Изучение творчества Варлама Шаламова в школе

В школьную программу тема «Жизнь и творчество В. Т. Шаламова» может быть внесена как тема по современной русской литературе, связанной с лагерной тематикой. Некоторые учителя выделяют на неё 4–5 уроков, распределив материал таким образом:

Урок № 1. Страницы биографии В. Т. Шаламова.

Урок № 2. Человек и отношения его с обществом. (Дневники, эссе, рассказы.)

Урок № 3. Человек и несвобода. (Сходство и различие творчества В. Шаламова и А. Солженицына.)

Урок № 4. Традиции писателей прошлого в творчестве В. Шаламова (Л. Толстой, Ф. Достоевский, А. Чехов и другие).

Урок № 5. Книги о ГУЛАГе писателей-современников.

Какие Цели можно поставить при изучении этой темы? Через жизнь и творчество познакомить учащихся со временем, в котором Шаламов жил, с историческими событиями, в которых принимал участие, с судьбой человека, прошедшего “круги ада”. Сопоставляя состояние лагерника с общечеловеческим, показать возможности выживания человека в экстремальных условиях. Подчеркнуть величие духовных устремлений человека. Доказать, что в “искусстве одна правда — правда таланта”. Данные цели задают некоторую проблемность каждой теме. Помогут в этом и эпиграфы к урокам: учитель выбирает тот, который поможет больше акцентировать внимание на решении нужных ему задач.

“Задача литературы: намекнуть нам, кто мы такие на белом свете, — Вочеловечить. История сама каждому посмотрит в глаза!” (В. Шаламов).

“Вы выразили себя и своё...” (Д. Лихачёв о Шаламове).

“...Писатели — судьи времени, а не подручные” (В. Шаламов).

Нас не забыли

И не помнят.

Нас просто

Смазали с земли.

(Вологодский поэт М. Сопин)

“Собственная кровь, собственная судьба — вот требование сегодняшней литературы” (В. Шаламов).

“Я летописец собственной души, не более” (В. Шаламов).

“Формула моей жизни — сопротивление злу!” (В. Шаламов).

“Я мечтал стать Шекспиром, но лагерь всё сломал” (В. Шаламов).

“Я — там, где боль, я — там, где стон” (В. Шаламов).

“На свете нет ничего более низкого, чем намерение забыть эти преступления” (В. Шаламов).

Можно дать задание учащимся: найти в дневниковых записях — в стихах, повестях, рассказах — мысли писателя, выражающие общечеловеческие ценности.

“Лагерь — не противопоставление ада раю, а слепок нашей жизни и ничем другим быть не может...” — это высказывание можно использовать после чтения «Колымских рассказов». Ученики должны постараться понять чувства человека, приложившего максимум усилий, чтобы в тех условиях оставаться самим собой.

“Я вырабатывал формулу активной защиты своего существования на горестной этой земле... Жить, выжить — вот задача. И не сорваться. Лагерь — это дно жизни. Преступный мир — это не дно дна. Это совсем, совсем другое, нечеловеческое... На Колыме нет свободы... Правило из моего опыта такое: сначала надо возвратить пощёчины и только во вторую очередь — подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить всё хорошее — сто лет, а всё плохое — двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов XIX и XX веков”.

Можно ли доказать справедливость этих высказываний, узнав о судьбе писателя и тех, кто не дожил до возмездия?

Поэт Олег Чухонцев на шаламовских чтениях в Вологде, анализируя творчество Шаламова, обратил внимание на такую его особенность, как передача величия духовных устремлений человека. Его жизнь похожа на его стихи из «Колымских тетрадей»: у него жёсткий словарь, свой ритм, он, как и в рассказах, задаёт в стихах парадоксальные вопросы и каждый раз сам их разрешает.

Исследователь творчества В. Шаламова И. П. Сиротинская говорила, что анализировать рассказы Шаламова трудно и многое остаётся за пределами, поэтому лучше брать творчество писателя в целом: с воспоминаниями, дневниками, письмами, записками (публикации эти можно найти в журнале «Знамя» № 7/1990; № 2/1992; № 4, 5/1993; № 1/1994).

Его стихи — это его поэтический дневник. Он не любит тайн. Он беспощаден к себе, к друзьям, к врагам. Идея его поэзии в спасении, в стремлении подняться из гроба.

