На качелях школьного анализа художественного текста
Несколько лет назад на областной олимпиаде по литературе одиннадцатиклассникам был предложен для анализа рассказ И. Бунина «Качели». Небольшой рассказ, по сюжету и настроению характерный для этого периода творчества Бунина (1945), для сборника «Тёмные аллеи», в котором был напечатан. Задание не вызвало у “олимпиадников” особых затруднений. Но в то же время почти не было работ, в которых была бы разгадана тайна “лёгкого дыхания” бунинской прозы, очарования его стиля, особой, поэтичной атмосферы этого небольшого произведения. Выяснилось, что даже участники олимпиады (а значит, ученики, имеющие по литературе отличные отметки) не приучены к так называемому медленному чтению, что они видят только прямое значение слова и текста в целом и очень плохо воспринимают подтекст, тот ассоциативный ряд, который для писателя всегда важнее прямого смысла. За исключением двух-трёх работ, в лучшем случае это был пересказ сюжета с комментариями. В худшем… Вот примеры (с сохранением стиля) — судите сами.
“Произведение «Качели» было написано Буниным в 1945 году. В этот период творчества автора очень интересовала проблема любви. Так и в этом рассказе показана очень странная любовь, любовь пожилого человека и молодой девушки.
Основную тему произведения можно определить сразу же после прочтения, это тема любви <…>
Особенно интересно Бунин описывает тонкий эротизм любви. Такой элемент в произведении как развевающийся подол заставляет играть наши гормоны в полную силу.
Бунин — король изобразительности. Этот талант автора помогает более точно понять чувства героев. Усиливается наше чувственное восприятие. Слова «пахучие битки с луком» усиливают наш аппетит, а при слове «раскрасневшись» мы чувствуем жар”.
“Диагноз” самому себе поставлен здесь абсолютно точно: понимание текста основано не на “эстетической реакции” (Л. Выготский), а на физиологических инстинктах.
Такая работа может показаться просто смешным курьёзом: действительно, “играют гормоны” у юного автора (явно мужского пола), да так, что весь мир воспринимается лишь через эту призму. Но вот ещё один показательный вариант — позволим себе более широкое цитирование.
“Я прочитала рассказ И. А. Бунина «Качели», и он просто поразил меня своей актуальностью и меткостью. Писатель <…> мастерски раскрыл мужскую психологию. Это только их слова — о том, что ради женщин они с неба звёзды достанут. На самом же деле многие из тех, кому ты отдашь всё, выбросят тебя как ненужную тряпку. Я, конечно же, не имею в виду всех мужчин, и многие из них достойные, верные и порядочные люди, но с такими, как молодой человек из рассказа «Качели», девушкам стоит вести себя осторожно. И Бунин со своего героя маску смелости, готовности на всё ради любви тоже срывает.
Название рассказа очень точно отражает его содержание, а главное — характер и поведение его героя: чем больше он продвинется вперёд, тем дальше и быстрее отступает. Вернее, не отступает, а трусливо пятится назад. <…> Мы можем видеть, как быстро изменился герой. Его говорливость в начале и молчаливость в конце, после происшедшего между ними, является антитезой, контрастом всего рассказа. Особенно это можно проследить во фразах: «Убежим, повенчаемся, потом кинемся ему в ноги — заплачет и простит…» — в начале и «Что же нам теперь делать? Идти к дедушке и, упав на колени, просить его благословения? Но какой же я муж?» — в конце. По словам «Верно, опять мои любимые битки в сметане» нетрудно понять, что герой приехал туда отдохнуть и девушка для него — развлечение, неотъемлемая часть отдыха, как и «битки в сметане».
<...> Рассказ Бунина «Качели» — это сатира на таких вот «молодых джентльменов» и «мужей» на словах, а также предупреждение юным девушкам. <...> Этому рассказу не дано стать неактуальным, и, может быть, он поможет уменьшить число обманутых, брошенных девушек”.
Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Если в первом случае мы видим просто абсолютную глухоту к художественному слову, то здесь, на наш взгляд, — горькие плоды доведённых до абсурда наших учительских стараний “приблизить классику к жизни”, “актуализировать” в ней то, что покажется близким сегодняшнему читателю. Когда учитель предлагает ученику поставить себя на место того или иного героя, чаще всего происходит не желаемый эффект эмпатии, “вживания” в героя — с тем, чтобы лучше понять, почувствовать характер персонажа и суть авторского замысла, а, наоборот, “замещение” сложного, многозначного художественного образа конкретной личностью, далеко не всегда адекватной герою — и писателю — по интеллекту и духовному богатству. Не ученик поднимается до высокого искусства, а искусство низводится до реальной жизни и искусством быть перестаёт. Речь уже идёт не об интерпретации художественного текста, а о прагматичном его использовании для каких-то внеэстетических, чаще всего воспитательных целей.
В. Г. Маранцман говорил о трёх уровнях восприятия текста школьниками разного возраста и развития (см.: Маранцман В. Г. Анализ литературного произведения и читательское восприятие школьников. Л., 1974). В данном случае перед нами — если не “наивный реализм” (первый, самый низкий уровень), то характерный для 7–8-го класса уровень “нравственного самоуглубления”, который “характеризуется резкой субъективизацией читательского отношения к произведению. В связи с ростом самосознания личности происходят наполнение художественного текста собственными этическими проблемами читателя, субъективная переакцентировка смысла произведения в восприятии, стремительное развитие читательского воображения, часто произвольного по отношению к авторскому тексту”. К 11-му классу, которому и был предложен для анализа рассказ Бунина, должна быть достигнута более высокая ступень диалога с текстом, когда “развитие логических связей, осознание причин и следствий вызывают у школьников потребность рассмотреть исторические и эстетические соотношения искусства и жизни, взаимодействие всех элементов художественного произведения, углубление внимания к форме”. Однако достижение этой цели требует осознанных усилий как ученика, так и учителя, и прежде всего осознания границы между живой жизнью, где страдают “обманутые, брошенные девушки”, — и художественным миром писателя, построенным по особым, эстетическим законам.
Мы не ставим своей целью предложить подробный анализ рассказа «Качели», тем более что такой анализ был в газете «Литература» опубликован (см. интересную, тонкую статью Натальи Храмцовой: