Юмористический дискурс и его стилистические особенности в немецком языке

СОДЕРЖАНИЕ

Введение……………………………………………………………..……..…….3

Глава 1 Лингвистическое понимание дискурса……………………….…..….9

1.1 Теория дискурса в системе наук о языке ...………………..……………..9

1.2 Категории дискурса…………………………...........................................14

Выводы по главе 1……………………………………………………………...18

Глава 2 Жанрово - стилистические категории юмористического дискурса………………………………………………………………………...20

2.1 Юмор как объект лингвокультурологического исследования……..……20

2.2 Стилистические средства репрезентации юмора в немецком языке………………………………………………………………………….....32

2.3 Немецкий анекдот в ракурсе языковой игры……………………………..39

Выводы по главе 2……………………………………………………………...57

Заключение…………………………………………………………...…………59

Библиографический список…………………………………………...……….63

Приложения…………………………………...………………………………..70

ВВЕДЕНИЕ

Изучение дискурса – одна из актуальных проблем в сфере современной лингвистики. В отечественном и российском языкознании проблемой дискурса занимались и занимаются такие ученые – лингвисты, как Н.Д. Арутюнова, В.З. Демьянков, В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, А.А. Кибрик, Ю.С. Степанов, И.Б. Штерн и др.

В современной науке понятие «дискурс» трактуется неоднозначно. Изучению этого сложного и многомерного явления посвящено множество исследований, авторы которых используют это понятие в различных научных системах. Дискурс выступает в роли объекта междисциплинарного изучения таких научных дисциплин как лингвистика, антропология, социология, социолингвистика, философия, культурология, политология, психология, педагогика.

Лингвистика неразрывно связана со своим главным объектом – языком. В образе дискурса язык предстает перед лингвистом необычайно сложной динамической позицией, что влечет за собой поиск новых методов и подходов, отличных от традиционных, что определяет актуальность предпринятого исследования. В нашей работе мы попытаемся описать дискурс с позиции лингвистики и изучить юмористический дискурс.

Исследование юмористического дискурса представляется нам важным, так как юмор охватывает многие стороны человеческой жизни. С одной стороны, это - явление общечеловеческое, а с другой юмор - явление глубоко социо - и этноспецифическое.

Комическое привлекало внимание учёных с давних пор и до недавнего времени вопрос о сущности комического, так же как и о причинах возникновения комического эффекта, затрагивался в основном в рамках эстетики и стилистики.

Исследования комического и юмора, проливающие свет на особенности юмористического мышления этноса, интенсивно и разнопланово осуществляются в течение длительного времени. И анекдот, обладающий яркой юмористической направленностью, является частью этих разработок. Данный жанр, тяготеющий к крайним экзистенциально-смеховым проявлениям бытия, и до сегодняшнего дня продолжает активно изучаться в контексте различных культур и в свете разных научных направлений.

Исследователями русского анекдота в рамках теории литературных жанров (Е. Курганов) и фольклористики (В. П. Аникин) проанализированы его лингвистические и жанрообразующие основы; разработана семиотическая модель анекдотов в качестве единой концептуальной схемы для их классификации (В. И. Карасик). С позиции современной неолингвистики и жанроведения осуществлено описание особенностей рассказывания анекдота (К. Ф. Седов, Е. Я. Шмелёва и А. Д. Шмелёв) в русской лингвокультуре; рассмотрены и сформулированы его прагмалингвистические механизмы (Э. Лендвай).

Своеобразие языкового юмора в русском анекдоте освещено в наблюдениях за внутренней формой и содержанием игрового текста анекдота (Н. Д. Голев), за своеобразием языкотворчества носителей языка в анекдоте (В. П. Белянин), за типологическими чертами анекдота как уникального явления речевой культуры (В. В. Химик).

Российскими германистами выявлены логико-семантические и лингвокогнитивные механизмы создания юмористического эффекта; осмыслена преднамеренная и случайная эквивокация смыслов, создающая эффект комичности в немецком анекдоте (В. М. Иванов).

На материале немецкого языкового анекдота отечественными лингвистами изучены семантические трансформации в акте коммуникации (Е. А. Ковтунова), лингвистические способы создания комического эффекта в некооперативном речевом общении (С. И. Москалёва) и т. п.

Наблюдения зарубежных учёных за языковым анекдотом носят характер фрагментарных замечаний. Его отличительными особенностями признаются двойное осмысление одного и того же предложения или слова (С. Хохфельд), внезапное и резкое противопоставление связанных посредством одного «коннектирующего терма» «плоскостей-изотопий» (А. Греймас), соотнесение реципиентом второго семантического плана анекдота с планом его нормативно-языкового осмысления (В. Зандерс).

Как видим, немецкий  анекдот, занимающий значимое место в немецкой культурной традиции, не являлся до настоящего времени предметом углублённого и комплексного изучения.

В свете изложенного актуальность данного исследования определяется:

1) устойчивым интересом лингвистического сообщества к феномену юмора в целом, а также юмора, создаваемого этносом средствами национального языка;

2) отсутствием единой теории немецкого ЯБА и исчерпывающего знания о своеобразии немецкого юмора, создаваемого средствами языка и отражающего юмористическое мышление немецкого этноса;

3) назревшей необходимостью изучения ЯБА Wortwitz, являющегося специфическим типом юмористического дискурса;

В широко известных трудах немецких исследователей представлены разработки, прежде всего немецкого предметного (ситуативного) бытового анекдота Sachwitz как объекта филологического, психолого-когнитивного, антропологического и т. п. наблюдения. Механизм создания комического эффекта в нем толкуется авторами как сопряжённость некоторого события (ситуации) с двумя ассоциативными плоскостями. Замечания о своеобразии языкового анекдота Wortwitz делаются попутно и лишь сопровождают основное исследование.

4) важностью вскрытия семантического механизма создания юмористического эффекта и установления способов его реализации в немецком анекдоте для дальнейшего исследования лингвистических основ юмора в целом и немецкого юмора в частности;

5) необходимостью создания понятийно-терминологического аппарата для теории немецкого анекдота и привнесения его в практику исследования юмора.

Мною проанализирован ряд немецких анекдотов на бытовую и политическме тематики.

Актуальность работы обусловлена: 1) недостаточной изученностью немецкого юмористического дискурса; 2) значимостью юмора в разных сферах человеческого общения.

Объектом настоящего исследования является дискурс как ключевое понятие в лингвистике.

Предмет исследования – юмористический дискурс и его стилистические особенности.

Цель исследования состоит в выявлении и описании лингвистических особенностей юмористического дискурса.

Достижение данной цели потребовало решения следующих задач:

1) уточнить понятие дискурса на основе обобщения теоретических положений;

2) определить место дискурса в теории наук и определить категории дискурса

1) дифференцировать понятия «комическое», «юмор», «смех» как исходно-базовые понятия исследования;

2) установить конститутивные признаки немецкого анекдота;

3) уточнить типы манифестаций немецких анекдотов с учётом их композиционных характеристик;

4) установить типы бытующих в социуме вариантов анекдотов, построенных с участием одного и того же дуального опорного компонента;

5) сформулировать семантический механизм создания юмористического эффекта в немецком анекдоте;

6) описать типы реализаций семантического механизма создания юмористического эффекта в анекдоте с ложным декодированием опорного компонента;

7) разработать типологию языковой игры, формирующей юмористический эффект в немецком анекдоте с языковой игрой;

8) описать установленные типы языковой игры как реализации семантического механизма создания юмористического эффекта в анекдоте с языковой игрой и специфику юмористического дискурса с чтением немецкого анекдота;

9) выявить и описать стратегии и тактики, реализуемые коллективным автором по отношению в гипотетическому реципиенту в юмористическом дискурсе с чтением немецкого анекдота.

Данные задачи потребовали использование следующих методов исследования: анализ дискурса, лингвистическое наблюдение, описательный метод, классификационный метод, метод обобщения, анализ лингвистической литературы.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что её результаты вносят вклад в развитие теории юмора в целом, а также в теорию юмора, создаваемого средствами национального языка; обогащают теорию речевого варьирования языкового знака, проливая свет на его потенциал, используемый этносом в юмористических целях; расширяют научные представления в области теории языковой игры.

Теоретической базой исследования послужили труды ведущих отечественных и зарубежных лингвистов:

- по теории русского анекдота (Е. Курганов, Э. Лендвай и др.);

- по теории немецкого анекдота Witz (R. Foerst, В. Marfurt, H. Plessner, L. Rhrich, W. Sanders и др.); по проблемам коммуникативной семантики и речевого функционирования языковых единиц (В. В. Виноградов, И. В. Арнольд, В. Г. Гак, В. Д. Девкин, И. А. Стернин, Ю. С. Маслов и др.); по проблемам языковой игры и манифестации юмора средствами языка (Л. Витгенштейн, Э.    М. Береговская, М. А. Кулинич, Б. Ю. Норман, А. А. Щербина и др.);

-по теории дискурса (Н.Д.Арутюнова, Т. А. ван Дейк, В. И. Карасик, М. Л. Макаров, Дж. Л. Остин, Г.Г. Почепцов и др.).

Практическая значимость работы определяется возможностью использования её результатов в курсах лексикологии и стилистики, в спецкурсах по семантике, прагмалингвистике, теории дискурса, проблемам юмористического дискурса, а также в практике преподавания немецкого языка.

Структура и объем работы определяются поставленными целью и задачами исследования и отражают основные этапы и логику его развития. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений.

ГЛАВА 1 ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ДИСКУРСА

Теория дискурса на сегодняшний день активно развивается в рамках разнообразных исследовательских течений и является одним из ведущих научно-исследовательских направлений в современном языкознании, как в нашей стране, так и за рубежом. В настоящий момент в лингвистике особый интерес уделяется этому понятию. Существует много определений понятия дискурс.

1.1 Теория дискурса в системе наук о языке

В стилистическом энциклопедическом словаре русского языка [65] дискурс трактуется как многозначный термин-понятие, используемый в лингвистических, литературоведческих, философских, психологических, исторических исследованиях.

Как известно, понятие дискурс активно используется в западноевропейской лингвистике с середины 1970-х гг. Первоначальное значение слова дискурс «разумное размышление» (от лат. discursus) со временем трансформировалось в значение «диалог».

По мнению В. И. Карасика, дискурс представляет собой явление промежуточного порядка между речью, общением, языковым поведением, с одной стороны, и фиксируемым текстом, остающимся в «сухом остатке» общения, с другой стороны [31, с.39].

В.И. Карасик полагает, что дискурс - это «текст, погруженный в ситуацию общения», который допускает «множество измерений» и взаимодополняющих подходов в изучении, в том числе прагмалингвистический, психолингвистический, структурно-лингвистический, лингвокультурный, социолингвистический [32, с.5–6].

Н.Д. Арутюнова, в свою очередь, рассматривает дискурс как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами», как «речь, погруженную в жизнь» [6, с.136-137]. Дискурс – это явление, исследуемое в режиме текущего времени, то есть по мере его появления и развития, и при его анализе необходимо учитывать все социальные, культурологические и прагматические факторы. Поэтому термин дискурс, в отличие от термина текст, не применяется к древним и др. текстам, связи которых с живой жизнью не восстанавливаются непосредственно [6, с.136-137].

Однако Е.Ф. Киров предлагает снять последнее ограничение и аргументирует это фактом присутствия прошлого в настоящем и его способностью определять многие события в настоящем и будущем. Е.Ф. Киров считает, что дискурс – это совокупность письменных и устных текстов на том или ином языке в рамках той или иной культуры за всю историю их существования [5, с.29-41]. На основании изложенного выше можно проследить, что позиция Е.Ф. Кирова близка к выводам Н.Д. Арутюновой в том смысле, что дискурс – это совокупность письменных или устных текстов и ситуации их создания и актуализации.

Такие отечественные учёные, как Е.С. Кубрякова и О. В. Александрова предлагают своё определение дискурса. Под дискурсом они понимают когнитивный процесс, связанный с речепроизводством, созданием речевого произведения, а текст видится им как конечный результат процесса речевой деятельности, имеющий определенную законченную (и зафиксированную) форму [34, с.186 - 197].

Карасик В.И. считает, что дискурс - «процесс живого вербализуемого общения» с элементами спонтанности, завершенности и понятности для других людей, то есть это речь, вписанная в коммуникативную ситуацию [7].

Несомненно, что анализ дискурса осуществляется с различных позиций, но всех исследователей дискурса объединяют следующие основные посылки:

1) статическая модель языка слишком проста и не соответствует его природе; 2) динамическая модель языка должна основываться на коммуникации (совместной деятельности людей, которые пытаются выразить чувства, обменяться опытом); 3) общение происходит в коммуникативных ситуациях, которые рассматриваются в культурном контексте; 4) главная роль в коммуникативной ситуации принадлежит людям; 5) коммуникация включает докоммуникативную, посткоммуникативную стадии; 6) текст как продукт коммуникации имеет несколько измерений, главными из которых являются порождение и интерпретация текста [29].

М. Ю. Олешков [47] в своём труде утверждает, что одним из «родоначальников» текстовой интерпретации дискурса в междисциплинарном смысле может считаться Ролан Барт, показавший тесную связь власти и дискурса: «Преподавание, простое говорение с кафедры, свободное от давления каких-либо институтов, вовсе не является деятельностью, по статусу своему чуждой всякой власти: власть таится и здесь, она гнездится в любом дискурсе, даже если он рождается в сфере безвластия ... Я называю дискурсом власти любой дискурс, рождающий чувство виновности во всех, на кого этот дискурс направлен».

Объектом, в котором от начала времен гнездится власть, является сама языковая деятельность, или, точнее, ее обязательное выражение - язык». Р. Барт анализирует конфликты в современном обществе с точки зрения «языкового» подхода. Применение дискурса в обществе он связывает с распределением власти, с ее государственными, социальными, идеологическими механизмами. Таким образом, Р. Барт соединил лингвистические категории с политическими и социальными процессами.

Нельзя не согласиться с тем, что большой вклад в становление диалогической традиции понимания дискурса внес французский лингвист Эмиль Бенвенист. В его работах различается план истории (повествование) и план речи (дискурса). Под планом речи Э. Бенвенист понимает любое высказывание, имеющее адресата: «Речь следует понимать в самом широком смысле, как всякое высказывание, предполагающее говорящего и слушающего, и намерение первого определенным образом влиять на второго». Различие между планом истории и планом речи Э. Бенвенист видит в различии употребления временных форм глагола. Исследования Э. Бенвениста показали глубокую связь между лексикой и той реальностью, в которой она сформировалась.

Остановимся на употреблении термина «дискурс» в контексте традиционных понятий стиля (стиль Достоевского) и индивидуального языка (язык Пушкина). В последние годы он стал популярным в публицистике и берёт своё начало у французских структуралистов и постструктуралистов, и прежде всего М.Фуко [62]; позднее данное понимание было отчасти модифицировано М.Пеше. Понимаемый таким образом термин «дискурс» описывает способ говорения и обязательно имеет определение - какой или чей дискурс [62].

Стоит сказать, что лингвистические исследования дискурса за последние годы отреагировали на философское и социопрагматическое «многоголосие» современных теорий. К примеру, Г. Вайс и Р. Водак [15] отмечают, что для развития интегративного социолингвистического моделирования дискурса важно брать во внимание характеристики социальных институтов, действий, а также структур. В развитие теории критического анализа дискурса весомый вклад внесли исследования различных ситуаций неравенства (гендерных и расовых отношений), закреплённых в обиходном общении, в языке СМИ, политическом дискурсе.

М. Л. Макаров приводит наиболее распространенные толкования понятий текст и дискурс в зарубежной и отечественной лингвистике. Основываясь на классификации, Деборы Шифрин, он выделяет три возможных подхода к дискурсу [42, с.68-72]:

1) дискурс – «язык выше уровня предложения или словосочетания».

2) дискурс - функциональное определение как всякого «употребления языка».

3) «дискурс как высказывание».

Исходя из изложенного выше, мы приходим к выводу, что понятие дискурса, возникновение которого связано с выходом лингвистических исследований в область сверхфразового синтаксиса, означает, прежде всего, комплексную единицу, состоящую из последовательности предложений, объединенных логическим, смысловым типом связности. Иначе говоря, дискурс – это языковая единица высшего уровня, обладающая структурной, функциональной спецификой, это «новая черта в облике языка, каким он предстал перед нами к концу XX века» [56, с.71].

