ИНТЕРЕСЫ СОЦИАЛЬНЫХ ГРУПП, НАПРАВЛЕНИЕ ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ

В.Д.Матвеенко

Санкт-Петербургский экономико-математический институт РАН

г. Санкт-Петербург

Введение. В работе делается попытка связать и объяснить стилизованные факты, характеризующие экономический рост в современном мире: 1) имеется высокая степень неоднородности в уровнях развития и темпах роста стран, 2) страны делятся на группы, для которых характерны, соответственно, низкие, средние и высокие уровни капиталовооруженности и средней производительности труда, 3) эти группы весьма устойчивы по своему составу, в частности, ряд стран с низкой капиталовооруженностью остается в «ловушке бедности», 4) имеется мировая тенденция роста доли капитала в ВНП, 5) влияние на рост оказывают, в частности, политические и социальные факторы.

Предлагается модель, в которой различается два типа технологических изменений: экзогенный рост общей производительности факторов (TFP) и контролируемое социальными группами в стране (владельцами труда и капитала) изменение технологического параметра производственной функции, определяющего, в частности, (факторную) направленность технического прогресса. Технологические изменения происходят вместе с изменением долей факторов. Найдены области совпадения и несовпадения интересов социальных групп (работников и «капиталистов») при выборе технологии и, соответственно, при распределении национального продукта. Границы этих областей уточняются с учетом ограниченности капиталовооруженности. Выясняется роль TFP и величины эластичности замещения в формировании «областей согласия» социальных групп. Показано, что при определенных условиях степень «несогласия» растет.

Модель дает возможное объяснение устойчивости «ловушки бедности», показывает роль TFP как потенциала экономического роста (и, в частности, возможность возникновения экономического кризиса в промышленно развитых странах в результате «инновационной паузы»), вскрывает различия в возможностях роста в слабо развитых, развивающихся и промышленно развитых странах (объясняет, почему у стран, находящихся в «ловушке бедности» отсутствует «преимущество позднего старта»).

Различия в уровнях экономического развития могут объясняться различиями в доступных технологиях (что может быть, в свою очередь, связано с различиями в институтах). И те, и другие различия долгое время игнорировались теорией экономического роста1, создатели которой в своих моделях имели в виду, прежде всего, экономику США (это неоднократно подчеркивал Р.Солоу). Гипотезы, принятые в большинстве моделей роста, в том числе ориентированных на межстрановые сравнения и экономическую политику, опираются на так называемые стилизованные факты Кальдора, которые вполне соответствуют экономикам промышленно развитых стран (за исключением кризисных периодов), но плохо описывают динамику многих развивающихся стран, плановых и переходных экономик2. Создатели неоклассической теории роста

Так, многие авторы полагали, что разнотипные страны имеют одинаковое распределение дохода между владельцами факторов производства – труда и капитала. Работа [Rodriguez, Ortega, 2006] показывает неадекватность такого предположения: доля капитала в промышленности в период 1990-2003 гг. существенно различалась (например, она составляла 0,33 в Исландии и 0,82 в Чили), при этом в развивающихся странах она была, в среднем, выше, чем в развитых. В [Harrison, 2002] делается вывод о том, что средняя доля труда составляет 50% ВВП для стран ОЭСР и Азии, 40% для стран Латинской Америки,

Логически близкое предположение о свободном обмене технологиями между странами и, соответственно, о совпадении производственных функций – также является чрезмерным упрощением. Даже если бы все страны имели свободный доступ к наиболее современным технологиям, что далеко не так, существующие институты сделали бы в ряде стран невозможным использование этих технологий в первоначальном виде. В эконометрических исследованиях от предположения единых для всех стран темпов роста технологии стали отходить лишь сравнительно недавно [Lee et al., 1997]3.

