Сектантские течения в Казанской губернии

Содержание.

Введение………………………………………………………………………2 -5

Гл. 1. Исторические корни и социально - экономические и политические причины распространения старообрядчества и старорусского сектантства в Казанской губернии второй половины XIX века и начала ХХ века……..6- 15

Гл. 2. Сектантские течения в Казанской губернии: сущность религиозных взглядов, места распространения, деятельность. …………………………16- 17

2.1 Баптистское течение…………………………………………….18- 24

2.2 Хлысты…………………………………………………………...25-30

2.3 Беспоповцы………………………………………………………31-57

2.4 Поповцы ………………………………………………………....58-63

2.5 Рябиновцы……………………………………………………….64-65

Заключение……………………………………………………………….....66 -67

Список литературы………………………………………………………….68- 70

Приложение………………………………………………………………….71-73

Введение

Во второй половине XIX в. происходят изменения в Российской империи, которые позволяют говорить о возможности зарождения процесса вероисповедной политики. Связано это с теми изменениями, которые происходили во внутренней жизни государства и которые привели к реформам 60-х годов. Характер этих реформ не позволяет говорить о свободе вероисповедания как о свершившемся факторе. Однако именно в это время закладываются основы вероисповедной политики. В предшествующий период государственная политика, законодательство, деятельность Министерства Внутренних Дел в отношении старообрядчества носили исключительно запретительный и ограничительный характер, направленный на искоренение этого явления из жизни общества. Только на протяжении второй половины XIX века и в государственных структурах, и в общественном сознании идет процесс формирования необходимости вначале наделения старообрядцев правами в гражданской и религиозной жизни, а затем и принятия закона о свободе вероисповедания.

В начале XX века процесс формирования вероисповедной политики достигает наивысшей точки своего развития и одновременно вступает в завершающую стадию. Наивысшей точкой мы можем считать принятие в 1905 г. Манифеста о свободе вероисповедания. Однако приведение законодательной базы в соответствие с положениями Манифеста потребовали нескольких лет, но цель в конечном счете так и не была достигнута. Уже IV государственная Дума оказалась не в состоянии обсуждать вопросы вероисповедной политики. Таким образом, 1912 г. был завершающим в активном обсуждении вопросов, связанных с формированием вероисповедной политики в отношении староверов.

Проблема сектантства, которая беспокоила не только исследователей, но и простых обывателей во второй половине XIX - начале XX не была надуманной. На территории Российской империи существовали десятки различных сект рационалистического и мистического направления.

В течение всей своей почти трехвековой истории сектанты  вызывали повышенный интерес общества.

Актуальность данной проблемы состоит в том, что в предыдущие эпохи изучение сектантства было предельно идеологизировано: синодальным православием, революционным народничеством, историческим материализмом и, наконец изменением мировозренческих взглядов в российском обществе на протяжении последних двадцати лет. Это не способствовало объективному исследованию данной темы. Сегодня гуманитарное знание, освобожденное от догм, и обогащенное новыми, методологическими подходами, позволяет изучать мистические секты как самостоятельное явление. Изучение процессов, происходивших в мистических сектах, возникших на основе православия, позволяет глубже понять современный ход развития православной религии в России, роль которой в российском обществе возросла в последние десятилетия и особенно значительно в последние пять-семь лет. Региональная история мистического сектантства (особенно Поволжского региона) до сих пор крайне мало изучена. Существуют много источников, еще не попавших в поле зрения исследователей. Также не раскрыты корни сектантства и религиозных движений, остававшихся в рамках православной церкви.
Актуальность темы еще и в том, что изменение политики государства в отношении религии в последние два десятилетия способствовало возрождению Русской православной церкви в целом и старообрядческой церкви в частности. Духовная, культурная и просветительская деятельность, как православной церкви, так и иных конфессий в России заметно активизировалась. Строительство новых храмов, и восстановление старых церквей, организация приходов и службы - все это обусловило повысило интерес общества к православию и старообрядчеству как его составляющей, их истории.

Территория Республики Татарстан представляет собой многонациональный регион с преобладанием татарского и русского населения. Здесь в тесном взаимодействии сосуществуют народы восточнославянского, тюркского и финно-угорского происхождения. Она является зоной активногоипротекания этнических процессов. Исторический опыт Казанского старообрядчества по адаптации своей этноконфессиональной группы в инокультурной и иноконфессиональной среде представляет крайний интерес при изучении общих закономерностей взаимодействия культур и этнософ.

Исследование старорусского сектантства и старообрядчества необходимо для построения объективной картины российского прошлого. Понимание процессов, происходивших в социальной, политической, экономической и духовной сферах жизни российского общества до 1917 г., не возможно без осознания роли многомиллионной старообрядческой массы.

Цель настоящего исследования -

комплексное изучение сектантских течений в Казанской губернии.

Для реализации этой цели поставлены следующие задачи.

• выявить на архивных источников основные группы сектантов на территории Казанской губернии;

• изучить социо-культурные характеристики (возрастной состав, социальный статус, гендерные отношения, образование) в сектах Казанской губернии;

• определить взаимоотношения и взаимовлияние сектантских течений и религиозности официальной православной Церкви;

• изучить религиозные практики поповцев, беспоповцев, рябиновцев, хлыстов в Казанской губернии.

Объектом исследования данной работы является сектантство Казанской губернии второй половины XIX века начала XX века.

Предмет исследования - история становления и развития сектантских сообществ Казанской губернии

1. Исторические корни и социально - экономические и политические причины распространения старообрядчества и старорусского сектантства в Казанской губернии второй половины XIX века и начала ХХ века.

Проблему старообрядчества и старорусского сектантства можно назвать одной из важнейших проблем российской государственной и церковной жизни. С середины XVII века Российское государство, называвшее себя православным, имело в среде своих подданных множество людей искренно считавших себя православными, но категорически не признававших официальную Православную церковь, то есть старообрядцев и старорусских сектантов. В их взаимоотношениях с государством, которое оказывало активное покровительство именно официальной Православной церкви, было много проблем. В течение многовекового совместного сосуществования накоплен ценный опыт по разрешению конфликтов возникающих на религиозной почве. Тем более что до настоящего времени старообрядчество остается одной из крупнейших в России конфессий и старообрядцы различного толка все более активно участвуют как в религиозной жизни своих общин, так и в общественной жизни страны в целом.

Старообрядчество-- уникальное явление в духовной жизни России, своеобразный духовным феномен в истории православия. Оно возникло в процессе борьбы официальной церкви со старыми обрядами и особенно усилилась после церковного собора 1666–67 гг. Борьба эта привела к жестким репрессивным мерам по отношению к не принявшим реформы, которых и стали называть старообрядцами. Основные корни этого раскола были религиозные, хотя немалую роль сыграли социальные противоречия, прежде всего недовольство народных масс существующими порядками, в том числе церковными. В целом, церковная реформа патриарха Никона, была призвана унифицировать богослужебный чин и обрядность, исправить богослужебные книги, устранить недостатки церковной жизни, прекратить расколол Русской Православной Церкви и все российского общества. Однако, среди сторонников старых обрядов оказались люди из всех социальных слоев: бояре, купцы, стрельцы, крестьяне, духовенство. Старообрядцы, оказавшись вне церкви, стали воспринимать официальных священнослужителей как «слуг Антихриста». Число старообрядцев было очень велико. Консерватизм старообрядчества способствовал закреплению в нем наиболее древних, исконных пластов русской народной культуры. Главным лозунгом старообрядцев стал лозунг возврат к «старине», и неприятие ими государственной и церковной власти вынудили старообрядцев уйти на русский Север, в Заволжье, на Урал. Довольно значительное абсолютное число старообрядцев (23.534 чел. об. п.) составляет только 1,1 % и сохранившиеся до сих пор остатки язычества (12.474 чел. об. п.) – 0,6 %. В городском населении оказывается большее преобладание православных (76,0 %, или более 3/4 всех жителей) и более заметное относительное число старообрядцев (2,6 %) и лиц разных исповеданий; магометане только 18,9 %» . Конечно же, эти данные на сегодняшний день весьма условны, но даже они свидетельствуют о значительном числе старообрядцев в Волго-Камском крае. Казанская губерния являлась как бы этапным пунктом, где оседали старообрядцы. Так, по данным первой переписи населения «православные в Казанской губернии составляют 68,9 %, или более 2/3 всего населения, магометане 29,1 %, или менее 1/3.

Во второй половине XIX – начале ХХ в. Казанская губерния отличалась от других регионов Европейской части России своим сложным конфессиональным составом населения. Согласно данным, содержащимся в отчете казанского губернатора за 1890 г., помимо православных верующих (свыше 1,4 млн чел.) в губернии проживало 629,7 тыс. мусульман, 25,8 тыс. старообрядцев, 12,7 тыс. язычников, 2,4 тыс. иудеев . Наибольшим религиозным разнообразием отличалась сама Казань. В начале ХХ в. здесь насчитывалось 65 православных храмов, 12 мечетей, 2 синагоги, лютеранская кирха и католический костел .

Казанская губерния — административно-территориальная единица Российской империи и РСФСР, существовавшая в1708—1920 годах. Главный город Казанской губернии  —Казань с 1802 года до упразднения губерния сохраняла разделение на 12 уездов:

C 1802 года до упразднения губерния сохраняла разделение на 12 уездов:

№ п/п	Уезд	Уездный город	Площадь, кв.верст	Население[1] (1897), чел.
1	Казанский	Казань (129 959 чел.)	5 012,4	350 719
2	Козьмодемьянский	Козьмодемьянск (5 284 чел.)	4 610,7	105 633
3	Лаишевский	Лаишев (3 743 чел.)	5 033,1	172 460
4	Мамадышский	Мамадыш (4 195 чел.)	4 887,9	189 795
5	Свияжский	Свияжск (2 365 чел.)	2 774,2	126 603
6	Спасский	Спасск (2 770 чел.)	5 247,2	175 198
7	Тетюшский	Тетюши (4 754 чел.)	3 480,2	185 865
8	Царевококшайский	Царевококшайск (1 658 чел.)	7 118,4	112 631
9	Цивильский	Цивильск (2 336 чел.)	3 044,9	164 284
10	Чебоксарский	Чебоксары (4 738 чел.)	3 696,7	127 273
11	Чистопольский	Чистополь (20 104 чел.)	8 167,2	305 711
12	Ядринский	Ядрин (2 454 чел.)	2 881,9	154 493

Исследование старообрядчества необходимо для построения объективной картины российского прошлого. Понимание процессов, происходивших в политической, социальной, экономической и духовной сферах жизни российского общества до 1917 г., вряд ли возможно без понимания роли многомиллионной старообрядческой общины.

Всего в Казанской губернии проживало 5 крупных толков. Из них самые многочисленные - поповцы, принимавшие священников у господствующей церкви. В Казанской губернии XIX - начала XX вв. поповцев было от 3,7 т. до 11,7 тыс. человек, они проживали практически во всех уездах губернии. Крупнейшими центрами был Свияжский (40 % всех поповцев губернии), Цивильский (25 %), а также Тетюшский (10,5%) уезды. Среди городов лидировала Казань (4,5%)35.

Представители второго крупного согласия – беспоповцы. Они считали, что в господствующей церкви нет благодати и что после того, как вымерли священники, рукоположенные Никоном, до «конца света» настоящего духовенства и полноценной церковной жизни быть не может.

В Казанской губернии центрами беспоповского согласия были Чистопольский (20 % всех беспоповцев губернии) и Тетюшский (20%) уезды. Среди городов лидировали Чистополь (14 %) и Казань (14 %)36.

Однако, даже внутри безпоповского согласия не было единства-- при разделении по вопросу брака, большая часть беспоповцев Казанской губернии приняла сторону новопоморцев-брачников.

Из числа значительных, с особыми чертами согласий беспоповцев губернии следует упомянуть спасовцев или нетовцев. В Казанской губернии спасовцев в течение XIX и начала XX вв. насчитывалось по разным данным от 474 до 5800 человек. Основная масса спасовцев проживала в Спасском уезде (59 % всех спасовцев губернии; это села Базарные Матаки, Шибаши, Булгары, Пичкасы, Полянки, Балы-меры и др.) и Тетюшском уездах (27 %;).

Менее значительными беспоповскими согласиями в Казанской губернии были рябиновцы. В XIX - начале XX вв. рябиновское или согласие «по кресту» проживало основном в Лаишевском уезде (51 % всех рябиновцев губернии; это села Монастырский Анатыш, Урай, Урахчи, Мельничий Починок и др.), а также в Чистополе (29 %) и Чистопольском уезде (10 %; это села Малый Толкиш, Елантово, Чистопольские Выселки, Богородское и др.)38. Число рябиновцев в Казанской губернии в течение XIX и н. XX вв. колебалось от 67 до 3.549 человек3 .

В единоверие было образовано в 1799 году. Сторонники его при сохранении древних богослужебных чинов (двоеперстие, служба по старопечатным книгам и др.) и древнерусского бытового уклада признавали иерархическую юрисдикцию Московского Патриархата. В Казани единоверцев первоначально насчитывалось 38 человек40. В 1861 г. - 1254 человека41, в 1864 г. - 80342, 1866 г. - 95343, 1868 г. -141344.

XIX век стал периодом динамичного роста старообрядчества, значительного расширения ареала его распространения. В это время в Казанской губернии сложились крупные центры староверия, находившиеся в Казани, Чистополе, Свияжском, Тетюшском, Лаишевском, Чистопольском, Цивильском и Спасском уездах. В этих городах и уездах по официальным данным находилось от 1 до 7 тысяч староверов, что составляло от 1 до 7 % от общего числа жителей.