Вслед за отечественными учёными-лингвистами, Е.С. Кубряковой и О.В. Александровой под дискурсом мы будем понимать в нашем исследовании когнитивный процесс, связанный с речепроизводством, созданием речевого произведения, где текст является конечным результатом процесса речевой деятельности, имеющий определенную законченную (и зафиксированную) форму.

Основываясь на данном определении и определениях других учёных, можно схематически представить определение дискурса:

Рис.1. Определение дискурса

Исходя из сказанного выше, дискурс может быть устным или письменным. Промежуточным звеном является когнитивный процесс, т.е. вербальное выражение мыслей и чувств, назначением которого является определение скрытых явлений, имеющих отношение к внешнему или внутреннему миру человека. 

1.2 Категории дискурса

Дискурс как лингвистическая категория определяет особую исследовательскую стратегию, предполагающую макросемантический и глубинно-семантический анализ текста, направленную на выявление эпистемических предпосылок и условий порождения высказываний / текстов, обусловивших определенные в данной коммуникативно-прагматической и социально-исторической ситуации формы, структуры, языковые единицы [66].

Ю. Е. Прохоров [52, с. 6-12] Рассматривает несколько обзоров понимания дискурса. Ссылаясь на М. Л. Макарова [42, с. 68–72], он показывает дискурс с точки зрения формализма и функционализма. Спор о формализме и функционализме имеет две стороны: вопервых, сталкиваются два трудносовместимых взгляда на лингвистические исследования, во вторых, возникли различные точки зрения на природу самого языка.

На основании различных концепций прагмалингвистики и социолингвистики (Р. Белл, В.Г. Гак, Дж. Сёрль, Л.П. Крысин, Д. Хаймс) выделяют следующие категории дискурса:

участники общения (статусно-ролевые и ситуативно-коммуникативные характеристики);

организация общения (мотивы, цели и стратегии, развертывание и членение, контроль общения и вариативность коммуникативных средств);

условия общения (сфера общения, хронотоп, коммуникативная среда);

способы общения (канал связи и режим, тональность, стиль и жанр общения).

Взяв во внимание внешне - и внутритекстовые характеристики речи, В. И. Карасик [29] предлагает более разветвленную классификацию категорий дискурса:

1) конститутивные, позволяющие отличить текст от нетекста; 2) жанрово-стилистические, характеризующие тексты в плане их соответствия функциональным разновидностям речи; 3) содержательные, раскрывающие смысл текста (адресативность, образ автора, информативность); 4) формально-структурные, характеризующие способ организации текста.

Конститутивные категории дискурса содержат относительную оформленность - наличие сигнала со стороны говорящего и готовность воспринять этот сигнал со стороны слушающего. Здесь следует отметить, что человек пытается найти разумное объяснение отсутствию сигнала в общении: например, получив письмо в виде чистого листа бумаги, я подумаю, что, скорее всего мой корреспондент по рассеянности вложил в конверт этот белый лист.

Нарушение текстовой оформленности может иметь место в случае намеренного внешнего кодирования текста (переключение на другой язык, арго, технолект). Сюда же относится проблема фатического общения, целью которого является установление, поддержание и завершение контакта. Фатическая оформленность дискурса - категория многомерная, лишь частично относящаяся к его конститутивным характеристикам. Выделение жанров фатического общения В.В.Дементьев [22] свидетельствует о высокой информативной насыщенности этого типа дискурса.

Относительная смысловая завершенность позволяет выделить текст в некотором сверхтексте. Этот признак связан со стилистическим и тематическим единством текста, с одной стороны, и формальной завершенностью, с другой.

Жанрово-стилистические категории дискурса позволяют адресату отнести тот или иной текст к определенной сфере общения на основании сложившихся представлений о нормах и правилах общения. Основным моментом для обсуждения сущности этих категорий является тип коммуникативной ситуации.

С позиций отношений между участниками коммуникации наиболее главным критерием является, по мнению В.И. Карасика, дистанция, противопоставление личностно-ориентированного и статусно-ориентированного общения. В таком случае коммуниканты реализуются в узком наборе ролевых характеристик, являясь представителями определенных групп людей (начальник и подчиненный, клиент, пациент, пассажир, ученик). Нельзя не отметить, что к числу жанрово-стилистических категорий дискурса относится, по мнению В.И. Карасика [32, с.5-20] категория развернутости и свернутости текста (амплификация / компрессия). Участники общения владеют обобщенными сценариями речевых жанров и могут разворачивать диалог в пределах того или иного жанра в соответствии с обстоятельствами общения. Надо сказать, что чем короче коммуникативная дистанция, тем меньше вспомогательных компонентов используется. Одним из исследователей теории речевых жанров является отечественный учёный М.М. Бахтин. Он рассматривает речевые жанры в качестве типов высказываний, определяемых «спецификой данной сферы общения». Объект изучения жанра, по мнению учёного, не имеет строгих очертаний, не ограничен высказыванием, но имеет выход в коммуникацию, в социальное речевое взаимодействие говорящих. Главный признак речевого жанра – диалогичность [8, с.159-206].

Содержательные категории дискурса являются предметом оживленной дискуссии в лингвистической литературе (И.Р.Гальперин; Н.Н.Трошина; Л.А.Черняховская; М.Л.Макаров; Н.Л.Мышкина). Основные линии в понимании категорий дискурса (и текста) состоят в том, что отправной точкой в создании этих категорий может выступать текст, либо текст в ситуации общения.

В первом случае базовой категорией признается информативность текста по И.Р.Гальперину [17]: содержательно-фактуальная, содержательно-концептуальная и содержательно-подтекстовая информация. В ракурсе этого же подхода в качестве основной категории текста может рассматриваться его смысловая целостность. Во втором случае важнейшей текстовой категорией признается адресованность, фактор адресата. Эта позиция четко выражена М.Л.Макаровым [43], который противопоставляет в тексте основную пропозицию (тему текста) и основную иллокуцию (идею, смысл текста). Следует отметить, что содержательные категории текста во многих работах исследователей явно или неявно сориентированы на художественный текст как текстовый прототип. О.Розеншток-Хюсси [54, с.76] неспроста устанавливает терминологическую пирамиду: диалог как обращение к слушателям, монолог как мышление вслух и плеолог как обращенность к читателям, как речь, которая адресована более чем одной аудитории, чтобы будущее удержало это в вечном пользовании, плеолог - прототип литературы.

К числу содержательных категорий дискурса относится интерпретируемость текста. Эта категория является, по мнению В.И. Карасика, уточнением адресованности текста и проявляется в более частных категориях точности, ясности, глубины и экспликативности/импликативности текста. Особенность названных категорий дискурса заключается в том, что они значительно меняют свои сущностные характеристики в зависимости от формата текста.

Формально-структурные категории дискурса подробно изучены в трудах И.Р. Гальперина [17], Н.Н. Трошиной [60]. Данные категории позволяют установить содержательные характеристики текста.

Формальная связность текста (когезия) соотносится с содержательной связностью (когерентностью), выступающей в роли уточнения категорий информативности и целостности текста. Важно подчеркнуть, что категории дискурса представляют собой аспекты изучения весьма сложного явления, определенный угол зрения, под которым можно рассматривать текст в ситуации.

Это позволяет сделать вывод о том, что категории дискурса, которые предлагает В.И. Карасик [32, с.5-20] весьма своеобразны, но в то же время связаны между собой. Категории дискурса выделяются и обосновываются с позиций коммуникативного языкознания с учетом достижений как структурно-функциональной, так и культурологической лингвистики. Именно поэтому классификация В. И. Карасика для нас более приемлема.

В лингвистических трудах понятие «дискурс» довольно часто сопоставляется с понятием «диалог».

Хотелось бы также подчеркнуть, что главными отличиями дискурса от текста являются идея развития и обусловленность экстралингвистическими факторами, а от речи - четкая социальная направленность.

Важно отметить, что в современной социолингвистике исследуются такие типы дискурса, как: политический, информационный, научный, религиозный, педагогический. К прагмалингвистическому типу дискурса В.И. Карасик относит юмористический дискурс, который представляет собой «текст, погруженный в ситуацию смехового общения» (Карасик 2004, 304), и ритуальный дискурс. Мы же подробно рассмотрим юмористический дискурс, а также его языковые особенности в немецкоязычной культуре в следующей главе.

Выводы по главе 1

В связи с различными взглядами лингвистов, приходим к выводу, что появление теории дискурса наметило качественный прыжок в развитии науки о языке и предложило сложнейшую задачу лингвистического описания дискурса.

1. Следуя традиционным концепциям, мы придерживаемся двух основных положений: дискурс – единица речи, характеризуемая через текст – единицу языка; дискурс обусловлен экстралингвистическими факторами.

2. Вслед за У. Маасом мы понимаем под дискурсом актуализованную в речевом контексте совокупность текстов, объединенных общей ситуативной темой (архитемой) и обусловленных экстралингвистическими факторами, включающими конкретные условия протекания коммуникации (время и место), характеристики канала общения, социальные характеристики коммуникантов, невербальные средства общения и т.п.

3. Так как дискурс представляет собой совокупность текстов, мы можем говорить об особенностях дискурса не только на уровне семантики (Чернявская 2002), но и на других уровнях языковой системы – фонетическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом и др.

4. В наибольшей степени подвержены такому влиянию лексика и фразеология.

Формируясь под влиянием определенных экстралингвистических факторов, структура дискурса адаптируется к тем или иным коммуникативным задачам и ситуациям, возникающим в процессе коммуникации.

5. Можно наблюдать определенную градацию приоритетов языковых элементов, например, в педагогическом и газетном дискурсе, и речь здесь идет о различиях не только в семантике, но и в употреблении определенной лексики, в использовании тех или иных синтаксических конструкций, в передаче эмоций различными средствами и т.д. Изменение приоритетности категорий дискурса ведет к изменению речевой ситуации и, следовательно, к варьированию языковых средств, используемых говорящими, и их коммуникативному поведению в целом.

ГЛАВА 2 ЖАНРОВО - СТИЛИСТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ ЮМОРИСТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

2.1 Юмор как объект лингвокультурологического исследования

Так как предмет нашего исследования - специфика немецкоязычного юмористического дискурса, то считаем необходимым рассмотреть явление юмористического дискурса вообще, и немецкоязычного в частности, а также сопоставить с русскоязычным юмористическим дискурсом.

Многие учёные - лингвисты изучали юмористический дискурс, но единой трактовки его природы не существует до сих пор. С нашей позиции считаем важным изучить разные точки зрения на явление юмористического дискурса. По мнению В.И. Карасика «юмористический дискурс представляет собой текст, погруженный в ситуацию смехового общения» [29, с. 252].

Так как в нашей работе мы рассматриваем особенности немецкоязычного дискурса, то необходимо упомянуть об отличиях немецкого юмористического дискурса от русского. Это отличие состоит в том, что немецкоязычный юмористический дискурс всегда конкретен и ситуативен. Это означает, что немцы четко выделяют ситуации, когда можно и нельзя шутить. Кроме того, они не допускают самоиронии и не упускают случая посмеяться над другими [11, с.5-6]. Основными чертами рекомендуемого общения с немцами с применением юмористического дискурса является лаконичность, прагматичность, простота, ситуативность, жизнеутверждающий оптимизм, отсутствие самоиронии.

На наш взгляд, немецкий юмористический дискурс отличается от русского восприятием мира русскоговорящих и говорящих на немецком языке, что вполне оправдано. Это объясняется тем, что у каждого народа свой язык, культура, мышление, юмор. Юмористический дискурс является частью нашей социальности с индивидуальными особенностями, которые сильно отличаются.

На этом основании можно констатировать следующее: чтобы понимать шутки иностранцев, в нашем случае немцев, нужно не только владеть языком, на котором они шутят, но и знать реалии их жизни, особенности менталитета и систему ценностей – как духовных, так и материальных.

Изучив понятие юмористического дискурса, представляется необходимым рассмотреть такое явление, как речевой жанр, которое входит в понятие дискурса.

При восприятии любого типа дискурса огромное значение имеет жанровое ожидание, которое настраивает слушающего на ту или иную типическую коммуникативную ситуацию.

Формально-языковая целостность и узнаваемость речевого жанра участниками общения формируются сложным, комплексным взаимодействием различных языковых, речевых и коммуникативных единиц.

Система жанров закрепляет систему ценностей данного социума: с одной стороны, за каждым жанром стоит своя система ценностей, определяющая его цели и назначение, а с другой стороны, сами жанры представляют собой ценность для коммуникации в целом.

Нельзя не согласиться с тем, что понятие речевого жанра целесообразно связывать не с речевыми действиями, а с текстами, которым свойственна тематическая или логико-прагматическая завершенность.

При типологизации речевых культур большое значение имеет изучение жанров, которые поддерживаются в одной культуре и не поддерживаются в другой.

Говоря о речевых жанрах, следует обратить внимание на их классификацию.

Первичные жанры связаны с «непосредственным речевым общением», они относятся к «бытовой жизни». 

«Вторичные (сложные) речевые жанры романы, драмы, научные исследования всякого рода, большие публицистические жанры и т. п.  возникают в условиях более сложного и относительно высокоразвитого и организованного культурного общения (преимущественно письменного)» [8, с.159-206]. 

Отсюда можно сделать вывод, что жанры классифицируют по-разному.

Возвращаясь к юмористическому дискурсу, отметим, что он может быть частью разных типов дискурса. В настоящее время выделяют различные литературные формы юмористического дискурса, такие как анекдот, шутка, монолог, диалог, рассказ, каламбур, к месту сказанный афоризм. Помимо текстовой формы, юмористический дискурс может быть также представлен в графической (карикатура, рисунок, фото).

В нашей работе мы остановимся на речевом жанре анекдота и рассмотрим его более детально.

Высокая продуктивность и фольклорный характер бытования позволяют изучать анекдот как активно функционирующий в социокультурном пространстве речевой жанр, отражающий специфику восприятия массовым сознанием наиболее актуальных событий общественной жизни.

Анекдот как явление современной культуры привлекает к себе все большее внимание, прежде всего потому, что это, по общему мнению исследователей, чуть ли не последний живой жанр фольклора, который количественно и художественно богат[26].

Этот жанр относится к обиходно-разговорному стилю и базируется на фольклоре, а также принадлежит к числу устных видов словесности [30, с.144-153].

По своей структуре анекдоты могут подразделяться на монологические и диалогические.

Предполагается, что объем текста анекдота обязательно превышает одно высказывание [63, с.198]. Но существуют и анекдоты, которые состоят всего из одной строчки:

Колобок повесился. Негр загорает. Буратино утонул.

Такие черты анекдота, как краткость, сжатость являются обязательными. [48, с. 6]. М.С. Петренко называет это явление «принципом редукции», которому подчинена вся структура анекдота. Это значит, что из текста удаляются нерелевантные детали [48, с.15]. Это же свойство отмечает М.А. Кулинич [37, с.200].

В тексте анекдота М.С. Петренко, а также другие исследователи, выделяют три части. По их мнению, трехчастная структура анекдота включает в себя интродукцию (завязку, начало), т.е рассказ о каком-либо событии или происшествии, диалог персонажей, кульминацию и развязку (конец). Типичное начало анекдота — предложение, начинающееся глаголом в настоящем времени, за которым следует подлежащее, а затем — все второстепенные члены предложения (Приходит муж домой…; Сидит негр в киевском метро…). Развязка анекдота всегда должна быть краткой, неожиданной, часто парадоксальной, что обычно и делает анекдот смешным.

Каждая из частей обладает своими функциями: 1)«начало», или «экспозиция» – «задает локальные и темпоральные координаты представляемой ситуации». 2) «середина», или «развертывание действия с неясным его завершением»–«создает некоторые интерпретационные опоры для прогнозирования слушающим возможного варианта развития и исхода сюжета». 3) «концовка», или «неожиданная развязка» – «ориентирована на разрушение прогнозируемых событий и возникновение ситуации когнитивной неоднозначности, которая способствует возникновению смеха»[48, с. 16].

Отношение между составными частями анекдота описывается исследователями как «закон пуанты».

