Построение собора, легенды
Николо-дворищенский собор в Новгороде основан, согласно летописям, в 1113 году на правом берегу Волхова, напротив новгородского Кремля - Детинца. На этом месте, известном как Ярославов дворище, по преданию, в первые десятилетия XI века Ярослав Мудрый, еще в бытность свою новгородским князем, построил дворец: "Жил князь Ярослав на Торговой стороне близ реки Волхова где ныне церковь каменная Николая Чюдотворца, яже и доныне словет Ярославле дворище" (Вторая Новгородская летопись). Собор возводился именно как дворцовая княжеская церковь: между его полатями (хорами) и княжескими хоромами, по-видимому, размещавшимися к юго-западу от храма, был предусмотрен особый переход, тогда как сообщение между хорами и нижней частью собора первое время отсутствовало.. севера почти вплотную к собору примыкала территория Торга с находившейся рядом главной городской пристанью - таким образом, храм был воздвигнут в одном из самых оживленных мест Новгорода.
Никольский собор один из нескольских сохранившихся до наших дней новгородских соборов начала XII века. Новгородскую культуру этого времени можно назвать княжеской или даже великокняжеской: она торжественная и масштабная родственная культуре Киева XI столетия. Князь выступает заказчиком почти всех каменных храмов Новгорода 1100-1130 гг. Они строятся друг за другом: 1103 - Благовещенья на Городище, 1113 г. - Николо-Дворищенский собор, 1117 - собор Антониева монастыря, начиная с 1119 - собор Юрьева Монастыря, 1127 г. - церковь Иоанна Предтечи на Опоках, 1135 г. - церковь Успения на Торгу. Заказчиком Никольского собора был князь Мстислав Владимирович (1075 - 1132), сын Владимира Мономаха. Он известен как один из выдающихся деятелей Древней Руси. Около 1088 г. тринадцатилетний Мстислав впервые - на короткое время - присылается дедом, великим князем Всеволодом, в Новгород на княжение. В 1095 году новгородцы уже сами призвали полюбившегося им князя, после чего, в 1097 г., на Любечском съезде князей Новгород был окончательно закреплен за Мстиславом. Симпатии новгородцев к Мстиславу были так велики, что в 1102 году, когда киевский князь Святополк захотел перевести Мстислава из Новгорода, они этому воспротивились. В Новгороде Мстислав вел обширное строительство. Именно он стал заказчиком и церкви Благовещенья на городище в 1103 г Возводили его, по всей видимости, не местные зодчие - таковых не было: после окончания строительства Софии прошло уже 50 лет. Пришли они скорее всего из Киева или Переяславля. Но уже в последующих храмах чувствуется расхождение с южными традициями. Помимо церковного строительства при Мстиславе в 1116 году произошло и расширение новгородского Детинца. В 1117 году Мстислав покинул Новгород: как старший сын киевского князя, готовясь к наследованию великокняжеского престола, он перешел поближе к Киеву, в Белгород, приняв титул князя Белгородского и Переяславского. С 1125 по 1132 год он был Великим князем в Киеве.
Никольский собор на Ярославовом дворище - древнейший из дошедших до нас храмов, построенных в честь св. Николая Мирликийского.
Ранние новгородские летописи, со свойственной им лаконичностью, сообщают лишь о времени строительства храма, никак не комментируя причин его посвящения: "Въ лето 6621... заложена бысть церкы Новегороде святого Николы" (Первая Новгородская летопись). Одна из летописей XV века, кроме того, упоминает о событиях, предшествовавших строительству: "Победи Мьстиславъ на Бо-роу чюдь и заложи церковь святого Николы на княжи дворе" (Четвертая Новгородская летопись, рукопись последней четверти XV века). В другом, близком по времени, варианте летописного сообщения о победе над чудью уже ничего не говорится: "В лето 6621 ... Заложиша церковь святого Николу на княжи дворе. Того же лета знамение бысть: солнце аки месяц" (Летопись Авраамки, рукопись конца XV — начала XVI века).
В позднейших летописных сообщениях построение церкви Николы на Дворище связывается с чудесным явлением иконы св. Николая Мирликийского и исцелением от нее князя Мстислава: "Въ лето 6621 (1106). Князь великий Мстислав Владимирович... заложил церковь каменну в Великом Новегороде святого Николы чюдотворца, на княжи дворе. Того же лета образ Николы чюдотворца Мирликийского приплыл ис Киева в Великий Новградъ, дека круглая, и взяли на Липне, при епископе Иоанне; и тое икону устроиша в том превеликом храме, на Ярославле дворище в церкви" (Третья Новгородская летопись, рукопись конца XVII века). В одном из относительно ранних письменных вариантов этого предания его текст озаглавлен так: "Чю-до иже во святых отца нашего Николае, Мир Ликийских чудотворца и архиепископа, сотворившееся в Великом Новеграде. И что ради церковь святого Николае соборная, иже на Торговой стране, на Ярославле Дворище именуется. И что ради в той церкви местный образ Николая Чудотворца, круглая дека". В другом варианте этот рассказ назван следующим образом: "Сказание о дивном обретении иконы святителя Николая архиепископа Мирликийского, о чудеси от нея сотворшемся в Великом Новеграде и о создании церкви во имя сего чудотворца на Торговой стороне, на Ярославле Дворище...". Это Сказание дошло до нас в рукописях XVII-XVIII веков, в нескольких списках, немного отличающихся друг от друга.
