Пушкинская лирика дружбы
Дружбой освещена вся жизнь Пушкина и вся его поэзия. Наверное, никто из русских поэтов не воспел дружбу так, как Пушкин. И никто не сказал о неверной дружбе столько горьких слов!
Потребность в дружбе развивалась в настоящую духовную жажду, и ни от чего он так остро не страдал, как от долгой разлуки с друзьями. Как щедро дарил он им себя, как радовался каждой встрече!
"Пушкин был застенчив и более многих нежен в дружбе", - говорил о нем П. А. Плетнев. Пожалуй, нигде так явно не проявилось величие личности Пушкина, как в его отношениях с друзьями. Можно сказать, что у него был особый дар, особый талант на дружбу.
Иван Пущин, Антон Дельвиг и Вильгельм Кюхельбекер - самые преданные друзья молодого Пушкина. Их объединяла душевная щедрость и широта, устремление служить высоким общественным идеалам, искусству.
Иван Пущин оказывал большое влияние на своего гениального друга. "Мой первый друг, мой друг бесценный", "товарищ милый, друг прямой" - так трогательно обращался поэт к Пущину, которого любил безмерно.
С Кюхлей у Пушкина сложились еще с Лицея другие отношения. Пушкин относился к нему слегка насмешливо, но, тем не менее, трогательно и заботливо. Вильгельм мечтал о каком-нибудь великом деянии, которое прославит его в веках.
Кюхельбекеру посвящено первое опубликованное стихотворение Пушкина "К другу стихотворцу", в котором он уверяет Кюхлю, что "не тот поэт, кто рифмы плесть умеет, / И, перьями скрыпя, бумаги не жалеет", и призывает его оставить поэтическую свирель. А дальше было еще язвительнее. Одно из стихотворений кончалось так:
Вильгельм, прочти свои стихи,Чтоб мне заснуть скорее.
Кюхельбекер обижался смертельно, приходил в бешенство, но так же скоро и остывал, продолжая нежно любить Пушкина.
Покидая Лицей, Пушкин прочел Кюхле посвященную ему "Разлуку", которая растрогала того до слез:
Лицейской жизни, милый брат,Делю с тобой последние мгновенья,Прошли лета соединенья;Разорван он, нам верный круг,Прости! Хранимый небом,Не разлучайся, милый друг,С свободою и Фебом!..Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы,При мирных ли брегах родимого ручья,Святому братству верен я.И пусть (услышит ли судьба мои молитвы?),Пусть будут счастливы все, все твои друзья!
Третий из лицейских "мушкетеров" Пушкина - Антон Дельвиг. "Добрый Дельвиг", "мой парнасский бог", "художников друг и советчик" - флегматичный ленивец и необыкновенный фантазер. Его вымыслами лицеисты заслушивались. Он начал печатать стихи раньше всех в Лицее.
К мнению Дельвига о достоинствах или недостатках литературных произведений Пушкин всегда прислушивался.
Для Дельвига же Пушкин был самым большим авторитетом, он очень гордился, что первым поверил в талант Пушкина и воспевал его еще в ранних стихах:
Я Пушкина младенцем полюбил,С ним разделял и грусть и наслажденье,И первым я его услышал пенье...
В свою очередь, Пушкин высоко ценил "тихую", "скромную" музу Дельвига, считал, что его талант не был по достоинству оценен, и склонен был даже ставить себя в поэтическом отношении ниже своего друга.
С младенчества дух песен в нас горел,И дивное волненье мы познали;С младенчества две музы к нам летали,И сладок был их лаской наш удел;Но я любил уже рукоплесканья,Ты, гордый пел для муз и для души;Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,Ты гений свой воспитывал в тиши.
Своему любимому другу Ивану Пущину Пушкин посвящает слова сердечного привета, когда тот оказался в изгнании:
Мои первый друг, мой друг бесценный,И я судьбу благословил,Когда мой двор уединенный,Печальным снегом занесенный,Твой колокольчик огласил.Молю святое провиденье:Да голос мой душе твоейДарует то же утешенье,Да озарит он заточеньеЛучом лицейских ясных дней!
Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг... Трое самых близких друзей поэта. Каждый из них - частица жизни Пушкина, частица его сердца и души. Высокая гражданственность жизненной позиции Пущина, цельность и благородство его натуры, непосредственность, порывистость, импульсивность, "сумасбродство" Кюхельбекера; душевная ясность, изящество, гармоничность и доброта Дельвига - все это по-своему преломилось, выразилось и в характере Пушкина и в сложном внутреннем мире его личности.
Кроме верных, преданных "друзей по душе" окружали Пушкина и друзья "сиюминутные": Никита Всеволожский, Алексей Вульф, Иван Великопольский, Николай Алексеев и наиболее яркий представитель этого типа приятелей - граф Федор Иванович Толстой (Американец) - двоюродный дядя Льва Толстого. Но это было уже совсем другое общение и отношение. Здесь были и обман, и предательство, и горечь. Да Пушкин уже и не рассчитывал встретить лучших друзей, чем те, кто ему были дороги и близки, те, о которых он отзывался с такой любовью и преданностью, кому он посвятил свою лучшую лирику дружбы.
Случайно ли, что Пушкин ни разу не изобразил в своих произведениях верной, преданной, самоотверженной дружбы (если не считать лирических обращений к лицейским товарищам)? Он так часто и настойчиво возвращался к теме соперничества, коварства и предательства в отношениях друзей. Достаточно вспомнить Ленского и Онегина, Моцарта и Сальери, Гринева и Швабрина. Пушкин, чье сердце было создано для дружбы, жило ею, пишет такие горькие выстраданные строчки:
Что дружба? Легкий пыл похмелья,Обиды вольный разговор,Обмен тщеславия, бездельяИль покровительства позор.
Шли годы. Круг друзей, добрых приятелей, единомышленников поэта становился все уже и уже. "Иных уж нет, а те далече..." К моменту трагической развязки своей жизни поэт оказался почти в полном одиночестве. Пущин и Кюхельбекер - в ссылке, Дельвиг умер, Пестель и Рылеев - повешены, Нащокин и Чаадаев - в Москве, Соболевский - за границей, с Вяземским и Жуковским отношения в последние месяцы жизни поэта как - то охладились.
Осталось одно утешение: встречи и беседы на исторические и литературные темы с А. И. Тургеневым и В. Ф. Волковым.
Душу излить было некому. Вяземский нашел в себе мужество написать после смерти поэта знаменательные строки: "Пушкин не был понят при жизни не только равнодушными к нему людьми, но и его друзьями. Признаюсь и прошу в том прощения у его памяти".
И как горько это сознавать, ведь он так любил и ценил в жизни именно дружбу!