Глава 1. Английская поэзия от Чосера до Джона Доннэ
Каждое искусство имеет своё собственное средство: у художника — краски, у музыканта — звуки, а у писателя — слова. Сложность в том, что слова используются в повседневной жизни и изнашиваются, как монеты долгого использования. Поэт, более, чем другой писатель, пытается взглянуть на слова по-новому. Он таким образом расставляет слова, чтобы они приносили такое же удовольствие, какое мы испытываем от музыки или картин.
Большая часть слов удовольствия исходит из самих слов, но определённая часть — от их ритмической расстановки. Но слова, в отличие от музыки, имеют смысл, о котором должен заботиться поэт. Некоторые поэты попытались избавиться от этой помехи. Они желали создавать рисунки слов и ритмы, лишённые смысла. В то же время большинство великих поэтов придавали смыслу первостепенное значение, показывая любовь, смерть, свои желания.
Современная поэзия начинается с Джерри Чосера (1340 – 1400 гг.), дипломата, солдата, учёного. Он был буржуа, знающий двор, обладал пытливым взглядом, много читал и путешествовал по Франции и Италии, чтобы изучать классические произведения на латыни. Он писал потому, что осознавал свои гения, но его читательская аудитория была небольшая: придворные, да часть рабочих и купцов.
Он восхищался литературой Франции, её аллегоричностью и сентиментальной изысканностью. Даже если и не он является переводчиком поэм двух французских поэтов (имена), то он детально изучил их поэтические произведения. Один из поэтов восхищался женщинами, другой — насмешничал над ними. Чосер отразил оба подхода. Его средневековые произведения представлены “Книгой Герцогини” (1389), аллегория на смерть Бланш, жены Джона Гонта, и “Домом Славы”, мечтой вперемежку с воспоминаниями. Эти произведения наряду с его лирикой, балладами и рондами делают его очень значительным поэтом этой эпохи. Одно из его произведений “Тройлес и Крайсид” — позже использовал Шекспир. Это история о любви и вероломстве, понятная во все времена. По сравнению с ней “Легенда о хороших женщинах” кажется слабой и бесцветной.
Имя Чосера особенно почитается из-за “Кентерберийских рассказов”. Выбранная форма — рассказы путешествующих пилигримов — даёт возможность представить яркую картину средневековья. Возможно, идею рассказов дало Чосеру чтение “Декамерона” Боккаччо.
Величие искусства Чосера может быть увидено при сравнении с работами Джона Гауэра (1325 – 1408), разделявшего его взгляды и, не будь Чосера, бывшего бы одним из величайших поэтов всех времён. Гауэр читал по латыни, сочинял произведения на 3-х языках.
В век Чосера английский язык состоял ещё из диалектов, хотя Лондон быстро переделывал диалект в стандарт. На Западе зарождалось направление, имеющее мало общего с Чосером и активно им отвергаемом. Исключением являются некоторые произведения Вильяма Ленгленда, например, “Видение пахаря Пирса”. Эту поэму учёные сначала разделили на 5 отдельных, принадлежавших, якобы, разным авторам, но потом соединили снова. В долгой и запутанной последовательности сцен автор описывает практически каждую сторону жизни 14 века: коррупцию общества, несоответствие правительства. Он считал, что спасение заключено в честном труде и служении Христу. Если бы он не был мистиком, он был бы революционером.
И ещё 4 поэмы написаны на северо-западном диалекте: “Жемчужина”, “Чистота” и “Терпение” и “Гавэйн и Зелёный Рыцарь”. Это поэмы разных писателей.
Что же касается романов, то Чосер был о них очень плохого мнения, считал недостаточно интересными для нового времени.
В сравнении с романами жизнь средневековой поэмы была стойкой и продолжительной. Строй и язык сохранившихся поэм звучат незапятнанной свежестью. Лучшая из средневековых лирических поэм “Элисоун”, пережившая все изменения в языке и остающаяся до сегодняшнего дня совершенной и ни с чем не сравнимой. Интересны такие баллады: “Сэр Патрик Спэнс” и “Мельница ¼”.
Как поэт, Чосер настолько хорош, что заставил 15 век выглядеть скучным. Подражающие ему на литературной сцене могут быть только освистаны.