Его действие заключается в присутствии характерной «нацеленности» на завершающую часть, которая резко противопоставлена всей предшествующей части текста в смысловом отношении и является ключевой для организации и функционирования всего текста анекдота [39, с. 30–31].

Специфическое построение анекдота, его исключительный динамизм во многом определяет закон пуанты.

Говоря об анекдоте, как о речевом жанре, необходимо раскрыть его специфические признаки. К основным таким признакам относят: стереотипность модели построения и содержания анекдотов, т.е. наличие распространенных сюжетов, возникновение аналогичных сюжетных схем в разных ситуациях, например: [61]

Ein Reporter interviewt den Unternehmer. „Wie viele Leute arbeiten in Ihrer Firma?" „Mit mir zwanzig", lautet die Angabe. „Also ohne Sie neunzehn". Der Chef widerspricht: „Nein. Ohne mich arbeitet hier gar keiner".

В санатории.

Сколько вас здесь работает?

С главврачом тридцать.

А без него?

Без него никто не работает.

– воспроизводимость (репродуктивность): рассказываемый анекдот не порождается заново, а репродуцируется, передается от одного рассказчика к другому. «В речевом жанре рассказывания анекдота он[текст] не порождается заново, а воспроизводится» [67,с. 21];

– вариативность: анекдоты репродуцируются в различных вариантах– расширяясь и сокращаясь, меняя состав персонажей;

– анонимность (принципиальное отсутствие авторства);

– изобразительность при рассказывании анекдотов: рассказывание анекдотов – это не простое повествование, а мини-представление, в котором рассказчик использует весь арсенал невербальных средств (рассказывание «в лицах», использование паралингвистических средств);

– интертекстуальность: включенность в другие тексты общего или специального назначения, в составе которых анекдот как интертекст может выполнять комплекс самых разных функций, сопровождающих комический эффект: рекреационных, игровых, сатирических, морализаторских.

– ситуативность и уместность анекдота, которые заключаются в знании говорящим того, кому и какой анекдот можно рассказать. Поэтому категория уместности является одной из доминантных категорий речевого жанра анекдота в плане его функционировании [67, с. 86].

Исходя из указанных признаков, анекдот предстает как динамичный изменчивый фольклорный текст, предполагающий активную творческую позицию со стороны рассказчика (в плане модификации и самого текста анекдота, манеры его репрезентации) [1, с.90-93].

Еще одной характерной чертой анекдота, имеющей непосредственное отношение к составу персонажей, является его «устойчивая тяга к сериальности» [39, с. 56].

Анекдоты существуют не в виде сплошной массы, а «циклами», или «сериями», группирующимися, как правило, вокруг определенного персонажа (реже – на основе фразы).

Сериальность связана с разомкнутостью, с неспособностью находиться в изоляции – отсюда тяга к постоянным сцеплениям и переплетениям. Устойчивая тяга к сериальности – внутреннее свойство анекдота. Внешнее воплощение возможно, но совсем не обязательно. Этот механизм описывает Е.Курганов: «Но все это, конечно, касается устного варианта функционирования цикла, предполагающего наличие своей аудитории – хранительницы целого набора кодов, механизмов памяти ряда анекдотических эпосов» [39, с. 56].

Именно поэтому анекдот является явлением массовой культуры. Появляясь в другой культурной среде, анекдот и звучит по-другому, отвечая на те эмоционально-эстетические сигналы, которые излучает новая среда.

Также анекдот может обладать своевременностью (отражать  историю  в  ее  характерных  моментах).

Следует упомянуть о такой черте, как виртуальность описываемой в анекдоте ситуации, т. е. ее одновременную невероятность и реалистичность. «Анекдот невероятен, но он претендует на статус невероятного и одновременно реального события,реального психологически»[38, с.182].

Кроме того, присущая комическому пародийность («Комедия есть подражание действию смешному и неудачному…» [55,с. 14]) обусловливает такое свойство анекдота, как контекстуальность (уместность): «рассказ анекдота порождается определенной жизненной ситуацией, он должен быть рассказан «к месту», «по аналогии» с обсуждаемой жизненной ситуацией» [28, с. 6].

Следующей характеристикой анекдота, связанной с его отношением к категории комического, можно назвать его социальность.

Теоретики комического неоднократно утверждали возможность существования только в социальной среде, только в связи с человеком [51, с.21-24]. Поэтому социальность – неотъемлемое свойство любого комического жанра.

 «Анекдот находится где-то между монологом и диалогом, полностью не принадлежа ни к первому,ни ко второму» [39,с. 29].

О.М. Месропова называет диалогичность в качестве категориального признака при разграничении терминов «анекдот» и «шутка»: понятия «шутка» и «анекдот» разграничиваются: под анекдотом понимается малоформатный комический диалогический текст, а шутка определяется как малоформатный комический монологический текст [44, с. 166].

Таким образом, нам удалось выделить ряд сущностных характеристик анекдота как особого типа текста. Часть из них (такие как анонимность, преимущество устной формы, воспроизводимость, вариативность, стереотипность персонажей, сериальность) обусловлены его отнесенностью к фольклорным жанрам.

От прочих фольклорных жанров анекдот отличают характеристики, связанные с его принадлежностью к сфере комического, – это его уместность, социальность и виртуальность описываемой в анекдоте ситуации.

Характерными структурными особенностями, позволяющими выделить анекдот среди других типов комического текста, являются его сжатость, жесткая заданность структуры, нарративность (повествование) и, одновременно, драматичность, обязательное наличие диалога и в то же время фактическая монологичность.

Следовательно, любой немецкоязычный комический текст, обнаруживающий соответствие перечисленным признакам, независимо от того, каким словом он обозначается в немецком языке, может быть назван в русскоязычном исследовании анекдотом.

В  своей  работе  «Лингвистика  и  поэтика»  Роман  Якобсон  представил  речевую  коммуникацию  в  виде  факторов,  каждому  из  которых  соответствует  особая  функция  языка  [70,  с.  198] 

В  соответствии  с  его  моделью  функционального  анализа  коммуникативного  акта  анекдот  обладает  следующими  функциями:

·экспрессивная  функция  —  адресант  выражает  себя  посредством  анекдота,  тем  самым  используя  его  как  средство  для  проявления  своего  «Я»;

·конотативная  функция  —  рассказ  анекдот  всегда  театрализован;

·когнитивная  функция  —  ориентация  на  контекст,  наличие  отсылки  на  объект,  о  котором  идет  речь  в  сообщении;

·стереотипная  (поэтическая)  функция  —  использование  стереотипных  характеристик,  стереотипных  портретных  данных  персонажей  анекдота;

·фатическая  функция  —  использование  анекдота  для  установления  контакта,  поддержания  общения;

·общекоммуникативная  (метаязыковая)  функция  —  ввод  текста  анекдота.

Анекдот подключается к текстам, относящимся к областям и разговорного, и письменного творчества, чтобы в парадоксально заостренной форме обнажить, раскрыть явление, особенность нравов, черту реальной личности или целого типа. Это и есть доминантная эстетическая функция анекдота.

Ведущий содержательный мотив анекдота – пародия, в этом его основная жанровая функция: пародирование официальной культуры во всех ее проявлениях, в том числе и языковой. [35, с. 21-24]

Анекдот обладает своими специфическими функциями. М. В. Воробьева выделяет две группы функций анекдота: 1) группу социальных функций: критическая, развлекательная (заключается в создании комичной ситуации, т.е. ситуации, предназначенной для веселья), интегративная и коммуникативная и 2) группу психологических функций: гармонизирующая, компенсаторная и психотерапевтическая [16, с. 13]. Из этих функций основополагающими признаны критическая (высмеять негативные черты (власти, поведения человека)), развлекательная (рассмешить слушающего) и коммуникативная (поддержание живой связи с аудиторией) [64, с.206-207].

Все немецкие анекдоты можно подразделить:

1. По лицам-героям анекдотов: про Гельмута Коля, Фиделя Кастро.

Z.B. Kohl kommt zu Gott und fragt:

«Herr, wann wird mein Volk glcklich sein?»

«In 20 Jahren.»

Da geht Kohl weg und weint. Clinton kommt zu Gott und fragt:

«Herr, wann wird mein Volk glcklich sein?» «In 50 Jahren».

Da geht Clinton weg und weint. Jelzin kommt zu Gott und fragt:

«Herr, wann wird mein Volk glcklich sein?»

Da geht Gott weg und weint.

2. По жизненным и профессиональным сферам: про учителя, про врача, про официанта, семейные отношения, отношения между учителем и учеником, общение с соседями.

Z.B. Kluschen brllt:

«Ich gehe nicht mehr in die Schule. Immer, wenn der Lehrer etwas nicht wei, fragt er mich».

3. Анекдоты о представителях разных национальностей.

Z.B. Ein Italiener, ein sterreicher und ein Deutscher rauben einen Bank aus. Am Ende teilt dann der Deutsche das Geld auf:

«So, 1000 Mark fr mich, 1000 Schilling fr dich, und 1000 Lire fr dich!»

So geht es weiter, bis das Geld alle ist.

Meint der Italiener zum sterreicher:

«Eins muss man den Deutschen ja lassen — korrekt sind sie ja.

4. Персонифицированные анекдоты.

Z.B. Der Feldhase hoppelt an einem Fuchsbau vorbei. Davor sitzt ein kleiner Fuchs.

Sagt der Hase:

– Na, Klener, ist deine Mutter zu Hause?

– Nein.

– Dein Vater?

– Nein.

– Brdechen und Schwesterchen?

– Nein.

– berhaupt keine Verwandten?

– Keine.

– Na, dann kriegst du jetzt aber was in die Fresse!

По способу представления информации можно выделить следующие типы немецких анекдотов:

1. Анекдот-диалог (таких большинство).

Z.B. – Entschuldigen Sie bitte, knnen sie mir sagen, wie ich am schnellsten ins Krankenhaus komme?

– Ganz einfach. Sie brauchen nur bei Rot ber die Strae zu laufen!

2. Анекдот-полилог.

Z.B. Enkelin zur Oma: „Krieg ich ein bisschen Knete von dir, Oma?». Oma holt eine Schachtel mit Kneten: „Aber nicht auf dem Teppich festtreten!» Enkel: „Oma, verstehst du denn nicht? Sie meint doch Kohle (Geld)!»

3. Анекдот-загадка.

Z.B. Wie oft lacht ein Bayer ber einen Ostfriesenwitz?

Dreimal. Das erste Mal, wenn der Witz erzhlt wird. Das zweite Mal, wenn der Witz erklrt wird und, das dritte Mal, wenn er den Witz verstanden hat.

4. Анекдот-афоризм.

Z.B. Milton, als man ihn tadelte, weil er seine Tochter keine Fremdsprache lernen lassen wollte: „Eine Sprache ist mehr als genug fr Weiberzungen!»

Поскольку  анекдот  представляет  собой  короткий  текст,  по  признаку  композиционно-речевой  формы  выделяют  три  базовых  в  коммуникативном  плане  типа  коротких  анекдотических  текстов:  повествование,  описание,  рассуждение.

Анекдот-повествование  (анекдот-нарратив)  представляет  собой  рассказ  о  некотором  происшествии,  его  главной  характеристикой  является  сценарность,  т.  е.  последовательность  событий,  при  этом  последнее  из  событий  оказывается  неожиданным  и  поэтому  смешным.  Особенность  анекдота  как  нарратива  состоит  в  том,  что  обычно  в  нем  используется  настоящее  время,  даже  если  речь  идет  о  последовательности  событий  в  прошлом:

Eine  sterreichische  Baufirma  hatte  einen  neuen  Handlanger  eingestellt.  An  seinem  ersten  Arbeitstag  sah  der  Chef  wie  er  einen  Nagel  aus  der  Schachtel  nahm,  den  Nagel  betrachtete  und  ihn  dann  fortwarf.  Er  nahm  den  nchsten  Nagel  aus  der  Schachtel  und  schlug  ihn  ein.  Die  nchsten  beiden  warf  er  fort,  dann  schlug  er  drei  Ngel  ein,  usw.  Der  Chef  sah  eine  Weile  zu,  und  dann  sagte  er:  "Franzl!  Was  machst  Du?  Das  sind  alles  neue  Ngel.  Warum  wirfst  Du  die  Hlfte  davon  weg?  "  Franzl  antwortete:  "Ich  wei,  dass  dies  neue  Ngel  sind.  Aber  einige  davon  zeigen  in  die  falsche  Richtung.  "  Da  wurde  der  Chef  zornig  und  rief:  "Du  Idiot!  Die  sind  doch  fr  die  andere  Seite  des  Hauses!  "

(Австрийская  строительная  компания  наняла  нового  рабочего.  В  первый  рабочий  день  начальник  увидел,  как  он  взял  гвоздь  из  коробки,  посмотрел  на  него,  а  затем  выбросил  его.  Он  взял  следующий  гвоздь  из  коробки  и  забил  его.  Следующие  два  гвоздя  он  снова  выбросил,  а  потом  три  гвоздя  забил  и  т.  д.  Шеф  смотрел  на  это  некоторое  время,  а  потом  сказал:  «Францль!  Что  ты  делаешь?  Все  эти  гвозди  новые.  Почему  ты  половину  их  выбрасываешь?»  Францль  ответил:  «Я  знаю,  что  это  новые  гвозди,  но  некоторые  из  них  повернуты  не  в  ту  сторону»  Тут  шеф  рассердился  и  закричал:  «Ты  идиот!  Они  для  другой  стороны  дома!»

Анекдоты-рассуждения  —  это  аргументативные  высказывания,  часто  в  диалогической  форме,  раскрывающие  в  смешном  виде  причинно-следственную  связь  между  явлениями.

Анекдоты-описания  представляют  собой  различные  виды  смешных  сопоставлений  и  классификаций:

Du  hast  einen  schlechten  Tag,  wenn...

1. Deine  Katze  lehnt  das  neue  Katzenklo,  dass  Du  fr  sie  gekauft  hast  ab,  und  verwendet  stattdessen  die  Schreibtischlade.

У  тебя  плохой  день,  когда  ...

1.  Твоя  кошка  отвергает  новый  кошачий  туалет,  который  ты  для  неё  купил,  а  вместо  этого  предпочитает  все  же  ящик  стола. 

Анекдот  —  это  живой,  активно  функционирующий  в  наше  время  жанр  народного  творчества.  Изучение  немецкого анекдота  помогает  грамотно  распознавать  и  преодолевать  этнокультурные  конфликты,  препятствующие  успешному  развитию  культурного  диалога  между  народами.

2.2 Стилистические средства репрезентации юмора в немецком языке

(на материале анекдотов)

Стилистические средства репрезентации юмора в немецком языке являются одним из важнейших элементов нашего исследования. Мы постарались для начала понять, что же такое национальный язык и что, конкретно он отражает? В чем заключается его специфика? Вот какие научные изыскания, нам удалось найти, и к каким выводам придти, весь проведенный нами анализ вы сможете прочесть ниже. Давайте вместе изучать и разбираться.

Язык комичен не сам по себе, а потому что он отражает некоторые черты духовной жизни говорящего, его мышления. Язык богатейший арсенал средств комизма и осмеяния. К ним относятся каламбуры, парадоксы и всяческие связанные с ними остроты.

Юмор характеризуется, как правило, двуплановостью, двусмысленностью, столкновением несопоставимого, то есть ошибочностью, аномалией. [20, с.5]

Немецкие лингвисты выделяют языковую игру, двусмысленность и стилистические парадоксы как основные средства создания юмористического эффекта.

Давайте подробно рассмотрим каждое из этих явлений.

Каламбур (франц. calembour), вид языковой игры, основанный на объединении в одном тексте либо разных значений одного слова, либо разных слов (словосочетаний), тождественных или сходных по звучанию.

Каламбур, основанный на многозначности слова, создает юмористический эффект, так как придает высказыванию неоднозначность.

Под каламбуром подразумеваются такие явления, как многозначность, наличие у языкового знака двух или более значений, и омонимия, звуковое и графическое совпадение различных языковых единиц, значения которых не связаны друг с другом.

Поскольку в языках, обладающих письменностью, означающее имеет устную (звуковую) и письменную (графическую) формы, помимо омонимии, выделяются еще омофония - звуковое совпадение при различии написания языковых единиц и омография - графическое совпадение при различии произношения языковых единиц.

