Урок по рассказу А. П. Чехова «Ванька»
Знаменитый рассказ А. П. Чехова «Ванька» (1886), раньше входивший в программу начальной школы и потому неоправданно считавшийся лёгким для чтения и восприятия, сейчас словесниками полузабыт.
Между тем обращение к нему в школе чрезвычайно важно:
— во-первых, ключевая фраза этого рассказа стала частью семантического поля, того, что называется национальным менталитетом;
— во-вторых, сама тема сиротства, вызывающая в душах детей сострадание и желание помочь, исключительно важна в наши дни.
Урок по этому рассказу можно провести в 5-м или 6-м классе.
I. Комментированное чтение
— Сегодня мы прочитаем один из рассказов Чехова. Один из самых знаменитых рассказов. Я не буду говорить вам, о чём он. Вы сами сможете ответить, что это за рассказ, какие чувства он будит, какие проблемы ставит перед нами. (Читает учитель.)
Комментарии (лексика)
Колодка — Кусок дерева, вырезанный в форме ступни, употребляемый при шитье обуви.
Но кредитом не пользуется — Не пользуется доверием, никто ему не доверяет.
Ледник (лёдник) — Глубокий погреб, вход в который сделан не из дома, а со двора. Ранней весной колют лёд и кладут его в ледник, где хранят портящиеся продукты, припасы. В старину, когда не было холодильников, ледники были у каждого дома.
Шпандырь — Кожаный ремень кольцом, которым сапожник, тачая сапоги, придерживает работу.
Со звездой тут ребята не ходят — Под Рождество дети не колядуют, не ходят по дворам с песнями и рождественскими звёздами.
Клирос — Место для певчих в церкви на возвышении по обеим сторонам алтаря. В деревнях детей пускали петь на клирос и после службы платили за это немного денег, но в городе такого обычая не было.
Сидельцы — Торговцы, продавцы.
II. Обучение анализу текста
Крупные произведения на уроках литературы и занятиях кружка анализировать трудно: как правило, мы проводим выборочный анализ, делая акцент на наиболее специфической, самобытной стороне литературного произведения. Рассказ Чехова достаточно короткий для того, чтобы школьники на уровне своих знаний могли бы обучаться целостному анализу текста, когда содержание выражается через особую форму и не отделяется от неё искусственно, но рассматривается в комплексе. Для того чтобы целостный анализ был успешнее, дети должны иметь возможность делать в тексте пометы карандашом.
После первого комментированного чтения и выявления характера восприятия школьниками будем читать рассказ во второй раз — отрезками, и тут убедимся в том, что наше и детское понимание настолько различаются, что сначала возникнет желание комментировать каждую строку. Пусть для учителя это будет активным подтверждением того, что понимание текста напрямую зависит от сложившегося в сознании человека образа мира.
Вооружившись карандашами и копиями рассказа, начнём совместную работу.
Задача, которую можно поставить перед детьми, ориентировочно такая:
— Вы думаете, что вы поняли этот рассказ до конца. Так ли это? (Дети скажут — так.) А теперь давайте посмотрим, в действительности ли вы всё поняли и что нового мы найдём в рассказе совместными усилиями. А потом сравним то понимание, которое есть у вас сейчас, и то понимание, которое возникнет из нашей общей работы.
Обратим внимание на дату создания рассказа. Что дети знают об этом времени?
Читаем первый абзац. (Порядковыми номерами мы будем обозначать смысловые отрывки.)
1. “Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в учение к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене, он достал из хозяйского шкафа пузырёк с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на тёмный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками, и прерывисто вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял перед скамьёй на коленях”.
— Что мы узнаём из первого предложения? Кто герой произведения? Когда происходит действие? Что мы из одного только предложения узнаём о судьбе героя?
Герой — мальчик девяти лет, отданный в город в ученики. Почему в город? Потому что сапожники не жили в деревнях. В ученики отдавали детей или из очень больших семей, где родители не могли прокормить всех детей, либо сирот, о которых некому было заботиться. Жизнь в ученье была очень тяжёлая, и в этом дети убедятся спустя год, читая отрывки из повестей Горького «Детство» и «В людях».
