ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ВОПРОСОВ В ГОСУДАРСТВАХ

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………3

ГЛАВА 1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРАВОВОГО СТАТУСА МЕЖДУНАРОДНЫХ И СМЕШАННЫХ ТЕРРИТОРИЙ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ…………………………………………………...7

1.1 Территория с международно-правовым режимом…………………...7

1.2 Территория со смешанным правовым режимом……………………19

ГЛАВА 2. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ВОПРОСОВ В ГОСУДАРСТВАХ……………………………………………...29

2.1 Правовое регулирование территориальных вопросов в унитарных и федеративных государствах…………………………………………………….29

2.2 Понятие, виды и способы разрешения территориальных споров между государствами……………………………………………………………50

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………...61

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ……………………..66

ВВЕДЕНИЯ

Актуальность темы исследования. Для существования человека необходимы определенные условия и материальные блага. Именно территория, как часть природы и земного шара, является источником ресурсов и условием существования человека. Поэтому человек, прежде всего, стремится к осуществлению физического контроля над территорией, который определяется уровнем общественного развития, цивилизации. Территория подвержена влиянию социальной среды. Человек, орудия производства изменяют ее состояние. Человек строит города, прокладывает туннели через горы, соединяет водные пространства каналами и т.д. Таким образом, вырабатывается понятие «территория для человека, а не человек для территории».

В ходе социального взаимодействия выдвигаются определенные предписания или правила поведения как общепризнанные принципы. Их содержание определяется именно данной системой внутригосударственных и международных отношений.

Все вопросы, включая территориальные, исторически определялись силой. Территориальные вопросы как вчера, так и сегодня, относятся к числу наиболее острых проблем международных отношений, которые вызывают споры и конфликты между государствами. Они непосредственно связаны с установлением суверенной власти государств в определенной части земного шара и сохранением независимости определенного народа.

Сегодня влияние национального самосознания, новая форма эксплуатации неплодородной и ранее недоступной территории, которой ранее не уделялось внимание, все более растущее население и, соответственно, его потребности в ресурсах дают достаточно оснований для возникновения и роста территориального спора и притязаний.

Напряженность, территориальные конфликты, стратегическое значение некоторых регионов и войны между государствами в той или иной части мира, а также пути их преодоления вызывают интерес к исследованию данной темы. Например, вследствие искусственного разграничения африканского континента сегодня для многих государств этой части земного шара характерны многонациональность и вместе с тем сохранение деления народов на привилегированные и непривилегированные. Несомненно, что это создает трудности как в этно-национальных отношениях, так и в процессе консолидации территории и сохранении единства государства. В связи с этим устройства некоторых современных государств с присущими им недостатками не может смириться с требованиями народа и с развивающимся национальным самосознанием. Так появляются новые силы, которые настаивают на создании новых форм государственного устройства. В некоторых случаях появляются сепаратистские движения. Для этих и подобных проблем пока нет надежного решения. Именно эти вопросы повышают актуальность исследуемой темы.

Основной целью исследования является выделение правовых способов приобретения территории, изменение принадлежности и статуса территории, а также выявление роли и значения общепризнанных принципов современного международного права, в том числе территориальных принципов в сохранении территориальной целостности и разрешении территориальных споров.

Для достижения поставленной цели выдвинуты следующие задачи:

1. Исследовать территории с международно-правовым режимом;

2. Дать понятие территориям со смешанным правовым режимом;

3. Определить правовое регулирование территориальных вопросов в унитарных и федеративных государствах;

4. Дать понятие, виды и способы разрешения территориальных споров между государствами.

Объектом дипломного исследования являются правовые основания и способы определения принадлежности и статуса территории в современном международном праве.

Предметом исследования является территориальное регулирование в различных правовых аспектах.

Теоретические и методологические основы дипломного исследования. В ходе дипломного исследования были применены следующие методы - формально-юридический, историко-правовой, сравнительно-правовой, а также метод логического анализа нормативных актов. Кроме юридической литературы, использовались работы по истории и политологии.

Методологической базой исследования послужил диалектический метод для познания международно-правовых явлений. При этом использовались теоретические выводы ученых России и зарубежных стран.

Вопрос об определении принадлежности и изменения статуса территории тесно связан с такими понятиями, как «государство», «суверенитет», «территориальное верховенство» и «право территориального пользования», «юрисдикция», «самоопределение», «право человека». Поэтому все работы, связанные с этим, занимают значительное место в данной работе. Теоретической основой исследования явились труды таких советских и российских ученых, как К.А. Аджаров, С.Н. Бабурин, Ю.Г. Барсегов, А.И. Бараташвили, Л.И. Волова, Ан.А. Громыко, A.M. Дергачев, В.Н. Дурденевский, Г.В. Игнатенко, Д.Л. Златопольский, Б.М. Клименко, В.А. Карташкин, Ф.И. Кожевников, Ю.М. Колосов, В.Н. Кудрявцев, Г.И. Курдюков, И.И. Лукашук, B.C. Молодцов, Ф.Ф. Мартене, Б.Л. Манелис, АЛ. Мовчан, В.А. Незабитовский, Н.И. Палиенко, Л.В. Сперанская, Г.Б. Старушенко, Г.И. Тункин, И.П. Трошин, Н.А. Ушаков, Л. Шалланд, B.C. Шевцов, М.В. Яновский, А.С. Ященко.

Теоретическая и практическая значимость дипломного исследования заключается в том, что в представленной на защиту работе выдвигаются разные подходы укрепления государственности и защиты прав народов. При установлении и сохранении межгосударственных отношений многие аспекты данной работы могут быть использованы в практике государств, в том числе в ведомствах внешних сношений. Выдвигаемые разные формы реализации принципа самоопределения могут быть использованы в качестве решения национального вопроса, прежде всего, в многонациональных государствах. Сделанные выводы имеют немаловажное значение в разрешении конкретных споров и конфликтов. Эти выводы имеют непосредственное отношение к конкретным регионам. Также аналогичные методы разрешения споров могут использоваться в других горячих точках земного шара. Материалы дипломной работы могут быть использованы в учебном процессе в области международного права и конституционного права.

Апробация результатов исследования. Структура работы обусловлена целями и задачами настоящего исследования. Она состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

ГЛАВА 1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРАВОВОГО СТАТУСА МЕЖДУНАРОДНЫХ И СМЕШАННЫХ ТЕРРИТОРИЙ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ

1.1 Территория с международно-правовым режимом

Под территорией в международном праве понимается пространство с определенным правовым режимом - часть земного шара (сухопутная, водная территория, недра, воздушное пространство), а также космическое пространство и небесные тела.

Правовой статус территории определяется нормами внутригосударственного законодательства и международного права.

По правовому режиму территории подразделяются на государственные, территории с международным режимом и территории со смешанным режимом1.

Государственной является такая территория, которая находится под суверенитетом определенного государства, то есть принадлежит определенному государству, осуществляющему в ее пределах свое территориальное верховенство. Принадлежность и верховенство являются двумя основными признаками государственной территории. Основу правового статуса государственных территорий составляют нормы национального права2.

К территориям с международным режимом относятся лежащие за пределами государственной территории пространства, которые находятся в общем пользовании всех государств в соответствии с международным правом. Это, прежде всего открытое море, воздушное пространство над ним и глубоководное морское дно за пределами континентального шельфа.

Территория со смешанным режимом (континентальный шельф и исключительная экономическая зона) не входит в состав государственных территорий, однако прибрежные государства в этих пространствах имеют определенные суверенные права на разведку и разработку природных ресурсов прилегающих к нему континентального шельфа и исключительной экономической морской зоны, а также на охрану природной среды этих районов зафиксированные национальным законодательством и международными договорами. В частности, Конвенцией о континентальном шельфе 1958 года и Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года.

Особый международно-правовой режим установлен в Антарктике по Договору 1959 года. Согласно этому Договору, Антарктика полностью демилитаризована и открыта для научных исследований всех стран. Ни одна часть Антарктики не находится под суверенитетом какого-либо государства, но в то же время территориальные притязания государств в Антарктике сохраняются3.

Космическое пространство находится за пределами земных территорий, и его правовой режим определяется принципами и нормами международного космического права, в частности Договором о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, от 27 января 1967 года. Оно не подлежит национальном присвоению каким бы то ни было образом и открыто для исследования и использования всеми государствами на основе равенства4.

Принято различать сухопутные, водные и воздушные границы, а также границы недр. Последние два вида границ производны от двух первых, которым и посвящены основные правила их установления. Сухопутные границы предпочитают проводить по характерным точкам, линиям рельефа или ясно видимым ориентирам. Ими могут быть реки, горы и т.п. Такие границы ясно различимы и вызывают меньше недоразумений. Их именуют естественными границами. Это название не имеет ничего общего с весьма распространенной в прошлом концепцией естественных границ, сторонники которой считали, что границы должны проходить по естественным рубежам, созданным самой природой. Если государство не имеет таких границ, то оно может их добиваться, в том числе с помощью силы.

Во многих случаях границы приходится проводить между условными точками без естественных ориентиров. При этом должны учитываться интересы местного населения.

Известны также так называемые географические границы, совпадающие с меридианами и параллелями географической сетки. Такими являются границы арктического сектора России. Широко применялись такие границы при разграничении колониальных владений в Африке. Будучи проведенными без учета местных условий, они разделяли племена, резали естественные и хозяйственные комплексы. От отрицательных последствий подобного разграничения страны Африки страдают до сих пор. Немало конфликтов из-за колониального подхода к границам существует в современной Латинской Америке.

Водные границы на реках устанавливаются следующим образом: если река судоходная, то посередине главного фарватера или по тальвегу (линия наибольших глубин); если же река несудоходная или ручей, то по их середине; в случае если у реки имеется несколько рукавов - посередине главного рукава. На озерах и иных водоемах - по прямой линии, соединяющей выходы границы к берегам водоема. Проходящая по реке, озеру или иному водоему граница не перемещается при изменении очертания берегов или уровня воды и при отклонении русла реки. После создания водохранилища или иного искусственного водоема граница остается на том же месте, где она проходила до затопления. Она лишь превращается из сухопутной в водную. По мостам и плотинам граница проходит в центре этих сооружений независимо от линии водной границы. Морские границы совпадают с внешними границами территориальных вод5.

Воздушными границами являются условные вертикальные плоскости, проходящие по государственным границам, расположенным по сухопутной, водной и морской территории государств. Высотный предел международным воздушным правом не установлен. Однако обычно предполагается, что он находится на высоте не более 100-110 км над уровнем Мирового океана (минимальная высота орбиты спутника).

Государственная граница устанавливается, как правило, на основе договоров между сопредельными государствами, а там, где территориальные воды государства соприкасаются с открытым морем, - внутренними законодательными актами прибрежных государств в соответствии с международным правом. Территориальное разграничение между государствами осуществляется поэтапно, в ходе делимитации и демаркации границы. В межгосударственной практике известны орографические, геометрические и географические государственные границы. Орографическая граница - линия, проведённая по естественным рубежам с учётом рельефа местности, в основном по горному водоразделу и руслу рек. Геометрическая граница пересекает местность без учёта её рельефа (минуя населённые пункты). Географическая линия проходит через определённые географические координаты (может совпадать с параллелью или меридианом)6.

Порядок установления границ определяется делимитацией и демаркацией. Делимитация границы - определение общего положения и направления государственной границы между сопредельными государствами путём переговоров. Постановления о делимитации обычно являются составной частью мирных договоров или специальных соглашений об установлении или изменении государственных границ. В ходе делимитации договаривающиеся стороны составляют - как правило, по карте, без проведения работ на местности - описание прохождения линии границы, которое может быть самостоятельной статьёй в самом договоре или в приложении к нему.

В соответствии с определённым в договоре положением линии границы она наносится на географическую карту, которая, как правило, является составной частью договора о делимитации границы и в этом качестве служит наглядным свидетельством о положении линии границы. Материалы делимитации служат основанием для последующего этапа определения границы - проведения её на местности. Термин «Делимитация» часто используется в Международном Космическом Праве.

Демаркация границы - проведение линии государственной границы на местности с обозначением её специальными пограничными знаками. Демаркация границы осуществляется на основании документов о делимитации границы (договор, описание линии государственной границы с приложением специальной карты) совместными комиссиями, создаваемыми на паритетных началах. Во время работ по демаркации производится топографическая съёмка или аэрофотосъёмка местности, на основании чего составляется крупномасштабная топографическая карта пограничной полосы, устанавливаются пограничные знаки (столбы, проволочные заграждения и т. п.) и определяются их топографические координаты. О всех действиях по демаркации границы составляются специальные документы: протоколы с описанием прохождения линии границы и пограничных знаков (к протоколам прилагаются схемы и фотоснимки этих знаков). Пограничные знаки не подлежат произвольному перемещению, и стороны обязаны следить за содержанием их в надлежащем состоянии. Проверка ранее демаркированной границы и восстановление или замена разрушенных пограничных знаков называется редемаркацией7.

Рассмотрим также способы приобретения и утраты государственной территории. В прошлых веках в практике международного права выработалось пять способов приобретения государственной территории: оккупация, насильственная цессия, право давности, завоевание, аккреция. Общие изменения в международном праве в первой половине XX века оказали существенное влияние на способы приобретения государственной территории8.

Все это, а также появление принципа самоопределения потребовало пересмотра перечисленных способов приобретения территории.

С утверждением в международном праве принципа самоопределения народов все наиболее крупные и существенные территориальные изменения происходят или должны происходить на его основе. Под принципом самоопределения народов понимается право каждого народа самостоятельно решать вопросы о вхождении в состав того или иного государства, образования самостоятельного государства (внешняя сторона) и определения своего внутреннего устройства (внутренняя сторона). С точки зрения территориального разграничения первостепенное значение имеет внешняя сторона, ибо, решая вопрос о вхождении в состав того или иного государства или образовании самостоятельного государства, самоопределяющийся народ тем самым решает и вопрос о принадлежности своей территории тому или иному государству или, в случае образования самостоятельного государства, вопрос о превращении своей территории в отдельную государственную территорию.

Самоопределение не исключает других видов изменения принадлежности территории. Территория государства может изменяться в результате: разделения существующего государства, выхода части территории из состава государства, объединения двух или нескольких государств; цессии.

Под цессией обычно понимается передача суверенитета над определенной территорией одним государством другому по соглашению между ними Общепризнанно, что субъектами договора цессии могут быть только государства. Поэтому не является цессией передача какой-либо территории частным лицам или корпорациям и наоборот - от частных лиц или корпораций - государству.

Объектом цессии является передача суверенитета над территорией. Поэтому не является цессией передача осуществления каких-либо прав на определенной территории без передачи права международно-правовой собственности на эту же территорию, как, например, в случае, аренды территорий.

Государство может передавать право на территориальный суверенитет лишь в том объеме, в котором оно само владеет этим правом.

Естественным результатом передачи территории является изменение гражданства ее населения, которому предоставляется право выбора между старым и новым гражданством (оптация)9.

Цессия может происходить, путчем взаимного обмена равноценными участками между пограничными государствами, в частности, исходя из экономического тяготения обмениваемых участков. Примером служит Договор между СССР и Польшей от 15.02.1951 года Договор об изменении границ между СССР и Польшей от 1951 года.

Передача небольшого пограничного участка может быть произведена и на другой основе, без обмена равноценными участками территории, при условии, однако, достаточного учета, как общенациональных интересов, так и интересов населения передаваемого участка, если таковое имеется. В 1967 году между Францией и Италией была достигнута договоренность об изменении пограничной линии между ними в районе Клавьер в Альпах.

Другой формой компенсации за передачу участка территории может быть выплата согласованной денежной суммы, например, Договор между СССР и Финляндией от 3.02.1947 г. Мирный договор СССР с Финлядией от 1947 года. Очевидно, что уступлены за денежную компенсацию могут быть сравнительно небольшие территории, которые являются незаселенными или малозаселенными. Поскольку уступается хоть и небольшая часть, но всё же часть национальной территории, то эта уступка должна отвечать общенациональным интересам. С другой стороны, если общенациональные интересы требуют передачи малозаселенного участка, то должны обеспечиваться интересы небольшого населения передаваемой территории10.

Таким образом, цессия территории может принимать различные формы, но обязательным элементов цессии является добровольное согласие, и содержание которой полностью соответствует принципам самоопределения народов и территориальной целостности. Применительно к населенной территории правомерна только такая цессия, в основе которой лежит свободное волеизъявление проживающих на ней людей. В каждом случае учитываются экономические, географические, оборонные и другие интересы сторон, а также интересы обеспечения всеобщего мира и безопасности11.

В какой бы форме цессия не совершалась, она должна быть оформлена заключением договора между соответствующими государствами, который является наиболее ясной формой волеизъявления сторон. Основанием всякой цессии является соглашение. Поскольку цессия оформляется заключением международного договора, то помимо ее соответствия праву наций на самоопределение другими критериями ее правомерности будут все те критерии, которые определяют правомерность международного договора. В договоре цессии, как и во всяком договоре, воля сторон должна быть выражена добровольно, без насилия. Договоры об уступке территории (цессии) требуют ратификации, поскольку государственная территория является не собственностью правительства, а достоянием народа данного государства.

Согласно нормам современного международного права не относится к цессии завоевание территории с последующим оформлением захвата в договоре, поскольку оно (т.е. право) не признает согласия, вырванного силой, а тем более путем насильственного захвата территории.

Особое внимание в международном праве уделяется международно-правовым сервитутам. Верховенство государства как суверена над его национальными владениями является одним из его фундаментальных принципов Декларация о принципах международного права.

Оно в основном сводится к следующему:

власть государства является высшей по отношению ко всем физическим и юридическим лицам, находящимся на его территории; государство не может быть насильно лишено принадлежащей ему территории, его границы нерушимы и неприкосновенны;
в пределах государственной территории исключается публичная власть любого другого государства;
высшая власть государства осуществляется системой государственных органов в законодательной, исполнительной, судебной, административной сферах;
юрисдикция государства в отдельных случаях может распространяться за пределы его территории (например, юрисдикция над морскими и воздушными судами и их экипажами);
земля и природные ресурсы государства не могут использоваться другими государствами без ясно выраженного согласия территориального суверена12.

Пределы территориального верховенства государства обозначены государственными границами13.

Однако, имеются некоторые ограничения, которые по общему признанию связывают территориального суверена при осуществлении им права контроля. Договоры, предусматривающие либо в интересах всех государств, либо в интересах определенных групп государств ограничения территориального суверенитета, не требуемые международным правом, значительно различаются между собой. Эти договоры, во-первых, могут предусматривать предоставление в аренду определенных районов на вечные времена, с наделением арендатора по существу правами суверенитета, например, конвенция между США и Панамой от 18.11.1903 о сооружении судоходного канала Конвенция между США и Панамой от 1903 года о сооружении судоходного канала. Во-вторых, они могут предоставить право прохода или проезда через свою территорию или обязать территориального суверена не возводить укрепления вдоль границы, например ст. 42 Версальского мирного договора воспрещала Германии возводить какие-либо укрепления на левом берегу Рейна Версальский мирный договор. Такие права именуются сервитутами14.

Однако в вопросе о характере и объеме уступок, именуемых сервитутами, нет единогласия. Употребление этого термина скорей затемняет, чем вносит ясность в понимание того, что именно имеет место, когда договаривающиеся государства обременяют территорию ограничительными обязательствами в интересах не территориального суверена.

В настоящее время понятие сервитута охватывает надлежащим образом те ограничения территориального верховенства государства, в результате которых вся территория или ее часть используется для постоянного обслуживания определенных интересов другого государства.

Международное право не обязывает одно государство предоставлять право сухопутного транзита через свои национальные владения другому государству. Очевидно, однако, что принцип, в силу которого международное общение требует, чтобы территория каждого из его членов была доступна в направлении к морю и от моря, достаточно всеобъемлющ, чтобы включать и право пользования любым видом сообщений. Этот принцип может быть практически применен не только для водных путей, но и для сухопутного транзита. От старой, основанной на целесообразности и выгодности, теории о сервитутах в отношении земли, новая теория отличается принципом, гласящим, что ни одна нация не должна быть отрезана от моря и лишена возможности заниматься океанской торговлей. Требования о предоставлении права транзита через иностранную территорию должны во всех случаях подчиняться условиям, которые ставятся сувереном данной территории15.

Рассмотрим концепцию «общего наследия» человечества. Это совокупность принципов и норм, определяющих основы правового режима международных пространств и ресурсов, находящихся в распоряжении международного сообщества в целом. Это не отрасль международного права, а скорее общая часть ряда современных отраслей международного права (морского, воздушного, космического, экологического и пр.).

Первой в этом плане была концепция открытого моря как общего пространства вне сферы государственного суверенитета. Далее идут: космическое пространство, окружающая человечество природная среда, Арктика, Антарктика. Вполне вероятно появление новых сфер, например, электронной среды, имеющей решающее значение для телекоммуникаций.

Потребности определения правового режима в отмеченных областях вызвали к жизни принцип общего наследия человечества, который заменил ранее существовавшую концепцию «ничейной территории»16.

Впервые в международной практике принцип общего наследия был сформулирован в принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 г. Декларации принципов, касающихся использования дна морей и океанов и его недр. Первым международно-правовым актом, закрепившим принцип, было Соглашение о деятельности государств на луне и других небесных телах 1979 г. Вторым таким актом явилась Концепция по морскому праву 1982 г.

Указанные акты отражают ограниченную концепцию общего наследия. В одном случае она ограничена небесными телами и их ресурсами, в другом -морским дном и его ресурсами. Между тем она по своей сути должна включать и само космическое пространство, и открытое море в целом. Ведь в упомянутых договорах содержится запрещение установления государственного суверенитета в отношении частей космического пространства и открытого моря или присвоения их. Все права на такие пространства принадлежат международному сообществу в целом. Использоваться они могут с учетом общих интересов и только в мирных целях. Нет сомнения, что принцип общего наследия получит дальнейшее развитие и ляжет в основу международного правопорядка. Эта тенденция детерминируется ростом значения общечеловеческих интересов17.

Таким образом, исходя из норм современного международного права, территорию можно подразделить на государственную, территорию с международным режимом и территорию со смешанным режимом. Приполярные области, однако, не относятся ни к одному из этих видов, так как для них установлен особый международно-правовой режим. И если правовой статус Антарктики базируется на Договоре 1959 года, то применительно к Арктике подобного нормативно-правового акта не существует.

1.2 Территория со смешанным правовым режимом

Территория со смешанным режимом (континентальный шельф и исключительная экономическая зона) не входит в состав государственных территорий, однако прибрежные государства в этих пространствах имеют определенные суверенные права на разведку и разработку природных ресурсов прилегающих к нему континентального шельфа и исключительной экономической морской зоны, а также на охрану природной среды этих районов, зафиксированные национальным законодательством и международными договорами.

Континентальный шельф - естественное продолжение сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка или до 200 миль, если границы подводной окраины материка не достигают этого предела.

Последнее положение служит компенсацией тем странам, у которых подводная окраина материка находится недостаточно далеко от берега. При всех условиях границы континентального шельфа не должны находиться далее 350 морских миль от берега. Шельф включает дно и недра.

Согласно Конвенции по морскому праву прибрежное государство осуществляет над континентальным шельфом суверенные права в отношении разведки и разработки природных ресурсов. Последние включают минеральные ресурсы дна и его недр, а также живые организмы, относящиеся к «сидячим видам». Думается, что формула «суверенные права», как и в случае с исключительной экономической зоной, является данью странам, претендовавшим на полный суверенитет в отношении этих пространств. На самом деле речь идет о специализированной юрисдикции, ограниченной международным правом18.

В частности, права прибрежного государства не затрагивают правового статуса покрывающих его вод и воздушного пространства над ними. Осуществление этих прав не должно чинить препятствий судоходству. Все государства могут прокладывать трубопроводы и кабели на шельфе.

Разграничение шельфа между смежными государствами производится на основе международного права. Начиная с решения 1969 года по делам о континентальном шельфе Северного моря «ФРГ - Дания», «ФРГ - Нидерланды», Международный суд ООН рассмотрел ряд дел такого рода. В основу решений было положено правило равного отстояния, так как шельф делился посредине. Вместе с тем Международный суд отметил, что в силу географических особенностей применение этого правила может вести к несправедливым результатам. «Справедливость не всегда означает равенство». Указанное правило должно применяться с учетом принципов справедливости19.

Конституция РФ отнесла к ведению Россией определение статуса территориального моря, исключительной экономической зоны и континентального шельфа (пункт «н» статья 71) Конституция РФ. Закон определил статус континентального шельфа в соответствии с «общепризнанными принципами и нормами международного права». Установлены правила разведки и разработки минеральных ресурсов, а также изучения и использования живых ресурсов. Особые права в отношении живых ресурсов предоставлены коренным малочисленным народам Севера и Дальнего Востока России, а также всему населению этих регионов, проживающему на территориях, прилегающих к морскому побережью.

Отдельные главы посвящены порядку создания искусственных сооружений, прокладке подводных кабелей и трубопроводов; научным исследованиям; защите минеральных и живых ресурсов; захоронению отходов и других материалов. Установлена система платежей за пользование шельфом, а также порядок охраны. Координация всех сил органов охраны возложена на пограничную службу. Споры между физическими и юридическими лицами относительно реализации их прав и обязанностей на континентальном шельфе решаются в административном порядке или в судах РФ.

