Вопросы квалификации преступлений, совершенных при реализации права на необходимую оборону

PAGE \* MERGEFORMAT 3

Содержание

Введение…………………………………………………………………….…….3

Глава 1.Характеристика необходимой обороны как уголовно-правового

института………………………………………………………………………….5

1.1. Законодательное и научное определение необходимой обороны в российском уголовном праве…………………………………………………….5

1.2. Основание необходимой обороны…………………………………………..8

1.3. Признаки необходимой обороны…………………………………………..10

Глава 2. Вопросы квалификации преступлений, совершенных при реализации права на необходимую оборону……………………………..15

2.1. Понятие и признаки превышения пределов необходимой обороны…….15

2.2. Квалификация преступлений, совершенных при превышении

пределов необходимой обороны………………………………………………..21

Глава 3. Проблемы совершенствования института необходимой обороны……….....................................................................................................27

Заключение……………………………………………………………………33

Список использованной литературы……………………………………….35

Введение.

Необходимая оборона – важное и действенное средство в борьбе с преступностью. Борьба с преступностью – одна из важнейших задач. Это не только обязанность милиции, прокуратуры, суда и других государственных органов и должностных лиц, но и дело всей общественности, дело всех граждан. Только в результате их совместных усилий могут быть достигнуты успехи в решении этой важной задачи. Однако, большинство населения не знает своих прав, в том числе права на необходимую оборону, которая исключает уголовную ответственность за причинение вреда посягающему на правоохраняемые интересы. Привлечению населения к активной борьбе с преступностью мешают случаи необоснованного привлечения к уголовной ответственности лиц, правомерно обороняющихся от общественно опасного посягательства.

Многие вопросы правовой оценки действий, совершаемых при необходимой обороне, решаются органами следствия и суда по-разному, что негативно отражается на следственно-судебной практике в целом. Это объясняется еще и тем, что многие вопросы необходимой обороны недостаточно разработаны, как в теории, так и в практике уголовного права. Неправильное понимание и применение закона о необходимой обороне приводит к судебным ошибкам, ограничивает право граждан на защиту от общественно опасных посягательств, что вызывает справедливое недовольство с их стороны и затрудняет борьбу с преступностью.

Актуальность данной темы обусловлена, прежде всего, важнейшими функциями необходимой обороны в условиях становления в России гражданского общества и правового демократического государства. Необходимая оборона является важным элементом правовой системы, способствующим блокированию преступности, соблюдению и гарантированию законности, стабильности и правопорядка. Являясь элементом правовой системы, необходимая оборона способствует блокированию правонарушений и преступлений, служит гарантией законности, стабильности и правопорядка. Институт необходимой обороны просто необходим для осуществления законного права человека и гражданина, на жизнь и здоровье, неприкосновенность собственности, личности, и, другие гарантии и права гражданина, которые ясно и отчетливо описаны в Конституции Российской Федерации.

Интересы укрепления законности и правопорядка требуют единообразного понимания и применения правовых норм, регламентирующих участие граждан в предупреждении и пресечении преступлений, поэтому существует необходимость совершенствования гарантий права на необходимую оборону, чему должна способствовать наука уголовного права.

В целом, как в общетеоретическом, так и в общеотраслевом плане проблемы института необходимой обороны получили достойное освещение в отечественной правовой науке, но большая часть публикаций имела место в период с 1950 по 1980 г.г., когда интересы государства безраздельно господствовали над интересами личности. Поэтому дальнейшее исследование проблем института необходимой обороны актуально не только в научном плане, но и с точки зрения оптимизации практической деятельности правоохранительных органов.

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся между субъектом обороны (правомерно действующим гражданином) и государством в лице правоохранительных органов, и возникающие на основе реализации обороняющимся своего субъективного права на необходимую оборону, предусмотренного ст. 37 УК РФ.

Предмет исследования составляют:

- система правовых норм, регулирующих вопросы обеспечения неотъемлемого права человека на необходимую оборону от общественно-опасного посягательства и состав необходимой обороны как целостная юридическая система, предназначенная для уголовно-правовой квалификации действий обороняющегося;

- механизм общественно опасного поведения посягающего и защитных действий обороняющегося в криминальной ситуации, а также практика реализации института необходимой обороны.

Эмпирическую базу работы составили конкретно-прикладные исследования, опубликованные в печати, материалах судебной практики. Информационной базой исследования послужила также опубликованная практика Верховного Суда РФ.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Характеристика необходимой обороны как уголовно-правового института.

1.1. Законодательное и научное определение необходимой обороны в российском уголовном праве.

Необходимая оборона – правовой институт уголовного права, который появился вместе с возникновением государства и права и развивался в зависимости от целого ряда условий государственного и социального характера.

Обращаясь к истории института необходимой обороны в российском законодательстве, ученые выделяют следующие этапы его развития1:

1 этап: возникновение института необходимой обороны (X – XVII в.в.) На данном этапе происходит зарождение правового института необходимой обороны. Законодательные памятники этого периода начинают понимать необходимую оборону как право человека на самозащиту. Не допускалось причинение преступнику излишнего вреда, не вызываемого необходимостью предотвратить посягательство. Вместе с тем, институт необходимой обороны еще не получил в это время достаточного развития и имел отдельные черты саморасправы2.

2 этап: развитие института необходимой обороны в рамках понимания его как естественного права человека (середина XVII – начало XVIII в.в.). В Соборном уложении 1649 года необходимая оборона получила дальнейшее развитие как правовой институт (расширился круг ее объектов по сравнению с Русской Правдой, правомерной стала считаться защита интересов других лиц). Условия правомерности необходимой обороны еще не получили в законодательстве этого периода достаточного развития. Так, допуская оборону против насильственных реальных обид, Уложение обошло совершенным молчанием обиды словесные. Тем не менее, уже были выделены особо преступления, посягающие на честь женщин3.

3 этап: дальнейшее развитие института необходимой обороны в направлении более четкой регламентации с одновременным ограничением объема реализации этого права (начало XVIII – ХХ в.в.). На данном этапе государство начинает видеть в необходимой обороне посягательство на свои права, попытку ограничения государственной власти, поэтому допускает ее в весьма узких рамках. Право обороны приобретает субсидиарный характер – она дозволялась только в том случае, если нельзя было избежать посягательства или прибегнуть к помощи начальства. Закон начинает более четко регламентировать условия правомерности необходимой обороны – выдвигаются требования своевременности обороны и соразмерности защиты и нападения.

4 этап: начало ХХ века, дореволюционный период. Происходит возврат к пониманию обороны как естественного права. Уголовное уложение 1903 года, подробно регламентируя институт необходимой обороны, рассматривает последнюю как обстоятельство, исключающее не только наказуемость, но и саму преступность деяния. Превышение пределов необходимой обороны, под которым подразумевалась чрезмерность или несвоевременность защиты, влекло за собой наказание только в случаях, особо предусмотренных законом.

5 этап – советский период. Изменения, коснувшиеся законодательной регламентации необходимой обороны в этот период, достаточно противоречивы. С одной стороны, в первых советских законодательных актах произошел отказ от довольно обстоятельной и подробной формулировки нормы дореволюционного закона. С другой, имели место тенденции к более широкому пониманию необходимой обороны, в частности, к расширению объектов защиты. Впервые в истории уголовного права в них оказались включены интересы государства и общества.

В УК РСФСР 1922 года круг защищаемых при необходимой обороне объектов был расширен за счет «прав обороняющегося» и «прав других лиц». В Основных началах уголовного законодательства Союза СССР и союзных республик 1924 года круг объектов был расширен за счет интересов государства. В несколько измененной редакции данная норма была воспроизведена в ч.1 ст.13 УК РСФСР 1926 года4. Наконец, в Основах уголовного законодательства Союза СССР и союзных республик 1958 года к ним были добавлены интересы общества.

6 этап – постсоветский период, с 1991 года по настоящее время. В рамках концептуального положения о приоритете общечеловеческих ценностей оборона развивается в направлении понимания ее как естественного права человека. На данном этапе право на необходимую оборону находит закрепление в Конституции РФ и уголовном законодательстве как одно из основных субъективных прав человека, из чего вытекает признание его самостоятельного характера. Непосредственно в законе было предусмотрено право гражданина на необходимую оборону независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

Федеральный закон от 14 марта 2002 года «О внесении изменений в ст.37 Уголовного кодекса Российской Федерации» изложил норму о необходимой обороне в новой редакции. В соответствии с частями 1, 2 ст. 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны. Из формулировки закона следует, что необходимая оборона является, с одной стороны, обстоятельством, исключающим преступность деяния, а с другой - субъективным правом граждан на защиту от посягательства.

