Аргентину часто называют серебряной страной. А ее столицу Буэнос-Айрес – вторым Парижем. Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что сходство Буэнос-Айреса с французским городом весьма иллюзорно. Здесь нет запутанных узких улочек, которыми славится Париж. Да и расположены они в строго геометрическом порядке. И единственное, что объединяет столицу Аргентины со столицей Франции, – это кладбища, которые из-за своих именитых обитателей превратились в музеи.
Буэнос-Айрес очень часто называют Парижем Латинской Америки. Это сравнение настолько прилипло к городу, что люди уже и не задумываются, так ли столица Аргентины похожа на столицу Франции и откуда вообще взялось подобное сравнение.
Практически с самого момента своего появления в Америке европейские колонизаторы пытались основать поселение в устье реки Ла Плата. Место идеально подходило для строительства порта на Атлантическом побережье континента. Однако первые попытки испанских колонизаторов потерпели сокрушительное фиаско. В 1516 г. воинственные индейцы керанди съели Хуана Диаса де Солиса, пытавшегося со своим отрядом закрепиться в этих местах. Двадцать лет спустя те же индейцы уничтожили экспедиционный корпус во главе с Доном Педро де Мендосой.
Лишь в 1580 г. стараниями очередного конкистадора Хуана де Гарая Буэнос-Айрес начал обретать черты нормального европейского города. Не долго думая, испанец нарисовал элементарный план на куске телячьей кожи. Для простоты он расчертил улицы под прямыми углами. В целом эта конфигурация улиц в виде прямоугольной сетки сохраняется до сих пор. Вот и первое коренное отличие от Парижа. По сравнению с французской столицей Буэнос-Айрес город молодой. Он возник едва ли не искусственно около четырехсот лет назад. Причем первые сто лет он влачил весьма жалкое существование. Жители, как могли, отбивались от набегов все тех же керанди. После безуспешных попыток найти здесь серебро, откуда, в общем-то, и взялось название Аргентина, испанцы потеряли к городу всякий интерес. Поселение в устье Ла Платы превратилось в обыкновенный колониальный городок Испанской империи, крупный центр контрабанды и работорговли.
Однако, взглянув на нынешнюю столицу Аргентины, мы не найдем практически ничего, что напоминало бы об испанском прошлом города: того, что принято называть колониальной архитектурой, нет и в помине. Так уж получилось, что испанский город естественным путем был стерт с лица земли. А тот, что существует сегодня, был отстроен в конце XIX - начале XX века.
Победоносная война за независимость, блестяще выигранная национальным героем Аргентины генералом Хосе де Сан-Мартином, не принесла мира и покоя. Почти весь XIX век в стране бушевали гражданские войны. Зато с их окончанием люди рьяно взялись за дело. В 1886 г. Буэнос-Айрес был объявлен столицей Аргентины. Начался небывалый экономический подъем. Новые технологии в сельском хозяйстве сделали Аргентину одной из богатейших стран мира. Она даже обошла своих старых конкурентов - Австралию и Канаду. Главной статьей дохода стала продажа мяса в Европу.
В конце концов миллиарды сделали свое дело. На месте старого испанского города возник совершенно новый. Мясная буржуазия отстроила его в соответствии со своими представлениями о прекрасном. Тогда-то и возникли первые аналогии с Парижем. Ведь это он был столицей Старого Света. Ну а столицей нового должен был стать Буэнос-Айрес. Лучшие архитекторы мира строили новый город будущего. Именно тогда он и получил величественные проспекты и площади, в том числе и самую широкую улицу в мире - 9 июля, в центре которой сегодня высится угловатый белый обелиск. Он был воздвигнут в 1936 г. на Пляса де ля Република, на том самом месте, где 9 июля 1816 г. впервые был поднят флаг независимой республики Аргентина. Обелиск был сооружен в честь четырехсотлетия аргентинской государственности. Но по стилю - это памятник совсем другой эпохи - тревожных тридцатых накануне второй мировой войны, эпохи, которая тесно связана с именем президента Хуана Доминго Перона.
Этот памятник мало гармонирует с окружающими его монументальными зданиями великой эпохи сладостных грез, палисандровыми деревьями или театром Колон. По замыслу архитектора Франсиско Тамбурини, новый оперный театр Буэнос-Айреса должен был затмить все остальные сцены мира. Мало общего у обелиска и с находящимся неподалеку "Каса росада", знаменитым розовым домом. В сознании людей президентский дворец навечно связан с именем Эвы Перон. Впрочем, история Эвиты - это отдельная большая тема. Несмотря на всеобщее обожание, в Буэнос-Айресе до сих пор нет музея этой удивительной женщины. Лишь недавно было принято решение о его сооружении. По этой причине до сих пор главным местом паломничества почитателей Эвиты остается ее могила на старом аристократическом кладбище - Реколетта.
Парадокс - Реколетта, пожалуй, единственное место, где сохранился дух испанской колонизации. Лучшие люди, делавшие историю этой страны, покоятся здесь: аристократы, идальго, конкистадоры, высшая военная знать, командоры. В этом городе мертвых нашли покой после смерти тысячи славных людей, а туристы приходят сюда, чтобы взглянуть на могилу простой певицы. Причем многие даже не находят ее, потому что она похоронена под своей девичьей фамилией - Дуарте. Все это приводит в бешенство седовласых потомков тех, кто лежит в соседних склепах. Чопорные старухи, словно сошедшие со страниц Гарсиа Лорки, не могут понять, как самый старый и самый аристократический район Буэнос-Айреса стал почти что святилищем Эвы Перон.
Все это мало напоминает Париж. И тем не менее сходство есть. Его нельзя увидеть, зато можно почувствовать, правда, сейчас сделать это становится все сложнее. Чем дальше, тем больше столица серебряной страны отдаляется от своего духовного прототипа. В Аргентине тоже был свой серебряный век. Примерно в то же время, что и в России. В начале XX века Буэнос-Айрес стал законодателем мод и культурной Меккой всей Южной Америкой. В этот город стремились попасть сотни тысяч, его боготворили и обожали. Писатели и поэты, художники, музыканты, эмигранты всех мастей - они создавали свой город мечты. Литературные салоны и кафе, рестораны и театры - все делалось с оглядкой на Европу. И даже танго, которое аргентицы требуют сегодня признать своим национальным достоянием, было с восторгом принято высшим светом Буэнос-Айреса только после того, как этот чувственный танец покорил Париж.
Внешне Париж и Буэнос-Айрес похожи мало. Их пути волею судеб пересеклись однажды и разошлись навсегда. Есть, конечно, схожие детали, дома, скверы, но в целом - это совершенно разные города. Париж строился веками, а Буэнос-Айрес возник словно по мановению руки космополитичного волшебника. И тем не менее, оказавшись в Буэнос-Айресе, вас не покинет ощущение, что волшебник этот родился и вырос в Париже.
|