Первые стихотворные опыты Мандельштама

Первые стихотворные опыты Мандельштама вызвали несомненный интерес к молодому поэту. С циклом "Камень" к Мандельштаму приходит известность.

По мнению поэта - "Камень" - символ слова, слова созидающего, зиждительного, слова - строительного материала совершенного человека.

В "Камне" как никогда отразилось творческое кредо Мандельштама: "бороться с пустотой". Центральная тема книги - самосознание художника. Именно самосознание, напряженное и трагическое, делает значительным цикл "Камень".

На бледно-голубой эмали,

Какая мыслима в апреле,

Березы ветви поднимали

И незаметно вечерели.

Узор отточенный и мелкий,

Застыла тоненькая сетка,

Как на фарфоровой тарелке

Рисунок, вычерченный метко, -

Когда его художник милый

Рисует на стеклянной тверди

В сознании минутной силы,

В забвении печальной смерти.

Невиданная утонченность и красота образов - ранняя весна, апрельский вечер, бледно-голубая эмаль неба, на фоне которого "незаметно вечереют" березы.

Во второй строфе - "узор, отточенный и мелкий" напоминает рисунок, искусно исполненный художником, расписывающим фарфоровую тарелку. Природа будто становится мастерской, предлагая готовую "прикладную" графику.

В третьей строфе - "художник милый" выводит свой рисунок на "стеклянной тверди" небесного свода. "Художник милый" - это Создатель, творящий бытие - "в сознании минутной силы, в забвении печальной смерти...".

В "Камне" достаточно четко обозначены пути эволюции творчества Мандельштама, идущие от импрессионизма, акварельности и некоторой созерцательности к мотивам трагически-тревожным, к "сомнению в действительности себя - бытия своего и смерти...".

Некоторые стихотворения цикла проходят под "знаком смерти". Однако это трагизм иного рода. Трагедия творчества и трагедия бытия были услышаны поэтическим слухом, впитаны сознанием художника задолго до пережитого в реальности опыта.

В "Камне" юношеское переживание смерти стало стержневым, но выражено далеко не прямым образом. Этот трагизм отражен в страхе пустоты, в бессознательном и постоянном ощущении прерывности всего живого. Камень отрицал "иго праха", отрицал Ничто, Пустоту, но и сам готовился к неизбежной гибели. "Звук долота, разбивающего камень", страх дробления, расщепления, гибели - Слова, Жизни, поэтического дыхания - один из ведущих мотивов книги.

"Готический приют" поэта - строение из камня - возведено им для того, чтобы с помощью вековой европейской культуры теперь, в настоящем, выдержать напор столетий, остаться тем же, "здесь" и "сейчас". Слово "камень" представляло собой "чудовищно-уплотненную реальность явлений". Подобно самому "камню", поэт страшился готики закрепощения, готики связывающей, сковывающей.

Мандельштам обдумывал, как приспособить "камень"-слово к новому строительству. Это была утопическая надежда - вырваться из одного готического приюта, чтобы вступить в новый роковой свод. "Недобрая тяжесть" камня, о которой пишет в первой книге лирики Мандельштам, предвещала не Свободу, а слепую Необходимость.

Поэт предвидел последствия этой утопии: в "Камне" предсказаны жертвенные овечьи гурты, покорность масс, идущих на заклание, целые стада обреченных.

Их тысячи - передвигают все,

Как жердочки, мохнатые колени,

Трясутся и бегут в курчавой пене,

Как жеребья в огромном колесе.

Они покорны чуткой слепоте,

Они - руно косноязычной ночи.

Им солнца нет! Слезящиеся очи

Им зренье старца светит в темноте!

("Обиженно уходят на холмы...")

В этом стихотворении воедино сплавлены "жребий", "царь", "Рим" с его семью холмами, царь Эдип и шекспировский Макбет ("на них кустарник двинулся стеной").

"Камень" венчают образы высокой трагедии. Софокл, Шекспир, Расин.

Эллинистический дух вступает здесь в противоречие с духом римской государственности и закрепощенности. Однако поэт пытается найти в нем уравновешивающее начало:

Уничтожает пламень

Сухую жизнь мою, -

И ныне я не камень,

А дерево пою...

Мандельштам предполагал возможность иного, не трагического исхода - в попытке преодоления гибельной судьбы - утверждения жизни, "пусть преходящей, но сущей".

Из дерева - иного, более мягкого, человечного и теплого строительного материала сотворен новый стихотворный цикл - "Tristia".