Сущность средств доказывания в уголовном процессе Республики Казахстан

ВВЕДЕНИЕ

Востребованость темы дипломной работы обусловлена тем, что с первых дней автономности в Республике Казахстан началось строительство основ правового государства. Принятая 30 августа 1995 года Конституция Республики Казахстан закрепила основные приоритеты и ценности, касающиеся прав человека и гражданина в обществе и государстве[1].

За восемнадцать лет автономности в Казахстане идет процесс создания новых правовых университетов, обеспечивающих просвещенный законодательный процесс, которые создают предпосылки для последующего становления демократических основ функционирования государственного агрегата, укрепления охраны прав и интересов граждан, социальной безопасности.

Улучшение уголовно-процессуального права - актуальнейшая задача, стоящая перед правоохранительными органами страны. Уголовный процесс всецело основывается на праве, которое определяют ее цели, оглавление, пределы и обеспечивают на практике достижение особенно результативных итогов в борьбе с преступностью.

Задачу разработки данного вопроса в особой литературе освещали многие авторы:

- в советский период - Бажанов С. А., Балакшин В.П., Белоусов А.В., Добровольская С.Т., Даев В.Г., Доля Е.А., Карнеева Л.М., Ларин А.М., Некрасов С.В., Савицкий В.М., Труханова А.А., Строгович М.С., Шейфер С.А.

- в Казахстане - Акпанов К., Аубакиров А.Ф., Абдиров Н., Назмышев Р.А., Рахметов С.М., Тленичева Г.Д., Толеубекова Б.Х. Турецкий Н.Н., Шуменова Р. и др.

Демократизация социума неразрывно связана с укреплением законности и правопорядка. В послании Президента страны народу Казахстана, в программе Казахстан-2030 «Процветание, безопасность и совершенствование благосостояния всех казахстанцев» указывается, что безопасность социума и отдельно всякого ее члена, будет являться прерогативой в проводимой политике государства. В реализации поставленных задач существенное место уголовному судопроизводству [2].

Принятие в 1997 году в Республике Казахстан нового Уголовно-процессуального кодекса [3] не обозначает, что преобразования в данной ветви право удачны закончены. На наш взор, данный УПК является тем переходным нормативно-правовым документом от тоталитарного к правовому государству.

Вне всякого сомнения, что всякое своевременно не выявленное, не предупрежденное и нераскрытое правонарушение вызывает отрицательное отношение граждан к закону, вызывает социальную напряженность в обществе, подрывает авторитет и доверие к правоохранительным органам.

В условиях образования национального права стали зримее обозначаться возражения между категориями и университетами социалистического толка и их современным обстоятельным наполнением. Бывшее уголовно-процессуальное право, ориентированное на Конституцию СССР, Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, решения коммунистической партии Советского Союза, не может быть воспринята в полном объеме как не отвечающее новой правовой политике [4, С. 54.].

При этом мы не обязаны всецело отрекаться от разумного, фактически рационального, что было заложено в праве социалистического периода становления нашей страны. Это должно быть сохранено и интерпретировано применительно к новым социально-политическим условиям, наполнено новым оглавлением и развито.

Вышеуказанный период становления нашего государства характеризируется динамизмом, проявляющимся в всякий сфере правовой деятельности, в том числе уголовно-процессуальной.

В ходе улучшения уголовно-процессуального права специальное внимание уделяется доказательствам и доказываниям в уголовном процессе. В зависимости от состояния данного университета в уголовно-процессуальном праве мы сумеем говорить о законности, соблюдения прав и воль человека и гражданина, уважения превосходства фигуры в нашем обществе. От итогов преобразования данного университета во многом будет зависеть состояние в совокупности уголовного судопроизводства в республике, которое в финальном выводе должно стать объективным, самостоятельным, обеспечить состязательность сторон и равенство всех перед законом.

Стержневой целью дипломной работы является постижение расположений Конституции Республики Казахстан, других университетов права для установления начальных, непредвзято обусловленных и основополагающих начал, в соответствии с которыми сформулирована система и оглавление средств доказывания в уголовном процессе, дать обзор действующей нормативно-правовой базы, определяющей ее основные параметры.