Поэты следующего за Чосером века были заняты изменением природы языка, особенно отразившийся в потере конечного “е”, которое сделало строку нерифмующейся. Казалось, поэзия нуждалась в новом голосе, резком и не согласующимся ни с чем. Это дало бы поэзии дальнейший толчок в развитии. Джон Скелтон написал (1460 – 1529) рваную, грубую, неровную и неправильную, но полную смысла и грубую своей прямотой поэму “Времяпрепровождение удовольствия”. В “Носе Филиппа Спароу”, похоронной песне воробью, убитому котом, он острый и сквернословящий. Но быстрота и живость изложения помогли поэме сохраниться до 20 века.
В Шотландии влияние Чосера было больше, чем в Англии. Вильям Данбэр был слишком оригинальным, чтобы называться подражателем. Краски и искусный стиль его стихов, казалось возрождали нечто средневековое. Самое известное его произведение — “Похоронная песнь поэтам” затрагивало любимую тему средневековья — неуверенности и краткости человеческой жизни. Помнят также Дугласа, как переводчика Вергилия на английский.
Один из новых путей развития английской поэзии — подражание итальянским произведениям. Влияние итальянского обнаружено в произведениях Вайятта и Саррея, один из которых был придворным и дипломатом, а второй — дворянином, который в возрасте 30 лет пошёл на плаху. Вайятту, писавшему грустные лирические стихи, переводы давались с трудом, а Саррей переводил без труда и стал известен именно как переводчик “Энеиды” Вергилия. Он пользовался белым стихом, прославленным потом Марлоу, стихом, которым пользовался и Шекспир, и другие поэты вплоть до 17 в. Ни Вайятт, ни Саррей не могли знать, как часто форма сонета будет привлекать отныне поэтов. Сами они пользовались, под влиянием Потрарки, этой формой для любовных поэм.
Во времена Елизаветы поэты подражали настроениям любви Петрарки и использовали сонет для этого подражания. Шекспир посмеивался над сентиментальностью любовных сонетов, его сонеты были неподражаемы. Он посвящал сонеты не только женщинам, но и мужчинам, к которым был дружески привязан. Сонет пережил эпоху Елизаветы.
Какая бы мода письма не существовала, поэты возвращались к тем 14 компактным строкам, составляющим некое единство поэтической речи. Преемником Вайятта и Саррея был Эдмунд Спенсер (» 1552 – 99), признававшийся современниками ведущим поэтом того времени. О его жизни известно мало. Он был выпускником Кембриджа, нравился и щёголям, и умным людям. Семья не помогала ему, искусство дало ему друзей, ум — всё остальное.
Граф Лестерский взял его на службу, и он последовал за графом в Ирландию. Два его произведения известны под названиями “Календарь пастуха”, 1579 г., и “Волшебная королева”. Спенсер, как и все великие деятели искусства, чувствовал форму и влияние эпохи на его творчество. Он хотел сделать английский язык прекрасным, уходящим корнями к древним традициям. Он был знаком с популярными рассказами и мифами, влачившими жалкое существование со Средних веков: сказаниями об Артуре, аллегориями о великанах и волшебниках, героическим эпосом о Гекторе и Ахиллесе, Елисее и Аэнеасе. Он создавал поэтические произведения, в которых местные предания переплетались с классическими. У него была важная и благородная цель — улучшение Англии, которую он любил, но двор и королева были у него на первом месте. В Спенсере соединились Ренессанс и Средневековье, современное и классическое, придворное и народное. Какими бы ни были его цели, он оставался безупречным художником. Его восхищали, увлекали слова, их форма, цвет и более всего их ритмическая расстановка.
До сих пор, перечитывая эклогу апреля в “Календаре пастуха”, можно восхищаться музыкой слов. В отличии от произведений Чосера его невозможно оценивать с точки зрения человеческого опыта. Когда мир коммерции был готов прикоснуться своими уродливыми и осквернёнными руками к жизни, произведения Спенсера бережно сохраняли мир, не запятнанный бизнесом.
Лучшая поэзия эпохи Елизаветы перешла в драму. Драматурги показали себя поэтами вне драмы: Марлоу с “Героем” и “Линдером”, Шекспир с “Венерой и Адонисом”, “Лукрецием” и сонетами, Бен Джонсон с многочисленными стихами и т.д. Поэзия того времени процветала. Можно выделить такие имена. Майкл Дреймон (1563 – 1631), попробовавший каждый стиль поэтических произведений. Самюэл Дэниэл (1562 – 1619), в стихах которого чувствовался не столько стиль, сколько энергия. Джон Донн (1572 – 1631), где жизнь была полна приключений и чьи стихи кажутся написанными нашим современником. Завершает список Эндрю Марвелл (1621 – 78), который был близок к великой жизни свой страны в тревожные времена Республики и Реставрации. Он написал “Горацианскую Оду на возвращение Кромвеля из Ирландии”. Однако с реставрацией Чарльза II его произведения стали сатирическими, полными злобной горечи. Его ранние и поздние работы — полная противоположность.
