Одиссея последнего романтика

Поэзия Аполлона Григорьева

Перед уроком ученикам даны групповые и индивидуальные задания.

Биографы: подготовить сообщения об адресатах григорьевской лирики А. Ф. Корш и Л. Я. Визард, об увлечении поэта цыганским пением.

Работа со словарями: раскрыть значение понятия “комета”.

Текстологи: 1) выявить жанровое своеобразие лирики Григорьева 50-х годов, сопоставить с творчеством поэтов-современников; 2) выяснить, есть ли у Григорьева стихотворения, содержащие в начальных строках отрицание; определить характер этого отрицания.

Музыкальная импровизация на тему одного из стихотворений Григорьева.

Художники-оформители: создать живописные и предметные иллюстрации, отражающие восприятие поэзии Григорьева.

Вступительное слово учителя. Аполлон Александрович Григорьев — один из ярких деятелей русской культуры середины XIX века, поэт, прозаик, переводчик, литературный критик, создатель оригинальной критической системы, которую он называл “органической критикой”. Личность самобытная, талантливая, сложная и противоречивая. Яков Полонский, бывший другом Григорьева долгие годы, уже после его смерти писал: “Я знал Григорьева как идеально благонравного и послушного мальчика, в студенческой форме, боящегося вернуться домой позднее 9 часов вечера, и знал его как забулдыгу. Помню Григорьева, проповедующего поклонение русскому кнуту — и поющего со студентами песню «Долго нас помещики душили, становые били». Помню его не верующим ни в Бога, ни в чёрта — и в церкви на коленях молящегося до кровавого пота. Помню его как скептика и как мистика...”

Бурные и, как правило, без начала и конца критические статьи... Цитаты на всех языках и из различных областей знаний... Легенды и сплетни, окружавшие его имя... Стихи и разбросанная по журналам проза, напоминающая дневник... Сочинённые им цыганские романсы, которые поют до сих пор, не зная имени их автора... Письма, которые невозможно читать без слёз... Со всеми этими фактами я столкнулась много лет назад, когда была студенткой и на третьем курсе начала заниматься творчеством Григорьева. И вот уже больше двадцати лет я нахожусь под обаянием его личности, пытаясь разгадать секрет её притягательности.

Знакомство с жизнью и творчеством Григорьева мы начнём с видео­фрагмента.

(Использован фрагмент урока «Описание событий в романах и других произведениях А. А. Григорьева» из пособия «Телешкола. Литература: 10 класс», содержащий сведения о детстве, юности и первых публикациях Григорьева.)

Задание исследовательского характера: внимательно перечитаем стихотворение «Прости» и попытаемся выяснить, как на лексическом уровне проявляются черты романтизма. Наша задача — составить словарь романтической лексики стихотворения.

Возможный вариант: Воля рока, упрёк, гордое страданье, память прошлого, вера роковая, несбыточные сны, осуждены, душа, небо, любовь, блаженства и мученья, без возврата, мучит и тревожит, сердце гложет, нет спасенья, моленья, мечты несбыточного сна.

Предлагаю сопоставить составленный словарь с предложенным мной: сердце, любовь, губительные страсти, огонь в груди, буря чувств, судьба, желанный сон, любви печальный сон, осуждён, пределы отдалённые, душа, час разлуки, гордая душа, мука, тайное упоение, невозможно излечить, твоя улыбка... Ученики должны отметить черты сходства лексики и мотива несчастливой любви, принадлежность авторов к романтическому направлению. Называю автора стихотворения, по которому был составлен словарь, — М. Ю. Лермонтов. Делаем вывод о творческом освоении Григорьевым традиций литературы предшествующей эпохи, о близости мотивов стихотворений Лермонтова и Григорьева.

Уже прозвучала фраза о том, что Григорьев называл себя последним романтиком. Это верно в отношении его поэзии и его жизни. «Одиссея последнего романтика» — так я сформулировала тему сегодняшнего урока. И теперь вы понимаете, почему Григорьев назван так. А почему одиссея? Что вы знаете о происхождении и значении этого слова?