Цель изыскания предопределила и постановку следующих задач:

- исследовать правовые и нравственно-этические основы, в соответствии с которыми формируется уголовный процесс;

- обосновать общественно-правовую важность университета средств доказывания в уголовном процессе в современных условиях, присутствие объективных политических и общественных предпосылок метаморфозы правовой идеологии уголовного процесса в части доказательств;

- на основе действующего права, новых направлений теории и практики уголовного процесса определить основные направления становления такого правового университета как доказывания;

- сформулировать предложения по улучшению уголовно-процессуального права.

Объектом изыскания является сущность правоотношений возникающих в уголовном процессе.

Предметом подлинного изыскания является правовое регулирование уголовного процесса и практика его использования.

Методологическую основу проведенного изыскания составила материалистическая диалектика, которая обусловила применение всеобщих и частных способов знания объективной реальности. Особенность объекта предопределила применение: диалектико-логичного, исторического, системного, сравнительного и реально-социологических способов изыскания, анкетный опрос, интервью, контент-обзора.

Нормативную базу изыскания составили нормы Конституции Республики Казахстан, уголовное, уголовно-процессуальное и оперативно-розыскное права. В ходе изыскания, в границах дипломной работы, применялся широкий круг литературных источников по задачам уголовного и уголовно-процессуального права, криминологии, психологии, теории управления, оперативно-розыскной деятельности.

Теоретически важными и новыми являются разработанные автором расположения о сущности университета доказательств в уголовном процессе, ее колляция, систематизация, колляция источников доказыывания; разработка основных направлений улучшения и становления в сфере уголовного судопроизводства.

Ценность изыскания состоит в том, что сформулированные в дипломной работе расположения могут быть использованы при подготовке и проведении занятий по учебной дисциплине «Уголовно-процессуальное право Республики Казахстан», соответствующих спецкурсов.

Указанные обстоятельства, неудовлетворительная разработанность, трудность, многоаспектность данной загвоздки, нуждающейся в особых комплексных изысканиях, обусловили ее как тему дипломной работы.

Дипломная работа состоит из вступления, 2-х разделов, завершения, списка использованных источников.

1 Правовая природа средств доказывания в уголовном процессе Республики Казахстан

1.1 Понятие средств доказывания в уголовном процессе Республики Казахстан, их необходимые свойства

В вступлениях, фактически, ко каждым изысканиям, посвященным загвоздке доказательств в уголовном процессе, указывается на научную и фактическую значимость разрешения этой задачи, потому как «представление доказательства принадлежит к числу основных, начальных в теории доказательств и доказательственном праве»[5, С. 197], не одно изыскание не обходится и без указания на бесчисленные и разноречивые суждения по этому поводу. Объективная трудность доказательства, многогранность его оглавления не могли не вызвать разноречивости суждений, высказанных по этой загвоздке; представляется, абсолютно правомерным что до сего времени нет какой - либо одной общепризнанной доктрины, которая давала бы удовлетворительное изложение всех сторон этого трудного явления.

Ст. 115 «Представление доказательств» Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан (дальше УПК РК) определяет: «1. Доказательствами по уголовному делу являются законно полученные фактические данные, на основе которых в определенном настоящим Кодексом порядке дознаватель, следователь, прокурор, суд устанавливают присутствие либо неимение деяния, предусмотренного Уголовным кодексом Республики Казахстан, совершение либо несовершение этого деяния обвиняемым и виновность либо невиновность обвиняемого, а также иные обстоятельства, имеющие значение для положительного разрешения дела.

2. Фактические данные, имеющие значение для положительного разрешения уголовного дела, устанавливаются: показаниями подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля; завершением специалиста; вещественными доказательствами; протоколами процессуальных действий и иными документами»[3].

Изучая подтверждение, множество экспертов характеризуют его как состоящий из определенных компонентов оглавления (данные либо умение), как имеющий некоторые неотделимые, имманентно присущие ему свойства (достоверность, относимость и допустимость), как возникающий и прогрессирующий определенным образом (отраженный в следах правонарушения и воспринятый субъектом), и как специфически организованный, построенный (состоящий из элементов - формы и оглавления). Тем самым подтверждение подвергается изысканию со стороны его оглавления, свойств (признаков), становления (генезиса) и конструкции, соответственно, к нему используются и надлежащие типы изыскания - обстоятельный, атрибутивный, генетический и структурный.

