О «Маленькой трилогии» А. П. Чехова

В 1898 г. в печати появились три чеховских рассказа - "Человек в футляре", "Крыжовник" и "О любви", объединенных не только общим авторским замыслом, но и сходной композицией ("рассказ в рассказе"). Уже само название первого произведения этого цикла знаменательно. Оно построено на явном противопоставлении, антитезе: человек и футляр. Беликов прячется от мира, максимально ограничивая свое пространство, предпочитая широкой и вольной жизни тесный и темный футляр, который становится символом обывательской косности, равнодушия, неподвижности. В Беликове, учителе древнегреческого (мертвого) языка, есть что-то мертвенное, нечеловеческое. Лишь когда он уже лежал в гробу, "выражение у него было кроткое, приятное, даже веселое, точно он был рад, что, наконец, его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет". Однако смерть Беликова еще не означала победы над беликовщиной...

Брат Ивана Ивановича (одного из рассказчиков), "добрый, кроткий человек", осуществив мечту своей жизни и купив усадьбу, становится похожим на свинью ("Крыжовник"). Его история дает основание рассказчику вступить в полемику с идеей одного из народных рассказов Л. Толстого: "Принято говорить, что человеку нужно только три аршина земли. Но ведь три аршина нужны трупу, а не человеку... Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа". Так художественный образ пространства становится одним из основных способов выражения авторской концепции. Узкому, замкнутому пространству (футляр, три аршина, усадьба) противопоставляется невиданно широкий простор - весь земной шар, необходимый свободному человеку.

Заключает маленькую трилогию рассказ "О любви", в котором продолжается исследование проблемы "футлярности". Еще в "Крыжовнике" Иван. Иванович говорил: "...эти усадьбы - те же три аршина земли. Уходить из города, от борьбы, от житейского шума, уходить и прятаться у себя в усадьбе - это не жизнь, это эгоизм". Слова эти имеют прямое отношение к Алехину, который сам рассказывает о себе. Жизнь, которую Алехин избрал для себя, - тот же футляр. Он, похожий более на профессора или художника, чем на помещика, почему-то считает необходимым жить в тесных маленьких комнатах (узкое пространство), хотя в его распоряжении целый дом. Даже мыться ему некогда, а говорить он привык только о крупе, сене и дегте...

Алехин боится перемен. Даже большая, настоящая любовь не в состоянии заставить его сломать устоявшиеся нормы, пойти на разрыв со сложившимися стереотипами. Так постепенно он сам обедняет, опустошает свою жизнь, становясь подобным - не в деталях, а по сути - героям "Человека в футляре" и "Крыжовника".

Расположение рассказов в "трилогии" было тщательно продумано Чеховым. Если в первом из них "футлярность" показана и разоблачена прямо и, так сказать, наглядно, то в последнем речь идет о скрытых и, быть может, еще более опасных формах бегства человека от действительности, жизни, любви, счастья...