К разграничению директивных высказываний

Н.Шаропова (СамГУ)

Директивные высказывания (в традиционных классификациях- побудительные предложения-высказывания) репрезентируют акт волеизъявления говорящего субъекта, которое проявляется в понуждении адресата сообщения к определенному поведению. Класс директивных высказываний объединяет, как правило, высказывания со значениям и приказа, требования, распоряжения, указания, просьбы, мольбы, совета, рекомендации, предостережения, приглашения, угрозы. Представляется однако спорным включение высказываний-угроз в класс директивных высказываний, поскольку в семантическом плане высказывания-угрозы отличаются от высказываний-просьб, — советов, приказов и т.п..

Директивные высказывания объединены одной семантической общностью — «лицо каузирует действие (состояние) другого лица» (Haverhate, 1979: 194).* Этот семантический компонент является основой директивных высказываний, репрезентирующих семантическое отношение: лицо воздействует на другое лицо с целью каузации ответного акта. Семантическое содержание директивных высказываний, рассматриваемых в денотативно-референтном плане (реляционная структура), может быть представлено в виде конфигурации релятора и зависимых от него трех аргументов, обладающих определенными ролевыми характеристиками (Богданов, 1977:37). Первый аргумент обозначает носителя каузации (говорящего), второй аргумент указывает на объект каузации (слушающий) и третий аргумент репрезентирует цель каузациаузируемое событие, представляющее собой ответный акт. Позиции первого и второго аргументов замещаются только предметными именами, которые выполняют семантические функции агенса и пациенса. Позиция третьего (целевого) аргумента не может быть замещена предметным именам. Она замещается предикатной конструкцией, включенной в реляционную структуру в качестве зависимого (включенного)компонента или же предикатными именами, которые репрезентирует соответствующие ситуации, являясь своего рода их номинантами (Романов, 1985:91) Реляционная структура высказываний со значением угрозы образует семантическую конфигурацию, состоящую из релятора и трех зависимых аргументов: аргумента носителя каузации, аргумента объекта каузации и аргумента, указывающего на инструментальный характер процесса каузации.

Позиция первого аргумента замещается одушевленным предметом. В cемантическом плане он выполняет функцию агенса. Позиция второго аргумента замещается предметным именем» которому, приписывается семантическая функция инструментатива *(Филлмор, 1970) Например: Я убью тебя ! Сени ўлдираман! I will kill you!

Сравнивая семантические конфигурации директивных высказываний и высказываний со значением угрозы, можно обнаружить существенные различия в их строения, во взаимоотношениях между аргументами и релятором. Кроме того, директивные высказывания подразделяются на констативные и перформативные, в которых иллокуционный акт репрезентируется соответствующим глаголом: для приказа приказывать, для совета — советовать для просьбы — просить. Например: Ўтиришингизни сурайман. Лочин ундан ўтиришини сўради. Pete asked him to take а seat, I ask уоu to take а seat. Аналогично и с другими высказываниями директивного класса.

Иллокуционный аспект высказываний со значением угрозы не находит соответствующий репрезентации в глагольной лексеме в перформативном использовании таких высказываний (Я угрожаю написать тебе письмо!).

Представляется спорным наличие иллокуционного аспекта угрозы в высказываниях типа: . Сени ўлдираман! I will kill you!... (ср: Сени ўлдиришни буюраман). Можно предположить, что такие высказывания являются включенными (в качестве зависимого аргумента) в реляционные структуры других высказываний, например, обещаний, утверждении. Например: Сени ўлдиришимни эълон (маълум киламан) (ўлдиришга ваъда бераман).

По определению Р.М.Малиновича угроза относится к ряду эмоциональных категорий, семантическая и прагматическая связь между состоянием страха и угроза очевидна, «ибо она является причинно-следственной связью интеллектуальной природы» *(Малинович, Семенова, 1990:59). Угроза, находящая свое выражение в вербальных актах одного из участников коммуникации (говорящего), детерминует поведение другого участника (слушающего). Причем, в намерении говорящего вполне осознанно запланировано ожидание конкретной реакции адресата, который учитывает определенные условия и последствия, связанные с высказыванием первого. Поэтому коммуникативно-прагматический смысл предложений угрозы состоит в том, что они в любой форме содержат в себе предписание, неисполнение которого адресатом связано с серьезными для его существования последствиями. Данное обстоятельство диктует вербальное и невербальное поведение на речевой акт, содержащий в себе угрозу. *(Малинович, Семенова, 1990: 59).

Таким образом, высказывания-угрозы по своему семантико-прагматическому характеру отличается от других директивных высказываний. Что же касается вопроса о том, что угроза может быть выражена каким-либо высказыванием из класса директивных высказываний, то в данном случае можно считать, что речь идет о коммуникативных трансформациях таких высказываний. Однако в семантическом плане такие высказывания остаются директивными.

