Проблема опровержимости политических концептов

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

Федеральное государственное автономное образовательное

учреждение высшего профессионального образования

«Южный федеральный университет»

Факультет социологии и политологии

Кафедра теоретической и прикладной политологии

(Ф. И. О.)

Проблема опровержимости политических концептов

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

по специальности: политология

Научный руководитель –

Рецензент –

Ростов-на-Дону – 2015

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ …………………………………………………………………....С.3

1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПТОЛОГИЯ.………………………..…..С.9

1.1 Понятие политической концептологии и политических концептов, их особенности и классификация.……………………………………………..С.9

1.2Понимание политических концептов: история, разница в подходах………………………………………………………….….………..С.17

1.3 Политическая и аналитическая философия: сходство и различие……………………………………………………………………… С.21

Выводы по главе 1……………………………………………………….…С.39

2. АНАЛИЗ ПОЛИТИЧЕСКИХ КОНЦЕПТОВ………………………..….С.40

2.1 Политическая концептология как междисциплинарный подход к исследованию……………………………………………………………...… С.40

2.2. Политические концепты нашего времени и проблема их опровержения на современном этапе……………….…………………….С.44

Выводы по главе 2…………………………………………………………С.57

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………...С.58СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ……………………..С.61

ВВЕДЕНИЕ

Начало традиций анализа политического процесса и прогресса политической жизни берут начало в давнем прошлом. Основной вехой в разработке концепции политического процесса, с которой политическая мысль Запада подошла близко к рубежу 20 в., были, к примеру, классические труды Маркса и Энгельса 'Классовая борьба во Франции', 'Революция и контрреволюция в Германии', 'Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта' и 'Гражданская война во Франции'. Но, пожалуй, только в 20 в. появились первейшие попытки построения расширенной и специальной теоретики политического процесса.

Направление развития концептуальных взглядов на политический процесс можно связать с разработкой 2-х гдавных парадигмальных оппозиций:

1.Микроуровня.

2. Макроуровня.

Или группового плюрализма и системного холизма.

В оценке приоритеов данных подходов с точки зрения их исторического возникновения, значит, что дедуктивный способ макроанализа родился, скорее, немного ранее индуктивного микроподхода. Еще в своей 'Всемирной истории' в 40 книгах Полибий (II в. до н. э.) трактовку концепции целостного круговорота жизни в политике, предполагающей закономерный переход государства от становления к расцвету, далее и упадку и определяющего 6 фаз целостного цикла развития государства: монархию, тиранию, аристократию, олигархию, демократию и охлократию. Нынешний этап развития концепций политического процесса открывается в 20 в. микротеориями, сопряженными с именами А. Бентли и В. Парето. Конкретно концепция циркуляции и круговорота элит, имеющая разработку в 'Трактате по общей социологии' В. Парето, дала основание Й. Шумпетеру именовать последнего основоположником современной 'социологии политического процесса'. В. Парето берет в качестве начального конструкта для собственной теории понятие 'элиты' как субъекта и движущей силы политического процесса, которой противостоит контрэлиты, и, наконец, народ, исполняющий тут роль скорее пассивную, нежели активную.

Но подлинную революцию в развитии теории политического процесса сделала книга А. Бентли 'Процесс управления' (1908 год), в ней впервые была подробно разработана концепция 'групп интересов' (или 'заинтересованных групп'). Конкретно ему, единственному из первых принадлежала немарксистская трактовка динамики социального процесса и интерпретация политического процесса как взаимного давления социальных групп в борьбе за власть в государстве.

Начиная с А. Бентли, аспект 'политический процесс' охватывает оба типа отношений:1 - неформальные, реальные и групповые, т. к. 'группа интересов' и есть его первичный субъект, и 2- производные, официально-институциональные, представляющие из себя только проекцию групповых интересов, в силу чего государственные институты выступают лишь как один из многочисленных видов 'групп интересов'. Правительство в представлении А. Бентли выступает в роли специфической официальной группы-арбитра, регулирующей конфликты. Автором вводится в процессуальную теорию понятия артикуляции и идентификации групповых интересов как базовый пункт анализ каждого политического процесса. В соответствии с основными субъектами власти в государстве, А. Бентли вычленяет 3 главных субпроцесса в структуре процесса гос. управления: законодательный, исполнительный и судебный.

Д. Трумэн был последователем А. Бентли. Он выпустил в 1951 г. труд 'Управленческий процесс', который выводит теорию групповых интересов на новейшие рубежи. Так же, как и его предшественник, под политическим процессом Д. Трумэн подразумевает схватку социальных групп за власть и контроль над распределением ресурсов. Им же более дотошно разрабатывается идея смены равновесия и неустойчивости, а в роли центрального понятия предлагается категория 'стабильность', определяемая им как устойчивый тип группового взаимодействия. Итак, политический процесс приобретает, по Трумэну, пространственно-временные контуры, т. к. групповая динамика возникает как волнообразный цикл перетекания от нестабильных взаимодействий к становлению относительного равновесия между группами, к восстановлению традиционной модели стабильности или возникновению новейшей. Данный подход разрешил в значительной мере дать уровень оценки групповой динамики политического процесса, но это далеко не всегда предоставляло возможность дать обеспечение равновесию между некоторыми социальными группами и балансу государственной системы в целостности. В период после войны в Америке было собрано достаточное количество эмпирических исследований индивидуального и группового поведения в политике, но после кризиса нормативно-институциональной концепции фактически отсутствовала любая общепринятая теория, претендовавшая на универсальное значение.

Ответом на данную потребность в начале пятидесятых годов рождается процессуальная теория производства политических систем Д. Истона, разработанная им на основе общей теории систем. В соответствии с данным подходом политический процесс выступает в синтезе воспроизводства целостной структуры и цикличного функционирования политической системы в союзе с социальной и внесоциальной средой, вбирающей влияние на политические процессы экономических, экологических, культурных и прочих аспектов, Процессы функционирования отдельных государственных, партийных и других институтов включаются как элементы политического процесса на уровне макросистемы. В ходе процесса политики институциональная система осваивается и приспосабливается в целом и в частности (некоторые элементы), обеспечивая воспроизводство и сохранение, как ее системных качеств, так и составляющих ее компонентов.

Если в модели политического процесса Бентли - Трумэна объектом давления низовых 'групп интересов' считается правительство и его официальные институты, то в концепции Д. Истона макророль государства подменяется интегрирующими функциями политической системы. Политические системы имеют градацию Д. Истоном на 2 блока: внутренних, национальных систем и международной, наднациональной мегасистемы, в итоге чего автором выводятся особенные международные факторы внутриполитических процессов.

Чтобы уйти от излишней абстракции, которую имела его концепция, Д. Истон обращает внимание на внутренние содержательные компоненты политического процесса, преобразуя их как синтез формальных и неформальных структур власти с так называемым 'политическим сообществом' ('political community') стратифицированных групп и индивидов. Однако, несмотря на эту попытку, фактически за скобками концепции Д. Истона остается проблема включения отдельных субъектов и субпроцессов в макропроцесс в целом.

Итак, если сложить разные концептуальные подходы, можно понять политический процесс: 1.Динамическое, интегральное измерение макрополитической жизни, заключающее в себе функциональное воспроизводство и изменение компонентов политической системы; 2.Совокупная политическая активность социальных субъектов; 3.Борьба за контроль над рычагами властвования и управления обществом, имеющая характеристику определенной расстановки и соотношения социально-политических сил.

