Е менее высоко поэтическое слово ценилось и в Японии. Древнейшим верованием японцев было Котодама-но синко (“вера в душу слова”), связанное с магическим воздействием слова. Вероятно, поэтому “слово” и “деяние” обозначались в японском языке одинаково — Кото.

Первый великий период в истории японской литературы начинается в VII веке н. э., когда в Японии складывается централизованное государство со столицей в городе Нара.

Понятие:

Прославленная своей поэзией Эпоха Нара (VII–VIII века) получила название по столице японского государства.

К VIII веку устанавливаются официальные связи с материком, из Японии направляются посольства в Китай, ко двору Тан, а японские поэты обучаются искусству, изучая творения китайских авторов. Именно в VIII веке при дворе японского императора была создана знаменитая поэтическая антология «Манъёсю». Помимо народных песен этот сборник включил в себя и поэтические творения эпохи Нара.

Название «Манъёсю» можно перевести как «Собрание мириад листьев». Дело в том, что японцы издревле отождествляли слова с листьями растений. Этот первый литературный сборник Японии включает песни нескольких поколений, начиная, предположительно, с III–IV веков и заканчивая VIII веком.

Литературная поэзия в Японии родилась при дворе. Главной темой этой поэзии стала любовь. О любви говорится даже там, где внешне ничто как будто не выдаёт чувства, а поэта вдохновляет только природа. Старинный жанр Танка в придворной поэзии оказался одним из самых обычных способов выражения чувств.

Понятие:

По-японски Танка — “короткая песня”, стихотворение в пять строк с определённым количеством слогов в каждой строке: 5–7–5–7–7. Закономерность, которую очень сложно сохранить в переводе.

В стихотворениях жанра танка вся картина происходящего, всё, о чём хочет сказать поэт, как правило, строится на одном мимолётном чувстве, ощущении, воспоминании. Это даже не множество отдельных штрихов китайской поэзии, как в живописи, создающих единое полотно. В японских танка это всего один — неожиданный и яркий — штрих.

Вечернею порой лишь миг один,

Короткий, как жемчужин встречный звон,

Я видел здесь её, —

И нынче утром вдруг

Мне показалось, будто я люблю...

Перевод А. Глускиной

Многие китайские и японские поэты с древнейших времён смотрели на небо, словно желая найти там поддержку своему чувству. Дело в том, что одна из самых известных и почитаемых легенд Востока рассказывает об извечной любви двух звёзд — Волопаса и Ткачихи, известных также под именами Альтаира и Веги. Легенда гласит, что некий пастух совершил невиданный поступок: добился любви небесной феи — и та осталась с ним на земле. За такое ослушание влюблённые были превращены в звёзды и разделены “небесной рекой” — Млечным Путём. И лишь один раз в году, в седьмой день седьмого месяца по лунному календарю небесные птицы наводят мост через поток — влюблённые звёзды встречаются, а люди радуются вместе с ними. В Японии в этот день справляют праздник Танабата.

Ему-то и посвящено стихотворение Яманоэ Окура (659–733) — знатока китайской классической литературы, одного из наиболее значительных японских поэтов эпохи Нара.

В ладье, плывущей по реке туманной,

Раскинутой в извечных небесах,

Качаясь по волне,

Не нынче ль ночью

Любимый приплывёт ко мне?

Перевод А. Глускиной

В 795 году столица Японии переместилась в город Хэйан (в переводе «Мир и покой»; нынешний Киото), давший название новому периоду японской истории.

Понятие:

Эпоха Хэйан (IX–XII века) ознаменовала наступление классического периода японской литературы. Поэзия этого времени также тесно связана со двором и аристократической средой.

Славу японского донжуана, покорителя женских сердец, своей жизнью и своими стихами снискал великолепный Аривара Нарихира (825–880), внук императора Хэйдзе.

Известный поэт Ки-но Цураюки (865?–945), составитель новой поэтической антологии «Кокин-сю» (что в переводе означает «Собрание древних и новых японских песен»), назвал Нарихира одним из “шести бессмертных поэтов” японской литературы.

Ещё при жизни Нарихира был признан образцом галантности и мужской красоты, а его легендарные приключения послужили основой для создания знаменитой средневековой повести «Исэ-моногатари».

Как будто аромат душистой сливы

Мне сохранили эти рукава,

Лишь аромат...

Но не вернётся та,

Кого люблю, о ком тоскую...

Перевод А. Глускиной

Среди “шести бессмертных”, названных Ки-но Цураюки, была и талантливая поэтесса и красивейшая женщина своего времени Оно-но Комати (834–900). Достоверно о её жизни почти ничего не известно. Она была придворной дамой и покорила не одно мужское сердце, но прославилась как жестокосердная красавица, лишавшая своих поклонников жизни. Легендам о её трагической жизни посвящено в Японии множество литературных произведений.