Далее мы приведем несколько примеров немецкой лингвокультуры.

Zwei kleine Buben kommen zum Arzt:

„Na, was fehlt euch denn?“ fragt der Arzt

„Ich habe eine Kugel verschluckt!“ sagt der eine weinend.

„Und was fehlt dir?“

„Die Kugel“, schluchzt der andere. [19]

Комический эффект данного анекдота создается многозначностью

глагола“fehlen”, который имеет значения «болеть», «отсутствовать», «не хватать».

Рассмотрим еще один пример многозначности на службе создания комического

эффекта.

Peter sagt: “Klaus, wie stehst es in der Schule?“

Klaus: „Ich stehe nicht in der Schule, ich sitze.“ [40]

В данном случае вопрос “wie stehst es in der Schule?“ переводится

«как ты учишься?». Комический эффект возникает здесь за счет того, что один из коммуникантов дословно воспринимает этот вопрос, так как основное значение слова “stehen“ стоять.

Der Lehrer fragt den Schu:ler Georg: “Wieviel Tage hat die Woche? Wie

heissen sie?“

Georg antwortet: „Die Woche hat sieben Tage, und ich heisse Georg!“ [19]

Как известно, в немецком языке совпадают по звучанию формы личных местоимений «Вы», «они» - “sie”, “Sie”. Именно на этом совпадении и строится юмор данного анекдота.

“Aber, Wolfgang, gehst du denn nicht zur Schule? Es ist schon neun Uhr.“

„Heute ist keine Schule, Mutti. Der Lehrer hat gesagt: 'Genug fu:r heute,

morgen fahre ich fort!'“ [19]

В этом анекдоте глагол “fortfahren” имеет два значения: 1. уезжать, 2.

продолжать.

Юмористический эффект следующего анекдота основан на игре слов.

Eine ernahrungsbewusste Patientin fragt ihren Arzt:

"Sind Fische gesund, Herr Doktor?"

"Ich glaube schon, bei mir war jedenfalls noch keiner in Behandlung."

[87]

В этом анекдоте идет игра слов, по-немецки дословно: "Рыба здорова, г-н доктор?" Имеется в виду: является ли рыба здоровой пищей?

"Was hat dein August gestern bei deinen Eltern gemacht?"

"Schlechten Eindruck?" [40]

Каламбурный эффект в этом примере основан на внезапном столкновении нейтрального значения глагола "machen" со значением этого глагола, но уже в рамках фразеологического сочетания "einen Eindruck machen" - производить впечатление.

Der Lehrer fragt: "Wenn ich sage: ich wasche mich, du wa:schst dich, er

wascht sich, wir waschen uns - welche Zeit ist das?" - "Es ist Sonnabend!"

- antwortet Katrin. [40]

Каламбур построен на многозначности слова "Zeit", Zeit, как грамматическое время, которое имел в виду учитель, и Zeit как философское понятие как естественное течение времени, которое имеет в виду ученица.

Fritzchen kauft sich eine Wurst. Er sagt zum Verka:ufer:

"Guten Tag, Herr Wurstchen, bitte eine Wurst!"

Nanu, Fritchen, seit wann heisse ich denn Herr Wurstchen?" Na ja, hier

steht doch gross: "Heisse Wurstchen." [19]

Каламбурный эффект достигается в этом случае на основе омонимии слова "heisse". Heisse Wurstchen - горячие сосиски; меня зовут Вюрстхен.

К каламбурам близко стоят парадоксы, т. е. такие суждения, в которых сказуемое противоречит подлежащему или определение определяемому.

Следовательно, далее мы остановимся на примерам немецких анекдотов, в которых парадокс используется в юмористических целях.

Парадокс - это изречение или суждение, резко расходящееся с общепринятым традиционным мнением или здравым смыслом.

Свойственные парадоксу неожиданность выводов, несоответствие их "естественному ходу мысли" делают парадокс одним из существенных атрибутов ораторского искусства, действенным приемом полемики, сатиры, пародии. Парадокс нередко облекается в остроумную форму и обретает свойства комического [41].

Например:

Sitzt ein Mann am See und angelt. Kommt ein Polizist und sagt: "Ko:nnen Sie nicht lesen? Da steht doch angeln verboten!"

Darauf hin der Mann:

"Aber Herr Polizist, ich angele doch nicht." - "Was machen Sie dann?" -

"Ich bade doch nur meinen Wurmchen." Schreibt der Polizist einen Strafzettel. Fragt der Mann: "Fu:r was denn einen Strafzettel?" Der Polizist antwortet: "Ihr Wurmchen tragt keine Badehose!" [86]

Полицейский застал рыбака на месте преступления - тот ловил рыбу в

неположенном месте. Чтобы избежать наказания, рыбак заявляет, что он не рыбачит, а купает червячка. Полицейский все равно выписывает рыбаку штраф за то, что рыбак… купает червячка без купальных плавок.

Hans kommt zu spa:t in die Schule. Sagt der Lehrer: "Ja, warum kommst du

erst jetzt?" - "Ach, Herr Lehrer, wir haben in unserem Mietshaus einen

Aufzug, in dem steht geschriebene: "Nur fu:r 4 Personen!" Was glauben Sie, wie lange ich jeden Tag warten muss, bis ich 4 Personen zusammen habe!

[82]

В этом анекдоте неожиданным является объяснение учеником причины его опоздания: на лифте написано «только для четырех человек» и каждое утро ему приходится долго ждать четырех человек, чтобы спуститься с ними на лифте и идти в школу.

Der Lehrer lasst die Klasse einen Aufsatz schreiben mit dem Titel: "Wenn

ich ein Generaldirektor wa:re." Alle schreiben, nur ein Schuler schaut gedankenverloren aus dem Fenster und trommelt mit den Fingern auf dem Tisch. "Warum schreibst du nicht?" fragt der Lehrer. "Ich warte auf die Sekreta:rin." [82]

Парадокс в данном анекдоте - ответ ученика: он не пишет сочинение на тему «Если бы я был генеральным директором», так как ждет секретаря.

"Warum Papa, ist die Sonne hell?"

"Weiss ich nicht."

"Warum Papa, ist die Ameise so klein?"

"Kerne Ahnung."

"Papa, sto:rt es dich, dass ich dich so oft frage?"

"Aber nein, wenn du nichts fragst, lernst du ja nichts." [86]

Занятой отец дает ответы «не знаю», «без понятия» на вопросы своего

любознательного сына. После того, как ребенок интересуется, отвлекает ли он отца, следует ответ папы «конечно нет, если ты не будешь задавать вопросы, ты ничего не будешь знать».

-Was fu:r Hobby haben Sie, Genosse Stalin?

- Ich sammle die Witze u:ber mich.

- Und wie viel haben Sie bereits gesammelt?

- Fast drei volle KZ... [82]

Юмор этого анекдота в том, что господин Сталин «собрал» уже собрал три полных лагеря «анекдотов» о себе.

Der Bauerhof steht in Flammen, die Ku:he mu:ssen gerettet werden. Die Feuerwehr spritzt aus allen Rohren. Als der Einsatz beendet ist, meldet der Brandmeister seinem Chef: "Keine Kuh verbrannt, alle ertrunken!" [82]

На скотном дворе пожар, нужно спасать коров. Пожарные поливают из всех шлангов. Когда работа закончилась, старший пожарный докладывает своему шефу: "Сгоревших коров нет, все захлебнулись!"

Известно, что немцы часто используют юмор в качестве оружия, их стиль грубая сатира. Именно в этих случаях проявляется такое стилистическое средство, как гипербола.

Ein kleines blasses Wurmchen kriecht aus dem Schutthaufen heraus und sieht auf dem Apfelbaum der dicke rosa Wurm den Frucht geniesst.

"Mami, - fragt er Mutter, - Warum durften wir nicht so leben: hoch und schmackhaft? Warum wohnen wir in der Scheisse?

"Mein Kleine, - antwortet aufatmend grosse Wurmin, - es gibt ja so das Wort: DIE HEIMAT..." [86]

В этом анекдоте немцы высмеивают понятие «Родина».

Zum Geburtstag erkla:rt der Forscher stolz seiner Gattin: "Liebes, nun ist

es an der Zeit, dass ich dir mein U:berraschungsgeschenk preisgebe." Sie

ist ganz aus dem Ha:uschen: "Oh, wunderbar. Was ist es denn?" - "Ich habe einen Virus nach dir benannt!" [86]

В день рождения своей супруги ученый-исследователь гордо заявляет: "Любимая, а теперь настало время, когда я открою тебе мой подарок-сюрприз". Она вся в нетерпении: "О, чудесно. Что же это?" - "Я назвал вирус твоим именем!"

Ein Zoologiestudent steht mitten im Examen. Der Professor deutet auf einen halb bedeckten Ka:fig, in dem nur die Beine eines Vogels zu sehen sind.

"Welcher Vogel ist das?" - fragt der Professor. Student antwortet: "Weiss ich nicht." "Ihren Namen bitte", sagt der Professor. Da zieht der Student die Hosenbeine hoch und sagt: "Raten Sie mal!" [86]

Студент зоологии сдаёт экзамен. Профессор указывает на полузакрытую клетку для птиц, в которой видны только ноги птицы. "Что это за птица?" - спрашивает профессор. Студент отвечает: "Я не знаю". "Ваше имя?" спрашивает профессор. Студент задирает штанину брюк и говорит: "Угадайте-ка!"

Der kleine Junge und seine Mutter im Supermarkt. Droht er seiner Mutter:

"Mama, wenn du mir jetzt kein Eis kaufst, sage ich vor allen Leute Oma zu dir!" [82]

Маленький мальчик со своей мамой в супермаркете. Он угрожает своей маме: "Если ты мне сейчас же не купишь мороженное, то я при всех буду называть тебя бабушкой!"

Meint die Tante: "Erna, man soll keine Grimassen schneiden! Eines Tages bleibt das Gesicht so stehen und dann hat man die Bescherung!" Sagt Klein-Erna leise: "Und wie alt warst du, als du deine Grimasse geschnitten hast?" [82]

Поучает тётя племянницу: "Эрна, нельзя строить гримасы! В один прекрасный день останется лицо таким, вот так будет сюрприз!" Отвечает маленькая Эрна: "И сколько же тебе было лет, когда у тебя осталась на лице гримаса?"

Данные примеры позволяют сделать выводы, что в немецком языке основными средствами создания юмористического эффекта являются каламбур (языковая игра), гипербола и парадокс.

Итак, нам удалось проанализировать основные виды стилистических парадоксов как основных средств создания юмористического эффекта. Мы поняли, что основным здесь является парадокс, каламбур и гипербола на которых базируются основные выразительные стилистические средства немецкого юмора.

2.3 Немецкий анекдот в ракурсе языковой игры

В данной подглаве мы хотим проанализировать немецкие анекдоты в ракурсе языковой игры. Прежде всего, мы будем отталкивать от этнических анекдотов. Так как, именно данные юмористические мини рассказы и придают особый колорит и ослбую выразительность анекдотам, подчеркивая тем самым национальное своеобразие. Для начала еще раз сделаем акцент на понятиях – «юмор» в целом и «анекдот», как один из составляющих национальный юмор.

Юмор – интеллектуальная способность подмечать в явлениях их комические стороны – представлен в любой лингвокультуре, у каждого народа имеются темы, предрасполагающие к осмеянию: жадность, глупость, супружеская неверность, всевозможные ошибки и оплошности, промахи поведения, пристрастия и привычки, манера одеваться и т.п.

Однако вместе с этим необходимо отметить национальное своеобразие юмора. Так нередко можно услышать мнение о том, что у немцев «странные» шутки, а чувство юмора отсутствует. В действительности же юмор является неотъемлемой частью национального характера любого народа. Но именно из-за своей национальной специфики он часто не понятен иностранцам, которые пытаются оценить и интерпретировать его с позиций собственной лингвокультуры.

Одним из самых распространенных жанров комического является анекдот. Анекдот – прецедентный текст, в нем отражается не случайное событие, а национально-ценный прецедент, целый калейдоскоп чувств, впечатлений и наблюдений. Как метко подметил Л. А. Барский, «возможно, по анекдотам будущие поколения будут изучать наше время, как для нас самым ярким отображением древности является Библия» [50].

Анекдоты являются частью национальной памяти, заключенный в них образ мотивирован и легко узнаваем. Анекдот дает импульс к работе ассоциативной памяти, он используется, как правило, не ради самого текста, а ради связанных с ним ассоциаций [50, c. 7]. Так, распространенными темами анекдотов в русском этническом пространстве являются «новые русские», характерные черты евреев, украинцев, кавказцев, чук- чей, а также герои кино и литературы: Штирлиц, Чапаев, поручик Ржевский, Винни Пух, Чебурашка, Крокодил Гена и т.п.

Для представителей других лингвокультур подобные анекдоты часто не понятны, так как названные герои им не известны и / или не вызывают у них необходимых ассоциаций. Распространенными объектами немецких шуток являются блондинки, популярные личности политики, эстрады и спорта, скандальные персонажи, представители престижных профессий и т.п.: Helmut Kohl will in die Oper. Da er sich nicht sicher ist, wie denn nun der Kartenverkauf ablдuft, fragt er seinen Vordermann. Der sagt ihm, er solle nur alles so machen wie er, dann wird es schon klappen. Der geht zur Kasse und sagt: «Einmal Karten fьr Tristan und Isolde!» Helmut: «Und ich hдtte gern Karten fьr Helmut und Hannelore!» Герой этой шутки – бывший бундесканцлер ФРГ Гельмут Коль, который собрался в оперу. Так как он не знает, как покупать билеты, он спрашивает впереди стоящего человека. Тот отвечает, что нужно все делать, как он, тогда все получится.

Он подходит к кассе и говорит: «Билеты на «Тристан и Изольду». Гельмут Коль: «А я бы хотел билеты для Гельмута и Ханнелоры». Юмористический эффект обеспечивается абсурдностью самой ситуации и усиливается благодаря полисемии немецкого предлога «fr», который используется первым собеседником в значении «на», а вторым говорящим в значении «для». Рассматривая национальную специфику юмора, нельзя оставить без внимания «этнические анекдоты», представляющие собой отражение стереотипов, в которых зафиксирован исторический опыт национальной общности людей [9, с. 26].

Так, русские смеются над эстонцами, армянами, грузинами, чукчами, то есть над теми, с кем им пришлось иметь дело в ходе истории. У немцев особенно популярны анекдоты о китайцах и турках, голландцах, австрийцах, поляках и шотландцах. Следует отметить, что стереотипные представления, которые приписываются представителям другой культуры, не всегда являются положительными или нейтральными по коннотации. Так, например, шотландцы описываются как чрезмерно жадные и скупые: Ein junger Schotte war als Blutspender ttig. Eine Patientin, bei der drei Blutbertragungen ntig waren, gab ihm nach der ersten Transfusion 10 Pfund, nach der zweiten nur noch fnf und nach der dritten sagte sie nur noch «Danke schn!» Da hatte sie schon zu viel schottisches Blut in sich... / Молодой шотландец был донором. После первого переливания крови пациентка дала ему 10 фунтов, после второго – только пять, а после третьего просто сказала «спасибо».

В ней уже было слишком много шотландской крови… Полякам приписывается склонность к воровству: Ein Mann fliegt mit seinem Freund im Flugzeug. Um herauszufinden ber welches Land er fliegt, streckt er die Hand raus. «Wir sind ber Frankreich» – «Woher weit du das?» – «Meine Hand riecht nach Parfm». Nach einer Weile tut er es wieder.

«Wir sind ber Polen». – «Woher weit du das?» – «Meine Uhr ist weg». / Мужчина и его подруга летят на самолте. Чтобы выяснить, над какой страной они пролетают, мужчина высунул руку наружу: «Мы над Францией». – «Откуда ты знаешь?» – «Моя рука пахнет духами». Через некоторое время мужчина повторил действие: «Мы над Польшей». – «Откуда ты знаешь?» – «Мои часы пропали». Множество немецких шуток посвящено жителям определенных регионов Германии: баварцам, прусса- кам, швабам и т.п.

