ИНСТИТУТ ФИРМЫ

Лекция № 6. ИНСТИТУТ ФИРМЫ

[0.1] Лекция № 6. ИНСТИТУТ ФИРМЫ [0.1.1] Карл Маркс [0.1.2] Неоклассическое направление [0.1.3] Френк Найт [0.1.4] Рональд Коуз [0.1.5] Оливер Уильямсон [0.1.6] Методологический индивидуализм и теории фирмы [0.1.7] История хозяйств [0.1.8] Хозяйство [0.1.9] Фирма [0.1.10] ВОПРОСЫ [0.1.11] Темы рефератов

Современная экономическая теория (mainstream) базируется на господствующей в XVIII веке теории естественной свободы и естественных прав человека. Законы, выведенные в рамках этой теории, рассматриваются большинством ее приверженцев как естественные, носящие характер законов природы. И важнейшим из них является представление об индивиде как центральной фигуре экономической деятельности.

Однако постепенно, начиная с первой четверти прошлого столетия, все большее количество исследователей начинает осознавать, что экономическая теория, центральным элементом которой является homo oeconomicus – рациональное существо, стремящиеся в условиях ограниченности ресурсов к максимизации собственной выгоды, плохо подходит для описания и объяснения реальной хозяйственной жизни. Становится очевидным, что не отдельные индивиды – продавцы и покупатели, а предприятия являются главными действующими лицами экономической реальности. Признание факта, что экономика является экономикой организаций, породило целое направление научной мысли – многочисленные теории, объясняющие происхождение фирмы и ее границы.

Карл Маркс

Одна из первых теорий происхождения фирмы принадлежит Карлу Марксу и сводится в самом общем изложении к следующему.

По мере развития разделения труда происходит переход от натурального хозяйства к мелкотоварному, основанному на товарном (эквивалентном) обмене (свободной торговле). В процессе рыночного взаимодействия одни товаропроизводители разоряются, а другие богатеют. Те, которые богатеют (в результате собственной бережливости, рыночной удачи или оптимизации производства), получают возможность приобретать дополнительные средства производства. И привлекать для обслуживания этих средств наемных работников. А те, что разоряются, лишаются возможности иметь необходимые для самостоятельной деятельности средства производства и вынуждены продавать единственное, что у них остается – свою рабочую силу. Становиться наемными работниками.

Но поскольку покупатели и продавцы находятся в неравных условиях, обмен носит неэквивалентный характер. Владелец средств производства – капиталист платит работнику меньше, чем получает взамен (стоимость рабочей силы ниже стоимости продукта, которая создается трудом работника). Работники получают ровно столько, сколько необходимо для нормального воспроизводства их ресурса – рабочей силы (включая содержание своей семьи – подготовка будущих наемных работников). А владелец капитала (капиталист) присваивает образующуюся в результате эксплуатации наемного труда прибавочную стоимость и направляет ее на приобретение новых средств производства – расширение предприятия. Богатые богатеют, а бедные остаются с единственным товаром, который у них есть – рабочей силой.

По мере развития производительных сил крупные предприятия оказываются эффективнее мелких. Независимые мелкие товаропроизводители не выдерживают конкуренции, разоряются и пополняют собой класс наемных работников (пролетариев).

Таким образом, фирма, или в терминологии К. Маркса –

Капиталистическое предприятие – это форма подчинения труда капиталу. Господства капитала над трудом.

В этой картине мира есть два уязвимых звена. Во-первых, она не соответствует истории. А во-вторых, гипертрофирует роль труда как единственного фактора производства.

Несоответствие истории выражается в том, что, как это признавал сам Маркс, первоначальное накопление капитала происходило, как правило, вовсе не в результате успешной деятельности мелких товаропроизводителей. Подавляющая часть капиталистических предприятий возникала на основе уже существовавших крупных капиталов. Причем рыночное происхождение этих капиталов вызывает большое сомнение. В лучшем случае это был торговый или ссудный, то есть авантюристический, капитал, а также капитал, импортированный из других стран. Но чаще – капитал, полученный в результате самого эффективного из всех способов возникновения собственности – захвата или грабежа.

С другой стороны, армия наемного труда рекрутировалась, прежде всего, из сельского населения, занятого в натуральном хозяйстве и на поденных работах. И только во вторую очередь – из разоряющихся товаропроизводителей. Мелкотоварное производство никогда и нигде не являлось господствующим видом хозяйствования.

Вывод о том, что рынок сам по себе являлся необходимым, но не достаточным условием генезиса капитализма подтверждается и длительностью существования рынка вне рамок капиталистической системы хозяйства. Развитое разделение труда и интенсивный обмен были характерны для древних государств, прежде всего Египта и Вавилона, задолго до нашей эры. А знаменитое римское право до сих пор дает нам непревзойденные образцы регулирования свободного оборота товаров и защиты прав собственности. Но капитализм, как господствующий способ хозяйствования, существует не более пяти столетий. Так что трогательная история об эффективных собственниках, постепенно превращающихся в капиталистических магнатов, представляет собой, скорее, частный случай, чем столбовую магистраль развития капитализма.

Не менее уязвимо и другое спорное положение марксистской теории – гипотеза об эксплуатации труда капиталом, как основе развития капитализма.

В изложении Маркса суть проблемы выглядит так. В условиях равенства спроса и предложения цена товара равна его стоимости, которая складывается из стоимости потребленных при его производстве ресурсов – овеществленного труда и вновь созданной (в современной терминологии – добавленной) стоимости:

S = С + L

где S – стоимость товара; С – стоимость использованных при производстве товара ресурсов; L – вновь созданная стоимость.