Писатель-лагерник М. Кораллов на шаламовских чтениях в Вологде отметил: “Нас подкупает то, что Шаламов так изобразил Колыму, что ничего подобного в литературе не будет. Он показал время как период безумия, планомерного уничтожения интеллигенции, народа. Позиция писателя — разрушить этот преступный Карфаген. В «Колымских рассказах» власть преступного мира — главная тема. Надо было кончать с властью и уголовного мира”.

Вологодские учителя разработали целую систему заданий, используемых на шаламовских уроках: проследить толстовские традиции в рассказах Шаламова, выявить особенность его взглядов на арестантский мир по сравнению с Достоевским — его «Записками из мёртвого дома». Через «Остров Сахалин» Чехова и «Колымские рассказы» давалась тема для исследования под названием «Тема бунта и смирения в XIX и XX веках». Тема для размышлений — «Традиции классической поэзии в творчестве Шаламова»; можно использовать и Баратынского, и Лермонтова, и Тютчева, и Некрасова, и поэтов Серебряного века — Ахматову, Цветаеву, Гумилёва и других. Предлагались и другие темы: «Проза и поэзия Шаламова. В чём они перекликаются?», «Поэзия Галича, Талькова, Башлачёва, Шаламова — что общего в их творческой манере и выборе тем?».

Тема «Солженицын и Шаламов» требует лекционного изложения. Лагерный опыт их был различен, ибо Шаламов прошёл больше кругов ада — страшнее колымских лагерей, пожалуй, не было, — поэтому и восприятие Шаламова более трагично и пессимистично.

Шаламов отличался лаконичностью характеристик, они у него умны, тонки, глубоки, он понимал, что любые недомолвки приносят только вред, что главный закон — отсутствие права учить людей, человек человека учить не может, да и не должен учить. “Пытаюсь поставить вопрос о новой прозе, не прозе документа, а прозе, выстраданной как документ...” — говорил Шаламов в своих записках. И ещё: “...Писать — значит отделаться от боли, ослабить боль свою, внутри боль”.

Урок по рассказу В. Шаламова «Воскрешение лиственницы»

Для воскрешения нужна сила и вера.

Урок начинается с нескольких литературных эпиграфов. Ребятам предлагается определить авторов этих цитат.

Я связь миров повсюду сущих,

Я крайня степень вещества,

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества,

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю.

Я царь — я раб, я червь — я бог.

(Г. Державин)

“Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду? Я тот же, что и был и буду весь мой век: не скот, не дерево, не раб, но человек” (А. Радищев).

Несносно видеть пред собой

Одних обедов длинный ряд,

Глядеть на жизнь, как на обряд,

И вслед за чинною толпой

Идти, не разделяя с ней

Ни общих мнений, ни страстей.

(А. Пушкин. «Евгений Онегин»)

Я поверил, что сердце —

Глубокий колодец свободы,

А в глубоких колодцах

Вода тяжела и темна.

(Ю. Домбровский)

Я буду скакать по холмам задремавшей Отчизны,

Неведомый сын удивительных вольных племён.

Как прежде скакали на голос удачи капризный,

Я буду скакать по следам миновавших времён.

(Н. Рубцов)

Сумеешь, так утешь и утиши рыданья.

Увы! Сильней надежд мои воспоминанья.

Их ворон бережёт и сам, поди, не знает,

Что лёд лесных болот вовеки не растает.

Под чёрное стекло болота ледяного

Упрятано тепло несказанного слова.

(В. Шаламов)

Вопрос учащимся. Чем объяснить такой подбор цитат? Как их связать с жизнью и судьбой Шаламова?

Беседа по прочитанному дома рассказу (можно с поисками ответа по тексту).

— Какими словами выражена главная мысль рассказа и как она повторяется в конце?

(В эпиграфе к уроку, в словах Н. Шереметевой: “Всё записала с грустной своей силой и верой”.)

— Почему лиственница — дерево Колымы, дерево концлагерей?

(Скипидарный запах тленья, мертвецов, но и запах жизни, победы, сопротивления Северу.)

— Почему это дерево непригодно для романсов?

(Для них нужно слово другой глубины, иной пласт человеческих чувств.)

— Какую характеристику писатель даёт дереву или ветке?

(Поискать ответ по всему рассказу: мёртвая ветка живой природы, светло-коричневая, костистая, северная, колымская, жёсткая, гибкая, шершавая, неприхотливая, иссушенная, продутая ветрами самолётов, мятая, изломанная, деревянная кожа; у ветки собираются физические и духовные силы, серьёзнее цветов, вобравшая в себя московское тепло, хлорированную воду, равнодушную стеклянную банку, вертящаяся вслед за солнцем...) С чем сходна такая характеристика? А выводы? (300 лет — зрелость даурской лиственницы. 600 лет жизни — практическое бессмертие человека.)

