Интересы и проблемы групп во время мирового кризиса

Леонид ГРИГОРЬЕВ,

кандидат экономических наук,

президент Фонда «Институт энергетики и финансов»,

декан факультета менеджмента

Международного университета в Москве,

Москва

Сергей ПЛАКСИН,

кандидат экономических наук,

научный сотрудник ГУ-ВШЭ,

исследователь Бюро экономического анализа,

Москва

Интересы и проблемы групп во время мирового кризиса

Любое явление в экономической (и не только) жизни связано с возникновением и/или изменением выгод и издержек у разных групп интересов. Для успешной реализации своих целей, того или иного решения необходимо обеспечить коалицию в поддержку этого решения, состоящую из «выигрывающих» групп, и нивелировать влияние, обеспечить компенсацию «проигрывающим» от принимаемого решения группам. Соответственно, оценивать осмысленность и реализуемость любого решения (в том числе стратегического и экономического) можно только с учетом анализа выигрышей, издержек, переговорной силы и возможных компенсаций групп поддержки и групп противодействия. Данный тезис был не только теоретически проиллюстрирован в многочисленных публикациях группы экономистов СИГМА1, но и был успешно апробирован в исследованиях более прикладного характера. Данная работа принадлежит к приведенной исследовательской концепции и является продолжением публикации, посвященной формированию коалиций для модернизации экономики России2.

В самом общем виде (в обозначенных ранее работах) мы выделяли сначала 11 больших «аналитических групп»: Интеллектуальная элита; Политический класс; Федеральная власть; Крупный бизнес; Региональный (средний) бизнес; Малый бизнес; Высокодоходные слои населения; «Средние» слои населения; Бедные слои; Богатые регионы и Бедные регионы. Эти группы дают минимальное стартовое представление о сложности российского общества и интересов. В то же время на этом структура общества и групп интересов только начинается – можно выделить второй ряд аналитических субгрупп, которые выступают как действующие игроки в своих интересах.

В дальнейших работах в рамках более подробного анализа групп интересов в связи с антикризисной политикой мы выделяли уже около 40 групп выигрывающих, проигрывающих от антикризисной политики, являющихся ее адресатами, в конец концов во многом ее определяющих (например, в группе «высокодоходные слои населения» легко выделяются подгруппы собственники-предприниматели, менеджеры крупных компаний; постприватизационные рантье, аналогично в группе «богатые регионы» можно выделить столицы, сырьевые экспортеры, старопромышленные регионы и т.п.).

Экономическая наука не выработала какой-то специальной теории поведения групп экономических агентов во время кризиса. Мы исходим из того, что угроза благосостоянию или положению, или контролю резко активизирует все группы, которые пытаются удержать свое положение или даже укрепить его и улучшить. В рамках такого анализа необходимо учесть следующие важные моменты:

• в условиях шока достаточно высока угроза панической реакции с очень коротким горизонтом планирования и с игнорированием экономическими агентами собственных потерь и издержек, а значит предотвращение паник, видимо, является самостоятельной задачей, во многом зависящей от доверия к общественным лидерам и элитам;
• в кризис повышается активность всех элементов общества, защита ли рент или снижение издержек при падении выручки – все требует действий, что резко усложняет координацию, возрастает вероятность оппортунистического поведения;
• третьей проблемой является определение консенсуса по временному горизонту, в рамках которого осуществляется согласование способов выхода из кризисной ситуации и очередности решения проблем;
• проблема защиты своих интересов (выживания) не является идентичной для разных групп агентов. У каждого под угрозой оказываются свои собственные «существенные переменные» (по У. Эшби), которые они пытаются защищать;
• мы полагаем что в условиях кризиса легко отметить дробление интересов и коалиций. В условиях роста широта коалиций усиливает их переговорную силу. В условиях подъема политическая элита может игнорировать те или иные интересы бизнеса, регионов или социальных групп, элементы интеллектуальной элиты. Однако в условиях кризиса создание и поддержание коалиций затруднено именно в силу различий тех жизненных интересов (существенных переменных), которые защищают акторы. Можно ожидать более узкие, более энергичные и более короткие по времени коалиции по узкому набору критических проблем (кредиты банкам, курс рубля, новые таможенные барьеры). Например, за целый год кризиса ликвидности в США наши банки не могли «продавить» решение о доступе к внутренним сбережениям, оказавшимся у государства. В ходе кризиса шок, осознание угроз и жесткое давление быстро принесли свои плоды, пусть и достаточно спорные. В ходе кризиса появятся новые жертвы, которые не смогли удержать свои позиции и не только в бизнесе, а во всех больших группах.
• защита наиболее существенных интересов при осознании угрозы банкротства ведет к готовности идти на компромиссы ради предотвращения банкротства. Проблемой для достижения приемлемых решений могут становиться особо некооперативные группы (блокирующие коалиции), пытающиеся улучшить свои позиции в условиях кризиса.

Достижение общественного компромисса в современных условиях представляет собой условие эффективного проведения антикризисной политики. Фактор тяжести кризиса, а также его длительности имеют огромное значение. Для части групп именно продолжительность кризиса может оказаться критическим параметром выживания и согласия на изменения в своем поведении.

Состав коалиций групп или скорее субгрупп для решения тех или иных проблем может быть далеко не тем, что наблюдался в период подъема или который мог бы быть легко определяемым аналитически. Кризис может стать временем для постановки новых проблем, новой повестки дня общества, банкротства тех или иных идей, групп. Но изменение соотношения сил в обществе и экономике в силу возросшей активности тех или иных элементов потребует активизации и сил с новыми повестками дня.

