Общество потребления в России: блеск и нищета

Овсянников А.А.*

1. Промышленное производство в классическом виде, характерное для общества

индустриального развития, представляло собой организованный процесс создания

продуктов (товаров и услуг), обладающих в первую очередь утилитарными и технико-

экономическими свойствами, польза которых могла быть оценена на основе

естественнонаучных, рациональных критериев. Благодаря наличию такой пользы (некой

объективной полезности, потребительной стоимости у К. Маркса) продукт становился

товаром, становясь обладателем меновой стоимости.

2. Развитие промышленности, однако, существенным образом расширяет количество и качество доступных потребителю благ. Казалось бы, на первый взгляд, банальный технический детерминизм, обусловленный научно-техническим прогрессом, порождает постиндустриальное общество – общество, в котором доминирует производство услуг, а наиболее ценными производственными ресурсами становятся информация и знания. Но за этой банальностью скрывается революция в социальной реальности и в сути товарного производства.

3. Трансформации постиндустриальных экономик приводят к возникновению новых феноменов: сегодня уже не вещи, а свойства вещей становятся товароспособными. Теодор Левитт констатирует1: «Люди не покупают вещи, люди покупают свойства, которыми они обладают». Тем самым Левитт дает толчок новому развитию предпринимательской мысли: происходит отказ от классической экономической идеи редукции человеческих потребностей. В условиях наличия товароспособности свойств вещей удовлетворение человеческих потребностей перестает быть задачей успешного предпринимателя. Отнюдь, в современном обществе такой задачей становится создание все новых и новых потребностей индивида. Как будто борясь с действием закона уменьшения предельной полезности потребления, производители ищут все новые и новые инструменты многократной реализации одного и того же блага одному и тому же потребителю.

4. Непрерывный процесс тиражирования новых потребностей становится ключевой особенностью постиндустриальной экономики. Потребление превращается из использования товаров для удовлетворения нужд жизнедеятельности в собственно жизнедеятельность, в процесс социального взаимодействия, становясь фактором конструирования идентичности2. Человек существует только потому, что он потребляет.

Потребление стало не средством обеспечения жизнедеятельности, а собственно жизнедеятельностью. Потребление стало Всем Социальным Миром. Это мир человека Потребляющего.

5. Создается социальный механизм трансферта личностных качеств на товары, которые в свою очередь социализируются и очеловечиваются. Речь идёт о том, что в культурах всегда существовал трансферт личностных и социальных качеств на товары. Товары становились обладателями этих качеств (атрибутов по Левитту). Потребление людьми этих товаров означало и приобретение личностью этих качеств. В самом деле. Часы «Ролекс» - это не просто хронометры. «Ролекс» - это символ власти, могущества, элитарности и социальной идентичности с владыками мира.

6. В этой схеме товары становятся социальными, одухотворёнными и одушевлёнными элементами социальной реальности. Они социализированы и очеловечены. Они – мир. Люди потеряли контроль над этим миром, став товарами. Товары замещают людей. Люди только потому люди, что они потребляют красивые, статусные, элегантные, престижные, сексапильные и т.д. вещи. Люди просто таковы, каковы вещи, их окружающие. Получается так, что в потреблении сегодня человек теряет свои личностные свойства, приобретая их через потребление товаров, наделённых в культурах этими свойствами. Потребление становится сферой отчуждения человека от самого себя. Процессом «оскотинивания» человека (по Марксу).

7. Великий француз Ж. Бодрийяр назвал этот трансферт созданием гиперреальности символьного мира симулякров (фальшивок, подделок, имитаций, лжи). В потреблении это означает, к примеру, то, что, мужчина покупает не галстук как непременный атрибут мужского гардероба, а красоту, элегантность, деловитость, официальность, статусность. Всё это – бодрийяровские симулякры, ставшие товароспособными ресурсами современной постиндустриальной экономики. Фактом постмодернистского мира реальной нереальной реальности.

8. Товарное производство начинается не с поиска возможности удовлетворить потребность через создания продукта, выставляемого на продажу, а с поиска товароспособного атрибута (в том числе и виртуального), способного удовлетворить потребности потребителя (не всегда им осознаваемые). Эти атрибуты (Россер Ривз назвал их уникальным коммерческим предложением) мифологизируются (стайлинг) и размещаются в общественном сознании как особенные социальные символьные ресурсы, называемые брендами. Производство брендов – это товарное производство.

9. Очевидно, что товарное производство сегодня диверсифицировалось на две площадки.