В класс директивных высказываний входят и высказывания-предостережения, которые, как может показаться на первый взгляд, сходны с высказываниями со значением угрозы. При анализе однако оказывается, что реляционная структура высказываний-предостережений отличается от реляционной структуры высказываний-угроз. Так, например, позицию третьего аргумента в реляционной структуре предостережении занимает предикативная конструкция, в то время как в реляционной структуре высказываний-угроз позиция третьего аргумента заполняется предметным именем. Кроме того, высказывания-предостережения употребляется в речевых актах в перформативном и констативном значениях. Например: Мен сени ушбу ишни бажармаслик тўгрисида огохлантираман. У кизини ёмон кишилар билан дўст бўлмаслик хакида огохлантиради. На основании вышеизложенных причин высказывания со значением угрозы не включается в класс директивных высказываний.

Перейдем теперь к рассмотрению директивных высказываний. В семантическом плане директивные высказывания имеют одинаковую реляционную структуру, отличаясь друг от друга семантикой глагольной лексемы в позиции релятора (о реляционной структуре подробнее *см. Сусов,1973). Однако глагольные лексемы, замещающие позицию релятора, образуют тематическую группу глаголов, объединенных одной семантической

общностью: волеизъявление, желание побудить слушающего к действию.

Семантическая общность директивных глаголов позволяет производить замену одних глаголов на другие не только внутри одного типа (класса), но и в других смежных типов, например, поздравления, извинения, соболезнования. Например: Менинг табригимни кабул килишингизни сўрайман! Сизни табриклайман! Мени кечиришингизни сўрайман – Мени кечиринг! Однако такие замены (примеры с поздравлением и извинением) не дают оснований считать эти высказывания директивными, хотя в их реляционных структурах позиция релятора замещается глагольной лексемой «сўрайман». В данном случае не следует вести речь о какой-либо «десементизации» названной лексемы, как это может показаться на первый взгляд. По-видимому, можно предположить идиоматическое употребление таких лексем, как «сўрайман» в перформативном использовании.

Понятие идиоматическое использование конкретных словосочетаний, закрепление форм, клише за определенными актами связано с социальным

характером речевого общения, проявлением их в типовых социальных ситуациях. Формы и типы таких оборотов выработались в процессе общественной практики людей, так как «словесное общение неразрывно сплетено с общениями иных типов, вырастая на общей с ними почве производственного общения. В своей конкретной связи с ситуацией речевое общение всегда сопровождается социальными актами ритуала, церемонии и т.п., являясь часто только их дополнениями и неся служебную роль» *(Бахтин, 1979: 360 ) Сравните, например, употребление таких клишеобразных форм справок, как: Настоящим удостоверяю, что..., ушбу воситасида тасдиклаймизки.... Или формы заявлений, клятв, присяг. Поэтому клишеобразные формы употребления перформативных глаголов просьбы, которые связаны с этикетом, не следует включать в разряд директивных высказываний.

В предлагаемом подходе к разграничению директивных высказываний, установлению их коммуникативного статуса следует исходить из того, что процесс говорения понимается как часть деятельности в коммуникативном процессе, который в свою очередь является составной частью человеческой деятельности. Деятельность в коммуникативном процессе понимается как сложное, комплексное действие, которое в конечном счете сводится к трудовой деятельности. Тем самым речевая деятельность мыслится как некий элемент системы неречевой деятельности (Хартунг, 1989:41).

Директивные высказывания представляют собой сложное комплексное действие: речевое действие говорящего и действие слушающего, которое ожидается говорящим и должно найти свое выражение при проявлении коммуникативного эффекта. На действенный характер директивных высказываний указывал М.М.Бахтин: «Ситуация и аудитория заставляют внутреннюю речь актуализироваться в определенное внешнее выражение, которое непосредственно включено в невысказанный контекст, восполняется в нем действием, поступком или словесным ответом других участников высказывания. Все они (особенно такие, как приказания, просьбы) требуют внесловесного дополнения» *(Бахтин, 1979: 98).

За основу в разграничении директивных высказываний предлагается, взять действие, которое обозначено говорящим и ожидается им от слушающего. Характер и направленность такого действия определяется в некоторое степени глагольное лексемой в позиции релятора.

Обозначив стрелкой направленность речевого действия, можно получить следующую схему, которая репрезентирует акт каузирования ответного действия: а х с, где А — автор просьбы, совета, приглашения (т.е. говорящий), С — слушающий, на которого направлено высказывание

Х. Акт речевой каузации и его направленность одинаковы во всех директивных высказываниях. Однако ответное действие слушающего будет различным. Так, в директивных высказываниях-приказах, основанных главным образом на объективной воле говорящего, на правомочности говорящего произносить форму приказа и на подчинении такому приказу, слушающий обязан выполнить его в пользу говорящего.