Казань была самой многочисленной по числу староверов, а самым плотным был Чистополь. Свияжский уезд держал однозначное первенство по количеству старообрядцев среди уездов. Все исследователи сходятся в том, что в Казанской губернии староверов было гораздо больше, чем 7-9 тысяч в первой половине XIX в. и 20-25 тысяч во второй половине XIX в.

Огромная масса старообрядцев оставалась в тени из-за репрессивной политики правительства и ущемленного положения. Весь XIX век, несмотря на дарованные привилегии и льготы, они, как и два столетия назад, оставались для официальной власти враждебной силой.

Несмотря на неточность статистики, соотношение численности старообрядцев, проживающих в различных уездах Казанской губернии, отражает реальную ситуацию и позволяетоценить, какие территории были наиболее заражены «расколом». Цифры показывают малочисленность старообрядцев в Козмодемьянском (400 чел.), Царевококшайском (13 чел.), Чебоксарском (68 чел.), Ядринском (1 чел.), что действительно отражало реальную картину. Это обусловлено тем, что означенные уезды населены в основном не рус- скими, а инородцами – марийцами и чувашами. В Мамадышском уезде малочисленность старообрядцев обусловлена тем, что большинство населения – мусульмане. Центрами старообрядцев в Казанской губернии являлись уезды: Казанский (6 755 чел.), Свияжский (4 715 чел.), Чистопольский (5 794 чел.) и Тетюшский (3 507 чел.). Старообрядцы Казанской губернии по численности составляли третье по величине религиозное объединение, уступая православным и мусульманам. По официальным данным, в Казанской губернии XIX в. на одного старообрядца в среднем приходилось 120 православных и 60 мусульман. Начиная с 1897 г. на одного старообрядца Казанской губернии в среднем приходилось 66 православных и 30 мусульман. Однако, статистика старообрядцев не соответствовала действительности. Благодаря проводимым переписям мы узнаем о центрах старообрядчества. Так в Казанской губернии самыми крупными центрами были города Казань и Чистополь, среди уездов лидировали Свияжский, Казанский, Чистопольский и Тетюшский. Поповцы преобладали над беспоповцами. Самыми многочисленными согласиями являлись: поповцы (с 1846 г. белокриницкая иерархия), рябиновцы, поморцы, федосеевцы, спасовцы.

Развитие взаимоотношений государственных структур со старообрядчеством в XIX - начале XX вв., менялась вслед за изменением внутриполитического курса. Отношение правительства к старообрядчеству строилось на непризнании последнего особым вероисповеданием. Исходный посыл состоял в том, что Россия есть единое православное государство, русские - неразделимы с православием.

С одной стороны, система в отношении староверия, цель которой: контроль численности староверов, стремление к локализации его распространения и в конечном итоге, уничтожения староверия как явления. С другой стороны, постепенное осознание того факта, что старообрядчество есть реалия жизни, которая имеет право на существование и наделение староверов вначале некоторыми правами в религиозной и гражданской жизни, затем принятие Закона 3 мая 1883 г. и, наконец, Манифеста о веротерпимости 1905 г.

Несмотря на запреты, ограничения, ущемленный правовой статус, наиболее влиятельные старообрядцы за свою безупречную службу отмечались правительством различными видами благодарностей: от почетных грамот до золотых кафтанов. В условиях ограничения доступа староверов к важнейшим общественным должностям приведенные факты говорят о влиятельности, активной позиции и популярности этих людей в Казани.

Характер взаимоотношений со старообрядцами до начала XX в. зачастую определялся не столько распоряжениями центральной власти, сколько действиями и произволом местных властей от губернаторов до приходских священников, от которых приходилось откупаться старообрядческим общинам.

Старообрядческое предпринимательство Казанской губернии в XIX веке развивалось соответственно общему экономическому развитию страны. Казанская губерния оставалась аграрным районом, где доминировало крестьянство.

Если православные купцы занимались в основном строительными подрядами, производством и торговлей алкогольными напитками, закупкой и обработкой кожи, мусульмане - красным товаром и бакалеей, то старообрядцы - продажей хлеба. Главной особенностью старообрядческого населения в торговой занятости была торговля хлебом. Эта группа занятости приобрела вид постоянной деятельности.

Однако, полного разделения не было. Принадлежность к старой вере не мешала староверам Вачуговым заниматься торговлей и переработкой кож, Маклаковым торговлей тканями, галантереей, Маланьичевым торговать чаем и посудой, Гордеевым железом и скобяными изделиями, Афанасьевым винными изделиями. В основном торговля солью, железом, кожей, посудой, стеклом, лесом, рыбой, алкоголем, чаем, среди староверов носила умеренное развитие.

Крупнейшими хлеботорговцами и мукомолами в Казанской губернии первой половины XIX века являлись старообрядческие семьи: Савиновы, Коровины, Свешниковы, Романовы, Фомины.

В период после реформ наступил рассвет для казанского старообрядческого купечества. Купцы определяли жизнь города, его самоуправление и внешний вид. Гильдейские списки существенно пополнялись.

В 60-80-е годы в Казани и Чистополе появляются новые старообрядческие фамилии: Гордеевы, Оконишниковы, Афанасьевы, Шамовы, Четверговы, Шашабрины, Челышевы, Шашины, Маланьичевы. Хотя хлебная торговля оставалась доминирующей в купеческой старообрядческой среде, можно говорить о расширении их торговой деятельности.

Имущественное положение торговцев влияло на их социальный статус. Часть купцов-старообрядцев являлись крупными землевладельцами.

Во второй половине XIX в. Казань становится одним из крупнейших центров банковского капитала в восточной части России. Директорами, членами учетных комитетов, правлений этих банков часто являлись купцы-старообрядцы, представлявшие из себя сплоченное объединение людей с едиными экономическими и социальными целями и установками

К концу XIX в. религиозные противоречия в финансовой среде ослабевают. Разница между купцом середины XIX в. и предпринимателем конца века была очень большая. «Если отцы выбивались из крестьян, умея ставить лишь крестик под торговым договором, при этом ворочая миллионами, то новое поколение уже имело образование, приобретало европейский лоск, выезжало заграницу. Разница в церковных догматах для нового поколения купечества уже не имела прежней актуальности».

Кроме того, в начале XX столетия наблюдались два важных процесса: уменьшение купеческого сословия и увеличение числа предпринимателей не из купеческого, а из других сословий.

Гл. 2 Сектантские течения в Казанской губернии: места распространения, сущность религиозных взглядов, деятельность.

До 1905 г. староверы были лишены права иметь общественное имущество и строить храмы, поэтому исторических памятников старообрядческой архитектуры XIX - начала XX веков в границах исследуемого региона можно назвать немного. Правда, несмотря на запреты правительства, старообрядцы в разных городах и селах Казанской губернии открывали моленные, иногда и очень богатые. Снаружи они выглядели, как жилые постройки, так как, следуя закону, молитвенные дома не могли быть украшены ни крестом, ни иконой.

У казанских беспоповцев в первой половине XIX в. центром был Стекольный завод или Прилуцкая молельня, со второй половины XIX в. дом Шашабриных, с начала XX в. Богородицкая церковь. У поповцев центрами в первой половине XIX в. была Коровинская часовня, во второй половине XIX в. дом Карпова, с начала XX в. Покровская церковь.

Самым благоприятным для казанского старообрядчества, как и по всей России, стал период после принятия законоположений о веротерпимости 1905-1906 гг., в значительной степени положивших конец религиозным и гражданско-правовым лишениям старообрядцев. В Казани новопоморцы строят Богородицкую церковь, поповцы Покровскую, старопоморцы восстанавливают Прилуцкий скит.

Купцы-старообрядцы активно занимались благотворительной деятельностью, имевшей свою специфику. Если другие православные и мусульманские купцы большие суммы тратили на строительство и украшение церквей и мечетей, то старообрядцам до 1905 года этого не позволяло законодательство. Поэтому в основном они жертвовали средства на больницы, помогали бедным.

Со второй половины XIX в. к объектам финансирования купцами-старообрядцами, кроме больниц и приютов, присоединяются учебные заведения. Так, А.П.Гордеев был попечителем казанской городской Александровской больницы, 21-го начального городского училища, Печищенского земского училища. Долгие годы попечителем 7-го казанского училища являлся старовер П.С.Барабанов, Реального училища - К.И.Романов, Коммерческого училища (института) - КЛ.Оконишников, A.A. Коровин.

Чистопольские купцы старались не уступать казанским в масштабах благотворительности.

Система обучения грамоте среди старообрядцев в XIX в. копировала традиционную древнерусскую систему. Способы получения образования староверами не изменились. Правовое положение старообрядчества было настолько ограниченным, что доступ в правительственные и другие учебные заведения был почти совершенно закрыт. Сами староверы боялись отдавать детей в государственные школы, где внушалось отвращение к «раскольникам».

С получением многих гражданских прав в 1905-1906 гг. староверы получили дополнительные источники прибыли. В целом по стране и в Казанской губернии впечатляют активность, изобретательность, присущие старообрядческой деятельности в период «десятилетия свободы», а также размеры вложений в строительство храмов, учреждение богаделен и приютов, организацию школ, старообрядческой печати.

Период активности староверов Казанской губернии был ограничен 1917 годом. Февральская революция и свержение самодержавия активизировали политическую деятельность староверов, но очень не на долгий период. Октябрьский переворот 1917 года и последовавший за ним роспуск Учредительного собрания означали для русских староверов конец «эпохи свободы» и начало «эпохи террора».

Баптистское течение.

К 90-м годам XIX в. более чем в тридцати губерниях имелись баптистские общины. Первые сведения о баптистах в Казанской губернии дает Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года: в уездном городе Свияжске имелся единственный баптист (мужчина, грамотный, литовец) (4, С. 98-99, 104-107). В 1905 г. согласно рапорту благочинного 3 округа Тетюшского уезда в селе Мордовский Каратай проживали 8 баптистов, по национальности мордва (четверо мужчин и столько же женщин). Благочинный описывает трансформацию, происходившую с ними в последние десятилетия: были хлыстами, после ссылки в Сибирь стали молоканами, после очередной ссылки – баптистами. Сельский священник пишет, что они даже не знают, в чем заключается сущность их вероучения, но поддерживают переписку со своими духовными лидерами, находящимися вссылке.
Однако первые общины евангельских христиан и баптистов стали появляться только к 1909 году. По данным канцелярии Казанского губернатора в Казани в этот период проживают 10 и в Мамадышском уезде – 10 баптистов (6, С. 169).
26 октября 1910 года евангельские христиане-баптисты (так в документе) города Казани просят разрешить на основании указа от 17 октября 1906 г. «публично совершать свои религиозно-молитвенные собрания в доме Марусова на Рыбнорядской улице (ныне ул. Пушкина, центр города) в частной квартире, приспособленной под богослужение по субботам от 7 до 9 часов вечера, по воскресеньям от 6 до 8 часов вечера». Казанским полицмейстером отказано в проведении публичных собраний на основании п. 3 правил, приложенных к циркуляру МВД № 9623-в. По мнению губернатора, «эти собрания нисколько не вызывались религиозными потребностями местных баптистов, а организованы были с единой целью «призыва» в ряды сектантов православного населения города».
Этот «призыв» в ряды сектантов или, по словам того же губернатора, «совращение православных» как дамоклов меч будет висеть над всем евангельско - баптистским движением на протяжении всей их истории. Газета «Казанский телеграф» в августе 1910 г. публикует небольшую заметку под названием «Проделки баптистов». В ней сообщается, как 1 и 6 августа в Казани на Подлужной улице некой девицей из города Тетюши раздавались православным верующим, выходящим после службы из храма, брошюры с надписями о месте и времени проведения собраний баптистов.
Следует отметить, что губернские власти не сразу увидели и осознали масштабы евангельского движения. В 1912 году Казанский губернатор сообщает в Департамент духовных дел, что «сектантский вопрос для Казанской губернии пока не имеет… острого значения. Благодаря вовремя принятым со стороны администрации, местного духовенства мерам противодействия, проповедь баптизма в Казанской губернии не имела успеха».
Губернатор ошибался: в то время на вверенной ему территории, помимо названной казанской общины, уже действовали группы верующих в Тетюшском и Лаишевском уездах, а так же как минимум в четырех селах Мамадышского уезда. Например, в с. Ершовке община евангельских христиан выросла с 11 человек в 1912 г. до 39 человек в 1915 г. , причем, большинство из них перешли из православия.

К началу Первой мировой войны власти, наконец-то, обратили внимание рост баптистских и евангельских общин и их количественный состав. 11-12 сентября 1915 года в селе Кукмор Мамадышского района состоялось миссионерское совещание. Епархиальный миссионер М. Василевский выразил тревогу в связи с быстрыми темпами роста баптистов. Было решено «принять особые духовно-просветительские меры в заграждении от сектантскихзаблуждений».
Однако меры явно запоздали, если они, конечно, вообще могли помочь.

За период с 1910 по октябрь 1916 года, по данным епархиального миссионера, из православия в евангельское вероисповедание официально перешло 59 человек (34 мужчины и 25 женщин) .
В военные годы власти пристально наблюдали за евангельскими христианами и баптистами, особенно в связи со случаями уклонения их от призыва. Казанский губернатор сообщал, что «баптисты, именующие себя «евангельскими христианами», пытались, было устраивать неразрешенные собрания с целью распространения учения о том, что христиане не могут быть воинами мира, являясь воинами Христа, но принятыми мерами такие собрания были прекращены с привлечением к законной ответственности».
На самом деле, число отказников было небольшим. По сведениям, приведенным А.И Клибановым, «за время с начала первой мировой войны до 1 февраля 1917 г. из общего числа баптистов и евангельских христиан, составлявшего не менее 150 тыс. человек, лишь 343 было осуждено военными судами за отказы воевать по религиозным убеждениям, из них 103 баптиста и 240 евангельских христиан» .
Тем не менее, в условиях роста шовинистических настроений в обществе многие общины евангельских христиан и баптистов подверглись разгрому. Были закрыты общины в Астрахани, Пскове, Ревеле, Кронштадте, Актюбинске, в том числе и в Казани , а их проповедники и служители арестовывались и ссылались в Сибирь.

