Художественный мир И. А. Бунина

Еще при жизни И. А. Бунина о нем заговорили, как о блестящем мастере не только российского, но и мирового уровня. В 1933 г. первому из наших соотечественников ему была присуждена Нобелевская премия по литературе.

В чем Бунин остался верен художественным принципам русской классики? Как он развивает и обновляет отечественные литературные традиции, какие особенности творчества позволяют говорить о нем как о видном мастере художественного слова XX в., о писателе общеевропейского и мирового масштаба?

Рассмотрим важнейшие смысловые константы художественного мира И. Бунина.

В основе повествования автора почти всегда - поток памяти, которая для него существует в виде прапамяти как чувства собственной неразрывной связи со "Всебытием" (используемый Буниным термин), с предками, как припоминание своих прежних жизней. Существовать без памяти - величайшая трагедия. Только закрепленное памятью прошлое составляет для Бунина предмет высокого искусства. В одном из своих писем он замечает: "Пока живешь - не чувствуешь жизни". Потому излюбленные герои И. Бунина - люди не разума и логики, но те, кто носит в себе первобытную мудрость инстинктов, не рефлектирующие, а цельные и пластичные личности.

Невозможно одновременно оценить и понять переживаемый момент. Так, запаздывание нашего осознания прекрасно передано Буниным в рассказе "Солнечный удар". Жизнь - это всего лишь материал, из которого человеческая душа с помощью памяти вырабатывает что-то эстетически ценное. Бунин испытывает неприязнь к категории будущего, не обещающего ничего кроме смерти. Писатель пытается возвратить "утраченное время". Именно это проявляется в его автобиографическом романе "Жизнь Арсеньева".

В художественном мире Бунина наиболее четко проявляется чувство одиночества - одиночества вечного, вселенского, как неизбежного и непреодолимого состояния человеческой души. Непознаваемая мировая тайна порождает в душе писателя одновременно "сладкие и горестные чувства". К чувству радости и упоенности жизнью примешивается томящее чувство тоски. Радость жизни для Бунина - не блаженное и безмятежное состояние, а чувство трагичное, окрашенное тоской и тревогой. Вот почему любовь и смерть у него всегда идут рука об руку, неожиданно соединяясь с творчеством.

В творчестве Бунина постоянно присутствуют мотивы любви, смерти и преображающей силы искусства.

Едва ли не главная жизненная страсть Бунина - любовь к перемене мест. В 1880-1890-е гг. он много путешествовал по России, затем объездил Европу, странствовал по Ближнему Востоку и странах Азии. Иногда в качестве материала для своих произведений Бунин использовал не только впечатления о происходящем в русской глубинке, но и свои зарубежные наблюдения.

По отношению к русской действительности позиция Бунина выглядела непривычно. Многим своим современникам он казался бесстрастным, "холодным", хотя и блестящим мастером, а его суждения о России, русском человеке, русской истории - слишком отстраненными. Бунин старался дистанцироваться от мимолетных социальных тревог, избегая в своем дореволюционном творчестве публицистичности. При этом он необычайно остро ощущал свою принадлежность к русской культуре, "роду отцов своих". Для оценки российской действительности Бунину всегда была нужна дистанция - хронологическая, а иногда и географическая. Например, будучи в Италии Бунин писал о русской деревне, тогда как в России создавал произведения об Индии, о Цейлоне, Ближнем Востоке.

Бунин одинаково ярко проявил себя и как прозаик, и как поэт, и как переводчик. Еще в 1886-1887 гг. до публикации первых стихов и рассказов он с увлечением работал над переводами "Гамлета". В печати появлялись его поэтические переводы Петрарки, Гейне, Верхарна, Мицкевича, Тениссона, Байрона, Мюссе и др. Вершиной этого периода стал перевод "Песни о Гайавате" Г. Лонгфелло, который был опубликован в 1896 г.

Школа поэтического перевода с ее поиском единственно возможного слова во многом помогла писателю в совершенстве овладеть и формой классического русского стиха. Огромное количество прочитанных им книг способствовало обогащению его поэтической кладовой.

Бунин обладал необычайно острым зрением, позволяющим ему разглядеть звезды, видимые другими лишь в телескоп, поразительным слухом - интересно, что по звуку колокольчиков мог определить, кто именно едет.

Бунин был чрезвычайно строг к точности изображения. Все, кто знал писателя, неоднократно убеждались, с какой трепетностью он относился к каждому печатному слову, вплоть до того, что его серьезно могла огорчить даже неправильно поставленная запятая.

