Выбираем рецензию?

Итак, как не следует начинать, кажется, понятно. Тогда как начать? Часто рецензия начинается с библиографического описания произведения и краткого (в одном-двух предложениях) пересказа его содержания. Это может стать поводом для отдельного упражнения. Тренироваться пересказывать содержание в одном предложении (а для этого необходимо суметь выделить существенное, основное) следует учиться уже начиная с 5-го класса. Например, особый интерес учеников вызывает такое задание: перескажите в одном предложении сказку Андерсена “Снежная королева”, сказку Ю. Олеши “Три толстяка” и т. п. Это задание заставляет выделить главных героев, а учителю даёт возможность определить способность ученика к обобщениям. (Сравните: “Сказка “Снежная королева” – история преданности и любви, победившей коварство и…”, или: “Сказка рассказывает о девочке Герде, которая преодолела испытания и спасла своего названого братца Кая из плена Снежной королевы”, или “Это сказка о Снежной королеве, похитившей мальчика Кая”.) Подробный пересказ снижает ценность рецензии: во-первых, неинтересно будет читать само произведение; во-вторых, одним из критериев слабой рецензии справедливо считается подмена анализа и интерпретации текста его пересказом.

Некоторые рецензенты предпочитают нетривиальный ход – они начинают с того, чем другие обычно заканчивают. Вот пример из рецензии, опубликованной в одном из номеров журнала “Новый мир”: “Начать хотелось бы с того, чем нормальные люди заканчивают, — с резюме, с главного акцента: возможно, перед нами сочинение из ряда самых интересных, а то и самых значительных за последние годы” (М. Бутов. У кого суп жидкий, у кого жемчуг мелкий, или Самый настоящий роман // Новый мир. 1999. № 6).

Всякая книга начинается с названия, которое в процессе чтения как-то интерпретируешь, разгадываешь. Слово, вынесенное в заглавие, невольно становится ключом к последующему тексту. Предложите ученикам поразмышлять над вопросом: какие личные, культурные и литературные ассоциации возникают в памяти, когда вы читаете название произведения?

Очевидно, при чтении (произнесении) названия у читателя должен возникнуть ряд ассоциаций, помогающий более глубокому и многогранному восприятию самого текста. Название хорошего произведения всегда многозначно, это своего рода символ, метафора. В качестве примера обратимся к изящному рассказу Татьяны Толстой “Йорик”, рассказу, подобному маленьким, но дорогим вещицам, рекламируемым на страницах модных дамских журналов. Кстати, впервые “Йорик” был опубликован в журнале “Vogue” за июль—август 1999 года. (Оригинальную систему работы по интерпретации этого текста разработала московская преподавательница И. Склярова.)

Йорик – имя шекспировского героя, шута, к черепу которого обращён монолог Гамлета: “Бедный Йорик! Я знал его, Горацио. Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки…” Так возникает тема памяти, отношения поколений, тема времени, его неостановимого движения.

В рассказе Т. Толстой имя покойного шута отдано киту, кусочек китового уса которого хранится в старой жестянке на подоконнике вместе с другими мелочами, вызывающими в памяти картинки прошлого. И появляется это имя только в последнем абзаце: “…наш, наш собственный, личный, серый и гладкий полосатик, наш бедный Йорик, рыбы не ел, рыбаков не обижал, прожил жизнь короткую и светлую, — нет, нет, долгую, долгую жизнь, она длится и посейчас, она будет длиться, пока из жестянки на дребезжащем подоконнике чьи-то неуверенные, задумчивые пальцы будут вылавливать и отпускать, вылавливать и отпускать молчаливые, чудесные черепки времени. Зажать в кулаке частичку Йорика, молочную и прохладную, — и сердце молодеет, стучит и рвётся, и кавалер барышню хочет украсть, и вода бьёт фонтаном на все стороны моря, и мир вращается, крутится, вертится, хочет упасть, и стоит на трёх китах, и срывается с них в головокружительные бездны времени”. И читатель уже заворожён водопадом метафор, сравнений и ассоциаций, которыми пронизан рассказ, заставляющий ощутить течение времени, обратиться памятью своей к прошлому, задуматься о своей жизни и о жизни людей уже ушедших, и сжимается сердце от невозможности удержать ушедшее (уходящее).