Итак, из вышеуказанного явно видна актуальность данной выпускной квалификационной работы, она заключена в самой политике, т. к она непосредственно касается внутригосударственных и межгосударственных отношений (внутренняя политика; внешняя / международная политика; политика разрядки, политика нейтралитета, политика неприсоединения, политика невмешательства во что). Такая деятельность затрагивает этнические (национальная политика), экономические вопросы (экономическая политика; финансовая политика; торговая политика страны).

Анализ политических концептов был, есть и будет главнейшей темой в: политологии, социологии, философии и психологии.

Исходя из всего вышесказанного можно обозначить цель выпускной квалификационной работы – изучение природы политических концептов и проблем, связанных и их опровержимостью. Из поставленной цели мы можем логически вывести следующие задачи:

Дать понятия: «политическая концептология», «политический концепт», «политическая философия».
Проанализировать разницу в концептуальных политических подходах.
Изучить историю формирования концептаульной теории.
Рассмотреть и провести анализ в области политической и аналитической философии.
Изучить политическая концептологию как вид междисциплинарного подхода к данному исследованию.
Рассмотреть политические концепты с позиции нашего времени и проблему их опровержения на современном этапе.
Сделать выводы, подвести общий итог.

Объект исследования – политическая концептология с позиции временного аспекта.

Предмет исследования – проблема опровержимости политических концептов на нынешнем этапе.

Методологическая база исследования. К методологической базе выпускной квалификационной работы можно отнести следующие работы: Макаренко В.П. Политическая концептология: первые итоги разработки // Политическая концептология, Макаренко В. П. Аналитическая политическая философия: очерки политической концептологии, Макаренко В. П. Аналитическая философия права: проблемы и перспективы № 6, Макаренко В. П. Власть и легитимность, Макаренко В. П. Главные идеологии современности, Макаренко В. П. Государство и политический реализм: пути когнитивного сопротивления № 1/15, Макаренко В. П. Групповые интересы и властно-управленческий аппарат: к методологии исследования // Социологические исследования. № 11, Аналитическая философия. Избранные тексты, Бакеркина В. В., Шестакова Л. Л. Краткий словарь политического языка, Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков, Время мира. Выпуск 1. Историческая макросоциология в XX веке, Гирц К. Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение № 1(29), Грязнов А. Ф. Вступительная статья // Аналитическая философия: становление и развитие. Антология / Под ред. А. Ф. Грязнова, Капустин Б. Г. Что такое политическая философия? // Политические исследования, Карпенко А. С. Логика в России. Вторая половина ХХ века // Вопросы философии, № 9, Лубский А.В. Политическая концептология как “захват мира политики” и приглашение к дискурсу // Политическая концептология. №1 и др.

Практическая значимость выпускной квалификационной работы: данная работа может быть полезна для студентов ВУЗов, обучающихся на факультетах политологии, социологии, философии и права. А также при проведении лекций и семинаров по политологии и социологии.

Структура ВКР. Данная работа состоит из:

Введения;
Двух глав;
Выводов по ним;
Заключения;
Списка использованных источников.

1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПТОЛОГИЯ

1.1 Понятие политической концептологии и политических концептов, их особенности и классификация

Сначала идея политической концептологии (или политической метатеории) была изложена в 1995 г. на международной конференции, посвященной столетнему юбилею Львовско-Варшавской школы, далее раскрыта в первых публикациях. В политической концептологии (далее — ПК) для обобщения цикла исследований проблем бюрократии, оппозиции, истории и теории марксизма и легитимности в рамках канонической политической науки (далее — ПН) играет глобальную роль исследование аналитической философии (АФ).

Политическая концептология — это междисциплинарный подход к исследованию, пониманию и моделированию политической реальности в ее взаимосвязях со всеми областями социальной и природной реалии. В философии науки присутствуют разлмчные концепции междисциплинарности, анализа и исследования. Для конституирования ПК основным является процесс методологического выбора. Данный выбор основывается на дистанцировании исследователя от жизненных политических процессов, систем, коньюнктуры и всего корпуса социогуманитарных и политологических наук. Необходимость дистанции определена тем, что оговоренные аспекты считаются вариантами традиционализма, экономикоцентризма, кратоцентризма и идеократии в региональном, национальном, государственном, цивилизационном и мировом измерениях.

Корпус на данный момент присутствующих политологических знаний является комплексом пространственно-временных, властно-ситуационных и институциональных модификаций обычных стереотипов поведения, экономического и политико-правового утилитаризма и прагматизма. Данные модификации имеют отображение в системах международного, конституционного и обыкновенного права, принципах государственного управления. Но все, же разница религиозных и светских идеологий, систем права и функционирования аппарата власти не преодолена, ни в одном государстве теперешнего мира. И поэтому комплекс нормативно-оценочных систем является множеством видов повседневного, административного, юридического и политического нормативизма. Дилемма заключена в разработке методологии анализа оговоренного различия.

Каждая нормативно-оценочная система ни есть политический фактор. Так именуемая «реальная политика» синтезирована с другой фактуальностью, типологическими схемами, осознанием разума, воли и интересов, ни так, как это предполагается философско-политическими доктринами, концепциями и проектами. Институты политических экспертов и советников хоть и слабо «пристегнуты» к политическим процессам и коньюнктуре. Отсюда политики и эксперты не имеют права считаться субъектами адекватного познавания реальности. «Рациональность» любых политических решений, программ и действий всегда стоит под сомнением. Периодичный анализ следующих отсюда политических ошибок делает лишь первые шаги. Это имеет отношение к целерациональному и субстанциальному взаимопониманию рациональности (М. Вебер, К. Мангейм, теории индустриального, постиндустриального, сетевого и прочего общества) на практике и в теоретическом понимании.

Если целерациональное и субстанциальное понимание рациональности не является годным для описания политики, как же определить меру «рациональности» политических решений и действий? Один из популярных способов — отсылка на интересы как конституирующий феномен социополитической реальности. И все же реализация интересов постоянно приводит к «неожиданным последствиям» и рождает «замкнутый круг идеологий»1..

________________________

1. Хиршман А. Рыночное общество: противоположные точки зрения // Социологические исследования. 2001. № 3.

Ни одно государство не сумело преодолеть ни один из указанных факторов. Иной способ — классификация групповых интересов данного общества по степени их политической выраженности, легальности и легитимности. Но все-таки легальность и легитимность не индентифицируются, ни в одном государстве. Более того, более важные решения никогда не принимаются на глазах общественности. Этому содействуют институциональные и неинституциональные формы политического процесса. Нельзя не обращать внимания на меру репрессивности культуры, общества, морали и социальных групп в отношении политического выражения любых социальных интересов.Отсюда, конфликт между «рациональностью» и действительными мотивами и целями участников политических процессов, он обыден для всех государств. Ну а для АФ дилемма рациональности является базовой. Данный конфликт не может быть правильно отражен ни религиозными (иудаизм, христианство, ислам), ни светскими классическими (либерализм, консерватизм, социализм) и романтическими (анархо-свободомыслие, фашизм, традиционализм) идеологиями (такую типологию предлагает Н. Боббио). В 20 веке к ним добавились: национализм, регионализм, коммунитаризм, феминизм, экологизм, этноцентризм, атлантизм, евразийство и другие идеологические гибриды. Они присутствуют сейчас в мире, в России в самых необыкновенных комбинациях. Но их синтез с цивилизационными и геополитическими концепциями в любом указанном политическом решении пока не исследована.

Все виды и формы индустриального, социально-экономического, социально-политического и культурно-исторического овеществления содействуют производству и трансляции квазисубъектов экономических, политических и духовных процессов2.