Исключительная экономическая зона - зона, прилегающая к территориальному морю, на которую международное право распространило специализированную юрисдикцию прибрежного государства.

Исключительная экономическая зона включает воды, морское дно и его недра. Ширина зоны не может превышать 200 морских миль, отсчитываемых от тех же исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря. Более 100 государств определили свои зоны шириной в 200 миль.

Исключительная экономическая зона является частью открытого моря, в которой прибрежное государство осуществляет определенные международным правом суверенные права. Они включают права:

а) на разведку, разработку и сохранение природных ресурсов, как живых, так и неживых;

б) управление этими ресурсами;

в) другие виды деятельности по использованию зоны в экономических целях, например производство энергии путем использования воды, течений, ветра20.

Прибрежное государство осуществляет в зоне юрисдикцию в отношении:

а)создания и использования искусственных островов, установок и сооружений;

б) морских научных исследований;

в) защиты и сохранения морской среды21.

В остальном, в зоне сохраняется режим открытого моря. Но при этом другие государства обязаны уважать нормы, установленные прибрежным государством в рамках их юрисдикции.

Из сказанного, в частности, следует, что уголовная юрисдикция прибрежного государства ограничена перечисленными сферами (п. п. «а», «б», «в»). Оно может проводить досмотр, инспекцию, арест, судебное разбирательство. Однако арестованное судно и его экипаж подлежат немедленному освобождению после внесения залога или иного обеспечения. Налагаемые наказания не могут включать тюремное заключение или иную форму личного наказания. Иное положение может быть установлено договором.

Такой договор имеется, например, у России с Японией. Российская сторона в случае задержания японского судна, занимающегося незаконным ловом рыбы, передает его японским властям, которые обязаны провести судебное и административное разбирательство.

В случае ареста или задержания иностранного судна прибрежное государство немедленно уведомляет государство судна о принятых мерах.

Прибрежное государство обладает исключительной юрисдикцией в отношении искусственных островов, установок и сооружений, включая таможенную, фискальную, санитарную, иммиграционную сферы, а также вопросы безопасности22.

Статус исключительной экономической зоны России определен Федеральным законом от 17 декабря 1998 года N 191-ФЗ «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» в соответствии с международным правом. Но в статье 1 юридически оправданный порядок нарушен: на первое место поставлен сам Закон, за ним следуют договоры и на последнем месте международное право. Между тем общепризнанным нормам международного права принадлежит главная роль в императивном определении основ режима исключительной экономической зоны. От этих основ не должны отступать ни законы, ни договоры.

В целом Закон об исключительной экономической зоне воспроизводит положения Конвенции по морскому праву 1982 года. За иностранными государствами признаются все права, предусмотренные международным правом. Осуществляться они должны при соблюдении этого Закона и договоров России. Закон об исключительной экономической зоне определил компетенцию федеральных органов власти в зоне. Специальные главы посвящены рациональному использованию и сохранению живых ресурсов, разведке и разработке неживых ресурсов, научным исследованиям, защите морской среды, экономическим отношениям при пользовании живыми и неживыми ресурсами.

Закон об исключительной экономической зоне определил порядок обеспечения выполнения его положений (глава VII). Органами охраны зоны являются пограничная служба, федеральные органы исполнительной власти по охране окружающей среды, таможенные власти. Должностные лица этих органов вправе останавливать и осматривать российские и иностранные суда, осматривать искусственные острова, установки и сооружения, связанные с экономической деятельностью в зоне.

Уголовная юрисдикция в общем определена в рамках Конвенции по морскому праву 1982 года. Заметим, что ограниченность уголовной юрисдикции в экономической зоне не учтена Уголовным кодексом РФ, который предусматривает полное распространение своего действия на исключительную экономическую зону (часть 2 статья 11). Соответствующее положение УК РФ должно толковаться ограничительно в соответствии с Конвенцией о морском праве и Законом об исключительной экономической зоне.

Применять оружие против нарушителей этого Закона и международных договоров РФ (общепризнанные нормы забыты!) можно только в целях отражения нападения и прекращения сопротивления в случае, если жизнь должностных лиц органов охраны подвергается непосредственной опасности. Применению оружия должно предшествовать ясно выраженное предупреждение о намерении его применить и предупредительный выстрел вверх23.

Споры между Россией и иностранными государствами разрешаются в соответствии с международным правом (пункт 2 статья 41). Закон об исключительной экономической зоне не содержит положения о решении споров между физическими или юридическими лицами, с одной стороны, и Российской Федерацией, ее органами - с другой. Следует руководствоваться статьей 124 ГК РФ, согласно которой Федерация, ее субъекты, муниципальные образования «выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами». Следовательно, к спорам с их участием применяется пункт 1 статья 41 Закона об исключительной экономической зоне.

Исключительная экономическая зона является новым институтом, отражающим особенности современного морского права. Инициатива в ее установлении была проявлена развивающимися странами, опасавшимися расхищения прилегающих к их берегам ресурсов морскими державами. Теперь эти ресурсы могут эксплуатироваться только по соглашению с прибрежным государством, предусматривающему выплату соответствующей компенсации прибрежному государству24.

После создания водохранилища или иного искусственного водоема граница остается на том же месте, где она проходила до затопления. Она лишь превращается из сухопутной в водную. По мостам и плотинам граница проходит в центре этих сооружений независимо от линии водной границы.

Морские границы совпадают с внешними границами территориальных вод25.

Государственная граница устанавливается, как правило, не на основе договоров между сопредельными государствами, а там, где территориальные воды государства соприкасаются с открытым морем, - внутренними законодательными актами прибрежных государств в соответствии с международным правом. Территориальное разграничение между государствами осуществляется поэтапно, в ходе делимитации и демаркации границы. В межгосударственной практике известны орографические, геометрические и географические государственные границы. Орографическая граница - линия, проведённая по естественным рубежам с учётом рельефа местности, в основном по горному водоразделу и руслу рек. Геометрическая граница пересекает местность без учёта её рельефа (минуя населённые пункты). Географическая линия проходит через определённые географические координаты (может совпадать с параллелью или меридианом).

ГЛАВА 2. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ВОПРОСОВ В ГОСУДАРСТВАХ

2.1 Правовое регулирование территориальных вопросов в унитарных и федеративных государствах

Из временных политических и военных союзов типа триумвиратов Цезаря, Лепида, Красса или Цезаря, Антония, Октавиана, а впоследствии французской Фронды и прочих объединений периода феодальной раздробленности родились военно-феодальные конфедерации. Дополненные опытом личных династических уний (Генрих для Англии и Франции, Ягелло в Польше и Литве, Габсбурги в Австро-Венгрии) и совмещения престолов они привели в период Реформации и буржуазных революций к образованию конфедеративных и федеративных государственных образований (объединение нидерландских штатов или швейцарских кантонов), рождению Соединенных Штатов Америки.

К началу XXI в. в мире существуют около 20 федеративных государств. Это Австралия, Австрийская Республика, Аргентинская Республика, Федеративная Республика Бразилия, Федеративная Республика Германия, Республика Индия, Российская Федерация, Соединенные Штаты Америки, Канада, Мексиканские Соединенные Штаты, Республика Венесуэла, Федеральная Исламская Республика Коморские Острова, Королевство Бельгия, Малайзия, Федеративная Республика Нигерия, Объединенные Арабские Эмираты, Исламская Республика Пакистан, Союзная Республика Югославия, Швейцарская Конфедерация. Ситуация с Боснийской Республикой остается неопределенной. В еще большей степени это можно сказать о Грузии, Молдове, Афганистане27.

Федеративная форма государственного устройства не предопределяет однотипности формы правления, хотя большинство федераций - это республики. Бельгия и Малайзия остаются конституционными монархиями, опирающимися каждая на свои исторические традиции. Федеративная организация территории Бельгии объясняется необходимостью сочетать интересы двух общин - фламандцев и валлонов (государственные языки - французский, нидерландский и немецкий) . Территория Малайзии складывается из территорий 9 султанатов и 4 губернаторств, причем глава государства (король) избирается на 5 лет поочередно из числа правителей штатов - султанов. Конституционной монархией формально является и Австралия. Главой государства в ней считается английская королева, которую представляет генерал-губернатор28.

Государство Объединенные Арабские Эмираты, созданию которого предшествовало существование до 1971 г. на этой территории британского протектората Договорный Оман, подобно Малайзии представляет собой федерацию эмиратов Абу-Даби, Дубай, Аджман, Рас-эль-Хайма, Шарджа, Умм-эль-Кайвайн и Эль-Фуджайра. Высший орган власти - Верховный Совет, состоящий из правителей эмиратов, которые из своего состава избирают сроком на пять лет - и вот это уже примечательно - не монарха, а президента ОАЭ29.

Стабильных государственных конфедераций не было вплоть до появления в 1996 г. Сообщества России и Белоруссии (с июня 1997 г. - Союз Беларуси и России) за исключением многосторонних политических, военно-политических, экономических и т.п. союзов и блоков типа Организации североатлантического договора (НАТО), Лиги арабских государств, Организации американских государств, Организации африканского единства, Европейского Союза, Организации стран - экспортеров нефти (ОПЕК), Организации экономического сотрудничества и развития, Содружества Независимых Государств (Швейцария давно переросла эту форму своего существования).

Территориальное устройство федеративных государств определяется преимущественно способом их образования. Если, например, в Российской Федерации, как до того в Советском Союзе, территориальное устройство архаично, раздроблено и бессистемно, то в большинстве федераций оно унифицировано. В Европе три федерации - с 1922 г. Союз Советских Социалистических Республик; с 1945 г. - Социалистическая Федеративная Республика Югославия и с 1969 г. - Чехословацкая Социалистическая Республика (с 1990 - Чешская и Словацкая Федеративная Республика) - строились по принципу национально-государственного устройства, который унаследован ныне соответственно Российской Федерацией (формально с 1991 г., фактически же именно из национально-государственного устройства Советской России (тогда РСФСР) и выросло устройство СССР) и Союзной Республикой Югославией (с 1992 г.)30.

Наиболее крупными федерациями являются Россия, США, Бразилия, Канада, Австралия и Индия. В современной России 89 субъектов федерации, среди которых есть республики, края, области, автономные округа и одна автономная область. В США - 51 субъект федерации (штаты и один федеральный округ), в Индии - 32 штата и союзные территории, в Бразилии 27 субъектов федерации (штаты, федеральные территории и один федеральный округ), а, например, в Канаде - 10 провинций и 2 территории.

Примечательным было, например, устройство Австро-Венгерской империи, ярко выраженного государственного образования, сочетавшего в себе черты унитарной монархии и многонациональной федерации. По государственно-территориальному устройству Австро-Венгрия состояла из коронных земель, относившихся к одной из двух частей империи: к Цислейтании, включавшей в себя собственно австрийские земли и управлявшейся с помощью рейхсрата, или к Транслейтании, включавшей земли венгерской короны. К началу ХХ века таких коронных земель было 17.

Цислейтания (общая территория 299.984,25 кв.км):

1) Эрцгерцогство Верхняя Австрия (выше Энса) - 11.982,28 кв.км;

2) Эрцгерцогство Нижняя Австрия (ниже Эмса) - 19.768,42 кв.км;

3) Герцогство Зальцбург - 7.154,54 кв.км;

4) Герцогство Штирия (Штейермарк) - 22.354,75 кв.км;

5) Герцогство Каринтия - 327,63 кв.км;

6) Герцогство Крайна - 032 кв.км;

7) Береговая область (Триест, Герц, Градиска, Истрия) - 7.966,93 кв.км;

8) Графство Тироль с Форарльбергом - 29.292,8 кв.км;

9) Королевство Богемское - 51.942,12 кв.км;

10) Маркграфство Моравия - 22.223,85 кв.км;

11) Герцогство Силезия - 5.147,3 кв.км;

12) Королевство Галиция и Лодомирия - 78.507,89 кв.км;

13) Герцогство Буковина - 451,56 кв.км;

14) Королевство Далмация - 12.813,54 кв.км.

Транслейтания (общая территория 322.285,3 кв.км):

1) Венгрия (включая Семиградию и Трансильванию) - 279.749,7 кв.км;

2) Фиуме - 19,6 кв.км;

3) Хорватия и Славония - 42.516 кв.км31.

Вокруг отдельных австро-венгерских земель и сложились в ХХ веке национальные государства Центральной и Южной Европы.

Субъекты и современных федераций обычно различаются размерами своих территорий, плотностью населения, статусом. Если в Бразилии и США на одного субъекта федерации приходится в среднем соответственно 5,1 млн. и 4,7 млн. жителей, то, например, в Российской Федерации - 1,9 млн. человек, при этом в городе Москве живет свыше 9 млн. жителей, а, например, в Эвенкии при плотности населения 1 человек на 35 кв. км - 24 тыс. человек32.