Первое предложение или первый абзац. Можно прочитать первый абзац текста вслух и предложить ученикам спрогнозировать, о чём пойдёт речь в дальнейшем, какие ожидания вызывает у читателя этот абзац. Затем прочитаем последний абзац – ожидали ли вы подобного финала или здесь возникает эффект обманутых ожиданий? Попытаемся найти Ключевые слова в первом предложении: “На подоконнике моего детства стояла круглая жестянка пыльного цвета с чёрной надписью: “Дорсет. Свиная тушёнка”” (Т. Толстая. Йорик). “Подоконник моего детства…” У каждого в детстве есть свой подоконник. Этим предложением задается интонация доверительного разговора с читателем, оно заставляет читателя обратиться к собственному детству, к воспоминаниям о нём.

Многое для понимания и интерпретации текста может дать Анализ композиции. Размышления над тем, какие композиционные приёмы (антитеза, кольцевое построение и т. д.) использованы в произведении, помогут рецензенту проникнуть в замысел автора. Текст в большинстве случаев выстраивается определённым образом, несущим на себе особую смысловую нагрузку. Эта последовательность никогда не бывает случайной. На какие части можно разделить текст? Как они расположены? Пусть ученики дадут свою интерпретацию расположению частей произведения. Так, например, рассказ Т. Толстой можно разделить на три части. В первой описывается “маленькая, сварливая жизнь мелкого населения Дорсета”. Во второй, центральной, а значит, самой важной, но и самой короткой, – всего шесть предложений, но зато каких! (Например, первое из них представляет собой целый период, завершающийся афористичным: “Чтобы пересказать жизнь, нужна жизнь. Пропустим это”.) Третья часть, в которой наконец выныривает из холодных волн памяти бедный Йорик, пересыпана литературными реминисценциями и приметами времени. Их интересно узнавать и угадывать, чтение сопровождается увлекательной игрой. И – вся жизнь в одном предложении: “Тонкая талия – пышные волосы – трудная любовь – долгая жизнь – дети, которых волочат за руку по морям и континентам, — вот и войнам конец, делу венец, союзники шлют нам добротную свиную тушёнку; мы съели её и сплюнули в освободившуюся тару косточки, зубы и усы”. За иронией прячется глубина переживаний. Здесь особенности индивидуального стиля писательницы становятся еще более очевидными.

В каждом талантливом произведении писатель создаёт свой неповторимый мир. В нём время и пространство существуют по особым законам. Задумаемся, что ценно в этом мире? Иногда на это в тексте есть прямые указания, переданные через Ключевые слова. С их помощью писатель подаёт сигнал нам, тем, кто читает и интерпретирует текст. В рассказе Т. Толстой это слова, связанные со временем, с памятью, отбирающей и сохраняющей события прошлого: “...подоконник моего детства, сердце молодеет, чудесные черепки времени, бездны времени”.

Проникнуть в созданный автором мир произведения может помочь Художественная деталь. Так, “Йорик” целиком построен на детали, он как будто вырастает из крошечного осколка: “...и без конца всплывала, проваливалась на дно и снова вылавливалась мутно-костяная пластинка, не пригодная ни на что”.

Даже форма глагола может многое сказать опытному читателю. “За окном ходил трамвай, дребезжало стекло, сотрясался подоконник, и мелкое население “Дорсета” тихо позвякивало, как будто там шла своя маленькая, сварливая жизнь” — все глаголы несовершенного вида, стоят в форме прошедшего времени, снова подталкивая читателя к мысли о том, что главные события остались в прошлом, они тянутся, не завершаясь и не отпуская героев. Или игра видо-временными формами глаголов в густо насыщенном метафорами и эпитетами тексте: “…шурша шелками и дыша французскими духами и модными норвежскими туманами, и головы оборачивались ей вслед, и сердца бились, и она неосторожно полюбила, и вышла замуж, и началась война, а потом революция, и она родила папу…” Так одно предложение занимает почти целый абзац, включая описание целой жизни. Исследуя художественные приёмы писательницы, в данном случае свободно можно говорить о наследовании в её творчестве традиций литературы начала века, отголосков бунинского и набоковского стиля. Даже синтаксическое строение предложения, использование простых и сложных предложений, вводные слова и однородные члены дадут опытному читателю-рецензенту пищу для размышлений.