Если работник работает не на себя, а на капиталиста, в качестве заработной платы он получает не всю вновь созданную им стоимость (L), а только ее часть (V), размер которой определяется затратами, необходимыми для воспроизводства его рабочей силы. Другую часть вновь созданной стоимости (М = L – V) капиталист присваивает себе, пользуясь неравенством положения: отсутствием у работника возможности самому вести хозяйство и избыточным предложением рабочей силы. В результате формула стоимости товара из двухзвенной трансформируется в трехзвенную:

S = C + V + M,

где М – величина прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистом.

Эти рассуждения базируются на предположении о том, что:

• стоимость любого товара создается трудом и только трудом;
• стоимость измеряется трудом, потраченным на производство товара.

Но ведь вопрос может быть поставлен иначе. С точки зрения маржинализма, стоимость, создаваемая используемыми в производстве продукта основными фондами, может быть учтена не путем виртуального «перенесения» части их стоимости на производимый товар (амортизации), а путем измерения эффекта от использования этих фондов.

Допустим, что использование в производстве продукции еще одной единицы оборудования повышает производительность труда и уменьшает потребность в рабочей силе, позволяя при выпуске того же объема продукции экономить в год 400 тыс. руб. заработной платы. Это означает, что 400 тыс. руб. в год – это сумма, которую компания, применяющая данное оборудование в производстве, выигрывает от его использования.

Другой пример: использование в производстве оборудования повышает производительность труда и за счет этого позволяет увеличить объем выпуска. Если приращение прибыли от дополнительного объема выпуска (доход за вычетом текущих затрат) составляет 600 тыс. руб. в год, то выигрыш от использования данного оборудования – 600 тыс. руб. в год.

Сумма выигрыша от использования оборудования – это и есть ценность данного оборудования для его эксплуатанта, верхняя граница платы (в год) за соответствующий ресурс.

Теоретически возможны две ситуации. Первая – собственник оборудования нанимает работника для использования его рабочей силы. И вторая – работник берет в аренду средства производства для повышения производительности своего труда. И в том, и в другом случае организатор производства платит собственнику соответствующего ресурса за право его эксплуатации, получая взамен возможность экономии других ресурсов или дополнительного выпуска продукции. Но это означает, что капиталист, использующий в производстве свое собственное оборудование, присваивает не столько прибавочную стоимость, сколько плату за эксплуатацию данного оборудования.

Неоклассическое направление

Неоклассическое направление экономической мысли объясняет происхождение фирмы экономическими преимуществами от объединения деятельности, поскольку увеличение объемов производства может привести к снижению затрат на производство продукции. В поддержку этого утверждения обычно приводятся следующие аргументы.

Во-первых, интеграция приводит к разделению труда, увеличению его специализации и, следовательно, повышению производительности труда.

Во-вторых, интеграция способствует снижению постоянных издержек в расчете на единицу выпуска, в том числе затрат на НИОКР, маркетинг, продвижение бренда и прочие общехозяйственные расходы.

В третьих, производство в больших масштабах обеспечивает защиту против риска возникновения сбоев (возможность внутреннего маневра ресурсами).

Таким образом, согласно неоклассическому подходу, и сам факт существования, и размер фирмы определяются технологическими факторами, влияющими на уровень издержек производства. При всей безусловной важности данных факторов данное объяснение трудно признать исчерпывающим по следующим причинам.

1. Если исходить из теории оптимизации затрат и результатов трудно объяснить существование больших хозяйственных объединений в докапиталистических экономиках, во времена когда задача максимизации прибыли еще не превратилась в альфу и омегу хозяйственной деятельности.

2. Если принимать во внимание только издержки производства, связанные с более эффективным использованием ресурсов и технологий, трудно объяснить существование компаний гигантов и транснациональных корпораций, в которых неизбежно происходит дублирование многих функций и увеличение издержек администрирования. Очевидно, что объединение деятельности создает возможность не только экономить издержки, но и увеличивать цены за счет усиления рыночной власти.

3. Лица, принимающие решение об объединении, руководствуются своими собственными целями, которые не сводятся к повышению эффективности хозяйственной деятельности. Как отмечал Т. Веблен, цель деятельности предпринимателя заключается не в том, чтобы сформировать оптимальную, с точки зрения интересов производства, концентрацию промышленности, а в том, чтобы реализовать ее в такой конфигурации прав собственности, которые предоставят ему контроль над мощными силами бизнеса или принесут максимально возможную прибыль.

4. И последний по очереди, но не по важности, вопрос: если объединение деятельности в рамках фирмы происходит исключительно под влиянием экономии издержек, чем объяснить, что выгоды от этой экономии распределяются столь неравномерно?

Френк Найт

Последнюю проблему исследовал Фрэнк Найт в своей работе «Риск, неопределенность и прибыль» (1921 год).

Найт выделяет две фундаментальные задачи любой производственной организации:

1. распределение работ и
2. распределение вознаграждений.

Доиндустриальные общества решали эту двойную задачу путем принудительного объединения труда и подчинения труда исполнителей воле и власти распорядителя. Индустриальное общество – путем свободного соглашения и добровольного обмена между индивидами.

Но даже в свободном обществе одни люди идут в подчинение к другим, соглашаются на временную зависимость. И главным мотивом, побуждающим одних ограничивать свою свободу в пользу других, является, по мнению Найта, минимизация риска, устранение неопределенности, свойственной рынку как способу распределения.