Ситуация общения, взаимоотношение участников общения оказывают определенное влияние на слушающего, в результате чего он не сможет отказаться от совершения ответного акта.

Невозможность отказа от совершения ответного действия основана на пресуппозиционном характере приказа: коммуникативный эффект наступает только тогда, когда приказу следует в обязательном порядке. невыполнение приказа слушающим может привести к нарушению норм социального поведения в обществе и дает право применять санкции к нарушителю существующих норм. Употребляя форму приказа, говорящий предполагает, что слушающему пресуппозиционный характер приказа. Он уверен в том, что его приказ не встретит препятствий для успешного выполнения. Поэтому форма приказания, как подчеркивал М.М.Бахтин, определяется теми препятствиями, которые может встретить, степенью повиновения.

Пресуппозиционный характер высказываний-просьб заключается в возможности выполнения просьбы слушающим. Поэтому говорящий обязан учитывать не только возможность совершения указанного действия слушающим, но и отказ от него. Например: Илтимос, эртага келинг. Кечирасиз-у, буни бажара олмайман. Please, would уоu сome tomorrow. Sorry, but I сап't do it. Возможность отказа слушающего от совершения указанного действия реальна и не связана с применением санкций против слушающего.

Функционирование высказываний-советов связано с пресуппозицией возможности следования такому совету. При этом каузирование речевого воздействия советов связано, главным образом, с оценкой слушающего о возможности (невозможности) следования совету. Это означает, что если в приказах, просьбах ответный акт совершается в пользу слушающего.

Позиция говорящего сводится к тому, чтобы указать на ответный акт, а позиция слушающего заключается в оценке возможности следования такому совету, например: Касалхонага боришингни маслахат бераман. Касалхонага борсанг яхши бўлар эди. I advice you to go to the hospital. It would be better for you to go to the hospital.

Сходными с советами в коммуникативном плане являются высказывания-предложения, каузирования ответного акта в которых основано на пресуппозиции возможного следования названному предложению. При этом каузироваемое действие (ответный акт) совершается как в пользу говорящего, так и слушающего: Мен Билан Тошкентга боришга таклиф киламан; Мен билан Тошкентга борсанг яхши бўларди. I invite you to go with mе to Tashkent; It would be nice to go with me to Tashkent.

В отношении других директивных высказываний можно сказать, что их коммуникативный статус также связан с направленностью ответного акта и с функционированием пресуппозицией, характеризующих такие речевые акты. Так, например, высказывания-рекомендации характеризуются не только пресуппозицией возможного следования указанной рекомендацией, но и пресуппозицией компетентности лица, дающего рекомендацию. Высказывания-предостережения связаны с пресуппозицией возможности выполнения указанного предостережения и совершением действия в ответном акте в пользу слушающего.

Некоторые директивные группы, основанные на общности направленности действия, например: приказ, требование, распоряжение. Другие же директивы, несмотря на кажущуюся их структурно-семантическую

близость, кардинально противоположны; сравните, например: совет и приглашение, указание и рекомендации и т.п.

Общность направленности действия в каузируемом акте является основой для коммуникативных трансформаций директивных высказываний, которые возможны только внутри выделенных групп директивных высказываний. Причем, трансформацией могут осуществляться только в определенном порядке В случае совпадения направленности действия в ответном акте (например: просьба и мольба, совет и рекомендация и т.п.) регулятором его может выступать прагматическая или же другие пресуппозиции.

Литература

1. Haverkate Н. Impossible Sentences in Spanish-Amsterdam New-York, 1979. p-194

2. Романов А.А. Способы реализации илоокутивного потенциала директивных высказываний//Контрастивная и функциональная грамматика.— Калинин, 1985. — с.91.

3. Филлмор Ч. Грамматика употребления глагола hit и break в английском языке. — В кн. Сборник переводов по вопросам информационной теории и практики. — М., 1970, №16, с.40-53.

4.Малинович Ю.М., Семенова И.М. Коммуникативно-прагматический класс предложений угрозы//Логико-семантические и прагматические проблемы текста. — Красноярск, 1990. — с.58-63.

5. Ук.соч., с.59.

6. Сусов И.П. Семантическая структура предложения. — Тула, 1973. — 141 с.

7.Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. -М.: Искусство, 1979.- 360 с.

8.Ук.соч. с.98.

Шаропова Н. «Буйруљ маъносидаги нутљий бирликларни таснифлаш». Маљолада буйруљ мазмунини англатувчи нутљий бирликларнинг таснифий белгилари ёритилган. Ушбу таснифда семантик ва прагматик курсаткичларга асосланиш таклиф љилинади.

Sharopova N. “Differentiation of directive speech acts”. The article deals with principles of differentiation of the derictives-а special class of speech acts. Combination of semantic-and pragmatic criteria is proposed, for their classification.

К разграничению директивных высказываний