Фризы, например, представляются глупыми и ограниченными: In Ostfriesen wurde vergessen, vor einer Wahl die Camel-Plakate zu entfernen. Das Ergebnis: 99% haben Camel gewhlt. / В Восточной Фризии забыли перед выборами снять рекламные плакаты с изображением верблюда. Результат – 99% прого- лосовали за верблюда. Восточные немцы (Ossi) смеются над западными (Wessi), и наоборот: Was ist ein Quartett? Ein DDR-Symphonieorchester nach einer Konzertreise durch Westeuropa. / Что такое квартет? Это симфонический оркестр ГДР после гастролей по Западной Европе.

Для правильного понимания подобных шуток необходимы знания определенных реалий, традиций, особенностей жизненного уклада носителей языка. Очень показательны с этой точки зрения немецкие Mantawitze – анекдоты о владельцах популярной модели автомобиля Opel.

Большинство населения относится к ним резко отрицательно, им приписывается низкий социальный статус, невысокий уровень интеллекта: Ein Junge steht in einer Zoohandlung vor einem Aquarium und malt mit dem Finger immer eine Acht auf die Scheibe. Die Fische schwimmen dem Finger immer hinterher. Fragt ihn ein Mantafahrer: «Toll, wie machste denn das?» Sagt der Junge: «Ganz einfach: die hhere Intelligenz zwingt der niedrigeren den Willen auf». Nach fnf Minuten sieht er den Mantafahrer vor dem Aquarium stehen, den Mund immer auf- und zumachend... / Мальчик в зоомагазине рисует пальцем восьмерки на стекле аквариума. Рыбы плавают вслед за движениями его пальца.

Водитель Манты спрашивает мальчика: «Ух, ты, как ты это делаешь?» – «Очень просто, высший разум подчиняет себе низший». Через пять минут мальчик увидел, что водитель Манты стоит перед аквариумом, по- стоянно открывая и закрывая рот… Не менее примечательны Trabiwitze – шутки о восточногерманских микролитражных автомобилях марки «Трабант», ставших одним из символов ГДР.

Спрос на «Трабанты» существенно превышал количество ав- томобилей в розничной продаже, покупателям приходилось ждать своей очереди годами. «Трабант» можно назвать автомобилем, «поднявшим на колса» целую нацию. Однако он быстро устаревал и уже к концу 60-х гг. оказался явно ниже среднеевропейского уровня.

Немецкие Trabiwitze сопоставимы с русскими анекдотами про «Запорожец»: 1985 stieen in der Innenstadt von Bitterfeld zwei Trabis zusammen. Es gab zwei Tote und 53 Verletzte. Die Toten waren die Fahrer. Der Rest hat sich um die Ersatzteile geprgelt. / В 1985 году в центре города Биттерфельд столкнулись два Трабанта. Двое человек - погибли, 53 были ранены. Погибли водители, а остальные подрались из-за запчастей. Особый интерес для лингвистического исследования представляют собой, так называемые непереводи-ые анекдоты, основанные на языковом комизме.

Такм все же как языковая игра находит воплощение в немецких анекдотах, какими способами. Давайте остановимся на данном аспекте.

Языковая игра в анекдоте реализуется многими способами. Рассмотрим некоторые из них.

1. Омонимия придает тексту определенную двусмысленность: «Herr Friseur, knnen Sie mir die Haare etwas locken?» – «Locken kann ich sie schon, mein Herr. Aber ob sie auch kommen?» Глагол «locken» в вопросе клиента и ответе парикмахера имеет совершенно разное лексическое значение: «завивать» и «манить, заманивать, завлекать, привлекать»: «Господин парикмахер, не могли бы Вы немного завить мои волосы?» – «Завить / приманить я их конечно могу. Но вот придут ли они?» При переводе вся соль шутки исчезает.

2. Синонимия и полисемия: In einem Gesprch mit dem Sprachforscher Konrad Duden fragte die Frau eines auslndischen Diplomaten: «Ist es nicht merkwrdig, dass die deutsche Sprache fr eine und dieselbe Ttigkeit mehrere Wrter hat? “Speisen” und “essen” ist doch wohl dasselbe! Und auch “senden” und “schicken”? – “O, das stimmt nicht ganz, gndige Frau!”, antwortete Duden. Sehen Sie, Sie knnen Arme wohl „speisen“, aber nicht „essen“. Und Ihr Mann: Er ist zwar ein Gesandter, aber kein Geschickter!» / В разговоре с языковедом Конрадом Дуденом жена иностранного дипломата спросила: «Разве не странно, что в немецком языке так много слов для обозначения одних и тех же действий?» «Кушать (speisen) и есть (essen), посылать (senden) и отправлять (schicken) – это одно и тоже!» – «Это не совсем верно, милостивая госпожа», ответил Дуден. «Видите ли, Вы можете бедных накормить (speisen), но не съесть (essen). А Ваш муж посол (ein Gesandter), но не искусный человек (kein Geschickter)!». Глаголы senden и schicken являются синонимами, но образованные от них субстантивированные причастия имеют различные значения: der Gesandte – «посол» и der Geschickte – «ловкий, умелый, искусный человек». Кроме того, в шутке обыгрывается полисемия слова speisen – «кушать» и «кормить», синонимичного в одном из значений слову essen.

3. Антонимия: Ein Mann kommt mit blassem Gesicht und bernchtigten Augen zum Arzt. «Ich fhle mich so unwohl», sagt er, «meinen Sie nicht auch, Herr Doktor, dass es gut ist, wenn ich mal ein paar Tage im Bett bleibe?» «Viel besser wre es», antwortete der Arzt, «sie blieben ein paar Nchte drin». / К врачу пришел мужчина с бледным лицом и утомленными от бессонницы глазами: «Я плохо себя чувствую. Вы не думаете, господин доктор, что мне нужно пару дней провести в постели?» – «Было бы намного лучше, если бы Вы провели там пару ночей», ответил врач. Шутка основана на противопоставлении лексем «Tag» и «Nacht».

4. Эвфемизмы: Vertreterinnen des horizontalen Gewerbes stehen auf der Strae. Eine von ihnen reagiert auf die abfllige Bemerkung eines Vorbergehenden: «Was heit hier Nutten?! Sie haben wohl noch nichts von Dienstleistungen in der Sexotherapie gehrt?!» Юмор основан на использовании иносказательных выражений Vertreterinnen des horizontalen Gewerbes и Dienstleistungen in der Sexotherapie, противопоставленных фамильярно-пренебрежительному обозначению die Nutten: «Представительницы горизонтального ремесла стоят на улице. Одна из них реагирует на уничижительное замечание прохожего: Что значит шлюхи? Вы что ничего не слышали об услугах сексотерапии?»

5. Гипонимия создает эффект имплицитной двусмысленности: Josefa sieht sich im Fernsehen einen Tierfilm von Heinz Sielmann an. Danach erzhlt sie ihrem Mann: «Stell dir vor, Nagetiere sind die dmmsten und gefrigsten Tiere». Darauf der Mann: «Aber das wei ich schon lngst, mein Muschen». / Джозефа смотрит по телевизору фильм о животных. Позднее она рассказывает мужу: «Представляешь, грызуны – самые глупые и прожорливые животные». Муж отвечает: «Я давно это знаю, мышонок». Слово Muschen многозначно и обозначает не только грызуна – «мышонок, мышка», но также часто употребляется как ласковое обращение к женщине – «милочка, голубушка». 6. Народная этимология: Was ist ihr Sohn eigentlich von Beruf? – Politologe. – Ach darum glnzen ihre M- bel so. Слово der Politologe воспринимается одним из собеседников как производное от глагола politieren и трактуется как «человек, который покрывает политурой мебель»: «Кто по профессии Ваш сын?» – «Политолог». – «Ах, вот почему Ваша мебель так блестит!»

7. Словотворчество: Der Chef nimmt sich den jungen Verkufer vor, der wieder einmal bei den Verkuferinnen steht und flirtet: «Junger Mann, ich sage es Ihnen zum letzten Mal: Ich habe Sie fr die Damenkonfektion engagiert, nicht aber fr die Konfektionsdamen!»

Комический эффект создает слово Konfektionsdamen, не существующее в немецком языке, но понятное в данном контексте: «Начальник отчитывает молодого продавца, снова флиртующего с продавщицами: Молодой человек, я говорю Вам в последний раз: я нанял Вас для отдела женской одежды, а не для женщин из отдела одежды!»

Особую экспрессивность придают тексту анекдота стилистические фигуры. Антитеза: Man fragt uns: «Was ist der Unterschied zwischen Sozialismus und Kapitalismus?» Wir antworten: «Der Kapitalismus macht soziale Fehler, der Sozialismus macht kapitale Fehler». / Нас спрашивают, чем отличается социализм и капитализм? Мы отвечаем: капитализм совершает социальные ошибки, социализм – капитальные.

Сравнение: «Hr mal, Susi, dein Mann hat mir erzhlt, er lebe zu Hause wie ein Hund». «Stimmt, er kommt mit schmutzigen Fen ins Haus, macht es sich vorm Ofen bequem, knurrt und lauert auf Essen!» / «Послушай, Сьюзи, твой муж рассказал мне, что живет дома как собака». – «Конечно, он приходит домой с грязными ногами, устраивается поудобнее перед печкой, рычит и ждет еды». Зевгма: Ein Arzt trat einmal entschieden fr die Pockenschutzimpfung der Kinder ein: «Das lasse ich nur nie und nimmer gefallen, Herr Doktor», sagte ihm einmal eine Dame, «dass man meine Kinder gegen meinen Willen impft». – «Niemand wird wagen, Ihre Kinder gegen Ihren Willen zu impfen, wohl aber sollte mans gegen Pocken», erwiderte der Arzt. / Врач решительно выступает за прививки против оспы. Дама ему возражает: «Я никогда не позволю прививать детей против моей воли». – «Но никто не осмелится прививать детей против Вашей воли, но вот против оспы просто необходимо», – ответил врач.

Парономазия: Auf einer Abendgesellschaft stellte Theodor Fontane dem Berliner Schriftsteller Hans Hyan seine Frau vor. Hyan, bekannt und bercksichtigt fr seinen Sarkasmus lachte los: «Aha, die Fontne!» Doch Fontane konnte sich bald rchen. Bei einer Begegnung mit dem Ehepaar Hyan begrte er die Dame: «Aha, die Hyne!» От фамилий известных писателей Fontane и Hyan образованы слова Fontne – фонтан и Hyne – гиена, которые собеседники использовали как форму обращения к женщинам. Игра слов при переводе теряется: «На одном званом встрече Теодор Фонтане представил свою жену Гансу Гуану, известному своим сарказмом. Тот рассмеялся: Аха, Fontne! При следующей встрече Фонтане отомстил и приветствовал жену Гуана: Аха, Hyne!» Каламбур: «Wie nennt man Mnner, denen es egal ist, ob sie einen Ketchup- oder einen Tintenfleck haben?» – «Fleckmatiker». Каламбур заключается в созвучии слов Phlegmatiker – флегматик и Fleckmaticker, образо- ванного от слова Fleck – «пятно»: «Как называется человек, которому все равно, пятно от кетчупа или от чернил? – Fleckmaticker». Нередко комический эффект анекдота достигается с помощью нескольких приемов сразу. «Ist dieser Tannenbaum knstlich?» – «Natrlich». – «Ist er also natrlich?» – «Knstlich natrlich».

В данном случае юмор основан на антонимии слов «knstlich» – «natrlich» и омонимии прилагательного и наречия «natrlich»: I. Естественный, натуральный, настоящий; II. Конечно, разумеется, естественно. Адекватно перевести этот анекдот на русский язык едва ли возможно. В последнее время очень активно развивается новая форма народных шуток – антипословицы, то есть краткие изречения, представляющее собой искажение какой-либо традиционной, хорошо известной пословицы: Der Mensch denkt und Gottвицы: Der Mensch dachte und Gott lachte (Человек подумал, а Бог посмеялся). lenkt (Человек предполагает, а Бог располагает). Данные языковые единицы давно привлекают внимание лингвистов [74], что можно объяснить «стремлением ученых описать эстетику постмодернизма с его иронич- ным переосмыслением действительности» [27, с. 77].

Антипословицы можно отнести к жанру пародирования, так как в их основе лежит прием образного, художественного и семантического переворачивания отдельных элементов. Они построены на противопоставлении лексического наполнения и семантики пословицы-образца и ее переделанного варианта. Но самое главное при этом то, что старая пословица должна оставаться узнаваемой.

Для адекватной интерпретации новой единицы необходим определенный уровень языковой компетенции, общекультурной и лингвокультурной эрудиции. В противном случае комизм выражения не может быть понят в полной мере. Юмористический эффект антипословиц достигается различными способами. Один из них – субституция (замена компонентов) на фонетическом, лексическом или синтаксическом уровне: Viele Kche verderben die Viele Kche verderben den Brei. Много поваров портят кашу.Kchin (Много поваров портят повариху). У семи нянек дитя без глазу). Irren ist mnnlich (Мужчинам свойственно ошибаться). Irren ist menschlich (Человеку свойственно ошибаться). Sex am Morgen vertreibt Kummer und Sorgen (Секс по утрам прогоняет горе- Spinne am Morgen bringt Kummer und Sorgen (Увидеть утром паука – к горю и заботам).горести и заботы). Особенно популярным приемом является субституция второй части традиционной пословицы: Wer im Glashaus sitzt, hat immer frische Tomaten (У того, кто сидит в стеклянном доме (оранжерее), всегда есть све- Wer im Glashaus sitzt, sollte nicht mit Steinen werfen (букв. Тому, кто живт в стеклянном до-жие томаты). ме, не стоит швыряться камнями. Других не суди, на себя погляди). Wer zuletzt lacht, hat den Witz nicht Wer zuletzt lacht, lacht am besten (Хорошоverstanden (Тот, кто смется последним, не понял шутку). смеется тот, кто смеется последним).

Весьма продуктивным способом образования новых паремий является расширение пословиц с помощью ироничных дополнений, актуализирующих их значение: Kleine Snden bestraft (der liebe) Gott sofort, groe in Kleineneun Monaten (За маленькие грехи Бог наказывает сразу, а за большие – через девять месяцев). Snden bestraft (der liebe) Gott sofort (За маленькие грехи Бог наказывает сразу). Alle Menschen sind gleich – mir Alle Menschen sind gleich (Все люди равны).jedenfalls (Все люди безразличны – мне, по крайней мере). В последнем примере обыгрывается полисемия слова gleich, имеющего значения «равный» и «безразличный».

Особую группу пародированных паремий составляют веллеризмы, то есть высказывания, включающие в себя в качестве необходимых компонентов устойчивое выражение, ситуацию и автора цитируемой реплики: «Kleider machen Leute», sagte die Stripperin und streikte («По одежке встречают», – сказала стриптизерша и Kleider machen Leute букв. Одежда делает человека. По оджке встречают).устроила забастовку). «Erst die Arbeit, dann das Vergngen», sagte der Ehemann und ging bis zum Fernsehkrimi mit seiner Frau ins Bett («Делу время, потехе час», сказал муж и отправился с женой в кровать, пока не начался детективный сериал). Erst die Arbeit, dann das Vergngen (Делу время, потехе час). Комический эффект в данном случае обу- словливается специфическим характером несоответствия между значением выражения и тем применением, которое оно приобретает в контексте [69, с. 13]. При создании некоторых антипословиц используется комбинация нескольких приемов: Nicht jeder ist Jeder ist seines Glckes Schmied (Всяк самseines Kindes Schmied (букв. Не каждый – кузнец своего ребенка). Kind)своего счастья кузнец). В данном примере наблюдается субституция на лексическом уровне (Glck и добавление отрицательной частицы nicht, что придает высказыванию своеобразную иронию.

И таким образом можно понять, что словесную игру как семантический тип языковой игры мы понимаем как языкотворческий эксперимент коллективного автора, основанный на креативном манипулировании семантическим потенциалом опорного компонента, конституируемого словом или фразеологической единицей (ФЕ), и развёртывающийся на стилистически немаркированной синтаксической основе. Словесная игра реализуется в нескольких разновидностях. 