Хорошо, если при подготовке к написанию рецензии удастся найти такое признание, которое мы находим в интервью Т. Толстой, открывающем совместный сборник Татьяны и Наталии Толстых “Сестры” (1998): “Для меня единственный способ совладать с унынием любой действительности – опоэтизировать её… А поэтизировать бодрую, конструктивную пошлость мне не с руки. Мне ближе… то, что называется “поэзией умирающих усадеб”. Чтоб было всё кривое и поросшее лопухом… Как не привнести лирику в мусор!” Это признание даёт возможность читателю посмотреть на произведение с новой точки зрения. Поэтому ещё раз отметим, что в течение средней и старшей школы нелишним будет собирать и записывать такие цитаты в конце тетради. Записывать их, например, под рубрикой “Писатели о себе и своих произведениях”. Глядишь, к 11-му классу накопится серьёзный объём полезных материалов.

Когда начинать учиться писать рецензию? Вряд ли кто-нибудь будет спорить с тем, что начинать готовить к сочинению-рецензии нужно уже в 5-м классе. Пусть ученики делятся своими размышлениями о том, какое впечатление произвела на них не только прочитанная книга, но и мультипликационный фильм или театральный спектакль. И после того как они высказали своё отношение, предложите им объяснить, как, при помощи каких средств добивается автор (режиссёр) такого яркого эмоционального впечатления. Замечательно, если после изучения произведения по школьной программе ученик попытается сформулировать и записать в тетради, чем, на его взгляд, это произведение отличается от других, уже изученных, в чём его особенности.

Можно предложить задание дописать абзац, воспользовавшись первым предложением из статьи “взрослого” театрального критика: “В детском, что следует из названия, театре играют спектакль, затрагивающий очень взрослые проблемы…”; или: “Приходя в театр, зрители ожидают богатых декораций, неожиданных спецэффектов, яркой игры актеров, оригинального прочтения популярного текста, живых танцев… Оправдались ли их ожидания?”; или: “Как только занавес раздвигается, перед зрителем предстает…”; или: “Режиссер изменяет текст так, что читать интереснее, чем смотреть…” Можно предложить ученикам сделать рекламу или написать сценарий рекламного клипа на произведение школьной программы.

В 6–7-х классах любопытные результаты даёт работа над фильмом замечательного режиссёра Ю. Норштейна “Цапля и Журавль”, снятым по мотивам русской народной сказки. Во-первых, фильм вызывает непосредственный эмоциональный отклик. Во-вторых, он очень талантливо и “прозрачно” сделан, так, что даже шестиклассники могут выявить некоторые приёмы, благодаря которым достигается такой эффект. Сам Ю. Норштейн в одном интервью так определил поэтику фильма: он “находится на пересечении двух поэтик – чеховской и гоголевской”. Тем интереснее в старших классах после изучения прозы Гоголя и Чехова снова вернуться к этому фильму Норштейна, ещё раз посмотрев его и познакомив учеников с приведёнными выше словами режиссёра.

Разумеется, такую работу трудно назвать созданием рецензии в классическом смысле этого слова. Скорее, это размышления об увиденном, попытка понять, как удаётся автору создать такое впечатление у зрителя или читателя. В старших классах ученики с огромным удовольствием пишут рецензии на мультфильм того же режиссёра “Сказка сказок” (кстати, по результатам опроса 35 журналистов, кинокритиков, продюсеров и прокатчиков из 10 стран мира на Олимпиаде мультипликационного кино в США этот фильм был признан лучшим мультипликационным фильмом всех времён и народов).

И последнее. Не забудем, что “судить писателя следует по законам, им самим над собой признанным”. И следует помнить, что главный судья и критик – это время. Время всё расставит по своим местам. А пока нынешние выпускники оценивают произведения современной (им? нам?) литературы. Может быть, кому-то из сегодняшних школьников предстоит стать литературными критиками, а экзамен для них – только первый шаг. Но, по словам Лао Цзы, путешествие в тысячу ли начинается с одного шага…