В постижении доказательства в науке уголовного процесса различными авторами упор делается на тот либо другой тип изыскания, не раз использовался и синтез всех названых типов изыскания. Нашей задачей ставим изучать подтверждение со стороны его источников и оглавления. Изыскание оглавления доказательства неминуемо будет связано с обнаружением свойств доказательства, вернее, напротив, дабы выявить оглавление доказательства нужно вначале выявить его свойства, т.е. атрибутивный обзор будет нужный предпосылкой для обстоятельного обзора.

Несмотря на все разнообразие точек зрения о представлении доказательства, их дозволено свести (классифицировать) к нескольким доктринам. Основой классификации выступит обстоятельный тип изыскания. С точки зрения оглавления, вкладываемого в представление подтверждение, доктрины дозволено условно поделить на те, которые ограничивают оглавление только одним однородным компонентом (гомогенные[6, С. 138]), и те, которые вкладывают в оглавление доказательства два разнородных компонента (гетерогенные[7, С 130]).

Гомогенные доктрины. Гомогенные доктрины вкладывают в оглавление доказательства только один однородный компонент. Это либо информация либо факт.

Уголовно-процессуальной науке знамениты две доктрины, определяющие оглавление доказательства через факт, при этом последнему дают разное толкование.

1. Одна из этих доктрин трактует доказательства как обыкновенные факты реальной реальности [8, С. 100], «какими могут быть всякие факты, события, явления, вещи» [9, С. 146], «не зависящие от свободы людей»[10, С.121]. Со временем выявилась несостоятельность этой доктрины. Доводы критиков этой точки зрения базировались на достижениях теории отражения [11, С. 198]. Во - первых, в мышлении процессуальных субъектов существуют не настоящие явления, события реальности, а их образы. Во - вторых, процесс образования доказательств (факты относятся к прошлому) предопределяет опосредованность их установления. В текущее время, в литературе не встречаются сходственные взоры на подтверждение.

2. Иная доктрина, определяющая подтверждение в уголовном процессе через факт, придает самому термину факт иное толкование. Факт это не настоящие явления, вещи, события, а подлинное умение о них - как познанный отрезок реальности. Невзирая на то, что эта доктрина разрешала говорить о доказательстве как об образе вещи, явления в мышлении процессуального субъекта, она, также как и предшествующая, была подвергнута критике. Определение доказательства через факт применимо лишь к косвенным доказательствам, где познания об одних обстоятельствах правонарушения служат доказательствами существования (несуществования) других. В случае с прямыми доказательствами, мы сталкиваемся с уподоблением доказательства с обстоятельствами исследуемого события (предмет доказывания). Помимо того, подтверждение - факт раскрывает лишь логическую сторону процесса доказывания. Подтверждение - факт, будучи подлинным умением, выступает в роли довода, подтверждающего либо отрицающего определенный принцип. Впрочем логическую сторону процесса доказывания предваряет фактическая сторона, выражающаяся в процессуальной деятельности по собиранию доказательств. При приобретении доказательств следователь, прокурор и суд не могут заблаговременно определить их достоверность, это допустимо лишь на основе общности доказательств при вынесении итоговых процессуальных решений, следственно доказательства невозможно характеризовать как подлинные на момент приобретения, т.е. как факты. Больше того, если доказательства это подлинные познания, то невозможно говорить об их проверке и оценке, от того что эта действие теряет любой толк. Доказательства - факты непредвзято подлинны, их незачем проверять и оценивать.