Согласно преданию, тяжело заболевшему на тридцатом году жизни и восемнадцатом году княжения в Новгороде князю Мстиславу явился во сне св. Николай Мирликийский, повелев ему направить посольство в Киев за круглой иконой Николы. Посланцы, однако, добрались только до острова Липно на озере Ильмень, где и обрели приплывшую по волнам круглую икону с образом св. Николая, которая после исцеления князя Мстислава была помещена в Никольский собор. Впоследствии эта чудотворная икона была увезена Иваном III в Москву и находилась в церкви Рождества Богородицы в Кремле, где погибла во время пожара 1 627 года. "Мерный" (т.е. такой же величины) список с нее, также исполненный на круглой доске, пребывал в соборе постоянно вплоть до 30-х" годов XX века, а затем был передан в Новгородский музей .
Несомненно, легенда о чудотворной иконе появилась значительно позднее постройки собора и, скорее всего, имеет отношение к основанию церкви Николы на Липне (1 292 г.). Предание об обретении чудотворной иконы было связано со строительством Никольского собора, по-видимому, уже в эпоху новгородского архиепископа Евфимия II (| 1458). Кроме того, в основу легенды могли войти древние предания о тяжелой болезни Мстислава и его необычайном выздоровлении. Отголоски этих событий, которые, вероятно, имели место в действительности, дошли до нас в составе двух рукописных сборников XII-XIII веков, происходящих из кёльнского монастыря св. Пантелеймона, где провела свое детство мать Мстислава, англосаксонская принцесса Гида. В них повествуется об исцелении Мстислава (в упоминаемых текстах — Арольда, короля народа Руси).
История собора
Точная дата завершения строительства Никольского собора неизвестна. Принято считать, что это произошло в 1136 году, под которым в Первой Новгородской летописи говорится об освящении храма: "Въ то же лето (6644/1136) святиша церковь святого Николы великим священием, в 5 декабря". Одной из причин столь значительного временного разрыва между закладкой и освящением собора могла быть неблагоприятная для князя политическая ситуация, связанная с установлением в Новгороде республиканских форм правления. Как бы то ни было, в 1136 году храм Николы на Дворище был, вне всякого сомнения, уже построен и освящен, о чем свидетельствует другая летописная запись: "Въто же лето (6644/1136) оженися Святослав Олговиць Новегороде, и веньцяся своими попы у святого Николы; а Нифонт (новгородский архиепископ) его не веньця, ни попом на сватбу, ни цернецем дасть, глаголя:"не достоит ея пояти". (Первая Новгородская летопись, рукопись начала XIII века). Свидетельство о том, что князь Святослав венчался против воли архиепископа в Никольском соборе, наводит на мысль о сохранявшемся в 1136 году "придворном" значении храма, в котором, по-видимому, служили священники (вероятно, княжеские духовники), приглашенные из Киева и сохранявшие подчинение киевскому митрополиту, а не новгородскому владыке. Однако такое положение продолжалось недолго, поскольку в том же 1136 году князь — старший сын Мстислава, Всеволод — был изгнан из Новгорода, и княжеская резиденция с тех пор располагалась на Рюрикове Городище, за пределами города.
Вероятно, с этого времени храм становится городским. Уже с начала XIII века (а возможно — и раньше) возле его стен собирается вече. Об одном из таких собраний впервые упоминается под 1219 годом: "И възвониша у святого Николы ониполовци церес ночь, а Неревьскыи коньчь у Святых 40" (Первая Новгородская летопись). Позднее, на протяжении XIII — XV веков, новгородские летописи неоднократно описывают вечевые собрания у стен Святого Николы уже как нечто вполне привычное. Эти собрания, происходившие возле Никольского собора на Торговой стороне, отражали, по-видимому, интересы здешнего боярства, в отличие от веча Софийской стороны. Наличие вечевой степени (помоста) между северным фасадом Никольского собора и церковью Параскевы Пятницы подтверждено археологическими раскопками.