Одной из важнейших характеристик рынка Найт считает неопределенность – uncertainty. Причем он отличает риск (risk), который можно предвидеть, измерить и свести к минимуму (застраховать), и неопределенность – непредсказуемость, свойственную хозяйственной деятельности в условиях рынка.

В рыночных экономиках блага производятся не для удовлетворения собственных потребностей, а для обмена. Производитель принимает на себя ответственность за предвидение нужд потребителей, за правильное позиционирование на рынке, за выбор технологии производства. Он несет риски того, что предложение окажется много больше спроса, все равно, вследствие ли падения спроса или усиления конкуренции. Зато если конъюнктура рынка угадана верно, если правильно выбраны продукт, рынок, время и целевая аудитория, предприниматель получит премию за риск – предпринимательскую прибыль.

Когда присутствует неопределенность, задача принятия решения – что производить и как производить – оказывается важнее, чем само производство. И этот риск, по мнению Найта, принимают на себя уверенные и азартные. Предприниматели.

Предприниматель – это индивид, изыскивающий или создающий новые возможности (business opportunities) для извлечения прибыли, основываясь на знаниях, которыми он обладает, и оценках (judgments), формируемых как на основе знаний, так и исходя из интуиции, поскольку он действует в условиях неопределенности. Способность и готовность принимать «оценочные решения» (judgmental decisions) предполагает, что выявленная возможность трансформируется предпринимателем в бизнес-идею, т.е. в представления о новом сочетании ресурсов, позволяющем использовать эту возможность для получения прибыли. 1

Но большинство людей не склонны к риску. Поэтому сомневающиеся и робкие идут к в добровольное подчинение к смелым и азартным, получая в обмен гарантированный доход – плату за труд. Как когда-то крестьяне добровольно соглашались на зависимость от феодала в обмен на предоставляемую им защиту от вражеских набегов.

Это очень стройная теория. Но она носит не столько экономический, сколько психологический характер. Объясняет образование фирмы как результат психологических различий между людьми. Большинство не готово принимать на себя риски и поэтому соглашается идти в подчинение. А смелые авантюристы получают власть, прибыль, положение. Или разоряются.

Нельзя сказать, чтобы данная точка зрения противоречила действительности. История последнего десятилетия XX века в России дает нам немало свидетельств именно такого развития событий. Но нужно понимать, что это десятилетие следует рассматривать скорее как экономическую аномалию, чем норму. Людей фактически лишили привычных средств к существованию, дав им шанс найти себя в строительстве рынка на почти пустом месте.

В более традиционных условиях индивиды различаются не только склонностью к риску и готовностью брать на себя ответственность, но и начальными условиями взаимодействия. Одни обладают собственностью (или в терминологии Маркса капиталом), другим нечего предложить миру кроме своих способностей, энергии и устремлений. И, несмотря на столь значимую в современном мире роль предпринимательской инициативы, достаточно часто фактор собственности перевешивает фактор активности. Нищие авантюристы идут в услужение к богатым обывателям.

С экономической точки зрения, теория Найта объясняет происхождение предпринимательской прибыли. Прибыли одних – это всегда убытки других, пусть даже виртуальные – неполучение того, на что они рассчитывали. И рождаются эти прибыли и убытки из-за невозможности просчитать стихию: изменение потребностей, технологий, появление новых продуктов, приход нового конкурента и т.д. Тот, кто угадывает, получает выигрыш.

Что касается фирмы, то здесь приходится признать, что экономической аргументации ее образования Найт не приводит. Не объясняет, почему объединение деятельности в рамках фирмы оказывается выгоднее рыночного способа кооперации – обмена.

Рональд Коуз

На эти вопросы взялся ответить Рональд Коуз в своей знаменитой статье «Природа фирмы» (1937 год).

Фирма, по его мнению, представляет собой альтернативный способ координации деятельности – вытеснение универсального с точки зрения классической теории механизма цен сознательной властью распорядителя.

Основной вопрос, который ставит Коуз: почему товаропроизводители вместо того, чтобы доверить себя стихии рынка объединяются в организации? И отвечает на него как истинный экономист: потому что им это выгодно. Потому что помимо издержек на производство продукции (трансформационных издержек) существуют еще издержки на осуществление рыночных трансакций – трансакционные издержки.

Кооперация деятельности, основанная на централизованном управлении, позволяет минимизировать трансакционные издержки, но создает собственные издержки – издержки администрирования. До тех пор пока издержки администрирования ниже издержек обмена, внутрифирменная кооперация выгоднее, чем купля-продажа продукции на свободном рынке. И наоборот. Фирма будет расширяться до тех пор, пока издержки на организацию одной дополнительной трансакции внутри фирмы не сравняются с издержками на осуществление той же трансакции через обмен на открытом рынке или с издержками на организацию ее через другую фирму.

С этой теорией не принято спорить. Она настолько экономична по стилю мышления, что кажется безупречной. Правда, до тех пор, пока речь не заходит о неявных предпосылках, которые использует Коузом в своих рассуждениях:

• 1) отождествление индивида и товаропроизводителя;
• 2) трактовка фирмы как объединения бывших товаропроизводителей;
• 3) предположение, что объединение осуществляется на основе свободного рационального выбора (взвешивания потерь и приобретений).