К примеру я вижу следующие аспекты языковой игры в немецком анекдоте, креативное манипулирование семантикой полисемантичной опорной лексемы, обусловленное лексико-семантическим варьированием её значения, - особенно востребованная разновидность словесной игры. «Das Telefon klingelt. Meier: „Meier“. Schmidt: „Oh, Entschuldigung, da habe ich falsch gewhlt. Meier: „Macht nichts. Das haben wir schlielich alle“». В анекдоте имеет место столкновение-обыгрывание значения лексико-семантического варианта (ЛСВ) whlen ‘beim Telefon durch Drehen der Wahlscheibe bzw. Drcken der Tasten mit den entsprechenden Ziffern die Telefonnummer eines anderen Teilnehmers zusammensetzen, um eine Verbindung hertzstellen’ на фоне ЛСВ whlen ‘sich durch Abgeben der Stimme bei einer Wahl fr jmdn., etw. entscheiden; durch Wahl bestimmen’ [DU, 2001]. 

При восприятии следующего языкового бытового анекдота, имеющего формат шутливого вопроса с обескураживающим ответом на него, реципиенту необходимо распознать юмористическое столкновение-обыгрывание значений лексико-семантических вариантов слова aufhngen. «Frage: Was ist der Unterschied zwischen einem Politiker und einem Telefonhrer? Antwort: Den Telefonhrer kann man 
aufhngen, wenn man sich verwhlt hat...». С опорным глаголом aufhngen в повседневном общении связаны ожидания самого бесхитростного его толкования. Для представителя немецкого этноса актуально прежде всего значение ‘etwas auf eine entsprechende Vorrichtung hngen’ [DU, 2001], которое реализуется в тривиальных бытовых ситуациях. В нашем случае сочетание den Telefonhrer aufhngen связано с предметно-референциальной областью «Ошибочное соединение по телефону», на которое изначально и настраивается реципиент, подталкиваемый к подобному декодированию глаголом sich verwhlen с его значением ‘beim Telefonieren versehentlich eine falsche Nummer whlen’. 

Однако присутствие в тексте лексемы Politiker ориентирует реципиента на соотнесение глагола sich verwhlen и с другой предметнореференциальной областью, а именно с областью «Избрание политического деятеля на должность в органы государственной власти». При этом актуализируется окказиональное значение глагола sich verwhlen - ‘bei einer Wahl versehentlich einen falschen Politiker whlen’ = ‘sich durch Abgeben seiner Stimme bei einer Wahl fr einen ungewnschten Politiker entscheiden’. Оно-то и способствует оживлению в слове aufhngen потенциально возможного значения ‘jmdn. aufhngen = zum Tode durchs Aufhngen verurteilen’, которое эксплицирует нелицеприятное отношение народа к своему избраннику в том случае, если он не оправдывает надежд своих избирателей. 

Как видим, возникает «напряжение» между значениями лексикосемантических вариантов опорного слова aufhngen - ‘etwas auf eine entsprechende Vorrichtung hngen’ и ‘jmdn. zum Tode durchs Aufhngen verurteilen’. Такого рода столкновение-обыгрывание на фоне друг друга значений ЛСВ опорной лексемы, актуализируемых в ней в связи с интерпретацией слова из перспективы различных предметно-референциальных областей сообщения, представляет собой игру слов, которая создаёт юмористический эффект в анекдоте. Её успешное декодирование вызывает семиотическое удовольствие, получаемое реципиентом при обнаружении им формирующих игру слов смыслов. 

В сюжете директор текстильного предприятия и директор цирка, находясь в тюремной камере, вспоминают о подготовке к празд- 
нованию октябрьских торжеств по поводу 35-летнего юбилея ГДР.

«Zwei ehemalige Direktoren begegnen sich in einer Gefngniszelle. „Wo warst du Direktor?“ „Ich war Zirkusdirektor!“ „Und warum bist du hier?“ „Ich habe im vergangenen Oktober ein Transparent am Zirkuszelt anbringen lassen.“ „Und was stand drauf?“ „35 Jahre DDR - 35 Jahre volkseigener Zirkus! Und du?“ „Ich war Direktor einer Textilfabrik und hab‘ auch ein Transparent anbringen lassen.“ „Und was stand auf dem?“ „Jede zweite Genosse ein Spinner!“». Директор текстильного предприятия рассказывает о том, как он вывесил на здание своей фабрики лозунг „Jeder zweite Genosse ein Spinner!“. Реципиент анекдота понимает, что декодирование выделенного слова в данном лозунге ориентировано на значение его ЛСВ Spinner ‘Facharbeiter einer Spinnerei (Berufsbezeichnung)’. Понятно также и то, что это значение является для директора ближайшим в силу его профессиональной деятельности, поэтому для реципиента нет ничего удивительного в том, что именно это значение директор фабрики подразумевает в момент вывешивания транспаранта. 

Однако тот факт, что руководитель текстильной фабрики вспоминает о юбилейных событиях in einer Gefngniszelle, наводит реципиента на мысль о том, что далёкие от текстильного производства партийные руководители, подозревающие всех и вся в нелояльности к социалистическому режиму, поспешили приписать лексеме Spinner значение её другого ЛСВ ‘jemand, der wegen seines absonderlichen, skurrilen, spleenigen Verhaltens auffllt, als Auenseiter betrachtet wird’, которое несёт отрицательную оценку и реализуется только в повседневно-бытовом общении. В связи с этим понятно, что последствия (тюремное заключение) не заставили себя ждать. 
Нельзя обойти вниманием наблюдаемую в игру слов иного типа.

В её основе также лежит юмористическое столкновение-обыгрывание на фоне друг друга двух значений опорного слова, одно из которых представителями этноса соотносится с определённым, не лежащим на поверхности, глубинным смыслом, реконструируемым в парадигме данной культуры, то есть на символическом значении. Речь идёт о второй опорной лексеме сюжета - Staatszirkus.

Кроме значения ‘Unternehmen, das meist in einem groen Zelt mit Manege Tierdressuren, Artistik, Clownerien u. . darbietet’, приходящего 
на ум прежде прочих, слово Staatszirkus способно выражать значение ‘groes Aufheben, Trubel, Wirbel‘ [DU, 2001], и этот лексико-семантический вариант, свойственный разговорной, стилистически сниженной речи, содержит уничижительные коннотации. Намёк на то, что лексема Staatszirkus при истолковании ее в контексте исторических обстоятельств воскрешает в когнитивной сфере этноса прежде всего сопровождаемое уничижительными коннотациями значение ‘groes Aufheben, Trubel, Wirbel’, позволяет нигилистически, но завуалированно, прокомментировать проводимые в ГДР того времени социально-политические преобразования, в результате которых жизнь народа на местах не меняется к лучшему: социалистические преобразования создают впечатление не продуманного поступательного развития, а скорее балаганного спектакля, бестолковой суеты и сумятицы. 

Далее в немецких анекдотах, я смогла увидеть следующие апспекты, креативное манипулирование семантикой опорных лексем, однозвучность фонетической манифестации которых обусловлена омонимией, является намеренным юмористическим столкновением-обыгрыванием значений опорных лексем-омонимов на фоне друг друга в границах одного гомогенного сюжета. «Es ist eine Ironie des Schicksals, dass gerade in dem Lande, wo man am meisten Heil gerufen worden ist, so wenig heil gebliеben ist». «Wo versteckt sich Saddam sicher nicht? 
- Hinter Bush». Поясним, что в сюжете имеет место столкновение-обыгрывание омонима Heil (Zufall; Gesundheit; Heilung, Rettung, Beistand), отсылающего в данном случае к востребованной во времена третьего рейха формуле приветствия, и омонима heil (unversehrt, unverletzt; wieder gesund; ganz intakt) на фоне друг друга.

В сюжете коллективный автор, опираясь на феномен транссистемной омонимии, побуждает реципиента анекдота к юмористическому осмыслению на фоне друг друга имени американского политического деятеля George W. Bush и отсутствующей в текстовом полотне сюжета немецкой номинации der Busch (dich gewachsener Strauch). 

В анекдоте житель Германии, прибегая к словесной игре на основе омонимов, высказывает глубокую неудовлетворённость жизнью в своей стране, она кажется ему намного более безрадостной, нежели жизнь в Америке. «Neulich in einem Albanischen Friedenscamp. Ein Streit entbrennt ber nationale Errungenschaften zwischen einem Deutschen und einem Amerikaner. Der Amerikaner zum Deutschen: 

„We have Bill Clinton, Stevie Wonder, Bob Hope and Johnny Cash!” Der Deutsche entgegnet: „We have Gerhard Schrder, no Wonder, no Hope and no Cash...“».

Очевидно, что созданию юмористического эффекта в данном анекдоте способствуют три пары омонимов. Одним из омонимов в каждой паре является фамилия американского деятеля культуры: Stevie Wonder (певец и композитор), Bob Hope (комик, актер), Johnny Cash (певец). Второй элемент в каждой паре представлен существительным английского языка wonder (чудо), hope (надежда), cash (деньги). В момент осмысления анекдота реципиенту окажется по силам его успешное декодирование лишь в случае «бисоциативно-го толчка», позволяющего обыгрывание на фоне друг друга семантики полных омонимов Wonder - wonder, Hope - hope, Cash - cash, которые отсылают реципиента к несовместимым предметно-референциальным областям. 

Мне стало интересно, креативное манипулирование семантикой опорной лексемы на основе трансформаций её буквенного состава представляет собой языкотворческий эксперимент, при котором имеет место сознательное искажение формальной стороны опорной лексемы с целью создания альтернативной лексемы, парадоксальность содержания которой осмысливается реципиентом на фоне содержания исходной. «„Was ist der wichtigste Buchstabe der Deutschen Sprache?“ - „Der wichtigste Buchstabe der Deutschen Sprache ist das W, denn wenn das W nicht wre, hiee es nicht Warschauer Pakt. Wenn das W nicht wre, hiee es Walter Ulbricht. Wenn das W nicht wre, hiee es nicht Waffenbrderschaft“». Мое внимание првлекло то, что в анекдоте в процесс обыгрывания на фоне друг друга коллективный автор втягивает составляющие пары лексемы: Warschauer Pakt - Arschauer Pakt и Waffenbrderschaft - Affenbrderschaft (с акцентуацией во втором элементе каждой пары его пейоративного содержания через лексемы Arsch- и Affen- соответственно), осмысление обескураживающей разницы в значениях которых и вызывает смех реципиента. Заметим, что при творческом манипулировании семантикой опорной лексемы, основанном на трансформациях её буквенного состава, в немецких языковых бытовых анекдотах политической тематики на фоне друг друга обыгрывается семантический потенциал опорной лексемы, представленной словом-пейоративом, и семантический потенциал известного в узусе слова. 

Креативное манипулирование двойной актуализацией более крупного опорного компонента (словосочетания). «Auf einem internationalen Medizinerkongress werden Mandeloperationen durchgefhrt. Die seitens der Amerikaner dauern 20 Minuten, die der Englnder 30 Minuten, die der DDR rzte jedoch 7 Stunden. „Sie mssen das verstehen,“ tumen sie beschmt ein, „wir mssen da rektal ran. Bei uns macht doch keiner den Mund auf...“». В (8) словесная игра представляет собой столкновение-обыгрывание на фоне друг друга буквального значения крупного опорного фрагмента в формате переменного словосочетания den Mund aufmachen и обобщённо-переносного значения узуальной ФЕ того же структурно-семантического состава. 

Мне хотелось бы еще раз остановится на каламбуре. Каламбур как семантико-синтаксический тип языковой игры, реализуемый в немецком языковом бытовом анекдоте политической тематики, является самостоятельным, но более узким типом языковой игры в целом. Он представляет собой лингвокреативный эксперимент коллективного автора, развёртывающийся на структурно-синтаксической основе стилистической фигуры «хиазм». (20) «Kennen Sie den Unterschied zwischen. Nil und Behrde? Am Nil sitzen die Posten auf hohen Kamelen, und bei der Behrde sitzen Kamele auf hohen Posten». 

В каламбурах со структурно-синтаксическим рисунком фигуры «хиазм» образ-представление исходного опорного фрагмента обыгрывается на фоне образа-«перевёртыша» переформатированного фрагмента. При этом в параллельный перекрёстный повтор вовлекаются полисемантичные лексемы, демонстрирующие динамику своей семантики. Конституирующими характеристиками каламбуров данного типа являются их а) ребусность и двуслойность семантики; б) стилистическая маркированность синтаксического рисунка; в) более зрелый уровень лингвистической эстетики. 

Итак, мои наблюдения за аутентичными немецкими языковыми бытовыми анекдотами политической тематики позволяют утверждать, что реализацию семантического механизма создания юмористического эффекта в них обеспечивают два типа языковой игры: словесная игра как семантический тип языковой игры и каламбур как семантикосинтаксический тип языковой игры.

При изучениинемецких анекдотов, я пришла к выводам, что они в них актуальными и востребованными реализациями семантического типа языковой игры является словесная игра на основе: а) креативного манипулирования семантикой полисемантичной опорной лексемы, обусловленного лексикосемантическим варьированием и символическим переосмыслением её значения; б) креативного манипулирования семантикой опорных лексем, однозвучность фонетической манифестации которых обусловлена омонимией; в) креативного манипулирования семантикой опорной лексемы на основе трансформации её буквенного состава; г) креативного манипулирования двойной актуализацией более крупного опорного компонента (словосочетания). В свою очередь, актуальной и востребованной реализацией семантико-синтаксического типа языковой игры является каламбур, построенный на структурносинтаксической основе стилистической фигуры «хиазм». 

Изучение и понимание юмора другого народа требует не только лингвистических знаний, но и предполагает наличие определенной лингвострановедческой эрудиции.

При этом анекдоты, каламбуры и разного рода шутки являются важнейшим источником информации об истории, особенностях быта, национальном характере, нравственных ценностях и т.п.

На основе того, над, чем смеются представители той или иной нации, можно делать определенные выводы о том, что для них важно, ценно или, наоборот, неприемлемо.

Выводы по главе 2

1. Понимание юмористического дискурса как текста, погружённого в ситуацию смехового общения, позволяет интерпретировать юмористический дискурс с чтением немецкого языкового бытового анекдота - эту особую среду юмористического взаимодействия коллективного автора и гипотетического реципиента через читаемый в печатном варианте или в сети Интернет текст языкового бытового анекдота - как специфическую разновидность юмористического дискурса.

2. Специфика юмористического дискурса с чтением немецкого языкового бытового анекдота проявляется на уровне состава участников, их ролевого статуса, канала общения, диалогизирующей функции анекдота, вектора направленности юмористического воздействия.

3. Глобальная целевая установка коллективного автора в юмористическом дискурсе с чтением немецкого языкового бытового анекдота - приобщение реципиента к юмористическому восприятию окружающего миропорядка через смехо-вое осмысление фактов языка - не осуществляется хаотично, а выстраивается согласно более или менее четко прослеживающимся юмористическим стратегиям.

4. В процессе приобщения реципиента к юмористическому восприятию окружающего миропорядка через смеховое осмысление фактов языка обнаруживаются четыре стратегии. Воплощение каждой юмористической стратегии осуществляется коллективным автором через реализацию более частных тактик.

5. Немецкие языковые бытовые анекдоты, реализующие стратегию «Формирование критического отношения к современному мироустройству и его ценностям», мотивируют гипотетического реципиента к переосмыслению и корректировке своих жизненных и мировоззренческих установок в отношении реалий современного мироустройства в ракурсе юмористического взгляда коллективного автора на них.

6. Немецкие языковые бытовые анекдоты, реализующие стратегию «Привлечение внимания к сбоям в коммуникации членов социума», утверждают повседневное некооперативное коммуникативное взаимодействие членов социума актуальным типом общения в современном коммуникативном пространстве. Коллективный автор мотивирует реципиента видеть в известной дисгармоничности такого общения, прежде всего юмористическую составляющую. Юмор коллективного автора беззлобен и нацелен на то, чтобы вызвать у реципиента улыбку сочувствия к персонажам анекдота.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Резюмируя итоги проведенного исследования «Жанрово - стилистические особенности немецкоязычного юмористического дискурса» необходимо начать с основных положений:

Германские языки - это группа родственных языков западного ареала индоевропейской семьи. Традиционно германские языки делят на северные западные.