— Почему автор в первом же предложении даёт нам указание на время: “в ночь под Рождество”?
В эту ночь все верующие (каковыми в конце XIX века было подавляющее большинство населения России) идут в церковь, чтобы отстоять заутреню, которая начинается очень рано, в середине ночи. Мальчик остался дома, однако не ложился спать — причину этого мы узнаём позднее.
Перед нами не только указание на время действия — это жанровое указание: перед нами Рождественский рассказ, то есть произведение, в котором с обиженными, несчастными случаются какие-то события, которые должны разрешить их проблемы и привести к счастливому концу: мы всегда ждём, что Рождество принесёт в нашу жизнь изменения к лучшему.
Характерный пример рождественского рассказа — «Тапёр» Куприна (по программе под редакцией Кутузова изучается в 5-м классе), где внезапно, чудесным образом поворачивается судьба бедного талантливого мальчика-музыканта. Таких рождественских историй немало в русской литературе. Поэтому читатель уже в первом предложении получает характерный знак и ждёт соответствующего развития событий и того, что мы сейчас называем на иноземный манер “хэппи энд”. Жанровые особенности в данном случае должны диктовать содержание.
— Кто живёт в доме сапожника Аляхина?
(Хозяева и подмастерья.)
— Имел ли Ванька собственные чернила и ручку? Какой была ручка, которую взял мальчик? О чём говорит указание автора на то, что перо у неё было заржавлено?
Дети в наше время могут не знать, что такое ручки с пером и как их использовать. Хорошо, если учитель достанет и покажет детям такую ручку. Заржавленное перо говорит о том, что ручкой редко пользовались: возможно, грамотным был сапожник Аляхин, глава семьи, но писал он что-нибудь нечасто.
— Как вы представляете жест Вани, описанный так: “разложив перед собой измятый лист бумаги”? Почему не “положив”, а “разложив”?
— Почему Ваня, прежде чем начать писать, “пугливо оглянулся на двери и окна”?
— Что мы узнаём об интерьере дома сапожника?
— “Тёмный образ” — почему “тёмный”?
— Какое впечатление оставляет фраза: “тёмный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками”?
В один художественный ряд поставлены икона и полки, на которых лежат колодки, — читательское впечатление таково, что в этой земле Бог ценится не выше обуви, которую умеет тачать хозяин и за которую получает деньги. Перед нами Художественная деталь, которая говорит о духовном уровне обитателей дома. Деталь эта создаёт в нашем сознании представление об унылой и однообразной жизни, где все интересы сводятся к вульгарно понимаемому материальному благополучию.
— Почему Ваня “прерывисто вздохнул”? Когда люди вздыхают прерывисто, какие чувства выражаются в этом вздохе? Попробуйте сами так вздохнуть.
Читаем начало письма.
2.“Милый дедушка, Константин Макарыч! — писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от Господа Бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался”.
— Что бросается в глаза при первом чтении?
Дети обратят внимание на несколько особенностей, главным образом на разницу обращений — “вы” и “ты” — в одном, третьем, предложении. Непривычным будет величание дедушки по имени и отчеству, потому что в наше время так не принято. Этот факт мы объясним детям.
— Как вы считаете, почему второе предложение письма начинается с союза “и”?
Мальчик как будто продолжает диалог, который он мысленно ведёт постоянно.
В предложении “Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от Господа Бога” первая часть — общепринятая формула поздравления, немного отчуждённая: мальчик впервые делает взрослое дело — в письме поздравляет деда — и преисполнен важности совершаемого. Вторая часть — наивное детское пожелание, в котором проявляется вера в то, что всё идёт от “Господа Бога”.
Четвёртое предложение — горестное причитание, из которого мы узнаём: Ваня Жуков — круглый сирота.
3. “Ванька перевёл глаза на тёмное окно, в котором мелькало отражение его свечки, и живо вообразил себе своего деда Константина Макарыча, служащего ночным сторожем у господ Живарёвых”.
— Прочитайте отрывок дальше до слов “И потерли снегом”. Что ещё “живо вообразилось” Ваньке?
Вспомнил Ванька не только одного деда, а и его собак с их своеобразными характерами, и других слуг дома — горничную и кухарку, и всю картину заснеженной деревни и зимней ночи.