— В чём суть жизни человеческой, если она не разрушена, не отравлена десятилетиями жизни на Колыме?

(Поёт, сочиняет романсы, помнит и живёт этой памятью, оживляет прошлое, соединён с природой — трогает рукой, вдыхает запах.)

— Как показано чудо воскрешения?

(Можно сравнить с дубом в «Войне и мире», но здесь в воскрешении участвует память, нежный запах, ослепительная зелень — как важные начала жизни.)

— Почему Шаламов пишет о том, что веточка на столе — ровесница Натальи Шереметевой-Долгорукой?

(Напоминает о её горестной судьбе, превратностях жизни, верности и твёрдости, душевной стойкости, муках физических и нравственных...)

Наталья родилась в богатой и очень знатной семье знаменитого петровского фельдмаршала, героя Северной войны, Полтавской битвы Бориса Петровича Шереметева, род которого был старинным и известным. Она рано осталась без родителей и рано вышла замуж за Ивана Долгорукого, родственники которого процветали после смерти Петра I, а Иван был другом молодого царя Петра II (1727–1730), мечтал женить его на своей сестре. После смерти Петра II его ждала ссылка вначале в пензенскую деревню, а затем в Берёзов, на край света (недалеко от Сургута). Ссылка была тяжёлым испытанием бедностью, трудом, убогостью быта. Наталья, последовавшая за своим мужем, была из тех русских женщин, тип которых называли “сострадающими”, ибо любовь была для них не только сердечной привязанностью, страстью, но и жалостью, жертвой для ближнего. Семья Долгоруких не была дружной, оговорила многих людей и сама стала жертвой. Только в 1740 году Наталья узнала о семье мужа, свёкра, братьев мужа и получила разрешение вернуться с сыновьями в Москву, где неприветливо была встречена собственным братом, прибравшим к рукам отцовское наследство. Поставив на ноги сына Михаила, она в 1758 году постриглась в монахини, поселившись в монастыре с психически больным сыном Дмитрием. Там, уже похоронив сына, написала прославившие её «Своеручные записки Натальи Борисовны Долгорукой».

«Записки» — искренний, безыскусный документ, рассказывающий о диких нечеловеческих испытаниях, сродни тем, которые в ГУЛАГе примут ещё более изощрённую форму для растаптывания человеческого достоинства.

Упоминание о Наталье Долгорукой позволяет обсудить на уроке проблему переклички различных исторических эпох и вечных нравственных ценностей.

В рассказе присутствует внутренняя композиция — непрерывность движения художественной мысли и чувства, одно вытекает из другого, и строй рассказа держит слово — авторский язык, его неповторимая интонация. Главный конфликт — человек и система, человек и природа, добро и зло, воскрешение и смерть.

— Что же помогает Шаламову “победить в себе растоптанного человека”?

Предсказать ответы учащихся невозможно. Вот несколько отзывов.

Даже воспоминания о том, что пережил Шаламов, приносят нестерпимую боль, а как же он выдержал? Как донёс до людей тот ужас и страдание, что и животному не под силу? Каким же сильным надо было быть, чтобы постоянно звучало в сознании, что ты — Человек! (Ольга Ревенская)

“Живого сердца голос властный

Мне повторяет сотый раз,

Что я живу не понапрасну,

Когда пытаюсь жить для вас”, —

Мне эти строки запали в душу. На мой взгляд, он был более суров, чем о нём говорили. Он прошёл такие условия, при которых человек не может оставаться мягким и доверчивым. Вся жизнь — в полумраке, и его стихи и рассказы с их правдой, с их ужасами затронули моё сердце. Я подумала, как несчастна судьба талантливого человека XX века, человека, одарённого свыше! О нём надо помнить всегда. Это совесть наша. Тем более в наше время! Такие люди, как он, — святые! А его творчество — серьёзный урок для живущих и будущих поколений. (Алла Кацапова)

Удивительно, сколько силы таит в себе человек! Откуда они берутся, чтобы противостоять ударам судьбы? История жизни Шаламова поразила меня. Он достоин восхищения. Главное — несмотря ни на что, не потерял человечности. (Елена Ягольницкая)

Этот человек заставляет нас задуматься над ценой человеческой жизни. Его стихи и рассказы — памятник жертвам ГУЛАГа. Как услышу слово “Шаламов”, сразу представляю Колыму, хотя никогда там не была. (Юля Суслова)