Вплоть до выхода книги в свет он не переставал до последней минуты вносить поправки и уточнения в текст.

Более чем шестидесятилетний путь Бунина в литературе хронологически можно разделить на две примерно равные части - дооктябрьскую и эмигрантскую.

Юношеские, большей частью подражательные стихи Бунина представляют интерес лишь постольку, поскольку характеризуют его тогдашние настроения (мечты о счастье, ощущение единства счастья и страдания и др.). В ранней прозе автора присутствуют черты, позднее исчезнувшие из других произведений Бунина: юмор (в очерках "Мелкопоместные", " Помещик Воргольский" проглядывают гоголевские нотки), свойственное А. П. Чехову изображение пошлости и тоски мещанской жизни ("Тарантелла", "День за днем").

Подлинное мироощущение Бунина проявилось в таких его рассказах, как "На хуторе", "На Донце", "Перевал", "Антоновские яблоки", "Скит", "Сосны" и др. Уже в рассказе "На хуторе" (1895) есть и сожаление о быстротечности человеческой жизни, и внезапная мысль о неизбежности смерти, и одиночество человека.

В изображении деревни Бунин изначально был далек от идеализации крестьянства. Особенно ярко это показано в рассказе "Федосеевна", главная героиня которого - нищая больная старуха, выгнанная дочерью из дома. Бунина интересуют не социальные конфликты, а взаимоотношения человека и природы, дарующей спасительное успокоение. Во многих произведениях автора стрекот насекомых и пение ночных цикад станет постоянным символом неиссякаемой и загадочной силы жизни.

Бунин строит свои рассказы не на хронологической последовательности, а на технике ассоциаций. Его сравнения основаны на зрительных, звуковых и вкусовых ассоциациях: "как лисий мех леса", "шелки песков", "огненно-красная змея молния". В рассказе "Сосны" проявляется одна из самых замечательных особенностей творчества Бунина - избыточность ярких, выразительных, но как бы лишних и ненужных деталей. Это зачарованность детальностью объясняется стремлением автора запечатлеть неповторимое многообразие мира.

Одновременно с "Антоновскими яблоками" Бунин пишет осеннюю поэму "Листопад". В этом первом поэтическом шедевре автора можно проследить все особенности зрелой поэзии Бунина: простоту, спокойную без ложного пафоса интонацию, намеренную традиционность стиха, намеренные прозаизмы, приближающие поэтическую речь к разговорной.

Почти все бунинские рассказы начала века бессюжетны и лиричны ("Туман" - описание чувств лирического героя в туманную ночь на корабле, "Заря всю ночь" - переживания девушки накануне свадьбы и т. д.); драматизм его рассказов не в сюжетном конфликте, а в самой атмосфере повествования. Началу действия часто предшествуют автономные и как бы излишние картины, а за завершением действия часто следует "постскриптум", неожиданно открывающий новую перспективу ("Красный генерал", "Клаша", "Легкое дыхание"). Незаконченность и недосказанность повышают активность читательского восприятия. Различные описания и отступления у Бунина разрушают последовательный ход действия, а само действие как бы распадается на отдельные блоки-сегменты ("Старуха" - набор независимых сценок и картин, "Братья" - несколько независимых друг от друга героев).

Бунин никогда не комментирует свои впечатления и отношение к изображаемому, а старается передать нам в непосредственном виде само ощущение, заразить, загипнотизировать чувством. Понимание стихийности мышления и его неподвластности сознательному волевому усилию обусловливает необычное, нелогичное для традиционного психологизма поведение бунинских героев. Для Бунина конкретная жизненная ситуация не содержит в себе нравственной проблемы, ибо самая главная проблема - жизнь, управляемая вечными и не известными нам законами. Человек же у Бунина - далеко не вершина творения, а жалкое, может быть, наименее совершенное создание.

С глубоким пониманием психики связан и интерес Бунина к состоянию сна, бреда, галлюцинациям (предсмертные видения землемера в "Астме", "Сны Чанга", "Сон епископа Игнатия Ростовского", сон Мити в повести "Митина любовь") - это своеобразная возможность выйти за пределы нашего "я", преодолев границы индивидуального сознания.

Значимое место в творчестве Бунина занимали его размышления о таинственной русской душе, которые со всей полнотой воплотились в повести "Деревня", вызвавшей в читательских кругах сенсацию своей беспощадностью, смелостью и вызовом общепринятому мнению. Одна из самых удивительных черт русского характера, которой не устает поражаться Бунин, - это абсолютная неспособность к нормальной жизни и отвращение к будням ("постыла им жизнь, ее вечные будни"). Повседневная работа при таком ощущении жизни - одно из самых тяжких наказаний. Однако апатия в обыденной жизни сменяется неожиданной энергией в чрезвычайных обстоятельствах. Например, один из персонажей "Деревни" - Серый ленится заделать дыры в крыше, но первым является на пожар.