_________________________

2. Макаренко В. П. Феномен квазиполитики и проблема политических объектов // Вестник МГУ. Сер. политических наук. М.: Изд-во МГУ, 1998б. № 2-3.

Непонятно, как увидеть меру данной квазисубъективности. Наверное, здесь не обойтись без исследования отношения между нормативно-элиминационной и конструктивно-генетической концепциями факта во всеобщем корпусе языка социальных наук, политологии и практической политики. Для АФ данная проблема является главной.

В методологии науки отображено, что не присутствует инвариантных основополагающих истин и целостных критериев истинности для всех субъектов и объектов знания. Крайние мозаичны и гетерогенны. Тактика выбора начального основания знания находится в зависимости от той или другой формы приоритета индивидуального сознания над целокупным3. Но программа сбора первичных данных о политических процессах, институтах и решениях в контексте приведенных идей пока не разработана. Непонятно все же, которую из концепций истины учесть предпочтительнее при выработке этой программы. Если размыслить логически, можно оттолкнуться от того, что факты политики не находятся в зависимости от опыта индивидов, принимающих участие в процессах политики. Если пересказать иными словами Б. Рассела, то классы политических объектов сами не являются политическими объектами, но классы вещей и процессов, которые не являются политическими объектами, сами являются вещами и процессами, но не объектами политики4. В этом можно рассмотреть стартовый парадокс ПК. Он выражается в дискуссии об универсальной или локальной природе социальных и политических объектов и знания о них. О каком-либо итоге этой дискуссии вести речь не предоставляется возможным5.

В формулировке парадокса любая из альтернатив приводит к своей противоположности. Конфликт между ними может быть использован для систематизации массы непонятных событий в политической истории всех государств.

_________________________

3. Огурцов А. П. Аксиологические модели в философии науки // Философские исследования. 1995. № 1.

4. Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993, с. 19–21.

5. Капустин Б. Г. Что такое политическая философия? // Политические исследования. 1996. № 6; 1997. № 1-2

По сути вопроса, история политики в целом и приводит к указанным событиям. Пока неизвестна политическая история какого-либо государства (в том числе России), отображенная под данным углом зрения. Хотя реальность данной историографии уже осознана6.

По мере ее реализации, возможно, выстроить теорию политических типов. Она не может основываться на субъект-объектном распределении мира, пространственно-временных характеристиках стран и культурно-цивилизационных принципах типологии, поскольку все они спорны.Отсюда, государства не могут быть субъектами социального развития или их время в роли этих субъектов подходит к финалу7.

ПК не может основываться, кроме того на допущении о «здравом смысле» политиков - практиков и властно-управленческих аппаратов стран. Это допущение делает границы традиционализма и современности расплывчатыми и не дает шанса проанализировать политику как мир реализованного абсурда. Произвол в политике и абсурд существует под покровом «воли Бога», «государственного разума», «здравого смысла», «исторических закономерностей», «модернизации», «мегатенденций», «цивилизационных вызовов» и т. п. религиозно-научного сленга.

И, все – таки в независимости от фразеологии и контекста ее потребления масса политиков всех времен и народов черпают вдохновением следующими мотивами деятельности: эмпиризм, оппортунизм, волюнтаризм, идеализм, эпигонство, индивидуально-групповой и организационный макиавеллизм как господствующий тип политической этики, искусство внутренней дипломатии. Ни тирания, ни демократия не в силах перешагнуть данные мотивы.

__________________________

7. Чешков М. А. Неоэтатизм: мировые и локальные измерения // Политические исследования. 1996. № 2.

6. Розов Н. С. Возможность теоретической истории: ответ на вызов Карла Поппера // Вопросы философии. 1995. № 12.

Большое количество политиков ведет игру с публичным мнением и не содействует крушению вышеуказанных политических мотивов, стереотипов и иллюзий.

В итоге политика стала неясным множеством действий, в числе коего непосредственное насилие все больше подменяется символическим насилием и манипуляциями.

Политические концепты — «зачинающие понятия»8

Резюме понятий и проблем политической теории на базе аналитического подхода выглядит следующим образом.

Свобода имеет реализацию в институтах поддержки гражданских прав и доблестей индивида. В каждом случае решение проблемы свободы нереально без опоры на массу социальных теорий. Методологический и политический выбор определен вопросом: почему при любых обстоятельствах государство подкашивает общество, не стремится обеспечить безопасность и порядок, становится дилетантом в ретроспективе вопросов социальной жизни?

Ведь политика и есть идеальный тип черного дела. Квалификация государства как носителя суверенитета приносит урон обществу. В жизни политика и управление государством являются грязным анонимным делом. При исследовании указанной проблемы нужно обогнуть тупик фактуально-статистических измерений, который предполагает неизменно общий отказ от моральной ответственности.

Контекст политической жизни является объектом рефлексии морали и структурных метаморфоз по мере возникновения выдуманной потребности в черном анонимном деле, которая видится всеобщей и бесконечной9. Появляется иллюзия: только в столкновении с политикой мораль приобретает самостоятельное бытие и исполняет роль проблемы, запрета.

______________________

8. Макаренко В. П. Политическая концептология: обзор повестки дня. М.: Праксис, 2005а.

9. Макаренко В. П. Политический дискурс: между бессмыслицей и порочным кругом // Вестник МГУ. Серия «Социология и политология». 2005б. № 2.

Мораль была и остается прогрессивной силой политических метаморфоз. Нужно определить политический дискурс, чтобы в нем были фиксированы все факторы приведенной проблемы. Нынешний дискурс в политике не включает эссенциализм9. Субъект политики не является субстанциальным cogito и структуралистское рассеяние гносеологических точек. Политический субъект — это пространство в пустоте Его пытаются отнести к разным политическим силам. Для разъяснения политической субъективности и идентичности нужен пересмотр всех деиндивидуализированных аспектов в политике (участие в общих делах, направления деятельности государства, силы, общественной службы, борьбы, компромисса, искусства возможного и пр.). Нынешняя политическая теория подчеркивает автономию индивида как спектра не получивших отражение политических возможностей. Каждая форма коллективности противостоит индивиду. В массе случаев власть причиняет вред самостоятельности индивидума. Сущностная спорность понятия власти разрешает квалифицировать несогласие как постоянное свойство дискурса в сфере политики. Данный шанс не полностью отражается в политических дискуссиях граждан и спорах ученых и политических деятелей. Каждое устранение несогласия причиняет ущерб обществу.

Согласие реально лишь посредством власти разума. Данная возможность разрешает по – другому подойти и к определению государства10.

Нынешние изменения формы государства имеют отношение к более – менее стабильной и богатой либеральной демократии. Есть классическое ядро государственности —общая политика, обеспечивающая внутренний порядок, целостность и внешнее превалирование над стратегическими ресурсами.

______________________

10. Макаренко В. П. Государство и политический реализм: пути когнитивного сопротивления // Космополис. Журнал мировой политики. 2006а. Весна. № 1/15.

