Роль диссидентской коммуникации в тоталитарном государстве и обществе

В 1960-80-х гг. в СССР приобрело популярность распространение художественной литературы, альманахов, журналов, антологий диссидентского движения, обращений, заявлений и других документов с помощью самиздата. Нелегальная пресса распространялась стихийно и сообщала общественности о нарушении прав человека в Советском Союзе, создание национально-освободительного и правозащитного движения, репрессии творческой и научной интеллигенции и т.д.

В частности, самиздат существовал как противоборство оппозиционно настроенной интеллигенции и официальных властей. Художественные и публицистические произведения, документы тиражировались без авторского контроля в процессе распространения среди читательской аудитории.

Изучение диссидентской коммуникации как альтернативного источника информации является актуальным, помогает найти ответы на ряд вопросов: значение альтернативных потоков информации в государстве и обществе, их влияние на культуру, изменение системы ценностей, идей и т.д.; роли человека как медиа и проблемы расширения круга получателей альтернативной информации; влияние на современные сетевые информационное системы.

В период «хрущевской оттепели» начали просачиваться сведения о правах и свободах человека в странах Запада. Для блокировки альтернативных источников информации руководство СССР использовало различные методы борьбы с диссидентами, как в физическом, так и в информационном пространстве.

Как считает С. Кара-Мурза, диссидентство зародилось в 1960-е, а 1970-е гг. стало важным явлением общественной жизни, представители которого стали альтернативной стороной тоталитарной системы, работали на контрастах, в новых течениях, как «творческое меньшинство», при этом использовали инфраструктуру официальной системы, цитировали идеологов коммунизма и т.д. Влияние диссидентов очевидно с учетом спирали молчания (Э. Ноэль-Нойман), т. к. информация самиздата распространялась не только с помощью «голосов» нелегальных радио, но и среди представителей интеллигенции, которые продолжали нести идеи в массы. [Кара-Мурза, 2002, с. 598]

Одним из самых популярных нелегальных изданий СССР был бюллетень «Хроника текущих событий», который готовился в Москве (1968–1982 гг.), а печатался в ФРГ. Его включали в документальную серию «Вольное слово. Самиздат. Избранное», с 1975 года имел приложение «Архив Хроники», где печатались материалы радио «Свобода» и сообщения о репрессиях и развитии правозащитного движения.

Достаточно выразительно самиздат отражает методы информационной борьбы между украинскими диссидентами и работниками КГБ. Для противостояния авторы самиздата (И. Дзюба, В. Чорновил, Е. Сверстюк, В. Мороз) выступали в дискуссиях с марксистко-ленинских позиций на страницах журнала «Украинский вестник» (1970–1972, 1987–1989). В КГБ УССР диссидентов преследовали по делу «Блок».

В Советском Союзе запустили контркультуру, чтобы избежать контрполитики после периода «хрущевской оттепели». Протестные настроения были направлены в литературу, публицистику, искусство. «Диссиденты были медиа-людьми, трансляторами смыслов, причем тех смыслов, которые полностью противоречили тогдашней картине мира. Поэтому транслировать эти смыслы можно было очень ограниченному кругу сообщников » [Почепцов, 2012, с. 385].

Несмотря на контроль со стороны КГБ за деятельностью неформальной прессы, общественных организаций, публичными выступлениями шестидесятников, диссидентские медиа во времена перестройки увеличили количество своих приверженцев среди советской аудитории. Некоторые признаки этой коммуникации присутствуют и в современных интернет-СМИ (анонимность комментариев, сообщений, альтернативные потоки информации, в частности WikiLeaks т.п.). В отличие от иерархического тоталитарного общества сетевое пользуется альтернативными информационными потоками. Чаще всего альтернативная устная информация, которая распространялась конкретными людьми, блокировалась вместе с ее носителями. Потому что в Советском Союзе поддерживались однородные информационные потоки и безальтернативность. В свою очередь, это усиливало действие источников, которые поддерживали в массовом сознании доминирующую модель общества.

А. Грамши писал об утрате государственной гегемонии как процесса изменения общественного мнения и сознания каждого гражданина, трансформации его мира символов, культурной основы общества, на чем основана коллективная воля к сохранению порядка. Поэтому интеллигенция является главным фактором в установлении и подрыве гегемонии, ведь именно ее представители создают и распространяют в обществе идеологии. Для этого в СССР использовалась ритуализация сообщений. [Грамши, 1996]

Диссидентскую коммуникацию как форму инакомыслия исследовали ученые из разных областей знаний. В частности, ее рассматривали социологи и философы А. Грамши, Г. Лукач, Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Р. Барт, М. Фуко, Р. Мертон, А. Турен, Э. Ноэль-Нойман, Х. Арендт , Ю. Хабермас, А. Гоулднер, С. Давыдов, И. Суслов. Историки также уделяли внимание коммуникации в контексте диссидентского движения: Л. Алексеева, И.Майстренко, И. Клейнер, Б. Кравченко, И. Лысяк-Рудницкий, В. Баран, Ю.Зайцев, Г. Касьянов, А.Русначенко, О. Бажан, Б. Захаров, В. Деревинский. Самиздатовскую активность исследовали А. Блюм, А. Струкова, С. Ушакин, О. Обертас, влияние иностранных радиопередач и их «глушения» – Т. Горяева, И. Утехин, Е. Финкельштейн, особенности альтернативных медиа – Л. Тимофеева А. Струкова, И. Брага.