А). Площадка по производству классического «марксового» товара, производимого на заводах и являющегося утилитарными продуктом (вещью или услугой).

В). Площадка по производству виртуальных ресурсов (брендов как символьных капиталов, мифологизированных ценностей, знаков социальной идентичности). Эти ресурсы создаются СМИ и размещаются в общественном мнении. Можно уверенно утверждать, что СМИ сегодня являются производительной силой нового постиндустриального производства.

10. Этот процесс, ставший массовым, совершенно преобразил систему мировых СМИ. Они стали производительной силой, обуславливая процесс производство виртуальных ресурсов, социальных капиталов, брендов, являющихся товарами. СМИ – это орудия по производству новой социальной реальности как «сумеречного мира симулякров» Бодрийяра. Войны как инструменты насилия и принуждения, трансформировались в войны, направленные на захват и удержание общественного сознания. Джек Траут эти войны назвал «брендовыми»: «Каждый день тысячи рекламных обращений борются за свою долю потребительского сознания. И, вне всякого сомнения, сознание является полем боя…Ни шагу назад, ни пяди памяти потребителя врагу…Реклама - жестокий бизнес…война…»3.

11. У Маркса товар реализуется капиталистом по цене, измеренной как совокупное количество вложенного в продукт общественнополезного труда и ресурсов. В постиндустриальном обществе цена уже определяется не только и не столько себестоимостью, но в большей степени она определяется тебестоимостью, то есть стоимостной оценкой потребителем приобретаемых им ресурсов – ценностей, среди которых доминантными являются ресурсы престижа, элитарности, власти, идентификации и самоидентификации. Цена сегодня уже в меньшей степени зависит от способности производителя произвести товар с наименьшими издержками. Сегодня цена определяется способностью производителя наделить товар наиболее значащими для потребителя ценностями (Ж-Ж. Ламбен)4.

12. Массовое потребление материальных благ и формирование соответствующей системы ценностей и установок приводят к возникновению общества потребления – совокупности формирующихся общественных отношений, организованных на основе принципа индивидуального потребления. Ж. Бодрийяр отмечает, что в возникающих условиях происходит «смерть» товара в его привычном, «марксовом» понимании. Поле товарного производства становится практически безграничным. Все отчетливей наблюдаются процессы, на которые указывает Бодрийяр. Речь идёт о массовизации процессов: «… организованного производства меновой стоимости, товаров как символов, знаков, симулякров на том же самом основании и в том же самом плане, что и производство материальных благ»5.

13. Переход к обществу потребления привносит новое измерение в концепцию отчуждения. Возрастание роли симулякров (репрезентаций несуществующих в классической модернистской социальной реальности объектов по Бодрийару) в общественном сознании приводит к тому, что одновременно с описанными процессами «очеловечивания» товаров и придания товарам социальных свойств, наблюдаются процессы «опредмечивания» человека. Человек как объект, нагруженный в сознании теми или иными абстрактным, опредмеченными в товарах силам, которые становятся «реальными» действующими демонами в обществе потребления, подчиняется им. В. Пелевин об этом остроумно заметил: «Деньги делают не для людей. Деньги делают из людей6…Кажется, что миром правит тайная ложа. На самом деле, миром правит явная лажа». Джек Траут здесь не сентиментален: «Главное – не то, как вы работаете над своим продуктом. Главное – это то, как вы работаете над сознанием потребителя»7.

14. Экологические последствия стремительного развития «обществ потребления» вызывают тревогу, формируя алармистские движения антиглобалистов и консьюмеристов. Одним из популярных у экологов индикаторов является индикатор «экологического следа». Экологический след выражает потребление человечеством ресурсов биосферы как площадь биологически продуктивной территории и акватории, необходимых для производства ресурсов и усвоения отходов. В 2005 г. глобальный экологический след составил 17,5 млрд. глобальных гектаров (гга), или 2,7 гга на человека. Наибольший экологический след оставляют традиционно расточительные США и нарождающийся мировой лидер — Китай. Жители США используют в среднем 9,4 гга (или почти четыре с половиной планеты Земля, если бы все мировое население имело ту же модель потребления), в то время как жители Китая используют 2,1 гга на человека (одна планета Земля).

Планета Земля уже не в состоянии прокормить и обеспечить комфортное существование своему владыке – Человеку. Его ненасытное потребление стало опасным и для Земли, и для человечества.