Перу Комати принадлежит, например, образ “дороги снов”, ставший впоследствии популярной поэтической метафорой, повторённой многими авторами:

Дорогой снов,

Ногам покоя не давая,

Хоть и брожу,

А наяву ни разу

Увидеться не довелось.

Перевод И. Борониной

Новый расцвет лирической поэзии происходит в XVII–XVIII веках в городской среде. Именно в это время появляется ещё более короткая форма — Хокку.

Понятие:

Хокку (по-русски также Хайку) — стихотворение в три строки. По сути, это обособившаяся первая строфа танка с чередованием строк длиной в 5–7–5 слогов.

Классиком трёхстиший стал Басё (1644–1694). За свою жизнь этот человек сменил несколько имён. С детства его звали Дзинситиро Гиндзаэмон. В юности, увлёкшись поэзией хокку и начав писать, он принял свой первый литературный Псевдоним — Мунэфуса. Затем, погрузившись в изучение классической китайской поэзии и полюбив больше других творения Ли Бо, Мунэфуса принял новое имя: по аналогии с именем китайского поэта, которое, как мы уже говорили, означает “Белая Слива”, он назвался Тосэй — “Зелёный Персик”.

Третье “превращение” поэта случилось, когда он отошёл от государственной службы, на которой состоял, сделался учителем хокку и поселился в доме одного из своих многочисленных учеников. Здесь в саду Тосэй посадил банановое дерево (по-японски Басё) и, слушая шум его листьев и созерцая природу, принял свой последний псевдоним, под которым и вошёл в историю мировой поэзии, — Басё.

Понятие:

Басё — неплодоносящая разновидность банана. Дерево славится своими широкими зелёными листьями. Они шумно колышутся и легко рвутся при сильном ветре, подобно поэту, отзываясь на движения природы.

В 1682 году обитель Басё погибла в пожаре. С этого времени и до конца своих дней поэт стал скитальцем, продолжив тем самым знаменитую литературную традицию странствующего поэта, начавшуюся в Японии ещё в эпоху Хэйан.

Вопрос на поля:

Знаете ли вы о бродячих певцах и странствующих поэтах в культурах других народов? Каких именно?

Прощальные стихи

На веере хотел я написать,—

В руке сломался он.

Перевод В. Марковой

Басё известен своими философскими миниатюрами — зарисовками из жизни, наблюдениями за природой, осмысляемыми как символы человеческой жизни. Одно из самых знаменитых хокку Басё родилось, очевидно, из созерцания старого, заросшего пруда.

Старый пруд.

Прыгнула в воду лягушка.

Всплеск в тишине.

Перевод В. Марковой

По правилам поэтики классические хокку делятся на две композиционные и смысловые части; граница проходит в конце первой строки стихотворения. Первая часть хокку — это, как правило, статическая картина, обозначение самой ситуации происходящего и — шире — мира. Она же задаёт и настроение и эмоциональное восприятие происходящего поэтом, наблюдающим. В нашем случае “старый пруд” (в других переводах — “заросший”, “тихий”, “неподвижный”) передаёт ощущение неподвижности, запущенности и может быть воспринят как символ неизменной, печальной, вошедшей раз и навсегда в своё русло жизни или “великого безмолвия” вселенной. Вторая же часть стихотворения противопоставляется первой, в данном случае по признакам “неподвижность — движение”, “безмолвие — звук, всплеск”.

Спокойствие и неподвижность большого и старого пруда, кажущиеся вечными, нарушаются маленькой лягушкой. С одной стороны, этот внезапный прыжок живого, непоседливого существа может восприниматься как символ случайности, нарушающей законы жизни. С другой — это “нарушение” и противопоставление одного другому и есть закономерность этого мира. Лягушка когда-нибудь непременно прыгнет в пруд, на берегу которого сидит; в жизни, кажущейся стабильной, когда-нибудь произойдёт событие, которое изменит её течение. И мудрый Басё, созерцающий этот мир, лишь обозначает схему того, что видит, лишь намекает на законы вселенной, видимые в самых, казалось бы, незначительных их проявлениях, оставляя нам, читателям, самим размышлять над прочитанным и делать свои выводы.

Проверка памяти:

Имена: Ли Бо, Ду Фу, Яманоэ Окура, Аравара Нарихира, Оно-но Комати, Ки-но Цураюки, Басё.

Жанры: ши, танка, хокку

Поэтические книги: «Шицзин», «Манъёсю», «Кокин-сю».

Вопросы:

Каким было отношение к слову в Древнем Китае и Японии? В чём состоит различие между народной и авторской поэзией? К устной или письменной поэзии относятся народные песни, вошедшие в антологию «Манъёсю»? В чём выражается Символичность Китайской поэзии? Какую роль играет природа в древневосточной лирической поэзии? Поэзия Басё — это поэтические зарисовки природы или философские размышления?