— Почему же эта часть воспоминаний занимает так много места в тексте рассказа? Какой художественный приём использует автор?
Сегодняшний день и воспоминания Ваньки даны на контрасте: “тёмный образ”, “тёмное окно” и однообразные “полки с колодками” по стенам противопоставляются многозвучному, многонаселённому и красочному миру. Особенно ярка и празднично торжествующа картина зимней ночи: “А погода великолепная...” Мы видим, что автор использует антитезу.
Замечательно последнее сравнение: “...Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потёрли снегом...”
Как оно могло возникнуть в сознании мальчика, на основе каких ассоциаций? Может быть, перед праздником в господском доме начисто мыли и натирали воском паркетные полы для того, чтобы они блестели, и, когда Ваня шёл по комнатам, свет свечей отражался в навощённом паркете. А Млечный Путь — звёздная дорога, чтобы он блестел, его натирают не воском, а снегом...
Одиночество, ощущаемое Ванькой у сапожника Аляхина, его сиротство гораздо острее ранит сердце мальчика, чем в прежней жизни с дедом, где всё вокруг было родным, согретым богатством воспоминаний.
Читаем дальше текст письма, который звучит горьким контрастом к воспоминаниям: перед нами вновь антитеза.
4. “Ванька вздохнул, умакнул перо и продолжал писать:
«А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятёнка в люльке и по нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селёдку, а я начал с хвоста, а она взяла селёдку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Подмастерья надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и велят красть у хозяев огурцы, а хозяин бьёт чем попадя. А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают. А спать мне велят в сенях, а когда ребятёнок ихний плачет, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно Бога молить, увези меня отсюда, а то помру...»”
— Как вы думаете, почему автор даёт такой большой фрагмент письма и не использует своего права прокомментировать его?
Текст письма обладает исключительной выразительностью. Мы понимаем, что мальчик страдает от голода и побоев, от унижений и лжи, в которой он вынужден жить.
— Какое противоречие можно заметить в этой части письма?
Ваня рассказывает о горьких событиях его жизни, но у читателей этот рассказ вызывает смех. Первое и второе предложения дают нам образец каламбура: “А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор...”
Выволочка — Наказание с применением побоев, трёпка.
Выволочь — Вытащить.
Стало быть, выволочка потому так и называется, что кого-то выволакивают за волосы... Когда слышишь эту фразу, становится смешно. Но если представить, что разозлённый хозяин вытаскивает мальчика на двор за волосы, чтобы “отчесать шпандырем”, то есть отлупить широким кожаным ремнём, становится не по себе.
— Какие слова в этом отрывке письма характерны для деревенского говора?
С этим заданием дети справятся без труда. Отметим, что слова “харя”, “трескают” не имеют отрицательного, бранного оттенка, для деревенской речи они нейтральны.
— Обратите внимание на начала предложений. Какую особенность вы заметили?
Четыре из девяти предложений начинаются с “А”: “А вчерась...”, “А на неделе...”, “А еды...”, “А спать...”. В середине предложений этот союз тоже встречается часто. Мы слышим словно бы причитание: мальчик, всхлипывая, вспоминает свои обиды и рассказывает о них единственному близкому человеку. Так в смешном кроется трагическое.
— Каковы обязанности мальчика в доме Аляхина? Обучают ли его мастерству сапожника?
“Ванька покривил рот, потёр чёрным кулаком глаза и всхлипнул.
«Я буду тебе табак тереть, — продолжал он, — Богу молиться, а если что, то секи меня как сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради попрошусь к приказчику сапоги чистить али заместо Федьки в подпаски пойду. Дедушка милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь. А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрёшь, стану за упокой души молить, всё равно как за мамку Пелагею»”.
Эта часть письма — горькая мольба ребёнка, обращённая к взрослому, который один может выручить мальчика из беды.
Но Ваня не только плачет: он хочет показать, что он уже взрослый, что он узнал много нового и, так сказать, повидал свет. Тут только мы узнаём, что отправлен Ваня не просто в уездный или губернский город, а в саму Москву. Для мальчика из деревни Москва была непредставимо огромной. Весь его прежний мир ограничивался деревней, в котором есть усадьба, а в усадьбе людская и дед.
