Новая версия ЕГЭ по литературе. Ваше мнение?
…Что же касается самой демоверсии, то хорошо, конечно, что совсем убраны задания “А”, то есть лобовые вопросы с выбором ответа, но формулировки оставшихся заданий “В” тоже оставляют желать лучшего. Что значит “прообразом какой битвы...”? Я и сама не сразу сообразила, что ответить.
Вопросы к стихотворению, да и сам выбор стихотворения тоже довольно спорны. На первый взгляд мне показалось, что версия перегружена заданиями “С”, хотя вообще в них есть логика — по сути это этапы анализа предложенного текста. Но в результате в общем-то за 4 часа нужно написать как бы три сочинения: два анализа текста (каждый из трёх частей по 5–10 предложений) и одно проблемное (С4). В общей сложности — примерно 5–7 страниц текста! (10 предложений — это как раз около страницы.) При том, как наши дети пишут (а написать коротко гораздо труднее, чем длинно), боюсь, это будет неподъёмно.
Как мне кажется, следовало бы вообще отказаться от тестовых вопросов даже с одним кратким ответом — всё равно неизбежны разночтения: ведь можно просто ответить “Бородино”, и компьютер уже не засчитает! Может быть, все вопросы (включая и “С”) представить как “наводящие” для единого анализа текста — эпизода и стихотворения. По крайней мере, в результате имели бы три текста вместо семи.
Понемногу, кажется, приходим к старой идее, высказанной ещё на съезде словесников, — сделать формой ЕГЭ одно сочинение, но писать его в условиях “строгости”, а не всеобщего списывания и переписывания, и проверять вне школы — экспертами. (Когда я была в “золотой” комиссии и видела ошибочно подставленные учителем запятые — это была моя “золотая” мечта!) Может быть, не одно большое сочинение, а два или три действительно разумнее — чтобы проверялись и анализ текста (и прозы, и поэзии), и способность к высказыванию по проблеме (хотя формулировки “больших” тем тоже должны быть продуманы, а не сделаны наспех, как здесь).
…Правда, при всех вариантах возникает ещё одна неразрешимая проблема — проверка! У нас где-то 60–70 экспертов проверяют русский язык, то есть они же должны проверять и литературу. И я не могу поручиться, что все они нужной квалификации: область маленькая, учителей немного, по-настоящему квалифицированных по пальцам пересчитать. В университете тоже всего несколько человек на кафедре литературы. Не говоря уж о том, что всем и за всё нужно платить, а с этим очень большие проблемы, ждут по полгода. Хотя это уже отдельная тема и проблема…
Далеко не все учителя поддерживают идею обязательного экзамена по литературе. Они, конечно, теоретически понимают и признают, что иначе сам предмет уйдёт в сферу “пения–рисования”, но с другой стороны, говорят, что одному учителю качественно подготовить к двум обязательным экзаменам невозможно! Тоже ведь аргумент...
Что же касается идеи снова объединить (уже в ЕГЭ) оба предмета — идея, конечно, заманчивая! Может быть, сейчас, когда в 9-м классе вводится новая форма экзамена, эта идея и сработает. Ведь работа с текстом (вернее, с двумя текстами), предложенная в 9-м классе, фактически дублирует 11-й класс (некоторые учителя даже жалуются, что этот экзамен труднее, чем в 11-м). На мой взгляд, задание 9-го класса даже больше отвечает современным требованиям и компетентностному подходу. Но боюсь, что “наверху” эта идея не пройдёт: ведь умение проанализировать текст (научный, публицистический) с точки зрения понимания информации тоже очень важно, это действительно так, и именно это важно вузам, которые принимают ЕГЭ по русскому как вступительный. Судя по тому, как дети и в 11-м (а часто и учителя) не могут выделить проблему, основную мысль, — я уж не говорю о собственной аргументации! — этому надо учить и учить.
Из письма С. Л. Каганович,
Завкафедрой теории и методики общего
образования Новгородского центра развития
образования, доктора филологических наук.
Споры о том, каким должен быть экзамен по литературе, ведутся давно. И хорошо уже то, что задания “неизбежного” ЕГЭ по литературе претерпевают большие изменения по сравнению с другими дисциплинами. Демовариант 2008 года при всём моём неприятии подобной аттестации выгодно отличается от образцов прошлых лет.