3. «Информационная» доктрина. На основе обзора процесса образования доказательства появилась так называемая информационная [12, С. 80] доктрина доказательства. «Подтверждение в уголовном процессе - будучи отражением объекта, структурно ничем не отличается от сигнала. Он также как всякий сигнал, имеет оглавление - фактические данные, т.е. информацию, данные о фактах, подлежащих установлению по делу» [13, С. 217]. Эта доктрина опирается на теорию отражения. Согласно этой теории, правонарушение, в момент совершения, взаимодействуя с окружающей реальностью, изменяет ее. Метаморфозы запечатлевается в виде физических (предметы, телесные повреждения, место происшествия) и безукоризненных (сохранение в памяти людей) следов. «Снятый» следователем, судом, след становится информацией, которая и выступает средством знания обстоятельств правонарушения, т.е. доказательством. От того что допустимо искажение информации как в момент отображения в следах, так и в момент воспринятия следов, то информация о правонарушении может быть подлинной либо недостоверной, следственно, ее дозволено проверять и оценивать. Минусом этой доктрины, является игнорирование доказательственными фактами как средствами знания. «Доказательствами по уголовному делу невозможно считать доказательственные факты. Они имеют твердо другую природу, чем доказательства. Доказательствами в уголовном процессе является только информация о фактах, имеющая в своей основе взаимодействие и отражение 2-х физических объектов» [14, С. 47]. Таким образом, и эта доктрина имеет односторонний нрав, она описывает только информационную сторону процесса знания (когда получается информация непринужденно об устанавливаемом факте), всецело пренебрегая логической стороной доказывания. Между тем информационный путь знания не неизменно оказывается допустимым.

Гетерогенные доктрины. К числу этих доктрин дозволено причислить только одну. Она является так сказать компромиссной, объединяющей в оглавлении доказательства два независимых, целостных, но разнородных компонента - данные об обстоятельствах правонарушения и доказательственные факты. «От того что логика доказывания нужно полагает установление и обоснование доказываемых мнений при помощи других теснее подтвержденных, постольку не только данные о фактах, но и установленные факты служат средствами знания желанных, еще не установленных» [15, С. 101]. Эта доктрина снимает недочеты предшествующих, дозволяя познавать обстоятельства правонарушения логическим и информационным методом. Впрочем превосходство этой доктрины становится единовременно и ее пороком. В оглавление доказательства включаются два разнородных компонента - данные об обстоятельстве правонарушения и доказательственный факт. В таких условиях употребление слова подтверждение требует каждый раз делать оговорки о терминологии, что определенно воспринимается в данном случае - подтверждение - данные либо подтверждение - факт. Пытаясь объяснить разнородность оглавления доказательства (данные и умение), последователи этой доктрины разбивают процесс доказывания на два яруса либо статуса - эмпирический и теоретический. На эмпирическом ярусе доказывания осуществляется собирание, проверка и оценка «доказательств - сведений о фактах в целях подлинного установления отдельных обстоятельств, подлежащих доказыванию»[16, С. 35]. Для доказательств - сведений, полученных на эмпирическом ярусе, свойственно то, что они являются итогом непосредственного контакта с «живой» действительностью в слежении либо эксперименте. На этом ярусе процессуальный субъект получает информацию о событии правонарушения, выявляет свойства волнующих его объектов либо процессов, фиксирует эти свойства в процессуальных актах. Способ слежения лежит в основе таких следственных действий как, предъявление для опознания, осмотр, освидетельствование и др. Способ эксперимента лежит в основе следственного эксперимента. Теоретический ярус доказывания, строится с очевидной направленностью на трактование явлений, «недостижимых чувственных воспринятию» [17, С. 110-111]. «Тут доказывание состоит в оперировании доводами, доказательственными фактами в целях построения логически обоснованных итогов об желанных фактах, т.е. о предмете доказывания» [18, С. 80].

Все вышеупомянутые доктрины опирались на уголовно - процессуальное право, действовавшее во время их появления, и, отчасти, появлялись как итог его толкования.

Ни один законодательный акт об уголовном судопроизводстве Русской Империи, а потом и Советского Союза, вплотную до принятия Основ 1958 года, не содержал определения доказательства. Статья 16 Основ уголовного судопроизводства, впервой определившая подтверждение как фактические данные, буквально была воспроизведена в ст. 69 УПК Каз ССР и других союзных республик. На эту дефинитивную норму ссылались последователи всех вышеприведенных доктрин. Включение в законодательное определение доказательства слова «фактические» служило подтверждением трактовки доказательства как факта для одних, в то время как для других слово «данные» в том же определении свидетельствовало об информационной природе доказательства. УПК РК, в скорректированной редакции, воспроизвел текст ч.1 ст. 69 УПК Каз. ССР.