Несмотря на все гонения, движение евангельских христиан и баптистов ширилось с каждым годом. По официальным данным на 1 января 1912 г. в России было 114 652 баптиста (из них 67 тыс. русской национальности) и 30 776 евангельских христиан (русских – 29 988) .
В первые десятилетия Советской власти евангельские христиане и баптисты оказались самой большой составляющей протестантизма в республике. Сильным толчком для их активизации послужили последствия Первой мировой войны: много русских солдат, побывавших в немецком плену, приняли веру в лагерях от таких же военнопленных.

Об этом пишет И.С. Проханов, анализируя успех евангельского движения в этот период: «Около двух миллионов русских солдат было во время войны в плену в Германии и Австрии. Это дало возможность вести работу среди русских пленных проповедникам и миссионерам… Вновь обращенные возвращались к себе в дома с посланием Евангелия. Они тоже присоединялись к нам, и в результате было организовано много новых общин евангельских христиан в самых отдаленных уголках нашей страны» .
Татария не осталась в стороне. В 1921 г. по сведениям орготдела НКВД в республике действовало 18 сектантских молитвенных домов (различных конфессий).
В связи с этим государственные структуры начинают усиленное изучение и сбор информации о сектантских организациях. В июне 1927 г. проходит заседание коллегии отдела агитации и пропаганды Татарского обкома, посвященное сектантскому вопросу. Председатель Центрального Совета Союза безбожников Татарской республики в своем докладе говорил о слабости сектантского движения в республике: «… имеется секта евангелистов – 814 человек».
В Новоадамовской волости Чистопольского кантона один из чувашских поселков почти полностью состоял из евангельских христиан. В 1926 г. их было 15 человек, а в 1927 – уже 104.
Евангельские христиане в Татарии использовали самые различные формы работы с населением: оказывали экономическую помощь, создавали кружки кройки и шитья, курсы ведения домашнего хозяйства, особое внимание уделяли работе с детьми и молодежью.
Рассматривая на заседании Татарского обкома ВКП(б) в ноябре 1928 г. вопрос о состоянии антирелигиозной пропаганды, члены обкома вынуждены были отметить рост и влияние сектантства, особенно среди национальных меньшинств (мордвы, чувашей, марийцев).
Но более всего активность проявляли именно евангельские христиане. По информации Союза безбожников в 1926 г. в республике проживало около 150 евангельских христиан, а в 1927 г. – около 1000, причем в Казани – 187 чел., в Чистопольском кантоне – 125 чел., Елабужском – 402, Арском – 65 чел.
Всего на 1928 г. Союз безбожников Татарской республики определил численность евангельских христиан в 924 человека .
В Казани в 1929 году действовали две общины евангельских христиан: одна в центре, другая, автономно, на окраине, в рабочей слободе Восстания; к декабрю эти две общины объединились.

По социальному составу общины евангелистов и баптистов состояли преимущественно из крестьян, которые и определяли лицо городских общин. За ними шли кустари, железнодорожные рабочие, домашние хозяйки, жены рабочих, прислуга, мелкая служилая интеллигенция, чернорабочие. Достаточно большую группу верующих представляли безработные, приехавшие, в основном, из деревень.

Необходимо отметить и высокий процент женщин в общинах евангельских христиан и баптистов. Преобладание женщин объясняется, в частности, тем, что многие из них, оставшись после мировой и гражданской войн в одиночестве, искали и находили утешение в вере и понимание в общинах, которые стали для них фактически семьями.
Во главе движения евангельских христиан и баптистов в республике встала казанская община, лидеры которой явились основателями краевого совета. Этот совет начал достаточно активную работу. К примеру, к 1928 году ими было проведено шесть краевых съездов евангельских христиан. В 6-м съезде (1-5 марта 1928 г.) участвовало 52 делегата из Татарской, Марийской и Чувашской республик. Исходя из нормы представительства на съезд – один представитель от 10 членов церкви – можно говорить о более чем полутысячной общине евангельских христиан. Неудивительно, что в проведении следующего, 7-го съезда, местные власти в лице республиканского НКВД, в соответствии с рекомендациями Татарского обкома ВКП(б),отказали.
В апреле 1928 г. были запрещены собрания верующих евангельских христиан в трех населенных пунктах Кукморского кантона и г. Мамадыша. Краевой совет обратился в НКВД ТАССР с жалобой на притеснения, но ответа не последовало.
Параллельно обостряется ситуация с помещениями, занимаемыми казанской общиной. Сославшись на то, что нет должного ухода за зданием бывшей Крестовоздвиженской церкви, где в то время располагалась община евангельских христиан, Казанский горсовет отобрал его. Эта проблема снова возникает в 1931, 1935, 1937 годах и не только в Казани, но по всей Татарии.
На 1 марта 1931 закрыты молельные дома евангельских христиан в Чистопольском районе, в г. Кукморе, Буинском районе, г. Мамадыше, Сармановском районе. В 1939 г. «по желанию трудящихся» и с санкции Президиума Верховного Совета ТАССР был закрыт Петропавловский собор и передан для организации антирелигиозного музея. Община евангельских христиан, занимавшая придел второго этажа собора, прекратила свое легальное существование, продолжая, однако, собираться на частных квартирах по 10-15 человек. В тот же год закрывается молельный дом в Елабуге.
Несмотря на все усилия властей, к концу 30-х годов в республике сохраняется хорошо разветвленная сеть общин евангельских христиан. По некоторым данным, в ТАССР действовало, по меньшей мере, 16 таких групп.
Но к началу 40-х годов почти все поместные общины евангельско-баптистского братства были сняты с регистрации, их пресвитера репрессированы, молитвенные дома отобраны. Однако «баптистская вера не была разрушена воздействием атеизма. Она оказалась загнанной в подполье, ушла в более глубокие ткани культуры, дожидаясь своего часа» .

В первые годы после Великой отечественной войны наблюдается тенденция роста количества верующих в баптистских общинах. Это объясняется тем, что в военной и послевоенной обстановке развороченного быта, распада семейных, личных, привычных социальных связей, чувства бесприютности, одиночества, заброшенности, такие сообщества не могли не привлекать людей. Немаловажен и тот факт, что руководству баптистской церкви удалось серьезно перестроить и восстановить свою организацию, расширить и усовершенствовать миссионерскую деятельность. Результатом такой работы и сложившихся условий явилось создание в октябре 1944 г. Всесоюзного союза евангельских христиан и баптистов (ВСЕХБ), которому позже присоединились часть пятидесятников, евангельских христиан в духе апостолов, братских меннонитов и некоторые другие евангельские деноминации. В 1945 г. Президиум ВСЕХ и Б принял решение упразднить союз «и» и заменить его дефисом «-». Таким образом, было восстановлено название «евангельские христиане-баптисты», принятое еще в 1905 г.

2.2 Хлыстовщина

О времени появления хлыстовщины в Казанской губернии достоверно не известно. Хлыстовское предание относило появление секты в Казани ко временам Ивана Тимофеевича Суслова. По преданию в это время в Казани жил «христос» Китай Лукоянович и «богородица» Ефросинья Степановна . В 1838 г. к следствию по делу о хлыстах открытых в Москве, в доме мещанки Борисовой привлекались проживавшие в г. Мамадыше купец 3-й гильдии Дмитрий Андреев Тырышкин и мещанин Федор Алексеев Трескин . Во второй половине XIX в. центром хлыстовщины в Казанской губернии был Чистопольский уезд, пограничный с Самарской губернией. Хлысты «данило-филипповского» толка имелись в селах Кушникове, Киремети, Масловке, Булдыре. В Булдыре в 1891 г. лидером сектантов являлся Максим Васильев Яшин . Культовая практика этих хлыстов, подробно описанная священниками А. Урбанским и П. Руфимским, в основном не отличалась от ритуалистики их единоверцев Симбирской губернии, хотя и имелись локальные особенности в фольклоре сектантов. Так у «данило-филипповцев» Казанской губернии особым почитанием пользовались некоторые иконы: Грузинскую икону Богородицы они считали изображением Ефросиньи Степановны, Казанскую – Аграфены Китаевны, Нерукотворный образ – изображением своего «христа» Китая Лукояновича. Хлысты совершали паломничества к этим иконам в Казань .

В 1850-х гг. в Чистопольском уезде стали появляться сектантские собрания, напоминавшие самарских «мормонов». В 1853 г. крестьянин д. Лягушкиной Иван Козьмин сообщил миссионеру, протоиерею г. Биллярска Василию Орлову, что жена его сына Елена Петрова стала часто посещать собрания в доме крещеного из мордвы Петра Данилова Прусакова. Собрания возглавлял крестьянин пригорода Биллярска Иассон Иванов Обрезков. Елена Петрова совершенно вышла из послушания мужу, который несколько раз заставал ее на собраниях у Обрезкова в «соблазнительном положении». Обрезков внушал своим последователям, что «не согрешивши, не умолишь», кто войдет к ним в собрание «беден не будет». Для собраний на заднем дворе у Прусакова был выстроен особый дом, собрания посещали в основном молодые парни и девки. Себя Обрезков называл попом, а сына Прусакова Изота – дьяконом .

Подобные собрания в 1855 г. происходили в с. Петропавловская Слобода, Чистопольского уезда в доме крестьянина Ивана Лежепекова. Чиновник особых поручений при казанском губернаторе Заварницкий установил, что кроме Лежепекова главными распространителями секты являлись дьячок церкви Петропавловской Слободы Андрей Степанов и Илья Селявин. Так же как и у Обрезкова в собраниях участвовала в основном молодежь, приходили молодые люди не только из деревень Чистопольского уезда но и из Оренбургской губернии. Илья Селявин вместе с Вассой Веревиной, которую он выдавал за свою жену, остриженной по мужски, нередко посещал с. Акташево Оренбургской губернии, где и был схвачен. Петропавловские сектанты часто ходили в церковь, исповедовались, но не причащались, под предлогом что позавтракали до обедни . На службе они стояли раскачиваясь, прикрыв глаза, как бы дремали. Войдя в церковь крестились только один раз, говоря, что молиться надо внутренне. Иногда дурачились на службе, чтобы присутствующие осудили их, полагая, что от этого сделаются святыми. На собраниях читали церковные книги, беседовали о вере и пели духовные стихи, особой популярностью пользовался апокрифический «Сон Богородицы». Петропавловские сектанты отрицательно относились к сексуальным отношениям в браке, однако, допускали свободные связи, что позволяет говорить о хлыстовском характере этого движения. Власти, не найдя достаточных доказательств, ограничились, в данном случае увещаниями .

Одним из центром хлыстовщины в Чистопольском уезде в начале XX в. было с. Кривозерки, где в ведомости о церкви за 1905 г. фиксируется наличие 35 сектантов-хлыстов, 7 человек мужского, и 28 – женского пола . После 1861 г. с сектантской темы правительством был снят гриф секретности, надзор за сектантами от чрезвычайных учреждений был передан полицейским органам, на которые было возложено и ведение статистики. Статистику сектантов вели так же и земские управы. Как показывает анализ полицейских отчетов, органы полиции справлялись со статистической функцией неудовлетворительно. Так, согласно отчетам полиции в 1877 и 1881 гг. мистические сектанты в Симбирской губернии отсутствовали, что, очевидно, не соответствовало действительности. В 1875 г. в Алатырском уезде фиксируется всего 2 сектанта . На основании таких отчетов составлялись сводные статистические таблицы. Так, согласно статистическим данным о распространении старообрядцев и сектантов в Российской Империи за 1901 г. в Нижегородской и Казанской губерниях наличие мистических сект не отмечается.

Вторая половина XIX в. стала временем больших перемен в жизни мистического сектантства. Некоторые общины, игравшие значительную роль в предыдущий период, приходили в упадок, появлялись новые. Имело место смешение локальных сектантских традиций, о чем свидетельствует употребление в новых общинах скопческого фольклора. Наблюдается некоторый упадок хлыстовщины, восходящей к костромской традиции – «данило-филипповцев». В отдельных новых «кораблях» появились религиозные практики сексуального характера, чего в ранней хлыстовщине, по всей вероятности не было. К началу XX в. лидирующее положение заняли «духовные христиане-молокане» – хлыстовские общины эклектического характера. Благодаря объявленной в 1905 г. веротерпимости этим «кораблям» удалось добиться некоторой легализации своей веры и более успешно вести проповедь. Именно этим хлыстам было суждено сохраниться на протяжении всего XX в.

Специфическим отличием иконопочитания у хлыстов было поклонение особо чтимым православным иконам, изображения на которых хлысты понимали как изображения своих легендарных лидеров. Хлысты Казанской губернии Грузинскую икону Божией Матери называли Евфросиньей Степановной, Казанскую – Аграфеной Китаевной (Титовной), Смоленскую – Дарьей Ефремовной, а Тихвинскую – Устиньюшкой. Точно так же хлысты истолковывали и известные в Казани иконы Иисуса Христа. Так икону Спаса Нерукотворного хлысты почитали за своего христа Китая (Тита) Лукояновича, поэтому они очень охотно ходили в Казань поклониться этим образам .