Первая предпосылка (отождествление индивида и товаропроизводителя). Это типичная установка традиционного экономического мышления, которое имеет дело исключительно с индивидами – их свободной волей, независимостью и предпочтениями. А любые организации рассматривает как объединения индивидов. Иными словами, предполагается, что первоначально существуют некие обособленные товаропроизводители – индивиды. И объединение их деятельности происходит исключительно под воздействием издержек коммуникации.

Однако история свидетельствует о том, что хозяйственная деятельность человека с самого начала своего существования носила общественный характер. Семейный, общинный, цеховой. Отдельный индивид был слишком слаб, чтобы противостоять стихии окружающего его мира, и не столько объединялся с другими, окружающими его людьми, сколько не обособлялся от них. Коллективность трудовой деятельности была естественной чертой человеческого существования.

Кроме того, с незапамятных времен был известен мультипликационный эффект объединения труда. При правильно построенной технологии хорошо подобранная команда, работая вместе, производит много больше, чем гипотетическая сумма вкладов изолированных работников. Общественный (или коллективный) характер труда тесно связан и с технологической неделимостью многих производственных процессов. Поэтому на всем протяжении истории производителями продуктов являлись, прежде всего, хозяйственные организации.

Вторая предпосылка. Фирмы, как правило, рекрутируют свой персонал не из мелких товаропроизводителей (хотя и это тоже бывает), а из двух основных источников: разоряющихся хозяйств, прежде всего, крестьянских (исторический путь), и профессиональных наемных работников – пролетариата. Другое дело, что представитель пролетариата теоретически имеет выбор между относительной самостоятельностью (работой по подряду, на арендованном оборудовании и т.п.) и подчинением распорядку фирмы. Но сравнивает он в этом случае не столько издержки коммуникации, сколько доходы и риски (свободу и стабильность, настоящее и будущее и т.д.)

Третья предпосылка. Выбор работника не так независим, как хотелось бы апологетам свободного рынка. Работники и владельцы других факторов производства играют не на равных. Для того чтобы иметь возможность быть независимым товаропроизводителем, работник должен либо принадлежать к когорте специалистов, использующих в качестве средства производства голову и ручку (персональный компьютер и телефон) и работать на рынке, где отсутствуют барьеры входа, либо владеть каким-либо имуществом, чтобы заложить его для обеспечения стартового капитала.

Другое дело, что само понятие трансакционных издержек – огромный шаг в развитии экономической науки. Но восхищение Коузом, как ученым, не должно заслонять тот факт, что добровольное объединение деятельности на основе сравнения издержек коммуникации не является магистральным путем образования фирм.

Кто действительно должен сравнивать трансакционные и административные издержки, это руководители фирм. Но не только и не столько при принятии решения о создании своих компаний, сколько при определении оптимального размера и структуры управляемой ими организации. Хотя и здесь определяющими являются не только коммуникационные издержки. Эффект масштаба (экономия постоянных издержек производства при росте объема выпуска) оказывает на этот выбор ничуть не меньшее влияние. Предприниматель считает все издержки и все выгоды проекта.

Поэтому теория Коуза объясняет не столько происхождение фирмы, сколько процесс ее развития: что обуславливает рост организации, ее структуру, границы самостоятельности подразделений, принципы управления.

Оливер Уильямсон

Развитием идей Коуза стала теория контрактов, одним из виднейших представителей которых является Оливер Уильямсон.

В неоинституциональной теории

под фирмой понимается коалиция владельцев факторов производства, связанных между собой сетью (совокупностью) контрактов (firm as a nexus of contracts).

Уильямсон, также как и Коуз, полагает, что в основе переноса взаимодействия агентов с рынка в границы фирмы лежат трансакционные издержки. Но эти издержки связаны, по его мнению, не столько с поиском информации и заключением контрактов, сколько с оппортунистическим поведением. В частности, с вымогательством, связанным с вложениями в специфические активы.

Напомним, что специфическим является актив, имеющий низкую альтернативную стоимость.

Уильямсон выделяет следующие значимые параметры любых сделок (трансакций):

1) частота повторения трансакций;

2) тип и степень присущей трансакциям неопределенности;

3) уровень специфичности активов.

При трансакциях, связанных с ненулевыми инвестициями в специфические активы длительного пользования, способ взаимодействия сторон сделки приобретают решающее значение.

Рассмотрим пример, который приводит сам Уильямсон.

С точки зрения классической теории финансов, задача выбора направления инвестиций и задача выбора источника привлечения финансовых средств – две разные задачи. Но все меняется, как только мы начинаем учитывать специфичность активов.

Допустим, мы хотели бы привлечь денежные средства для строительства фабрики. При этом мы рассматриваем два основных варианта в долг или через увеличение уставного капитала.

Если фирма хочет построить фабрику многоцелевого назначения, расположенную в центре сосредоточения населения, то мы имеем дело с легко переориентируемым активом. В этом случае нам вполне подходит схема ссудного финансирования, при которой

если все будет идти хорошо, проценты и основная сумма долга будут выплачены в соответствии с графиком;

если ожидания не оправдаются, требования кредиторов будут перенесены на относительно ликвидные активы или подвергнется процедуре банкротства, в результате которой сменится владелец контрольного пакета акций.

Теперь допустим, что инвесторов попросили предоставить средства для активов длительного пользования, которые специализированы в несравненно большей степени. Подходит ли заемное финансирование в равной степени и для этих целей?

Скорее всего, нет. Риски вложения в такие активы чрезвычайно велики, ведь в случае если ожидания владельцев фабрики не оправдаются, инвесторы не смогут получить назад свои деньги ввиду низкой ликвидности сделанных вложений.