Значимость данных областей политики регрессирует по мере роста коллективной безопасности и стабилизации системы в мире. Замедлилась внутренняя и внешняя динамика, бывшая в послевоенную эпоху направляющей силой экспансии социального государства. Произошла децентрализация властных технологий. Все это дает почву развитию наднациональных государств как системы социального государства, в котором снижается роль партийных противоположностей и необходимо управление, не привязанное к национальным стереотипам. Национальное государство ощущает двойное давление: сверху (со стороны глобального капитализма), и снизу (со стороны технологических изменений и этнических движений). Эра национального государства как собственника стратегических ресурсов, центра решений и действий в сети м договоров не международном уровне была переходным периодом в человеческой истории.По сей день масса стран не сумели решить проблемы голода, холода, нищеты, высокой смертности детей и взрослых, экологии, социальной справедливости, справедливой войны, прав человека, миграции. Большое количество нормальных людей пытаются что-то делать, вне зависимости от суверенитета. Но, не взирая на это, не отступает убеждение: суверенитет государства есть благо, а посторонние «добрые дяди» не имеют права вмешиваться не в свои проблемы. Господство одного из приведенных убеждений предопределяет сферу действия в политике. Рефлексия может быть нацелена на попытки подавления одного из убеждений, т. к. они оба обоснованы. Попытки перешагнуть патовую ситуацию дорогой обращения к критической теории и постмодернизму не решат проблему. Решение может возникнуть по мере политических изменений. Метаморфозы среды постепенно усиливают идеал всемирного общества, а появление новых государств влечет за собой расходы уже существующих государств. В каждом случае доходы не превышают расходы и не могут считаться оптимальной ценой самобытности. Государства причиняют большой ущерб природной среде. Проблемы экологии требуют переоценки международной этики. Одни политики и ученые мужи защищают право самоопределения, но согласны с установлением пределов государственного суверенитета. Иные работают над концепцией всеобщего блага на базе экологических приоритетов. На стыке приведенных проблем появляется основной вопрос: как найти такой способ реализации всеобщего блага, исключающего привилегии сильных и богатых государств и связывающего политическое действие с уважением прав всех культур мира соврменности? Международный порядок — это сеть договоров между государствами. Но договор как основа отдельного государства все более оспорим.

1.2 Понимание политических концептов: история, разница в подходах

В 20 веке развивались следующие факторы: рост числа государств и властно-управленческих аппаратов; рост числа международных организаций; шанс превращения каждого действия, стереотипа мышления и даже чувства в «событие» глобальной политики. Ни одно направление не предотвратило классических и современных форм насилия и манипуляции. Отсюда, нельзя причислять статус бытия существующим государствам. Нужно отталкиваться от постоянного колебания между бытием и небытием в политике. Чем далее существует то или другое государство, тем больше угроза превращения его в «онтологическую» реальность. Но шаткость государств еще не есть принцип исследования истории политики и теперешнего состояния государственности.

На приведенных фактах может базироваться модель расширяющейся политической вселенной. В этой модели значение событий и фактов устанавливается задним числом и «задним умом» политиков и их научно-религиозной обслуги. Отсюда политическая вселенная в значительной степени потенциальна, чем актуальна. Политическое время двигается не вперед, а назад, при синхронном сужении пространства в политике.

Принимаемая «субъектами» политики трактовка времени-пространства прямо влияет на понимание ими ответственности в политике. Но теория политической ответственности (или вины) в ее уголовном, моральном, политическом и мировоззренческом измерении (проект К. Ясперса) пока не имеет разработки11.

Для этого требуется четкое знание о способах воссоединения в единое целое философских, аксиологических и прагматических элементов всех политических доктрин, программ и концепций. Данного знания нет. Классические, романтические и постклассические идеологии только в отрицательном смысле показывают то, коим будет вложенное в каждую из них содержание, как использованы итоги переосмысления эмпирии и какой последняя видится людям, принимающим участие в процессах политики. Отсюда, знание реальности на базе каждой из приведенных идеологий (на уровне интересов, чувств и символов) остается дискуссионным12.

Существуют различные трактовки концептов. В нынешней философии науки под концептом понимается акт схватывания смыслов вещи (проблемы) в целостности речевого высказывания. Концепт вбирает следующие параметры: полнота смысла выражения в целостном процессе произнесения; субъектность, смыслоразделительная функция и смысловое единство речи; в отличие от понятия концепт - это продукт возвышенного ума (духа), способный творчески воспроизводить и собирать смыслы; концепт предельно субъектен и предполагает другого субъекта (слушателя, читателя), актуализируя смыслы. В ответах на вопросы и рождает диспут; память и воображение; направленность на понимание здесь и теперь; синтез способностей души: как акт памяти концепт ориентирован в прошлое, как акт воображения – в будущее, как акт суждения — в настоящее13.

_______________________

11. Ясперс К. Вопрос виновности // Знамя. 1994. № 1.

12. Гирц К. Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение. 1998. № 1(29).

13. Неретина С. С. Концепт // Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 2001, с. 306–307

В последнее 10 - летие концептология (сходные термины — «концептуализм», «концептивизм») используется для исследования общих проблем социо - и культуролингвистики14 и рефлексии о грядущем гуманитарных наук15.

Важное значение имеет историко-концептологический метод. Он имеет разработку Д. Б. Рассела для анализа физического, ментального и духовного насилия и основывается на изучении прямого, непосредственного и экзистенциального зла в христианстве и прочих религиях.

Данный метод противоположен религиоведению, основанному на сравнении, теории архетипов Юнга, феноменологии и структурализму. Для обобщения используется материал социологии и истории идей: «История концептов имеет двойственную цель: объяснить развитие концептов и понять сами концепты. Данный метод предполагает реальность и важность самих по себе концептов, поскольку не события беспокоят умы людей, но суждения об этих событиях. История концептов подобна традиционной истории идей, но отличается от нее по двум пунктам. Во-первых, история концептов опирается на социальную историю.

Во-вторых история концептов стремится к сочетанию «высшего» и «низшего» уровней мышления, теологии и философии, мифа и искусства, результатов сознательной и бессознательной деятельности. Концепт отличается от идеи тем, что он (1) имеет более широкое социальное и культурное основание и (2) содержит в себе не только рациональный, но и более глубокие психологические уровни»16

__________________________

14. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999.

Время мира. Выпуск 1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова, Новосибирск, НГУ, 2000.

15. Эпштейн М. Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. М.: НЛО, 2004..

16. Рассел Д. Б. Дьявол: восприятие зла с древнейших времен до раннего христианства. СПб.: Евразия, 2001, с. 50–51

Концепт не метафизичен, не объективен и не субстанциален. Его восприятие объясняется психологическими и социальными установками наблюдателя.

Концепт — это то, что думают о нем люди. Он заключен в традициях представлений, получивших общественное признание во время их высказывания или позднее.

Традиция концепта вбирает в себя: верность образу; развитие, усложнение и дифференциацию во времени; большое множество идей; центральную идею; достижение главной идеи путем демонстрации того, что традиция в целом или отчасти не соответствует непосредственному восприятию тех или других концептов.

Христианство — более ярчайший пример истории концептов: «Истина христианства будет лучше всего раскрыта не исследованием его источников, а скорее наблюдением его развития в традиции… Персонификация зла получила наиболее полное развитие в иудео-христианской мысли. Этот метод признает важность социальной среды для формирования концепта, но самому концепту уделяет большее внимание, чем социуму»17.

История концептов обеспечивает: лучшие из возможных определений зла; представление о концепте зла изнутри человеческой психологии; показ процесса развития мышления о зле; интеграцию религиозно-философских формул зла с мифологией, искусством и поэзией; синтез с исторической социологией знания, глубинной психологией, феноменологией и классической историей идей; понимание проблемы зла и страдания. Данные примечания не исчерпывают проблемы историко-концептологического метода. Но в соответствии с темой сделаю следующую оговорку: физическое, политическое, ментальное и духовное насилие (если оно выходит за рамки права) было и остается злом.