Особое значение, как у скопцов, так и у хлыстов, предавалось религиозным изображениям аллегорического характера. Наиболее известными были мистические картины «Ликовствование», «Сошествие благодати», «Распятие плоти». На последней картине имеет смысл остановиться подробнее. По описанию П.И. Мельникова-Печерского «Распятие плоти» (см. приложение 7.3) – печатная мистическая картина, в особенности любимая хлыстами. Изображается распятый на кресте монах с замком на устах, с открытым сердцем в груди, в руках у него чаша с пламенем, а по сторонам диавол и мир, в виде вооруженного человека с турецкой чалмой на голове, стреляющего из лука в монаха, от его рта лента, на ней написано: «Сниди со креста» [15]. Большую роль этот иконописный сюжет играл в алатырской общине Петра Мельникова. По словам крестьянки Пелагеи Дмитриевой «Мельников приказал подать книгу, в которой нарисован какой-то черный человек с распростертыми руками. Вот, сказал Мельников, это – бог наш».

Во второй половине XIX в., под влиянием молоканства и евангельских сект в хлыстовской среде появляется отрицание икон. Отчасти, такое отношение может проистекать и от тенденций, заложенных в самой хлыстовщине. Признавая, что под влиянием Святого Духа человек обоживается, сектанты считали своих пророков живыми иконами. Так, Петр Мельников, после возвращения из ссылки, стал называть иконы идолами, указывая на свою жену, говорил: «вот она – настоящая чудотворная икона, она творит чудеса, но какие, никто пока не знает, а придет время, и все узнают» . В XX в. отрицание икон становится уже традицией у алатырских хлыстов. В 1940 – 41 гг. в общине возникло разногласие из-за иконопочитания: группа, возглавлявшаяся А.И. Ширяевым и И.М. Корженковым, стала вводить в сектантский культ почитание икон [20]. Против этого активно возражал М.П. Юфин: «Корженков, на мои возражения против икон говорил: – «Что же, по-вашему, нужно поставить портреты Ленина и Сталина?». Я ему сказал, что будет в тысячу раз лучше, если поставить портреты вождей, чем кланяться бездушным изделиям рук человеческих, что является идолопоклонством». Интересно, что сам Корженков был выходцем из баптистской среды, в которой иконы не допускаются.

Отрицательное отношение к браку и деторождению было отличительной чертой хлыстовщины на протяжении всей ее истории. В ранней хлыстовской традиции это даже закреплено в виде заповеди легендарного Данилы Филипповича «Не женитесь, а кто женат, живи с женою как с сестрой. Неженимые не женитесь, а женимые разженитесь». С другой стороны, хлыстов часто обвиняли, что во время радений они практикуют обряд т.н. «христовой любви», во время которого, якобы по внушению свыше, происходят беспорядочные половые связи.

Важным пунктом учения Мельникова было учение о духовных братьях и сестрах. Мельников проповедовал, что жена создана сатаной, а духовная сестра дается Богом. Духовные сестры и братья избирались, по указанию Мельникова, из членов хлыстовской общины. Сам же Мельников мог выбирать себе любую из своих последовательниц в духовные сестры. Как показывали свидетели «все женщины безумели от него, за бога его считали. Он ляжет, а они все навалятся на него»; «рады-рады бывали они, когда он позволял наваливаться на себя, целуют его, бывало, так крепко, как пчелы мед сосут, не оторвешь от него». Пожилых женщин Мельников на собрания не принимал.

Аморальное поведение сектантов получило широкую огласку: законные жены поднимали скандалы против своих мужей, которые завели любовниц, под видом «духовных сестер», односельчане били окна в домах, где собирались хлысты, жены-хлыстовки открыто бросали своих православных мужей .

 Однако не во всех общинах относились интимным отношениям так свободно как у Мельникова. Сызранские хлысты-постники сохраняли традиционный запрет на секс в браке, что приводило, подчас к семейным конфликтам. 

Вообще проблема воспроизводства стояла в сектантских общинах достаточно остро. Отсутствие детей в хлыстовских и скопческих семьях ставило под вопрос передачу веры другим поколением. Сектантские общины по-разному пытались решить эту проблему. Например, скопцы, физически лишенные способности к воспроизводству старались брать на воспитание сирот.

2.4 БЕСПОПОВЦЫ

Представители крупного согласия - беспоповского - считали, что в господствующей церкви нет благодати и что после того, как вымерли священники, рукоположенные Никоном, до «конца света» настоящего духовенства и полноценной церковной жизни быть не может.

В Казанской губернии центрами беспоповского согласия были Чистопольский (20 % всех беспоповцев губернии) и Тетюшский (20%) уезды. Среди городов лидировали Чистополь (14 %) и Казань (14 %)36.
Из числа значительных и отличавшихся особыми чертами согласий беспоповцев губернии следует упомянуть спасовцев или нетовцев. В Казанской губернии спасовцев в течение XIX и н. XX вв. насчитывалось по разным данным от 474 до 5800 человек. Основная масса спасовцев проживала в Спасском (59 % всех спасовцев губернии; это села Базарные Матаки, Шибаши, Булгары, Пичкасы, Полянки, Балы-меры и др.) и Тетюшском уездах (27 %; это села Сюкеево, Колунец, Удельное Тинчурино и др.).

БЕСПОПОВЩИНА - общее название представителей одного из 2 основных течений старообрядчества. Главной особенностью вероучения беспоповцев является идея об уже совершившемся воцарении антихриста и связанное с этим представление о прервавшейся благодати священства и прекращении церковной иерархии. Сформировалось в 90-х годах XVII века.

Центральное место во взглядах беспоповцев занимает учение об антихристе. Большинство представителей этого течения в старообрядчестве проповедует воцарение духовного антихриста, трактуемого ими как совокупность разнообразных ересей, проникших в Русскую Церковь. Из признания уже состоявшегося прихода духовного антихриста вытекает учение о конечном истреблении им священства и всеобщем бессвященнословном состоянии. Логическим выводом из этих взглядов является положение о непризнании «никонианской» хиротонии и невозможности принимать священников из правосл. Церкви. Однако в 1-й пол. XVIII в. беспоповцы искали священство древнего поставления, поскольку не отрицали церковной иерархии как таковой. В ответе на 102-й вопрос миссионера Неофита выговские старообрядцы в 1723 г. писали: «Обаче сия свидетельства приведохом не во отлагание священства, еже от Бога узаконися во спасение людем, еже и мы лобызаем, и усердствуем, и ищем, аще согласное древлецерковному благочестию будет, но в показание опасения нашего от новин, яко опасающеся новин, и священства с новинами, и в новинах сущаго опасаемся» В нач. 1730 г. была предпринята совместная с поповцами поездка выговца М. И. Вышатина в Палестину с целью найти «православное священство». Известны примеры сотрудничества выговцев с поповцами: выговцы принимали участие в написании «Дьяконовых ответов», поданных поповцами дьяконовского согласия Нижегородскому еп. Питириму в 1719 г. В 1765 г. в Москве поморцы принимали активное участие в обсуждении идеи соединения Б. и поповцев под властью старообрядческого архиерея (тогда рассматривалась идея поставления такого архиерея рукой мощей свт. Ионы, митр. Московского, или др. святителя, однако переговоры были безрезультатны).

Отсутствие духовенства у беспоповцев повлекло за собой невозможность совершать ряд таинств. Беспоповцы разделяют таинства по степени их важности для спасения на «нужнопотребные» (Крещение, Покаяние, Причащение) и «потребные» (Брак, Елеосвящение, Священство, Миропомазание); последние «по нужде» могут и не совершаться. У Б. повсеместно совершается таинство Крещения - старообрядцы основываются на канонических правилах, которые в исключительных случаях дозволяют совершать Крещение мирянину. Кроме того, совершается чин «скитского покаяния», т. е. без участия священника. Поскольку совершение Евхаристии без священника невозможно, Б. учат о «духовном причащении». В XVIII в. у выговцев и федосеевцев существовала практика причащения древними запасными Дарами, в Выговской пуст. также существовал обряд «причащения» Богородичным хлебом.

Богослужение у беспоповцев состоит из последований суточного круга, которые можно совершать в отсутствие священника: вечерни, павечерница полунощницы, утрени 1-го, 3-го, 6-го и 9-го часов, обедницы. Молитвы, которые по уставу должен произносить священник, опускаются; иерейские возгласы заменяются формулой: «За молитв святых отец наших, Господи Исусе Христе Сыне Божии, помилуй нас»; ектении заменяются чтением «Господи, помилуй» (12 раз за мирную и просительную; 40 - за сугубую; 3 - за малые; 40, 30, 50 - за диаконские прошения на литии) и «Слава: И ныне»; каждения и чтение Евангелия не опускаются. Ввиду почти полного отсутствия треб важную роль приобрело совершение молебна, фактически включенного в состав суточных служб. Некоторые чины, приспособленные беспоповцами для своего богослужения, получили письменную фиксацию и были опубликованы: существуют Устав церковный, уставы об исповеди, молебнах, чин Крещения, составленные в Выговской поморской пуст. чины Крещения и исповеди . Бессвященнословное состояние нашло также выражение в церковной архитектуре беспоповцев (храмы строились по типу часовни, без алтаря), в составе богослужебных предметов (у беспоповцев отсутствуют все литургические сосуды, для каждения используется кацея, а не кадило).

В 1-й пол. 19 столетия течение беспоповства существенно расширилось. Взаимоотношения основных беспоповских согласий развивались в том же русле, что и ранее. Поморцы находились в своеобразной изоляции; федосеевцы и филипповцы периодически предпринимали безрезультатные попытки примирения (1820-1821, 1845 и др.); спасовцы не имели контактов с др. согласиями; странническое согласие продолжало придерживаться крайне негативного отношения к др. течениям беспоповщины, перекрещивая переходящих в странничество. Продолжалось непрестанное возникновение и исчезновение мелких толков в рамках основных течений беспоповщины. Жесткое антистарообрядческое законодательство императора Николая I привело к резкому ухудшению положения приверженцев «старой веры», в результате чего в 1-й пол. XIX в. к беспоповской практике начали переходить ранее бывшие беглопоповцами урало-сибирирские софонтиевцы-часовенные. Тюменский собор 1840 г. утвердил переход часовенного согласия на позиции беспоповщины. Однако, несмотря на радикальное изменение практики, часовенное согласие (ныне весьма многочисленное) не может быть безусловно отнесено к беспоповщине, поскольку оно отрицает беспоповское мнение о полном пресечении истинного священства после реформ Патриарха Никона, в отдельных общинах часовенных до настоящего времени существует обычай «причащения» богоявленской водой, повсеместно сохраняется память о священстве в согласии, бессвященнословное состояние считается временным.

Из учения об антихристе вытекают отношения беспоповцев к православной Церкви и государству. Членов Русской («греко-российской») Церкви большая часть беспоповцев признает еретиками 1-го чина и принимает через повторение крещения. Перекрещивание бывает и в том случае, если к беспоповщине присоединяются кто-либо из старообрядцев-поповцев и беспоповцев - неперекрещиванцев на том основании, что все они принимают в свои согласия прихожан Русской Церкви 2-м (через миропомазание) или 3-м (через отречение от ересей) чином. В беспоповских согласиях долгое время сохранялось, а кое-где существует и поныне строгое соблюдение запрета на совместную молитву и трапезу с «инославными».

Последователи беспоповства не имеют и не признают духовенства, поскольку истинное духовенство было истреблено во время проведенияниконианской реформы, а новое духовенство не является священным.

После церковного раскола старообрядцы столкнулись с проблемой нехватки священников "старого" толка. Часть старообрядцев стала принимать священников, которые по различным причинам бежали из Русской православной церкви (беглопоповцы), другая часть решила вообще отказаться от института священства.

В 1692 и 1694 годах под руководством Харитона Карпова, Феодосия Васильева и других сторонников старой веры прошли соборы новгородскихстарообрядцев, на которых были выработаны основные положения этого течения: окончательное воцарение Антихриста в мире, исчезновение благодати, отсутствие священства, не дающее возможности совершать таинства причащения и брака.

Соборы конца XVII века объявили безбрачие обязательным для беспоповцев. Из всех таинств были оставлены только таинства покаяния и крещения, который и в РПЦ при отсутствии священника в исключительных случая разрешается совершать мирянам.

Изначально для беспоповцев была характерна вера в скорый конец света и второе пришествие Христа. Именно поэтому среди беспоповцев были распространены "гари" - самосожжения, которые рассматривались как единственный путь спасения от царства Антихриста.

Руководство беспоповскими общинами осуществляли наставники, уставщики и начетчики.

Быт и нравы в беспоповщине

 

Миряне вместо священников. В целом все беспоповцы, ссылаясь на присутствие антихриста в Церкви, учили не принимать священников, поставляемых «слугами сатаны», как они называли православных архиереев. По примеру европейских протестантов, беспоповцы уверяли совращаемых ими людей, что «всякий христианин есть священник». Беспоповцы стали избирать духовных руководителей общины, получивших разные названия: в одних толках — наставники и наставницы, в других — старики и старицы, в третьих — крестили новорожденных повивальные бабки. Таким образом, завелось убеспоповцев «священство» из мирян, и не только мужеского полу, но и женского. Введение практики священнослужения женщинами в «старообрядчестве» на два-три столетия опередило «женское священство», за которое так долго пришлось бороться европейским протестантам.

 

Отказ от Таинств. Установленные в Церкви семь Таинств, беспоповцы разделили, по их важности для спасения, на «нужно-потребные» и просто «потребные». К числу первых они отнесли Крещение и Покаяние; остальные, требующие обязательно участия священника, каковы Евхаристия, Таинство брака, Елеосвящение, Миропомазание и Хиротония, по их мнению, по нужде, могут и не быть. Наставники и старики возглавляют богослужение в молельных домах, крестят, исповедуют и исполняют требы. В некоторых беспоповских толках наставники посягали и на большее: «простые мужики», по словам Святителя Димитрия Ростовского, «пустым и ложным причащением людей причащали».