Еще один стилизованный факт, давно подвергающийся сомнению, – неизменность долей факторов во времени. Вопрос о возможных тенденциях изменения долей факторов широко обсуждается в последние годы в связи с возможным негативным влиянием глобализации на долю труда, в частности, в промышленно развитых странах. Среди эмпирических исследований в этом направлении [Diwan, 2001, Harrison, 2002, Guscina, 2006]. В [Harrison, 2002] по выборке 100 стран делается вывод о том, что в бедных странах (а именно, в тех, где душевой доход в 1985 г. был ниже медианного) до 1993 г. доля труда падала в среднем на 1 процентный пункт за 10 лет, а после 1993 г. падает на 3 процентных пункта за 10 лет. В богатых странах до 1993 г. доля труда росла на 2 процентных пункта за 10 лет, а после 1993 г. падает на 4 процентных пункта за 10 лет. Более сильное заключение сделано в [Diwan, 2001], где утверждается, что, начиная с 1970-х гг. доля труда падает во всех группах стран. В [Bentolila, Saint-Paul, 2003] исследуются доли труда в странах ОЭСР в 1972-93 гг., обнаружены различия в характере динамики доли труда в странах, а также наличие связи между долей труда и капиталоотдачей (средней производительностью капитала).

Изменения в характере социально-экономической динамики связаны, прежде всего с изменениями технологии и, в частности, возможно, с несоответствием технологических изменений и существующих институтов. Однако, если используется TFP, не учитывается то, что технический прогресс может быть направленным. Страна может иметь в избытке тот или иной фактор производства, например, неквалифицированный труд, квалифицированный труд или человеческий капитал, физический капитал, природные ресурсы. Если эластичность замещения высокая, технологические изменения будут направлены на использование избыточного фактора. Если эластичность замещения факторов низкая, то технологии будут модифицироваться таким образом, чтобы усиливался дефицитный фактор.

Процесс технологических изменений в мире и переноса (диффузии) технологий в другие страны сопряжен с серьезными проблемами4. Первая из них состоит в несоответствии новых технологий экономическим условиям стран-получателей технологий. Технологические лидеры проводят технологические изменения с учетом того, какого рода ресурсы имеются у них в недостатке или избытке. Но затем происходит имитация5: технологии переносятся в другие страны, где наделенность факторами производства совершенно иная, потому новые технологии могут оказаться неэффективными. Это значит, что инновация – создание новых технологий (а не имитация – заимствование чужих технологий) – может потребоваться и в стране, которая находится относительно далеко от мировой технологической границы. В этой связи остро стоит вопрос о важности сохранения фундаментальной науки и НИОКР в России и о необходимости развития производства на основе собственных инновационных технологий.

Другая проблема состоит в том, что при переносе технологий совсем не обязательно в стране-получателе технология будет использоваться в первозданном виде. Большую роль играют институты; в частности, в фактически используемых технологиях могут воплощаться интересы социальных групп, поскольку весь производственный процесс в значительной степени связан с экономическими, социальными и политическими институтами. «Социальные технологии» (термин [Nelson, 2006]) используются в производственном процессе наравне с физическими технологиями. (Среди «социальных технологий» методы менеджмента, роль профсоюзов, доля, принадлежащая работникам в активах предприятия, разного рода неформальные институты и т.д.) Выбор параметров производственной функции может происходить как на стадии НИОКР, так и на стадиях распространения инноваций, производства и даже на стадии распределения – производственная функция может быть изменена de facto, если это выгодно достаточно сильной группе агентов. (Например, работники могут нарушать технологии так, что в результате они получат требуемую долю ВНП. Этим можно, например, объяснить лояльность общества к мелким и крупным хищениям на производстве в СССР).

Области социального согласия и конфликта. В настоящей работе рассматривается возможность изменения параметра функции Кобба-Дугласа или CES-функции. Допускаются как изменения этого параметра во времени в одной стране, так и различия по этому параметру между странами. Поскольку нет ни видимых теоретических причин, ни эмпирических данных, которые свидетельствовали бы о том, что технический прогресс состоит лишь в изменении того или иного конкретного параметра производственной функции (эффективностей, эластичности замещения) и не касается других параметров, возможность изменения параметра представляется столь же интересной, как и возможность изменения коэффициентов эффективности факторов, исследовавшаяся в [Acemoglu, 2002, 2003].

Возможная экономическая постановка вопроса следующая. Пусть страна получает доступ к технологии (производственной функции), которая характеризуется параметром , или может выбирать значение из некоторого множества (технологического меню). Согласятся ли на то или иное изменение экономические агенты, имеющие несовпадающие интересы – владельцы труда (работники) и владельцы капитала («капиталисты»)?