Одно дело сложный процесс построения коалиций ради долгосрочного прогресса, даже при саботаже оппортунистов и групп, опасающихся ухудшения своего положения. Другое дело - взаимодействие общественных групп, озабоченных своим выживанием, в условиях внешнего шока и ограниченного времени на принятия решений. Закономерности таких коалиций иные, предполагающие, в частности, другие методы достижения согласия сторон, большее упорство в защите позиций и значительную угрозу нерационального поведения. Соответственно, больше вероятности построения конфликтующих коалиций, поиска арбитра, центра доверия или системы, которая могла бы обеспечивать равновесие интересов.

Как свидетельствует накопленный опыт предыдущих исследований чрезвычайно интересным и наглядным является анализ поведения субгрупп и их влияния на экономическую политику применительно к конкретным экономическим проблемам. Так, традиционно считающаяся «вотчиной» макроэкономистов и «просчитываемых» «балансовых» решений курсовая политика является на практике наглядным примером институционального анализа на основе исследования выигрышей, проигрышей и компенсаций различных групп интересов.

Так, в конце 2008 г. Центробанк России вопреки динамике макроэкономических показателей длительное время поддерживал стабильным курс национальной валюты. Исходя из «чистой макроэкономики» - например, из динамики цен на нефть и фондового рынка девальвацию рубля следовало проводить еще в сентябре 2008 г. Однако в это время Центральный банк начал активную поддержку национальной валюты, которая одновременно сопровождалась активными словесными интервенциями для населения по поводу «незыблемости курса» и надежности рубля. Размер таких интервенций составил около 200 млрд. долл.

Однако при анализе интересов групп становится понятно, что политика «дешевого рубля» и «дорого рубля» имеют своих сторонников и противников. Начавшееся в сентябре 2008 г. сильное понижательное давление на рубль, вызванное в том числе и падением цены на нефть, было невыгодно российскому бизнесу, вынужденному в годы подъема, осуществлять заимствования в иностранной валюте на западе. Отсутствие хотя бы минимально адекватного размера валютных резервов в ситуации, когда возможности рефинансирования задолженности за границей исчезли, грозило банкротством собственников большого количества компаний. В результате на денежные власти оказывалось серьезное давление по удержанию курса рубля.

Одновременно руководство страны столкнулось с угрозой панического оттока вкладов населения, хранившего (в соответствии с заверениями правительства) свои сбережения в рублях. Причем можно говорить о том, что «эффект финансовой паники» среди населения был характерен даже не для всей страны, а лишь для Москвы.

Власти страны оказались перед выбором – с одной стороны с точки зрения макроэкономических условий поддержки экспортеров была необходимость проводить ослабление валютного курса рубля. С другой стороны, ярко проявилась необходимость решения долговых проблем бизнеса и предотвращения паники населения, пусть и в столице страны. Для удовлетворения интересов двух указанных групп денежные власти страны проводили политику искусственного (с точки зрения целей макроэкономики) поддержания курса рубля.

С аналогичных позиций может рассматриваться и современная ситуация, год спустя. Мы ожидаем незначительного укрепления рубля к концу календарного 2009 года, считаем, что сценарий девальвации национальной валюты является маловероятным в текущих условиях. В первом квартале 2010 года динамика курса (при отсутствии дополнительных шоков) скорее всего, будет стабильна, с нарастающим понижательным давлением вследствие «монетарного ослабления» – то есть увеличения денежной массы. К лету 2010 года последний фактор может значительно перевесить действие всех остальных, что приведет к небольшому падению курса относительно конца 2009 года.

Основанием для таких оценок является кроме факторов традиционного макрофинансового анализа (стабильно высокой цены на нефть, «дефицит рублей», «перелет курса», возращения «аппетита к риску» на мировых рынках) являются и вполне институциональные факторы - оценки интересов экспортеров, которым пока не требуется дополнительная поддержка, связанная с обесценением национальной валюты; интересы заемщиков за рубежом, чей объем заимствований по крайней мере в краткосрочной перспективе не приводит к формированию сильной группы лоббистов за «слабый рубль»; интересы федеральной власти, способной осуществлять финансирование бюджета без существенного ослабления рубля.

Это пример указывает на то, что в условиях кризиса многие явления, особенно в экономической политики, трудно объяснить общей макроэкономической рациональностью или политэкономией национальных целей и интересов. Интересы групп под давлением кризиса становятся фактором жизни, причем динамично и драматично!

1 См. Григорьев Л. Конфликты интересов и коалиции // Pro et Contra. 2007. № 4–5; Коалиции для будущего. Стратегии развития России: Коллектив экономистов «СИГМА». М.: Промышленник России, 2007.

2 Григорьев Л.М., Плаксин С.М., Салихов М.Р. «Посткризисная структура экономики и формирование коалиций для инноваций», «Вопросы экономики», 2008, № 4; Стратегии социально-экономического развития России: влияние кризиса, часть 1, под общей ред. Председателя правления ИНСОР И.Ю. Юргенса – М.: Экон-Информ, 2009; Григорьев Л.М., Плаксин С.М. Учет интересов групп в антикризисной политике / Экономика и право / Под ред. А.П. Заостровцева. – Международный центр социально-экономических исследований «Леонтьевский центр».-СПб: Наука, 2009

PAGE 4

Интересы и проблемы групп во время мирового кризиса