Российское федеративное государство образуется в государственно правовом смысле из трех частей. Первичными элементами федеративной структуры являются отдельные субъекты федерации, виды которых указаны в ч.1 ст.5 Конституции. Вторым звеном выступает сообщество субъектов федерации - собственно Российская Федерация как государство. И третьим элементом является система федеральной государственной власти, которая не ограничивается функционированием на верхнем этаже государственной структуры, а пронизывает своими структурами все государственные органы.

Так, Президент Российской Федерации до 1994 г. был самостоятельным институтом исполнительной власти, ныне де-факто возглавляет единую систему исполнительной власти Российской Федерации, в систему которой входят президенты республик в составе РФ, главы администраций краев и областей. Если Совет Федерации Федерального Собрания выражает интересы и региональные особенности прежде всего субъектов федерации как относительно изолированных образований, олицетворяет собой тенденцию федерализма, то Государственная Дума, напротив, предстает как единый орган всей федерации, который, по определению, обязан выражать общегосударственные интересы, тенденцию унитаризма. Подобная трехчленная система федеративного государства придает федеративной структуре большую степень прочности33.

Внутренние функции государства, в том числе функции обеспечения защиты существующего государственного строя, хозяйственно-организаторская, финансовая, охраны общественного порядка, сохранения и обогащения культуры, стимулирования научно-технического прогресса, претерпевают в федеративном государстве существенную трансформацию.

Наличие федеративной структуры обусловливает более сложную, чем закреплена действующим законодательством, схему распределения полномочий исполнительной власти:

1. Собственно федеральное управление;

2. Управление от лица Федерации;

3. Управление совместными задачами федерации земель (регионов);

4. Исполнение федеральных законов землями (регионами);

5. Исполнение земельных законов землями (регионами)34.

Для каждого сложносоставного государства основным вопросом, который наглядно демонстрирует характер государственно-правовых связей, является разграничение полномочий между федеральной властью и властью субъектов. Оно не только позволяет говорить о том или ином государственно-правовом положении государства, но и определяет характер и эффективность деятельности властей. В этом отношении прав В.Б.Пастухов, считающий федерализм одним из возможных проявлений сущности современного нации-государства35.

Схема разграничения полномочий выглядит приблизительно так: Конституция определяет сферу полномочий федеральной власти и сферу, в которой полномочны федерация и ее субъекты, и вне пределов которой субъекты обладают всей полнотой государственной власти. Посредством специальных договоров компетенция федерации и ее субъектов может перераспределяться, что придает системе необходимую гибкость.

Власть, таким образом, может осуществляться лишь в пределах полномочий, установленных центральными органами, и притом лишь в рамках единой системы власти государства. Ни полновластием, ни автономностью от высших органов государства, частью которого оно является, такое образование не обладает и обладать не может, то есть не может характеризоваться понятием суверенитета. Аналогичный подход приемлем и к федеративным государствам западного образца, где суверенитет государства - члена федерации не отражает народного и национального суверенитета, воплощаемого в федерации в целом. Напротив, лишь делегированные полномочия могут быть у органов межрегиональных ассоциаций. Отсюда же и проблемы совместной компетенции при осуществлении федеративным государством в отношении территории своих внутренних функций.

В условиях России несмотря на юридическую спорность подхода, несущего на себе сильный отпечаток отвергнутого в свое время плана «автономизаци» («Суверенная республика в составе другого суверенного государства, которое к тому же является еще и членом некоего сложносоставного межгосударственного объединения»), чисто политические цели ведут к необходимости использования и регулирования подобного рода отношений. Хотя применение формально-юридического подхода, основанного на тезисе «государства в государстве быть не может», и не должно быть прямолинейным36.

Задача территориального обустройства России, таким образом, имеет две составляющие: реализация новой федеративной структуры вместо существовавшей ранее фактической унитарной, с одной стороны, и обоснование приемлемого варианта перехода к новой структуре с учетом объявленных суверенитетов - с другой. Особое звучание проблема приобретает на этапе, последовавшем за принятием Конституции, когда теоретическая схема проверяется на практике.

После 2003 г. все чаще стали раздаваться голоса об образовании федерации «нового типа», новизна которой состоит в наполнении конструкции «суверенитета в суверенитете» более широким содержанием. По словам академика О.Т. Богомолова, это “федерация нового вида, которая предоставляет своим субъектам возможность одновременно пользоваться и многими правами независимого государства, и преимуществами, которые вытекают из принадлежности к великой федеративной державе». Приведенная конструкция содержит деструктивные элементы, ибо так называемая федерация “нового типа” имеет больше общего с конфедерацией, нежели с федерацией в общепринятом смысле.

Процесс формирования Российской Федерации как в контексте наполнения прав и полномочий субъектов федерации, закрепления стабильного положения федеральных органов власти, так и в вопросе формирования самих субъектов федерации еще далеко не завершен. Ключевым при оценке процесса формирования реальной федеративной структуры государственного устройства страны является конституционное положение о том, что субъекты Российской Федерации “находятся“ в составе России, а не объединяются в федерацию37.

Реальная региональная политика в федеративной России предполагает развитие общества через соединение многообразия культур и традиций, частных интересов и общего блага с обеспечением единства социально-экономической, политической и правовой систем, а главное - с безусловным сохранением единства территории как первичного признака единой государственности.

Критическое отношение к практике российского федерализма порой пытаются объявить национально-государственным нигилизмом, перерастающим в нигилизм национальный, не желая замечать, что ныне в правовое пространство России вернулся бумеранг борьбы за верховенство законов, уже погубивший СССР. Если, например, Республика Бурятия по Конституции 1994 г. есть «суверенное демократическое правовое государство в составе Российской Федерации», строящее свои отношения с Российской Федерацией на конституционно-договорных началах, то в соответствии со ст.59 Конституции Республики Татарстан, принятой 6 ноября 1998 г. “законы республики обладают верховенством на всей ее территории, если они не противоречат международным обязательствам Республики Татарстан”. Приводимая формулировка не соответствует ни действовавшей на тот момент Конституции России, ни Федеративному договору.

В «войне законов» уже в 2000 г. открылся своеобразный «второй фронт». Вопрос о соотношении нормативных актов субъектов федеративного государства и федерального законодательства был перенесен на уровень взаимоотношений Российской Федерации и ее субъектов, прежде всего республик.

Хотя формально области и края, став субъектами федерации, перестали быть просто административно-территориальными единицами, кроме констатации в Основном законе страны и некоторых символических проявлений, реального превращения областей и краев в структуры федеративного государства пока не произошло. И аргументация, например, Э.В.Тадевосяна в обоснование необходимости сохранения форм национально-территориальной автономии при умалении роли национально-культурной автономии не выдерживает никакой критики38.

Россия - не конфедерация и даже не договорная федерация, а федерация конституционная, поэтому разграничение полномочий органов государственной власти разных уровней с помощью договоров и соглашений можно рассматривать лишь как дополнение к главному - регулированию этого процесса Конституцией и законами.

Ее стратегия достаточно ясна: главное - делать так, чтобы не навредить укреплению целостности и единства страны и в то же время полнее учитывать своеобразие каждого субъекта федерации, всемерно способствовать раскрытию его возможностей, потенциала на благо не только жителей данного региона, но и всех граждан России. С этой диалектикой самой жизни накрепко связаны и перспективы российского федерализма.

Вопрос о правовой практике разграничения полномочий между федеральными органами власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации продолжает оставаться одним из острейших вопросов, от правильного решения которого во многом зависит дальнейшее укрепление российской государственности, развитие прочных федеративных отношений.

Необходимо отметить, что этот вопрос рассматривался в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации первого созыва достаточно интенсивно. Здесь уместно назвать парламентские слушания и различные совещания специалистов, проводившиеся в связи с предстоящим Договором между Российской Федерацией и Республикой Татарстан и после его заключения (в начале 2000 г.), с возникшим вопросом о возможности создания так называемой Уральской республики (середина 2000 г.), с появлением в Государственной Думе трех альтернативных законопроектов по проблеме разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами власти субъектов Федерации (июнь 2005 г.) и другие39.

Однако прийти к согласию, поставить договорный процесс на законодательную основу так и не удалось из-за резко неоднозначного отношения к нему и существующих альтернативных подходов. Вместе с тем ход обсуждения показал, что устранить эти спорные вопросы и выработать приемлемые правовые нормы можно только с непосредственным участием субъектов Российской Федерации, с учетом их законотворческого опыта и правоприменительной практики. При всей пагубности изначального запуска процесса подписания договоров и соглашений между Российской Федерацией и ее субъектами, ныне это устоявшийся политико-правовой процесс.

Российская Федерация обладает необходимыми юридическими механизмами и государственными институтами, которым по силам разрешить накапливающиеся противоречия между федеральным и республиканским законодательством. Подобным институтом должен выступить прежде всего Конституционный суд Российской Федерации. Тем не менее государственно-правовая практика России знает немного случаев, когда антиправовые акты и действия органов власти субъектов федерации получили должную юридическую оценку. Одним из примеров подобного реагирования можно назвать рассмотрение Конституционным судом РСФСР вопроса о конституционности ряда положений Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 г., других законодательных актов Татарстана, в том числе и постановления Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 г. “О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан”. Кстати, Декларация о государственном суверенитете Татарстана предпочитает даже не упоминать тот факт, что республика входит в Российскую Федерацию40.

13 марта 1992 г. Конституционный суд РСФСР принял постановление, в котором признал положения ч. 2 ст. 5 и ст. 6 Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 г., ограничивающие действие законов РСФСР на территории Республики Татарстан, не соответствующими Конституции РСФСР. Судебное рассмотрение вопроса о конституционности ряда других положений Декларации было отложено до завершения процесса определения государственно-правового статуса республики и подписания Федеративного договора. Продолжения разрешения проблемы не последовало. Высшие органы государственной власти Российской Федерации предпочли занять пассивно-выжидательную позицию в надежде, что проблемы региональной суверенизации отомрут сами собой.

А ведь согласно договору “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” от 15 февраля 1994 г. Татарстан объединен с Российской Федерацией, а не образует ее вместе с другими субъектами. Договору придана большая юридическая сила по сравнению с Конституцией Российской Федерации (ч.II ст.IV). Асимметричность федерации при этом практически перерастает в фактический конфедерализм.

Одной из характерных особенностей данного периода явилось то, что в борьбу за суверенитет включились края и области: принимаются “конституции” в Туле и Вятке, на Урале возникает идея объединения нескольких областей, а после ее краха Свердловская область принимает решение о своем преобразовании в Уральскую республику. В наиболее яркой и саркастичной форме указанные процессы проявились в провозглашении суверенитета Вологодской области41.

С усилением федеральной власти роль и значение Федеративного договора вполне закономерно падали. Новое соотношение сил было закреплено в Конституции 1993 г., ставшей этапом, который характеризуется унификацией структуры Российской Федерации, приведением республиканских конституций в соответствие с Основным законом страны, процессом “десуверенизации” республик в составе России, укреплением позиций центральной федеральной власти, возвращением в единое конституционное пространство республик, преуспевших ранее в своем центробежном стремлении.

Из двух возможных способов развития России как единого государства: унитаризма с жестко централизованной системой управления и федерализма с децентрализованной системой управления, - российское общество выбрало второй. И притом не сразу. Даже В.И.Ленин долгое время подчеркивал отрицательное отношение марксистов к федерации и децентрализации. Но в структуре российского государства федеральные власти должны быть скорее всего заинтересованы не в победе одной из постоянно существующих в любом федеративном государстве тенденций: унитаризма и федерализма, а в нахождении некоего баланса сил, при котором в наибольшей степени будут соблюдаться принципы федеративного устройства России.

Главные из этих принципов:

1) государственная целостность;

2) единство системы государственной власти;

3) разграничение предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов федерации;

4) равноправие и самоопределение народов.

На современном этапе развития российской государственности опасности полной дезинтеграции подвергает Россию не отрицание права наций на самоопределение или национальной государственности, как полагает тот же Э.В.Тадевосян , а полное исчезновение унитарного начала из государственно-правовой жизни.

Следует воспользоваться опытом германской правовой школы, согласно которой “равновесие между унитарными и федеративными элементами, поддерживающее всю систему, состоит в том, что федерации предоставлена наиболее существенная часть законодательной, а землям - административной компетенции”. Сам термин “унитаризм” не должен исчезнуть из российской государственной практики. При том, что меняется предназначение российского федерализма, переставшего быть только и исключительно средством решения национального вопроса, но выступающего как форма демократизации управления государством42.