Во-первых, на мой взгляд, частично уменьшился объём, во-вторых, нет и в помине “анекдотических” заданий типа А. Однако… И тут я задумываюсь… Может, дело в том, что просто привыкла к той форме, которая существует в нашем крае: ЕГЭ по русскому и устная литература. Может быть… Устный экзамен — это возможность подойти к каждому индивидуально, заинтересовать литературой, заняться исследовательской работой…
И всё-таки ЕГЭ… Три части… Семь различных по объёму развёрнутых ответов на вопросы, один из них — сочинение по проблемному вопросу… И на все 4 часа… Пусть так…
Если анализ эпизода ещё соответствует этому самому анализу, который и не предполагает в принципе выражения собственных чувств по поводу прочитанного, то анализ стихотворения в том виде, какой представлен в заданиях демоверсии, на мой взгляд, “проигрывает”. Может быть потому, что убеждена: важнее Понять, прочувствовать лирику, а потом уже “разложить” по словечку. Из 8 заданий — 4 по художественным средствам, при этом С5 фактически дублирует В10–В12. Всё-таки литература — это в первую очередь Искусство слова, и в школе мы изучаем курс «Литературы», а не литературоведения. Да и так ли уж необходим школе курс терминологии? Не важнее ли «учиться на чужих ошибках», «познавать жизнь»?
И последнее…
Мы бьём в набат по поводу снижения общей грамотности… А экзамен по литературе, предполагающий 7 развёрнутых ответов на вопросы (фактически мини-сочинений), ни в одном из критериев оценивания не учитывает грамотность. Возможно ли это?
Елена Владимировна Давыдова,
Учитель русского языка и литературы
гимназии № 10 г. Сочи.
1. Хорошо, что убрали тесты с вариантами ответов.
2. Задания по теории литературы не пугают, так как дети должны быть вооружены некоторыми читательскими умениями, аналитическими навыками для проникновения в смыслы текста; однако формулировки должны подбираться с большей тщательностью и точностью, а не провоцировать на ошибочный ответ или уводить от ответа. Например: неточное использование термина “прообраз” в части 1 задания В2, художественная деталь в части 1 задания В7; определение “маленького человека” тоже спорно (не во всех произведениях он способен “в определённых обстоятельствах раскрыться с неожиданной стороны”), хотя можно догадаться, о чём спрашивают.
3. Слишком много заданий группы С. В таком малом объёме (5–10 предложений) по-хорошему на проблемный вопрос не ответишь. Получим верхоглядство.
4. К лирическому тексту нет вопросов на восприятие, что методически неверно. А первый же вопрос к стихотворению Маяковского искажает его содержание: разве речь идёт об избавлении Всего человечества от беззвёздной муки?
5. Для одной экзаменационной работы три текста как три объекта внимания — это слишком много. Глаза у ученика разбегутся, не получится сосредоточиться. Лучше, может быть, сначала дать ряд вопросов по теории, истории литературы — немного, но принципиально важных, в соответствии со стандартами. А во второй части работы — текст (или фрагмент) с проблемным вопросом к нему, проверяющим и понимание, и интерпретационно-аналитические навыки, и умение включить произведение в контекст, и умение высказаться, выстроив аргументацию, и пр. (заложить это в критерий проверки). Можно также, на наш взгляд, вторую часть работы предложить в двух или трёх вариантах на выбор.
6. Считаем, что оценивать развёрнутый письменный ответ нельзя, не оценивая грамотности, то есть навыков по русскому языку — развитости и образности речи в её грамматическом, орфографическом и пунктуационном оформлении. И две оценки — традиционно, то есть классически, то есть образцово. Единый обязательный экзамен должен быть в полном смысле единый и обязательный! Иначе выплёскиваем ребёнка с водой! (Тут можно долго распространяться и удивляться, как чиновники от образования этого не видят.)
7. Дали на пробу этот вариант ЕГЭ нашим одиннадцатиклассникам. В целом справились. Ученики этой формы не испугались, но недопонимание из-за неточности формулировок или возможной вариативности ответов было. Особенно хорошо написали “троечники”, а хорошие ученики или не успели, или не смогли, чрезмерно зарегламентированные формой, развернуться.
В обсуждении ЕГЭ участвовали учителя русского языка и литературы гимназии № 13 г. Нижний Новгород:
Шутан Мстислав Исаакович, К. ф.н., заслуженный учитель РФ;
Борщевская Марианна Юрьевна, К. п.н., почётный работник общего образования РФ;
Печникова Людмила Владимировна, Учитель высшей категории;
Русенко Полина Павловна, Учитель I категории.
Все задания демоверсии ЕГЭ по литературе подразделяются на три группы. Из 12 заданий В в девяти требуется назвать термин — написать, как называется троп, стилистическая фигура, течение в модернизме. Часть заданий легко выполняется более или менее культурным человеком, говорящим по-русски, и имеет слабое отношение к литературе, а уж к конкретным произведениям привязывается с трудом (подробность — деталь, богатырь, а начальства боится — контраст; даже “намеренное сходство начал строк” — заметим неуклюжесть формулировки в сравнении со словарным определением — разрешено назвать просто повтором, а не анафорой). Другую часть заданий выполнить грамотному человеку труднее: термины, предлагаемые здесь в качестве правильных ответов, не имеют прямого отношения к тексту Толстого. Применима ли к капитану Тушину формула “маленький человек”? Эти два слова легче вписать в соответствующие клеточки тому выпускнику, который их слышал, ловит подсказку и никогда не задумывался над тем, много ли общего между героем Шенграбенского сражения и Акакием Акакиевичем Башмачкиным. Насколько распространён термин “внутренний монолог”, я не знаю, не нашла его ни в словарях, ни в Краткой литературной энциклопедии, но уверена, что отрывочные реплики в монолог не складываются.
