«Машенька» В. В. Набокова и «Ася» И. С. Тургенева

Современники В. В. Набокова, познакомившись с его романом «Машенька», возвели литературную генеалогию начинающего писателя к И. С. Тургеневу. Простота композиции, насыщенность описаний, нежный лиризм «Машеньки» действительно дают повод сказать, что Набоков в данном произведении следует тургеневской традиции. И не только это. Все романы писателя, в том числе и первый, интертекстуальны в большой степени. Что такое интертекстуальность? (Ребята зачитывают определения, выписанные дома.)

Для чего это всё нужно Набокову? Он сознательно идёт за традицией русских классиков. Писателю пришлось покинуть отчизну. И в эмиграции он в какой-то степени чувствует себя обязанным сохранить и сберечь хоть что-то, что осталось от прежней, навек потерянной родины. В русской эмигрантской критике звучала мысль о том, что Набоков периода «Машеньки» взял на себя роль хранителя и продолжателя тургеневской традиции. Да и, несмотря на “модернистское” сознание, Набоков, особенно в русскоязычных произведениях, достаточно ярко заявил о себе как о приверженце традиций русской классической литературы. В дальнейшем у Набокова наблюдается отход от этого следования, и мы отмечаем присутствие в его произведениях пародирования, эстетического обыгрывания тех или иных текстов Достоевского, Толстого, Тургенева и других русских классиков. Званием “нового классика” Владимир Набоков был обязан своему первому роману — «Машенька».

Этот роман отсылает нас к повести «Ася» Тургенева. «Машенька» и «Ася» связываются образами главных мужских персонажей. Что сразу заставляет задуматься об этом? Фамилии героев: Ганин в «Машеньке» и Гагин в «Асе».

Выбор тех или иных художественных деталей у В. Набокова лишён элемента случайности — и поэтика имён не составляет исключения. Набоков именно тот писатель, для которого имяупотребление было действительно важным. А чем оно вообще может быть важно? Заставляя имя, фамилию героя вызывать определённые ассоциации у читателя, отсылать его к какому-либо другому тексту, писатель даёт нам “ключи” от дверей, ведущих к более глубокому постижению смыслов своих творений.

Так, дав герою романа «Машенька» фамилию Ганин, Владимир Набоков отсылает нас к тургеневскому Гагину. Для чего писатель делает это? Возможно, Набоков хотел подчеркнуть сходство своего Ганина с персонажем Тургенева. И тот, и другой герой находятся в вынужденном изгнании. Оба оказались в Германии: Ганин — в Берлине, Гагин — в “германском городке З., лежащем в двух верстах от Рейна”. Вот портрет Гагина, который рисуется нам господином Н. Н.: “…Это была прямо русская душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара. Молодость не кипела в нём ключом; она светилась тихим светом”. Ганин также предстаёт перед нами как вялый и безвольный человек: “…Ему было смешно, что он так обмяк. В прежнее время (когда он ходил на руках или же прыгал через пять стульев) он умел не только управлять, но и играть силой своей воли. Бывало, он упражнял её, заставлял себя, например, встать с постели среди ночи, чтобы выйти на улицу и бросить в почтовый ящик окурок. А теперь он не мог заставить себя сказать женщине, что он её больше не любит”. Ни физическая сила, ни тренированная воля не спасают его от духовного паралича, от той “туманной дремоты”, в которую он погружается в изгнании. Он остаётся таким, пока его не пробуждает к жизни образ любимой некогда Машеньки, образ утраченной родины.

А вот тут-то наши герои резко разнятся друг с другом. И возникает вопрос: Может, Владимир Набоков не столько сближает своего героя с тургеневским, сколько противопоставляет их с целью ещё сильнее подчеркнуть в Ганине то, что не дано Гагину? Герой Тургенева говорит про себя: “…Пока мечтаешь о работе, так и паришь орлом; землю, кажется, сдвинул бы с места — а в исполнении тотчас ослабеваешь и устаёшь”. Господин Н. Н. делает про себя замечание, когда узнаёт, что Гагин хочет стать художником: “…Быть художником… Без горького, постоянного труда не бывает художников… а трудиться, думал я, глядя на его мягкие черты, слушая его неспешную речь, — нет!..” Это то, чего мы не можем сказать о набоковском Ганине. Как он ведёт себя? Все шесть дней ожидания встречи с Машенькой он трудится подобно “богу, воссоздающему погибший мир”. “Сны наяву” Ганина уподобляются творческому акту. Он выступает в роли художника: тщательно отбирает эстетически значимые элементы и организует их в “ровный узор”, выстраивая связный “текст”.