Скитания последнего романтика не столько географические: Москва — Петербург — Москва — Италия — снова Петербург — потом Оренбург — и опять Петербург, уже навсегда. Его скитания и искания прежде всего нравственные, духовные. Главной темой лирики Григорьева являлась душа, психология личности в её сложных взаимоотношениях с миром, с людьми, с возлюбленной, часто в минуты предельного напряжения и страдания.

Подтверждением этих слов может служить уже прочитанное нами стихотворение «Прости». Именно любовная лирика Григорьева наиболее автобиографична, предельно искренна, исповедальна. Она и поможет нам познакомиться с некоторыми страницами биографии поэта и проникнуть в его душевный и художественный мир.

Стихотворение «Прости», как и ряд других поэтических произведений 40-х годов, имеет своего адресата — это Антонина Фёдоровна Корш.

Сообщение биографа

Материал для сообщения.

В жизнь Григорьева входит высокая и чистая любовь, оставшаяся безответной и внёсшая в его судьбу первые черты подлинного трагизма. История этой любви достаточно проста. Ещё в конце своей студенческой жизни Аполлон Александрович сблизился с литературной семьёй Коршей. Григорьев увлёкся Антониной Корш, весьма красивой и образованной девушкой, увлёкся страстно, до безумия. Но никакой или почти никакой взаимности он не встретил. Девушка не была самозабвенно-страстной натурой, Григорьев отнюдь не привлекал её буйством чувств, экзальтированностью. К тому же её руки искал и достойный соперник, будущий знаменитый историк-юрист К. Д. Кавелин. Уравновешенный, европейски сдержанный, наделённый замечательным умом и здравым смыслом, Кавелин, конечно, мог составить лучшую партию в браке. Его талант и трезвый взгляд на жизнь гарантировали обеспеченное будущее. На него и пал выбор Антонины Фёдоровны.

Неразделённая любовь при всей своей горечи — чувство поэтическое. Неудача в любви питала романтизм Григорьева, романтизм неприкаянного скитальчества, определяла основные мотивы его поэзии, да и саму жизнь. Григорьев слишком хотел жить, слишком спешил чувствовать и роковым образом не умел совладать со своими душевными порывами и страстями. Высокое смешивалось с низким, страсти оказывались мучительны и жестоки, безудержный разгул приносил не забвение, а душевное опустошение. И та же тоска, то же мучительное беспокойство влекли его к самовыражению в творчестве. И рождались стихи...

(Чтение учеником стихотворения «Над тобою мне тайная сила дана…».)

Беседа с элементами анализа стихотворения

— Какой образ является центральным в этом стихотворении?

(“Звезда роковая”, “падучая звезда”.)

Образ кометы — один из сквозных образов всей лирики Григорьева начиная с 40-х годов, где он наиболее частотен. Проникнуть в значение слова и смысл художественного образа, стоящего за ним, нам поможет работа со словарями, раскрывающими значение слова “комета”. Опираясь на полученные знания, рассмотрим образ кометы, созданный Григорьевым в одноимённом стихотворении.

(Чтение учеником стихотворения «Комета».)

Беседа с элементами анализа стихотворения

— Какие свойства и качества присущи комете?

(Неправильность, недосозданность, стремление, стихийность.)

— Для чего она создана?

(Для борьбы, для испытанья.)

— В чём её предназначение?

(Очищение и самосозданье.)

— Чему она противопоставлена?

(Размеренному и стройному сонму звёзд, совершающих определённый путь.)

— Какие же понятия и состояния в конечном счёте противопоставляются Григорьевым?

(Покой — движение; гармония — разрушение.)

— Почему героем стихотворения становится именно комета?

Обратим внимание на многозначность, многослойность образа, созданного поэтом:

Комета как предзнаменование, определение судьбы героя; Комета как образ, с которым отожествляет себя автор; Комета как символическое обозначение человеческой жизни вообще, её сути.

Мотив кометы, как мы видим, тесно связан с ещё одним важным для Григорьева мотивом — мотивом борьбы. Такое название поэт даст своему лучшему циклу стихотворений 50-х годов. Но прежде несколько слов о том периоде жизни Аполлона Александровича, который разделяет время создания «Кометы» и цикла «Борьба».

Сообщение биографа

Материал для сообщения.