Так, если до 12 декабря 1993 г. Федеративный договор являлся составной частью прежней российской Конституции, то в тексте действующей Конституции он упоминается как один из договоров, регулирующих вопросы разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов (ч. 3 ст. 11). Из данной оговорки и выводится возможность заключения особых двухсторонних договоров между Российской Федерацией в целом и некоторыми ее субъектами. Эта оговорка может быть довольно опасной. Поскольку лишь между равноправными субъектами возможны договорные отношения, то, следовательно, здесь презюмируются как равные целое (Российская Федерация) и его часть (республика в составе России)43.

В качестве примера и некоторого образца подобных двусторонних договоров приводятся подписанный в феврале 1994 г. договор “О разграничении полномочий и предметов ведения между органами государственной власти Российской Федерации и Республики Татарстан” и аналогичный договор с Башкортостаном, подписанный в августе того же года. Вместе с указанным договором с Татарстаном были подготовлены пять межправительственных соглашений: по налогам, бюджету, обороне, внешнеэкономической деятельности, координации работы правоохранительных органов. В качестве условия подписания настоящего пакета документов федеральные органы власти выдвинули требования о подписании Татарстаном Федеративного договора и проведении выборов в Федеральное Собрание России.

Согласно договору, Республика Татарстан - государство, объединенное с Российской Федерацией на основе двух конституций и договора “О разграничении полномочий и предметов ведения между органами государственной власти РФ и РТ”. Отметим, что, согласно Конституции этой республики, Татарстан - суверенное государство, субъект международного права, ассоциированный с РФ на основе договора (ст. 61 Конституции Республики Татарстан). Следовательно, мы имеем две формулировки, определяющие правовое положение республики: одну, закрепляющую ее статус в отношениях с федерацией в целом, другую, если можно так выразиться, для внутриреспубликанского применения. То же самое касается и характеристики Республики Татарстан как “государственности татарской нации и одновременно государственности всего многонационального народа Татарстана”, так нравящейся Э.В.Тадевосяну: две ее части, предполагающие, с одной стороны, исключительность, а с другой - равенство, несовместимы.

Предусмотренное договором равенство федерального и республиканского основных законов позволяет республике определять свой правовой статус согласно собственной Конституции. В формулировке правового статуса республики, отраженной в договоре, убрано понятие международно-правовой субъектности Татарстана, а определение «объединенное» заменено на “ассоциированное”44.

В августе 1994 г. во многом аналогичный договор был подписан между Российской Федерацией и Республикой Башкортостан. В соответствии с этими договорами согласование конституционного законодательства России и ее субъектов (Башкортостана, Татарстана) отнесено к вопросам совместного ведения. При этом в договорах фиксируется взаимное признание Конституций: Российская Федерация признает конституции республик, а в ответ республики любезно признали Конституцию Российской Федерации. При этом Российская Федерация как бы лишается возможности ставить вопрос об отмене антиконституционных, противоречащих Основному закону России, положений республиканских конституций.

Подобная модель взаимоотношений используется при урегулировании проблем, возникающих между федеральными органами власти и другими республиками. Одной из причин, побудивших республики требовать новых прав и нового статуса, является проводимая политика по унификации статуса субъектов федерации. Республики противодействуют этому процессу, переводя свои отношения с центром на договорные принципы.

Особой проблемой в российском федерализме являются статус автономного округа, выступающего и как самостоятельный субъект федерации (ст. ... Конституции России), и, за одним только исключением - как часть другого равноправного ему субъекта федерации (края или области).

Не могут быть долговечны государственно-правовые “матрешки” типа: автономный округ входит в область, которая находится в Российской Федерации, которая объединена с Белоруссией в Союз России и Белоруссии, и одновременно объединена с Белоруссией, Казахстаном и Киргизией в таможенном и гуманитарном союзе, которые объединены в СНГ.

Российская правовая мысль прошла путь от построения федерации по национальному принципу, через идею разделения России на некие условные земли - до законодательного закрепления моратория на изменения границ между субъектами федерации. Еще Б.М.Клименко, резюмируя в этой части опыт советских юристов, подчеркивал, что этническая территория является достоянием ее населения, а это налагает на государство определенные ограничения в распоряжении ею45.

Нельзя быть абсолютно уверенным, что современная картография разделения России сохранится после истечения срока моратория. Однако с формальной точки зрения после принятия уставов краев и областей какие бы то ни было изменения в административно-территориальном делении страны затруднены. В этих уставах закрепляются положения, осложняющие процесс изменения статуса субъекта федерации, а также его разделение или объединение с другими субъектами Российской Федерации.

Так, указанные действия в Ставропольском крае не допускаются без согласия квалифицированного большинства (две трети) жителей края, обладающих избирательным правом, установленного путем краевого референдума. Устав Ленинградской области предусматривает, что изменение границ области с другими субъектами Российской Федерации возможно только по взаимному соглашению заинтересованных субъектов Российской Федерации, подкрепленному решениями, принятыми на референдумах населением этих субъектов, с последующим утверждением Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации (ч.2 ст.8 Устава Ленинградской области). Часть 4 ст.60 Конституции Республики Бурятия, конкретизируя механизм определения согласия республики на изменение ее государственно-правового статуса и территории, говорит только о референдуме, при котором “решение считается принятым, если за него проголосовало более половины граждан республики, в том числе более половины граждан бурятской национальности, принявших участие в голосовании”.

Иначе было при становлении в РСФСР национально-государственного устройства. Инструкция о порядке передачи территорий, выделяемых в новую административную единицу или перечисляемых из одной административной единицы в другую, утвержденная Постановлением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров РСФСР от 20 января 1931 г., регламентировала процедуру такой передачи, предусматривая, в частности, ее допустимость лишь в период с 15 ноября по 31 декабря во избежание “ломки бюджетных смет”. Создавались специальные согласительные комиссии. Председатели краевых (областных) согласительных комиссий назначались Административной комиссией при Президиуме ВЦИК (была упразднена в 1938 г.)46.

Закрепление определенной жесткости правового статуса и границ современных субъектов федерации иллюстрирует процесс постепенного преобразования административно-территориальных образований унитарного государства (какими по сути являлись края и области) в подлинных субъектов федерации.

Аналогичные положения содержатся и в конституциях национальных образований. Например, в ст.2 Конституции Республики Ингушетия говорится: “Республика Ингушетия в пределах своих полномочий осуществляет всю полноту государственной власти и самостоятельно определяет свое административно-территориальное устройство”.

Ст.65 Конституции Кабардино-Балкарской Республики гласит: «Территория Кабардино-Балкарской Республики не может быть изменена без ее согласия». Аналогичную норму содержат основные законы всех субъектов Российской Федерации.

Ныне следует говорить о двух особенностях формирования Российской Федерации: о ее историческом характере и специфических конституционных механизмах.

Исторический характер формирования российской государственности означает включение в нее добровольно или насильно, на основе договоров или других актов, на разных этапах ее становления различных территорий и народов. Эти народы и территории составляют ныне единое культурно-историческое (цивилизационное) и экономическое пространство47.

Конституционная основа формирования Российской Федерации предполагает ее законодательное происхождение. Речь не идет и не шла о договорном образовании Российской Федерации. Она исторически назрела и законодательно провозглашена. Речь может идти лишь о разграничении полномочий между органами власти: федеральными (центральными) и местными.

В России назрела необходимость принять новые законодательные акты о территориальном делении, а также о государственных границах.

При этом желательно опираться на мировой опыт. Например, особенностью Индийской Республики является то, что, в отличие от традиционных федераций, союзный парламент имеет полномочия при возникновении необходимости изменять территорию и разрушать целостность своих единиц (штатов) без их согласия. Штат или штаты могут выразить свое мнение относительно реорганизации, но не могут противостоять воле парламента. Именно парламент Индии, приняв с соблюдением установленной процедуры соответствующий закон, может:

«а) образовать новый штат путем отделения части территории любого штата, либо объединения двух или более штатов или частей штатов, либо путем присоединения любой территории к части любого штата;

-увеличить территорию любого штата;

- уменьшить территорию любого штата;

- изменить границы любого штата;

- изменить название любого штата».

С выживанием в борьбе с другими государствами связано во многом и внутреннее развитие любого государства. Непременным условием выживания является территориальная целостность48.

Большинство конституций специально оговаривают единство и неделимость государств (ст. 5 Конституции Италии 1948 г. , ст. 1 Конституции Франции 1958 г. в редакции Закона 1995 г. , ст. 1 Конституции Алжира 1976 г. , ст. 9 Конституции Ирана 1979 г. ), либо их единство и территориальную целостность (Преамбула Конституционного акта Канады 1867 г. , Преамбула и ст. 4 Конституции Российской Федерации 1993 г. ).

Отношения в унитарном государстве между его составными частями (регионами) или между государством и его частью можно рассмотреть на примере нескольких стран. Территориальный аспект внутригосударственного регулирования выступает в унитарном государстве в форме прежде всего пространственного действия законов, а также функционирования органов государства в пространстве этого государства. Это ярко подтверждают правовые нормы унитарных государств, исторически формировавшихся через слияние суверенных субъектов межгосударственных отношений. К их числу относится, например, акт о соединении Великобритании с Шотландией 1707г.

О территориальном пространстве здесь речь идет неоднократно. В частности, при регулировании вопросов престолонаследия в Соединенном королевстве («оба королевства Англии и Шотландии в первый день мая тысяча семьсот седьмого года и навсегда после этого будут соединены в одно королевство под наименованием Великобритании.... « (ст. I) и «престол Соединенного королевства Великобритании и доминионов переходит после смерти королевы Анны, в случае отсутствия у нее потомства, к принцессе Софии.... « (ст. II)). Это дополняется при определении порядка и пространства действия законов: «законы, относящиеся к регулированию торговли, пошлин и тех акцизов, которые в силу настоящего договора подлежат применению в Шотландии, должны быть в Шотландии, начиная и после соединения, те же самые, как и в Англии.... «, а равно «законы, относящиеся к публичным правам, политике и гражданскому управлению, могут быть установлены одни и те же во всем Соединенном королевстве.... « (ст. XVIII); «все законы и статуты в королевстве в той мере, в какой они противоречат или являются несовместимыми с условиями настоящих статей или с условием какой-либо из них, со времени соединения и после него прекращают действовать, теряют юридическую силу.... « (ст. XXV). Даже установление протестантской религии и пресвитерианского церковного управления происходит «в пределах королевства Шотландии» (Преамбула, ст. II, раздел II Акта)49.

В Алжире административно-территориальное деление включает коммуны как первичный уровень территориальной организации и вилайи как публичный территориальный коллектив, наделенный правами юридического лица и финансовой автономией, и как административную область государства. Вилайя (провинция) создается законом. Ее наименование и административный центр устанавливаются декретом. Любое упразднение вилайи производится с соблюдением тех же условий (ст. 2 Конституции). Между 48 вилайями распределены все коммуны. Территория каждой вилайи подразделяется на даиры. Даира является административным округом, территориальные границы которого устанавливаются, изменяются или упраздняются законом (ст. 166 Конституции в ред. Закона № 81- 02 от 14 февраля 1981 г. ). Монголия (территория 1. 566 тыс. кв. км) в административном отношении делится на 21 аймак, аймаки - на сомоны, сомоны - на баги. Лишь столица государства делится на округа, а те, в свою очередь, на хороны.

2.2 Понятие, виды и способы разрешения территориальных споров между государствами

Территориальные проблемы в целом являются весьма широким понятием, которое включает в себя вопросы территориального разграничения и территориальных режимов. К территориальному разграничению относят: территориальные споры, самоопределение наций и народов, неприкосновенность и целостность государственной территории, установление границ континентального шельфа и экономической зоны по соглашению между сопредельными государствами и в соответствии с международным правом. К территориальным режимам можно отнести: территориальный суверенитет и территориальную юрисдикцию, транзит через иностранную территорию, специальные территориальные режимы, созданные по соглашению государств и другие вопросы50.