А главное — знание или незнание этих терминов никак не сказывается на глубине понимания стихотворения Маяковского или отрывка из романа Толстого.
Ещё одно задание В — найти нужное слово в прозаическом отрывке. Что проверяется таким образом?
Осмысленным представляется только вопрос о названии сражения — хоть знание текста проверяет. А понять вопрос о Бородинском сражении мешают искажающие смысл слова “прообраз” и “легендарное”.
Особенно уязвимыми выглядят задания из-за множества лишних слов, которые, видимо, призваны прикрыть откровенную примитивность вопросов, привнести в них нечто литературоведческое (при этом неясно, какие именно принципы футуризма проявились в “Послушайте!”). Но литературоведение получается доморощенное (анафора, например, оказывается “приёмом усиления, заострения авторской мысли”. То же, на наш вкус, наивное убеждение, что в художественном произведении надо выделять тему, проблему и основную мысль и называть приёмы выразительности, с помощью которых эта мысль доказывается, продиктовало авторам и вопросы С1–С6. Некоторые из них не поддаются расшифровке. (Чем звёздная тема близка тематике стихотворения Маяковского? Что перекликается с толстовской “мыслью народной” — проблемы или произведения русской классики?)
Куда лучше выглядели бы задания С1–С3, если бы было написано просто: Анализ эпизода… А вместо заданий С4–С6 — Анализ стихотворения. Тогда бы каждый написал, что может и как его учили: кто про тему и изобразительные средства, кто ещё как-нибудь, может, даже более глубоко и свободно. Но это и называется — сочинение. Как и то, что предлагают написать в заключительном задании.
Значит, сейчас выпускнику предлагается написать три сочинения за четыре часа: два раздробленных и заранее испорченных неудачными подсказками и ещё одно подлиннее. На первых двух сосредоточиться не удастся, потому что мысль разбивается вопросами В. Писать придётся в экстремальных условиях: быстро, с переключениями и преодолением препятствий. Почему это лучше, чем сосредоточенная работа над одной темой?
Неоспоримым преимуществом ЕГЭ перед сочинением считают объективность проверки. Но в ситуации ответа на вопрос предполагается единый правильный ответ, и можно предсказать по формулировкам заданий, что ответ составители задумают и распространят среди проверяющих средненький и неочевидный для выпускников думающих и грамотных. Они, думающие и грамотные, поднатужась, справятся с заданиями не хуже остальных, но уж никак не смогут продемонстрировать глубину понимания, оригинальность мысли — такую возможность даёт только сочинение на нормально сформулированную тему.
Н. А. Шапиро,
Почётный работник образования, учитель русского языка и литературы ЦО № 57, Москва.
На наш взгляд, нецелесообразно объединять два предмета (русский язык и литературу) на одном экзамене, так как это может привести к потере самостоятельного значения литературы как учебной дисциплины. Поэтому мы поддерживаем проект ЕГЭ, предложенный группой учёных под руководством С. А. Зинина (Литература в школе. 2007. № 5), в котором три блока заданий (А, Б, С) выстроены в соответствии с уровнями усвоения предмета: репродуктивным, аналитическим, творческим1.
Однако нам представляется необходимым предложить выпускникам средней школы, учившимся по вариативным программам, варианты заданий в соответствии с выбранной траекторией профильного обучения.
Результаты вступительных экзаменов по литературе последних лет свидетельствуют о снижении уровня знаний абитуриентов, что явилось следствием потери значимости предмета в школе и падения престижа гуманитарного образования в целом.
ЕГЭ по литературе может способствовать подъёму интереса к литературному образованию, так как его цель — не только независимая экспертиза знаний учащихся, но и формирование представления о необходимом уровне подготовленности выпускника.
1 Отметим, что коллеги из г. Глазова имеют в виду «старый» вариант ЕГЭ. В новом варианте нет части А и существенно перестроены части В и С (см. «Литература», № 21, 2007) – Прим. ред.
Декан филологического факультета ГГПИ им. В. Г. Короленко (г. Глазов, Удмуртская Республика)
к. ф.н., профессор Захаров В. В.;
заведующая кафедрой литературы к. ф.н., доцент Шуклина Т. А.;
члены кафедры: к. ф.н. Пашкова С. Я., к. ф.н. Закирова Н. Н., к. ф.н. Богданова Л. А., к. п.н. Овченкова О. Ю.;
зам. директора гимназии № 14 г. Глазова Шуклин А. А.
Продолжение в следующем номере.