Глава 2. Английская литература от Милтона до Вильяма Блейка
Семнадцатый век во многом является переходным, близким к нашему времени. Гражданская война оторвала людей от прежнего образа жизни, а религиозные несогласия уничтожили многое из того, что жило в национальном представлении со времён Средневековья. Пагубное влияние коммерции, развитие промышленности, науки, а вместе с ними — рационализма использовались для разрушения того, что называется стремлением к “мифотворчеству”. Странно, что вслед за Донном некоторые его последователи воспринимали данную ситуацию со снисходительным оптимизмом.
В это время, когда место поэта было затруднительным, Джон Милтон (1608 – 74) создавал свои произведения в таком стиле, который возвращал поэзию к её возвышенной и нравственной концепции. Несмотря на изящество стиля, в полемике Милтон мог быть и очень грубым к оппонентам. В его поэмах “Потерянный рай”, “Возвращённый рай”, “Муки Самсона” разочарование сменяется надеждой. Милтон видел жизнь как борьбу, и герои его поэм борются: пуритане — за торжество добра и добродетели, Ева и Адам — за право решать свою судьбу, Христос — против Сатаны¼ Последние его произведения носят печать тоски и одиночества. Теме похвалы пуританству можно противопоставить тему отрицания лицемерия пуританства в произведениях Батлера (1612 – 80). Поэма Батлера “Гудибрас”, несмотря на некоторую вульгарность и цинизм в изображении пресвитерианского рыцаря и его оруженосца, пользовалась популярностью и демонстрировала скептический ум автора. Контраст между этой “учёной буффонадой” и величественным стилем Милтона очевиден. Кстати, легенда о якобы непопулярности Милтона получила распространение в 20 веке потому, что всегда существовало противоречие между желающими упиваться высоким искусством и требующими простого стиха на современные, понятные темы. Стиль героического памфлета принесли в английскую литературу Эдмунд Валлера (1606 – 87) и Джон Денхам (1615 – 69). В новой школе, будучи одним из её создателей много нового открыл Джон Драйден (1631), критик, драматург, который был прежде всего поэтом, а в поэзии прежде всего художником. Несмотря на то, что им восхищались и его читатели, его талант никогда не был признан полностью из-за излишней объективности и отсутствие уникального видения мира. Он выбирал современные темы и перелагал их на стихи, в результате его произведения потеряли со временем актуальность.
Карьера Александра Поула (1688 – 1744) была более кипучей и более осуждаемой в английской литературе. Как часто бывает, некоторые путают человека и поэта. Он был слабый, болезненный, злобный, несправедливый, раздражительный, и его врачи всегда находили случай, чтобы подчеркнуть любой из его недостатков. Но именно он ближе всех в нашем языке подошёл к классической поэзии. правда и то, что он избегал пыла и описания страдания романтической поэзии, он чаще пользовался формой моральных наставлений, чем формой мечты. Амбиции его были выше его способностей. И если Поул забывал о мечте, то рядом с ним был его друг, Свифт, который напоминал ему о ней. Поул был сатириком. В одном из известных своих произведений “Похищение замка” он высмеивает модное общество 18 века, одновременно любуясь его изяществом. Но современному читателю придутся больше по вкусу его короткие произведения.
Учебники говорят о сильном влиянии Поула на последующую эпоху. Это правда.
Многие поэты использовали его куплеты в своих произведениях, но немногим удалось освоить его манеру. Настоящих же последователей, хотя и сильно отличающихся от Поула — двое: Самюэль Джонсон, посвятивший лишь малую часть своего времени написанию английских стихов, и Оливер Голдсмит, описывающий социальное и экономическое зло своего времени.
Если Поул привлекал внимание читателя к обществу, то в
18 в. рос интерес к природе. Природа всегда была темой английской литературы со времён англо-саксов до Шекспира и Милтона, но в 18 в. эта тема выделяется. Этот интерес нашёл своё отражение во “Временах года” Джеймса Томсона (1700 – 48). Поэма быстро стала популярной, и хотя её читали в основном образованные люди, она имела аудиторию и в простой среде, где элегантные сатирические произведения отклика не находили.