Право на необходимую оборону в равной мере распространяется на всех лиц независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения, а также независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти (часть третья в ред. Федерального закона от 27.07.2006 № 153-ФЗ).

В РФ право на необходимую оборону является неотъемлемым атрибутом правового статуса личности. В ч. 2 ст. 45 Конституции РФ сказано, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Одним из таких способов является причинение вреда посягающему лицу, которое строго регламентировано уголовным законом.

Гражданский кодекс РФ допускает самозащиту как один из способов защиты гражданских прав. Здесь, однако, уместнее говорить не о защите гражданских прав, а о защите от гражданских правонарушений. Право собственности, безусловно, относится к категории гражданских прав, но посягательство на него является уголовно наказуемым и порождает право на необходимую оборону, предусмотренное ст. 37 УК РФ. Для признания вреда, причиненного при самозащите, правомерным необходимо наличие трех условий (согласно ст. 14 ГК РФ). Во-первых, лицо, самостоятельно защищающее свое право, должно являться бесспорным его обладателем. Далее, избранный лицом способ защиты должен быть соразмерен нарушению. И, наконец, этот способ не должен выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. При соблюдении вышеперечисленных условий лицо, причинившее вред в состоянии самозащиты, освобождается от обязанности возмещения убытков. Примером гражданско-правовой самозащиты может служить удержание хранителем переданной ему вещи до уплаты причитающегося вознаграждения.

Таким образом, право на необходимую оборону закономерно вытекает как из самой сущности права, так и из системы правовых норм, определяющих статус личности в российском государстве. Более того, это право коренится в самой природе человека и соответствует базовым ценностям и отношениям современного общества. В этой связи закономерно возникает вопрос о том, можно ли считать необходимую оборону не только правом, но и обязанностью граждан. Подавляющее большинство ученых отвечает на него отрицательно, признавая вместе с тем, что для некоторых категорий граждан необходимая оборона составляет их правовую обязанность. К этим категориям относятся сотрудники органов внутренних дел, военнослужащие, для которых пресечение правонарушений входит в их служебные обязанности.

Современный период отмечен ростом преступности: бандитизм, разбои, посягательства на жизнь и здоровье людей, вымогательство, террористические акты приобрели характер национального бедствия. Государство пока лишь разрабатывает программы борьбы с преступностью. Однако отдача оказывается слабой. Часто людям приходится рассчитывать только на самих себя, действовать в состоянии необходимой обороны.

В правовом отношении необходимая оборона - действие, не являющееся преступлением, поскольку здесь отсутствует общественная опасность. Более того, необходимая оборона - действие общественно полезное, так как является одним из способов борьбы с преступностью и защиты неотъемлемых прав человека5. Кроме того, необходимая оборона – важное средство предупреждения преступлений, ибо, когда кто-то знает, что ему будет дан отпор, он не всегда станет рисковать. Угроза получить активный отпор, быть убитым или раненым оказывает определенное психическое воздействие на лиц, пытающихся совершить преступление. Такой отпор дополняет возможности государства по обеспечению охраны безопасности жизни, здоровья и собственности граждан, ибо государство не в состоянии предвидеть и предотвратить каждое отдельное правонарушение.

1.2. Основание необходимой обороны.

Основанием возникновения состояния необходимой обороны является общественно опасное посягательство, т.е. такое деяние, которое причиняет вред личности, охраняемым законом общественным и государственным интересам или которое создает угрозу причинения вреда. Б.Д. Завидов уточняет это определение: «основанием возникновения состояния необходимой обороны является не всякое общественно опасное посягательство, а лишь такое, которое в данной конкретной обстановке представляет собой угрозу жизни и здоровью, свободе, чести, и достоинству личности, собственности, общественной и государственной безопасности, основам конституционного строя и порядку управления»6.

Выделяет в качестве основания необходимой обороны общественно опасное посягательство и д.ю.н. А.И. Рарог. Однако, посягательство, по его мнению, представляет собой только действие, направленное на причинение ущерба охраняемым уголовным законом интересам и грозящее немедленным причинением вреда7. Но также основанием необходимой обороны становятся действия, не обязательно имеющие состав преступления, в частности, действия невменяемых и малолетних. Формально эти действия могут преследоваться уголовным законом, но в отношении данных лиц состава преступления не имеют.

На наш взгляд, право на необходимую оборону возникает и при невиновном общественно опасном посягательстве со стороны несовершеннолетних или невменяемых без каких-либо ограничений, так как данное обстоятельство не влияет на юридическую оценку оборонительных действий. Против таких лиц можно защищаться на общих основаниях, и не правы авторы, утверждающие, что необходимая оборона против малолетних и невменяемых лиц наделена рядом особенностей и «по мере возможности надо уклониться от такого посягательства».

Вопрос о том, может ли являться основанием необходимой обороны общественно опасное бездействие, также является дискуссионным. Большинство правоведов считает, что необходимая оборона недопустима против посягательств, которые совершаются путем пассивного поведения. Однако, необходимая оборона возможна и против некоторых видов общественно опасного бездействия. Так, если военнослужащий получает приказ в установленной форме, не исполняет его, и это грозит причинением существенного вреда военной службе, то в подобной ситуации может иметь место необходимая оборона8. Некоторые из юристов считают, что признание допустимости необходимой обороны против общественно опасного бездействия может привести к увеличению случаев самоуправства. Этот довод представляется неубедительным, так как самоуправство возможно и при пресечении активной деятельности. Ю.М. Ткачевский полагает ошибочной точку зрения, согласно которой при пресечении опасного бездействия возникает крайняя необходимость, а не необходимая оборона. Ведь в данном случае вред причиняется именно посягающему, совершающему общественно опасное бездействие, а не охраняемым законом интересам, и следовательно, это необходимая оборона9. «Необходимая оборона в данном случае может быть выражена путем физического принуждения либо угрозы такового для лица, осуществляющего преступное бездействие и обязательно должна быть предпринята до наступления преступного результата и только в отношении того лица, на котором лежит специальная правовая обязанность осуществления определенного действия»10.

Необходимая оборона правомерна не только при защите своих интересов, но и интересов других лиц, общества и государства. К общественным интересам, которые можно защищать путем причинения вреда посягающему, относятся общественный порядок, общественная безопасность. Стало быть, можно обороняться от хулиганских действий, от бандитизма, террористических актов. К государственным интересам, подлежащим защите, относится государственная собственность, неприкосновенность границ, военная тайна. В этой связи возможна оборона от хищений, незаконного пересечения Государственной границы и др. К сожалению, необходимая оборона при защите других лиц хоть и юридически провозглашена статьей 37 УК РФ, в судебной практике практически не находит своей реализации.

Недопустимо применение необходимой обороны в отношении правомерных действий. К ним могут относиться действия, совершаемые при задержании преступника, а также в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости. Правомерные оборонительные действия исключают юридическую возможность посягателя оказывать им сопротивление. Однако, если фактически посягающее лицо причинило вред лицу обороняющемуся, то в дальнейшем оно не может ссылаться на норму закона о необходимой обороне - его ответственность последует на общих основаниях. Необходимая оборона со стороны посягающего лица возможна лишь в том случае, когда в отношении его допущено превышение пределов необходимой обороны, потому что виновность одного не оправдывает несправедливости другого. Иначе говоря, действия, совершенные с превышением пределов необходимой обороны, носят общественно опасный характер и порождают право на защиту от них.

Необходимая оборона вряд ли возможна против таких общественно опасных деяний, которые немедленно и неминуемо не ведут к наступлению материального, физического или иного вреда. Оборона против таких деяний недопустима по той причине, что деяние и возможность вреда отдалены друг от друга во времени. Необходимая оборона возможна только против посягательств, которые ставят общественные отношения в условия немедленного причинения им невосполнимого ущерба.