“А Москва город большой. Дома всё господские и лошадей много, а овец нету и собаки злые. Со звездой тут ребята не ходят и на клирос петь никого не пущают, а раз я видал в одной лавке на окне крючки продаются прямо с леской и на всякую рыбу, очень стоющие, даже такой есть один крючок, что пудового сома удержит. И видал которые лавки, где ружья всякие на манер бариновых, так что небось рублей сто кажное... А в мясных лавках и тетерева, и рябцы, и зайцы, а в котором месте их стреляют, про то сидельцы не сказывают”.
— Какое описание вызывает в памяти этот отрывок письма? На чьё восприятие похоже восприятие Москвы Ванькой Жуковым? Подсказка: события этого произведения тоже происходили под Рождество.
Возможно, дети вспомнят гоголевскую «Ночь перед Рождеством», которую они изучали в первом полугодии 6-го класса (по программе под редакцией В. Я. Коровиной). Вакула с таким же наивным интересом рассматривает Санкт-Петербург, соотнося увиденное с привычными для него представлениями.
Описывая Москву, Ваня увлекается. Детское сознание противится мыслям о горе, и мальчик с восторгом рассказывает о диковинах, невиданных в деревне: о крючке, который “пудового сома удержит”, о ружьях — “рублей сто кажное”.
“Милый дедушка, а когда у господ будет ёлка с гостинцами, возьми мне золочёный орех и в зелёный сундучок спрячь. Попроси у барышни Ольги Игнатьевны, скажи, для Ваньки”.
Мыслями Ваня возвращается к милым, привычным для него обычаям: ёлке в господском доме, с которой и ему доставался гостинец — “золочёный орех”. Он не принимает в душе того положения, в котором он оказался, и надеется, что прежняя жизнь вернётся, стоит только написать дедушке письмо.
5. “Ванька судорожно вздохнул и опять уставился на окно. Он вспомнил, что за ёлкой для господ всегда ходил в лес дед и брал с собой внука. Весёлое было время! И дед крякал, и мороз крякал, а глядя на них, и Ванька крякал. Бывало, прежде чем вырубить ёлку, дед выкурит трубку, долго нюхает табак, посмеивается над озябшим Ванюшкой... Молодые ёлки, окутанные инеем, стоят неподвижно и ждут, которой из них помирать? Откуда ни возьмись по сугробам летит стрелой заяц... Дед не может, чтоб не крикнуть:
— Держи, держи... Держи! Ах, куцый дьявол!
Срубленную ёлку дед тащил в господский дом, а там принимались убирать её... Больше всех хлопотала барышня Ольга Игнатьевна, любимица Ваньки. Когда ещё была жива Ванькина мать Пелагея и служила у господ в горничных, Ольга Игнатьевна кормила Ваньку леденцами и от нечего делать выучила его читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль. Когда же Пелагея умерла, сироту Ваньку спровадили в людскую кухню к деду, а из кухни в Москву к сапожнику Аляхину...”
— В этой картине благополучной жизни мальчика в господской усадьбе ещё при жизни матери есть тревожная нота, звучащая диссонансом. Как вы думаете, что это за нота? Какие слова звучат контрастом к этой картине, как говорят, режут слух?
“...Ольга Игнатьевна кормила Ваньку леденцами и от нечего делать выучила его читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль”. Казалось бы, ничего плохого нет в том, что молодая барышня угощала мальчика леденцами и научила его читать и писать. Настораживают слова “от нечего делать” — у Чехова нет лишних слов. Как же понять эту краткую характеристику мотивов Ольги Игнатьевны? Как относилась барышня к Ване?
Пока он был маленький, она относилась к нему как к забавной кукле. Она его не Угощала леденцами, а Кормила. И даже танцевать кадриль выучила! В Ольге Игнатьевне не было подлинной любви к мальчику, который уже тогда был полусиротой, рос без отца. Неопровержимое подтверждение такого отношения мы видим в том безразличии, которое проявилось, когда после смерти его матери Ваньку “спровадили” в людскую кухню, а из людской в Москву к сапожнику Аляхину: зачем даром кормить и заботиться о мальчике, от которого нет никакой пользы?
