“Общая дидактика” предупреждает…

Бывают на свете счастливые люди, которые способны унять класс одним движением бровей, а то и одним взглядом. Причём без всяких предварительных мучений, а просто “отродясь”. Такой им сделала подарок педагогическая фея-крёстная. И то, о чём здесь идёт речь, их совершенно не касается — ну так они, скорей всего, и не читают нашу рубрику: тот, кто всё может “по наитию”, в советах не нуждается.

Зато среди читающих наверняка есть те, кто способен провести урок точно по напечатанному в методичке (прочитанному на лекции и т. п.) плану. Думаю, что таких учителей гораздо больше, нежели стихийных гениев педагогики, и то, о чём я сейчас попытаюсь рассказать, покажется им странным… Дело в том, что в первые годы работы столкновение с чужим (готовым) планом вызывало у меня своего рода учительский паралич. Не знаю, много ли ещё коллег обладает таким неудобным свойством, но на всякий случай начну именно с разговора об этой крайности, которая предельно осложняет жизнь начинающему словеснику. До сих пор помню, как ужасно действовали на меня лекции, которые (из человеколюбия!) раз в две недели читались в Институте повышения квалификации. После них всё в моих руках делалось мёртвым и фальшивым. А получалось только то, что контрабандой вырастало само собой из какого-то неведомого сора и отчаянных попыток оживить своё мёртвое царство.

Лекции (методички и другие вспомогательные ресурсы), конечно, ни в чём не виноваты. Виновато неправильное к ним отношение. Совсем незачем каждый раз всю черновую работу делать заново своими руками. Можно и нужно пользоваться чужими наработками: они вам годы жизни сэкономят, и от ошибок подстрахуют, и вообще, ум хорошо, а много умов — лучше. Всё так. Но не нужно забывать и то, о чём предупреждает наука “общая дидактика”. То, каким будет именно ваш урок именно в этом классе, определяется тремя главными факторам: 1) особенностями изучаемой темы; 2) особенностями класса; 3) вашими личными особенностями как педагога.

Это значит, что ни одну тему, ни один урок нельзя раз и навсегда “методически решить”. Нет одинаковых учителей и одинаковых классов. Чужой конспект в большинстве случаев придётся перекраивать. И даже если вы написали свой, совершенно оригинальный, войдя в класс, взгляните сначала на ребят, а уж потом — в свои бумажки. Это бывает поначалу очень страшно — оторваться от спасительного (такого “правильного”) плана и попытаться поймать какой-то “нерв”, существующий только здесь и сейчас. А поймав, вдруг сказать совсем не то, что было запланировано, и на тему “вырулить” совсем с другого боку. Да, понимаю: это путь рискованный и трудоёмкий. Бывает, что пять классов в параллели — и все уроки сложатся по-разному. Зато они будут живыми.

Иначе говоря, урок литературы нельзя вести точно по заготовленному плану в 80 случаях из 100 (оставим 20 на наши полулегальные лекции и “контрольные мероприятия”), даже если вы в принципе способны на такое. Мы задаём вопросы — да, может быть, одни и те же. Но отвечают нам живые дети — и всегда по-разному.

Конечно, мы можем уподобиться туповатой компьютерной программе и принимать только один ответ (тот, что записан в нашем плане), а остальные отметать. Такое часто приходится видеть на “открытых уроках” — и какое же это плачевное зрелище, коллеги. Жаль и детей, и учителя, и хочется надеяться: когда им не нужно ломать эту комедию, разговор в классе идёт по-другому, по-человечески.

Урок литературы — это диалог. Учитель должен уметь слышать то, что говорят ученики, оценивать плодотворность их идей, соотносить сказанное с тем, к чему он сам хотел бы привести урок, прикидывать: а вдруг ребята предложили лучший вариант? Вдруг их ответ тоньше, глубже, интересней, чем мы рассчитывали получить? Особенность литературы в том, что “правильный” ответ у нас далеко не единственный. Правильных бесконечно много (хотя и неправильные тоже встречаются).

Грустный пример приходит в голову. В одном из тренировочных вариантов ЕГЭ был приведён отрывок из «Недоросля» и задан вопрос (класса «В» — для ответа одним словом): “Какой приём применил автор?” Дети в недоумении стали перечислять: инверсия, метафора, риторический вопрос, просторечье, книжная лексика, ирония… Всё, разумеется, с примерами из этого отрывка.

Вы знаете ответ, да? От нас ждали слова “диалог”. На мой взгляд, лучше бы ответ был “проза” — тогда бы вышла симпатичная аллюзия на «Мещанина во дворянстве». Но составитель теста почему-то не увидел, какие открываются богатые возможности для интеллектуальных игр.

Вот так бывает сплошь да рядом. Спросишь: “В чём особенности мира Тютчева?” — а кто-то ответит: “В его мире другая сила тяжести — меньше обычной. И человеку там легче подняться над землёй и вообще над всем земным, обыденным и материальным”. Назвать этот ответ “неправильным” может лишь тот, кто начисто лишён поэтического слуха. Но предсказать его заранее вряд ли сумел бы даже самый опытный учитель.

У нас всегда возможны варианты.

Оксана Смирнова,

Учитель русского языка и литературы Московской "Традиционной гимназии"