В этом случае инвесторы предпочтут другой вариант контроля. А именно, акционерный капитал, при котором:

1) инвестор становится претендентом на остаточный доход фирмы;

2) контракт заключается на весь срок существования фирмы;

3) инвесторы избирают совет директоров, который

• имеет регулярный доступ к внутренним показателям деятельности компании (может осуществлять эффективный мониторинг);
• осуществляет надзор за руководством;
• обладает властью смещать руководство;
• может санкционировать дополнительные ревизии.

О. Уильямсон выделяет четыре системы управления контрактными отношениями в зависимости от специфичности используемых активов и частоты трансакций.

Рыночное управление (market governance) наиболее эффективно при реализации трансакций, не требующих вложений в специфические активы. Защитой от оппортунистического поведения является легкость прерывания отношений. Охрана прав собственности и принуждение к исполнению взятых на себя обязательств эффективно обеспечиваются государством.

Рынок обеспечивает сильные стимулы. Экономические агенты руководствуются собственной выгодой. Трансакции управляются механизмом цен. Административный контроль над участниками рынка сведен к минимуму и заключается в поддержании среды для конкурентных отношений.

Трехстороннее управление (неоклассический контракт) необходимо при осуществлении разовых трансакций, требующих вложений в специфические активы. Соответствующие сделки возможны, только если стороны полностью доверяют механизму урегулирования споров. Это может быть внутригрупповой (социальный, профессиональный, национальный и т.п.) инфорсмент или третейский суд.

Для осуществления регулярно повторяющихся трансакций, требующих вложений в специфические активы, возможны два варианта решения проблемы гарантий (улаживания конфликтов): объединенное или двустороннее управление.

Объединенное управление предполагает перенос трансакций в границы фирмы, где они реализуются на основе административных решений.

Кузовное бюро Фишера (Fisher Body)

Один из самых известных примеров вымогательства (Бенджамен Клейн), связанного с контрактной неполнотой, относится к истории отношений «Дженерал Моторс» и компании «Кузовное бюро Фишера» (Fisher Body).

В 1919 году между GM и Fisher Body был заключен долгосрочный контракт на поставку крытых металлических кузовов.

FB вкладывала значительные денежные средства в приобретение специфических активов (штамповочных прессов и матриц) для производства крытых металлических кузовов для GM. Поскольку это создавало возможности вымогательства со стороны GM, была предусмотрена так называемая «ограничительная практика закупок»: GM брала на себя обязательство в течение 10 лет приобретать кузова только у FB.

С помощью ограничительной практики FB защищала себя от возможного вымогательства со стороны GM, но при этом возникала угроза обратного вымогательства. А именно, необоснованного завышения цен на поставляемую FB продукцию. GM требовалось создать свои защитные механизмы. Сделано это было с помощью двух пунктов контракта.

Во-первых, FB должна была продавать кузова всем фирмам по одним и тем же ценам. А во-вторых, устанавливалась специальная формула исчисления цены поставки.

GM возмещал фирме все документально подтвержденные переменные издержки плюс 17,6% от суммы издержек на оплату труда и транспортных расходов. Надбавка включала в себя компенсацию части общепроизводственных издержек (у фирмы были и другие клиенты) и прибыль.

В 1919 году, когда контракт заключался, в автомобилестроении преобладали деревянные открытые кузова. Крытые металлические кузова были новшеством. Но к 1924 году автомобили с такими кузовами составляли уже 65%выпуска GM.

Чтобы увеличить выпуск машин, GM предложил фирме «Кузовное бюро Фишера» расширить производственные мощности и построить новые цеха поблизости от основного производства GM. Но FB отказалась от предложения, так как по условиям контракта ей было невыгодно снижать трудоемкость и транспортные издержки – делать инвестиции в увеличение и перемещение производственных площадей.

В итоге GM вынуждена была купить своего контрагента, заплатив братьям Фишерам – владельцам компании Fisher Body существенную квазиренту.

Этот пример демонстрирует, что вложения в специфические активы трудно компенсировать за счет долгосрочных контрактов, поскольку рыночная неопределенность может свести на нет предусмотренные в данных контрактах способы защиты от оппортунистического поведения. Более того, условия контрактов могут создавать собственные проблемы вымогательства.

Проблема заключалась не в том, что фирма «Кузовное бюро Фишера» обманула GM на стадии заключения контракта. В момент заключения условия контракта были выгодны обеим сторонам. Но неожиданный резкий скачок спроса на закрытые автомобили сделал контракт чрезвычайно выгодным для Кузовного бюро и невыгодным для GM.

То есть, в ситуации, когда невозможно предсказать ни вероятность наступления будущих событий, ни поведение контрагентов при адаптации к ним, при осуществлении инвестиций в специфические активы создаются определенные организационные гарантии выполнения обязательств. Фирма выступает как средство защиты таких активов от оппортунистического вымогательства.

Хотелось бы обратить ваше внимание на то, что Бенджамен Клейн приводит пример вертикальной интеграции фирм, а не создания фирмы.

Способом координации деятельности внутри фирмы выступает иерархия: способность одного агента обеспечивать превалирование своих решений над решениями других агентов (трансакции управления). Взаимоотношения между экономическими агентами внутри фирмы индуцируют лишь слабые стимулы. Но эти слабые стимулы дополняются сильным административным контролем.