Вернувшись из Петербурга в Москву в начале 1847 года, Григорьев пытается начать жизнь заново: он поступает на казённую службу и женится. Причём женится на сестре Антонины Фёдоровны Лидии, вероятно надеясь найти в ней подобие той, которую любил. Он входит в состав редакции журнала «Москвитянин», становится идейным вдохновителем кружка молодых литераторов, среди которых А. Н. Островский, Эдельсон, Филиппов, много печатается как критик. Но брак не приносит счастья. Фактически он распался уже в первые годы совместной жизни, и даже рождение детей не смогло этого изменить. Причины и в характере самого Григорьева, и в легкомысленном поведении его жены. Аполлон Александрович очень тяжело переживал её измену, что нашло впоследствии превосходное художественное изображение в романе «Дворянское гнездо», создававшемся Тургеневым во время тесного дружеского общения с Григорьевым.

Если творческую жизнь Григорьева этого периода легко описать в ярких и светлых красках, то его частная жизнь более чем мрачна, от неё веет отчаянием и безысходностью. С конца 40-х годов Аполлон Александрович считался женатым человеком, и это накладывало отпечаток на его отношения с женщинами, подрывая любые надежды на новый, открытый союз с девушкой из порядочного общества. И большая любовь, фактически любовь всей его жизни, пришедшая к Григорьеву, уже изначально была трагична и безысходна. Но именно она станет источником вдохновения, вызовет к жизни прекрасные поэтические произведения.

— Чем отмечена лирика Григорьева 50-х годов в жанровом отношении?

Текстологи. В этот период у поэта появляются большие циклы стихов: «Борьба», «Титании», «Импровизиции странствующего романтика». Для лирики Григорьева 40-х годов это не характерно. В циклах Григорьева намечена фабула, они основаны на романтической интенсивности чувства. Поэт тяготеет к широкому охвату чувств и событий, рамки отдельных стихотворений ему оказываются тесны. Неслучайно в черновиках Григорьева цикл «Борьба» имеет подзаголовок «Лирический роман».

Рассмотрим наиболее характерные для Григорьева стихотворения этого цикла, чтобы яснее понять эстетические принципы автора и связи его поэзии с действительностью.

(Чтение учеником стихотворения «Я её не люблю, не люблю...».)

Беседа с элементами анализа стихотворения

— Это первое стихотворение цикла, своеобразная завязка романа. В чём необычность его первой строки?

(Начинается с двойного отрицания.)

Комментарии текстологов. Это характерный для Григорьева приём. Многие его стихотворения начинаются с отрицания:

“Нет, за тебя молиться я не мог…”,

“Нет, никогда печальной тайны…”,

“Нет, нет — наш путь иной…”,

“Нет, не тебе идти со мной…”,

“Нет, не рождён я биться лбом…”.

В основном это противопоставление себя (лирическое “я”) или узкого круга близких (лирическое “мы”) чужому, враждебному миру.

— Но стихотворение «Я её не люблю, не люблю…» несёт совсем другое отрицание. О чём идёт речь?

(О борьбе в душе самого героя).

— С чем же он борется?

(Он пытается бороться с зарождающимся в его душе чувством. Всё стихотворение напоминает заклинание, герой завораживает себя отказом от любви.)

— В чём своеобразие синтаксического построения стихотворения?

(Обилие вопросительных предложений.)

— Кому адресованы эти вопросы и есть ли на них ответ?

(Эти вопросы лирический герой задаёт самому себе, пытаясь разобраться в собственных переживаниях и ощущениях. В самом тексте стихотворения ответов на них нет. Но они легко угадываются, “прочитываются” в его смысловом поле. Герой просто не хочет признаться в этом даже самому себе.)

Зная обстоятельства жизни Григорьева, мы вполне понимаем, почему он не решается признаться в зародившемся в его душе чувстве.

Каждое последующее стихотворение цикла даёт временное развёртывание чувств и событий, создаёт напряжённость развития “романа”.

(Чтение учеником стихотворения «Я вас люблю… что делать — виноват?..».)

— Это третье стихотворение цикла. Отрицание самой возможности любви сменяется её утверждением. Основа содержания стихотворения — объяснение

в любви, признание “безумной страсти”. Но мотив борьбы сохраняется, это подчёркивается неоднократным использованием антитезы. Приведите примеры.

