Литературный Нобель: русские варианты
История с присуждением в 1958 году Нобелевской премии Борису Пастернаку — “за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии, за продолжение традиций великого русского романа” — ныне достаточно хорошо изучена, известен и её печальный итог. Будучи от природы крепким человеком (достаточно обратить внимание на долгожительство его сестёр и брата), поэт неизлечимо заболел и вскоре скончался. В обстоятельствах политической травли, опасаясь оказаться вынужденным изгнанником с родины, Пастернак отказался принять Нобелевскую премию (хотя, по свидетельствам близких, продолжал считать себя её лауреатом). Невозможность поехать в Стокгольм сделала необязательным для него и подготовку Нобелевской речи.
Но как истинный художник Пастернак нашёл, может быть, единственную форму для отражения всего свершившегося. Он написал стихотворение, которое впервые было опубликовано в английской газете «Daily Mail» 11 февраля 1959 года. Ныне иногда его печатают вместо Нобелевской речи Бориса Леонидовича.
Нобелевская премия
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Тёмный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба,
Верю я, придёт пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
“Пора” пришла только через тридцать один год, когда сын Пастернака, Евгений Борисович, получил Нобелевскую медаль отца на торжественном приёме, устраивавшемся Шведской академией и Нобелевским комитетом для лауреатов 1989 года, в присутствии послов Швеции и СССР, а также многочисленных гостей.
В Нобелевской речи лауреат обычно излагает своё понимание литературного творчества, свои художественные цели. Думаю, что в какой-то мере это выражено Пастернаком в выступлении на Международном Конгрессе писателей в защиту культуры (Париж, июнь 1935), хотя это было сугубо парадное мероприятие, двусмысленное на фоне погрома вековой российской культуры, чинимого большевиками с тысяча девятисот семнадцатого года. Хорошо известно, что поехал туда Пастернак с неохотой, полный текст речи утрачен, но сохранившийся отрывок очень выразителен и подлинно искренен.
“Поэзия остаётся всегда той, превыше всяких Альп прославленной высотой, которая валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы её увидеть и подобрать с земли; она всегда будет проще того, чтобы её можно было обсуждать в собраниях; она навсегда останется органической функцией счастья человека, переполненного блаженным даром разумной речи, и, таким образом, чем больше будет счастья на земле, тем легче будет быть художником”.
Михаил Александрович Шолохов стал Нобелевским лауреатом в 1965 году — “за художественную силу и эпическую широту романа о донском казачестве в переломное для России время” (определения даются на английском языке, отчего и возникают некоторые разночтения в переводах. Здесь они приводятся по изданию: Нобелевская премия по литературе. Лауреаты 1901–2001 гг. / Авт.-сост. Е. Б. Белодубровский. СПб., 2003).
В своё время мы давали большую статью В. В. Васильева «Шолохов и Нобелевская премия: История вопроса» (