1.3. Признаки необходимой обороны

Ученые выделяют следующие признаки необходимой обороны:

1) с внешней стороны защита выражается в действии;

2) вред должен быть причинен только посягающему;

3) своевременность защиты;

4) цель ответных действий – защита общественных отношений от причинения им вреда;

5) соразмерность защиты.

1. С внешней стороны защита выражается в действии. Бездействие не может пресечь посягательство.

Особенностью защиты является ее активный характер, так как она противопоставляется посягательству и является непременным моментом необходимой обороны. Действия обороняющегося направлены на пресечение общественно опасного посягательства на охраняемые законом интересы, поэтому они должны являться контрнаступлением. Защита заключается в принуждении посягающего лица прекратить посягательство даже путем применения к нему насилия. Таким образом, защита вторгается в сферу охраняемых правом интересов посягающего. Действия же, направленные на парирование ударов, уклонение от них и другие формы пассивной защиты не могут являться необходимой обороной, так как не причиняют вред посягающему, поэтому нельзя согласиться с авторами, которые считают, что правомерная защита при необходимой обороне может выражаться как в активных, так и в пассивных действиях обороняющегося.

Лишение граждан возможности активно защищаться может привести к ограничению их права на законную защиту, что будет содействовать созданию обстановки безнаказанности для хулиганов, грабителей, насильников и других преступников, что сильно затруднит борьбу с ними, поэтому ст. 37 УК РФ не содержит никаких других ограничительных условий (в том числе невозможность устранения опасности другими средствами, не связанными с причинением вреда), кроме как не превышение пределов необходимой обороны.

К., находясь в квартире, принадлежавшей С., в состоянии алкогольного опьянения из личной неприязни в ссоре вырвала из рук С. кухонный нож и, обороняясь, нанесла ему удар в грудь, от чего С. скончался на месте. Признавая К. виновной в совершении убийства, суд в приговоре констатировал, что она, увидев в руках С. нож, могла реально опасаться за свою жизнь, однако, вырвав из его рук нож, К. не попыталась покинуть квартиру или предотвратить конфликт иным путем, менее опасным для жизни С., а ненавидя потерпевшего, сознательно допуская возможность причинения смерти, нанесла ему со значительной силой удар ножом в грудь. Таким образом, одним из условий, в силу которого суд признал К. виновной в совершении данного преступления, являлось то обстоятельство, что она, имея возможность оставить место происшествия бегством, не сделала этого.

Президиум областного суда отменил приговор, признав действия К. совершенными в состоянии необходимой обороны, поскольку право на необходимую оборону принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти11.

По содержанию действие состоит в причинении физического и имущественного вреда.

Имущественный вред при необходимой обороне может состоять в уничтожении или повреждении имущества.

2. Вред должен быть причинен только посягающему. Причинение вреда третьему лицу, например, вследствие ошибки в посягающем или при отклонении действия, исключает неприступность защиты. Ответственность за такую «оборону» наступает на общих основаниях, т.е. в зависимости от наличия вины. Ст. 37 УК РФ прямо говорит, что необходимая оборона осуществляется «путем причинения вреда посягающему». Это требование закона следует из того, что право на необходимую оборону возникает вследствие общественно опасных действий посягающего, для пресечения которых возникает необходимость в причинении ему вреда. Данное требование имеет принципиальное значение для разграничения необходимой обороны и крайней необходимости. Если при защите вред причиняется лицу, не участвовавшему в конфликте, то ситуация расценивается по правилам о крайней необходимости.

Потерпевшим при необходимой обороне может быть не только лицо, непосредственно исполняющее преступление и иное общественно опасное деяние. Посягающим также может быть организатор, подстрекатель, пособник. Однако против общественно опасных действий этих лиц необходимая оборона допустима только в случаях, когда их действия непосредственно и близко по характеру приближаются к действиям исполнителя. Например, в процессе драки пособник пытается передать заряженное ружье одному из дерущихся для стрельбы в противника. Против таких лиц в процессе осуществления ими общественно опасного деяния оборона вполне допустима.

Следует отметить, что признаком необходимой обороны является лишь такой вред, который причинен посягающему непосредственным физическим воздействием. Если вред наступил в результате собственных действий посягающего, например, в случае, когда он делает движение, чтобы столкнуть человека с лестницы, а последний уклоняется от удара, в связи с чем нападающий по инерции сам летит вниз и разбивается, то вредный результат не может рассматриваться признаком необходимой обороны.

3. Своевременность защиты. Оборона считается своевременной, если она осуществлена в течение того времени, которое занимало посягательство, т.е. с начала общественно опасного действия, которым в умышленных преступлениях является покушение, до его фактического окончания. С фактическим прекращением посягательства исчезает и основание для осуществления необходимой обороны. Этот признак связан с принципом наличности посягательства.

Наличность посягательства означает, что уже возникла непосредственная опасность для жизни, здоровья личности, интересов государства и общества и оборона должна быть применена без промедления, защищающийся не должен ждать.

Право на защиту не может существовать неограниченное время. Запоздалая защита, как и преждевременная, не исключает уголовной ответственности за причинение вреда нападающему. Недопустима необходимая оборона против уже полностью оконченного посягательства, которое уже прекратилось, не будучи доведено до конца, или уже полностью осуществленного. Таким образом, конечным моментом необходимой обороны является момент фактического окончания общественно опасного посягательства, когда оно закончилось, и опасность правоохраняемым интересам уже не угрожает.

Право на оборону не исключается, если общественно опасное посягательство прекращено лишь на небольшое время, то есть, приостановлено, и может возобновиться в любой момент. Если сложившаяся обстановка дает обороняющемуся основания полагать, что нападающий не оставил своих намерений причинить ущерб, а лишь сделал небольшую передышку (чтобы вооружиться и т. д.) для того, чтобы снова напасть, состояние необходимой обороны не может считаться устраненным.

Есть еще одна проблема, связанная с признаком своевременности защиты, которая долгое время не находит своего законодательного решения. В СМИ неоднократно сообщалось о том, что владельцы дачных участков используют различные способы защиты своего имущества. В одном случае гражданин, с целью проучить воров, опрыскивал выращиваемые на своей даче овощи раствором, в который подмешивал слабительные лекарственные средства. В другом случае владелец оставил в дачном домике алкогольный напиток с содержащимися в нем ядовитыми веществами, от употребления которого умер злоумышленник. Можно привести еще один пример, когда гражданин, с дачного участка которого постоянно совершались кражи, установил на своем участке капкан, в этот капкан и угодил вор. И в теории уголовного права, и в судебной практике единообразный подход к оценке подобных ситуаций не выработан. Многие криминалисты полагают, что такие случаи не вписываются в рамки необходимой обороны, поскольку отсутствуют признаки наличности посягательства. Однако, по мнению А. Шнитенкова, эти доводы несостоятельны12.

4. Цель необходимой обороны – защита охраняемых законом благ и интересов от причинения им вреда.

Круг объектов, защита которых допустима при необходимой обороне, определяется в ст. 37 УК РФ. Ими являются любые охраняемые законом интересы:

- личность и права обороняющегося и других лиц;

- охраняемые законом интересы общества;

- интересы государства.

Интересы, не охраняемые законом, не признаются объектами защиты при необходимой обороне. Например, нельзя применить необходимую оборону к человеку, который уничтожает собственное имущество, если он не создает угрозу общественной безопасности.

Сложившееся представление о необходимой обороне только как о самообороне, то есть защите только личных интересов, является ошибочным, так как законом предоставляется право защищать не только свои интересы, но и права и интересы других лиц, подвергшихся общественно опасному посягательству. И совсем не обязательно, чтобы лица, подвергшиеся нападению, обратились за помощью. Нежелание потерпевшего защищаться не исключает права обороны со стороны третьего лица. Таким образом, гражданин может принять меры для защиты потерпевшего в результате преступного посягательства путем причинения вреда посягающему, независимо от желания потерпевшего. Данные действия гражданина должны рассматриваться как общественно полезные и правомерные, совершенные в состоянии необходимой обороны прав и интересов третьих лиц.

5. Наконец, последним признаком является соразмерность защиты. Согласно ч.1 ст. 37 УК РФ защита от нападения, сопряженного с насилием, опасным для жизни, или угрозой такого насилия, признается правомерной при причинении любого вреда нападающему. Что касается других общественно опасных посягательств, соразмерной следует признавать защиту, которая не находится в явном несоответствии с характером и степенью посягательства.