 

Выражение «по нужде» встречается иногда в церковных канонах, но там подразумевается реальная нужда. Например, канонами дозволяется крещение мирянином младенца в том случае, если младенец при смерти, а священника по близости нет. Ссылка беспоповцев на нужду в условиях, когда вся Русская земля была покрыта храмами и монастырями, была связана с исповедуемой ими ересью, что Церкви Христовой уже нет на земле, и под нуждою они понимали и понимают не внезапную смерть, а наступившие антихристовы времена.

 

Отказ от брака и детоубийство. В Поволжье распространились умеренные толки (спасовцы), а на Севере, в Поморье, — крайние толки, в которых в связи со скорым концом света было решено отказаться не только от священства и Таинств, но и от брака и чадородия, а рожденных по нужде детей считать«лапшой антихристовой». По месту своего первичного распространения безбрачные беспоповцы назывались поморцами, или по имени одного из основателей скита на реке Выг, бывшего дьячка Данилы Викулина, они еще именовались даниловцами. Одним из ответвлений поморского согласия является толк федосеевщины, в котором проповедь всеобщего безбрачия сохранялась, во всяком случае, до конца XIX в.

 

Вот, что писал о жизни федосеевской общины на Преображенском кладбище в Москве, которую основал купец И.А. Ковылин в 1771 году во время чумы священник П.С. Смирнов в 1895 году: «Федосеевское учение о всеобщем безбрачии весьма вредно в нравственном отношении. Последствием его является разврат в самых разноообразных видах. При Ковылине гнусные явления разврата были возведены в нравственно извинительный поступок». Далее он приводит теоретическое обоснование разврата из наставлений купца И.А. Ковылина: “Мы в крайней нужде находимся, — говорил Илья Алексеевич, — нужда же всех средств, какие ведут к точному исполнению всего в законе, исполнять не обязана”. Утешая тех, кто умел прятать концы в воду, Ковылин фактические повторял известную хлыстовскую установку, что, мол, «брак — это блуд, а блуд — очищает от греха». Он также учил: “Без греха нет покаяния. Без покаяния нет спасения. В раю много будет грешников, но ни одного еретика. Ныне брака нет, и брачующиеся в никонианских храмах, — прелюбодеи, еретики… Поэтому не возбраняется утолять похоть. Тайно содеянное тайно и судится”.

По поводу этого «учения о блуде» П.С. Смирнов пишет: «Этим “дьявольским” рассуждением нравственная обязательность телесной чистоты была заменена учением о возможности нравственной распущенности. И вот на Преображенском происходили мерзости, о которых срамно и глаголати. В приютах кладбища явилось и выросло целое поколение “воспитанников Ильи Алексеевича”. Ученики Ковылина просто хвастались своим “сквернодеянием”: при целых собраниях, с поразительной беззастенчивостью, они говорили: “лучше ныне сто блудниц иметь, нежели брачитися”».

Он же пишет, что рижские федосеевцы, жаркие проповедники безбрачия без его соблюдения, отличались крайними формами разврата. Они часто меняли своих мнимых жен, брошенные матери «таскались по улицам», дочери их становились проститутками, а мальчики — ворами-карманщиками. Тогда федосеевцы ввели новый обряд — в молельнях наставник общины благословлял брачных и читал поучение из Требника.

«Где блуд, там детоубийство», — продолжает свой рассказ П.С. Смирнов и ссылается на публикации в журналах того времени. В виду учения о безбрачии оно легко оправдывается рассуждением: «Пусть крестят, да утопят, младенец и будет мученик». Дети не остаются при матерях, они остаются на воспитании нишенствующей братии, заселившей слободки Преображенского и Черкизова.

 РАЗДЕЛЕНИЕ НА СЕКТЫ

   На рис.  дана схема разделения  беспоповщины и поповщины сначала на крупные согласия, затем на более мелкие толки с указанием их основных центров. 

Спасово согласие иначе называется нетовщиной, потому что спасовцы считают, что в наступившие последние времена нет священства, нет благодати, нет храмов, а как спастись, «один Спас знает». Нетовщина широко распространилась в тех местах, где начинал свою проповедь Капитон и насаждали «старую веру» его ученики. Это, главным образом, губернии Казанская, Костромская, Владимирская, Нижегородская, и позднее еще вниз по Волге до Астрахани.

Первые разделения в нетовщине произошли по вопросу о Крещении. При этом были реализованы разные варианты: одни спасовцы стали крестить младенцев у православных попов; вторые поручили совершать это таинство повивальным бабкам, а третьи предпочли самокрещение. Отсюда пошли три согласия в нетовщине: «спасовцы», «бабушкины» и «самокрещенцы», которые чуть позднее тоже разделились.

 

Спасовцы, или «глухая нетовщина». Большая часть спасовцев признала возможным совершать Таинства крещения и брака в Православной Церкви, мотивируя это тем, что «хотя и еретик крестит, да поп, в ризах, а не простой мужик». Но поскольку, по их мнению, это все же был еретик, то ни крещение, ни венчание им совершаемые, беспоповцы этого толка «в святое не вменяют». При совершении таинства крещения они раздают нищим блины и молятся, чтобы Бог довершил таинство и вменил его в святое.

Таким образом, спасовцы точно так же, как распространенные в тех же областях тайные сектанты хлысты и скопцы, в православные храмы ходят, но притворно и с хульными мыслями о таинствах. Открыто они себя раскольниками никогда не заявляли, а потому получили в народе наименование «глухой нетовщины», то есть скрытой.

 

Самокрещенцы. 

Мысль о самокрещении возникла у одного спасовца, мужика Романа, в первой четверти XVIII века. Это решение избавляло его последователей от необходимости ходить в храмы к «еретикам-никонианам», но широкого признания эта идея не получила, потому что спасовцы сообразили, что таким образом у них произойдет перерыв в преемственности крещения. Хотя, строго говоря, пребывая в расколе, ни при каких обстоятельствах её сохранить было нельзя. Самокрещенцы произносили крещальную формулу с изменением: «крещаюсь аз раб Божий». Думали ли они при этом, что такое крещение тоже «старый обряд», источники не сообщают. Хотя этот толк всегда был малочисленным, но он отличался плодовитостью по части образования новых отраслей.

От самокрещенцев произошли дырники, средники и рябиновцы.

Дырники, как полагают, произошли от тех раскольников, которые еще в первой половине XVIII в. поклонялись только на восток. От них дырники заимствовали это правило, и стали делать в восточной части избы дыру с затычкой, которую вынимают, желая помолиться Богу. Но не дыры составляют главное их отличие от остальных, а отношение к иконам. Не отрицая иконопочитание в принципе, дырники, тем не менее, никаким иконам не поклоняются. Ни старым, потому что они де «осквернены от еретиков-никониан», ни новонаписанным, потому что без священства иконы некому освятить.

Средники празднуют первый день Пасхи в среду и вообще этот день считают за воскресение, а Воскресение (по их счету четверг) проводят как будни. Имея свое летоисчисление, самокрещенцы-средники празднуют Пасху то в Великую Среду на Страстной седмице, то в среду Светлой седмицы, но никогда вместе с православными.

Рябиновцы появились в среде самокрещенцев, вероятно, во второй половине XVIII в. Они стали крестить своих детей сами, отказавшись от услуг повивальных бабок. Их главное отличие от остальных спасовцев состоит в том, что упоминаемое в Писание название дерева «певга» они перевели словом «рябина» и поклоняются крестам, сделанным только из рябины. Взявши на себя право крещения своих детей, рябиновцы вскоре согласились с общебеспоповской мыслью о том, что и мирянин может «действовать священная». Посему в XIX в. в этом толке появились духовники (в отличие от поморских только свидетели при исповеди, без права отпущения грехов). Затем они стали строить молельни и отправлять в них богослужения.

 

Новоспасовцы произошли от симбирского мещанина Светова в 1840-е годы. Они еще более приблизились к общебеспоповским идеалам: позволили мирянину совершать крещение и брак, исповедуются «старикам». Их наставники, или как их называют в народе «попы», совершают по Уставу службы с пением. Отчего и согласие это известно под именем «поющей нетовщины».

Некрещенцы. В конце XIX в. в Васильсурском и Макарьевском уездах Нижегородской губернии в среде спасовцев была обнаружена секта «некрещеных старообрядцев». Они, как полагает священник П.С.Смирнов, явили себя самыми «строгими нетовцами», потому что эти некрещеные «ревнители древлего благочестия» не признают возможным креститься ни от мирянина, ни от православного священника. Поэтому они оставляют своих детей вовсе без крещения, говоря, что, опять же по нужде, «спастись можно одним упованием на Спасову милость».

 

РАЗДЕЛЕНИЕ СОГЛАСИЯ ПОМОРЦЕВ (они же ДАНИЛОВЦЫ)

 

Если общины спасовцев-нетовцев состояли из поволжских крестьян, живших в миру по селам, то жизнь поморских раскольников, сложилась на монастырских началах. Поморцы-безбрачники оформились к концу XVII в. Свою родословную они ведут от беглого соловецкого монаха Игнатия, того самого, кому Аввакум слал свои, наполненные ересью послания. В 1684 году Игнатий вместе с Данилой основал общину на реке Выге, а затем ушел в Палеостровский монастырь, где организовал наиболее массовое самосожжение в 2700 человек. По имени Данилы этот толк назывался иначе «даниловцами».

На реке Выге братья Денисовы (потомки самосожженца, князя Мышецкого, см. гл. 12) устроили два «монастыря»: мужской и женский. В окрестностях раскольники селились «скитами». Вскоре Выг стал опорой всего раскола. Уже в начале XVIII в. даниловцы обладали громадными богатствами, имели связи с влиятельными лицами в Петербурге и явились самыми плодовитыми апологетами раскола.

Выгорецкий Устав содержал очень строгие правила — богомоление, строгий пост, безбрачное житие, трудолюбие и нестяжание. «На первых порах, — пишет священник П.С. Смирнов, — обитатели выгорецких пустынь, по возможности, хранили целомудрие и даже других беспоповцев убеждали в необходимости безбрачной жизни. Но с приобретением при Петре I расколом права на спокойное существование нецеломудренная жизнь стала почти обычным явлением в скитах поморских. Разврат, так сказать, бил в глаза, и потому с ним приходилось считаться».

 

Одно из самых крупных разделений в поморском согласии произошло именно в связи с их обычным для сект манихейского корня «учением о всеобщем безбрачии». Если при разделении спасова согласия на толки мы имели возможность познакомиться с широким спектром мнимо «старых обрядов» в отношении Таинства крещения, то безбрачные поморцы явились в расколе изобретателями самых различных толков по части брачной жизни. Требование строгого безбрачия для мирян долгое время сохраняли отколовшиеся от Выга федосеевцы. Этот толк основал в конце XVII в. бывший дьячек, раскольник поморского толка Феодосий Васильев. Он ушел с семейством за Польский рубеж, где и основал свою первую общину. Феодосий умер в 1711 г., но его последователи с течением времени отделились от Выга и составили федосеевщину, основными центрами которого к концу XVIII в. стали Рига и Москва (Преображенское кладбище).

Прагматичные даниловцы в своей борьбе с неизбежным при безбрачии развратом и боясь потерять свою паству, в 1762 году пошли на уступки. Так появились брачные толки поморцев:

— новожены (они вступали в брак с благословения Православной Церкви, но по до-никоновским обрядам);

 — неблагословенные новожены (то есть сожительствующие без венчания) и, наконец,

 — полубрачные даниловцы (всем дают совет проводить безбрачное житие, но живущих без венчания не отвергают).

Таким образом, поморцы с течением времени породили в своей среде все мыслимые формы брака — от «строгого безбрачия» федосеевцев они перешли к сожительству без венчания и даже к бракам, венчанным в Церкви.

 

Разделение у беспоповцев происходило не только по вопросам о крещении или безбрачии, но и по другим поводам. Например, можно ли петь тропарь за царя? На почве несогласия с тропарщикамиобразовался еще один крупный толк, названный по имени основателя филипповцами. Или, как писать надпись (титло) на кресте? По этой проблеме выделился толк титловцев. Но, пожалуй, самые крайние толки в поморском согласии — странники, бегуны, скрытники — появились на основе той части богомильского «учения о воцарении антихриста», где говорилось об «антихристе-царе».

 

Бегунство. Основателем секты странников, или бегунства был некто Евфимий, военный дезертир (так же, как и родоначальник хлыстов Данила Филиппов, «беглый солдат»). Живя в Москве среди филипповцев, имевших репутацию «крепких христиан», Евфимий стал обличать их и вообще всех раскольников за двоедушие в отношении к Православной Церкви и Царству.

«Апокалиптический зверь — писал Евфимий, — есть царская власть, икона его (то есть зверя) — власть гражданская, тело его — власть духовная». По учению Евфимия, чувственный антихристпоследовательно воплощался во все лица царствующих особ, начиная с Петра I. Отсюда следовал вывод: нужно вступить в брань с антихристом, а так как открыто с «царизмом» бороться нельзя, то «достоит таиться и бегать», порвать все связи с обществом, чтобы уклониться от всех гражданских повинностей.

Надо прямо сказать, что ничего нового в этом «учении бегунства», как всегда, не было, и восторги наших деятелей культуры перед самобытностью «странничества» можно объяснить или их незнакомством, или, наоборот, близким знакомством с историей «религии свободного духа» в Европе. Уклонение от гражданских повинностей (в число которых входят: запись в ревизии (перепись), платеж податей, служба в армии, паспорта, присяга) было и остается основным требованием многих протестантских сектах. В основе его лежит то же самое манихейство с его разрушительным «учением об антихристе».