Однако существует необходимость рассмотреть диссидентскую коммуникацию в советском информационном пространстве. Объектом выступают средства диссидентской коммуникации как информационные сообщения самиздата, публицистические выступления, художественные произведения, правозащитные документы. Соответственно предметом исследования является диссидентская коммуникация как альтернативный источник информации на примере Советской Украины (1960 –1980-е гг.).

Целью исследования выделим определение взаимовлияния доминантной и альтернативной коммуникации. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

- рассмотреть условия создания и функционирования диссидентской коммуникации;

- проанализировать новейшие исследования по влиянию инакомыслия на культурное пространство;

- исследовать значение диссидентской коммуникации в советском информационном пространстве.

Е. Оришич, рассматривая методы и формы деятельности диссидентов на примере РССР, выделяла информационный бюллетень «Хроника текущих событий»), распространение «открытых писем», листовок, самиздат (журналы «Сфинксы», «Синтаксис» «Демократ», демонстрации, собрания диссидентов на площадях, общественных местах, создание диссидентских организаций на системном уровне (литературное объединение «СМОГ», Московская Хельсинская Группа, комитет прав человека в СССР), моральная и материальная помощь семьям политзаключенных и репрессированных, голодовки. [Оришич, 2009, с. 119]

Диссидентские коммуникативные потоки базировались на других событиях, героях, интерпретациях. Поэтому они должны были вступать в конфликт с официальными событиями, героями, интерпретациями. Но эти две модели мира дополняли друг друга, поскольку рассказывали о различных аспектах одного мира.

Публичные и диссидентские коммуникативные потоки не совпадают, в результате чего возникли «кухонные разговоры» и ритуализация публичных коммуникаций. Она, в свою очередь, порождает феномен застоя, поскольку коммуникации во многих случаях начинают не соответствовать действительности.

Диссиденты использовали слова-смыслы, чтобы дискутировать, иначе интерпретировать информацию господствующей власти. Они разрушали слова-мифы, которые были базовыми для советского общества. Активно использовали цитирования официальных документов, исторические примеры с целью борьбы (хотя и на вербальном уровне) за новые альтернативные идеи и ценности (национальное возрождение, самостоятельность республики т.д.). Интересно и то, что среди них не было противников социализма как политической идеологии, они выступали за идею «социализма с человеческим лицом». Диссиденты несли не новые смыслы, а те, которые система замалчивала как негативные.

Ритуальную информацию диссидентов стоит рассматривать в рамках альтернативного дискурса. Интеллигентное советское общество отвлекалось от авторитетного дискурса в литературных, культурологических клубах, туристических походах, на кухнях и т.д. Причем дискурс выступает как система фреймов. Диссидентский дискурс ярко выражен в публицистике диссидентов, которая циркулировала в самиздате, публичных текстах, открытых письмах, заявлениях, радиовыступлениях, художественных произведениях.

Г. Почепцов пишет, что в Советском Союзе искусственно запустили контркультуру, чтобы избежать контрполитики после периода «хрущевской оттепели». Протестные настроения были направлены в литературу, публицистику, искусство. «Диссиденты были медиа-людьми, трансляторами смыслов, причем тех смыслов, которые полностью противоречили тогдашней картине мира. Поэтому транслировать эти смыслы можно было очень ограниченному кругу сообщников». Советская аудитория ждала новые смыслы как альтернативные во время кризиса СССР. «Массовое сознание действительно получила контрсмыслы по отношению к ритуальным контркоммуникациям, контрпоступкам. Другое дело, что они не соответствовали действительности. Но они соответствовали тому, что желало услышать массовое сознание». [Почепцов, 2012, с. 385]

Образование, наука, театр, кино, молодежные клубы распространяли нужную обществу информацию. Если официальная модель культуры трансформируется сначала в виртуальной и информационной среде, затем переходит в физическое пространство в виде разнообразных памятников, то запрещенными знаниями владеют только их носители.

Также на диссидентское движение в Советском Союзе повлияли волны студенческих художественно-политических выступлений во Франции 1968 года. Идеологической основой послужили идеи произведения «Общество спектакля» Ги Дебора, в частности «революция повседневной жизни», в результате чего человек должен освободиться от контроля и принуждения.