Глава 2. Вопросы квалификации преступлений, совершенных при реализации права на необходимую оборону.

2.1. Понятие и признаки превышения пределов необходимой обороны.

Уголовный кодекс Российской Федерации в ч. 2 ст. 37 определяет понятие превышения пределов необходимой обороны как «умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства». По мнению К.И. Попова, такая законодательная формулировка является неточной. Хотя необходимая оборона (ч. 1 ст. 37 УК) определена законодателем не как действия, а как причинение вреда, эксцесс обороны (ч. 2 ст. 37 УК) определен как действия, хотя сами по себе никакие действия, если они не причинили посягающему вреда, эксцессом обороны (уголовно-наказуемым деянием) признаваться не могут.

Кроме того, превышение пределов необходимой обороны определено в законе как умышленное действие. Между тем, согласно ст.ст. 14, 25 УК, умысел является признаком не деяния, а преступления в целом, в котором деяние — один из его элементов. Поэтому более уместно говорить об умышленном характере причинения вреда при превышении пределов необходимой обороны13.

Превышение пределов необходимой обороны — многоплановая по своему содержанию юридическая категория. Толкование ее законодательной формулировки в значительной мере включает оценочные моменты. Оценочным является, в частности, понятие явности несоответствия характеру и степени общественной опасности посягательства. Для установления явного несоответствия оборонительных действий характеру и степени общественной опасности посягательства, составляющих сущность эксцесса обороны, необходимо установить и объективно выраженное явное, т.е. внешне резкое несоответствие между посягательством и защитой, и субъективно осознаваемое несоответствие между ними – заведомость этого несоответствия для обороняющегося.

Поскольку законодательное определение превышения пределов необходимой обороны включает в себя оценочные моменты, очень важно сформулировать критерии, на основе которых можно сделать вывод, была ли оборона правомерной или налицо превышение ее пределов. Разумеется, прежде всего, необходимо констатировать возникновение ситуации необходимой обороны и совершения действий с целью защиты от общественно опасного посягательства, а затем уже оценивать, имело ли место явное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства.

При анализе эксцесса обороны следует рассмотреть несколько его признаков, указанных в ч.2 ст. 37 УК РФ. Это:

1) явное, резкое несоответствие вреда, причиняемого обороняющимся;

2) умышленные действия, последствием которых стало причинение такого вреда;

3) характер действий нападающего;

4) степень общественной опасности действий нападающего;

5) несоразмерность средств защиты характеру и степени общественной опасности посягательства.

Резкое несоответствие вреда — это несоответствие ценности, важности, общественного значения интереса защищаемого и интереса, нарушаемого обороной. Речь идет именно о резком (явном, значительном) несоответствии между благом, защищаемым и благом, нарушаемым обороной, а не вообще о нарушении выдвигаемого некоторыми юристами требования «соразмерности благ» при необходимой обороне. Кроме того, эксцесс обороны предполагает очевидность несоответствия прежде всего для обороняющегося.

Следует подчеркнуть, что посягательство и защита абсолютно точно никогда не соответствуют друг другу. И закон допускает это несоответствие. Так, вред, причиненный посягающему, может быть не только равным, но и гораздо большим, чем вред, который он хотел причинить. Речь в законе идет только о явном несоответствии. Требование об обязательной соразмерности между причиненным вредом и вредом предотвращенным привело бы на практике к невозможности прибегнуть в ряде случаев к необходимой обороне. При таком положении нельзя, например, причинить тяжкий вред здоровью вора либо смерть лицу, пытающемуся изнасиловать женщину, поскольку жизнь и здоровье являются более ценными благами по сравнению с собственностью и половой неприкосновенностью и т.п.

Как отмечает И.Ю. Артемьев, автор поправок в ст. 37 УК РФ, преступник и жертва не должны быть в равных условиях. Кроме этого, у обороняющегося просто нет времени подумать о соразмерности необходимой обороны, поэтому причинение нападающему большего вреда, чем защищающемуся, не должно рассматриваться как превышение пределов необходимой обороны. Очевидно, что в данном случае закон должен быть на стороне жертвы посягательства14. При этом следует иметь в виду, что, если существует непосредственная угроза жизни, то можно смело предпринимать любые меры, не опасаясь превышения пределов необходимой обороны15.

При этом, Уголовный кодекс в качестве уголовно наказуемого явного вреда называет убийство посягающего (ст. 108) и причинение ему тяжкого вреда здоровью (ст. 114). Однако, что название статьи 114 («Причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны…») охватывает более широкий круг деяний, чем следует из диспозиции ее ч. 1. Вероятно, законодатель допустил ошибку, неправильно сформулировав заголовок статьи, отмеченной ошибке способствовало несовершенство законодательной техники. Дело в том, что при принятии УК 1996 года законодатель предпринял важный шаг в направлении расширения прав обороняющегося, декриминализировав некоторые разновидности эксцесса обороны (в УК РСФСР 1960 г. было три состава преступлений при превышении пределов необходимой обороны: убийство и причинение тяжких или менее тяжких телесных повреждений), ранее признававшиеся преступными.

Каковы последствия таких изменений. По мнению В.М. Лебедева, позиция законодателя заключается в том, что причинение вреда средней тяжести или легкого вреда здоровью лица, совершающего общественно опасное посягательство на личность, права обороняющегося или других лиц, интересы общества или государства, никогда не могут рассматриваться как превышение пределов необходимой обороны, поскольку в таких случаях не будет явного несоответствия защиты и причиненного вреда характеру и степени общественной опасности посягательства16.

Превышение пределов необходимой обороны могут образовать только умышленные действия, которые явно не соответствуют характеру и опасности посягательства. Поэтому если обороняющийся причинил такой вред посягающему по неосторожности, то его действия не влекут уголовной ответственности. Например, желая пресечь незаконное вторжение Н. в жилище, Т. производит выстрел из охотничьего ружья в пол перед ним. Однако картечь рикошетом попадает в ноги Н., в результате чего его здоровью причиняется тяжкий вред (последующая ампутация ноги). Учитывая, что Т. не желал и сознательно не допускал наступления этих последствий, содеянное им в состоянии необходимой обороны не рассматривается в качестве уголовно наказуемого деяния17. Действительно, в указанной в ч.2 ст. 37 формуле сделан акцент на умышленно преступный характер деяния («умышленное действие», «явное несоответствие»), являющегося превышением пределов необходимой обороны. Как известно, умышленным преступлением деяние признается лишь тогда, когда лицо осознавало не просто фактическую сторону своего деяния и последствия, но и общественную опасность деяния. Следовательно, уголовно наказуемое превышение пределов необходимой обороны имеет место в случаях, когда в момент пресечения посягательства (не сопряженного с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия) обороняющийся понимал неправильность своих действий, осознавал со всей очевидностью, что мог данное посягательство пресечь (именно пресечь, а не убежать, спрятаться, обратиться за помощью), используя другие средства и методы защиты, причиняя посягающему вред, значительно меньший, чем тот, который он фактически причинил. В этом случае к желанию защититься как бы присоединяется желание расправиться с посягающим лицом, причинить ему такой вред, который необходимостью отражения посягательства не вызывался. Именно такое субъективное представление обороняющегося должно быть установлено при признании его виновным в превышении пределов необходимой обороны18.

Трагедия в квартире М. произошла 15 декабря 2004 года. К этому времени в семье давно назревал конфликт. Мама и отчим несколько лет как развелись, но продолжали жить в одной квартире. Неоднократно судимый бывший супруг категорически не хотел разменивать жилплощадь и постоянно приводил домой сомнительных знакомых. Так было и в тот день. Вернувшийся из института М. попросил разойтись крепко подвыпившую компанию. В ответ пятеро мужчин набросились на него. В какой-то момент молодой человек схватил карабин «Сайга», с которым ходил в секцию по стрельбе, и стал угрожать отчиму расправой. Мужчины стали вырывать оружие из его рук, и тут прогремел выстрел. Один из нападавших упал замертво. М. признали виновным в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны19.

В действиях М. присутствовал умысел именно на убийство отчима, хотя молодой человек мог избрать другие средства обороны, не приведшие к подобным последствиям.