Доказательствами являются не «фактические данные», как раньше, а «всякие данные», на основе которых процессуальными субъектами устанавливается присутствие либо неимение подлежащих доказыванию обстоятельств. Дозволено утверждать, что законодатель воспринял информационную трактовку доказательств, положив конец дискуссиям по поводу истолкования термина «фактические данные». Впрочем, сразу же, позже принятия УПК Каз. ССР и других союзных республик в литературе стали подмечать, что «термин «фактические данные» гораздо больше обширный по своей смысловой нагрузке, вернее и глубже отражает толк термина «подтверждение»,[19, С.96] «следовало бы также рассматривать значение термина «фактический», тот, что истолковывается как отражающий действительное состояние чего-нибудь, а также как соответствующий фактам» [20, С. 72].

Напомним, что длинное время в уголовно-процессуальной науке именно термин «фактические», являлся стержневой поводом для критики определения доказательства [21, С. 5]. Замена терминов «фактические данные» на «всякие данные» «обозначает, что доказательствами являются не только те данные, достоверность которых теснее установлена, а все те данные, которые собираются, проверяются и оцениваются как в досудебном производстве, так и в суде» [21, С. 6]. Таким образом, даже законодательное определение доказательств как «всяких сведений» не прекратило полемики по поводу оглавления доказательства.

Некоторые авторы по-бывшему отстаивают суждение, что доказательства - это факты, на основе которых процессуальными субъектами устанавливаются присутствие либо неимение обстоятельств из предмета доказывания [22, С.140-141]. Представляется, что оба термина - и «данные» и «факт» - характеризуют подтверждение применительно лишь к отдельным моментам процесса знания по уголовному делу и не могут по отдельности охватить все оглавление доказательства. В процессе собирания, проверки и оценки процессуальный субъект оперирует доказательствами - сведениями. Оценочные мнения процессуального субъекта о свойствах отдельных доказательств в данный момент знания по уголовному делу носит заблаговременный нрав. «Следственно когда мы говорим о собирании доказательств, их проверке либо оценке, то неизменно с определенной долей условности, имея в виду потенциальные доказательства» [23, С. 39]. Лишь с приобретением определенной общности доказательств, нужной для принятия решения, где всякое из находящихся в целом доказательств подтверждает юридические свойства других, следователь, прокурор и суд могут дать им окончательную оценку. Только позже окончательной оценки доказательства могут выступать в качестве доводов для построения логически обоснованных итогов о предмете доказывания. Взаимопроверенные доказательства, опираясь на которые суд приходит к подлинным итогам о совершении правонарушения определенным лицом, являются ничем другим, как фактами, т.е. подлинным умением.

Принципиальная разнородность компонентов оглавления доказательства (данные и факт) не значит, что их невозможно связать в цельное целое - оглавление доказательства и дать ему цельное и отчетливое определение, разрешающее отграничить подтверждение от других представлений теории доказательств. Категории - данные и факт могут быть охвачены цельным представлением доказательства, а их «непреодолимая разноранговость» - быть абсолютно преодолимой, если определять доказательства как презюмируемые умения (презумпцию факта), на основе которых процессуальными субъектами устанавливается присутствие либо неимение подлежащих доказыванию обстоятельств. Это определение дозволяет характеризовать подтверждение применительно ко каждому процессу знания по уголовному делу, всецело охватывая оглавление доказательства.

Как теснее было подмечено, обнаружение свойств доказательства является нужной предпосылкой для определения его оглавления. Законодатель объединяет представление доказательства с наличием у него непременных свойств - относимости, достоверности и допустимости. При этом первые два свойства связаны с оглавлением доказательства, а качество допустимости с процессуальной формой доказательства, т.е. со методом приобретения и формой его фиксации. Если отвлекаться от процессуальных требований, предъявляемых к форме доказательства, то его оглавление неукоснительно должно быть относимым и подлинным. Достоверность и относимость свидетельствуют о внутренней доброкачественности доказательства, потому что устанавливают истинность доказательственной информации, относящейся к обстоятельствам, имеющим значение для уголовного дела. Именно с этими свойствами связана «обосновывающая способность» доказательства, т.е. его способность служить доводом для построения логически обоснованного (подлинного) итога о совершении правонарушения определенном лицом. Получается, что «обосновывающая способность» доказательства производна от «обосновывающей способности» его оглавления. Именно для оглавления доказательства эта способность является собственной, имманентно (от природы) принадлежащей колляцией, тогда как для формы доказательства, она является несобственной, приобретенной извне колляцией.