Будучи городским храмом, Никольский собор, в соответствии с распространенной в средние века традицией, давал защиту и неприкосновенность преследуемым горожанам, которые укрывались под его сводами. Так, Первая Новгородская летопись под 1269 годом сообщает о том, что "Бысть мятежь в Новегороде: начаша изгонити князя Ярослава из города, и съзвониша вече на Яросяавли дворе, и убиша Иванка, а инии вбегоша в Николу святыи". Другое сообщение летописи на ту же тему относится уже к 1338 году: "Наважениемь дияволимь сташа простая чадь на архимандрита Есифа, а думой старого архимандрита Лаврентия, и спориша вече, и запроша Есифа въ церкви святого Николы; и седоша около церкви нощь и день коромолници, стерегуще его...".
В XIV—XV веках собор как патрональный храм городского веча играл заметную роль в политической и церковной жизни города. Так, в 1391году митрополит Московский Киприан, прибывший в Новгород для того, чтобы добиться возвращения митрополичьего права на суд, отслужил в нем литургию (две другие литургии митрополит совершил в Софийском соборе). В том же году "положиша у святого Николы" преставившегося посадника Василия Федоровича, принявшего монашеский чин.
В первой половине XVII века в рукописном Уставе Софийского собора храм Николы на Дворище был впервые назван собором. Фактически же храм получил новый статус со времени освящения в нем нескольких престолов (не позднее начала XVI века). Протопоп Никольского собора среди новгородских протоиереев был третьим по значимости после Софийского и Знаменского.
В XVIII веке собор сохранял особое мемориальное значение: он был одним из старейших и крупнейших новгородских храмов. Именно у его стен в 1721 году происходила встреча нового владыки — архиепископа Феодосия. До времен императрицы Елизаветы Петровны храм находился в дворцовом ведомстве, после чего был отчислен в ведомство епархиальное и обращен в городской собор без прихода. К концу XVIII века отсутствие прихожан стало очень ощутимым: собор, несмотря на предпринятые в 1747 году ремонтные работы и сооружение нового резного золоченого иконостаса, пришел в упадок и сильно обветшал.
Новым важным этапом в истории Николо-Дворищенского собора стал XIX век. В это время значение собора во внутрицерковной жизни Новгорода возрастает, и в течение столетия неоднократно предпринимаются обширные работы по ремонту древней части храма, строительству новых притворов, украшению собора новым дорогим убранством. Так, в 1810 году собор был увеличен с западной и северной сторон пристройками, в которых помещались теплые приделы, ризница, паперть и угольник. В 1818 году производится золочение иконостаса, в 1836-1837 годах — устраивается чугунный пол и украшается новой росписью древняя часть собора. К этому же периоду относится появление нового убранства приделов, установка нового иконостаса в 1854 году и т.д. Однако низкое качество работ привело к тому, что уже в начале следующего столетия собор вместе с пристройками нуждался в капитальном ремонте. В 1913 году в Новгороде торжественно отпраздновали 800-летие Никольского собора и совпавшее с ним 300-летие правящего дома Романовых, в связи с чем были осуществлены некоторые ремонтные работы.
Сведений о закрытии Никольского собора после Октябрьской революции не обнаружено. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что в июне 1921 года собор был действующим. В 1922 Отдел Управления Новгородского Губисполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов закрепил за верующими право на "бесплатное бессрочное пользование Никольского собора с приписными церквами". Вместе с тем, с 1933 года собор доступным для посетителей, совместив в себе функции храма и музея
В период немецко-фашистской оккупации в годы Великой Отечесгвенной войны в соборе была устроена казарма для солдат. В результате артиллерийских обстрелов были повреждены кровля и верхние части здания. Через весь древний объем с востока на запад прошла трещина в кладке стен, сводов и арок. Трещины появились в южном, северном коробовых сводах, в стене южной апсиды. В западном притворе были уничтожены перекрытие и крыша.
В 1945 году храм передали в пользование Православной Церкви. Однако в то же время в подцерковье находился склад Лентехснаба, а северная пристройка использовалась под жилье. В сентябре 1962 года Никольский собор как действующий храм был вновь упразднен и передан Новгородскому музею.
С этого времени началось научное изучение собора как памятника древнерусской архитектуры. В результате раскопок М.К. Каргера (1969 г.), проводившихся в подцерковье, выяснилось, что на хоры в древности вела винтовая каменная лестница, устроенная уже после завершения храма. Были законсервированы ее остатки — подошва и нижняя ступень. На основании исследований, проведенных в 1970-1980-х годах Г.М. Штендером, был подготовлен проект реставрации Николо-Дворищенского собора с воссозданием отдельных элементов архитектуры XII века (пятиглавие, позакомарное покрытие сводов, восстановление древних оконных проемов. В 1994-1999 годах этот проект был осуществлен: под научным руководством архитекторов В.А. Дружинина и Е.И. Скрипцовой проведена комплексная реставрация собора. Консервационно-реставрационные работы по монументальным росписям выполняла бригада художника-реставратора М.Ю. Чистякова, под руководством художника-реставратора высшей квалификации А. С. Кузнецова (МНРХУ "Росреставрация"). Значительная часть средств, необходимых для этих работ, была предоставлена Северо-европейским торговым союзом древних городов Ганзы.