Проблема территориальных споров занимает сегодня важное место в международном праве и она связана, прежде всего, с такими вопросами как самоопределение наций и народов, запрещение насильственного захвата территорий, изменение существующих государственных границ мирным путем и по договоренности в соответствии с нормами международного права. Пристальное внимание мирового сообщества к данной проблеме вызвано тем, что многие территориальные споры, явные и потенциальные, чреваты опасными вооруженными конфликтами. А любой военный конфликт является нарушением международного права, так как запрещает применение силы или угрозы силой (кроме случаев самообороны) и обязывает государства решать все споры мирными средствами. Причины возникновения вооруженного конфликта в территориальном споре содержатся в самом территориальном споре и в истоках его возникновения. Объективной предпосылкой появления вооруженного конфликта является то обстоятельство, что каждая сторона считает определенную территорию своей и по этой причине не желает идти на какие-либо уступки или признавать какие-либо права другой стороны. А поскольку все это происходит на одном и том же участке территории, где неизбежно соприкасаются военные и гражданские лица обеих сторон, возникают условия для конфликтов. Вероятность возникновения вооруженного конфликта прямо пропорциональна остроте территориального спора, которая, в свою очередь, определяется ценностью данной территории для каждой стороны. Важными факторами в этом отношении являются, как показывает современная практика, наличие ценных природных ресурсов в данном районе и стратегическая ценность территории. В последнем случае речь идет об участках рельефа местности, которые дают возможность для контроля над окружающим пространством (господствующие высоты, острова и т.д.). Вооруженные конфликты в территориальных спорах имеют свои характерные черты, которые отличают их от войн между государствами, а также от национально-освободительных движений в форме вооруженной борьбы. Основной признак таких конфликтов – локальность. Однако, следует отметить, что локализация вооруженного конфликта может быть легко нарушена расширением военных действий и вовлечением других стран в конфликт. Из-за ограниченности во времени и пространстве вооруженные конфликты в территориальных спорах редко сопровождаются официальным объявлением состояния войны между спорящими государствами, что является еще одним отличие рассматриваемых конфликтов от войн51.

Некоторые территориальные споры не сопровождаются прямыми вооруженными столкновениями, но они часто осложнены мелкими пограничными конфликтами, которые постоянно таят в себе угрозу перерастания в крупные военные действия. Споры и разногласия о границах или о принадлежности отдельных участков территорий являются в подавляющем большинстве случаев отголосками исторического процесса освоения новых территорий и становления четких государственных границ, что существенно затрудняет их разрешение, и требует детального и всестороннего подхода к рассмотрению каждого территориального спора, а так же неукоснительного соблюдения принципов и норм международного права. Основа для возникновения территориального вооруженного конфликта существует до тех пор, пока существует территориальный спор. Лишь решение территориального спора мирными средствами ликвидирует эту основу, а следовательно, и возможность возникновения вооруженного конфликта.

Государства – члены ООН приняли на себя обязательство «…проводить мирными средствами в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание и разрешение международных споров и ситуаций, которые могут привести к нарушению мира»52.

Механизм реализации принципа мирного разрешения международных споров существует в виде системы международно-правовых средств такого урегулирования. Согласно ст. 33 Устава ООН, государства, участвующие в любом споре, продолжение которого могло бы угрожать поддержанию международного мира и безопасности, должны прежде всего стремиться разрешить спор путем «… переговоров, обследования, посредничества, примирения, арбитража, судебного разбирательства, обращения к региональным органам и соглашениям или иными мирными средствами по своему выбору». В приведенной статье названы почти все известные на сегодняшний день средства мирного разрешения споров, а так как их перечень не является исчерпывающим, то государства могут использовать при разрешении конфликта иные мирные средства не противоречащие принципам и нормам международного права.Переговоры широко используются в практике международных отношений для развития сотрудничества государств в самых различных областях. Они проводятся в разнообразных формах: от переговоров постоянного дипломатического представительства с властями страны пребывания до переговоров на высшем уровне. Переговоры являются одним из средств мирного решения международных споров, и в этом качестве они проводятся обычно между специальными делегациями, особенно в отношении территориальных споров и других вопросов о границах. Это наиболее доступное, гибкое и эффективное средство мирного разрешения споров, играющее ведущую роль среди других мирных средств, так как конкретные цели, состав участников, уровень представительства на переговорах, их организационные формы и прочие процедурные вопросы согласовываются самими спорящими сторонами53.

Хотя переговоры являются на сегодняшний день наиболее эффективным средством разрешения международных споров, но и они могут приводить к двояким результатам: как к позитивным, так и к негативным. К позитивным результатам относят: 1) непосредственное решение спора; 2) достижение договоренности о применении иного мирного средства решения спора. Негативным же результатом проведения переговоров является их провал. В научной литературе существуют различные мнения по поводу провала переговоров. Некоторые авторы считают, что провал переговоров неизбежно ведет к вооруженному конфликту. Другие авторы соглашаются с этой точкой зрения лишь при условии, если переговоры прерваны из-за разрыва дипломатических отношений. Даже разрыв дипломатических отношений между спорящими государствами не лишает возможности нейтральное государство, группу государств или международную организацию предложить свои добрые услуги и посредничество с целью продолжения поиска взаимоприемлемого урегулирования разногласий.

Для эффективности выполнения поставленных задач, во избежание негативных результатов, переговоры должны проводиться с учетом ряда условий. В частности, для успеха практически любых переговоров необходимо желание сторон, направленное на достижение соглашения по спорному вопросу. Это предполагает определенное взаимное доверие сторон, умение считаться с интересами друг друга. Большое значение имеет намерение государств поддерживать добрососедские отношение между собой. «При обсуждении вопроса о мирных средствах решения международных споров в Специальном комитете ООН по принципам международного права многие делегаты отмечали, что успеху всяких переговоров обычно сопутствует стремление сторон к добросовестному сотрудничеству, которое исключало бы различного рода давление, стремление ущемить законные интересы одного из участников спора». Равноправное положение спорящих сторон на переговорах основывается на требованиях принципа суверенного равенства всех государств. На основе этого принципа и должны проводиться все переговоры54.

Решение территориального спора посредством переговоров отличается от арбитражного и судебного решения тем, что оно основывается на соглашении спорящих сторон, то есть, не вступая в противоречия с основными принципами международного права, они могут пойти на любой компромисс и взаимные уступки, которые сочтут приемлемыми. Данная особенность делает решение, принятое посредством переговоров, наиболее стабильным и исполнимым. Оно представляет собой результат обоюдного волеизъявления спорящих сторон, что, в свою очередь, позволяет выдвигать переговоры на первое место среди иных международно-правовых средств разрешения территориальных споров.

Добрые услуги и посредничество. Одним из средств мирного урегулирования международных споров являются добрые услуги и посредничество, которые применяются тогда, когда спорящие стороны сами не в состоянии наладить между собой необходимые контакты для мирного урегулирования спора. Под добрыми услугами понимается совокупность действий, неучаствующих в данном споре государств или международных организаций, которые направлены на установление или возобновление прямых переговоров между спорящими сторонами. Посредничество предполагает непосредственное участие третьей стороны в переговорах, и в этом случае третья сторона может предлагать свое решение спора или иных разногласий. Но это предложение остается лишь предложением, если оно не принимается сторонами в качестве согласованного решения спора55.

Таким образом, добрые услуги и посредничество сами по себе спора не решают, а лишь содействуют переговорам спорящих сторон, которые в конечном счете самостоятельно принимают решение. Однако, необходимо отметить, что третья сторона в переговорах может оказывать существенную деловую помощь спорящим государствам, а также олицетворять в какой-то степени роль мирового общественного мнения56.

Цель добрых услуг довольно ограничена – содействие вступлению спорящих сторон в переговоры для мирного урегулирования спора. Добрые услуги ни в коей мере не предопределяют пути мирного решения и само решение спора на переговорах между сторонами. Результатом таких переговоров может быть обращение спорящих сторон к иному мирному средству. Добрые услуги весьма важны не столько с точки зрения решения спора по существу, сколько с точки зрения именно мирного его решения. Ведь вопрос о добрых услугах возникает тогда, когда между спорящими сторонами существуют довольно напряженные отношения или вооруженный конфликт. В этих условиях применение добрых услуг дает возможность ослабить конфронтацию спорящих государств, предотвратить или остановить вооруженный конфликт между ними.

Такие же задачи решает и посредничество. Однако функции посредника шире, поскольку он может предложить свое решение территориального спора и иных пограничных разногласий, а также выдвинуть условия прекращения военных действий между спорящими сторонами. С этой точки зрения посредничество может быть более эффективным, чем добрые услуги. Тем не менее, предлагаемое посредником решение носит лишь факультативный характер. Часто решение спора на этой стадии не завершается. В литературе отмечается, что посредничество обладает рядом преимуществ перед другими мирными средствами. В частности, «… преимуществом перед простыми переговорами является то, что посредничество предполагает выдвижение проекта решения спора третьей стороной. А преимуществом перед арбитражем является необязательность этого решения для сторон. Добровольное согласие сторон делает это решение более прочным, чем решение арбитража. Последнее хоть и является обязательным, но часто одна из сторон бывает не согласна с ним». Отмечается также, что посредничество является достаточно гибкой процедурой урегулирования пограничных споров, ибо процедура посредничества устанавливается самими сторонами и предполагает различную степень конфиденциальности, что особенно важно в сложных и запутанных пограничных спорах и разногласиях57.

Эффективность посредничества в значительной мере обуславливается готовностью спорящих сторон прибегнуть именно к этому средству мирного урегулирования спора. В свою очередь, эта готовность определяется рядом факторов, которые связаны как с обстоятельствами решения самого территориального спора, так и с проблемой вооруженного конфликта.

Обстоятельствами спора, способствующими обращению к посредничеству могут быть следующие: стороны исчерпали все собственные возможности на непосредственных переговорах; позиции сторон резко противоположны и трудно прийти к компромиссу; спорящие стороны готовы ознакомить третью сторону со всеми материалами своего спора. К проблемам вооруженного конфликта, способствующих обращению к посредничеству, можно отнести существование серьезной угрозы возникновения войны из-за территориального спора, опасной для обеих сторон; существующий военный конфликт, продолжение которого является нежелательным для обеих спорящих сторон58.

Для успеха добрых услуг и посредничества немаловажное значение имеет то, кто их осуществляет и каким образом. В принципе добрые услуги и посредничество может осуществлять любое государство, группа государств или компетентная международная организация. Однако, для успешного осуществления добрых услуг и посредничества третья сторона должна иметь определенные качества, например, как достаточность авторитета для обеих спорящих сторон, обладание достаточными возможностями для осуществления своей миссии, равным отношением к обоим конфликтующим государствам, воздержанность от вмешательства в их внутренние дела и т.д. Регламентация же порядка осуществления посредничества содержится в Гаагских конвенциях о мирном решении международных столкновений 1899 и 1907 годов. Международный арбитраж. Будучи одним из старейших средств мирного разрешения международных споров, международный арбитраж представляет собой добровольное соглашение спорящих сторон передать свой спор на рассмотрение третьей стороны (третейское разбирательство), решение которой является обязательным для них.

Если решение спора при переговорах или посредничестве основано на соглашении сторон, то при арбитраже главную роль играет мнение третьей стороны. При равенстве голосов арбитров от каждой стороны решающим является голос председателя арбитража. В ходе переговоров и посредничества стороны могут прийти к любому соглашению, если только оно не противоречит основным принципам и нормам международного права. В арбитраже спор решается только в заданных рамках, решение, выходящее за пределы предоставленной компетенции, может быть аннулировано, за исключением споров «ex aequo et bono»- по справедливости и доброй совести. Так, при переговорах и посредничестве стороны могут в конечном счете отказаться от принципиального решения территориального спора на определенном участке и решить установить новую границу на основе обмена какими-то участками территории или на какой-либо иной основе. В арбитраже такие вариации исключаются, ибо решение арбитража отвечает только на тот вопрос, который поставлен, и это решение является обязательным для сторон59.

Следует отметить также, что в отличие от Международного Суда, в большинстве случаев для арбитража характерно компромиссное решение территориального спора, при котором каждая сторона получает большую или меньшую часть оспариваемой территории. Напротив, для Международного Суда, как свидетельствует практика, более характерно решение вопроса о статусе всей оспариваемой территории, при котором одна сторона полностью ее теряет, а другая приобретает всю60.

Международный суд ООН. В системе мирных средств решения международных споров, Международный суд ООН занимает место, следующее после арбитража. Сходство Международного суда и арбитража заключается в том, что в обоих случаях вынесение окончательного решения не зависит от воли спорящих сторон, как это имеет место в переговорах, посредничестве и добрых услугах. Общей является также и главная основная черта суда и арбитража – это окончательность выносимого решения и его обязательность для сторон, хотя здесь и могут быть некоторые нюансы. Само же обращение сторон к суду и арбитражу является в обоих случаях добровольным, за исключением только тех споров, по которым стороны установили обязательную юрисдикцию данных органов.

Различия между судом и арбитражем имеют организационно-функциональный характер. Международный суд отличается от арбитража своей постоянной организационной формой, то есть он существует постоянно, независимо от существования того или иного спора, и состав суда также является постоянным для всех споров. Наконец, Международный суд обладает постоянной и хорошо известной процедурой рассмотрения споров. Международный Суд ООН является наиболее жестким мирным средством решения международных конфликтов. Он часто выступает как последняя инстанция рассмотрения спора между государствами, окончательно разрешающая его по существу. Поэтому Международный Суд призван стать одним из ключевых компонентов в стратегии мирного разрешения споров и разногласий между государствами, а, следовательно, и обеспечения правопорядка и законности в мире61.