Следственно, имманентными колляциями доказательства дозволено считать только свойства относимости и достоверности. В свою очередь достоверность и относимость доказательства также обязаны быть установлены либо обоснованны. Значением достоверности подтверждение может владеть лишь в том случае, если оно правдиво, т.е. соответствует реальности, и это соответствие довольно оправданно. Свое обоснование достоверность доказательства получает путем его сравнения с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также в проверке самого источника доказательства (носители доказательственной информации - лица дающие показания, специалист надлежащей квалификации и т.д.). В различие от достоверности, установление которой связано с наличием определенной общности доказательств, относимость доказательства почаще каждого устанавливается сразу, в момент приобретения доказательства. Впрочем, каждое подтверждение, признанное относимым в момент его приобретения на каком - то дальнейшем этапе абсолютно может оказаться неотносимым к делу и быть исключено из материалов уголовного дела.

Определение доказательства как презумпции факта должно быть развито в ряде отношений. Нужно: во - первых, объяснить, в каком значении тут употребляется термин презумпция; во - вторых, выявить соотношение субъективной и объективной сторон в установлении достоверности доказательства. Под презумпцией традиционно понимают правило, выражающее познанные людьми в итоге предшествующего навыка устойчивые, многократно отслеживаемые связи фактов, событий, явлений, свойств. «Кое-что допускается в качестве презумпции, т.е. сознается правдивым до того, как оно будет подтверждено. Если это происходит в связи с действительностью пророческой, то мы имеем правильное суждение…» [24, С. 469].

Подтверждение как презюмируемое познание - это заявление о наличии одного, нескольких либо всех свойств надлежащего доказательства, подтвержденное предшествующим навыком и действующее до момента полного, окончательного установления всех свойств надлежащего доказательства либо до момента опровержения этого заявления. В процессе собирания, проверки и оценки доказательств процессуальным субъектом презюмируется присутствие у доказательства относимости и достоверности. Презюмируемый нрав оценки доказательства связан с ограниченностью познавательных источников на исходном этапе производства по делу, что не дозволяет верно сказать, владеет ли подлинно подтверждение свойствами относимости и достоверности. Позже приобретения законными методами каждой общности доказательств, где всякое отдельное подтверждение подтверждается другими, презюмируемое подтверждение окончательно сознается относимым и подлинным.

Презумпции достоверности (либо недостоверности) доказательства, имеющие своим предметом свойства источника доказательственной информации, дозволено поделить на несколько видов:

1) Презумпции неправильного воспринятия информации свидетелем либо потерпевшим, с дальнейшей неумышленной передачей следователю либо суду недостоверных сведений о каких - либо обстоятельствах дела, в итоге наличия недостатков органов воспринятия (зрения, слуха) либо особенностей психического состояния (аффект, душевное заболевание и т.д.) свидетеля либо потерпевшего (воспринимающего). УПК РК предписывает непременным предназначение судебной экспертизы в случае, если появляются сомнение в способности потерпевшего верно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, в итоге его психического либо физического состояния. В отношении свидетеля это процессуальное действие допустимо только с его согласия. Цель этого процессуального действия направлена на доказательство либо опровержение презумпции недостоверности показаний, данных свидетелем либо потерпевшим, и в финальном результате - на установление достоверности либо недостоверности этих показаний.

2) Презумпция наличия у допрашиваемого установки на дачу истинных показаний либо, напротив, на вранье либо утаивание информации, в итоге заинтересованности либо незаинтересованности допрашиваемого. Причем увлеченность выражается не только в тяготении допрашиваемого оградить себя от неугодных последствий дачи истинных показаний, но и в желании, к примеру, не опорочить репутацию, сберечь дружелюбные отношения с лицами, в отношении которых даются эти показания, либо ужас перед допустимой местью со стороны этих лиц и т. д. В качестве примеров презумпций достоверности (либо недостоверности) доказательства, имеющих своим предметом обстоятельства образования доказательства, дозволено привести следующие:

1) Презумпция неправильного воспринятия свидетелем либо потерпевшим события правонарушения в итоге неблагополучных погодных условий указывает на высокую степень вероятности, что свидетель может ненамеренно известить следователю либо суду недостоверные данные о каких - либо обстоятельствах, имеющих значение для дела. К примеру, о субъекте, совершившем правонарушение, о определенном месте и методе совершения правонарушения и т.д.