Социальные группы соглашаются на увеличение/ уменьшение параметра , если при этом увеличивается их доход. Для функции Кобба-Дугласа доходы социальных групп равны:

На плоскости (где – капиталовворуженность) имеется две области, где интересы групп совпадают, т.е. капиталисты и работники заинтересованы в изменении параметра в одном и том же направлении:

а) В области обе социальные группы соглашаются на уменьшение параметра ;

б) В области обе группы соглашаются на увеличение параметра .

Область несовпадения интересов – это поле для социальных конфликтов, вплоть до передела собственности, восстаний и гражданских войн – форма конфликта зависит от институтов, существующих в конкретное историческое время в конкретной стране.

Таким образом, возможности изменения технологии шире, чем их реализация, и возможности межстрановой диффузии технологий ограничены условиями, при которых производят выбор страны-получатели технологий. Направление изменения технологического параметра меняется в зависимости от экономических и социальных условий. Это вполне соответствует идее «локализованного технического прогресса» [Atkinson, Stiglitz, 1969] и «технологий, специфичных для определенных комбинаций затрат» [Basu, Weil, 1998].

В области социального конфликта объяснить выбор долей факторов можно на основе задачи Нэша о сделках. Пусть социальные группы ведут торг по поводу распределения ВНП и обладают переговорной силой, соответственно, и . Решение задачи Нэша (которое может реализовываться посредством механизма морально-этических оценок – см. [Матвеенко, 2009]) приводит к распределению продукта в долях и . Чтобы такое распределение было возможным, участники выбирают те технологии производства (и те области специализации экономики), при которых в функции Кобба-Дугласа используются эластичности выпуска по факторам, равные и .

Ограниченность капиталовооруженности и роль технического прогресса. Значительные различия в капиталовооруженности в слаборазвитых, среднеразвитых и высокоразвитых странах можно объяснить различиями в технологиях, используемых странами. Недостаточно развитая технология не позволяет стране иметь высокую капиталовооруженность и, соответственно, высокую производительность труда.

Рассмотрим модель экономического роста с фундаментальным уравнением динамики капитала: , где – капиталовооруженность, ) – средняя производительность труда, – потребление на одного работника, – коэффициент сохранности капитала, который показывает, какая часть капитала сохраняется после износа, – коэффициент износа.

Поскольку выполняется условие , максимальное стационарное значение капиталоворуженности достигается (при нулевом потреблении) в точке (стационаре чистого накопления), которая представляет собой решение уравнения . Точка представляет собой, в определенном смысле, крайнее значение (супремум) капиталовооруженности, которого только может достичь экономика на большом промежутке времени при неизменной производственной функции (т.е. при отсутствии технического прогресса).

Пусть экономика, описываемая производственной функцией Кобба-Дугласа, первоначально находится левее стационара чистого накопления. Если параметр производственной функции изменяется, то, соответственно, изменяется и стационар чистого накопления. Для функции Кобба-Дугласа имеем , где . Таким образом, увеличение TFP «отодвигает» ограничение на капиталоворуженность.

На плоскости множество допустимых точек описывается неравенствами

, если , , если .

Будем считать, что коэффициент износа и темп прироста n постоянны, тем самым, B растет вместе с коэффициентом TFP A.

При малом TFP () и при малой капиталоворуженности ограничение капиталовооруженности существенно ограничивает возможности развития. Относительно небольшое увеличение капиталовооруженности и увеличение TFP не оказывают существенного влияния на экономику, поскольку существует социальное согласие по поводу уменьшения параметра . В этом состоит в данной модели «ловушка бедности».

Существенное увеличение TFP и увеличение капиталовооруженности (за счет индустриализации) переводят страну в область социального конфликта. В этой области на ранних этапах развития (при , и при , ) ограниченность капиталоворуженности не существенна для развития страны.

Ограничение капиталовооруженности начинает играть роль при относительно высокой капиталовворуженности. Если TFP принимает «промежуточные» значения , то ограничение капиталовооруженности делает недопустимой, в частности, всю правую область социального согласия . Таким образом, при «промежуточном» TFP экономический рост возможен лишь в условиях социального конфликта. Такая ситуация, по-видимому отражает случай СССР, где была достигнута относительно высокая капаиталовооруженность при относительно плохо развитых технологиях. Социальный конфликт привел, в конечном счете, к распаду СССР.