В определении эксцесса обороны ст. 37 УК РФ указывает на два признака посягательства – характер и степень общественной опасности. Характер посягательства указывает на его качественную сторону, определяемую главным образом ценностью объекта, на который оно направлено, характером причиненного вреда и способом посягательства. Степень общественной опасности посягательства выражает главным образом его количественную сторону и определяется тяжестью причиненных последствий, способом совершения преступления, формой вины, видом умысла, содержанием мотивов, а также другими обстоятельствами, влияющими на меру социальной опасности конкретного преступления.

Наиболее точным, пожалуй, является мнение о том, что обороняющийся вправе применить те средства и способы защиты, которые в данных условиях наиболее пригодны для обороны от посягательства, с учетом характера и опасности нападения.

Существенное значение имеют орудия и средства, применяемые посягающим или обороняющимся. Естественно, что применение огнестрельного или холодного оружия определяет и характер защиты. Однако нельзя считать, что средства обороны обязательно должны соответствовать средствам посягательства, то есть нельзя запрещать обороняющемуся прибегать к использованию каких-либо средств — палки, камня или даже оружия, если посягающий к таковым не прибегал. Ведь при определенных обстоятельствах посягательство без применения оружия (например, когда посягающий душит обороняющегося) по степени общественной опасности может не уступать вооруженному нападению.

Защита может быть даже более интенсивной, чем посягательство. В ряде случаев только такая защита может обеспечить успех необходимой обороны. Однако, если сила и стремительность защиты резко несоразмерны с силой и стремительностью посягательства, то налицо превышение пределов необходимой обороны по степени ее интенсивности, поскольку для отражения посягательства можно было ограничиться менее интенсивной обороной.

Тем не менее, понятие превышения пределов необходимой обороны не может быть сведено только к явному несоответствию в соразмерности средств защиты характеру и степени общественной опасности посягательства. Тем более, что уголовный закон, указывая на «явность» несоответствия защиты и посягательства, не указывает на принцип, руководствуясь которым следует устанавливать соотношение их интенсивности20.

Изложенное позволяет в качестве вывода выделить следующие определяющие признаки эксцесса обороны:

1. Превышение пределов необходимой обороны, как и сама необходимая оборона, имеет определенные границы, которые определяются признаками, относящимися к характеру посягательства и к характеру оборонительных действий. Индивидуальные признаки противоправного посягательства предопределяют характер законных оборонительных действий.

2. Оборона от общественно опасного посягательства возможна лишь в момент его осуществления, т.е. когда создана реальная угроза или посягательство фактически началось или вот-вот начнется и еще не закончилось, или закончилось, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не ясен момент окончания посягательства. Превысить пределы необходимой обороны можно только именно в этих рамках. Причинение же вреда задолго до начала посягательства или после его очевидного окончания, когда имеются все основания полагать об окончании посягательства, не может квалифицироваться как эксцесс обороны.

3. Превышение пределов необходимой обороны обусловливается не только характером и опасностью оборонительных действий, оцениваемых соответственно с характером посягательства, но и учетом как степени и характера преступного посягательства, так и сил и возможностей по его отражению (количество посягающих и обороняющихся, их пол, возраст, физическое состояние, наличие оружия, место и время посягательства, обстановка посягательства и т.п.).

4. Превысить пределы необходимой обороны возможно только в том случае, когда вопрос о допустимости оборонительных действий не подлежит сомнению, однако реальное осуществление необходимой обороны вышло за пределы необходимого.

5. Эксцесс обороны может иметь место лишь там, где соблюдены все условия необходимой обороны, за исключением одного — соразмерности защиты и посягательства, т.е. причиненный посягающему вред явно не соответствует либо степени общественной опасности посягательства, либо обстановке защиты.

В завершение рассмотрения данного вопроса следует отметить, что в юридической литературе не раз высказывались мнения о целесообразности исключения из уголовного закона института превышения пределов необходимой обороны.

Представляется, что следует сохранить в законе понятие превышения пределов необходимой обороны, одновременно четко регламентируя соотношение объекта, цели посягательства и вреда, который может быть причинен при отражении посягательства на этот объект.

2.2. Квалификация преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны.

Квалификацией преступления принято считать установление точного соответствия (тождества) совершенного лицом деяния (действия или бездействия) всем и в полном объеме признакам конкретного состава преступления, предусмотренного данной нормой Особенной, а в надлежащих случаях и Общей части УК. Для установления этого тождества необходимо:

1) установить объект посягательства;

2) точно, а не приблизительно, и в полном объеме установить соответствие совершенного преступления признакам, описанным в применяемой норме Особенной части УК;

3) установить тождества всех без исключения признаков деяния, описанных в конкретной статье УК;

4) решить вопрос о конкуренции уголовно-правовых норм в тех случаях, когда содеянное попадает под признаки более общей и специальной нормы;

5) определить, является ли данное преступление оконченным или незавершенным, совершено ли оно виновным в одиночку или совместно с другими лицами.

Рассматривая диспозиции статей Особенной части действующего УК, можно выделить два вида уголовно наказуемого превышения пределов необходимой обороны: убийство посягающего и причинение ему тяжкого вреда здоровью (ст.ст. 108 и 114 УК РФ). В связи с этим возникает резонный вопрос, а на какие, собственно, ситуации рассчитан п. «ж» ч.1 ст. 61 УК РФ при том, что формально и в старом, и в новом уголовном законе перечень уголовно наказуемых последствий превышения пределов необходимой обороны носил и носит исчерпывающий характер: преступлением является только то превышение пределов необходимой обороны, которое выразилось в причинении смерти или тяжкого вреда здоровью? Примечательно, что практически ни в одном из многочисленных комментариев УК не дано прямого ответа на вопрос о соотношении превышения пределов необходимой обороны как смягчающего наказание обстоятельства с одноименным признаком известных составов преступлений, равно как и не объясняется обоснованность позиции законодателя в части изменения редакции этого смягчающего обстоятельства.

Для того, чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо предварительно внести ясность в смысл новой законодательной формулировки «совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны...» (п. «ж» ч.1 ст. 61 УК РФ), пришедшей на смену формулировке «совершение преступления при защите от общественно опасного посягательства, хотя и с превышением пределов необходимой обороны» (п. 6 ст. 38 УК РСФСР).

Объективная сторона превышения пределов необходимой обороны характеризуется следующими признаками:

а) общественно опасное действие обороняющегося;

б) общественно опасное последствие в виде смерти нападающего (ст. 108 УК РФ) или причинения тяжкого вреда его здоровью (ст. 114 УК РФ);

в) причинная связь между действиями и указанным последствием.

При этом будем подразумевать, что ситуация, в которой находится обороняющийся, действительно попадает под признаки необходимой обороны, поскольку, как уже неоднократно отмечалось, что если нет необходимой обороны, то невозможно превысить ее пределы.

В ряде случаев преступление при превышении пределов необходимой обороны может сопровождаться наличием отягчающих обстоятельств, указанных в других нормах Особенной части УК РФ. В этом случае возникает ситуация конкуренции уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за более опасный и менее опасный составы одного и того же преступления (например, ч.1 ст. 108 и ч.2 ст. 105 УК РФ). В такой ситуации преступные действия охватываются двумя конкурирующими правовыми нормами. Исходя из общих правил конкуренции данного вида применению подлежит норма, предусматривающая состав преступления со смягчающими обстоятельствами.

Субъективная сторона является ключевым признаком, имеющим решающее значение для принятия правильного решения о квалификации деяния. Поэтому для констатации убийства при эксцессе обороны следует выяснить, имеется ли вина в действиях обороняющегося, и если имеется, то в какой форме – умышленной или неосторожной.

До принятия ныне действующего УК РФ в юридической литературе высказывались различные мнения касательно характера и содержания субъективной стороны преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны. Одни авторы считали, что такие преступления могут быть совершены только по неосторожности. Другая группа ученых отстаивала позицию, что превышение пределов необходимой обороны может быть как умышленным, так и неосторожным.

Введением в ст. 37 УК РФ положения «умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства» законодателем были сняты спорные вопросы о форме вины при превышении пределов необходимой обороны.

Таким образом, причинение нападающему при отражении его общественно опасного посягательства вреда по неосторожности не может влечь уголовной ответственности ввиду отсутствия состава преступления, предусмотренного как ч.1 ст.108 УК, так и ч.1 ст.114 УК РФ, а с субъективной стороны превышение пределов необходимой обороны предполагает вину только в форме умысла (прямого или косвенного).