Отказ сектантов от военной службы, как правило, вызывал и вызывает неизменное умиление в либеральной культурной среде. Неудивительно поэтому, что к концу ХХ столетия в построенных на учении протестантства государствах эти идеи вышли из подполья так же, как и другие сектантские «догматы» (детоубийство в зародыше, содомия, наркотики). Конечно, их легализация идет не под апокалиптическими лозунгами борьбы с антихристом, а под более современным лозунгом борьбы за «права меньшинств». Видимым результатом этой пропаганды явилось повсеместное требование отмены смертной казни для убийц, замены всеобщей воинской повинности армией наемников-контрактников, допущением для сектантов «альтернативной службы». Наконец, у нас в России дело кончилось организацией Комитетов солдатских матерей, которые вместе с солдатскими отцами обеспечивают юридическую защиту дезертирства.

При изучении таких, казалось бы, ушедших в прошлое и внешне безобидных явлений, как экзотические секты в расколе, необходимо понимать, что очень многие опасные явления уходят корнями в мир антихристианского сектантства. Еще более опасными они были и остаются для жизни церковной. Так, вслед за призывом вступить в «брань с антихристом» с помощью отказа от службы в армии, основатель бегунства провозгласил, что для вступления в секту каждый — будь то православный или раскольник, — непременно должен принять «новое крещение».

С помощью пропаганды разного рода «новых», «вторых» (они же «огненные» через самосожжение) или «духовных крещений» у хлыстов сектантство осуществляет на практике свою основную цель — истребить христиан и заменить их сектантами-псевдохристианами.

При поимке бегуны сказывались не помнящими родства (отсюда фамилии типа: Безуглов (бездомный), Безроднов, Беспамятных, Непомнящих и т. п.). Брачные бегуны признавали невенчанный брак. За образец они взяли христиан первых веков, которые укрывались от гонителей в пустынях и проводили там жизнь в браке. В Православной России «нечестивыми гонителями» бегуны, как и все раскольники, считали православных христиан и от православных храмов бегали, как от идольских капищ, при этом воображали себя первыми христианами, точно так же, как воображают себя таковыми обновленцы - кочетковцы, устраивающие тайные «агапы».

Эта раскольническая секта, по сути, возвела в догмат бродяжничество, и вообще развитое в сектантском мире. Ряды «бегунов» пополнялись за счет беглых преступников, профессиональных нищих и просто бездомных людей, так что здесь произошло в наиболее ярких формах то слияние мира ОТСТУПНИКОВ и мира ПРЕСТУПНИКОВ. Священник П.С. Смирнов пишет о бегунах: «Уставы их необыкновенно строги… И однако, справедливо говорят раскольники других толков, что “жизнь бегунов  — скверна“. Кровосмешение, грубые изнасилования, зверские истязания, наложничество, пьянство, воровство и убийства известны из истории этой секты» .

В 1866 году бегун-наставник Никита Семенов написал для своей общины устав в 84 «статьях». По этому уставу во главе бегунства должен был встать как бы некий патриарх, для отдельных местностей назначались  старшие, вроде епископов, в каждой местности назначались настоятели, вроде пресвитеров. Таким образом, благодаря «статьям» Никиты и у бегунов появилась своя «трехчинная иерархия», ничем не хуже «белокриницкой иерархии» на Рогоже у поповцев, разве что более «самобытная», так как им не пришлось ее импортировать из Австрийской империи. Строгих приверженцев Н.Семенова стали называть «статейниками», или «иерархитами». 

Наставники еще ранее узурпировали право вязать и разрешать грехи, а теперь они присвоили себе духовный сан и восхитили иерархическое право — отлучать, извергать духовных лиц, которыми сами себя признали. У современных поморцев полномочия старших наставников практически приблизились к епископским. Для поставления нового наставника изобретен особый чин благословения, который и заменяет Таинство хиротонии.

 Перекрещенцы и перемазанцы. Общим для всех беспоповщинских толков камнем преткновения явился вопрос, по какому чину принимать в свои сообщества «еретиков-никониан» (то есть православных) и «старообрядцев» из других «старых вер», которые все тоже считались еретиками. Огромное разнообразие выработанных в расколе «чинов приема» можно свести к следующим основным решениям: в одних толках приходящих «перекрещивают», в других — «перемазывают», в третьих — когоперекрещивают, кого перемазывают, а наиболее близких «по вере» принимают через «отрицание ересей» («отрицанцы») или через «семипоклонное начало» («подначальники»). Применение или не применение «перекрещивания» зависит от того, насколько в том или ином толке сохранилась вера «в едино крещение во оставление грехов». Так, например, нетовцы не перекрещивают совращенных ими в раскол православных, несмотря на свое отвращение к Православной Церкви, руководствуясь словами св. Иоанна Златоустаго: «иже второе себе крещаяй, паки Христа распинает». Но большая часть беспоповцев «паки распинать Христа» не боится и потому они «перекрещивают», как ненавистных «никониан», так и своих братьев по «старой вере», раскольников из других «старообрядческих» толков, в том числе и беглопоповцев.

ОСОБЕННОСТИ «СТАРОЙ ВЕРЫ».

Вера в победу сатаны над Церковью Христовой.

Начиная с Капитона, все раскольничьи лидеры учат, что антихрист уже пришел в мир и владычествует не только вне Церкви Христовой, но в ней самой. Поскольку, по их «старой вере», антихрист воцарился в Церкви, то раскольники говорят, что «церквей святых (то есть храмов) и священников и Святых Таин сказуют нигде нет на земли». Но по поводу антихриста между «староверами» существует несогласие: немногие из них думают, что антихрист еще не пришел; остальные уверены, что пришел, но одни считают, что в мире и Церкви воцарился чувственный антихрист, а другие — что он воцарился, но не чувственный, а мысленный, третьи же вовсе отвергают возможность прихода антихриста в человеческом облике (о чем сказано в Писании) и говорят об антихристе духовном.

Святитель Димитрий Ростовский: «Чувственники, сказуют чувственно антихриста в мир уже пришедша, но лица его, кто он есть, не изъявляют яве». Другие сказуют, что пришел в мир «мысленный»,«духовный» антихрист, а в чувственного пришествие не веруют и не ждут… Умствуют они и учат антихристову пришествию самим делом не быти, но мысленно токмо в мире тому воцаритися, а самое по существу лице антихристово аки бы не имать быти: и сказуют, аки бы уже давно воцарился антихрист мысленно, от того времени, в неже наста на Москве книжное исправление; и аки бы Москва есть Вавилон и антихристова царства престол… То их умствование и учение по всему есть ложно, Писанию святому, и святым церковным учителям, толкователям Писания противно».

Сам Господь сказал: «О дни же том и часе никтоже весть, ни Ангели небеснии». «И аще Ангели святии не ведят о дни и часе Страшнаго суда Божия: то како уведали Брыняне, сказующие настояти уже времени Страшнаго суда?» — спрашивает Святитель Димитрий и продолжает: «Разве сами желают, дабы настоял день судный, во еже бы лживому их пророчеству исполниться. Но святый Златоуст от Амосова пророчества глаголет к ним: “горе желающим дня Господня“».

Если набор изобретенных ими «догматов» раскольники называют «догматикой», то сложносоставный букет мнений и кривотолков об антихристе именуют не иначе как «учение об антихристе», каковая терминология прижилась и на страницах ученых сочинений о расколе. Такие слова, как «догматика», «учение» или «доктрина» придают вес любому бреду и повышают статус «древлеправославия». Но за всем этим нет ничего иного, кроме еретических мудрований, которые теперь принято называть всего лишь «заблуждениями», а заблудших почитать «истинно православными христианами».

Иконоборчество. Все раскольники (беспоповцы и поповцы) не поклоняются так называемым «новым иконам», то есть написанным после Патриарха Никона. Обвинение в иконоборчестве отметают, оправдываясь тем, что «новые иконы» еретичны. Это объяснение позволяет отнести скрытое иконоборчество «старобрядцев» за счет свойственного им обрядоверия, благодаря которому, как многие считают, они «возводят пошиб иконописания в ранг догмата».

Святитель Димитрий Ростовский: «От начала веры в России старые и новые иконы равно бяху почитаемы, ниже бо можаше тогда Российская земля довольствоваться приносимыми от Греков иконами, но и у себе новыя начаша писати. А ныне Брыняне старыя токмо иконы почитают, а новыя отвергают: несть убо в них старой Российской веры, но новая некая вера».

В своем «Розыске» Святитель Димитрий среди прочих «брынских скитов», или толков, упоминает и скит «Иконоборщины, иже вся святыя иконы, и старыя и новыя, отметают». Эта ересь сохранилась до ХХ в. в одном из самых крупных и распространенных особенно на Урале и в Сибири согласии спасовцев. В этом согласии, кроме выше описанных иконоборцев дырников , существует еще один толк немоляков, которые тоже не признают никаких икон — ни старых, ни новых. Третьим иконоборческим толком из того же согласия являются вышеописанные рябиновцы. Чтобы не поклоняться иконам они изобрели особый повод — не их новизну (как поповцы), и не отсутствие святости (как дырники), — а изображение на иконе кого-либо помимо святых (животных, бесов, римских воинов и т.п.). Посему они не поклоняются иконам Рождества Христова, где изображены верблюды; Входа Господня в Иерусалим, где изображен жребя, Распятию с предстоящими, где изображены воины-распинатели, Сошествия во ад, где изображены бесы.

Косвенным указанием на присутствие иконоборчества в среде «староверов» могут служить приведенные в главе о бунтах факты из истории Пугачевщины, когда почитатели «старых икон» громили православные храмы, выбрасывали из них иконы и разламывали их.

Идеи иконобочества вышли из среды иудаистов и в начале VII в. были ими внедрены вмагометантство. Ссылаясь на Божию заповедь: «да не сотвори себе кумира», они сумели посеять эту ересь в Византии. В XVI в. в гуманистической Европе эти идеи возродились в протестантстве. В России впервые через секту жидовствующих в XV в. С тех пор ни жидовствующие, ни иконоборчество с ними связанное, у нас не выводились, а в XVII в. оно открыто заявило себя в капитоновщине и прикрылось фиговым листком неприятия икон по признаку древности у «старообрядцев».

 

Различия в совершении таинств.

Рассмотрев согласия и толки с точки зрения нарушения православных догматов, то есть присутствия в расколе различных ересей, остановимся особо на том, как и кто у них совершает таинства и можно ли таковые «таинства» считать действительными. Вот уже 350 лет во всех согласиях и толках, у беспоповцев и поповцев, крещение совершают миряне и потому никто из них (кроме крещеных до ухода в раскол) не может считаться крещенным. О таинствах в «старообрядчестве» можно говорить лишь условно, подразумевая под этим кто и как совершает то, что раскольники называют «таинством».

Дело в том, что в расколе — ни у беспоповцев, ни у поповцев, — никогда не было канонически правильно поставленных священников, а без священников ни одно Таинство не бывает действенным. Обычно в качестве исключения указывают на Таинство Крещения, которое де по церковным канонам по нужде могут совершать миряне. Но, во-первых, в канонах под этими мирянами подразумеваются никак не отлученные от Церкви люди, а во вторых, и нужда оговорена вполне определенная: если младенец умирает, а священника нет по близости. Об отсутствии Таинств у раскольников пишет в своем «Розыске» Святитель Димитрий Ростовский: «От начала веры в России, Церковь наша Православная Российская вся Таинства церковные держит цело, нерушимо, по чину и обрядам, издревле установленным, и Владимиром с верою в Россию принесенным: убо вера наша есть старая. Брыняне же (сиречь раскольники) Таинств церковных не содержат, но гнушаются ими: убо вера их несть старая, но новая вера. А яко Брыняне Таинств святых не содержат, всем есть известно.…

Крещения святаго, по чину церковному, у них несть.

Миропомазания, при крещении совершаемого, несть.

Евхаристии, истинного Тела и Крови Христовых причащения, в них несть.

Иерейства (Таинства хиротонии) в них несть.

Покаяния тайны и грехов решения в них несть.

Брака честнаго в них несть.

Елеосвящения такожде несть в них…

А понеже вся Тайны святыя Брыняне отвергоша: то и старую отвергоша веру, новую же некую себе изобретоша; и како не стыдятся веру свою старою нарицати верою, и ниже следа старыя веры в себе имуще?».

Таинства действительны только в пределах Апостольской Церкви, и священнодействовать может только иерей, рукоположенный епископом, имеющим преемственность от святых Апостолов, коих избрал на служение Глава Церкви, Господь наш Иисус Христос. В раскол ни один епископ не ушел, а, как известно, для поставления епископа требуется по меньшей мере два, но лучше три и более епископов. Раз нет епископов, нет и священников, и дьяконов.

Выше уже говорилось о том, что почти во всех беспоповских согласиях создано самозванное лжесвященство из мирян-наставников и оно ничем не отличается от псевдосвященства протестантских конфессий с их епископами и пасторами. Исключением является один из толков спасова согласия (глухая нетовщина), члены которого не считают возможным самим совершать Таинства Крещения и Брака, а потому крестят детей и венчаются в православных храмах. Нетовцы не перекрещивают приходящих к ним из других толков, строго придерживаясь правила о том, что человека не крестят дважды.

У беглопоповцев лжесвященниками становились беглые попы, «исправленные» мирянами. Отделившиеся от беглопоповцев поповцы не побоялись имитировать самозванные лжеиерархии из беглых епископов, «исправленных» мирянами. О положении дел в беглопоповщине будет сказано в следующей главе, а здесь вкратце скажем о том, как и кто совершает «священнодействие» в разных толках беспоповщины.

 

Как раскольники совершают крещение:

а)В согласиях поморцев и бывших поморцев федосеевцев и филипповцев крестят миряне- наставникитрехкратным погружением, а в иных толках в текущей воде. К особенностям в учении поморцев относится обычай принимать крещение не в младенчестве, а не ранее 30 лет, а то и перед самой смертью.