С детьми можно, не обязательно используя термины Художественное время И художественное пространство, Коснуться таких вопросов.
— Действие рассказа происходит в ночь под Рождество. А только ли это время существует в рассказе? Какие моменты мы видим? Какие между ними образуются связи?
Благодаря воспоминаниям перед нами предстают два времени: время, когда была жива мать Вани, и время, проведённое уже без матери с дедом.
Читая письмо, мы видим три месяца, проведённые у сапожника Аляхина.
И ещё одно время мечтается Ване — когда дедушка заберёт его домой. Будущего в доме Аляхина для себя он не мыслит.
Таким образом, в коротком рассказе с помощью разных способов изображения (первый абзац с размеренной речью повествователя; воспоминания, окрашенные чувствами Вани; письмо, в котором словно бы слышится голос мальчика) мы видим прошлое, настоящее и будущее героя в их контрасте каждодневного горя и радости бытия.
Художественное пространство тоже имеет два плана: перед нами дом сапожника и деревня, которые противопоставлены друг другу (антитеза).
6. “Приезжай, милый дедушка, — продолжал Ванька, — Христом-богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня, сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой... А ещё кланяюсь Алёне, кривому Егорке и кучеру, а гармонию мою никому не отдавай. Остаюсь твой верный внук Иван Жуков, милый дедушка, приезжай”.
— Как вы думаете, если бы дедушка получил это письмо, оставил бы он своего внука в таком положении, в такой беде?
— Перед нами рождественский рассказ. Чем он должен был бы закончиться по законам жанра?
“Правильный” рождественский рассказ должен был бы кончиться примерно так: “Не успел Ваня поставить точку, как раздался стук в дверь. Ваня бросился открывать. На пороге стоял дедушка (или сама Ольга Игнатьевна)...” И читатели ждут именно такого продолжения. Всё должно кончиться хорошо! Но жизнь намного жёстче и страшнее, чем она бывает описана в самых талантливых рождественских рассказах.
7. “Ванька свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт, купленный накануне за копейку... Подумав немного, он умакнул перо и написал адрес:
На деревню дедушке.
Потом почесался, подумал и прибавил: «Константину Макарычу». Довольный тем, что ему не помешали писать, он надел шапку и, не набрасывая на себя шубейки, прямо в рубахе выбежал на улицу...
Сидельцы из мясной лавки, которых он расспрашивал накануне, сказали ему, что письма опускаются в почтовые ящики, а из ящиков развозятся по всей земле на почтовых тройках с пьяными ямщиками и звонкими колокольцами. Ванька добежал до первого почтового ящика и сунул драгоценное письмо в щель...
Убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал... Ему снилась печка. На печи сидит дед, свесив босые ноги, и читает письмо кухаркам... Около печи ходит Вьюн и вертит хвостом...”
— Почему Чехов отмечает, что конверт куплен за копейку?
На копейку можно было купить какую-нибудь сладость, цена копейки была совершенно иной, чем сейчас. Для мальчика, не имевшего собственного дохода, копейка была большой ценностью.
— Почему Ваня выбежал на улицу прямо в рубахе?
— Что он узнал о почте? От кого? В каких словах мы словно слышим голос мальчика?
Несобственно-прямая речь — мифологизированное представление Вани о почтовых тройках “с пьяными ямщиками и звонкими колокольцами”.
— Какое чувство вызывает у вас конец рассказа?
Если детям трудно, предложим выбрать из перечня и объяснить свой выбор: Горечь, насмешка, удивление, обида, досада, сострадание, недоумение, сопереживание, желание помочь Ване, исправить ситуацию...
За кадром — через много томительных дней ожидания горькое ощущение Вани, что дедушка его бросил, предал, покинул в трудную минуту, что ему больше не на кого надеяться в жизни...
— Как вы думаете, почему Чехов закончил рассказ именно так? Какие чувства хотел пробудить он в читателях?
— Вернёмся к вопросу, с которого мы начали анализ. Когда мы прочитали рассказ первый раз, вам казалось, что вы поняли его почти полностью. Как изменилось ваше понимание рассказа сейчас?
Обсуждением этих вопросов заканчиваем урок.