В случае прямого умысла обороняющийся:

а) осознает общественную опасность совершаемых действий, а именно, что предпринятые для обороны меры более чем достаточны для пресечения посягательства;

б) предвидит неизбежность или реальную возможность причинения напрасно смерти или тяжкого вреда здоровью посягающего (интеллектуальный элемент);

в) желает наступления этих последствий (волевой элемент умысла).

При косвенном (эвентуальном) умысле виновный:

а) осознает общественную опасность совершаемых действий, а именно, что предпринятые для обороны действия более чем достаточны для пресечения посягательства;

б) предвидит реальную возможность напрасного причинения смерти или тяжкого вреда здоровью посягающего (интеллектуальный элемент);

в) руководствуясь мотивом пресечения посягательства, не желает причинить смерть или тяжкий вред здоровью посягающего, сознательно допуская наступление указанных последствий, либо безразлично к ним относится (волевой элемент умысла).

Анализ субъективной стороны превышения пределов необходимой обороны требует затронуть еще одну важную проблему. Преступления, совершенные в состоянии аффекта (ст. ст. 107, 113 УК РФ), имеют ряд общих признаков с преступлениями, совершенными при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ). Общими для них являются объект преступления, действие, выражающееся в насилии, вина, субъект преступления. Сходной является и обстановка совершения преступления, а точнее, его повод, которым в обоих случаях выступает насилие, оскорбление и другие противоправные деяния. Наличие большого числа сходных признаков этих преступлений на практике ведет иногда к их смешению. Как разграничить эти преступления?

Для преступлений, предусмотренных ст. ст. 107, 113 УК РФ, обязательным признаком состава, относящимся к их субъективной стороне, является аффект. Психология различает несколько видов проявления аффекта: радость, печаль, отчаяние, гнев, ненависть, страх, ужас. Для названного преступления характерны гнев, ненависть и отчаяние. Они вызываются индивидуально - неприятными поводами и являются агрессивной реакцией на них.

Судебная практика твердо исходит из того, что если обороняющийся превысил пределы необходимой обороны, находясь при этом в состоянии сильного душевного волнения, вызванного фактом нападения, то он подлежит ответственности по ч.1 ст.108 УК, а не по ст.107 УК21. П. 11 Постановления Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года говорит о том, что если обороняющийся превысил пределы необходимой обороны в состоянии аффекта, действия виновного надлежит квалифицировать как эксцесс обороны. Обоснованность позиции Верховного Суда СССР заключается в том, что преступления, совершенные при эксцессе обороны, признаются законодателем менее общественно опасными, чем в состоянии аффекта, о чем свидетельствует сравнение санкций ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 и ч. 1 ст. 107, ст. 113 УК соответственно.

И. пыталась спастись от домогательств водителя-частника Б., который, взявшись подвезти пассажирку, напал на нее, свернув в темный переулок и заблокировав двери авто. И. смогла выбраться из заблокированной машины только после того, как ударила насильника ножом в ногу, но попала в бедренную артерию. «Скорую» и милицию И. вызвала сама, однако Б. скончался от потери крови.

Прокурор районной прокуратуры утверждал, что И. надо признать виновной в убийстве в состоянии аффекта. Суд согласился с прокурором и назвал действия И. убийством, совершенным «в состоянии аффекта в результате насильственных действий и аморального поведения потерпевшего». Женщине дали два года условно. Городская прокуратура внесла в судебную коллегию по уголовным делам горсуда кассационное представление на приговор районного суда. Она просила городской суд отменить приговор и признать И. действовавшей в состоянии необходимой обороны. Что и было сделано22.

Таким образом, аффект — сложная психологическая категория. Поэтому глубокое и аргументированное заключение о наличии или отсутствии физиологического аффекта у конкретного лица могут дать только специалисты — психиатры и психологи. Представляется целесообразным по каждому делу о совершении преступлений в состоянии аффекта и при эксцессе обороны проводить комплексную психолого-психиатрическую экспертизу. Психологическая часть экспертизы на основании психического статуса подсудимого или обвиняемого (темперамента, характера), наличия обстоятельств, влияющих на возникновение сильной эмоции, данных о внешнем их облике и поведении и результатов биохимического исследования вещественных доказательств дает заключение о том, переживал ли исследуемый аффект, какой именно и какой степени. При этом следует иметь в виду, что аффекты страха и ужаса являются оборонительными реакциями и действия, совершенные под их влиянием, подпадают под признаки ст. 37 УК.

При квалификации преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 108 и ч.1 ст. 114 УК РФ следует грамотно отграничивать их от непреступного деяния в виде необходимой обороны и от ст.ст. 105-107, 111, 113 УК РФ. От правомерного поведения их отделяет всего один, и притом трудно устанавливаемый признак: имело ли в реальной действительности место, как с объективной, так и субъективной стороны, превышение обороняющимся пределов необходимости.

В апреле 2003 года Х. нашел гранату, присвоил ее, то есть незаконно приобрел, и незаконно хранил боеприпас среди личных вещей. 13 июня 2003 года в процессе распития спиртного между Х. и потерпевшим Э. произошла ссора, инициатором которой был Э. Не желая конфликтовать, Х. решил незаметно уйти от него и вышел за двор дома. Э. пошел следом за ним, и между ними произошла драка, в ходе которой они обменялись ударами. После этого Х. ушел, а Э. и Т. на велосипедах стали догонять уходившего Х. Увидев догонявших его лиц, Х. выдернув чеку имевшейся у него гранаты, бросил ее с расстояния пяти метров в приближавшихся к нему Э. и Т. Несмотря на то, что действия виновного и являлись умышленными, их нельзя рассматривать как покушение на убийство. Целью осужденного являлось предотвращение наступления опасных последствий для жизни и здоровья, хотя пределы необходимой обороны и были превышены23.

Таким образом, проводя разграничение между преступными деяниями, предусматривающими ответственность по разным статьям Особенной части УК РФ следует иметь в виду, что при эксцессе обороны, равно как и при необходимой обороне, вред, причиняемый посягающему, не представляет самоцели для обороняющегося. Он причиняется вынужденно, так как является средством (но не целью), препятствующим совершению общественно опасного деяния, средством защиты от нарушения тех правоохраняемых интересов, которые выступают в качестве объекта оборонительных действий. Вместе с тем превышение — это следствие нарушения определенных условий, несоблюдение которых хотя и не превращает содеянное в обычное преступление против личности, однако лишает его признака общественной полезности, что позволяет рассматривать деяние как эксцесс обороны.

Рассматривая стадии совершения преступлений при превышении пределов необходимой обороны, следует отметить, что закон и теория уголовного права различают три стадии, через которые проходит в своем развитии умышленное преступление: приготовление, покушение и оконченное преступление.

Приготовлением к преступлению с объективной стороны, согласно ч. 1 ст. 30 УК, признаются приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления. С субъективной стороны приготовление к преступлению характеризуется только прямым умыслом.

Необходимо отметить, что преступления при эксцессе обороны совершаются под влиянием общественно опасного посягательства или реальной угрозы такого посягательства со стороны потерпевшего. До начала посягательства виновный не замышляет совершение преступления и уж тем более не готовится к нему. Стало быть, эти преступления совершаются по внезапно возникшему побуждению, вызванному посягательством, что исключает приготовление к ним. Таким образом, умысел в данном случае будет внезапно возникшим. Поэтому невозможно представить себе такой случай, когда лицо, совершившее преступление при эксцессе обороны, заранее могло бы приготовиться к этому. Отсутствуют подобные примеры и в судебной практике.

Правда, ситуация может измениться, если применение технических средств, срабатывающих в отсутствие владельца (вышеуказанные примеры по охране огородов), будет признано необходимой обороной. В таком случае можно будет говорить о приготовлении к превышению пределов необходимой обороны. Но согласно ч. 2 ст. 30 УК, уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям. Как известно, перечисленные законодателем преступления, совершенные при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК), к указанным категориям не относятся. Действующий УК декриминализировал приготовительные действия к преступлениям небольшой и средней тяжести. Таким образом, приготовление к преступлениям при эксцессе обороны не признается уголовно наказуемым деянием. Следовательно, ни теоретически, ни практически невозможно приготовление к преступлениям, совершенным при превышении пределов необходимой обороны.