Архитектурная история собора
Одной из главных причин изменений в архитектуре и внутреннем убранстве храма были бесконечные пожары. Из них выделяется более десятка особо крупных, от которых пострадал храм. После подобных бедствий в соборе, как правило, производились какие-то работы по устранению их последствий - ремонты, починки, перестройки и, возможно, новые росписи.
Так, вероятно, после пожара 1217 года на Ярославовом дворище, первоначальные окна алтаря были сужены. В 1299 году храм, в числе других двенадцати, упоминаемых Первой и Третьей Новгородскими летописями, сгорел и вскоре был вновь возобновлен усердием князя и горожан. В XIV веке храм горел в 1325, 1340 ("Великий пожар") и 1388 году. Эти пожары повлекли за собой вторую переделку окон алтаря - их проемы были частично заложены и превращены в узкие амбразуры.
Значительные изменения в облик храма внесло устройство в XIV веке северного притвора. Для этого в западном прясле северной стены (перед нартексом) был прорублен портал. В этот же период для защиты собора от сырости были заложены и надставлены кирпичом пазухи сводов и закомар.
Большой ущерб храму нанес пожар 1462 года, который возник в самом соборе в полночь, после торжественной службы в честь престольного праздника: По-видимому, после этого пожара в соборе проводился обширный ремонт, во время которого появилось междуэтажное перекрытие в виде сплошного наката бревен. В связи с устройством подцерковья были подняты окна основного объема и вновь переделаны окна в алтарной части. Для прохода из алтаря в боковые апсиды, вероятно, стали использоваться древние световые пролеты, растесанные в нижней части до уровня бревенчатого настила.
В последней четверти XVII века храм вновь пережил серию сильных пожаров. Во время пожара 16 мая 1679 года сгорели три верхних ряда иконостаса и, возможно, деревянное междуэтажное перекрытие (в 1682 году вместо него в подцерковье устраиваются каменные своды), все деревянные оконные заполнения, западная паперть и часть кровли.
Известно, что еще в 1661 -1662 годах собор был пятиглавым — таким его изобразил путешественник А. Мейерберг. На гравюрах начала XVIII века он изображен уже с одной главой. Вероятно, эта перемена произошла в 1679 или 1696 году: именно тогда проводились ремонты кровли на древнем объеме собора и его покрытие было переделано на четырехскатное. По-видимому, тогда же были скрыты на чердаке остатки малых барабанов. Диагональные же окна центральной главы были заложены кирпичом "в елку" еще в XIV веке. Четыре оставшихся окна, ориентированных по сторонам света, были уменьшены закладкой нижней части проемов.
В древности собор имел с запада каменную паперть. После галереи Софийского собора это была, вероятно, одна из самых ранних галерей в новгородских храмах. На ее месте после пожара 1461 года была выстроена деревянная паперть (одновременно с устройством деревянного междуэтажного перекрытия). В 1688 году, после очередного пожара, ее сменила новая каменная паперть, которая располагалась вдоль всего западного фасада собора и имела глубину ныне существующей пристройки XIX века, которая в свою очередь, появилась в 1809 году.
Северная пристройка существовала еще в XIV веке. Около 1688 года она была разобрана, а в 1822 году на ее месте появилась ныне существующая, с фасадом, украшенным миниатюрными ионическими колоннами. В ней были устроены угольник (помещение, где разжигали уголь для каждения) и подсобные помещения.
В восточной стене северной части нартекса (в подцерковье) сохранились две широких ниши с цемяночной обмазкой вырубленных поверхностей, свидетельствующие о том, что здесь еще в домонгольский период (хотя уже после окончания строительства собора) была устроена крещальня. Вероятно, это произошло уже после того, как княжеский дворцовый храм был превращен в городской. Тогда же, около середины XII века, с появлением в южной части нартекса лестницы, ведущей на хоры, в его восточной стене был растесан дверной проем для входа на лестницу из основного объема. В конце XVII века, после разборки лестницы и устройства междуэтажного перекрытия на каменных сводах, восточные участки стен нартекса в верхнем помещении собора были разобраны до ширины боковых нефов и превращены в арки. В 1999 году, в связи с новыми открытиями фресок XII века в подцерковье, каменное междуэтажное перекрытие в южной части нартекса было разобрано и заменено плоским деревянным, расположенным несколько выше обнаруженных участков древней росписи. На перекрытии установлена новая металлическая винтовая лестница на хоры.