б) В часовенном согласии (бывшие беглопоповцы-кержаки), крестят миряне в деревянной купели («кадушке»).

в) Миряне крестят детей у брачных бегунов (бывшие филипповцы) и в одном из толков спасовасогласия (нетовщина поющая).

г) Существуют толки, где детей крестят повивальные бабки: читают Символ веры и трижды погружают дитя в воду (бабушкины).

д) В одном из толков нетовщины водное крещение не приемлют, и повивальные бабки нарицают имя младенцу, при чтении 50 псалма надевают на него крест, а «крещальной формулой» считают слова «окропиши мя иссопом».

е) Наконец, существует согласие самокрещенцев, где люди крестят сами себя. (О них подробно сказано выше).

 

Мvро.   У беспоповцев и беглопоповцев, как они говорят, мvро сохранялось со времени патриаршества Иосифа и они его разбавляли более 200 лет. Поповцы полагают, что их лжеиерархи варят настоящее мvро, хотя на самом деле его варят миряне, поставленные от епископов, когда-то «перемазанных» другими мирянами неизвестно чем под видом мvра. Таким поддельным мvром старообрядцы мажут детей при крещении и «перемазывают» взрослых при переходе из одного толка в другой.

 

Причащение. За неимением духовенства некому у раскольников совершать Евхаристию и вот уже 350 лет они лишены причастия Тела и Крови Христовых. Если совершение таинств крещения и покаяния мирянами раскольники могли себе разрешить, трактуя каноны в том смысле, что совершают их «по нужде», то в отношении Евхаристии никаких оправданий быть не могло.

Святитель Димитрий Ростовский: «Причастие у них, сказуют давное, еже прежде Никона патриарха аки бы освященное; и егда того причастия не стает, делают тесто пресное, и растерши остающую часть причастия на муку, посыпают тем тесто, и делают просфоры большие, чтоб надолго стало, и пекут: и рассылают по своим толкам, сказующе, яко то тело Христово есть. Егда же паки не стает, паки такожде просфоры делают, посыпающе тесто растертое на муку остающею причастия частию, и тако у них древнее причастие, акибы прежде Никона освященное, никогда не умаляется».

Отсюда можно заключить, что беспоповцы практиковали принятое у сиро-яковитов «слабо-кислое» тесто, а в XVII в. перешли на причастие по образцу католиков — только тело Христово принимали.

Беспоповцы, если причащаются, то, как и в случае с мvром, говорят, что Святые Дары сохранились у них с «дониконовских времен». Они также учат о «духовном” причащении. «У нас нет причастия святых Таин — говорят беспоповцы, — и нет, и есть, — нет видимого, но есть невидимое», есть «огнепальное желание». На что священник П.Смирнов замечает, что такового невещественного причастия «невозможно и представить» .

Беглопоповцы и поповцы причащаются тем, что предлагают им их лжесвященники. Большая часть беспоповцев (поморцы, федосеевцы, филипповцы, часовенные, спасовцы) за неимением духовенства от причастия вовсе отказались, но в некоторых беспоповских толках были опять же весьма «причудливые», а иногда и изуверские способы «причащаться». Их описание находим в третьей части «Розыска» Святителя Димитрия Ростовского, где он рассказывает о «делах раскольничьих». Все они уже описаны в главе о самосожжениях («причастие» истолченным сердцем убиенного младенца; или ягодами (изюмом), пропитанными наркотическими веществами).

Отпущение грехов.

Беглопоповцы и поповцы получают отпущение грехов от беглых ими же «исправленных попов» или от лжепопов из своих самозванных «древлеправославных церквей».

Беспоповцы-поморцы и отделившиеся от них федосеевцы и филипповцы исповедуются у своих духовных отцов и матерей, наставников и наставниц, они же им грехи отпускают.

Нетовцы (поющие при совершении служб) исповедуются перед «стариками», те им грехи отпускают.

Нетовцы (глухие, служащие без пения) исповедь совершают перед иконой, вычитывая Скитское покаяние.

Члены «аристова согласия» (часть федосеевцев) отказались от заупокойных молитв, потому что уверены в своей святости и в том, что и так попадут в рай. Каются ли они и кому, неизвестно.

Как брачуются раскольники, «приемлющие брак». О браке было уже довольно сказано выше. Святитель Димитрий пишет: «или яко без венчания поемлются, если же и венчаются, то неправильно, от попов самоназванных, а не освященных, или от беглых запрещенных: или же, яко мнози из нихобновили ересь Николаитскую, еже обще жены имети».

Из этого перечня обрядов, которые почему-то принято считать «старыми и благочестивыми», можно вывести лишь одно заключение: там, где нет священства, нет и Таинств. В связи с отсутствием Таинств у раскольников, встает вопрос о действительности того Таинства, которое делает человека христианином, о Крещении. Можно ли людей, крещеных вышеперечисленными способами, хотя бы и трехпогружательно, а не обливательно, считать крещенными и принимать их по третьему чину через покаяние? Если придерживаться смысла сказанного в Правиле 1 святого Василия Великого, то всех возвращающихся в Православную Церковь из раскола надо крестить (не перекрещивать, а именно КРЕСТИТЬ), потому что совершенное над ними отлученными от Церкви мирянами действие не является Таинством.

Напомним слова святого Василия Великого, уже приведенные в части 1, о отступивших через раскол: «Но отторженные, соделавшись мирянами, не имели власти ни крестити, ни рукополагати, и не могли преподати другим благодать Святаго Духа, от которой сами отпали. Почему приходящих от них к Церкви, яко крещенных мирянами, древние повелевали вновь очищати истинным церковнымкрещением».

 

Новые чины и обряды у «старообрядцев»

К новым обрядам, в первую очередь, конечно, надо отнести все вышеперечисленные обычаи в совершении мнимых таинств, потому что в православной Руси до раскольников только тайные сектанты могли совершать нечто подобное. Затем, существует немало новосочиненных «чинов». Например: «чин нехиротонисанных для отправления крещения и покаяния» «чин благословения в неделю ваий», или «чин для поставления пастырей словесных овец». Существуют также специальные «чины» по совершению «исправы» мирянина, священника и епископа.

При описании дробления в беспоповщине мы мы говорили о том, что в расколе происходят несогласия из-за разных обычаев и обрядов, которые обе спорящие стороны объявляют «догматом». Несогласие ведет кразделению, и разделившиеся тотчас объявляют друг друга еретиками, проклинают с ними несогласных и прекращают всякое общение с ними. Таким «догматом» у раскольников может стать все, что угодно, например:

— состав букв в «титле» («четырехбуквенный догмат» у титловцев);

— способ каждения (один раз вперед, а второй поперек в диаконовском толке);

— поминание или непоминание царя в тропарях (толк тропарщиков);

Вкратце поясним смысл споров о двух «догматах»-обрядах.

Немоление за Царя. Разногласия и яростные споры у раскольников вызывали не только церковные предметы (обряды, чины и таинства), но и отношение к царской власти, выраженное в отказе молиться за Царя. Отказ, в свою очередь, был мотивирован тем, что царь — или «рожок антихристов», или натуральный (чувственный) антихрист. Поморское согласие в начале 1740-х годов возобновило моление за царя и из-за этого выделился толк филипповцев, объявивших это решение «новой ересью».

При изучении развития беспоповщины от ее «предков», богомилов капитонов в середине XVII в., до широкого спектра толков в XIXв. нетрудно заметить, что эта часть раскола в массе своей развивалась по пути приближения к привычным для православного народа формам религиозной жизни. Это объясняется, в первую очередь, тем, что в массовых расколах, каковым было «старообрядчество», сознательных еретиков, идеологов и вождей, всегда немного, а основную массу совращенных составляют люди в недавнем прошлом православные. Когда к началу XVIIIв. угар апокалиптическиго нигилизма прошел и ожидания обещанного конца света не оправдались, лжеучителям все труднее становилось удерживать свою одурманенную паству в рамках принципиального отказа от священства и Таинств и настаивать на самоуморении и безбрачии. Они вынужденно шли на компромисс, лишь бы не потерять своей власти над людьми и не остаться в одиночестве. Идя навстречу настроениям своей паствы, они постепенно восстанавливали, хотя и в искаженном виде, но все же привычные для народа формы религиозной жизни: храмы-молельни, священство, таинства, благословенный брак.

В некоторых крайних сектах (например, у федосеевцев,  филипповцев,  бегунов и самокрещенцев) первоначальное учение капитонов сохранялось дольше, но даже они были вынуждены отказаться от идеи всеобщего безбрачия и посчитали нужным обзавестись своими «трехчинными иерархиями». Сохранение в этих крайних толках «родовых признаков» капитоновщины позволяет, путем сравнения, выявить общие для всей ранней беспоповщины богомильские начала. Следы капитоновщины сохранились и в более умеренных толках, но здесь они различаются с трудом и вряд ли осознаются самими раскольниками, к этим толкам принадлежащим.

Устроив свою религиозную жизнь путем различных нововведений более или менее похожей на православную, они говорили и продолжают говорить, что «сохранили древлее благочестие», тогда как на самом деле не сумели сохранить даже то, с чем ушли из Церкви.

2.3 Поповцы

Одно из двух основных течений старообрядчества. Зародилось одновременно с расколом и окончательно оформилось в последнем десятилетии XVII века.

Поповцы приемлют все 7 таинств христианства. Поповцы признают необходимость священников при богослужениях и обрядах.

Традиционно в поповщине ведущую роль играли торговые и промышленные элементы.

Основными центрами поповства изначально был Нижегородский край, где насчитывались десятки тысяч старообрядцев, Донская область, Черниговщина, Стародубье. В XIX веке крупнейшим центром поповства стала община Рогожского кладбища в Москве, в которой ведущую роль играли владельцы мануфактур.

Социальные противоречия и внутренняя борьба привели к образованию различных согласий в поповстве: перемазанцы, дьяконовцы, лужково согласие.

Поповцам не удалось сразу создать свою церковную иерархию, поскольку епископы, сохранившие старую веру, либо были репрессированы, либо принялиниконианские реформы. Поэтому старообрядцы-поповцы были вынуждены принимать священников, перебегавших по различным причинам из Русской православной церкви. За это поповцы получили название "беглопоповцы".

При приеме беглых православных священников поповцы исходили из признания действительности рукоположения в РПЦ, считая, что благодать в этой церкви сохранилась, несмотря на реформы. Впоследствии часть поповцев перешла под юрисдикцию РПЦ, сохранив дореформенную обрядность, другая часть создала собственные иерархии, третья часть перешла в беспоповщину.

В 1846 г. возникла Белокриницкая иерархия, которая в настоящее время является одним из самых крупных старообрядческих направлений.

По догматике поповцы практически не отличаются от православных, однако придерживаются при этом старой культовой обрядности. Для поповцев характерно участие в церковной жизни не только священнослужителей, но и мирян.

Поповцы отказывались признавать светские власти, а Никоновскую церковь считали еретической. Принимали беглых попов из синодской (никоновской) церкви после перекрещивания или миропомазания. Признавали христианские таинства и учение о церковной иерархии.

Позднее, как и беспоповцы, Ппоповцы разделились на несколько толков. Наиболее известные толки — аввакумовщина, афиногеновское согласие (афиногеновщина), дьяково согласие, епифаново согласие (епифановщина), лужково согласие, перемазовщина, сусловское согласие (сусловцы), чернобольцы.

В 1856 г. была учреждена Казанская епархия, в которой Древлеправославную церковь старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию, возглавил один из самых образованных старообрядцев своего времени епископ Казанский и Вятский Пафнутий (в миру Потап Максимович Шикин; 1815-1890). А с 1884 г. до 1912 г. – епископ Иоасаф (в миру Иван Петрович Зеленкин; 1838-1912). Часть старообрядцев-поповцев не признала Белокриницкую иерархию и продолжала переманивать священников у господствующей церкви. Таким образом, старообрядцы-поповцы разделились на два согласия «Австрийское», оно же «Белокриницкое», и «беглопоповское». Если «австрийцев» в Казанской губернии было много, то «беглопоповцев» – единицы, в основном выходцы из Центрально-Черноземного района, где беглопоповское согласие было очень распространено.

Чистополе «австрийцев» было немного, большинство прихожан – крестьяне из сел и деревень Чистопольского уезда. В 1881 г. в городе был организован приход с полуподпольным храмом в жилом доме. Основным недостатком этого молитвенного дома австрийцев было то, что находился он в жилом помещении и поэтому не имел атрибутов видимого храма. Казанский епископ Пафнутий в 1881 г. рукоположил в священники крестьянина Николаевского уезда Самарской губернии Петра Даниловича Залетова. Через два года отец Петр перешел в Казань – в казанском храме Белокриницкой иерархии он служил до смерти в 1917 г. В Чистополе же священником стал крестьянин села Красновидово Викул Абрамов, его судьба неизвестна, но еще в 1914 г. он продолжал быть единственным священником в приходе.

Беспоповских согласий было намного больше, чем поповских. В Чистополе были представлены четыре из них.

«Старопоморское», оно же «федосеевское», оно же «поморско-безбрачное». Старопоморцы обходились без духовенства, стараясь имитировать полноценную церковную жизнь. Требы у них совершали миряне, это были знатоки Писания и обрядов – так называемые «отцы». В их молельнях были алтари с запечатанными царскими вратами – из-за отсутствия духовенства, «отцы» служили литургии, но причащения не было, потому что таинство евхаристии – превращения хлеба и вина – мог совершать только священник. «Отцы» же крестили детей и отпевали покойников – по церковным канонам эти требы, в крайнем случае, мог совершать и мирянин. Но браки без священников, по тем же канонам заключаться не могли. Поэтому «федосеевцы» считали, что настоящих браков быть не может – отсюда и название. Разумеется, подавляющее большинство старопоморцев жили семьями, но считалось, что это жизнь не в браке, а «во грехе». Поэтому во время служб женатые мужчины стояли позади всех, в знак того, что на них наложена епитимья. «Старопоморское» согласие было самым массовым в России из всех беспоповских согласий, его духовный центр находился в Москве.

