“Отречение не от мира, не от людей…”

К ним шли за “словом”, за советом, за успокоением. “...Многие, почти все, входившие в первый раз к старцу на уединённую беседу, входили в страхе и беспокойстве, а выходили от него почти всегда светлыми и радостными, и самое мрачное лицо обращалось в счастливое” (Достоевский. «Братья Карамазовы»). И отец Сергий, и старец Зосима могли не только нравственно поддержать человека. Сколько раз было замечено их умение исцелять болезни, освобождать человека от физических страданий! Несмотря на такой дар, и о. Сергий, и старец Зосима были людьми скромными. “Сначала отец Сергий принимал многое из того, что ему приносили <...> Но чем дальше и дальше шло время, тем строже и строже он устанавливал свою жизнь, отказываясь от всего излишнего, и, наконец, дошёл до того, что не принимал больше ничего, кроме чёрного хлеба один раз в неделю. Всё то, что приносили ему, он раздавал бедным, приходившим к нему” (Толстой. «Отец Сергий»). Свою боль старцы скрывали, всё время их проходило в молитвах или беседах со страждущими. Очень ценилось всеми понимание ими людей, ведь не каждый мог изложить, какая нужда привела его к старцу. “Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему исповедовать сердце своё и жаждавших от него совета и врачебного слова, — до того принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрёл прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лице незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришёл, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил и слово” (Достоевский. «Братья Карамазовы»).

И чем больше грехов человек совершал, тем больше любви и внимания к нему было, например, от старца Зосимы.

Вчитываемся в очерк Бориса Зайцева и отмечаем, что очень многие черты иеросхимонаха Амвросия отражены в образе старца Зосимы.

Зайцев находит необычайность старца Амвросия в его кажущейся обыденности. Но толпится народ, но верит в его целительные способности. Почему? Душа старца светлая и нежная; он пережил много болезней, но не озлобился. Принимая всех, помогал, никого не выделяя, понимал каждого, зная, как и чем утешить, находил особенное слово. Б. Зайцев подчёркивает прозорливость отца Амвросия, который “иногда читал письма, не вскрывая их, и диктовал ответы”.

И к такому человеку Анна Григорьевна, жена Ф. М. Достоевского, уговорила философа Соловьёва увезти писателя в Оптину пустынь. Это был год, когда глубокое потрясение произошло в душе Фёдора Михайловича: тяжело заболел и впоследствии умер его любимый трёхлетний сын. Причём Достоевский стал винить себя в его смерти из-за болезни, которой страдал сам и которая передавалась по наследству, — эпилепсии.

В июне 48-го приехал Достоевский в Оптину пустынь, пробыл двое суток, пообщался с отцом Амвросием, “всё видел, всё запомнил...”. Старец дал ему именно то, что необходимо было тогда Достоевскому. “Вот это-то самое важное, горе в тихую радость, горькие слёзы — в слёзы тихого умиления”. Писатель вернулся из Оптиной, по словам Анны Григорьевны, “утешенный” и с вдохновением приступил к написанию романа «Братья Карамазовы».

Зайцев назвал этот роман даром русской литературе. Как же связано его появление с путешествием в Оптину пустынь?

Ещё до поездки Достоевский интересовался жизнью в монастыре. По мнению Зайцева, ни горе, ни посещение Оптиной, ни знакомство с преп. Амвросием не были напрасны. Это судьба Достоевского. «Братья Карамазовы» получили сияющую поддержку. Тот свет, то добро, то утешение, которое получил Фёдор Михайлович при общении со старцем, осветили и всю книгу. “Если бы не встретил его Достоевский лицом к лицу, если бы дважды наедине, как на исповеди, быть может, в слезах не изливал душу, не было бы таинственного заднего плана, полуневидимого, но чувствуемого во всей части романа, посвящённой старцу Зосиме”.

Именно в этом романе описал Достоевский состояние гармонии, о которой мечтал всю жизнь и которая снизошла теперь на его героя Алёшу Карамазова “в мистическом озарении, заливая светом все противоречия, все бездны”. Это произошло благодаря воздействию на душу простора, святости, величия и в то же время простоты Оптиной пустыни. В своей статье Б. Зайцев подчеркнул, что жизнь Достоевского “кончилась вместе с писанием”. Значит, всё, что мог, он уже сказал...

Задание 3. Прочитать (по группам) отрывки из бесед и поучений старца Зосимы (кн. 6, гл. 3, д, е, ж, з) и подумать, как эти строки соотносятся с темой урока и эпиграфом 2. Какое слово может запомниться на всю жизнь?