Клейн полагает, что контракт между нанимателем и наемным работником не отражает сути фирмы. Как не отражает его и право собственности на физический капитал. В противном случае GM должна была бы просто приобрести те же самые матрицы и штамповочные прессы и нанять новых работников – создать свое производство.

GM приобрела «право собственности на организацию», в том числе и на все трудовые контракты с рабочими и на все имеющиеся внутри организации знания о том, как делать автомобили. То есть, на фирменно-специфические знания, воплощенные в коллективе наемных работников.

Когда речь идет об организации с большим контингентом наемных работников, вертикальная интеграция может означать право собственности на основной человеческий капитал или организационный капитал, весьма сходное с правом собственности на физический капитал.

С другой стороны, если ключевых работников немного, возможно вымогательство со стороны этих работников. Поскольку при условии сговора они могут просто «унести с собой организацию».

Рынок и фирма представляют собой два полюса непрерывной шкалы интенсивности административного контроля, между которыми располагаются гибридные формы управления трансакциями.

Двустороннее управление (гибридная форма управления трансакциями) предполагает сохранение юридической автономности участников сделки при создании определенного иерархического порядка управления взаимодействием. Например, в договоре о совместной деятельности (отношенческая контрактация) назначается управляющий участник, который имеет право администрирования объединенным имуществом.

Методологический индивидуализм и теории фирмы

При всем различии описанных нами теорий их, как нетрудно заметить, объединяет одна общая предпосылка – методологический индивидуализм. Их авторы исходят из предположения, что необходимо объяснять, почему на рынке взаимодействуют не свободные индивиды, а некие искусственные образования – фирмы.

Логику этого подхода можно, по-видимому, объяснить следующим образом.

Освобождение труда означает освобождение работника не только от всевозможных форм сословной, корпоративной или общинной зависимости, статусных и имущественных барьеров и ограничений, но и от уз принудительной коллективности человеческого бытия (семья, община и т.п.). У индивида появляется шанс стать самостоятельным экономическим агентом, взаимодействующим с другими участниками хозяйственной деятельности на основе контрактных отношений. Поэтому объяснение происхождения фирмы тождественно ответу на вопрос: почему свободные люди добровольно обрекают себя на хозяйственное подчинение (Маркс и Найт) или объединяются в организации (Коуз, Уильямсон)?

И различаются рассмотренные нами теории своими ответами на общий вопрос (экономическое принуждение, боязнь риска, выгода, снижение неопределенности), а не самим вопросом. То есть, все они объединяются единой парадигмой. Пониманием свободы как абсолютной независимости личности.2

Между тем, имеет смысл поставить вопрос в другой плоскости: насколько вообще универсальна экономика физических лиц? Можно ли с помощью теории экономического человека объяснить доиндустриальные типы хозяйственной жизнедеятельности?

История хозяйств

Беспристрастный анализ свидетельствует о том, что на протяжении большей части истории действительными субъектами экономической деятельности являлись не отдельные индивиды, а хозяйственные организации – хозяйства. Римская фамилия, греческая экономия, феодальное или крестьянское хозяйство, мастерская ремесленника, мануфактура, фабрика, корпорация составляли основу хозяйственного уклада соответствующих эпох. Другое дело, что от имени хозяйства приобретал права и нес обязательства индивид, выступающий как персонификация данного хозяйства, его глава.

На самом деле, полномочия большинства этих представителей были достаточно сильно ограничены и не являлись правами собственности в их сегодняшнем понимании.

Возьмем, например, достаточно хорошо изученную историю римского права. С точки зрения римского гражданского права все граждане делились на лиц семейно состоятельных (paterfamilias) и членов семьи (status familie). Только семейно состоятельные лица являлись субъектами права для себя и за свой счет. Все остальные действовали от лица своего paterfamilias. Они могли приобретать имущество, но все, что они приобретали, делалось собственностью семьи, которая в гражданско-правовом смысле отождествлялась с paterfamilias. Само понятие familia означало не только семью, но и имущественный комплекс, и самого главу семьи.

Под властью paterfamilias находились другие члены семьи, рабы и клиенты (чужестранцы, находящиеся под покровительством семьи), все движимое и недвижимое имущество. Власть paterfamilias по отношению к своим домочадцам была огромна. Но сам глава семьи не был всесилен. Долгое время он не имел права распоряжения семейным земельным участком, не мог его продать или подарить. И даже в дальнейшем, когда распоряжение имуществом семьи приобрело законный характер, для отчуждения участка земли и рабочего инвентаря требовалось соблюдение особого обряда – манципации. То есть первоначальный запрет на отчуждение земельного участка с течением времени был снят, но желание защитить интересы семьи (хозяйства) проявлялось в том, что для отчуждения средств производства, входящих в состав familia, требовалось соблюдение публичной формы. При этом необходимо понимать, что уменьшение имущества было первоначально эквивалентно уменьшению достоинства.

Отождествление семьи и имущества характерно не только для римской традиции. Для обозначения понятия семья Аристотель приводит стих Гесиода: «Дом прежде всего и супруга, и бык-землепашец». Два египетских термина, которыми обозначалось понятие «семья», имеют общие корни со словами, относящимися к скоту или владению им.

Другой пример – феодальное хозяйство. Феодал выступает как персонификация этого хозяйства. Но и его власть не так безгранична, как кажется на первый взгляд. Стоит вспомнить о майорате – неотчуждаемом и неделимом имуществе, переходившем в порядке наследования к старшему сыну или к старшему из наследников мужского рода. Кроме того, права владельца земли были существенно ограничены правами обрабатывающих его землю крестьян. Ведь не только крестьяне были прикреплены к земле, но и земля к крестьянам.