(Жар и холод; мучась и пылая; люблю и таю; бояться встреч и жадно ждать их.)

— Что же вызывает страдания героя и борьбу в его душе?

(Невозможность открыться, противозаконность чувства, страх за возлюбленную).

— Какой она предстаёт перед нами в этом цикле?

(“Тихая девочка с женской улыбкой”, “тень воздушная и гибкая”, “воздушная гостья”, “ребёнок чистый и прекрасный”, “дитя”.)

— Что подчёркивает Григорьев в образе возлюбленной?

(Её молодость, непорочность, чистоту, её отстранённость от всего земного и плотского.)

В последующих стихотворениях цикла это прозвучит ещё определённей — “ангел”, “чистый серафим”. Это и делает героиню притягательной и в то же время недоступной для лирического героя, как “недоступен рай для сатаны”.

Григорьев в какой-то мере предвосхищает в цикле «Борьба» культ вечной женственности Вл. Соловьёва, блоковский культ Прекрасной Дамы, то есть мотивы поэзии Серебряного века.

— Какова же реальная история любви Аполлона Григорьева?

Сообщение биографа

Материал для сообщения.

В начале 50-х годов поэт встретил Леониду Яковлевну Визард, красивую москвичку французского происхождения, дочь учителя, коллеги Григорьева по Воспитательному дому (оба преподавали там, Григорьев — законоведение, Визард — французский). Семья Визардов была в гуще учёных, литературных, музыкальных интересов. Во время первоначального знакомства, в 1850–1851 годах, Леониде Яковлевне исполнилось только 16 лет, первые стихотворения Григорьева, посвящённые ей, датируются 1852–1853 годами. Влюблённость поэта вскоре перерастает в подлинную страсть, “роковую страсть” всей его жизни.

Реальная история любви Григорьева к Леониде Визард не богата событиями. Основной источник сведений о ней — автобиографические записки И. М. Сеченова, в то же примерно время, что и сам Григорьев, сблизившегося с семьей Визард, и свидетельство младшей сестры Леониды Яковлевны. Судя по воспоминаниям Сеченова, Леонида была девушкой исключительно привлекательной, обаятельной, способной очаровывать. “Вся молодёжь, ходившая в этот дом, чувствовала некоторую слабость к этой молодой особе”. “Старшая сестра Леонида была замечательно изящна, хорошенькая, очень умна, талантлива, превосходная музыкантша. Почти все знакомые были её горячими поклонниками… Ум у неё был очень живой, но характер очень сдержанный и осторожный. Григорьев называл её «пуританкой». Противоположностей в ней была масса, даже в наружности. Прекрасные, густейшие, даже с синеватым отливом, как у цыганки, волосы и голубые большие прекрасные глаза”, — свидетельствует её сестра. Ничего удивительного не было в том, что Григорьев увлёкся ею, превратив, со всей страстностью своего темперамента, это увлечение в душевную драму. С её стороны взаимности не было никакой.

Григорьев с самого начала не мог не понимать обречённость этого чувства: он был всё ещё женат, жизнь его не устроена. Тем не менее он очень тяжело воспринял замужество Леониды Яковлевны, происшедшее в 1856 году. К тому времени она, сдав экзамены на звание учительницы, должна была отправиться гувернанткой в Казань. Спасти её могло только замужество. И Сеченов дал совет своему другу Владыкину предложить ей руку и сердце, что тот и почёл за счастье немедленно сделать.

Человек семейный, “гулящий”, без средств, Григорьев должен был в этой ситуации оказаться лишним.

Однако поэт не только не страшился мук неразделённой любви, но и стремился страдать и ощущал сладость высокого страдания. “Безумное счастье страданья” — так охарактеризует он своё состояние. Страдание для Григорьева — чрезвычайно ёмкое и сложное понятие: это и боль, и болезнь, и интенсивность, и этическая высота, и признак настоящего человеческого чувства в противовес бездушию, тупому безразличию, серенькому, бескрылому существованию. Отсюда и возникает григорьевское понятие “счастья муки”, “счастья страдания”.