Желание освободиться от тоскливого существования толкает героев либо на неожиданный поступок, либо на нелепый и бессмысленный бунт. Так, бунтующие мужики грозят убить Тихона Красова, а потом, как и прежде, почтительно кланяются ему. Описывая грубость, зависть, враждебность, жестокость крестьян, Бунин никогда не позволяет себе обличительный тон, он предельно правдив и объективен. Однако это не холодная констатация ужасающей действительности, а жалость и сострадание к "мечущимся и несчастным" и даже самобичевание.

И в повести "Суходол" основная тема - русская душа, которая разрабатывается на примере дворянства. Именно в сходстве русских крестьян и дворян видит Бунин главную причину вырождения деревни, дворянство поражено все той же болезнью - русская тоска, нелепость, иррациональность поступков. Тема русской души дается в "Суходоле" в совершенно ином художественном ключе, нежели в "Деревне", где тщательно выписаны мельчайшие детали. "Суходол" - произведение, где эмоциональная атмосфера создается переплетением и развитием повторяющихся мотивов, т. е. использованы "музыкальные" принципы композиции. Суходол - это не реальный объект, а лишь воспоминания о нем. Суходол уже не существует - живут лишь остатки старины, отраженные зыбким светом прошлого.

Октябрьская революция заставила писателя в 1918 г. покинуть Москву, а в начале 1920 г. навсегда расстаться с родиной. В дневнике Бунина этих лет, опубликованном в эмиграции под заголовком "Окаянные дни", особенно ярко и предельно ясно раскрываются причины, побудившие писателя покинуть страну. Заметки Бунина отличаются высокой концентрацией страстной неприязни к большевизму, которая носит не только моральный, но и эстетический характер. В этом проявилась его главная черта - видеть в основе трагизма мира не контраст добра и зла, а контраст красоты и уродства, служить "красоте и правде". Бунин описывает кровавые оргии большевиков в захваченной ими Одессе, отвратительные нравы "красной аристократии".

В эмигрантский период проза Бунина становится эмоциональной, музыкальной и лиричной. В новом витке творчестве поэзия и проза сливаются в некий совершенно новый синтетический жанр. Теме исторической памяти посвящены рассказы "Косцы", "Русь", "Святитель", "Божье дерево", где Бунин снова возвращается к теме русской души. В эмиграции Бунин еще острее чувствовал таинственную жизнь русского слова, достигая языковых вершин и обнаруживая удивительное знание народной речи. Еще большее мастерство проявляется в музыкальной организации его прозы.

Все большее место начинает занимать в творчестве Бунина тема любви, которая станет главной в его последней книге "Темные аллеи", которую сам писатель считал своим самым совершенным созданием. Особенно в этой книге поражает ее свежесть и молодая сила чувств.

Совершенно новый характер прозы Бунина нашел свое выражение в создании им нового литературного жанра - миниатюр, когда сама деталь стала рассказом. Некоторые из них написаны ради одной-единственной фразы или одного слова ("Слезы", "Людоедка", "Петухи"). Они предельно конкретны, в них нет иносказаний, и фактически отсутствует метафоричность. Миниатюры воспринимаются как поэтический текст, они пронизаны системой лексических и звуковых повторов.

Самая замечательная книга Бунина в эмиграции - это его роман "Жизнь Арсеньева". В романе автор воссоздает своего восприятия жизни и переживание этого восприятия. Это произведение о "восприятии восприятия" или память о памяти. По Бунину, память очищает прошлое от всего ненужного, наносного и выявляет его подлинную суть, делает видимым эстетическое в повседневном. В романе присутствуют время прошлого и время настоящего повествования, нередки "переброски" из одного времени в другое, а иногда и нарушения временной последовательности. Однако это не объективная реконструкция прошлого, а создание особого мира, иной реальности благодаря сознанию автора, где "ничтожные и обыденные вещи" становятся загадочно прекрасными. "Жизнь Арсеньева" - уникальное произведение в русской литературе, поразительное по своему внутреннему психологизму, отсылающему к произведениям Толстого и Достоевского.

Незадолго до смерти Бунин работал над книгой о Чехове. Он так и не успел ее завершить. Книга вышла в свет после смерти Бунина в Нью-Йорке.