Запрещенные культурные произведения диссидентов функционировали как альтернатива доминирующей модели советской культуры. Они реализовали контркультуру. Власть в тоталитарных странах всегда боролась с такими альтернативными потоками при помощи цензуры, репрессий, чтобы сдержать запрещены типы текстов, произведений искусства от распространения.

Защита национального языка и культуры, борьба за гражданские свободы и права, национальная политика СССР были основными темами средств диссидентской коммуникации. Устные выступления, речи, доклады диссидентов появлялись в рукописях, распечатки, магнитофонных записях. Также стали популярны протестные обращения, заявления, открытые письма как «устный» самиздат. Публицистика существовала в виде правозащитных документов, самиздатовских книг.

В Советском Союзе не все выступления диссидентов запрещались, хотя происходили массовые аресты интеллигенции. К примеру, В. Высоцкий, М. Жванецкий популяризировали свои выступления свободно, на официальном уровне. Однако большинство диссидентов советских республик за «антисоветскую агитацию и пропаганду» были репрессированы.

После «хрущевской оттепели» с приходом к власти Л. Брежнева часть украинской интеллигенции стала сотрудничать с властными структурами, а другая часть продолжала противостоять тоталитарному режиму. Стали развиваться национально-освободительное и правозащитный движения. К примеру, особенность диссидентов Советской Украины в том, что они создавали свои ячейки (например, Клуб Творческой Молодежи), где существовало информационное поле, где акцентировалось внимание на проблемах, которые не освещались официальной прессой, и героях самиздатовских произведений (репрессированные, политические заключенные, запрещены авторы).

Во второй половине восьмидесятых годов прошлого века советское общество стало готовым к смысловым изменениям в экономике, социальной и духовной сферах республик, что ускорило процесс развала СССР. Политика М. Горбачева провозгласила, что в стране должна быть либерализация общественно-политической жизни, так называемая "гласность", которая дала толчок для развития свободы слова. Власти были вынуждены отменить цензуру, после чего в республиках появилось много нелегальных изданий, газет, журналов, которые по закону не преследовались. Прекратили "глушения" зарубежных радиостанций. Поэтому в конце восьмидесятых годов прошлого века начали появляться политические силы, которые стали оппонентами правящей партии. Решению национальных, культурных проблем в реформаторской программе М. Горбачева отводилось последнее место, что возмущало диссидентскую интеллигенцию.

Диссиденты кроме новых подходов в литературе, искусстве, критике, несли и новые знания. Период перестройки понимается как информационный поток ранее запрещенных знаний, особенно, по национальной тематике. Запрещалась негативная информация о СССР и его базовые ценности. «Запрет идет всегда рядом с тиражированием нужной информации, которая становится обязательным с помощью всех институтов общества. Источниками тиражирование становятся образование, наука, искусство» [Почепцов, 2012, с.119].

Образование, наука, театр, кино, молодежные клубы распространяли нужную обществу информацию. Если официальная модель культуры трансформируется сначала в виртуальном и информационной среде, затем – в физическое пространство, то запрещенные знания сохраняются только у ее носителей. Во время перестройки такая диссидентская коммуникация приобретает популярность, информация переводится из статуса запрещенной к известной, открываются новые имена писателей, ученых, творческих деятелей.

Диссидентская коммуникация как альтернативный источник информации в СССР, несмотря на препятствия, «глушения», репрессии, столкновения с доминирующей моделью информации, влияла на советское информационное пространство. Методы и приемы информационного противостояния диссидентства официальным СМИ тоталитарного государства оказались результативными (создание общественных, правозащитных движений, политических организаций, популяризация альтернативных медиа).

Литература

Грамши А. Тюремные тетради / А. Грамши. – Режим доступа: http://eot.su/node/5638

Кара-Мурза С. Евреи, Диссиденты, Еврокоммунисты / С. Г. Кара-Мурза. – М., 2002. – Режим доступа: http://www.kara-murza.ru/books/evrei/evrei_content.htm

Луман Н.Общество как социальная система. Пер. С нем. А. Антоновский. – М.: Изд-во «Логос», 2004. – 232 с.

Оришич Е. Диссидентство как политическая форма протесаного движения в СССР и особенности привлечения инакомыслящих к юридической ответсвенности (середина 1960-х – середина 1980-х гг.) : историко-правовое исследование: дис. к. ю.н.: 12.00.01. – Краснодар, 2009. – 215 с.

Почепцов Г. Контроль над розумом. – К.: Видавничий дім «Києво-Могилянська академія», 2012. – 350 с.

Почепцов Г. Від Facebook’у и гламуру до WikiLeaks: медіакомунікації. – К.: Спадщина, 2012. – 464 с.

Юрчак А. Поздний социализм и последнее советское поколение // Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре. 2007. №2. С. 91–97.

Роль диссидентской коммуникации в тоталитарном государстве и обществе