При решении территориального спора, как и при решении любого спора, возникает проблема выявления истинного положения вещей. Идеальным является случай, когда, исследуя все доказательства и утверждения сторон, можно установить коренную ошибку и определить виновную сторону. Однако на практике так бывает не всегда, и территориальные споры в этом отношении дают много примеров чрезвычайно сложных и запутанных ситуаций, где к юридическим вопросам добавляются серьезные политические проблемы, а первоначальные события уходят далеко в историю. В этих сложных условиях для решения территориальных споров применяются различные нормы и концепции международного права, которые способствуют как определению границы, так и установлению принадлежности территорий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящее время юридическое содержание принципа территориальной целостности государств включает в себя:

Обязательства субъектов международного права: уважать целостность государственной территории, не допускать прямых или косвенных посягательств на нее; не применять против другого государства первыми вооруженные силы в нарушение Устава ООН; не совершать нападения, вторжения в пределы территории государства, а также не допускать захвата всей или части территории государства; не допускать применения силы или угрозы силой против какого-либо государства, в том числе с целью понуждения его к отказу от своей территории или ее части; не предоставлять свою территорию какому-либо государству с целью использования ее для нарушения территориальной целостности третьего государства; не допускать военной, политической, экономической или любой другой формы давления, направленного против территориальной целостности государства; не признавать каких-либо территориальных изменений, явившихся результатом угрозы силой или применения силы; признавать происшедшие территориальные изменения только при свободно выраженном желании проживающего на ней народа; соблюдать неприкосновенность государственных границ, не допускать любых, даже косвенных нарушений государственных границ, а также пограничных конфликтов и совершения пограничных провокаций; не осуществлять взаимодействия с сепаратистскими движениями без явно выраженного согласия государств; осуждать акты, методы и практику терроризма, где бы и кем бы они ни осуществлялись, в том числе те, которые угрожают территориальной целостности и безопасности государств; не использовать территорию без определенно выраженного согласия соответствующего государства, а также своевременно выводить свои вооруженные силы с территории государства по требованию полномочных органов государственной власти; разрешать споры о принадлежности государственной территории или ее части только мирными способами; использовать природные ресурсы государства только при его явно выраженном согласии; использовать свою территорию таким образом, чтобы не причинять вред территории других государств и окружающей природной среде; не совершать иных действий, несовместимых с нормами международного права, против территориальной целостности государства.

Теоретическими и международно-правовыми основаниями разграничения государственных территорий являются:

1) международно-правовая теория, рассматривающая территорию государства, в пределах границ которого она находится, в качестве его собственности. Права, которыми обладает государство как субъект международного права относительно своей территории, полностью заполняют классическую конструкцию права собственности - владение, пользование и распоряжение. Вместе с тем эта собственность существует в сфере международных отношений, регулируется международным правом и не тождествена гражданско-правовой собственности. Различия обуславливаются, во-первых, отличием международного права от внутригосударственного права, в том числе гражданского права. Во-вторых, государственная территория не подлежит отчуждению по применяемым в гражданском праве основаниям перехода права собственности: завещанию, наследованию и т.п. Следующей особенностью права государства на свою территорию является то, что государство как субъект международного права не может существовать без территории. Государство при изъявлении желания войти в состав другого государства или объединиться с другим государством будет лишено права собственности на свою территорию. Эта территория будет являться частью территории того государства, в состав которого оно вошло, или образовавшегося от такого слияния нового государства и, следовательно, его собственностью. В таком случае прежнее государство перестает существовать как субъект международного права.

Между тем наименование теории - «теория международной собственности», употребляемое в научной литературе, по нашему мнению, является неверным, так как эта пространственная сфера является принадлежностью (собственностью) государства, а не некоей «международной» собственностью. Указанная международно-правовая теория на право владения государством территорией должна именоваться «теория собственности государства».

Теория собственности государства» позволяет определить международно-правовые основания разграничения государственных территорий;

2) государственный суверенитет на сухопутные, воздушные, водные пространства и недра в пределах государственной территории;

3) цессия;

4) реализация народами права на самоопределение.

Отторжение у государства части правомерно принадлежащей ему территории за совершенное международное правонарушение современным международным правом не допускается. Данное положение не распространяется на итоги второй мировой войны, так как юридическим основанием отторжения части территории государств-агрессоров является ст. 107 Устава ООН.

Реализация народами права на самоопределение и цессия как правомерные основания разграничения государственных территорий должны основываться на результатах референдума как наиболее полного и демократичного выявления воли народа. Публичная власть будет иметь право распоряжаться отдельными участками государственной территории только в случае, если ей такое право будет предоставлено конституцией или иным законом, принятым на всенародном референдуме.

В связи с тем что разновидностью цессии является обмен, уступка или продажа одним из государств или одновременно обоими участка(ов) государственной территории при делимитации государственных границ, включение указанных условий в международные договоры о делимитации государственных границ должно считаться правомерным только в случае выявления воли народа.

В случае, если публичная власть распорядится государственной территорией вопреки интересам и желанию проживающего на ней населения, неизбежно должен встать вопрос о непризнании мировым сообществом правовых последствий за такими изменениями государственной территории.

Цессия оформляется международным договором между государствами, объектом которого могут быть только сухопутная и/или водная части государственной территории, юридически принадлежащие государству. То есть посредством цессии происходит изменение юридической принадлежности государственной территории, принадлежащей одному и/или одновременно нескольким государствам.

Передаваемый участок государственной территории становится территорией другого государства с момента вступления в силу международного договора между заинтересованными государствами или в сроки, указанные в нем. Отсутствие международного договора может привести к оспариванию юридической принадлежности участка территории государству, ее приобретшему.

Несмотря на то что территориальное море по своему международно-правовому статусу является частью государственной территории прибрежного государства, его разграничение между государствами с противолежащими или смежными побережьями имеет особенности, отличающие его разграничение от разграничения сухопутных участков государственной территории. Эти особенности обуславливаются тем, что «суверенной границей» государств на море является внешняя граница их территориального моря, которая хоть и устанавливается прибрежными государствами, но в строго определенных Конвенцией ООН 1982 г. порядке и пределах. Установленная Конвенцией предельная ширина территориального моря свидетельствует о том, что при осуществлении разграничения территориального моря между государствами с противолежащими или смежными побережьями они не вправе даже по взаимному согласию, выйти за пределы 12 морских миль.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Нормативные правовые акты

Венская конвенция об охране озонового слоя // Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
Декларация о принципах международного права. // Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
Договор между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам (Тегеран, 5 марта 1996 г.) // СЗ РФ. 2000. № 47. Ст. 4579.
Договор между Российской Федерацией и Федеративной Республикой Бразилия о выдаче (Москва, 14 января 2002 г.) // Справочно-правовая система «Гарант».
Договор об Антарктике 1959 г. // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXII. - М., 1967, С. 233 - 239.
Европейская конвенция о пресечении терроризма (Страсбург, 27 января 1977 г.) // СЗ РФ. 2003. № 3. Ст. 202.
Женевская Конвенция о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 года// Справочно-правовая система «Гарант».
Женевские конвенции по морскому праву 1958 года. // Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
Конвенция о безопасности персонала ООН и связанного с ней персонала от 9 декабря 1994 года // СЗ РФ. 2001. № 34. Ст. 3478.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) // СЗ РФ, 18 мая 1998 г., N 20, ст. 2143.
Конвенция о континентальном шельфе 1958 года. // Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
Конвенция о сохранении антарктических тюленей 1972 г. // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXIV. - 1980, С. 431 - 437.
Конвенция о сохранении морских живых ресурсов Антарктики 1980 г. // Сборник международных договоров СССР. Вып. XXXVIII, С. 383 - 395.
Конвенция об отмывании, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (Страсбург, 8 ноября 1990 г.) // СЗ РФ. 2003. № 3. Ст. 203.
Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 г. // Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации. Вып. XLVII. М., 1994. С. 133.
Конвенция ООН по морскому праву 1982 года. // Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. // Справочно-правовая система «Гарант».
Конвенция по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики // Доступ из справ. - правовой системы «Гарант».
Конституция Российской Федерации // Российская газета. 1993. 25 дек.
Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом (Нью-Йорк, 15 декабря 1997 г.) // СЗ РФ. 2001. № 35. Ст. 3513.
Монреальский протокол 1987 года. // Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
Протокол по охране окружающей среды к Договору об Антарктике 1991 г. // Собрание законодательства РФ. 1998 г., Ст. 3956.
Устав Международного Военного Трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (Лондон, 8 августа 1945 г.) // Справочно-правовая система «Гарант».
Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии от 25 мая 1993 г. // Справочно-правовая система «Гарант».
Устав ООН 1945 г. // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XII. - 1956, С. 14-47.
Шанхайская Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (Шанхай, 15 июня 2001 г.) // Московский журнал международного права. 2003. № 1.

Монографическое издание

Бахин С. В. Перспективы развития международного права на ХХ1 век / С. В. Бахин //Московский журнал международного права. – 2008. - № 1. – С. 302-306
Безбородов Ю. С. Истоки международного права / Ю. С. Безбородов // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 24-26.
Белковец, Л. П. Из истории консульского права: ликвидация иностранных консульских представительств в СССР в конце 1930-х годов / Л. П. Белковец // Международное публичное и частное право. - 2010. - N 2 (53). - С. 24-28. - (Право внешних сношений). - Библиогр.: с. 27 (26 назв. )
Бороздина, Я. А. К вопросу о правовой природе Европейского Союза / Бороздина Я. А. // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 1. - С. 27-29. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 29 (17 назв.)
Валеев, Р. М. Нюрнбергские принципы и их влияние на развитие современного международного права (к 60-летию Нюрнбергского процесса) / Р. М. Валеев. И. П. Сафиуллина // Московский журнал международного права. – 2006. - № 3. – С. 185-200.
Выскуб В. С. Содружество независимых государств: правовые реформы / В. Выскуб // Международное публичное и частное право. – 2012. - № 2. С.2-5.
Каримов, Д. А. Квазиадминистративные функции консульских учреждений / Каримов Д. А. // Международное публичное и частное право. - 2008. - N 6 (45). - С. 4-6. - (Дипломатическое и консульское право). - Библиогр.: с. 6 (14 назв.)
Кембаев Ж. М. 25 лет Единому Европейскому Акту: причины принятия, основные положения и значение для Европейской интеграции / Ж. М. Кембаев // Международное публичное и частное право. - 2011. - № 5. – С. 2-5.
Ковалев, А. А. Актуальные вопросы дипломатической защиты / Ковалев А. А., Тезикова А. В. // Московский журнал международного права. - 2006. - N 4. - С. 54-72. - (Дипломатическое право).
Колодкин, Р. А. К вопросу о дипломатической защите / Колодкин Р. А. // Московский журнал международного права, 2007. – N 1. – С. 108-125. – (Дипломатическое и консульское право).
Котляров, И. И. Вторая Гаагская Конференция мира 1907 года и дальнейшее прогрессивное развитие международного гуманитарного права / 5.И. И. Котляров // Московский журнал международного права. – 2007. - № 4. – С. 23- 36.
Купреев, С. С. К вопросу о правовом положении дополнительных представительств международых финансовых организаций Российской Федерации / С. С. Купреев // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 4. - С. 21-24. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 24 (9 назв. )
Купреев, С. С. К вопросу о соотношении понятий «правосубъектность» и «правоспособность» международных организаций / С. С. Купреев // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 3. - С. 24-28. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 27-28 (25 назв. )
Лавров, В. С. Динамика развития Шанхайской организации сотрудничества / Лавров В. С. // Московский журнал международного права. - 2008. - N 1. - С. 204-221. - (Международные организации).
Митина С. И. Институты частного права на службе римской дипломатии / С. И. Митина // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 27-30.
Мусина, Н. М. Борьба ЮНИСЕФ с наркоманией среди детей / Мусина Н. М. // Московский журнал международного права. - 2008. - N 1. - С. 222-236. - (Международные организации).
Рахманов, А. Р. Международно-правовые аспекты дипломатической службы / Рахманов А. Р. // Московский журнал международного права. – 2007. – N 3. – С. 125-139. – (Дипломатическое право).
Стоякин, С. Г. К вопросу о природе и понятии правопорядка Европейских сообществ / Стоякин С. Г. ; Московский государственный институт международных отношений // Международное публичное и частное право. - N 2. - С. 13-20; 2005. - (Международные организации). - Библиогр.: с. 19-20 (60 назв.)
Хобби, Ю. С. Проблема определения правовой природы Европейского Союза / Ю. С. Хобби // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 3. - С. 28-30. - (Право международных организаций).
Юхно, А. С. Сравнительная характеристика Совета ООН по правам человека и Комиссии ООН по правам человека / А. С. Юхно // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 6 (51). - С. 2-5. - (Международные организации). - Библиогр.: с. 5 (25 назв.).