Томсон был слишком немногословным, чтобы быть великим художником. Его поэма подобна эссе школьника, подогнанного до необходимого размера. И несмотря на это более века он был одним из наиболее читаемых английских поэтов. Его симпатия к простой жизни, бедности сочеталась с благородным сантиментом, что делало его доступным для тех, кто терпеть не мог жестокого великолепия Поула.
Трудно сказать, чем вызван интерес к природе. Автор данной книги иронизирует по этому поводу: “Теперь, когда дороги становились лучше, джентльмены и леди могли выглядывать из своих экипажей, чтобы любоваться пейзажами¼” Причём чаще восхищала не “приглаженная”, а дикая, грубая природа. Казалось, человеческий разум восставал против растущего рационализма века, поделившего мир на изящное богатство и грубую нищету. Эти интересы времени отразил в своём творчестве Вильям Каупер (1731 – 1800), широко известный как “Джон Джилтен”. Интерес к детали делает его “Письмо” одним из самых замечательных произведений по языку. В популярной поэме “Задание” (1785) он свободно передвигается среди природы описывая её менее тяжело и претенциозно, чем это делал Томсон. Однако Каупер жил в постоянном страхе слабоумия, что нашло отражение в самой горькой из его поэм “Отверженный”. Этой болезненностью Каупер как будто заразил многие творческие умы 18 века. Подобная меланхолия вылилась в восхищение руинами, призраками, ночными прогулками среди гробниц, что проявилось в творчестве Томаса Грея (1716 – 71), автора “Элегии”. Он был одним из самых просвещённых людей своего времени, но меланхолия духа создавала препятствие для его творчества, и он написал очень мало.
По мнению автора этого исследования, вкус к Одам Грея необходимо воспитывать: читатель должен восхищаться витиеватыми словами поэтического текста. Депрессия Грея была однако добродушна и контролируема, чего нельзя сказать ни о поэзии страдающего слабоумием Вильяма Коллинза, ни о странном творчестве “углём на стене” умершего в сумасшедшем доме Кристофера Старта. Автор книги считает случайностью то, что целый этап в английской литературе связан с творчеством слабоумных. По его мнению, это было ликующее слабоумие, божественная ярость виденья и пророчества. Особняком в английской литературе стоят работы Вильяма Блейка (1757 – 1827), который был поэтом и художником особой гениальности. Если верить ему, он видел ангелов и странные образы, сидящие рядом с ним в саду и на деревьях как кучка друзей. Блейк освободил человеческую душу от рабства. Он считал угнетение злом, хотя свободу он считал фактором не психологическим, как считают сейчас, а мистическим. Как пророк и освободитель человеческой души, он очень значителен, но как художник он отличался отсутствием дисциплины. В поздних книгах Блейк подвергается греху, который можно определить как отступление от традиции, анархией. Он пользуется символикой собственного сочинения, изобретает “секретный язык”, разрушающий единство его поэм как произведений искусства. Ломая цели, заточившие гуманность, Блейк рисковал разрушить то, что достигнуто человечеством.
О современнике Блейка Роберте Бернсе (1759 – 96) написано много ложного. Правдой же является то, что большая часть его произведения — сатира.
Его первые произведения открыли ему двери в эдинбургское общество и сделали местной достопримечательностью, одновременно сделав ему репутацию сельского неуча, которую он сам поддерживал. Он не был “ребёнком” Революции, он скорее, был зрителем первого ряда партера в революционном действе, а его лучшие произведения написаны до Французской революции. Его надо оценивать не на фоне широкой экспансии европейской политики, а на фоне его собственного сложного шотландского происхождения. Он восставал против ханжества и лицемерия религии и против социальных барьеров, разделяющих людей. Подобную философию равенства, не вычитанную в учебнике, а полученную в результате собственных наблюдений он удачно, хотя и дерзко, выразил в одном из величайших своих поэм “Весёлые нищие”. Интересно, что его привлекали таверны, бывшие кроме всего прочего институтом равенства более, чем церковь, во времена Бернса.
Старую поэтическую форму пытается возродить Джордж Граббе (1754 – 1832), снова возвратившись к куплету. Было мнение, что читать его мрачные реалистические произведения о происшествиях из деревенской жизни было скучно. Однако в его произведениях привлекает искренность и умение создавать реализм в поэзии. Если Граббе только делал попытки оживить старую форму поэзии, то легендарный Томас Чаттерон (1732 – 70) сделал очевидным пробуждение чуда, приведшего к романтической поэзии. Если бы он прожил дольше, то его ум и высокомерие создали бы стихи, сильно отличающиеся от притворных средневековых произведений, которыми он пытался обмануть просвещённый мир свой эпохи.