Наконец, если TFP настолько высок, что , то справа появляется область социального согласия, заключенная между областью социального конфликта и областью «невозможности». Дальнейший рост TFP расширяет область социального согласия. Эта модель не противоречит наблюдаемой социально-экономической динамике. Например, постоянное увеличение доли капитала в Западной Европе в 1990-2000-х годах объясняется тем что, с ростом капиталовооруженности k при достаточно высоком TFP страны пришли в область , где социальные группы заинтересованы в повышении доли капитала.

Тем самым, как показывает модель, социальное согласие возможно в слабо развитых странах и в промышленно развитых странах, но на «промежуточных» уровнях экономического развития имеет место социальный конфликт.

Случай CES-функции интересен, поскольку позволяет исследовать изменение границ областей социального согласия и социального конфликта в зависимости от эластичности замещения факторов. Оказывается, что область конфликта расширяется с увеличением эластичности замещения. Иначе говоря, социальное согласие должно чаще встречаться в странах с более однородной структурной производства.

Эти результаты, в определенном смысле, дополняют выводы [Acemoglu, 2002] относительно направленности технологических изменений. Там при рассмотрении модели изменения параметров эффективности факторов выделялись эффект цены, который создает стимул развивать технологии, используемые при производстве более дорогих товаров, использующих дефицитные факторы, и эффект размера рынка, благодаря которому выгодно развивать технологии, которые используют имеющиеся в избытке факторы. Эластичность замещения между факторами производства определяет, какой из этих эффектов сильнее и, тем самым, как технологическое изменение отвечает на экономическую ситуацию. Если эластичность замещения низка, то относительно сильнее эффект цены. Если эластичность замещения велика, то преобладает эффект размера рынка.

В нашем случае, технологические изменения состоят в изменении значения . Когда интересы социальных групп совпадают, обе они поддерживают эффект размера рынка, но, с ростом эластичности замещения, области совпадения интересов сжимаются, т.е. поддержка эффекта размера рынка ослабевает.

1 Еще в 1950-х годах Хиршман и другие основоположники экономики развития отмечали, что процесс развития представляет собой сложное взаимодействие социальных, экономических, политических и институциональных изменений и проходит определенные этапы, однако, внимание исследователей теории роста к подобной сложности было эпизодическим. Лишь в 1990-х годах появился широкий интерес к множественности состояний равновесия, который стимулировался, в частности, моделью пороговых экстерналий [Azariadis, Drazen, 1990] и эмпирическим исследованием [Durlauf, Johnson, 1995], в котором было показано существование пороговых значений экономических переменных, которые разделяют страны на группы находящихся в «ловушке бедности» и активно развивающихся.

2 Набор «обновленных» стилизованных фактов предлагается, например, в [Durlauf et al.,2008].

3 По словам Брока и Дурлауфа [Brock, Durlauf, 2001], «предположение параметрической однородности кажется особенно неподходящим, когда изучаются такие сложные разнородные объекты, как страны». Изменение предположений во многом «отменяет» результаты предшествующих исследований, которые делались при иных модельных предположениях. Как отмечают [Lee et al.,1998 ], «разнородность темпов роста [технологии] обессмысливает понятие (условной или безусловной) EMBED Equation.3 -сходимости в экономическом смысле».

4 Эта проблема во многом родственна проблеме трансплантации институтов. О последней см. [Полтерович, 2001, 2007].

5 Агийон и др. [Aghion et al., 2001a, 2001b, Acemoglu et al., 2003] показывают, что имитации проводятся, если используемые в стране технологии относительно далеки от мировой технологической границы в данной отрасли, и страна не располагает собственными результатами НИОКР, готовыми для внедрения. Если же страна близка (в данной отрасли производства) к мировой технологической границе, то она, как правило, переходит к инновациям, развивая собственный сектор НИОКР, производящий готовые к внедрению разработки, обеспечивающие конкурентоспособность на рынке новых продуктов. Имеется и другая точка зрения [Eicher, Penalosa, 2008], состоящая в том, что, вообще говоря, все страны занимались бы инновациями, если бы они находились в подходящем институциональном равновесии (в котором, в частности, экономический рост сопровождался бы усилением защиты прав интеллектуальной собственности).

PAGE \* MERGEFORMAT 1

ИНТЕРЕСЫ СОЦИАЛЬНЫХ ГРУПП, НАПРАВЛЕНИЕ ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