Архитектурные особенности
Никольский собор - четырехстолпный храм с нартексом, отделенным от основного помещения в нижнем ярусе и раскрытым в верхнем, на хорах.
Своды верхней зоны собора — цилиндрические, в угловых частях они ориентированы по оси "запад-восток". Своды под хорами — также цилиндрические, но расположены по оси "север-юг". Четыре крещатых в плане столпа членят центральное пространство собора на три нефа, каждый из которых завершает подковообразной формы апсида. По горизонтали собор пересекали четыре яруса дубовых связей. Очень высокое пространство храма заметно вытянуто к алтарю. Собор увенчан большой главой с восемью окнами (четыре диагональных до недавнего времени были заложены). Над четырьмя угловыми ячейками наоса (пространства для молящихся) изначально возвышались малые главы, впоследствии разобранные и восстановленные в 1996 году. В западной части, с севера и юга, в пространство наоса выходят боковые рукава П-образных хор (полатей), расположенных над нартексом.
Алтарь собора трехчастный, с развитым пространством вимы, где располагался престол. Апсиды поднимаются на всю высоту основного объема. Их форма — подковообразная в плане, с характерными уступами ("заплечиками") при переходе к виме. По общепринятому в начале XII века канону, эти уступы сокращали ширину апсид по сравнению с шириной нефов. Археологические зондажи 1988-1989 годов в диаконнике (южном алтарном выступе) показали, что его восточную часть еще в домонгольское время при устройстве нового пола отгородили каменной стенкой, а пол в этой части был ниже пола основного объема примерно на 40 см.
Просторные хоры занимают западную часть собора над нартексом и два примыкающих боковых членения основного четырех-столпного пространства При архитектурной реставрации в полу хор было обнаружено множество вплотную поставленных друг к другу перевернутых глиняных горшков, которые должны были облегчить нагрузку на свод, поддерживавший хоры. По своему типу и назначению они аналогичны горшкам, обнаруженным при исследовании полатей Софийского собора. Свод центральной (западной) части хор позднее был разрушен и заменен деревянным настилом.
Первоначально в эту часть храма попадали через дверной проем, обнаруженный во втором ярусе западного прясла южной стены, который соединял княжеские полати с переходом во дворец. Отсутствие внутреннего сообщения между нижним и верхним этажами храма говорит об их намеренной изолированности. Спустя несколько десятилетий после постройки собора, когда он утратил значение придворной княжеской церкви, в южном членении нартекса была устроена винтовая лестница, которая вела на хоры. С появлением каменного поэтажного перекрытия в конце XVII века эта лестница была, судя по всему, разобрана.
Архитектура Николо-Дворищенского собора в основном соответствует киевской традиции начала XII века. План, три поднимающиеся на всю высоту основного объема апсиды, стены, завершенные идущими на одной высоте закомарами, расположение окон поясами, обходящими храм в двух уровнях - под хорами и над хорами, сочетание поясов окон и поясов двууступчатых ниш аналогичны южному прототипу. И в то же время целое явно и значительно от него отлично.
Уже пятиглавие выглядит необычным, ибо оно в это время в южных областях не применяется. Если вспомнить местоположение собора — против Софии, его назначение — служить княжеским собором вместо утраченной князем Софии, то смысл пятиглавия, конкурирующего с софийским, как бы возобновляющим принадлежность пятиглавого собора князю (хотя и другого), становится очевидным, и его нужно считать требованием заказа Мстислава. Форма глав - полусферическая, причем, основанием полусферы служит аркатурный пояс. На центральной главе сохранились следы свинцового покрытия и красноватой раскраски кладки.
Более всего отличает собор от канонического типа изменение пропорций. Если в южных памятниках высота стен храмов превышает ширину главного нефа в 2—2,5 раза, то здесь — в 3,5 раза. Общая высота собора лишь на 1,5 м меньше высоты Софии Киевской, а ведь ее плановые размеры в 1,5 раза больше.
В поисках объяснения резкой увеличенности вертикальных размеров одно совпадение производит впечатление не случайного. Высоты расположения хор в Никольском соборе и Софии Новгородской точно совпадают — 10,8 м. Приняв во внимание назначение хор — служить местом пребывания князя и его приближенных во время службы, — можно думать, что высота хор, равная соответствующему размеру Софийского собора, была также требованием заказа. София и для князя, и для зодчих являлась образцом, причем некоторые соотношения и элементы были повторены "буквально", "процитированы".
