Россию...
Антон Иванович Деникин скончался в США в 1947 году. Прах его покоится на русском кладбище в Нью-Джерси.
|