“Это был удивительный роман, развивающийся с подлинной, нежной осторожностью”, — говорит повествователь о воспоминаниях своего героя, и следует отметить, что само слово “роман” здесь получает два значения: не только любовь, но и “книга” о ней — книга хотя и незаписанная, но воображённая, созданная вырвавшимся из плена времени сознанием.

Почти до самого конца Ганину кажется, что его воспоминания — это лишь “пролог к главному сюжету”, который должен разворачиваться не в мире сознания, а в реальном мире, и он строит планы счастливой “новой жизни” с неизменившейся Машенькой. И только в самый последний момент Ганин понимает, что его “книга” дописана до конца. Он отказывается от встречи с Машенькой, садится в поезд и уезжает: “Ганин глядел на лёгкое небо, на сквозную крышу и уже чувствовал с беспощадной ясностью, что роман его с Машенькой кончился навсегда…”

И тут Ганин начинает напоминать нам другого персонажа повести «Ася». Кого? Господина Н. Н. Скажем даже, что в герое Набокова совмещаются и Гагин, и Н. Н. Фамилия Льва Глебовича также указывает нам на этот факт: “Га-” — от “Гагина”, “-нин” — вполне может обозначать “Н”, то есть “Н. Н.”.

Давайте рассмотрим подробнее, чем же схожи Ганин и господин Н. Н. Господин Н. Н. является повествователем в «Асе». Стоит отметить, что герой этот, как и Ганин, не без творческого потенциала. Из тех слов, что Н. Н. говорит нам о себе, о том, что его в жизни привлекало больше всего, мы можем судить, что это незаурядная личность, обладающая впечатлительностью, эмоциональностью, наблюдательностью художника: “Я путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица — именно лица. Меня занимали исключительно одни люди; я ненавидел любопытные памятники, замечательные собрания, один вид лон-лакея возбуждал во мне ощущение тоски и злобы; я чуть с ума не сошёл в дрезденском «Грюне Гевёлбе». Природа действовала на меня чрезвычайно, но я не любил так называемых её красот, необыкновенных гор, утёсов, водопадов; я не любил, чтобы она навязывалась мне, чтобы она мне мешала. Зато лица, живые, человеческие лица — речи людей, их движения, смех — вот без чего я обойтись не мог. В толпе мне было всегда особенно легко и отрадно; мне было весело идти, куда шли другие, кричать, когда другие кричали, и в то же время я любил смотреть, как эти другие кричат. Меня забавляло наблюдать людей… да я даже не наблюдал их — я их рассматривал с каким-то радостным и ненасытным любопытством…”

Как и Ганин, господин Н. Н. не решается связать свою судьбу с Асей. Хотя, как и герой Набокова, он пережил время неистового ожидания счастья:

“— Прощайте, — повторил Гагин. Окно затворилось.

Я чуть было не постучал в окно. Я хотел тогда же сказать Гагину, что я прошу руки его сестры. Но такое сватанье в такую пору… «До завтра, — подумал я, — завтра я буду счастлив…»

Завтра я буду счастлив! У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее — и то не день, а мгновенье.

Я не помню, как дошёл я до З. Не ноги меня несли, не лодка меня везла: меня поднимали какие-то широкие, сильные крылья. Я прошёл мимо куста, где пел соловей, я остановился и долго слушал: мне казалось, он пел мою любовь и моё счастье”.

Вот как предвкушает встречу с Машенькой Лев Ганин: “«Какое счастье. Это будет завтра, нет, сегодня, ведь уже заполночь. Машенька не могла измениться за эти годы, всё так же горят и посмеиваются татарские глаза». Он увезёт её подальше, будет работать без устали для неё. Завтра приезжает вся его юность, его Россия”. Ганин в итоге добровольно отказывается от встречи с Машенькой, господин Н. Н., придя на следующий день, уже не застал на месте Асю. Поначалу он был в ярости: “Кто дал право похитить её у меня…”, но в эпилоге мы узнаём, что Н. Н. вскоре уже был рад, что судьба “не соединила его с Асей”: “…Я утешался мыслию, что я, вероятно, не был бы счастлив с такой женой. Я был тогда молод — и будущее, это короткое, быстрое будущее, казалось мне беспредельным”. То есть и Н. Н., и Ганин с лёгкостью расстаются со своей мечтой, посчитав, что она не может иметь будущего.

Что же хотел, на ваш взгляд, подчеркнуть В. В. Набоков, связывая образ Ганина с Гагиным и господином Н. Н. из «Аси» И. С. Тургенева? Возможно, так он изображал характер более сложный: в нём есть вялость, безволие, как у Гагина, но и незаурядность, способность к творчеству, как у господина Н. Н.

Ирина Викторовна Миронова,

Учитель; аспирант кафедры журналистики ВолГУ ;

Наталья Михайловна Миронова,

Учитель русского языка и литературы высшей категории МОУ СОШ № 105, г. Волгоград