В композиции храма легко заметить и иные параллели с Софией. В последней апсиды не отделялись от идущих впереди нефов заплечиками, ни выступающими, ни западающими, поэтому ширина апсид и нефов равна. В Никольском соборе, по общепринятому в начале XII в. канону, делаются выступающие заплечики, сокращающие ширину апсид. Но к востоку зодчие сводят заплечики на нет и восстанавливают соотношения Софии, из-за чего апсиды получают подковообразные очертания.
Северный и южный фасады в центральных пряслах прорезаны парами окон в двух уровнях. Этому не найти примера в памятниках южных земель, но принципиально так же были расположены окна основного объема Софии. Четное число проемов лишает прясла выявленной средней оси и содействует мерности торизонтального, опоясывающего храм движения рядов окон, ниш, самих прясел. Фасады трактованы как боковые.
Западный фасад Софии имел в среднем прясле одно широкое окно — и, следуя примеру, зодчие Николо-Дворищенского собора центрируют западный фасад, помещая в его среднем прясле группы из трех окон и трех ниш.
В южнорусских постройках своды рукавов креста опираются на переброшенные от столбов к стенам малые арки поступенно, то есть зодчие зрительно отчетливо выводят эти арки и ставят на них основания полуциркульных сводов. В Никольском соборе эти соотношения сбиты, смазаны, арки как бы врезаются в своды, из-за чего хоры, поднятые выше середины храма, кажутся несколько вторгающимися в своды, несколько нарушающими согласие и уравновешенность ритмики криволинейных очертаний общей композиции. Примерно подобные соотношения можно обнаружить в Софии Новгородской как в основном объеме, так и в галереях.
Пространство в целом выглядит слишком высоким и несколько затесненным столбами и лопатками (при меньшей ширине нефов толщина стен и столбов приравнена опять-таки к размерам Софии). Сильная расчлененность довольно массивных форм сочетается с большой высотой здания и особой ролью хор. Храм кажется пронизанным энергией, активность композиции усиливается ярким светом многочисленных окон (24 в стенах и 24 в барабанах глав). Начало церемониальное и княжеское выявлено недвусмысленно, начало созерцательное несколько оттеснено.
В Никольском соборе, таким образом, легко выделить черты южной традиции и элементы, обязанные своим появлением стремлению повторить Софию Новгородскую. Слияние двух начал настолько объясняет почти все в общей структуре здания и в ее отдельных частях, что сложно ответить на самый существенный вопрос — проявилась ли здесь самостоятельная художественная воля, стремление создать определенную эмоциональную атмосферу (отличную от традиционной, возникающей само собой) ? Кажется, что в интерьере храма подобной оригинальности немного, он поражает однообразной мерностью, нейтральностью кратных членений. Толщина стены служит своеобразным модулем, четыре таких модуля определяют ширину главных, два — боковых нефов.
Западная и восточная части здания оказались равновеликими (от центра подкупольного квадрата до западной стены и до стены средней апсиды). Протяженные своды западного и восточного рукавов, взаимно дополняя друг друга, приводят к некоторой продольной ориентации пространства. Однако ее формирование обезличено невыбранностью, равнонаправленностью движения в обе стороны. Центричность движения сводов пока еще полностью определяет соотношения пространственных зон.
Удачнее собор выглядит снаружи, где высокий объем из-за размещения пятиглавия над его центром приобретает особую слитность. Цельность композиции поддерживается равными по ширине закомарами, ритмической перекличкой арочных завершений закомар, проемов, ниш, барабанов. Фасады выглядят индивидуализированными: западный — главный, северный и южный — боковые, восточный — замыкающий. Создается впечатление, что наружному облику здания и его градостроительной роли зодчие уделили большее внимание, чем организации внутреннего пространства.
Технические особенности
Здание сохранилось до наших дней почти целиком, хотя в несколько искаженном виде и с поздними пристройками. Исследование памятника и раскопки около него проводились в 30-х гг. XX в.; раскопки в соборе — в 1969г. (М. К. Картер).
Общая длина храма 23.65 м, ширина 15.35 м, толщина стен 1.2 м, азимут 82°. Длина подкупольного пространства 5.2—5.4 м, ширине 4.9—5.15 м, высота от древнего пола до купола центрального барабана - 29.7 м. Форма апсид в плане слегка подковообразная. Храм имеет 3 портала. Хоры в плане П-образные, занимают западное членение и 2 примыкающих боковых членения основного четырехстолпного пространства. Входили на хоры через дверь на втором ярусе в западном членении южной стены со бора. Дверь, очевидно, вела на переход во второй этаж деревянного дворца. Несколько позднее, но еще в пределах XII в., дверь была заложена, а в крайнем юго-западном членении здания пробит свод и сделана каменная винтовая лестница. Северо-западное угловое членение собора в первом ярусе занимает небольшая часовня с маленькой апсидой в толще восточной стены. Своды под хорами цилиндрические, с осями, направленными по линии С—Ю в среднем членении свод не сохранился. Своды, перекрываюпще собор, также цилиндрические, причем в угловых членениях они повернуты осями по ли нии 3—В.