15. Трагедия современного искуса общества потребления состоит в том, что общечеловеческая мораль, сакрализованная в мировых религиях, перестала быть универсальной. Нравственность выведена за скобки бизнес практик: «Это бизнес. Ничего личного". Нравственность всё более отчётливо обретает свойства амбивалентности. Нравственность обретает черты не различения добра и зла, а выбора эффективного и неэффективного. Вот так об этом говорит Уолли Олинс (президент известной британской компании компания Wolff Olins): «Бренды определяют, кто мы есть в этом мире, и оповещают об этом остальной мир. Бренды заполняли тот вакуум, который возник после упадка религии»8. Бренды стали Богами для современного человека. Этот факт стал уже вполне очевидным, но неудобным для обсуждения. Только поэтому выступление на форуме в Давосе в 2010 году президента Франции Н. Саркози было «незамечено». Его просто надо было не заметить. Оно сильно раздражало бизнес – элиту мира. Он говорил о совести, о служении рынка обществу, о необходимости переосмысления основ капиталистической культуры: «Свободный рынок и конкуренция - это лишь средства, но ни в коем случае не цель. Давайте не смешивать эти два понятия. С того самого момента, когда мы стали говорить, что "рынок всегда прав" глобализация вышла из-под контроля. Альтернативы рыночной экономике нет. Но спасти капитализм и рыночную экономику можно лишь, если мы их перенастроим. И я даже решусь сказать так: если мы восстановим их моральное измерение, призовём их к совести"9.

16. Следствием трансформации общественных отношений становится появление образа ненасытного потребителя, для которого потребление выступает основным содержанием его жизни. Пространство человеческих отношений ненасытного потребителя глобализируется. Ненасытный потребитель является центром любой политики общества потребления, управляемого не дюркгеймовскими ценностями социальных политических идеалов, а системой виртуальных знаков и символов социальной идентичности с властью и успеха. Такая система называется сегодня гламуром – страстным желанием к чему – нибудь (или кому – нибудь) принадлежать.

Можно констатировать неприглядность современной российской действительности, которая начинает выдавливать людей в виртуальные миры облегчённой мифической гламурной жизни. Эти новые тенденции осмысливаются и отечественными социологами. Так, Д. Иванов опубликовал книгу10, в которой он обозначает основной результат рыночного развития постиндустриального информационного общества с ориентацией на безудержное и абсолютное потребление как гламур – ориентация на очарование. Квинтэссенция гламура – блондинистость, бессмысленность, пустота – становятся, по его мнению, основой функционирования общества в пространстве главных признаков: яркая легкость, бескомпромиссный оптимизм и утонченная стервозность.

17. Общество потребления, на первый взгляд, выглядит вполне социалистическим. Здесь доминирует норма «клиентоориентированности», выражаемая в слогане: «Всё во имя человека!». Так ли это?

Для ответа на этот вопрос следует определиться с тем, кто реально является деятелем общества потребления и на кого направлены «клиентоориентированные» устремления производителей современных товаров и услуг. Социальное поле российского «общества потребления» крайне сужено и составляет 20-25% населения страны. Остальные 80-75% населения – это не социология, а скорее биология жизни российского общества.

Наиболее опасным фактором проявления кризиса в России является кризис несправедливости социального уклада, приведшего уже к недопустимо высокому социальному неравенству и отторжению самых широких социальных слоёв от возможности нормального потребления. Социальное неравенство, ранее во многом латентное, идеологически камуфлируемое, сегодня стало демонстративным и наглым. Неравенство стало выставляться напоказ, демонстрируя аутсайдерам потребления их ничтожество.

1 Levitt, T. Marketing Myopia, Harvard Business Review, July-August, 1960.

2 Ильин В.И. Общество потребления: теоретическая модель и российская реальность.//Мир России, №2, 2005 – М.: Мир России, 2005.

3 Траут ДЖ., Райс Э. Позиционирование: битва за умы, Питер, 2007, с. 42

4 Ламбен. Ж-Ж. Стратегический маркетинг.- М. 1995.

5 Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. – М.: Библион–Русская книга, 2003, с. 48.

6 Пелевин В. Empire «V».-М.: Эксмо, 2006, стр. 346

7 Траут Дж., Райс Э. Позиционирование. Битва за узнаваемость. – С-Пб: Питер, 2004, с. 125.

8 http://yandex.ru/yandsearch?text=Wolff+Olins&lr=213

9 http://www.vesti.ru/doc.html?id=339055

10 Иванов Д.М. Глэм-капитализм. С-П., «Петербургское востоковедение», 2008.

PAGE 4

Общество потребления в России: блеск и нищета