Глава 3. Поэты романтизма
Первые тридцать лет девятнадцатого века отмечены творчеством поэтов, возрождавшими романтизм. Так отмечают учебники, хотя сами поэты могли этого и не понимать. Их творчество сильно отличалось от творчества их предшественников. Интерес к природе, например, не был умозрительным любованием, а был интересом к явлению, информационно и духовно влияющим на жизнь.
Глава 4. Английская поэзия от Теннисона до сегодняшних дней
Неожиданные смерти обрушились на поэзию примерно в 1830 году: Китс умер в 1821, Шилли — в 1822, Байрон в 1824, Калерид и Вотсворд уже были “мёртвыми” поэтами. Новые поэты, пришедшие вместе с Теннисоном и Броунингом, были малопопулярны. Популярными были те поэты, которые писали в стиле Скотта и Байрона, например, Самюэл Роджерс с его “Италией”, Томас Моор с его ирландской лирикой и невероятно популярными восточными романами (названия) и Томас Кембелл, один из самых гениальных.
Среди известных были грустные поэмы Джона Клэра (1793 – 1864), поэта-фермера самоучки, начавшего с серьёзных томов поэмы “Описание жизни Руда” (1820). Интерес вызвала появившаяся в 20 в. его биографическая версия мученической жизни Эдмунда Блюнденая, изданная в 1830 г. В середине 20 в. сохранил также свои позиции Ловел Бедос (1830 – 49).
Традиции Скотта и Байрона, как их понимали в 30-е годы, были самыми удобными. Теннисон и Броунинг взяли на себя тяжёлую обязанность реставраторов. Они дважды достигали цели и одерживали успех, и их поэмы стали популярными.
Теннисон, по мнению Эванса, был незаслуженно оклеветан после смерти. Его поэмы обвиняли в содержательной пустоте, отсутствие глубины и оригинальности, при этом восхваляя его безупречный слух, умение пользоваться словами при создании образов. Эванс склонен признать недостатки за ранними произведениями Теннисона, но не в “Улиссосе”, где соединились звуковое блаженство с темой, символизирующей романтическую концепцию героического духа. Гениальные были баллады и маленькие поэмы Теннисона, но его амбиции вели его дальше. Продолжая карьеру, он создаёт поэму “Идиллия”, живописную и романтическую, но чересчур аллегорическую, красоту отдельных пассажей которой мог оценить только изощрённый вкус Теннисона. ВСТАВКА
Опять вспомнились и Чосер, и Спенсер, и Донс, т.к. виртуозность “Идиллии” казалась невозможной.
Несмотря на свой возраст, признавать который Теннисон не хотел, он затеял переделать истории как того требовала Викторианская эпоха. Он отвергал реальную жизнь, а взамен создавал свою, мелодичную, приукрашенную, отвергавшую стереотипы, всё ложное. Теннисон возглавлял писательское общество и у него было много последователей. Это было несколько странным, т.к. он описывал в своих поэмах красоты античных времён и неодобрительно относился к индустриальному развитию его мира, мира, по его мнению, обманувшего его окружения. В “Принцессе” и других произведениях он обращается с проповедью к своему времени. Однако голос его героев звучит слишком наставительно и одиноко и кажется странным, как голос маленького ребёнка.
Проблемы, которые мучили Теннисона, стали темой Роберта Броунинга (1812 – 89). Его работы страдали от унижения критиков, и на улице Вимполь он был больше известен как спасённый Элизабет Баррет, чем как поэт. Об этом можно изречь две мысли. Первая, что эта дама по праву считала себя поэтессой, написавшей “Сонеты о Португалии” и “Аврору Лейт”, и её произведения легкомысленной замужней женщины были одно время более популярными, чем поэмы Броунинга. Второе, что для Броунинга всё складывалось удачно. Как только Элизабет умирает на Континенте, Броунинг Чудесным образом становится романтическим героем. Во всяком случае, в середине 19 в. его поэмы пользовались неизменным уважением. Его произведения были рассчитаны на читателя широкого круга. Он был образован, считался знатоком в стилистике поэзии, умел создавать версии, поражающие неожиданностью мелодии. В его лирике чувствовалась лёгкость движения, но специальные эффекты, включённые в реализм его поэм, создавали опасность его манере.
|