Храм первоначально имел 5 глав, из которых сохранилась только центральная. Основания барабанов остальных четырех глав уцелели под современной крышей, что позволило точно восстановить их при реконструкции (судя по изображениям, угловые главы еще существовали в XVII в.) Центральный барабан восьмиоконный; завершается он аркатурным поясом с зубцами, без горизонтального каниза. Окна барабана были украшены бровками. Фасады здания прорезаны двумя ярусами окон, ниже которых проходят ряды декоративны' двухуступчатых ниш. Нижний ярус ниш закрыт сейчас землей, поскольку культурный слой вокруг собора достигает 2.5 м. Порталы имеют плоские деревянные перемычки, а над ними расположены разгрузочные арки. Завершение фасадов позакомарное. Архивольты закомар были украшепы поясами зубцов.
Здание возведено из чередующихся рядов плит и кирпичей на растворе с цемянкой. В арках кладка только из кирпичей в технике со скрытым рядом. Формат кирпичей 4.5—5 х 21—22 х 35—37 см. Грубообколотый серый известняк, использованный при постройке, добывался в местных ильменских карьерах. Извне фасады были частично (кроме арок, закомар и обрамлений проемов) затерты розовым известковым раствором. Чередование выступающих и западающих кирпичей на незатертых участках выполняло роль декоративного убранства. Своды снаружи имели толстую обмазку раствором, к которой с помощью железных гвоздей крепились листы свинцовой кровли. Фундамет в верхней части сложен из плит, а ниже — из валунов на растворе. Кое-где в нем отмечено наличие кирпичей. Глубина фундамента 1.9 м; под ним имеются деревянные субструкции.
Исследования техники в которой был возведен собор Г.М. Штендером позволило решить ряд вопросов реконструкции собора. Например, остановочные швы захваток южной стены дали возможность представить картину технологического процесса ее возведения, позволили объективно и точно воспроизвести утраченные архитектурные формы. Так, например, согласно исследованиям шов №6 соответствует основанию (подножию) окон первого яруса; шов №10 - пятам полуциркульных арочных перемычек; шов №32, связанный с 9-м ярусом "пальцев" лесов подвязей определяет пяты перемычек окон и основания кокошников полуциркульного начертания угловых барабанов. Следовательно, высота и форма малых глав, ранее реконструированных по аналогии с боковыми главами Софии на основании пропорционального совпадения сохранившихся частей, объективно.
Выяснился разный подход к устройству строительных лесов-подвязей в нижней и верхней половине здания: рубеж, шов №13, 4-й ярус лесов, что дает основание предположить в этом месте смену руководителя работ. Леса в нижней части Георгиевского собора Юрьего монастыря устроены подобно лесам верхенй половины Никольского собора. При совпадении других особенностей можно думать, что заканчивал храм будущий зодчий Георгиевского собора - мастер Петр.
Приделы
Об устройстве в соборе древних приделов достоверно ничего не известно. Существовало мнение, что в XII веке в храме имелся придел св. Георгия: на одном из пяти антиминсов, обнаруженных в 1854 году под плитой главного престола Никольского собора, уставом XII века написано: "Жьртвьник святого мученика Георгия священ от Нифонта архиепискоупа новгородьского повелением епискоупа ростовского Нестора при благочьстивем князи Георгии сыноу Мономахову месяца сентября в I день в лето 66...7 индикта в 12". Считалось, что в этой надписи утерянной была цифра 5; таким образом, придел датировался 1149 годом. Однако, вероятнее всего, этот антиминс был приготовлен для освещения храма св. Георгия в Юрьеве Польском (1152 г.), но по воле случая (в 1149 году архиепископ Нифонт был "заключен" на два года в Киево-Печерский монастырь) попал в Николо-Дворищенский собор, где при очередной перестройке храма и его новом освящении оказался заложенным в столбец главного престола.
О приделах Николо-Дворищенского собора впервые упоминается в Семисоборной росписи Новгорода, между 1463 и 1508 гг. Названы три придела: Вознесения, Зачатия Анны и придел Варлаама Хутынского, причем указано место расположения приделов Вознесения и Зачатия Анны - "на полатех".
Согласно летописям, приделы Вознесения и Зачатия Анны освящены 9 сентября 1528 г. Их освящение происходит при архиепископе Макарии, после периода междуархиепископства на новгородской кафедре (1509-1526 гг.), в продолжение которого, как отмечают исследователи, во многих храмах не было настоятелей и священников, церкви стояли неосвященными. С какой стороны на хорах находился каждый из этих приделов - неизвестно. В северном крыле сохранилась ниша жертвенника (XV-XVI вв.) и в полу - деревянное основание иконостаса. В "Росписи церквам" (1615 г.) придел Зачатия Анны не значится, а придел Вознесения упоминается последний раз.