Покушение на совершение преступления представляет собой целенаправленную деятельность лица и может быть совершено только с прямым конкретизированным умыслом. Применительно к преступлениям, совершенным при эксцессе обороны, это означает, что обороняющийся:

а) осознает, что его действия являются общественно опасными, явно не соответствуют характеру и степени общественной опасности посягательства, и непосредственно направлены на причинение ненужного вреда посягающему;

б) предвидит возможность или неизбежность причинения последствий соответственно в виде смерти либо тяжкого вреда здоровью посягающего (интеллектуальный элемент умысла);

в) желает наступления указанных последствий (волевой элемент), однако преступные последствия не наступают, преступление не доведено до конца по не зависящим от обороняющегося обстоятельствам (например, ввиду активного сопротивления посягающего, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.)

Внутренняя согласованность действий отдельных лиц является необходимым признаком соучастия, так как в этом случае совместность не заключается в простом объединении людей в пространстве и времени даже при единой цели, а требует строго согласованного выполнения взаимосвязанных действий. Причем согласованность должна быть внутренней, психической, ибо внешняя форма сама по себе еще не свидетельствует о соучастии.

Анализируя проблему соучастия, на наш взгляд, можно считать допустимым проведение аналогий между ст.ст. 105 и 108, 111 и 114 УК РФ. В случае убийства и причинения тяжкого вреда здоровью возможность соучастия не вызывает никакого сомнения. А от ст.ст. 108 и 114 они отличаются лишь одним обстоятельством – совершением преступления в состоянии необходимой обороны. Такая позиция кажется достаточно надуманной, однако судебная практика подтверждает возможность соучастия в совершении преступлений при превышении пределов необходимой обороны.

К субъективным признакам соучастия при превышении пределов необходимой обороны следует отнести:

а) умышленный характер совместной деятельности соучастников преступления, который, в свою очередь, характеризуется взаимной осведомленностью соучастников о характере совершаемых ими действий (бездействия) (интеллектуальный момент умысла) и их согласованностью (волевой момент умысла);

б) умышленный характер совершаемого участниками преступления при эксцессе обороны.

Объективно совместная деятельность двух или более лиц, совершивших неосторожное преступление, исключает юридическую оценку поведения виновных по правилам соучастия. Это означает, что субъективная сторона соучастия в преступлении предполагает только умышленную вину. Причем умысел на присоединение лица к преступным действиям других лиц может быть только прямым, а по отношению к преступным последствиям — как прямым, так и косвенным.

Следует подчеркнуть, что невозможна организация преступления при эксцессе обороны и руководство им, поскольку в таких случаях предварительный сговор обязателен, а у соучастников в совершении преступлений при превышении пределов необходимой обороны предварительный сговор отсутствует.

Глава 3. Проблемы совершенствования института необходимой обороны.

Эффективность использования права на необходимую оборону во многом зависит от гарантированности его государством, отсутствия опасности быть привлеченным к уголовной ответственности для лица, защищающего личные и общественные интересы. Следует иметь в виду, что в следственной и судебной практике при применении законодательства, регламентирующего институт необходимой обороны (ст. 37 УК РФ), все еще имеют место серьезные недостатки и ошибки, которые приводят порой к необоснованному осуждению граждан. Правоприменительная практика по делам о необходимой обороне и превышении ее пределов непоследовательна и противоречива. В ней господствует обвинительный уклон, о чем, в частности, свидетельствует то обстоятельство, что фиксируемое судебной статистикой количество эксцессов обороны значительно превышает число случаев правомерной необходимой обороны).

Ситуацию осложняет и несовершенство норм действующего уголовного законодательства, регламентирующих право граждан на необходимую оборону от общественно опасных посягательств. За последнее десятилетие оно менялось несколько раз, что не способствовало стабильности правоприменительной практики, да и сами вносимые изменения и дополнения в ст. 37 УК РФ, как будет показано ниже, были далеко не бесспорны. К тому же законодательной трактовке необходимой обороны свойственно большое число оценочных признаков, юридическое значение которых зависит от усмотрения правоприменителя и многие из которых трактуются весьма неоднозначно.

Состояние необходимой обороны оправдывает причинение вреда посягающему лишь в том случае, когда защитительные действия не выходят за пределы необходимости. Превышение этих пределов (эксцесс обороны) представляет собой общественно опасное деяние.

Необходимая оборона практически всегда носит вынужденный характер. Вытекаемое из требования закона условие относительной соразмерности (разумеется, неравенства и непропорциональности) средств и интенсивности посягательства и защиты подразумевает, что оборона не должна превышать пределов необходимости. У обороняющейся стороны существует определенный предел, при выходе за который его действия уже будут носить противоправный характер. Относительное соответствие действий обороняющегося характеру и степени общественной опасности посягательства и является этим пределом, именуемым в специальной литературе интенсивным пределом допустимости обороны).

Термин «предел» трактуется как «граница чего-нибудь; то, что отграничивает собою что-нибудь; последняя крайняя грань чего-нибудь». «За пределами» означает вне чего-нибудь, вне границ, вне допустимого, возможного. Норма о необходимой обороне не только определяет активное противодействие общественно опасному посягательству, но и требует от обороняющегося не выходить за ее пределы.

Статья 37 УК РФ формулирует превышение пределов необходимой обороны как «умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства» (до недавнего времени в концовке этого определения содержалось более точное указание «степени общественной опасности посягательства»).

Следует согласиться с мнением К.И. Попова, что данная законодательная дефиниция является не вполне точной. Дело в том, что необходимая оборона определена в законе (ч. 1 ст. 37 УК) не как действия, а как причинение вреда посягающему. Эксцесс же обороны определен в ч. 2 ст. 37 УК как «умышленные действия». Однако никакие действия сами по себе, если они не причинили посягающему вреда, превышением пределов необходимой обороны признаваться не могут. Правильнее говорить об умышленном причинении вреда, явно не соответствующего характеру и опасности посягательства.

Мы далеки от положительной оценки тех изменений, которые внесены в ст. 37 УК РФ Федеральным законом от 14 марта 2002 г., поскольку акцент в них сделан только на случаи, когда «посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия». В таких случаях причинение любого вреда нападающему является теперь правомерным. Законодатель, таким образом, вернулся к тексту ст. 13 УК РСФСР в редакции Федерального закона от 1 июля 1994 г.

Поступив так, законодатель в значительной степени ослабил защиту таких важных для человека и общества благ, как безопасность здоровья, личная свобода, половая свобода и неприкосновенность, собственность (особенно при насильственных на нее посягательствах), общественный порядок и спокойствие (злостное хулиганство с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия), неприкосновенность жилища, особенно при посягательствах, связанных с насильственным в него проникновением, общественная безопасность и пр. В подобных случаях акцент в правоприменительной деятельности логически переносится на превышение пределов обороны24.

УК РФ Федеральным законом от 14 марта 2002 г., поскольку акцент в них сделан только на случаи, когда «посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия». В таких случаях причинение любого вреда нападающему является теперь правомерным. Законодатель, таким образом, вернулся к тексту ст. 13 УК РСФСР в редакции Федерального закона от 1 июля 1994 г.

Хуже обстоит дело с адресатом нормы (субъектом обороны), который «фактически поставлен в ситуацию, при которой он должен не только дождаться посягательства, но и определить его направленность и выяснить характер применяемого или угрожающего насилия, т.е. решить вопросы, вызывающие трудности даже у специалистов». В возникшей экстремальной ситуации у защищающегося, конечно, нет времени на объективную оценку характера и степени опасности посягательства. Цена же ошибки здесь слишком велика - это теперь уже конфликт с уголовным законом. Впрочем, то же самое придется констатировать и при более последовательном переходе законодателя к перечневой системе защищаемых благ.

Другой аргумент против данной законодательной новеллы состоит в следующем. Известно, что профессиональный уровень правоприменителей, особенно сотрудников следственных подразделений, мягко говоря, в целом далек от совершенства. Он в силу объективных причин постоянно снижается. И указания закона в этой профессиональной среде воспринимаются однозначно: если посягательство угрожает жизни обороняющегося, то можно причинять посягающему любой вред вплоть до смерти; в других случаях, как правило, усматривается превышение пределов необходимой обороны, а то и обычное преступление против личности. Чего уж тут мудрствовать лукаво?! Такова логика правоприменительной практики, как бы этого, может быть, не желали субъективно «творцы» Федерального закона от 14 марта 2002 г.