_______________________

17. Там же, с. 60–63

18. Там же, с. 65

Историко-концептологический метод основывается на подробнейшем изучении истории и формы христианства на данном этапе. Отсюда религиозно-идеологическое насилие и манипуляция включаются в предметанализа. Этим и разъясняется отбор теорий, способствуюющих движению в указанном направлении.

В нашем мире проходят экспериментальную проверку нетрадиционные политические формы (типа ЕС), базирующиеся на не полном согласии. Все больше внимания привлекает многосоставная демократия — поликультурная и базирующаяся на согласии форма правления. Также важны политические программы, основанные на основе контракта. Данные явления показывают, что стабильна и легитимна только эта форма правления, основанная на согласии индивидов и взаимопонимании народа и государства. Государство обязано поддерживаться до той поры, пока оно действует в соответствии с правилами морали. Но данные положения нуждаются в доработке по мере появления действительной политической угрозы: правительства либерально-демократических, постколониальных и постсоветских стран взяли под контроль избирательные процессы, а в состав настоящих и будущих политических клик рекрутируются индивиды, которые считаются, как «нормальное» указанное положение вещей. При этом обостряется проблема пределов демократии.

1.3 Политическая и аналитическая философия: сходство и различие

Термин философия для подчеркивания интереса к нормативной мысли. Выражение политическая теория значит не только нормативную, к тому же еще и эмпирическую мысль, стремящуюся к объяснения, но не оценке любых явлений. Политическая философия без разговоров высказывает оценки на базе выбранного метода исследования. Но не факт, что далее не вытекает методологический пуризм. Напротив, круг возникающих задач обширен. Значит вопрос о возможностях определенной области знаний не меньше значителен для нормативных целей, ни сколько вопрос о настоящем состоянии дел в данной области. Размышление приводит к суждению - политическая философия не должна замыкаться в небольшой группе специалистов, которые изучают конкретные ценности и области. Отсюда вытекает вклад различных дисциплин науки, а именно: аналитической философии, экономической теории, социологии, политологии, правоведения, историографии), в политическую философию.

Если разговор идет о политической философии, то ее цель заключается в определении видов политических институтов, необходимых для эффективного функционирования и прогресса общества. Но в обыденных обстоятельствах данные институты не имеют свободы от многообразной социокультурной детерминации. Отсюда, вытекает, что политическая философия не должна обеспечивать индивидов знанием о том, как они обязаны вести себя в мире несовершенства. В нем не существовало и не существует идеальных институтов. Личности, стоящие у подпитки власти, все время используют политические институты в собственных интересах. Теория не имеет ЦУ, коими индивидуумы могут руководствоваться при решении проблем политических обязанностей.

Кроме того присутствует небольшое и глобальное понимание политических институтов. В 1 – ом случае в их состав включена избирательная система, парламент, система отбора лиц в институты исполнительной власти и т. п. Во 2 – ом случае в состав политических институтов включены все правовые, экономические и культурные институты, появившиеся в итоге деятельности в сфере политики.

Сейчас немного информации об аналитической философии. В протяжении последних двадцати – тридцати лет политическая философия заняло центральное место, как предмет интереса аналитической философии. Но, данный статус у нее уже был в 19 веке, хотя в первой половине 20 века она его утеряла.

В неаналитической традиции тяжело установить актуальность тех или других течений. Неаналитическая традиция вплотную связана с личностями из прошлых лет, и поэтому присутствие музеев восковых фигур и философии ту чувствуется повсюду. К примеру, нынешний постмодернизм (в частности - французский вариант) невозможно осмыслить без учета наследия Фридриха Ницше. Постмодернисты считают Ницше - пророком, предвидевшем упомянутую интеллектуальную моду. Это же можно сказать о иных фигурах, кои не спрятаны в хранилище музея.

И наконец, политической философией занимаются представители различных дисциплин науки, ссылаясь притом на труды, относящиеся к разнообразным областям знаний. По любому происходит концентрация на междисциплинарных задачах. Но дисциплинарные различия преподносят массу трудностей. К огорчению, здесь не место их обсуждения. Можно надеяться, что коллеги заметят междисциплинарную связь политической концептологии с аналитической политической философией. По крайней мере, узнают о различных направлениях современной политической философии. А профессионалы смогут ориентироваться, что происходит в иных областях знаний.

В Советском Союзе не существовало политической философии. Ситуация изменилась в девяностые годы, но категории и объяснительные схемы исторического материализма по настоящий момент владеют умами. Данная тенденция базируется на множестве аспектов, в т. ч. особенностями логического менталитета в России: неодназначность и отказ от требования непротиворечивости при объяснении действительности; апеллирование не понятиями и высказываниями, именно - объектами, не имеющими логического статуса19. Для полемики с приведенной тенденцией можно использовать аналитическую политическую философию, основанную на противоположных доводах.

_______________________

19. Карпенко А. С. Логика в России. Вторая половина ХХ века // Вопросы философии. 1999. № 9, с. 148–153

В частности, методологический выбор произростающей российской политической философии еще задан марксизмом, неомарксизмом, экзистенциализмом, ницшеанством, феноменологией, структурализмом и постмодернизмом, сформировавшихся в процессе критики Просвещения.

АФ представляет иную стратегию разработки проблем политической теории и практики —связь философских, экономических, социологических, политологических, правовых и исторических аспектов анализ для решения приведенной проблемы.

Философский анализ основывается на: отбрасывании социогуманитарного знания в той степени, в коей на его предмет, структуру и проблемы имели влияние: Руссо, Гердер, Гегель, Маркс, Кьеркегор, Ницше (и др. мыслители разных стран); отказ от всех стилей философской мысли, которые сложились под влиянием религии, политики, экономики, культуры и медицины. Аналитическая политическая философия — это нормативное мышление о социальных и политических институтах, нужных для политической деятельности и к тому же систематизация когнитивных и социокультурных барьеров критики и преобразования социально-политических отношений и институтов.

В 1-ой половине 20 века аналитическая философия не трогала проблемы политики. Это разъясняется квалификацию ценностей как ненаучной проблемы и определением фактов как предмета эмпирических дисциплин, а не философии. В шестидесятые годы происходит применение методов и концепций аналитической философии для анализа политики. Формулируются 3 задачи: анализ политических воплощений ценностей свободы, равенства и демократии; исследование взаимосвязи философии и экономики; познание корреляций комплексов ценностей с политическими институтами. В начале семидесятых годов Д. Ролз сотворил теорию справедливости для обоснования универсальных политических ценностей современного общества и синтезировал ее с методом рефлексивного равновесия. Данная стратегия – стратегия обоснования нормативно-оценочного мышления в едином для установления принципов справедливой организации общества. Политические институты обязаны соответствовать принципам справедливости. Исследование ценностей и есть поиск нужной политической позиции и не сводится к критике культуры. Политическая позиция основывается на методах рефлексивного равновесия и контракта. Если возможность пользы и успеха неизвестна, то индивидуальный выбор консервативен в независимости от социальных структур. Но индивидуальная и социальная польза (материальное благосостояние, социальная карьера, престиж и т. п.) не оправдывают манипуляцию каждым из факторов свободы.

