Швейк здесь и сейчас

Я прочитал «Похождения бравого солдата Швейка», когда учился в шестом классе. Согласен, возраст не самый подходящий, но я родом из учительской семьи с хорошей домашней библиотекой, книг от меня не прятали, читал всё подряд.

Впрочем, нет, не всё. А только то, что читалось. Книжки с полок доставал иногда наугад, но часто быстро возвращал назад — скукота. А вот «Швейк» в руках задержался и был с аппетитом проглочен. Тогда, двенадцатилетним мальчишкой, я не мог оценить глубины и иронии, но увлекательности воздал должное.

С тех пор «Швейка» перечитываю регулярно, чуть ли не по паре раз в год. И каждый раз с удивлением обнаруживаю, что он остаётся абсолютно актуален. Либо отдельные эпизоды, либо целые линии написаны как будто про “здесь и сейчас”.

Впервые это ощущение появилось в разгар семидесятых, когда вся страна в едином порыве славила впадающего в маразм вождя, причём каждый сознавал абсурдность этой ситуации. А тут Швейк, “кретинизм которого явствует из заявления «да здравствует император Франц-Иосиф Первый», какового вполне достаточно, чтобы определить психическое состояние Йозефа Швейка как явного идиота”. И в самом деле, случись кому в те времена, проходя мимо портрета генсека, вслух произнести здравицу из утренней газеты, то окружающие как минимум покрутили бы пальцем у виска.

Сходство бросалось в глаза. С одной стороны, стареющий герой бесчисленных анекдотов, не выходящий из Кремля и осмеянный народной молвой за неспособность связать пару слов или осмыслить происходящее вокруг. С другой стороны, австрийский император, “эта развалина, «старик Прогулкин», которого нельзя выпустить из сортира без того, чтобы он не загадил весь Шёнбрунн”. Привычка читать между строк наводила на явные аналогии, и «Швейк» казался остроумной пародией на советский строй, лукаво прикидывающейся книжкой о совсем другой стране и совсем другом времени.

Потом я попал в армию, точнее — на военные сборы: у тогдашней власти, в отличие от нынешней, почему-то хватало ума не призывать студентов на срочную службу в обязательном порядке. Швейк, казалось, был с нами в одной казарме, во всяком случае, мы вспоминали цитаты каждый день.

Пьяный лейтенант строил нас посреди улицы провинциального городка и заплетающимся языком произносил длинные угрожающие монологи, пока столичные студенты стояли навытяжку и тешили его самолюбие. Вечером мы спорили, кого он больше напоминает: вечно хмельного фельдкурата Отто Каца или подпоручика Дуба с его знаменитым “Вы меня ещё не знаете, но вы меня ещё узнаете!”.