Своей кульминации “лирический роман” достигает в 14-м стихотворении — «Цыганская венгерка». Блок назвал это и предшествующее стихотворение “единственными в своём роде перлами русской лирики” по их приближению к стихии народной поэзии. Выразить всепоглощающую тоску, гнетущее душевное одиночество Григорьеву помогают цыганские ритмы, передающие накал чувства, его неистовство. Обращение к цыганской музыке, её ритмике и образам у Григорьева не случайно и не поверхностно.

Сообщение биографа

Материал для сообщения.

Григорьев — самозабвенный увлечённый гитарист и “цыганист” (как называли тогда страстных поклонников и ценителей цыганской песни и цыган­ской пляски). В юности он обучался игре на фортепиано у популярного музыканта и педагога и хорошо играл на этом инструменте, но всё забыл, всё бросил ради “подруги семиструнной”, с которой почти не расставался и на которой играл с истинным мастерством. “Певал он целыми вечерами, — писал Фет. — Он доставлял искренностью и мастерством своего пения действительное наслаждение. Он собственно не пел, а как бы пунктиром обозначал музыкальный контур пьесы… Репертуар его был разнообразен, но любимой песней была «венгерка», в которой прорывался тоскливый разгул погибшего счастья”.

Аполлон Александрович дружил с Иваном Васильевичем Васильевым — дирижёром знаменитого цыганского хора, музыкантом и композитором. “В 50-х годах явился Иван Васильев, — сообщает историк-бытописатель Пыляев, автор книг «Старая Москва» и «Старый Петербург», — это был большой знаток своего дела, хороший музыкант и прекрасный человек, пользовавшийся дружбой многих московских литераторов, как, например, А. Н. Островского, А. А. Григорьева и др. У него за беседой последний написал своё стихотворение, впоследствии положенное на музыку Васильевым. Цыганские хоры Москвы и Петербурга подхватили эту песню, и пошла она гулять по белу свету без имени поэта, без имени музыканта-композитора, теряя слова и строфы поэтического подлинника, обрастая новыми словами, и стала народной цыганской и народной русской песней”.

И никто, наверное, при этом понятия не имел о том, какая личная драма застыла вечным отзвуком в этих напевных строчках, какая тоска искала выхода в них… “Глубокая, непроходившая, неотвязная тоска по единственной чистой женщине, — признавался поэт, — которую поздно, к сожалению, встретил я в жизни… страсть семилетняя, загоречившаяся, с которой слилась память о лучшей, о самой светлой и самой благородной поре жизни и деятельности”.

Попытка бегства от одиночества и тоски — исток темы загула в цикле «Борьба», исток григорьевского увлечения цыганщиной. В этом, может быть, вообще заключалась специфика “цыганщины” в русской литературе: в душном мире, где человек опутан цепями “среды”, где он жестоко расщеплён на разные сферы существования, цыганский хор на какой-то романтический миг создавал иллюзию яркого, единого бытия с высокими и сильными страстями. Это было замечательно обрисовано Островским в «Бесприданнице», Лесковым в «Очарованном страннике», Достоевским, Л. Толстым. Это мастерски передал в своих стихотворениях и Григорьев.

(Прослушивание романса «Две гитары».)

Лирический герой как бы приобщается к всеобщей тоске, шумной оргии, отпевающей погибшее счастье. И его собственная боль оказывается не одинока, она — лишь часть общей боли, общей тоски, разлитой в мире. Наверное, в этом и заключается секрет долголетия и всеобщего признания григорьевских романсов: мало кто ещё сумел так пронзительно и горестно выразить память и сожаление о несбывшейся любви.

В последнем своём стихотворении, написанном за два месяца до смерти, Аполлон Григорьев вновь мысленно обратится к Леониде Визард, “далёкому призраку”, “девственной святыне”.

Минует век, и французский поэт Луи Арагон напишет:

Нужны страдания, чтоб песня родилась,

И сожаления, когда пожар угас,

Нужны рыдания напевам под гитару…

Нет на земле любви, не знающей страданий,

Нет на земле любви, чтоб мук не принесла,

Нет на земле любви, чтоб скорбью не жила…

Домашнее задание (на выбор):

1. Сочинение-миниатюра «Моё открытие А. Григорьева».

2. Анализ понравившегося стихотворения А. Григорьева.