Данные выводы Ролза подверглись критике теоретиками экономики рынка, феминизма, коммунитаризма, анархо-капитализма. В результате критики сформулирован вывод о нереальности реализации справедливости в ряде причин: недоступность информации; раздел современного мира на государства, включенные в международные сети торговли, права и управления; гендерное неравенство; разделение публичной и приватной сфер; ложность идеалов «свободы от ценностей» и автономного индивида; отсутствие конкретно-социологической информации о всех фактах несправедливости; неисторичность, нереалистичность и тоталитарные тенденции теории справедливости Д. Ролза. Параллельно изложены продуктивные идеи: все государства аморальны, т. к. облагают налогами, применяют физическое насилие и пользуются монополией на легитимное применение силы; государство как политический институт не может быть гарантом права и справедливости; свобода выбора — это ниспровержение всех государств, кроме минимального; его задачи — защита граждан от насилия, воровства и мошенничества; политика должна базироваться на ценностях локальных обществ, а не государств; политическая теория должна быть разработана на основе множества социологических теорий.

Новая аналитическая политическая теория (1980–2000 гг.) — это отзыв на теорию справедливости. Центральный предмет спора —значение контракта в установлении справедливости. В зависимости от его оценки контрактуализм делился: экономический; политический. Экономический сформулировал следующие положения о природе контракта: взаимная польза сторон, интересы и убеждения сформированные до контракта; взаимовыгодные уступки для выигрыша всех сторон; исключение обмена, при котором присутствует влияние одной стороны на другую. Политический контрактуализм основывается на других посылках: контракт необходим для сторон; есть итог обсуждения общих интересов; должен устоять в дискуссии; предполагает одобрение всего (или большинства) общества. Сформулированы, к тому же и общие выводы: в политике интеллект значителен более, нежели в экономике; наиболее предпочтителен социальный порядок, избранный, как следствие нейтрального диалога — ни один индивид и концепция блага не считаются ущербнее остальных.

Основные сферы анализа аналитической политической теории — политическое благо и политический выбор. Теория блага это комплекс объективных требований, им должны удовлетворять политические ценности. Теория выбора — это принципы классификации подходов к установлению политических институтов. Основные посылки теорий политического блага и политического выбора — универсальный персонализм и ценностный солипсизм. Политическое бытие — это столкновение политических институтов и индивидов. Персонализм — это принцип, по которому благо и зло людей в зависимости от политических институтов. Персонализм не признает доминирование общих интересов и политических институтов (народов, обществ, государств и культур) над индивидуальными интересами. Жизни людей не должны быть связанными с бытием государств и других политических институтов. Политические ценности не зависят от аспектов оценки. Институты должны соответствовать благу индивидов, а не напротив. Равенство —главнейшая ценность современности. Смысл политических институтов определен их ценностью для индивидов. Отсюда логично происходят следствия: политические институты не имеют надындивидуального смысла; социальные привилегии индивидов не могут быть политической нормой; государство никак не политическое благо; политическое благо — это применение в политике принципа равенства.

По принципу нормативно-оценочного солипсизма, любая ценность может стать главной политической ценностью и аспектом политической оценки.

Есть внесоциальные (благосостояние, счастье, польза, негативная и позитивная свобода), социальные (культурная гармония, социальный порядок, политическая стабильность, правопорядок) и промежуточные (активное и пассивное равенство) ценности. Внесоциальные ценности (польза, негативная свобода, личная автономия, благосостояние и пассивное равенство) есть центральные политические блага, факторы политической оценки и повод для политических дискуссий. Демократия, правопорядок и пр. и есть ценности только в такой мере, в коей провозглашаются ценности вне социума.

Следовательно происходят важнейшие политические следствия: свойства изолированного индивида — центральный фактор политических ценностей; изоляция индивидов — социальная, политическая нормы; политика — это процесс доказательства главной ценности политических решений в сравнении с бытием массы индивидов; если такие доказательства отсутствуют, политика обращается в область абсурда; социальные и промежуточные ценности нужно отделить от государства и иных политических институтов.

Для описания отношения между политическим благом и политическим выбором аналитическая политическая концепция ввела разницу консеквенциализма и деонтологизма. Консеквенциализм считает реальным и нужным применение репрессий для создания свободы. Деонтологизм полагает, что необходимость свободы может и должна обходиться без репрессивных мер. Каждая ценность может быть реализована при помощи консеквенциалистской и деонтологической стратегий. При исследовании политических институтов нужно учитывать разницу институционального обеспечения и уважения ценностей. Государство и иные политические институты должны соблюдать ценности в 1-ом и 2-ом смысле слова. Но складывается и разрастается конфликт указанных стратегий. Конфликт не урегулирован ни в одной стране мира. При функционировании государства актуальное обеспечение ценностей всегда сопряжено с нарушением массы подзаконных актов. И следствие, административно-распорядительная деятельность государства также является областью абсурда.

Консеквенциализм и деонтологизм используются тоже для классификации политических концепций современности. Политический выбор может быть определен как достижение обозначенных ценностей, как решение, свободное от них. Данное различие — база теорий политического блага и политического выбора. Политическое благо это решение субъекта о выборе намеченной ценности в пространственно-временных обстоятельствах для ее реального воплощения. Но консеквенциализм не выработал теорию соотношения средств и целей, в применении к указанному месту и времени и отрицает значимость ценностей в политическом бытии. Деонтологизм не снимает ответственности с людей за любой выбор. Под данным углом зрения желательно рассматривать ретроспективу политических взглядов политических взглядов, доктрины, государства и институты.

Демократия является запрограммированной инерцией процессов и институтов в области политики. Выборы рождают дилемму шаткого большинства. Нестабильность – следствие процедур в политике, в сфере демократии, при которых избиратели голосуют за бессмысленные и ущербные для общества решения.

Принцип большинства и ссылка на общие интересы населения в избирательных кампаниях потеряли смысл. Демократия не решает проблему всеобщего блага. Отсюда каждое вмешательство государства в процессы рынка весьма спорно. При каждом вмешательстве государства в рыночные отношения «ребром становится» проблема реализации выбора. Если государство вырабатывает и претворяет экономическую политику, все решения в указанной сфере надо исследовать с помощью описательной, но не нормативной политической модели.

Теория общего блага не позволяет дать разумного описания обязанностей правительства. Теория – альтернатива государства полагает описание важных и побочных критериев низкой эффективности правительства и аппарата управления. В настоящий момент в экономике применяется неэпическая теория человеческого поведения. Данная теория стала частью экономического дискурса и заменяет описание оценкой людского поведения. Отсюда, истины и выводы экономической либеральной теории не исполняют дескриптивной функции. А реальные политические и социальные институты претворяют идею о плохом из возможных миров.

Для анализа данного мира используются методы социологии. Конкретно, сравнительный анализ теорий - Э. Дюркгейма и М. Вебера дает возможность придти к общим выводам: теория Дюркгейма зависима от цепочки недочетов. Центральные из них имеют отношение к проблемам политического свойства, отношения государства и морали, отношения морали и социальной структуры. В реалии вторичные социальные группы как масса клик, независимых от обязанностей перед государством. Их существование не может быть необходимым условием государства. У Дюркгейма нет четкого определения аспектов политического общества. Цели государства нереально вывести из знания о том, чем государство в действительно занято. Качественный и количественный рост государственных функций рождает массу нереальных положений. Функционирование государства рождает проблему классификации видов политического абсурда. Сильное государство ник чему для развития индивидуальной морали. Напротив, стойкость индивидуальной морали проверяется отсутствием государственной поддержки. Без социологических исследований тяжело понять, улучшить и оценить социальную мораль.

С обратной стороны, Вебер игнорирует различие харизмы - конструктивной и деструктивной. Он перемешивает политическую инновацию и стагнацию, и харизму с бюрократией. Он строго не определяет политическую инновацию. Бюрократизация очевидна не только для социалистических (так считал Вебер), но и для капиталистических государств. Политики порой не стремятся, а бюрократия подчас сопротивляется социальным метаморфозам. Нет этически нейтральных факторов и эффективно действующих менеджеров.