Данное задание видоизменялось уже на самом уроке. При подготовке к нему мною были выписаны цитаты, предполагаемые ответы учеников. Во время урока стало понятно, что появились не только совпадения, но и отличия. Это оказалось более интересным: дети отнеслись к заданию серьёзно и стали искать в поучениях старца Зосимы советы, более необходимые и важные в их возрасте. Вот что сообща мы нашли и отметили.

Нечто об иноке русском и о возможном значении его.

Основная мысль этой беседы — цель жизни человека, которая заключается, по мнению старца Зосимы, в служении человечеству. Старец упрекает людей в неправильном понимании свободы как стремлении приумножить материальные блага, отвергнув духовный мир. Важно не просто получить свободу, но и уметь ею пользоваться, не предаваться зависти, плотоугодию, чванству. Старец предостерегает людей от будущего, от последствий такой жизни... “Вещей накопили больше, а радостей стало меньше”. Удивительно современны и следующие слова Зосимы: “От народа спасение Руси”. “Народ верит по-нашему, а неверующий деятель у нас в России ничего не сделает, даже будь он искренен сердцем и умом гениален”.

Нечто о господах и слугах и о том, возможно ли господам и слугам стать взаимно по духу братьями.

Рассказывая историю встречи со своим бывшим денщиком Афанасием, старец Зосима утверждает равенство всех людей, независимо от происхождения, чинов, обеспеченности. Нет того, кто бы преобладал над другим, считает отец Зосима. “Лишь в человеческом духовном достоинстве равенство, и сие поймут лишь у нас”; “И неужели сие мечта, чтобы под конец человек находил свои радости лишь в подвигах просвещения и милосердия, а не в радостях жестоких, как ныне, — в объедении, блуде, чванстве, хвастовстве и завистливом превышении одного над другим?”

О молитве, о любви и соприкосновении мирам иным.

Старец Зосима говорит о важности молитвы, о том, что любовь — чувство, правящее миром, помогающее выжить, преодолеть трудности. “Любите человека и во грехе его... Каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь... Деток любите особенно...” Настоящая любовь — это редкость, её надо распознать, заслужить. “Братья, любовь — учительница, но нужно уметь её приобрести, ибо она трудно приобретается, дорого покупается, долгою работою и через долгий срок, ибо не на мгновение лишь случайное надо любить, а на весь срок”.

Проповеди старца Зосимы ещё раз убеждают в том, что прежде всего во всех бедах человек должен обвинить себя, оценить ситуацию критически. И тогда-то можно будет лучше понять её и найти выход, спастись. “Одно тут спасение себе: возьми себя и сделай себя же ответчиком за весь грех людской. Друг, да ведь это и вправду так, ибо чуть только делаешь себя за всё и за всех ответчиком искренно, то тотчас же увидишь, что оно так и есть в самом деле и что ты-то и есть за всех виноват. А скидывая свою же лень и своё бессилие на людей, кончишь тем, что гордости сатанинской приобщишься и на Бога возропщешь”.

Можно ли быть судиёю себе подобных? О вере до конца.

Многие безапелляционно могут ответить на вопрос, вынесенный в заглавие беседы, — “Нет!”. Но, к сожалению, в жизни всё происходит наоборот. Судят люди друг друга, да ещё как! Обсуждают одежду, внешность, поступки, слова и забывают о том, что, совершая какие-либо действия, тоже вызывают недоумение. И старец Зосима считает не лишним обратиться в беседе к одной из заповедей Христа: “Помни особенно, что не можешь ничьим судиёю быти”. Оптинский старец подсказывает, что не следует совершать и добрых поступков ради похвалы, напоказ: “Награды же никогда не ищи, ибо и без того уже велика тебе награда на сей земле: духовная радость твоя, которую лишь праведный обретает”.

“Не бойся ни знатных, ни сильных, но будь премудр и всегда благолепен. Знай меру, знай сроки, научись сему”, — говорит Зосима, и эти слова можно принять как девиз жизни. Они напоминают человеку, что он должен всегда быть самим собой, стремиться к мудрости, к самосовершенствованию.

5. Толстой и Оптина пустынь. (Сообщение заранее подготовленного ученика.)

Впервые Лев Николаевич побывал в Оптиной подростком на похоронах своей тётки и опекунши А. Н. Остен-Сакен, которая состояла в переписке с отцом Леонидом.

Первая встреча великого писателя с великим старцем Амвросием состоялась в 1877 году, когда Толстой вместе с Н. Н. Страховым посетил Оптину пустынь. Толстой, по его собственному признанию, почувствовал духовную чистоту и мудрость Амвросия, его святость.