Отличительными особенностями германских языков, которые выделяют их среди других индоевропейских, являются динамическое ударение на первом (корневом) слоге, редукция безударных слогов, ассимилятивное варьирование гласных, общегерманское передвижение согласных, широкое использование аблаута, как фономорфологического средства, образование слабого претерита с помощью дентального суффикса, два склонения прилагательных: сильное и слабое.

Немецкий же язык, напротив, относится к языкам флективного типа. В немецком все именные части речи имеют категории рода, числа и падежа.

Категория комического это одна из основных категорий эстетики, основанная на специфическом восприятии человеком противоречивых явлений. Чувство комического - это отличительная черта всего человечества, которая отличает нас от животных и прочих существ.

Одной из форм проявления категории комического является юмор. Он является отношением сознания к объекту, к отдельным явлениям и к миру в целом, сочетающим внешне комическую трактовку с внутренней серьёзностью, что настраивает человека на более вдумчивое, серьёзное отношение к предмету смеха. Главные черты юмора - его двусмысленность и критичность.

В данном исследовании «Жанрово - стилистические особенности немецкоязычного юмористического дискурса» под анекдотом понимается небольшой устный шуточный рассказ с неожиданной и остроумной концовкой.

Национальные традиции и нормы поведения, свойственные представителям определенной страны и культуры, имеют прямое отражение в юморе, вот почему каждой стране свойственен свой собственный, неповторимый тип юмора, свое восприятие комизма в разных ситуациях. Примером могут послужить рассмотренный в данной работе немецкий юмор в анекдотах, как отражение национальной культуры.

Что же касается рассмотрения лингвостилистических средств, реализующих категорию комического в германских языках, то в основном юмористический эффект возникает за счет таких средств, как: двусмысленность, каламбур, гипербола и парадокс.

В настоящее время возрастает интерес исследователей к малым юмористичеким жанрам в литературоведении и стилистике.

Характеристики юмористического жанра - анекдот представляют интерес для дальнейшего изучения, поскольку касаются актуальных жанрово – стилистических проблем в аспекте творческой языковой личности. Для массового автора особую значимость приобретает исследование стереотипных конструкций, которые являются своеобразными клише юмористического жанра и стиля. Данные конструкции, характерные для современного массового сознания, ориентированного на язык художественной литературы, по всей видимости, восходят к различным типам глубинных контекстов (в терминологии А.А. Залевской) и могут быть основой для фундаментального исследования механизмов текстопорождения не только в юмористическом жанре, но и в других жанрах юмористической литературы.

Перспективным представляется описание характеристикнемецкого анеукдота, а также выявление лингвистических способов установления диалога с автором. Дальнейшего исследования требует классификация типов внешнего адресата на основании тех текстовых маркеров, которые эффективно вызывают обратную реакцию адресата. Особенности жанра немецкого анекдота, таже целесообразно исследовать на материале жанров сетевой литературы, в силу малого объема и большого массива текстов и комментариев, поскольку реакция адресата, имплицитная в традиционной литературной коммуникации, эксплицируется и становится доступной для анализа.

Другим перспективным направлением изучения немецкого анекдота является разработка категории автора жанра: материал народной этнической культуры дает возможность исследования творческой языковой личности и проблемы лингвокреативности в современном обществе, а также свидетельствует о необходимости обращения к проблемам современной речевой культуры.

Стилистические свойства текстов анекдотов могут быть предметом отдельного ортологического исследования и использоваться в качестве материала для приобретения навыков лингвистического анализа и для обучения литературных редакторов и корректоров.

Так как предложенная методика моделирования концепта жанра позволяет верифицировать те гипотезы и теоретические положения, которые выдвигаются исследователями в результате лингвопрагматического и дискурсивного анализа, то она представляется продуктивной для описания и изучения других юмористических жанров немецкого языка. Отдельного изучения требуют лингвистические способы выражения специфичных признаков жанра анекдота, а также определение восприятия соотношения текста и других поликодовых элементов адресатами текста, роли и значимости текста в поликодовом пространстве.

Безусловно, лингвопрагматическая и метаязыковая характеристика немецкого анекдота сопряжена с решением ряда вопросов литературоведческого и культурологического характера, что также должно быть отнесено к перспективам изучения.

Таким образом, цель работы, состоявшая в выявлении и анализе средств материале типа текста анекдот, реализована.

Решены следующие задачи – мы уточнили понятие дискурса, определить его место в теории наук, проанализировали понятия «комическое», «юмор», «смех», изучили конститутивные признаки немецкого анекдота, проанализировали типы манифестаций немецких анекдотов с учётом их композиционных характеристик и типы бытующих в социуме вариантов анекдотов, построенных с участием одного и того же дуального опорного компонента, рассмотрели семантический механизм создания юмористического эффекта в немецком анекдоте, описали типы реализаций семантического механизма создания юмористического эффекта в анекдоте с ложным декодированием опорного компонента, разобрали типологию языковой игры, формирующей юмористический эффект в немецком анекдоте с языковой игрой, изучили установленные типы языковой игры как реализации семантического механизма создания юмористического эффекта в анекдоте с языковой игрой. А, также выяснили специфику юмористического дискурса с чтением немецкого анекдота и выявили и проанализировали стратегии и тактики, реализуемые коллективным автором по отношению в гипотетическому реципиенту в юмористическом дискурсе с чтением немецкого анекдота.

Таким образом, данное исследование можно считать законченным и завершенным.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Абдуллина Н.З. Феноменологическая характеристика анекдота как типа текста. Лингвистика текста с.90-93
2. Абильдинова Ж. Б. Жанровая специфика анекдота. Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 21 (202). Филология. Искусствоведение. Вып. 45. С. 5–9.
3. Абрамов Б. А. Немецкий язык [Электронный ресурс] / Б. А. Абрамов, Н.Н. Семенюк // Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. - С. 329-330. - http: www.durov.com/linguistics3/abramov-semenyuk-90.htm
4. АльфаЛекс 5.0. Немецко-русский и русско-немецкий электронный словарь Электронный ресурс]. / ЗАО «МедиаЛингва», 1996-2005.
5. Анохина С. П. Тексты Священного Писания в сопоставительном аспекте: монография. – Тольятти: Изд-во ПВГУС, 2012. 168 с.
6. Арутюнова Н. Д. Дискурс // ЛЭС. М., 1990. С. 136-137.
7. Бассай  С.  Н. Аспирант  КОММУНИКАТИВНЫЙ  АСПЕКТ  ИЗУЧЕНИЯ  НЕМЕЦКОГО  БЫТОВОГО  АНЕКДОТА Запорожского  национального  университета.
8. Бахтин М. М.. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Собр. соч. – М.: Русские словари, 1996. – Т.5: Работы 1940-1960 гг. – С.159-206. 
9. Билан О. А. Анекдот как отражение стереотипных представлений // Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота, 2013. № 6 (73). C. 26-29.
10. Брандес М. П. Стилистика немецкого языка [Текст]: учеб.пособие / М. П. Брандес. - М.: Высшая школа, 1990. - 320с.
11. Буркамп Д. Немецкий юмор или над чем смеются в Германии // Эксперт – Сибирь. – 2006. - №16 (113). – С. 5-6.
12. Введение в германскую филологию [Текст] / М. Г. Арсеньева, С. П. Балашова, В. П. Берков, Л. Н. Соловьева. - М.: ГИС, 2000. - 314 с.
13. Вежбицкая А. Речевые жанры//Жанры речи: сб. науч. ст./Саратов, 1997. – С. 99– 111.]
14. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1997 - 416 с.
15. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика // Пер. с англ. и нем.; ВГПУ. - Волгоград: Перемена, 1997. 139 с.
16. Воробьева, М. В. Анекдот как феномен повседневной культуры советского общества (на материале анекдотов 1960–1980-х годов) автореф. дис. … канд. культурологич. наук. Екатеринбург, 2008. 24 с.. С. 13.
17. Гальперин, И.Р. Текст как предмет лингвистич. исследования. М., 1981. 139 с.
18. Горшков А.И. Русская словесность: От слова к словесности. – М., 1995., с.189
19. Давайте отдохнем! [Текст] = Rasten wir! / cост. И. П. Суслова - М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1961. - 80с.
20. Девкин В. Д. Занимательная лексикология [Текст] / В. Д. Девкин. - М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1998 - 312с.
21. Дементьев В. В. Теория речевых жанров. — М.: Знак, 2010. — 600 с. — (Коммуникативные стратегии культуры). ЭБС: IPR books
22. Дементьев В.В., Седов К.Ф. Социопрагматический аспект теории реч. жанров: Учеб. пособие. - Саратов: Изд-во Саратовского пед. ин-та, 1998. -107 с.
23. Донгак С. Языковая игра и обманутое ожидание. [Электронный ресурс] /С. Донгак. // Критика и семиотика. - 2001. №3-4. С.78-84 - http: // www.nsu.ru/education/virtual/cs34content.htm.
24. Дрововоз Т. И. Когнитивные особенности перевода юмористического дискурса. Материалы V Международной научной конференции «Языки профессиональной коммуникации»Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 28 (243). Филология. Искусствоведение. Вып. 59 . С. 165–168.
25. Иванов В. М. Явление экввивокации в дискурсе анекдота в современном немецком языке [Текст]: Дис…канд. филол. наук: 10.02.04 / В. М. Иванов. - Иркутск: ИГЛУ, 1999. - 135с.
26. ИГНАТЧЕНКО И. Р. К вопросу о структуре юмористического акта. Историческая и социально-образовательная мысль. 2014. № 3 (25)Москва, Россия Филология и лингвистика.
27. Казакова Д. В. Теории вербального юмора в современной зарубежной лингвистике // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 8 (26): в 2-х ч. Ч. II. C. 77-80.
28. Каган М.С. Анекдот как феномен культуры // Анекдот как феномен культуры. Материалы круглого стола16 ноября 2002 г. – СПб.:Санкт-Петербургское философское общество, 2002,с. 6 - 16.
29. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик. - М.: Гнозис, 2004. 390с.
30. Карасик В.И. Анекдот как предмет лингвистического изучения // Жанры речи: Межвуз. сб. науч. тр. - Саратов: Колледж, 1997. Вып.1. – С.144-153.
31. Карасик В.И. Этнокультурные типы институционального дискурса // Этнокультурная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров. – М.: ИНИОН РАН, 2000. – С. 37–64.
32. Карасик, В.И. О типах дискурса / В.И. Карасик // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. – Волгоград : Перемена, 2000 (а). – С. 5–20.
33. Киров, Е.Ф. Цепь событий – дискурс/текст – концепт // Актуальные проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации. Лингводидактические аспекты МК: материалы науч. сессии фак-та ЛиМК ВолГУ. – Волгоград, апрель 2003: сб. науч. ст. – Волгоград: Изд-во «Волгоград», 2004. – Вып. 2.– С. 29–41.
34. Кубрякова Е. С., Александрова О. В. О контурах новой парадигмы знания в лингвистике // Структура и семантика художественного текста. Доклады VII Междунар. конф. М., 1999. С. 186-197.
35. Кудинова Т. А. Субстандарт в юмористическом дискурсе Ростовский государственный строительный университет Вестник № 3 с. 21-24.
36. Кузнецова А. Каламбур как средство публицистической выразительности. [Электронный ресурс] /А. Кузнецова. - Ростов н/Д, 1987. http://www.nicomant.fils.us.edu.pl/jrn/1999/j4/pril/pril1.2kalambur.html
37. Кулинич М.А. Лингвокультурология юмора (на материале английского языка): моногр. – Самара: Изд-во СГПУ, 2004, с.200.
38. Курганов Е. Похвальное слово анекдоту. – СПб.: Звезда, 2001, с.182.
39. Курганов Е. Я. Анекдот как жанр. - СПб.: Академический проект, 1997. -123с.
40. Лебедев В. Б. Frhliche Minuten [Текст] = Веселые минутки / сост.В. Б. Лебедев. - М.: Просвещение, 1983. - 95с.
41. Литературная энциклопедия в 11 томах [Электронный ресурс]//http:www.encycl.yandex.ru/search.xml?text=enc_abc&enc_abc=*&how=enc_abc_rev&enclitenc
42. Макаров М.Л.. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. Тверь, 1998. С. 68–72.
43. Макаров, М.Л. Коммуникативная структура текста. Тверь, 1990. – 130с.
44. Месропова О.М. Прагмасемантическая классификация текстов шуток и анекдотов. // Языковая система и социокультурный контекст [сб.ст.] – СПб., Тригон, 1997. – (Studia Linguistica – 4, с. 166.
45. Морозова А. М., Жанровая специфика юмористического дискурса 2013 Материал взят из: Вестник Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина Научный журнал № 1 (Том 1)-2013 Филология.
46. Норманн, Б. Ю. Игра на гранях языка / Б. Ю. Норманн. –М. :  Флинта: Наука, 2006. – 344 с.
47. Олешков М. Ю. Основы функциональной лингвистики: дискурсивный аспект. I (Нижний Тагил, 2006. - 146 с.)
48. Петренко М.С. Современный анекдот в текстовом, жанровом, дискурсивном аспектах: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Таганрог, 2004, с.15.
49. Петровский М. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. — М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель Под ред. Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского 1925.
50. Поликарпов А. М. Прагматика немецкого анекдота // Deutsch kreativ. 2007. № 1. С. 7-10.
51. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха.Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне) // Собр. тр. В.Я. Проппа / науч. ред. коммент. Ю.С. Рассказова. – М.: Лабиринт, 1999, с. 21–24.
52. Прохоров Е. Ю. Действительность. Текст. Дискурс[Текст] / Е.Ю. Прохоров. - М. : Флинта : Наука, 2004. - 224 с.
53. Радина Е. М. Лингвостилистические особенности короткогоюмористического рассказа [Текст]: Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.02.04. / М. Е. Радина. - Пятигорск, 2002. - 18с.
54. Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность / Пер. с англ. - М.: Лабиринт, 1994. -214 с.
55. Рюмина М.Т. Эстетика смеха: смех как виртуальная реальность. – М.: КомКнига, 2006,с. 14)
56. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и Принцип причинности / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца 20 века. – М. : РАН, 1996. – С. 35–73.
57. Сизова И. А. Германские языки [Электронный ресурс] / И. А. Сизова //Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. - С. 101-102. -http: www.durov.com/linguistics3/sizova-90.htm
58. Соколов Е.Г., цит. по Юдин Ю.И. Народный анекдот, смежные фольклорные жанры, литература // Жанры словесного текста. Анекдот: сб. ст. – Таллинн: Таллин. пед. ин-т, 1989, с. 6.
59. Троицкий Н. А.: Улыбки на лекциях по истории Издательство: Высшая школа, 2006, 360 с.
60. Трошина Н.Н. О семантико-синтаксическом аспекте цельности (когерентности) художественного текста // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982. -192 с.
61. Трунова Е.Г. ЭТНИЧЕСКИЙ АНЕКДОТ КАК СПОСОБ СТЕРЕОТИПИЗАЦИИ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ Липецкий государственный педагогический университет (Липецк, Россия)
62. Фуко М. Археология знания. Ника-Киев, 1996, 208 с.
63. Химик В.В. Анекдот как уникальное явление русской речевой культуры // Анекдот как феномен культуры: материалы круглого стола 16 ноября 2002 г. – СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002, с.198.
64. Цепелева А., студ. 4 курса Науч. рук. — Романова Е.В., канд. филол. наук, доц. Прагматика немецкого анекдота с.206-207.
65. Чернявская В.Е. Стилистический энциклопедический словарь русского языка. — М:. "Флинта", "Наука" Под редакцией М.Н. Кожиной 2003.
66. Черняховская Л.А. Смысловая структура текста и ее единицы // Вопросы языкознания. - 1983. - № 6.
67. Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот. Текст и речевой жанр. – М.: Языки славянской культуры, 2002, С. 144, с. 21.
68. Шмелева Т. В. Модель речевого акта // Жанры речи: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 1997. - Вып. 1. - С. 68 - 79.
69. Щурина Ю.В. Шутка как речевой жанр. Диссертация канд. филол. наук. – Красноярск, 1997. – 155 с.
70. Якобсон Р. О. ЛИНГВИСТИКА И ПОЭТИКА // Структурализм: "за" и "против". М., 1975, с.193-230,  с.  198.
71. Duden Deutsches Universalwrterbuch. Mannheim-Leipzig-Wien-Zrich,1996. S 1816.
72. Brinker K. Linguistische Textanalyse: Eine Einfhrung in die Grundbegriffe und Methoden. 3., Aufl. Berlin: E. Schmidt, 1992. - 163 S.
73. Leacock Stephen. Humour and Humanity: An Introdiction to the Study of Humour. – New York, Henry Holt and Company, 1938.
74. Mieder W. Antisprichwrter. Wiesbaden: Verlag fr deutsche Sprache, 1983. Bd. 1. 235 S. 8. www.witzdestages.net (дата обращения: 09.05.2014).
75. http://www.beepworld.de/members19/vietmeier/sp-woerter.htm (дата обращения: 09.05.2014).
76. www.humor.thelinks.com
77. www.i-u.ru/biblio/dict.aspx
78. www.iranek.com
79. www.language-study.com/deutsch.html
80. www.language-study.com/english.html
81. www.krugosvet.ru
82. www.mediasprut.ru/rus/witz.shtml
83. www.newsman.tsu.ru/library/main/tertichnii/chapter4/5_10/html
84. www.rubricon.com
85. www.sng.tyumen.ru/view.php?id=1
86. www.spiritproject.de/medicus/humor/witz2.htm
87. www.tversu.ru/~ips/Indoeuropean.htm#part19
88. www.zovu.ru/yaz/umor01.htm
89. www.altai.fio.ru/projects/group1/potok62/site/humor2.htm