По либеральному шаблону, политические институты независимы от детерминации конкурирующими сторонами, а кумир нейтральности государства является образом определенных ценностей. Такой подход рождает дилеммы, которые не в состоянии решить либеральное государство. Нейтральность воплощает конфликт социабельности с мерой ее воплощения в политических институтах. Чувство социальной принадлежности, отождествление индивида с обществом и социальной ролью — мимолетные характеристики индивида. Индивид имеет различные идентичности при достижении обозначенных целей в пространственно-временных обстоятельствах, от коих зависит чувство социальной принадлежности. Если оно конституирует идентичность, разница случайных и необходимых свойств пропадает. Отсюда нужно отталкиваться из столкновения чувств социальной и государственной принадлежности.

Аутентичное общество — данная мера независимости граждан от государства и воспроизводство общины на уровне политической рефлексии. Для нормальной жизни нужно участвовать в делах социума, а не государства. Социальные метаморфозы, осуществляющиеся недовольными индивидами, параллельно уменьшают и усиливают социальные чувства других членов общества. Общие цели и ценности рождаются только в аутентичном обществе. Однако его реальность должна быть доказана методами, более достоверными в сравнении с психологией.

При выборе политических решений/программ/ценностей смутные посылки обычно не могут стать предметом эмпирических исследований. Это порождает безостановочную дискуссию о специфике нынешнего общества, в которой перемешаны дескриптивные и нормативные факторы поведения людей. Для преодоления этой дискуссии необходимо учитывать специфику мнений о тенденциях. Количество аспектов изменения социальных тенденций беспредельно. В политике изменение суждений о тенденциях это следствие изменения индивидуальных суждений для адаптации к изменившимся обстоятельствам. Данные метаморфозы выражены в политических оценках, взглядах, теориях и аргументах. Истинность суждений о тенденциях всегда имеет проблему. Общественный аргумент от тенденции становится началом ее изменения и разрушения. Открытие тенденции нередко изменяет убеждения политики. Строгой методы анализа данных изменений не существует.

Отсюда, индивидуальный выбор не есть основание социальных приоритетов, а социальные и политические институты не воплощают указанный выбор. Этот выбор невозможно воплотить на практике. Требуется пересмотр принципов справедливости и суверенитета, сформировавшихся в Новое время и до сих пор легитимизирующих государственный беспредел.

Аналитическая политическая наука рассматривает распределение власти и соотношение между намерениями властвующих и социальными последствиями, к которым они привели20. Намерения укрепляются в политструктурах и обретают самостоятельность, создавая преграду другим способам осуществления власти. Социальные и политические структуры — продукты массы мимолетных следствий деятельности множества субъектов. Так и определяется основная проблема АПН: как человеческие действия воплощаются в жизнь с помощью структур, в коих воплощены предшествующие уклады социальных сил?

_______________________

20. Макаренко В. П. Намерения и последствия: когнитивные аспекты демократии // Полис. 2002г. № 4.

При ответе на вопрос нужно учитывать феномен зыбкости демократии. Он выражен в невежественности избирателей, безответственности элит, недочетах политического рынка и отсутствии соответствия модели взаимных услуг в настоящей политике. В большинстве люди не выполняют функции гражданина. Отказ от участия в выборах — распространенный способ индивидуального поведения. Демократия считает нормой незнание избирателей. Избиратели идут по линии чувств, а не разума. Отсюда институт выборов иррационален и потерял смысл.

При демократии присутствует безответственное осуществление власти политическими элитами. Периоды внутренней политики определены воспроизводством глобальных структур на различных уровнях власти. В данных структурах акцентирован выбор группы лиц и организаций, власть которых не зависит от процедур демократии. Следовательно, диспропорция власти — закономерность демократии универсального типа. Она усугубляется структурной властью среднего избирателя и отношением между центром и периферией внутри страны и на международной арене. В итоге демократия воспроизводит колонизацию внутри страны и за рубежом. Демократия воплощает надежду на смягчение экономической эксплуатации и политического угнетения путем регулярной смены правительств и парламентов. В социализме воплощение надежды на справедливое распределение богатства и финансов. В 20 веке обе надежды потерпели крах. Носителями несоответствия при социализме оказались лица и группы, политически ответственные за обеспечение равенства. Нормативная же теория демократии не учитывает мимолетный социально-исторический характер прав и свобод. Для прогресса дескриптивной теории демократии нужно синтезировать критику теории прав человека с критикой конкретных обществ и социальных ситуаций и откинуть иные варианты авторитаризма. Данный политический строй состыковывает свойства экономической эксплуатации и политического гнета под личиной «развития экономики». Нормативное политическое знание вбирает легитимизацию, критику и делегитимизацию всех политических факторов, течений и систем. Указанные цели не в целом воплощаются в аналитическом правоведении и аналитической философии права21.

Оба направления изучают природу и легитимность государства как источника права, а также конкурирующие концепции природы права и юридические аргументы при выборе, интерпретации и применении законов. Выводы современных концепций политического реализма, экономического, критического и феминистского анализа права состоят в следующем: уголовное судопроизводство и конституционное право неэффективны; гражданское судопроизводство зависит от материальных интересов индивидов и групп. Установленные и фактически исполняемые законы отождествляются; невозможно строго определить цель, эффективность и политические последствия любого закона и законодательства в целом; на процессы применения права влияют лица, группы и организации; правовой формализм невозможно воплотить в социальную жизнь и юридическую практику; юристы смешивают правовую идеологию и социальную реальность; юридические дискуссии не решили ни одной социальной и политической проблемы; определение границ свободы порождает юридическую казуистику; каждый закон имеет одновременно положительное и отрицательное содержание; чем больше государство и политика довлеют над правом, тем ниже его эффективность; правовое регулирование социальных отношений неэффективно; перспективы юридического регулирования социальных отношений зависят от меры противостояния права государству и политике. На основании аналитической политической философии легитимность можно определить как такое воплощение постулатов свободы и равенства, при котором согласие граждан с любой властью любого правительства минимально.

________________________

21. Макаренко В. П. Аналитическая философия права: проблемы и перспективы // Правоведение. 2002в. № 6.

Все властные структуры, лица и группы находятся под постоянным подозрением большинства общества. Люди обращаются к власти в исключительных случаях, отсюда все политические институты находятся на грани краха. При маленьком шансе граждане выказывают гражданское неподчинение и при малейшей необходимости опрокидывают власть. На этом пути обретает особенную значимость - братство.

Братство не сводится к выбору между нейтральностью и общим благом, автономией и общими целями. Проблема братства заключена в разъяснении аспектов национализма, а также схем, которые он предлагает для управления в рамках национальной общности. Если политическая реальность нации определяется государственными границами, то проживающие в таких границах граждане не являются братской общностью. Принципы равенства и свободы, выстроенные на либерализме, не выходят за рамки государственных границ. А коммунитаристские течения всеобщего блага и достойной жизни не являются общими, т. к. модифицируются государственными границами. Поиски оснований принципа братства остаются актуальной проблемой, не разрешенной ни классическими, ни постклассическими идеологиями. В сравнении с тотальной критикой нынешнего индустриального общества и основных идеологий современности проблема братства — один из слабых пунктов коммунитаризма.