В 1881 году Толстой посетил Оптину, переодевшись в крестьянское платье. Его сопровождали слуга Сергей Арбузов и яснополянский учитель Дмитрий Фёдорович. Арбузов сообщает слова Толстого: “Этот о. Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога”. В дневнике Толстого мы можем прочитать: “Ищите совершенства, но не отдаляйтесь от Церкви”. Отношение к старцу — “бедный”. В 1890 году состоялась следующая встреча писателя со старцем. Амвросий рассказывал: “При входе в мою келью я благословил его, и он поцеловал мне руку. А когда стал прощаться, то, чтобы избежать благословения, поцеловал меня в щёку. Горд очень”. В августе 1896 года Толстой заезжал в Козельский монастырь, повидав проживавшую монахиней в Шамординской пустыни свою сестру Марию Николаевну.

28 октября 1910 года Толстой покинул Ясную Поляну, к вечеру был в Козельске, добрался до монастыря, переночевал в гостинице, утром уехал к сестре в Шамордино. Но в скит так и не пошёл...

III. Подведение итогов

В 1929 году Б. Зайцев, поражённый картиной монастырского запустения, писал: “Место, где бывал Гоголь, куда приезжали Соловьёв и Достоевский, где жил Леонтьев и куда наведывался сам Толстой, ушло на дно таинственного озера — до времени”.

В 1989 году журналист К. Михайлов назвал возрождение Оптиной экспериментом. И тоже прозвучало: “Временно?”.

Хоть и риторически звучит последний вопрос, но ответить на него хочется. Почему же, несмотря на столько потрясений, Оптина пустынь возрождается вновь и вновь? И приходят, и приезжают сюда люди, не перестающие восхищаться тем, как монахи выводят Оптину пустынь из забвения, жаждущие исцелить свою душу. Автор первого эпиграфа Павел Флоренский называет монастырь духовным санаторием.

Стол справок. Санаторий — стационарное учреждение для лечения, профилактики заболеваний и отдыха (Словарь С. И. Ожегова).

Для строительства любого санатория выбирали замечательные места: природа, воздух, минеральные воды. Так и монастырь. Сосновый бор, изумительные берега реки Жиздры, бездонность неба, колокольный звон! Всё это заставляет прислушаться к себе, вспомнить совершённое и несовершённое в жизни. И то, что считалось первостепенным до приезда в Оптину пустынь, становится менее важным и необходимым, а может, и исчезает бесследно; усмиряется гордыня человека. По дороге к прекрасному теряется всё поверхностное, мир изменяется. Влияет на состояние человека — умиротворённое, благодатное — и дух людей, населявших и населяющих монастырь. В них привлекают лучшие черты русского народа: смирение, сострадание, милосердие, снисхождение, любовь ко всему живому. Можно приехать со своей болью — она отступит, можно приехать со своей радостью — она удвоится, можно поделиться сомнением — оно развеется. Всё, что делают монахи в монастыре, — для людей. Из интервью с архимандритом Евлогием: “Вы знаете, что есть свеча — её символ, лозунг? Удивительно коротко, просто и глубоко: «Светя, сгораю...» Великолепно!”

И если в Оптину пустынь приезжали люди, голос которых звучит и сегодня на весь мир, если и в наше время люди находят спасение и утешение здесь, значит, она того заслуживает.

“Здесь невольно человек заглядывает в себя и смиряется, вспомнит своё зло и содрогнётся. Так мелочны кажутся все вожделения, которыми живут люди, и так хочется забыть их и уйти подальше от всего, и станет тоскливо, что так любится то, что так недостойно любви” (Е. Н. Поселянин).

Литература

Евгин А. В. Оптина пустынь в жизни Гоголя // Литература в школе. 2000. № 6. С. 53–59.

Зайцев Б. Достоевский и Оптина пустынь / Публикация Е. Воропаевой // Литературная Россия. 1989. № 49.

Криволапов В. Н. Оптина пустынь. Её герои и тысячелетние традиции // Подъём. 1990. № 8. С. 157–197.

Михайлов К. Возрождение смысла // Собеседник. 1989. № 26.

Мызникова Н. Б. На земле Оптиной // Литература в школе. 1996. № 3. С. 41–42.

Отречение не от мира, не от людей // О роли обителей в церковно-общественной жизни: Беседа с архимандритом Евлогием / Записал В. Пашков // Наука и религия. 1990. № 5. С. 20–23.

Использовались также материалы Интернета, в частности — сайтов www. pravoslavie. ru/put/optina и www. kozelsk. ru/istor.