Не был всесилен и глава крестьянского хозяйства. Даже после отмены крепостного права общинное землевладение существенно ограничивало права глав крестьянских семей. Согласно кассационному решению Сената 1889 года, «не только при общинном, но и при подворном владении усадебный и полевой надел составляет не личную собственность домохозяина, на которого участок записан в актах, а общую собственность всего крестьянского двора или семейства. Старший член семьи, домохозяин, является только представителем двора перед сельским обществом и правительством».3

Ограничены были и права хозяина средневековой мастерской – мастера. Цеховые уставы нормировали число подмастерьев и учеников, запрещали работу в ночное время и по праздникам, ограничивали число станков и сырья в каждой мастерской, регулировали цены на ремесленные товары. Мастерам предписывалось употреблять материал в определенном количестве и определенного качества, строго запрещалось пускать в новую вещь части старой. У мастера должна была быть только одна мастерская; он мог в известный промежуток времени выработать только определенное количество товаров; не имел права заводить такое дело, которого не понимал; не мог продавать товары, в изготовлении которых сам не участвовал.

Историки обычно трактуют все эти примеры с точки зрения ограничения личных прав. Но можно посмотреть на те же факты с другой стороны. Ограничение прав одних лиц представляет собой способ защиты прав других. И в данном случае речь может идти не только о защите прав потребителей, других членов семьи, наследников и пр. Но и о защите основного инструмента воспроизводства общества – хозяйства.

Персонификация хозяйства, отождествление его с индивидом, имеющим властные полномочия как по отношению к имуществу хозяйства, так и по отношению к его членам, не должна заслонять от нас того факта, что взаимно однозначное соответствие существует, скорее, между имуществом и хозяйственной организацией, а не между имуществом и индивидом. И власть индивида по отношению к этому имуществу основана, прежде всего, на его положении в хозяйстве. Те же рассуждения применимы и к праву на продукт. Право на распоряжение результатами труда производно по отношению к полномочиям, связанным со статусом в хозяйстве.

Другое дело, что на определенном отрезке истории происходит преобразование самих хозяйств. И смысл этого преобразования заключается не только в трансформации натуральных хозяйств в товарные, но и в освобождении индивида от оков хозяйственной общности. Превращении индивида из объекта власти (главы семьи, феодала, мастера) в субъекта гражданских прав. Но очень скоро происходит и обратная метаморфоза. Свободный работник, свободный не только от личной зависимости, но и от средств производства, начинает продавать свою способность к труду капиталисту – владельцу средств производства. По существу, продавая свой труд, он продает и свою независимость.4 То есть все возвращается на круги своя, но уже в форме добровольной сделки. Однако для нас сейчас более важным является не подчинение работника (пусть и в добровольной форме) капиталисту, а восстановление хозяйством своего статуса основного субъекта экономической жизни.

Правда, довольно долгое время в общественном сознании капиталистическое предприятие продолжает отождествляться с капиталистом. Считается, что договор между собой заключают работник и хозяин. А хозяйство (предприятие) – это всего лишь поле приложения труда или имущественный комплекс. Именно поэтому в середине прошлого века начинаются такие волнения по поводу «революции управляющих». В ситуации, когда собственник средств производства отделяется от руководителя предприятия, рушится вся конструкция рынка, как поля обмена между собственниками.

Хозяйство

Определенная трудность понимания действительной роли хозяйства в экономической истории связана с тем, что на протяжении длительного времени основным языком экономической науки является английский язык, в котором не существует единого слова для обозначения хозяйства как обособленной организации. Словом economy обозначается в нем хозяйственная система – все народное или мировое хозяйства. А отдельные виды хозяйств называются по-разному: farm (сельскохозяйственное), firm (бизнес-организация), household (домашнее хозяйство) и т.д.

Между тем во французском языке хозяйственная система именуется economie, а отдельное хозяйство – exploitation. В испанском и итальянском также различаются понятия экономика (economia) и хозяйство (hacienda и azienda соответственно). В немецком языке слово Wirtschaft (Wirt – хозяин, schaft – стержень, рукоятка) почти в точности соответствует русскому пониманию данного термина и обозначает одновременно и мировое (Weltwirschaft), и единичное хозяйство.

Понимание роли хозяйственной организации как основной ячейки любой экономической системы – это заслуга, прежде всего, немецкой исторической школы. Согласно М. Веберу:

«Хозяйством в тесном смысле слова называется мирное пользование распорядительной властью, которая, прежде всего, направлена на хозяйственные цели.

Признак мирного труда при этом неотъемлем, так как хотя и каждый вид активного насилия (разбой, война, революция) может быть направлен на хозяйственные цели, но они подвержены совсем другим закономерностям, чем забота, осуществляемая мирными средствами. За каждым хозяйством стоит и, согласно указаниям исторического опыта, стояло начало принуждения - ныне государственного, в прежние эпохи личного, часто сословного. Но это принуждение (подчинение) мы не называем хозяйствованием: оно является только средством для исполнения хозяйственных намерений.

Далее важно отметить, что хозяйство всегда обусловлено недостаточностью имеющихся средств и принимает это во внимание. Чтобы иметь возможность удовлетворить стремлению к полезным действиям, нужно „хозяйственно" распорядиться данными в ограниченном количестве средствами.