2) Презумпция недостоверности завершения специалиста в итоге использования специалистом устаревших либо нерекомендованных методологий, неполноты проведенного изыскания, недостаточности и неправильности представленных специалисту начальных данных для изыскания и т.д.

В числе презумпций достоверности (либо недостоверности) доказательства, имеющих своим предметом установление логичного соответствия либо возражения доказательственной информации, полученной из различных источников, также дозволено привести несколько видов:

1) Презумпция недостоверности доказательства, которое противоречит каждому иным доказательствам, устанавливающим то же обстоятельство правонарушения;

2) Презумпция достоверности доказательства, которое подтверждается другими доказательствами.

3) Презумпция большей степени достоверности детализированных показаний по сопоставлению с показаниями, неудовлетворительно детализированными.

Объективная сторона установления достоверности доказательства выражается в подтверждении этой достоверности другими, находящимися в целом, доказательствами. В общность доказательств может быть включено не всякое подтверждение, а лишь такое, которое непредвзято связано с другими доказательствами по уголовному делу.

Все вышесказанное дозволяет нам прийти к дальнейшим итогам:

- Получение умения по уголовному делу может осуществляться информационным и логическим методом, путем непосредственного приобретения информации об устанавливаемых обстоятельствах правонарушения либо логическим выведением умения из других, ранее установленных обстоятельств.

- Подтверждение - данные и подтверждение - факт связаны с различными методами приобретения умения по уголовному делу и не могут по отдельности охватить все оглавление доказательства.

- Наличие в оглавлении доказательства 2-х независимых, целостных, но разнородных компонентов - сведений об обстоятельствах правонарушения и доказательственных фактов не разрешает дать цельное и отчетливое определение доказательства, разрешающее отграничить его от других представлений теории доказательств, что создает угроза терминологической путаницы.

- Категории - данные и факт могут быть охвачены цельным представлением доказательства, а их «непреодолимая разноранговость» быть абсолютно преодолимой, если определять доказательства как презюмируемые познания (презумпцию факта), на основе которых процессуальными субъектами устанавливается присутствие либо неимение подлежащих доказыванию обстоятельств. Это определение разрешает характеризовать подтверждение применительно ко каждому процессу знания по уголовному делу, всецело охватывая оглавление доказательства.

- «Обосновывающая способность» доказательства, т.е. его способность служить доводом для построения логически обоснованного (подлинного) итога о совершении правонарушения определенном лицом, производна от «обосновывающей способности» его оглавления. Именно для оглавления доказательства эта способность является собственной, имманентно (от природы) принадлежащей колляцией, тогда как для формы доказательства, она является несобственной, приобретенной извне колляцией. Следственно, имманентными колляциями доказательства дозволено считать только свойства относимости и достоверности.

- В установлении достоверности доказательства нужно выделять субъективную и объективную сторону. На основе субъективного навыка и навыков следователем, прокурором и судом формулируется презумпция достоверности доказательства, тем самым отчасти обосновывается (устанавливается) достоверность доказательства. Навык и навыки процессуального субъекта, опираясь на которые он формулирует мнение презумпции, является субъективной стороной в установлении (обосновании) достоверности доказательства. Объективная сторона в установлении достоверности доказательства выражается в подтверждении этой достоверности другими, находящимися в целом, доказательствами. В общность доказательств может быть включено не всякое подтверждение, а лишь такое, которое непредвзято связано с другими доказательствами по уголовному делу.