Несколько авторов

1. Международное частное право; Проспект - Москва, 2012. - 656 c.
2. Международное частное право; Юрайт, Юрайт-Издат - Москва, 2012. - 768 c.

3. Гетьман-Павлова И. В. Международное частное право; Эксмо - Москва, 2009. - 704 c.

4. Гетьман-Павлова И. В. Международное частное право; Юрайт-Издат - Москва, 2011. - 512 c.

5. Гетьман-Павлова И. В. Международное частное право; Юрайт - Москва, 2013. - 960 c.

6. Иншакова А. О. Международное частное право; Издательство Российского Университета дружбы народов - Москва, 2011. - 376 c.

7. Канашевский В. А. Международное частное право; Международные отношения - Москва, 2009. - 752 c.

8. Петрова Г. В. Международное частное право; Юриспруденция - Москва, 2006. - 200 c.

9. Под редакцией Петровой Г. В. Международное частное право; Юрайт - Москва, 2011. - 768 c.

10. Попова А. В. Международное частное право; Питер - Москва, 2010. - 192 c.

Ссылки на электронные ресурсы

1 Документы ООН // http://www.un.org/ru/documents/ (дата обращения: 04.12.2014).

Доклад Рабочей группы по вопросу об ответственности международных организаций// Документы ООН: А/СN.4/L.622. www.un.org. (дата обращения: 04.12.2014).

1 Выскуб В. С. Содружество независимых государств: правовые реформы / В. Выскуб // Международное публичное и частное право. – 2012. - № 2. С.2-5.

2 Гетьман-Павлова И. В. Международное частное право; Юрайт-Издат - Москва, 2011. - 512 c.

3 Попова А. В. Международное частное право; Питер - Москва, 2010. - 192 c.

4 Гетьман-Павлова И. В. Международное частное право; Юрайт-Издат - Москва, 2011. - 512 c.

5 Лавров, В. С. Динамика развития Шанхайской организации сотрудничества / Лавров В. С. // Московский журнал международного права. - 2008. - N 1. - С. 204-221. - (Международные организации).

6 Безбородов Ю. С. Истоки международного права / Ю. С. Безбородов // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 24-26.

7 Ковалев, А. А. Актуальные вопросы дипломатической защиты / Ковалев А. А., Тезикова А. В. // Московский журнал международного права. - 2006. - N 4. - С. 54-72. - (Дипломатическое право).

8 Купреев, С. С. К вопросу о правовом положении дополнительных представительств международых финансовых организаций Российской Федерации / С. С. Купреев // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 4. - С. 21-24. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 24 (9 назв. )

9 Митина С. И. Институты частного права на службе римской дипломатии / С. И. Митина // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 27-30.

11 Митина С. И. Институты частного права на службе римской дипломатии / С. И. Митина // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 27-30.

12 Бахин С. В. Перспективы развития международного права на ХХ1 век / С. В. Бахин //Московский журнал международного права. – 2008. - № 1. – С. 302-306

13 Безбородов Ю. С. Истоки международного права / Ю. С. Безбородов // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 24-26.

14 Валеев, Р. М. Нюрнбергские принципы и их влияние на развитие современного международного права (к 60-летию Нюрнбергского процесса) / Р. М. Валеев. И. П. Сафиуллина // Московский журнал международного права. – 2006. - № 3. – С. 185-200.

15 Валеев, Р. М. Нюрнбергские принципы и их влияние на развитие современного международного права (к 60-летию Нюрнбергского процесса) / Р. М. Валеев. И. П. Сафиуллина // Московский журнал международного права. – 2006. - № 3. – С. 185-200.

16 Каримов, Д. А. Квазиадминистративные функции консульских учреждений / Каримов Д. А. // Международное публичное и частное право. - 2008. - N 6 (45). - С. 4-6. - (Дипломатическое и консульское право). - Библиогр.: с. 6 (14 назв.)

17 Кембаев Ж. М. 25 лет Единому Европейскому Акту: причины принятия, основные положения и значение для Европейской интеграции / Ж. М. Кембаев // Международное публичное и частное право. - 2011. - № 5. – С. 2-5.

18 Ковалев, А. А. Актуальные вопросы дипломатической защиты / Ковалев А. А., Тезикова А. В. // Московский журнал международного права. - 2006. - N 4. - С. 54-72. - (Дипломатическое право).

19 Колодкин, Р. А. К вопросу о дипломатической защите / Колодкин Р. А. // Московский журнал международного права, 2007. – N 1. – С. 108-125. – (Дипломатическое и консульское право).

20 Котляров, И. И. Вторая Гаагская Конференция мира 1907 года и дальнейшее прогрессивное развитие международного гуманитарного права / 5.И. И. Котляров // Московский журнал международного права. – 2007. - № 4. – С. 23- 36.

21 Купреев, С. С. К вопросу о правовом положении дополнительных представительств международых финансовых организаций Российской Федерации / С. С. Купреев // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 4. - С. 21-24. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 24 (9 назв. )

22 Документы ООН // http://www.un.org/ru/documents/ (дата обращения: 04.12.2014).

23 Иншакова А. О. Международное частное право; Издательство Российского Университета дружбы народов - Москва, 2011. - 376 c.

24 Юхно, А. С. Сравнительная характеристика Совета ООН по правам человека и Комиссии ООН по правам человека / А. С. Юхно // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 6 (51). - С. 2-5. - (Международные организации). - Библиогр.: с. 5 (25 назв.).

25 Юхно, А. С. Сравнительная характеристика Совета ООН по правам человека и Комиссии ООН по правам человека / А. С. Юхно // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 6 (51). - С. 2-5. - (Международные организации). - Библиогр.: с. 5 (25 назв.).

26 Стоякин, С. Г. К вопросу о природе и понятии правопорядка Европейских сообществ / Стоякин С. Г. ; Московский государственный институт международных отношений // Международное публичное и частное право. - N 2. - С. 13-20; 2005. - (Международные организации). - Библиогр.: с. 19-20 (60 назв.)

27 Бахин С. В. Перспективы развития международного права на ХХ1 век / С. В. Бахин //Московский журнал международного права. – 2008. - № 1. – С. 302-306

28 Безбородов Ю. С. Истоки международного права / Ю. С. Безбородов // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 24-26.

29 Белковец, Л. П. Из истории консульского права: ликвидация иностранных консульских представительств в СССР в конце 1930-х годов / Л. П. Белковец // Международное публичное и частное право. - 2010. - N 2 (53). - С. 24-28. - (Право внешних сношений). - Библиогр.: с. 27 (26 назв. )

30 Бороздина, Я. А. К вопросу о правовой природе Европейского Союза / Бороздина Я. А. // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 1. - С. 27-29. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 29 (17 назв.)

31 Валеев, Р. М. Нюрнбергские принципы и их влияние на развитие современного международного права (к 60-летию Нюрнбергского процесса) / Р. М. Валеев. И. П. Сафиуллина // Московский журнал международного права. – 2006. - № 3. – С. 185-200.

32 Валеев, Р. М. Нюрнбергские принципы и их влияние на развитие современного международного права (к 60-летию Нюрнбергского процесса) / Р. М. Валеев. И. П. Сафиуллина // Московский журнал международного права. – 2006. - № 3. – С. 185-200.

33 Каримов, Д. А. Квазиадминистративные функции консульских учреждений / Каримов Д. А. // Международное публичное и частное право. - 2008. - N 6 (45). - С. 4-6. - (Дипломатическое и консульское право). - Библиогр.: с. 6 (14 назв.)

34 Кембаев Ж. М. 25 лет Единому Европейскому Акту: причины принятия, основные положения и значение для Европейской интеграции / Ж. М. Кембаев // Международное публичное и частное право. - 2011. - № 5. – С. 2-5.

35 Ковалев, А. А. Актуальные вопросы дипломатической защиты / Ковалев А. А., Тезикова А. В. // Московский журнал международного права. - 2006. - N 4. - С. 54-72. - (Дипломатическое право).

36 Колодкин, Р. А. К вопросу о дипломатической защите / Колодкин Р. А. // Московский журнал международного права, 2007. – N 1. – С. 108-125. – (Дипломатическое и консульское право).

37 Купреев, С. С. К вопросу о правовом положении дополнительных представительств международых финансовых организаций Российской Федерации / С. С. Купреев // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 4. - С. 21-24. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 24 (9 назв. )

38 Купреев, С. С. К вопросу о соотношении понятий "правосубъектность" и "правоспособность" международных организаций / С. С. Купреев // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 3. - С. 24-28. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 27-28 (25 назв. )

39 Лавров, В. С. Динамика развития Шанхайской организации сотрудничества / Лавров В. С. // Московский журнал международного права. - 2008. - N 1. - С. 204-221. - (Международные организации).

40 Митина С. И. Институты частного права на службе римской дипломатии / С. И. Митина // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 27-30.

41 Рахманов, А. Р. Международно-правовые аспекты дипломатической службы / Рахманов А. Р. // Московский журнал международного права. – 2007. – N 3. – С. 125-139. – (Дипломатическое право).

42 Рахманов, А. Р. Международно-правовые аспекты дипломатической службы / Рахманов А. Р. // Московский журнал международного права. – 2007. – N 3. – С. 125-139. – (Дипломатическое право).

43 Стоякин, С. Г. К вопросу о природе и понятии правопорядка Европейских сообществ / Стоякин С. Г. ; Московский государственный институт международных отношений // Международное публичное и частное право. - N 2. - С. 13-20; 2005. - (Международные организации). - Библиогр.: с. 19-20 (60 назв.)

44 Стоякин, С. Г. К вопросу о природе и понятии правопорядка Европейских сообществ / Стоякин С. Г. ; Московский государственный институт международных отношений // Международное публичное и частное право. - N 2. - С. 13-20; 2005. - (Международные организации). - Библиогр.: с. 19-20 (60 назв.)

45 Юхно, А. С. Сравнительная характеристика Совета ООН по правам человека и Комиссии ООН по правам человека / А. С. Юхно // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 6 (51). - С. 2-5. - (Международные организации). - Библиогр.: с. 5 (25 назв.).

46 Гетьман-Павлова И. В. Международное частное право; Юрайт-Издат - Москва, 2011. - 512 c.

47 Иншакова А. О. Международное частное право; Издательство Российского Университета дружбы народов - Москва, 2011. - 376 c.

48 Иншакова А. О. Международное частное право; Издательство Российского Университета дружбы народов - Москва, 2011. - 376 c.

49 Канашевский В. А. Международное частное право; Международные отношения - Москва, 2009. - 752 c.

50 Безбородов Ю. С. Истоки международного права / Ю. С. Безбородов // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 24-26.

51 Безбородов Ю. С. Истоки международного права / Ю. С. Безбородов // Международное публичное и частное право. – 2011. – № 1. – С. 24-26.

52 Канашевский В. А. Международное частное право; Международные отношения - Москва, 2009. - 752 c.

53 Бороздина, Я. А. К вопросу о правовой природе Европейского Союза / Бороздина Я. А. // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 1. - С. 27-29. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 29 (17 назв.)

54 Выскуб В. С. Содружество независимых государств: правовые реформы / В. Выскуб // Международное публичное и частное право. – 2012. - № 2. С.2-5.

55 Каримов, Д. А. Квазиадминистративные функции консульских учреждений / Каримов Д. А. // Международное публичное и частное право. - 2008. - N 6 (45). - С. 4-6. - (Дипломатическое и консульское право). - Библиогр.: с. 6 (14 назв.)

56 Выскуб В. С. Содружество независимых государств: правовые реформы / В. Выскуб // Международное публичное и частное право. – 2012. - № 2. С.2-5.

57 Кембаев Ж. М. 25 лет Единому Европейскому Акту: причины принятия, основные положения и значение для Европейской интеграции / Ж. М. Кембаев // Международное публичное и частное право. - 2011. - № 5. – С. 2-5.

58 Колодкин, Р. А. К вопросу о дипломатической защите / Колодкин Р. А. // Московский журнал международного права, 2007. – N 1. – С. 108-125. – (Дипломатическое и консульское право).

59 Колодкин, Р. А. К вопросу о дипломатической защите / Колодкин Р. А. // Московский журнал международного права, 2007. – N 1. – С. 108-125. – (Дипломатическое и консульское право).

60 Купреев, С. С. К вопросу о правовом положении дополнительных представительств международых финансовых организаций Российской Федерации / С. С. Купреев // Международное публичное и частное право. - 2009. - N 4. - С. 21-24. - (Право международных организаций). - Библиогр.: с. 24 (9 назв. )

61 Лавров, В. С. Динамика развития Шанхайской организации сотрудничества / Лавров В. С. // Московский журнал международного права. - 2008. - N 1. - С. 204-221. - (Международные организации).

PAGE \* MERGEFORMAT3

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ВОПРОСОВ В ГОСУДАРСТВАХ