Сепаратизм создает угрозу мифу о неизменности государства, тогда как автономизм нацелен против суверенитета. Сецессии не крушат принцип современного международного порядка, по которому отношения суверенных государств регулируются международным правом. Успех автономизма приведет к тому, что суверенное государство будет исключением, а не правилом присутствующего миропорядка. Проблема сепаратизма решаема в рамках существующей структуры международного права и международных отношений. Сепаратизм — это исключительная реакция на конфликты и схватку групп за самостоятельность внутри государств, граница на шкале данной борьбы. Аргументы за и против отделения разрешает систематизировать проблемы групповых конфликтов, включая оправдание сепаратизма.

Часто распространены следующие аргументы права групп на сецессию: ликвидация последствий прошлых аннексий; самозащита; дискриминация в распределении. Сецессия — это разрыв прежних политических обязательств и переход территории под власть нового государства. Следовательно каждый аргумент за отделение обязан обосновывать права сепаратных групп на эту территорию. Для сотворения теории сецессии нужно рассмотреть не только аргументы за, но и против отделения. Чаще всего популярны 2: преодоление анархии; избежание политических торгов, подрывающих принцип большинства. Сецессия — последняя форма разрешения групповых столкновений в государстве. Теория международных отношений разъясняет и обосновывает сферу и пределы действия массу прав сецессии. По мере всеобщего согласия с этой теорией возможна радикальная метаморфоза существующих концепций государства, суверенитета и международного права.

До сей поры есть классическое убеждение: суверенитет есть абсолютное благо, а иные государства не должны вмешиваться в чужие дела. Эти убеждения обоснованны, но приоритет одного из них определяется политическими действиями. Теоретическая рефлексия может быть направлена на попытки подавить одно из них.

Права человека не ограничиваются понятием «свобода»22. В их базе заложена идея автономного индивида, который устраивает жизнь по собственному усмотрению.

Данная идея включает достойную жизнь в соответствии с нормами субъективности, выбора и личной ответственности. Любой из людей ценит собственную субъективность и на базе запрета противоречия обязан оценивать жизнь иной другой субъективности.

_________________________

22. Макаренко В. П. Права человека и собственность // Общество и экономика. 2004а. № 7-8.

Если индивид отрицает субъективность иного человека, его рассуждение и поступки нерациональны. Итоговое решение указанного вопроса включено в область метаэтики. В каждом случае субъективность играет главную роль в дискуссиях современности по правам человека. Привлекательность прав человека разъясняется тем, что они дают гарант каждому индивиду на право жить в соответствии со своими чувствами и разумом. Такова современная идея принципа Канта: человечество в каждом индивиде есть цель сама по себе, а не средство достижения других целей. Важнейший моральный факт человечества — способность каждого человека пользоваться субъективностью согласно практическому разуму.

Но большинство людей руководствуются своим и чужим своекорыстием. Следовательно, мы видим, как вытекает физическое, политическое и духовное рабство как подвиды несамостоятельной жизни. Государство современности закрепляет эти виды рабства.

В их среде главную роль исполняет собственность. Нынешняя теория собственности — это легитимизация частной собственности путем исследования и интеграции ее политических, экономических, правовых, психологических и социологических аспектов.

Но легитимизация частной собственности стоит перед неразрешимой дилеммой: как устранить разрыв между всеобщей ценностью как начальным пунктом аргументации и спецификой конкретных систем собственности, которые нуждаются в легитимизации? Элементы каждой реальной системы собственности противоречат друг другу и не хотят согласования. Фактами такого противоречия может быть ряд концепций собственности. Непротиворечивая легитимизация собственности нереальна по причине синхронной связи и конфликта между собственностью, свободой и производительностью труда. При том приходится использовать только те части обоснования, которые могут выдержать теоретическую критику и политическое противостояние. Но для реализации подобной системы собственности нужно или установить мировую демократию, либо ограничить частную собственность в пользу распределения. Но все же детализированный анализ существующих концепций показывает, что все аргументы, обращающиеся к правам, не в состоянии ни адекватно описать, ни обосновать общество, в котором одни индивиды обладают огромной собственностью, а у других нет ничего. Шаблон права собственности как законного права человека в лучшем случае шарлатански используется для обоснования вопиющего неравенства нынешних обществ.

Перемена одного аргумента в общей цепи аргументации ведет к другим обратным выводам. При создании общей теории собственности встает проблема пределов обоснования. Частная собственность не может быть обоснована никакими индивидуальными аргументами. Попытка же связи разных концепций для создания всеобщей теории собственности диктует отвергнуть настоящее бытие любой системы собственности. Все большее количество профессионалов предлагает реформировать институт частной собственности. Чем более рынок влияет на реальность современного мира, тем более потребность реформы. Таков основной вывод теперешней теории собственности, непосредственно синтезированный с вопросом о справедливости.

В основании человеческого стремления к справедливости заложены не столько реальные потребности, сколько жадность, эгоизм, зависть. Следовательно справедливость часто становится суррогатом морали. Честный человек частенько сталкивается с ситуациями, в которых дихотомия «эгоизм–альтруизм» выплескивается за пределы справедливости и не решает проблему распределения23.

Есть целая сфера опосредованных социальных чувств и способов поведения. Они смешивают справедливость и альтруизм, передают реальные и мнимые предметы во имя справедливости или являются добровольной реализацией справедливости.

________________________

23. Макаренко В. П. Справедливость и проблема изменения status quo // Экономические науки. 2006б. № 2.

Эта сфера конституируется солидарностью, которая сдерживает общество от крушения. Справедливость — это социальное свойство, определяющееся традициями, культурой, смыслами и практиками. Для анализа генезиса, воспроизводства и модификации нормы справедливости необходима разработка понятий и выводов чистой теории справедливости. Данная теория невозможна без использования разнообразного эмпирического материала, привести в систему который способствует понятие эффективности.

В нынешней политической теории фиксирован конфликт равенства и эффективности (по теории Гоббса), обусловленный зависимостью производительности индивида от стимулов. Индивидуальные стимулы нужно использовать для производства огромного количества товаров, подлежащих распределению, и преимущественного вознаграждения эффективных производителей большей долей богатства, доходов и потребления в сравнении со средним уровнем. Ролз ограничил выбор возможных результатов для ликвидации неопределенности эффективности (по теории Парето). Ролз делает акцент на значении неясных ценностей и целей (беспристрастие, достоинство, автономия индивида). Гоббс в аналогичном случае ссылался на эпистемологическое незнание.

Коуз использует рыночные ценности для совершения сделок, позволяющих выходить за границы закона. Ролз использует фактор равенства для элиминации массы возможных политических решений и формулировки императива: мало обеспеченные должны жить лучше всех. Вслед за Гоббсом Ролз исследует общую структуру политико-правового порядка и (в отличие от Коуза) не занимается частными взаимодействиями в границах установленного политико-правового порядка.

Выводы по главе 1

Аналитические дисциплины сформулировали цепочку конкретных проблем, категорий, понятий и принципов анализа философских, экономических, социологических, политологических и историографических факторов политического бытия и мышления. Отсюда, выводы аналитических дисциплин, возможно, применять для оценки состояния всех перечисленных наук и для описания, оценки политического преображения в РФ. Симбиоз аналитических дисциплин показывает иную в корне структуру познавательных и практических проблем теории политики.

Аналитический подход к политической теории дает возможность уточнить ее главные понятия и дать строгую систематизацию возникающих проблем. Дальнейший этап — эмпирическая проверка всех сформулированных положений в контексте истории и функционирования конкретного общества и государства. Для этого нужно пересмотреть существующие концепции и практику прикладной политологии, т. к. она в большей степени находится в зависимости от политической коньюнктуры.

2. АНАЛИЗ ПОЛИТИЧЕСКИХ КОНЦЕПТОВ