Приведем показательный пример.

Поздно вечером (дело было в декабре 2003 г. 28-летняя Александра Иванникова возвращалась домой, где ее ждали муж и грудной ребенок. Она остановила таксиста-частника. За рулем «Жигулей» десятой модели сидел 23-летний Сергей Багдасарян.

Как только Александра села в машину, Багдасарян заблокировал двери, отвез пассажирку в темный переулок, где потребовал от нее орального секса. Уговоры на насильника не подействовали, он спустил брюки и трусы, схватив Александру за голову, попытался принудить ее к сексу силой. В короткой схватке побеждал молодой здоровый мужчина. В отчаянии женщина дотянулась до сумочки, выхватила оттуда небольшой кухонный нож, который носила при себе, опасаясь нападений, и ударила им таксиста в бедро, после чего выбралась из машины. Била наугад - лишь бы он ее отпустил. К несчастью для Багдасаряна удар пришелся в бедренную артерию, хлынула кровь, а поскольку он находился в состоянии опьянения, то не смог наложить себе жгут. От острой потери крови Багдасарян скончался еще до прибытия скорой помощи.

Дело Александры Иванниковой прошло несколько судебных инстанций. Ее доводы, что она действовала в пределах необходимой обороны и не превысила ее пределов, правоприменители долгое время считали неубедительными. Следствие по этому делу длилось восемнадцать месяцев вместо двух положенных по закону. Вначале ей было предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Позже оно было переквалифицировано по ч. 1 ст. 107 УК. В июне 2005 г. Люблинский суд г. Москвы признал Иванникову виновной в аффектированном убийстве и приговорил ее к двум годам лишения свободы условно.

Дело Иванниковой получило большой общественный резонанс. Только благодаря вмешательству правозащитников и юридической общественности приговор по делу в порядке надзора был отменен и Иванникова оправдана за отсутствием в ее действиях состава преступления .

Если оборона осуществляется от посягательства, сопряженного с применением насилия, опасного для жизни, или с угрозой применения такого насилия, то допустимо причинение любого вреда нападающему, в этом случае пределы необходимой обороны не могут быть превышены. Это значит, что вопрос о превышении пределов необходимой обороны может возникнуть только тогда, когда посягательство не было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Принципиально эта новелла ничего не меняет, поскольку и ранее характер посягательства непосредственно учитывался при решении вопроса о превышении пределов необходимой обороны. Вместе с тем, на мой взгляд, такое законодательное уточнение делает более четкой норму о необходимой обороне.

Законодатель внес в ст. 37 УК полезное уточнение. Но он не вполне последователен. Ему следовало бы официально определить, какое насилие или угроза его применения являются опасными для жизни. Таким ориентиром может быть примечание к ст. 37 УК, в котором целесообразно указать: «Под насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо угрозой применения такого насилия следует понимать насилие, которое может быть сопряжено с причинением смерти или тяжкого вреда здоровью».

Еще одна проблема, связанная с необходимой обороной, долгое время не находит законодательного разрешения. В последнее время гражданам все чаще и чаще приходится защищать свое священное право частной собственности при помощи различных средств и приспособлений. В СМИ Оренбургской области неоднократно сообщалось о том, что владельцы дачных участков используют различные способы защиты своего имущества. В одном случае гражданин, с целью проучить воров, опрыскивал выращиваемые на своей даче овощи раствором, в который подмешивал слабительные лекарственные средства. В другом случае владелец оставил в дачном домике алкогольный напиток с содержащимися в нем ядовитыми веществами, от употребления которого умер злоумышленник. Можно привести еще один пример, когда гражданин, с дачного участка которого постоянно совершались кражи, установил на своем участке капкан, в этот капкан и угодил вор. И в теории уголовного права, и в судебной практике единообразный подход к оценке подобных ситуаций не выработан. Среди некоторых криминалистов бытует мнение, что такие случаи не вписываются в рамки необходимой обороны, поскольку отсутствуют признаки наличности посягательства. Однако, на мой взгляд, эти доводы несостоятельны. Хотя рассматриваемые средства и приспособления и используются в момент, когда посягательство отсутствует, однако они приводятся в действие именно в момент нападения.

Приведем характерный пример. Водитель, занимающийся частным извозом и наслышанный о том, что такая деятельность зачастую связана с опасностью нападения, возил под сиденьем своего автомобиля кухонный нож. Однажды, когда он подвозил двух граждан, один из них накинул ему удавку на шею и стал душить, в этот момент водитель успел схватить нож и нанес преступнику смертельное ранение. Хотя нож и был приготовлен заранее, когда посягательство еще не совершалось, тем не менее налицо правомерное причинение вреда в состоянии необходимой обороны. Отличие заключается лишь в том, что здесь непосредственно обороняющийся использует нож, а в приведенных ранее примерах средства и приспособления срабатывают в его отсутствие.

Даже в тех случаях, когда от применения подобных средств и приспособлений страдают посторонние граждане, привлечение к уголовной ответственности нельзя признать обоснованным, поскольку превышение пределов необходимой обороны невозможно при наличии неосторожной формы вины. На мой взгляд, в подобных ситуациях не имеет никакого значения факт, что посягательство было направлено против собственности, а не жизни обороняющегося.

Конечно же, при этом необходимо учитывать, что во всех приведенных мною примерах пострадать от используемых приспособлений могли только лица, проникшие на территорию, входить на которую они не имели права. Поэтому, если обратиться к ситуации, часто приводимой в учебной литературе, когда с целью охраны дома хозяин протягивает оголенный электрический провод вдоль забора, а шедший мимо гражданин случайно прикасается к нему и умирает от поражения электрическим током, то в этом случае привлечение к уголовной ответственности будет правомерным, поскольку подобные действия способны причинить вред любому лицу.

Существенное значение имел отказ от указания в законе на то, что действия, совершаемые при необходимой обороне, могут содержать признаки преступления. Подобные акты законодатель считал общественно полезными действиями («Правомерной является защита личности...» К сожалению, действующий Уголовный кодекс содержит норму, во многом сходную по содержанию со ст. 13 УК РСФСР 1960 г. в старой редакции («Не является преступлением причинение вреда посягающему...»). Внимание правоприменителя закон акцентирует на том, что формально акт обороны совпадает с преступлением, хотя таковым не признается.

Психологически такая формулировка явно проигрывает: она адресована не тому, кто совершает общественно опасное посягательство, а лицу, которому предстоит защищаться, - от обороняющегося требуют быть более аккуратным, поскольку акт обороны по формальным признакам схож с преступлением. Представляется, что норма о необходимой обороне и особенно о превышении ее пределов для законопослушных лиц должна служить защитой, для склонных к правонарушениям - предостережением.

На основании изложенного в порядке de lege ferenda вносится предложение изменить формулировку названия гл. 8 УК РФ «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» и изложить его в следующей редакции: «Обстоятельства правомерного причинения вреда», что, на наш взгляд, наиболее точно отражает социальную и правовую сущность данного уголовно-правового института.

Рассматривая проблемы совершенствования уголовно-правовой регламентации нормативного материала гл. 8 УК РФ, следует особо отметить положение о том, что при известном стремлении отражать в уголовно-правовых запретах наиболее типичные признаки того или иного общественно опасного деяния такой подход неприемлем при формулировании уголовно-правовых норм, дозволяющих причинять вред охраняемым уголовным законом интересам для достижения социально полезного результата.

Учитывая ситуацию двойного риска для лица, реализующего право на основании большинства норм главы об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, связанного с отражением угрозы причинения вреда правоохраняемым интересам и с возможной неадекватной правовой оценкой устранения (предотвращения) такой угрозы, законодатель должен путем максимальной формализации (конкретизации) описываемых в таких нормах ситуаций ограничивать пределы усмотрения правоприменителя, оценивающего их с точки зрения правомерности. Недопустимо положение, при котором применение норм гл. 8 УК РФ повсеместно сопровождается требованиями (условиями), нормативно не закрепленными, а известными лишь судебной практике и специалистам в области уголовного права.

Заключение.