ПРИЛОЖЕНИЯ

Анекдоты на немецком языке

Тема «Семья»

Marianne hat eine kleine Schwester. Sie heit Elke. Sie ist vier Jahre alt. Elke schreibt sehr gern. Eines Tages fragt die vierjhrige ihre groe Schwester: „Marianne, kannst du schreiben und lesen? “— „Aber natrlich. “ „Kannst du auch alles lesen, was du schreibst? “ - „Gewiss“ Da sagt Elke traurig: „Ich kann aber nur schreiben; lesen kann ich das Geschriebene nicht.“

* * *

„Ruf deine Mutter.“

„Mutti ist nicht da.“

„Bist du allein zu Hause?“

„Nein, mit meiner Schwester.“

„Ruf deine Schwester.“

„Schn.“

Nach 5 Minuten kommt das Mdchen zurck. „Entschuldigen Sie, bitte, meine Schwester kann nicht ans Telefon kommen.“

„Warum nicht?“

„Sie kann noch nicht aus dem Kinderbett klettern.“

* * *

„Wen liebst du mehr, Gisela, den Vater oder die Mutter? “

„Auf diese Frage kann ich nicht antworten.“ „Warum denn nicht? “

„Vati wird bse, wenn ich sage, dass ich Mutti mehr liebe. “

* * *

„Warum weinst du, Barbara?“

„Mein Bruder und meine Schwester haben Ferien und ich nicht.“

„Und warum hast du keine Ferien? Warst du faul? Hast du schlecht gelernt?“

„Nein, ich bin fnf Jahre alt und gehe noch nicht in die Schule.“

* * *

Mutter: Heinz, wieder bist du nicht artig. Siehst du, ich bekomme schon graue Haare.

Heinz: Ach so, Mutti, dann warst du auch nicht artig. Sieh, Omas Haar ist

ganz grau.

* * *

„Wie alt bist du, Kleiner?“ „Fnf Jahre.“

„Fnf Jahre und bist nur so gro, wie mein Regenschirm.“

„Und wie alt ist ihr Regenschirm.“

* * *

Karin ist sechs Jahre alt. Sie spielt gern im Garten. Auch heute war Karin im Garten. Dort hat sie mit anderen Mdchen und Jungen gespielt. Nun kommt sie mit recht schmutzigen Hnden nach Hause. Die Mutter sieht Karins schmutzige Hnde und ruft: „Hast du meine Hnde schon einmal soschmutzig gesehen?“

„Mutti, ich habe dich aber auch nie mit sechs Jahren gesehen.“

* * *

Ein kleines Mdchen steht auf der Strasse und weint laut. Ein Junge geht zu dem Mdchen. Er will ihr helfen. „Warum weinst du?“ fragt er das Mdchen. „Ich habe meine Mutter verloren“, sagt das Mdchen und weint noch lauter.

„Weine nicht! Ich helfe dir. Sag mir, wie sieht deine Mutter aus?“

„Meine Mutter ist die schnste und beste Mutter“, war die Antwort.

* * *

Ich sage immer: „Besser geben als nehmen.“

„Mein Vater hlt es auch immer so.“ „Was ist dein Vater?“

„Boxer.“

Тема «Дом»

„Sie haben mir doch versprochen”, sagt Frau Meier zum Elektriker, „endlich meine Trklingel zu reparieren. Warum kommen Sie denn nicht?“ — „Ich war dreimal bei Ihnen. Ich habe lange geklingelt. Niemand hat die Tr geffnet, und da bin ich wieder fortgegangen.“

* * *

,,Jutta, es ist schon 10 .Uhr. Du musst schlafen gehen,“ sagt die Mutter zu ihrer Tochter.

„Mutti, warum muss ich am Abend zu Bett gehen, wenn ich noch nicht schlaffen will. Und am Morgen muss ich aufstehen, wenn ich noch schlafen will.“

* * *

Gerda: Vati, ist es gut, einen Schler fr das zu bestrafen, was er

nicht gemacht hat?

Vati: Natrlich, nicht.

Gerda: Ich habe die Aufgaben nicht gemacht. Und der Lehrer hat mich

bestraft.

* * *

„Kann dein kleiner Bruder schon sprechen?“

„Nein. Das braucht er auch nicht. Er braucht nur zu weinen, dann bekommt er alles, was er will.“

* * *

„Komm, wir wollen schwimmen gehen“

„Aber ich kann nicht schwimmen“

„Das macht nichts. Im Wasser lernst du es.“

„Nein, so geht das nicht. Zuerst will ich schwimmen lernen, und dann gehe

ich ins Wasser“

* * *

Max, der Sohn eines Elektrikers, kommt nach Hause. Er hat eine dicke Nase und weint. „Aber, Max, was hast du denn gemacht?“ fragt ihn die Mutti.

„Ach,“ weint Max, „da kam eine Biene geflogen, und die war am Ende nicht isoliert. “

* * *

Ira ist 2 Jahre alt. Sie kann nur bis zwei zhlen. Die Familie isst zu Mittag.

Die Mutter gibt ihr einen Lffel und fragt sie: „Wieviel Lffel hast

du?“ — „Einen Lffel.»

Sie gibt ihr einen zweiten Lffel. „Wieviel Lffel hast du jetzt?“

„Zwei Lffel.“

Sie gibt ihr noch einen Lffel. „Wieviel Lffel sind es jetzt?“

„Viele.“

„Sag doch, wieviel sind es?“

Da sagt die kleine Diplomatin: „Nimm diesen Lffel, er ist schmutzig.“

* * *

„Vati, wo bist du geboren?“ „In Moskau.“

„Und Mutti?“ „In Minsk.“ „Und ich?“ „In Saratow.“

„Und wie haben wir uns kennengelernt.“

* * *

Der Vater fragt seinen kleinen Sohn: „Nina hat 4 Kuchen gegessen. Ihrem

Bruder Mischa hat sie 2 Kuchen gegeben. Wieviel Kuchen haben sie zusammen gegessen?“

Der Kleine (emprt): „Warum hat sie selbst so viele Kuchen gegessen und ihrem Bruder nur 2 Kuchen gegeben?“

Тема «Человек»

„Kommt morgen um neun Uhr in die Schule“, sagte die Lehrerin zur erste Klasse, „morgen kommt der Schularzt! Wascht euch gut. Vergesst auch den Hals nicht, denn der Schularzt sieht sich auch euren Hals an.”

Hans wscht sich nicht gern. Aber heute wscht er sich sehr lange. Seinen Hals wscht er so gut wie noch nie. „Was ist mit dir?“ fragt seine Mutter erstaunt.

Hans sagt: „Heute kommt der Schularzt, er will sich unseren Hals ansehen“. Und Hans zeigt der Mutter den Hals zur Inspektion. „Ist der Hals sauber?“

„Sehr sauber, Hans. Jetzt musst du aber schnell in die Schule. Vergiss

dein Frhstcksbrot nicht.“

Hans luft in die Schule. Er freut sich. Heute kommt der Arzt.

Drei Stunden vergehen. Um 1 Uhr kommt Hans nach Hause. Er ist traurig.

„Was gibt's, Hans? Ist etwas passiert?“ „Ach, Mutti, denk dir, der

Schularzt hat meinen Hals nur von innen angesehen.“

* * *

Der Lehrer kommt in die Klasse und sagt: „Heute stelle ich euch zwei Fragen. Wer auf die erste Frage antwortet, braucht auf die zweite Frage nicht zu antworten. Die erste Frage ist:

„Wieviel Haare hat ein Mensch?“

Kurt hebt die Hand: „Ich wei es. Eine Million zweihunderttausend.“

„Nanu? So, jetzt sag mal, woher weit du das“

„Aber, Herr Lehrer, das ist schon die zweite Frage. Sie sagten doch, wer

auf die erste Frage antwortet, braucht auf die zweite Frage nicht zu

antworten.“

Тема «Пища»

Die Tante gibt der kleinen Marie einen Kuchen. Marie sagt: „Danke” — und geht zum Spiegel. „Warum isst du den Kuchen vor dem Spiegel?“ fragte die Tante. „Aber, Tante, so esse ich zweimal so viel Kuchen.“

* * *

Der kleine Hans war mit seiner Mutter im Laden. Die Mutter hat viele Lebensmittel gekauft: Brot und Milch, Gemse und Obst, Fleisch und Butter und vieles andere. Sie hat viele Pakete. Die Pakete sind schwer. Da sagt Hnschen: „Mutti, ich will dir helfen. Gib mir die Pakete. Ich trage die Pakete und du trgst mich.“

* * *

Die Mutter bringt zwei schne groe Apfel. Sie gibt die pfel ihrer kleinen Tochter Eva. Eva isst einen Apfel und nimmt den zweiten. Da sagt die Mutter: „Eva, der zweite Apfel ist fr morgen.“

„Mutti,“ ruft die kleine Eva, „du sagst doch immer: Morgen, morgen, nur nicht heute, sagen alle faulen Leute.“

* * *

Wieviel pfel waren auf dem Teller Auf dem Teller lagen drei Apfel. Michael freute sich und fragte gleich seine Schwester:

„Rosi, wieviel pfel sind auf dem Teller?“

„Drei, kannst du nicht zhlen? Warum fragst du mich?“ antwortet Rosi.

„Ich beweise, dass es fnf sind“, sagte Michael und lachte.

„Das ist nicht mglich“

„Doch. Auf dem Teller sind drei Apfel», sagte Michael.

„Ja.“

„Wo drei Apfel sind, sind auch zwei Apfel.“

„Das ist wahr.“

„Wenn auf dem Teller drei und zwei Apfel sind dann sind es zusammen

fnf“, sagte Michael lustig.

„Du hast recht, aber weit du was? Ich nehme mir diese drei Apfel, und du nimmst dir die anderen zwei“, lachte Rosi und nahm sich alle Apfel vom Teller.

* * *

„Kellner, bitte, rufen Sie den Direktor. Diesen Braten kann man nicht

essen.“

Kellner: Schn, der Direktor isst ihn aber auch nicht.

Тема «Домашние Животные»

Der kleine Hans hat groe Angst von Hunden. Einmal ging er mit seiner

Tante spazieren. Da sah er einen Hund. Vor Angst begann Hans zu weinen.

„Hans, warum weinst du“, sagte die Tante. „Warum hast du Angst? Siehs du, ich habe keine Angst.“

„Du bist auch nicht so weit unten“, antwortete der Kleine.

* * *

Auf einem Jahrmarkt vor einer Schaubude steht ein Mann und ruft laut:

„Wer will ein merkwrdiges Tier sehen ? Wer will ein merkwrdiges Tier

sehen? Hier knnen Sie das merkwrdige Tier sehen. Dieses merkwrdige.

Tier ist eine, Katze und doch ist es keine Katze. Es hat Augen wie eine

Katze, und doch ist es keine Katze. Es hat Ohren, wie eine Katze und eine Nase wie eine Katze, und doch ist es keine Katze. Es hat ein Maul wie eine Katze, und doch ist es keine Katze. Es hat einen Kopf wie eine Katze und doch ist keine Katze. Es hat den Krper einer Katze, und doch ist es keine Katze.“

Die Menschen gehen in die Schaubude, und was sehen sie da? Einen Kater.

Тема «Школа»

Der Lehrer fragt den Schler Georg: Wieviel Tage hat die Woche? Wie

heien sie?“

Georg antwortet: „Die Woche hat sieben Tage, und ich heie Georg.“

* * *

Man fragte einen faulen Jungen „Welcher Tag ist der krzeste Tag“ —

„Sonntag“, war die Antwort.

* * *

Lehrer: „Na, Junge, warum antwortest du nicht? Ist die Frage schwer?“

Schler: „Die Frage nicht. Die Frage ist leicht. Die Antwort ist schwer.“

* * *

„Uwe“, sagt der Lehrer. „Du hast drei Fehler in der Hausaufgabe gemacht,

und Erich hat keinen.“

„Ja, Herr Lehrer. Erichs Vater ist gestern zu Hause geblieben. Mein Vater

aber ist ins Kino gegangen.“

* * *

„Aber, Wolfgang, gehst du denn nicht zur Schule? Es ist schon neun Uhr.“

Heute ist keine Schule, Mutti. Der Lehrer hat gesagt: „Genug fr heute, morgen fahre ich fort.“

* * *

Hans ist sehr faul. Er macht nichts selbst. Er schreibt alles von seinem

Nachbarn ab.

Lehrerin: „Hans, ich will nicht mehr sehen, dass du abschreibst.“

Hans: „Schn, jetzt schreibe ich so ab, dass Sie nicht sehen.“

* * *

„Vati, du wolltest mir deinen Bleistift geben, wenn ich gute Zensuren bekomme. Du hast Glck, du brauchst mir deinen Bleistift nicht zu geben.“

* * *

„Wie teilt man einen Apfel in 4. Teile?“ „Herr Lehrer, es ist besser, man

isst den Apfel selbst auf.“

* * *

Es ist Geographiestunde. An der Tafel hngt eine Landkarte. Auf dem Tisch steht ein Globus. Das Thema der Stunde ist „die Erde“. Der Lehrer ruft den Schler Paul auf. „Paul,“ sagt der Lehrer, „beweise, dass die Erde rund ist.“

„Herr Lehrer, ich habe es nicht gesagt. Glauben Sie mir, ich habe es ganz

bestimmt nicht gesagt.“

Der Lehrer ruft Peter auf.

„Wie ist die Erde?“

„Rund.“

„Kannst du das beweisen?“

„Natrlich. Auf der Karte sehen wir die Erde. Wie ist die Erde hier?

Rund. Auf dem Tisch steht ein Globus. Wie ist der Globus. Rund. Also ist

die Erde auch rund.“

Es gibt auch andere Beweise.

Der jugoslawische Dichter Nuschitsch erzhlt uns von seinem Geographieexamen in der dritten Klasse.

Der Lehrer hat ihn gefragt: „Wie kannst du beweisen, dass die Erde rund

ist.“

Nuschitsch antwortete: „Wenn ich aus der Klasse gehe und immer weiter gehe und gehe, so komme ich wieder in die Klasse zurck.“ Da sagte der Lehrer: „Gehe in die dritte Klasse zurck und lerne dort noch ein Jahr.“

* * *

Der Vater fragt seine vier Shne: „Wie steht's in der Schule? Arbeitet ihr gut? Seid ihr fleiig?“

Hans: „Ich bin der Erste in Russisch.“ Max: „Ich bin der Erste in

Geographie.“ Franz: „Ich bin der Erste in Deutsch.“

„Und du?“ fragt der Vater seinen vierten Sohn.

„Bist du auch Erster?“ „Gewiss“, antwortet Klaus, „ich gehe immer als

erster aus der Klasse.“

PAGE \* MERGEFORMAT 2

Юмористический дискурс и его стилистические особенности в немецком языке