Под хозяйством мы, наконец, также разумеем деятельность, объединенно руководимую силою собственной распорядительной власти хозяйствующего субъекта, поскольку она определяется заботою о полезных действиях или возможностях полезного действия».5

Таким образом, мы можем выделить следующие основные черты хозяйства по М. Веберу:

• мирный труд;
• хозяйственные намерения (цели);
• объединенная (организованная деятельность);
• подчинение распорядительной власти.

Мирный труд – это средство достижения хозяйственных намерений.

Хозяйственные намерения – это стремление к полезным действиям в условиях ограниченности ресурсов.

Организация деятельности – это объединение и координация деятельности, включая разделение труда, распределение работ и ресурсов.

Подчинение – это принцип координации, распоряжения деятельностью.

Именно Вебер ввел в рассмотрение два типа хозяйства: домоводство – хозяйство, ориентированное на удовлетворение собственных потребностей, будь то потребности государства, личности или союза потребителей, и капиталистическое предприятие (фирма) – хозяйство, ориентированное на прирост капитала, прибыль.

Фирма

Фирма или капиталистическое предприятие представляет собой тип хозяйственной организации, обладающий следующими характеристиками:

1. товарный характер деятельности;
   1. коммерческая направленность деятельности;
   2. экономический способ объединения деятельности.

Товарный характер. Существуют три основных способа реализации хозяйственных намерений: непосредственное производство (натуральное хозяйство), обмен (товарное хозяйство) и насилие. Фирмы зарабатывают прибыль путем использования шансов рынка (эквивалентного обмена). Их деятельность носит товарный характер.

Следует отметить, что первоначально обмен между общинами6 содержал в себе элементы насилия. Древние мореплаватели были одновременно и купцами, и войнами. Они высаживались на определенной территории с целью как можно больше забрать силой. А уже если не получится, то обменять. Даже сейчас обмен не всегда носит эквивалентный характер ввиду разной рыночной силы обменивающихся структур, политического лоббирования и т.п.

Коммерческая направленность – это ориентация на получение прибыли. Важно отметить, что ориентация на получение прибыли – это относительно новая целевая функция хозяйственных организаций. На протяжении большей части истории, до начала становления капитализма, целью хозяйственных организаций являлось удовлетворение потребностей. Вернер Зомбарт называл такие хозяйства «расходными», поскольку объемы производства определялись в них объемами потребления.

По мнению Зомбарта, традиционные хозяйства были хозяйствами потребительскими, сколь бы велики не были потребности, которые они удовлетворяли, включая потребность в роскоши. Страсть к наживе, жажда денег стремилась к своему удовлетворению за пределами процесса производства (торговый, ссудный и авантюристический капитал). Стремление к получению прибыли считалось недостойным поведением. Достойными занятиями считались военная (Запад) или государственная (Восток) служба.

Концентрация внимания на целевой функции фирмы – получении прибыли – не должна заслонять от нас тот факт, что гипотеза абсолютной рациональности фирмы не менее утопична, чем гипотеза абсолютной рациональности индивида. Подавляющее большинство операций фирмы (включая процедуры принятия решений, алгоритмы реагирования на изменения деловой или технологической среды и т.п.) базируются, прежде всего, на сложившихся традициях и рутинах. Коммерческая направленность деятельности фирмы проявляется не столько в предпринимательской активности ее руководителей, сколько в постоянном учете и сопоставлении затрат и результатов. Именно это обстоятельство дало основание Веберу для выделения учета в одну из важнейших характеристик фирмы.

Экономический способ объединения деятельности означает, что объединение деятельности работников осуществляется на основе взаимной выгоды (заключение контракта), частным случаем которой является экономическое принуждение.

К другим способам объединения деятельности относятся внеэкономическое принуждение (рабовладельческие и феодальные хозяйства, концентрационные лагеря), и добровольное или естественное объединение (домашние хозяйства, коммуны, кибуцы).

По мнению Макса Вебера, капиталистическое предприятие характеризуется следующими чертами:

• ориентация на получение прибыли;
• мирный способ получения прибыли – обмен;
• рациональный расчет – учет капитала;
• рациональная организация свободного труда.

ВОПРОСЫ

1. Предприятие как форма подчинение труда капиталу
2. Предприятие как форма реализации предпринимательской активности
3. Неоклассическая теория происхождения фирмы
4. Трансакционная теория происхождения фирмы
5. Фирма как пучок контрактов
6. Хозяйственная организация как базовая единица экономики
7. Фирма как альтернатива традиционному хозяйству

Темы рефератов

1. Соотношение методологического индивидуализма и истории хозяйств
2. Рациональность и иррациональность предпринимательского поведения
3. Фирма как форма существования хозяйственной организации

1 Идея о том, что в основе предпринимательской прибыли лежит инновация принадлежит Йозефу Шумпетеру. Он же предположил, что специфика мышления предпринимателя – это быстрый, но неглубокий ум; развитая интуиция; способность к вынесению суждений; вера в действия и склонность к риску (отсутствие боязни неопределенности).

2 Как известно, эта относительно новая трактовка свободы существенно отличается от античного и просветительского понимания свободы как деятельного участия в осуществлении народовластия.

3 Только Закон 14 июня 1910 года признал частную собственность домохозяина на земельные участки

4 Большинство гуманитарных мыслителей XIX века считали фабричный наем формой рабства.

5 М. Вебер История хозяйства – М. Канон-Пресс-Ц, 2001

6 Обмен внутри общин носил характер обмена дарами (трансакции взаимности)

PAGE 17

ИНСТИТУТ ФИРМЫ