Придел Варлаама Хутынского, скорее всего, был устроен в северном притворе Никольской церкви. Время его первого освящения может быть связано с датой безымянного антиминса 1440 г., из числа 5 антиминсов, обнаруженных в 1854 г. под плитой главного престола собора. Есть основания предполагать, что придел Варлаама Хутынского, местно почитавшегося в Новгороде с XIII в., мог появиться в заключительный период новгородской независимости, во время Евфимиевской канонизации (30-40-е п. XV в.), в связи с "чудом 1440 года", когда были обнаружены нетленные мощи святого в Хутынском монастыре. Именно этот период отмечен акцентированием идеи древности и самобытности Новгородской земли - в противовес идее подчинения московской великокняжеской власти. О значимости придела Варлаама Хутынского говорит тот факт, что ему отдельной статьей было назначено ружное жалованье и деньги на церковный обиход. Ружное жалованье, как отмечают исследователи, встречалось нечасто и свидетельствовало о привилегированности церкви. Следует обратить внимание на то, что в Николо-Дворищенский собор ружное жалованье и деньги на церковный обиход поступали отдельными статьями: в церковь и в придел.
В 1627 г. в Николо-Дворищенском соборе был устроен еще один придел - св. Евдокии. Придел был основан, вероятно, в честь святой покровительницы Евдокии Лукиановны Стрешневой, жены первого царя из династии Романовых - Михаила Федоровича. Дата его освящения читается на одном из антиминсов, найденных в 1854 г. в Николо-Дворищенском соборе. В Росписи церквам 1615 г. этот придел не упомянут, поэтому дату освящения его можно считать датой устройства. В Чиновнике Новгородского Софийского собора говорится, что ежегодно в нем 1 марта (день памяти св. Евдокии) проводил службу святитель. Прямых свидетельств о первоначальном расположении придела не сохранилось. В середине XIX века этот придел находился в диаконнике, по мнению многих исследователей слишком тесным для архиерейского богослужения, следовательно придел должен был располагаться в одном из боковых притворов. Другие отмечают, что помещение диаконника действительно очень тесное (ширина около 3 м), но проведение архиерейской службы в нем не вступает в противоречие с богослужебной практикой: в этом случае диаконник используется как придел, продолжением которого является южный неф. К тому же подобная служба проводилась всего раз в год.
Яснее обстоит дело с приделом Девяти мучеников Кизических, культ которых распространился в России со второй половины XVII в после принесения из Палестины частей их мощей. Святитель Дмитрий Ростовский составил службу мученикам, вошедшую в Минею 1691 г и поучение на день памяти (16/29 апреля). Их почитание в России особенно возросло в XVIII - начале XIX в. Этот придел располагался в западном каменном притворе собора, построенном в 1686-1689 гг. на месте сгоревшей в 1679 г. деревянной паперти. В инвентарной описи имущества Новгородских соборных церквей 1748 г. имеются сведения об антиминсе "на холсте лощеном" с престола этого придела, освященном митрополитом Евфимием. Поскольку среди новгородских владык, занимавших кафедру в XVII-XVIII вв известен только один Евфимий, бывший митрополитом с 1695 по 1697 г., можно уточнить дату основания придела. Скорее всего, он был освящен после пожара 1696 г., т. е. в период с 1696 по 1697 г., и, вероятно, являлся одним из первых русских престолов посвященных этим святым.
В начале XIX в. западная пристройка была перестроена. В ее южной части был устроен придел Девяти мучеников Кизических, а в северной - Варлаама Хутынского, освященные соответственно 15 ноября 1810 г. и 18 ноября 1811 г., придел св. Евдокии оставался в диаконнике. В начале XX века западный притвор, и особенно его южная часть, находился в аврийном состоянии, поэтому богослужения в приделе Девяти мучеников Кизических были прекращены.
Список литературы
А.И. Комеч Древнерусское зодчество конца X - начала XII в. М., 1987, с. 297-305
Т.Ю. Царевская. Никольский собор на Ярославовом Дворище в Новгороде. М., 2002 (Это основная использованная книга)
П.А. Раппопорт. Русская архитектура X - XIII вв. Каталог памятников. Л., 1982
Г.М. Штендер. Древняя строительная техника как метод изучения русского зодчества. // Архитектурное наследие и реставрация (реставрация памятников истории и культуры России). вып. 2. Москва 1986 стр. 9-31
Г.М. Штендер. Памятники архитектуры Новгорода. Николо-Дворищенский собор. Новгород, 1950
|