«Мысль народная» в романе-эпопее (о «Войне и мире» Л. Н. Толстого)

Проблемы войны и мира. Главным героем "Войны и мира" является народ. Исторический материал только укрепил Толстого в правильности вывода о том, что судьбы страны определяет народ.

В статье "Несколько слов по поводу книги "Война и мир"" Толстой специально предупреждал, что он не собирается останавливаться на "ужасах крепостного права" и просил не искать в его книге того, чего он "не хотел или не умел выразить". Сюжет произведения строится в первую очередь на изображении жизни представителей высших сословий, но "мысль народная" определила отношение автора ко всем явлениям действительности, образуя тот угол зрения, с помощью которого дается четкая и определенная характеристика Наполеону и Кутузову, Адольфу Бергу и Пьеру Безухову, Элен Курагиной и Наташе Ростовой.

"Мысль народная" выражена в "Войне и мире" не только в картинах, сценах, эпизодах, рисующих массовый патриотический подвиг народа, но и во многих индивидуальных судьбах героев произведения. Народное начало, простота и естественность поведения даже в минуты смертельной опасности, скромность и человечность проступают в характере и поведении ротного Тимохина, капитана Тушина, чья внутренняя красота, нравственное достоинство и бесстрашие скрыты под "домашней", негероической внешностью. Этот принцип изображения распространяется и на многих других героев Толстого, начало его можно заметить уже в ранних военных рассказах 50-х гг. Приобщение к народному сознанию помогло Андрею Болконскому, Пьеру Безухову отрешиться от эгоизма.

Наиболее полно и непосредственно "мысль народная" выражается у Толстого при рассмотрении темы войны. В отличие от традиций исторической романистики, писателя интересовала не военно-историческая сторона изображаемых им событий, а нравственный смысл поступков, которые совершали люди в ходе военных действий. Поэтому он по-разному оценивает те войны, которые велись за пределами России (1805-1807) и были чужды подлинным интересам народа, и Отечественную войну 1812 г. - войну оборонительную по самой своей сути, вызвавшую невиданный ранее патриотический подъем народа, вставшего на защиту своей независимости. Эта тенденция Толстого была связана с многовековой национально-художественной традицией. По словам Д. С. Лихачева, в древнерусской литературе крупнейшие воинские повести "посвящены оборонительным сражениям в пределах Русской земли"; здесь "вырабатывается нравственный кодекс войны", который отражен и в "Войне и мире".

Продолжая то новое изображение войны, которое наметилось в его "Севастопольских рассказах", Толстой менее всего стремится к изображению внешней стороны сражений "с гарцующими генералами" и т. д. Не свойственны толстовским героям, солдатам, мужикам и громкие слова о любви к Отечеству. Эффектные речи произносят как раз те персонажи, которым не симпатизирует писатель; это становится даже знаком их лживости или хвастовства. Берг, у которого в душе не было вообще ничего святого, который в самое тяжелое и грозное время мог думать о приобретении "прелестной шифоньерочки", с наигранным пафосом восклицал: "Армия горит духом геройства... такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они выказали в этой битве... нет никаких слов достойных, чтобы их описать". Таков стиль Берга - но не Толстого и его любимых героев. Они не произносят патетических речей, но "скрытая теплота патриотизма" в них ощущается постоянно, и это относится не только к Ростовым или Болконским. Никто, например, не соглашается оставаться под властью Наполеона в Москве, даже далеко не лучшие из действующих лиц романа, даже родственница Пьера Катишь, которая говорит: "Какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу". Долохов, причинивший немало несчастий многим героям романа, встретив Пьера во время Бородинской битвы, просит у него прощения и со слезами на глазах обнимает и целует его. Даже Анатоль Курагин не остался в стороне от общенационального патриотического подъема. Не сказано, как именно вел он себя во время Бородинской битвы, но он там был, получил тяжелое ранение, и символично, что он оказывается на операционном столе рядом с князем Андреем, который при виде своего смертельного врага испытывает теперь "восторженную жалость и любовь к этому человеку".

Однако, прославляя героизм русских людей, так ярко проявившийся во время Отечественной войны, описывая всеобщий подъем, Толстой в то же время не забывает, что война есть суровое и жестокое испытание, сопряженное с громадными потерями, смертью тысяч и миллионов людей, "противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие". Война - не игра, затеянная Наполеоном, не красивое зрелище, как показалось сначала Пьеру на Бородинском поле, а нечто страшное, противоестественное, ужасное. Показательно, что в картине Бородинского сражения, особенно в заключительных главах, нет традиционной патетики. В авторском описании ощущаются скорбные раздумья о многих убитых и раненых, что подчеркивается контрастным сопоставлением войны с миром природы (характерно использование в данном случае слов с уменьшительными суффиксами): "Над всем полем, прежде столь весело-красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собирались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: "Довольно, довольно, люди. Перестаньте... Опомнитесь. Что вы делаете?"

Война, по Толстому,- явление, противоречащее самой человеческой натуре. Она может только разъединять, а не соединять людей. Только чудом можно объяснить спасение Пьера, захваченного в плен, когда на мгновение он и маршал Даву, известный своей жестокостью, "поняли, что они оба дети человечества, что они люди".

Толстой совершенно убежден, что нормой для человечества является мир, который один только и может привести людей к взаимопониманию, объединению на началах добра, справедливости и доверия.