В Чистополе федосеевцев по списку в приходе было только 171 человек, из них 60 мужчин и 111 женщин.

Среди главных попечителей прихода необходимо отметить местных состоятельных людей: Алексей Яковлевич Логутов, городской голова в 1908-1912 гг.; Артемий Вачугов, купец, председатель совета рябиновской общины; Иван Мокеев, Алексей Логутов, Савва Вачугов, члены совета общины; Маклаковы, Макеевы, Мясников, Кирпичников и др.

Сохранились воспоминания одного из чистопольцев о посещении им рябиновской молельни в праздник Вознесения Господня: «Самая молельня наружных знаков не имеет, это – ветхий жилой дом; в середине старый под черным лаком иконостас; в нем до 75 различных икон, но среди икон так много белых крестов (без изображения), что они составляют около 50 % всех икон. Молящиеся все из низшего сословия, бедняки, богача ни одного (а ведь праздник не маленький). Настроение в общем строго молитвенное, но при внешней обстановке весьма мрачное; я мысленно вернулся ко временам самосожжения и, вообще, представил своему воображению печальную картину горестного начала старообрядчества. В момент моего прихода настоятель общины г. Сорокин высоким и приятным, несколько плаксивым голосом прочувствованно и внятно читал Апостол… Евангелие читал пожилой человек, но уже не так, с недостатком: слишком торопливо, даже по никониански… Этот грозный старичок иногда говорит так: “Я считаю всех еретиками, кто не так учит, как я”» .

Поповцы, приемлющие австрийскую иерархию, выделились из беглопоповства в 1846 году, когда у них возникла собственная иерархия, в пределах Австрийской империи, в Буковине, в с. Белая Криница. Обстоятельства возникновения австрийской иерархии следующие. – Пользуясь снисхождением к себе законодательства при имп. Екатерине II и имп. Александре I, поповцы имели у себя беглых попов в изобилии. Но при имп. Николае I в 1821 г. был издан указ, предписавший: «вновь не позволять появляться беглым попам у раскольников». Этот указ, довольно строго исполняемый, произвел в старообрядчестве так называемое «оскудение священства». Попов дозволенных становилось все меньше и меньше, а за умалением их увеличивались беспорядки: совершение богослужения стало производиться с крайней небрежностью, крестили зараз по нескольку младенцев, свадьбы венчали «гуськом», пар по семи, исповедовали всех вместе и т.п. Вследствие этого и явилась снова давно существовавшая мысль об учреждении самостоятельной старообрядческой епископской кафедры и было приступлено к ее осуществлению. После неудачных попыток найти такого архиерея, который бы согласился перейти в старообрядчество, наконец, нашли такого человека. Это был Амвросий, Босносараевский митрополит, лишенный кафедры вследствие недоразумений с турецким правительством. После долгих переговоров поповцам удалось склонить Амвросия перейти из православия в старообрядчество и стать старообрядческим епископом. Принятие Амвросия совершилось в 1846 г. чрез проклятие мнимых ересей и перемазание, причем вместо св. мира, за неимением оного, было употреблено масло, и чиноприятие над ним совершал также беглый поп – иеромонах Иероним. Сделавшись старообрядческим епископом, Амвросий рукоположил в епископы белокриницкого дьяка Киприана Тимофеева, в монашестве названного Кириллом, с званием наместника Бело-Криницкой митрополии. Кирилл поставил епископов для российских поповцев, и таким образом австрийская лжеиерархия распространилась из Белой Криницы и в России, – в разных местах явились епископы, именующиеся австрийскими, и поставленные ими мнимые попы. Монастырские посланцы являлись также к священникам самых беднейших приходов, особенно к тем, о которых, по наведению справок, узнавали, что они отягощаются своим положением; если эти священники были слабы в вере, то нетрудно было соблазнить их к переходу в раскол обещанием лучшего материального положения. Нередко случалось, что на Иргиз приходили и пройдохи с украденными ставлеными грамотами. Всех обретаемых таким образом иереев в иргизских монастырях подводили под исправу, с отречением мнимых ересей и с повторением над ними миропомазания. Беглопоповцы всех упомянутых мест брали сюда иереев без всякого сомнения, как бы от архиерея посланных. Но, когда эти рассадники бегствующего иерейства, еще в начале царствования имп. Николая I, были несколько ограничены в приобретении попов, а потом некоторые монастыри и совершенно упразднены, – тогда беглопоповцы вынуждены были сами по России ездить для отыскания нужных попов и по неопытности впадали в неудачи и ошибки. Тут и сами они увидели, с какими людьми приходится иметь дело: прежде это знали и хранили в тайне только монастырские посланцы, которые разыскивали попов, а теперь это стало известно всем. Поэтому многие из беглопоповцев в черниговских слободах, на Дону и в иных местах порешили – ради нужды управляться, подобно беспоповцам, уставщиками, которых уполномочили крестить детей, больных исповедовать и причащать акибы какими-то у них хранящимися от прежних беглых священников дарами, браки сводить по благословению родителей и уставщика, с совершением молебного пения. Вообще, беглопоповцы, управляемые уставщиками, приняли все положения беспоповцев, кроме перекрещивания приходящих к ним от Православной Церкви.

Рябиновцы

Из локальных беспоповских согласий в Казанской губернии необходимо выделить рябиновцев. В XIX - начале XX вв. ряби-новское или согласие «по кресту» проживало в Казанской губернии, в основном в Лаишевском уезде (51 % всех рябиновцев губернии; это села Монастырский Урай, Урахчи, Анатыш, Мельничий Починок и др.), а также в Чистополе (29 %) и Чистопольском уезде (10 %; это села Малый Толкиш, Елантово, Чистопольские Выселки, Богородское и др.)38. Число рябиновцев в Казанской губернии в течение XIX и н. XX вв. колебалось от 67 до 3.549 человек .

Рябиновцы – явление местное, распространенное только в Чистополе и некоторых селах Чистопольского, Спасского, Лаишевского уездов – в разных местностях России таких «своих» согласий было немало. К сожалению, «рябиновцы» не изучались учеными – есть только одна небольшая статья миссионера Н.И. Ивановского в журнале «Православный собеседник» за 1867 г., побывавшего в рябиновской молельне в Чистополе. Не оставили рябиновцы и полемической литературы, а другие согласия с ними не полемизировали. Поэтому о рябиновцах известно далеко не все.

Они отражали другую, отличную от поморцев, тенденцию, распространенную у беспоповцев. Вместо того, чтобы имитировать церковную жизнь без духовенства, рябиновцы, как и ряд других согласий, разрабатывали свои традиции религиозной жизни. В молельнях рябиновцев не было алтарей и икон, они молились перед гладкими восьмиконечными крестами, сделанными из рябины (рябина у адептов по Кресту согласия ассоциировалась с певгой – деревом в Палестине, из которого было сделано распятие для Иисуса Христа) – отсюда и название. Но в чем богословское обоснование этого – непонятно. Крещения и браки рябиновцы совершали сами. Будучи в целом немногочисленным (не более 20-30 тысяч человек в начале XX в.), в городе Чистополе это согласие было самым распространенным.

Несмотря на то, что согласие «по кресту», или «рябиновое» – одна из самых больших чистопольских общин, в то же время оно самое жалкое в церковно-религиозном отношении, доживающее свой короткий век. После указа 1905 г. учение рябиновцев резко изменилось. Служба у них совершалась в молельне, с иконами, по уставу, но без пения, с одним только чтением.

Заключение

В XIX - начале XX вв. старообрядчество Казанской губернии составляло значительную долю населения и играло важную роль в экономическом и культурном развитии региона.

За несколько веков изучения русских мистических сект выдвигались различные теории их происхождения. Как показывают современные исследования, хлыстовщина органически вписывается в контекст русской православной культуры прицерковного круга.

Религиозность мистических сект составляет единый религиозный фонд с православной монашеской культурой. Это особенно заметно при сравнении мистического сектантства и мистически настроенных сообществ, принадлежащих к православной церкви, известных в Среднем Поволжье как беседничество. Сектантство развивало потенции, заложенные в самой православной религии. Множество культурных связей сохраняется между мистическими сектами и православием в XVIII – XX вв.

Процессы, происходившие в мистических сектах, во многом аналогичны процессам, происходящим в современных православных общинах, особенно связанных со старчеством, и имеют тенденцию к воспроизводству. Многочисленные группы истинно-православных христиан, возникшие после революции, во многом повторяли путь хлыстовских общин. Можно предположить, что при антиинтеллектуальных тенденциях современной церковной среды такие явления будут повторяться.

За три с половиной века существования старообрядчество оказало огромное влияние на духовную, экономическую и общественно-политическую сферы жизни российского общества. Старообрядцы активно занимались благотворительной деятельностью, финансировали строительство и содержание старообрядческих молельных домов, издание и распространение религиозной литературы, способствуя сохранению и преумножению древней, дониконовской культуры. В молельнях был представлен целый мир искусства: древние иконы, старинные книги, предметы церковной утвари. При этом важно понимать, что для предпринимателей-старообрядцев имел значение только тот труд, результаты которого предназначались для общины, труд, направленный на благо другим людям. Исследователь староверия В.В. Керов отметил, что «истоки ревности старообрядческих предпринимателей к Делу лежали в представлениях о “святом долге перед Богом и людьми”» . Великая заслуга старообрядцев перед русской культурой состоит в том, что они до ХХ в. донесли древнерусские рукописи, иконы, ремесла, сохранили живыми важные элементы допетровской культуры. В частности, старообрядцы Чистополя внесли вклад в развитие культуры края, сохранив «старый обряд», традиции и обычаи «отцов и дедов», памятников культуры (храмов, древних книг, икон). Следует отметить и их вклад в архитектуру Чистополя – дома и магазины поныне украшают главные торговые улицы города.

Купцы-старообрядцы внесли большой вклад в развитие экономики Казанской губернии. Старообрядческие династии входили в торговую элиту Казани и Чистополя.

Список литературы

3. Агафонов Н.Я. Казань и казанцы. - Казань, 1906. - 140 с.Баженов Н.К. Казанская история. - Казань, 1847. - Ч. 1-3.Берман,А. Простонародные религиозно-мистические движения в Среднем Поволжье в XVIII – XX вв.- Чебоксары, 2008.
4. Васильевский, М.Н. Государственная система отношений к старообрядческому расколу в царствование императора Николая I.- Казань, 1914.- 260 с.
5. Захарьевский, П. Церковные школы Казанской епархии за двадцать пять лет их существования (1884–1909).- Казань, 1910. 66 с.
6. Ивановский, Н. И. О рябиновщине // Православный собеседник.- 1867.- Т.2.- С. 43-67.
7. Историко-статистическое описание церквей и приходов Казанской епархии. Мамадыш и Мамадышский уезд. - Казань: Тип-я импер ун-та, 1904. - Вып. VI. XXX.- 420 с.
8. История евангельских христиан-баптистов в СССР. – М., 1989. – 623 с.
9. Казанская губерния // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
10. Казанская губерния по сведениям 1859 г. / ред. А.Артемьев. - СПб.: 1866.-232 с.
11. Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. – 1917 г.). – М.: Наука, 1965 . – 348 с.
12. Климович Л. Сектантство в Татарской республике (краткий обзор)// Антирелигиозник. – 1928.— № 5. – С.30.
13. Корнилов И.П. Протестантизм в Татарстане: основные этапы и особенности развития (XVIII в. – 80-е гг. ХХ в.)/ Дисс.на соиск. степ. к.и.н. – М., 2003 .- 161с.
14. Латыпов И.Р. Краткий обзор историографии старообрядчества / И.Р. Латыпов // Православный собеседник: Альманах Казанской Духовной Семинарии. Вып. 2(15)-2007. - Казань: Казан. Духов. Семинария, 2007.-С. 148-160.
15. Латыпов И.Р. Численность старообрядчества Казанской губернии в XIX - начале XX вв. / И.Р. Латыпов // Актуальные проблемы истории Татарстана и татарского народа: Сборник научных трудов молодых ученых и аспирантов за 2010 г. / Под ред. Б.И.Измайлова. - Казань: Институт истории АН РТ, 2010. - С. 47-54.
16. Макарий (Булгаков), митр. История русской церкви. - М., 1996.
17. Машковцев,А.А. Документы национального архива Республики татарстан –- источники по истории казанских неправославных христиан.Вторая половина 19- начало 20 в.//Вестник архивиста..- 2015.- апрель..
18. Митрохин Л.Н. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). – СПб.: РХГИ, 1997. – 480 с.
19. Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 2. Оп. 3. Д. 8660. 26 Известия по Казанской епархии за 1876, 1877, 1901 года. Казань, 1876, 1877, 1901.
20. Недорезов, М. В. Чистополь старообрядческий// Республика Татарстан.- 2013.- 24 июля.
21. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. – СПб., 1904 .- Т. XIV Казанская губерния.
22. Православное обозрение. 1867-1868.
23. Православный собеседник. 1867, 1873, 1877, 1883-1885, 1903
24. Спасский Н.А. Очерки по родиноведению. Казанская губерния. 2-е изд., исправ. и доп. - Казань, 1913. -165 с.
25. Статистические данные о сектантах. – СПб., -1912.
26. Щапов А.П. Русский раскол старообрядчества. — Казань, 1859. -548 с.

PAGE 2

Сектантские течения в Казанской губернии