1.2 Допустимость – одно из необходимых свойств доказывания

Конституционные расположения о признании человека, его прав и воль высшей ценностью, об обязанности государства признавать, соблюдать и охранять права и воли человека и гражданина поставили перед необходимостью закрепить в отраслевом праве добавочные ручательства и инструменты охраны фигуры, взглянуть на многие привычные тезисы, университеты, нормы права в аспекте обеспечения прав и воль граждан. В итоге правило юридического равенства вылился в тезис равноправия сторон в судопроизводстве, претерпел метаморфозы и правило законности, фундаментальной основой которого неизменно были интересы государства, стоявшего над фигурой и обществом. Суть современного понимания законности сводится, раньше каждого, к обеспечению и охране прав и воль граждан государственными органами и должностными лицами, к ограничению власти, которая не вправе выйти за конституционные рамки. Во всех процессуальных кодексах как основная ручательство правосудия и инструмент охраны фигуры закреплен отвергаемый ранее правило состязательности. Все большее распространение получают взоры на уголовный процесс как на систему гарантий прав и воль фигуры от произвола органов государственной власти. Уголовный процесс - это теснее не элемент механизма репрессий, а государственно-правовой механизм охраны человека, его прав и воль от правонарушений и злоупотреблений властью. Впрочем оказалось, что привести право в соответствии с Конституцией неудовлетворительно, нужно одолеть многие стереотипы, сложившиеся в другой общественной и правовой действительности, отказаться от применения некоторых теоретических представлений, препятствующих результативному правоприменению, либо наполнить их другим оглавлением. Одним из таких представлений в уголовно - процессуальной науке является представление допустимости. «Допустимость - неотделимое качество доказательства» - столь знакомый в прошлом постулат теснее не является неоспоримым в условиях состязательности и равноправия сторон.

В процессуальной литературе допустимость объединяют с одним из элементов конструкции доказательства, его формой, следственно дабы установить обоснованность последующего применения этого представления нужно провести обзор конструкции доказательства и определить функции всего из элементов доказательства в процессе доказывания. Задача этого обзора заключается в определении элементов конструкции доказательства и метода их связи между собой. Провести обзор конструкции доказательства в изоляции от функций всего из элементов конструкции немыслимо, следственно мы будем обращаться и к функциональному обзору. С точки зрения конструкции, все разнообразие точек зрения о представлении доказательства путем классификации дозволено свести к двум группам доктрин: первая выделяет в структуре доказательства один элемент, вторая - два элемента.

1. Одноэлементные доктрины. Данная доктрина выделяет в структуре доказательства только один элемент - оглавление. «Уголовно - судебные доказательства - это фактические данные; источники же таких данных доказательствами не являются»[25, С.145], роль оснований, на которых «суд, следователь делает определенные итоги, исполняют в процессе доказывания только доказательства - фактические данные. Источники представляют собой то, в чем содержатся доказательства» [26, С. 7]. Как видим, в этой доктрины оглавление доказательства является исключительным элементом конструкции доказательства. Именно с этим элементом её авторы объединяют «обосновывающую способность» доказательства, т.е. его способность служить доводом для построения следователем и судом логически обоснованных и подлинных итогов при производстве по уголовному делу. Процессуальная форма (источник) не укладывается в конструкцию доказательства и не является непременным его элементом. 2. Двухэлементные доктрины выделяют в структуре доказательства оглавление (ст. 115) и форму (ст. 119). Отличие этих доктрин заключается в методе связи элементов конструкции доказательства.

Первая из этих таких доктрин рассматривает подтверждение «как неразрывное солидарность оглавления (фактические данные, т.е. данные о фактах, подлежащих установлению) и формы (показания, завершения специалистов, вещественные доказательства и документы)» [27, С. 35]. Последователи этой точки зрения считают, что данные, предусмотренные ст. 115 УПК РК, могут применяться по уголовному делу только в том случае, если они облечены в надлежащую процессуальную форму в виде показаний, завершения специалиста, вещественных доказательств и документов - ч. 2 ст. 115 УПК РК. Неимение нужной процессуальной формы лишает данные их доказательственного значения. При этом приводятся следующие доводы:

- в любом явлении, объекте соотношение оглавления и формы выражается в их единстве, оглавление не существует без формы, а форма есть выражение оглавления;

- исключение процессуальной формы из представления доказательства может обозначать, что доказательством выступает любая информация, хранящаяся в следах правонарушения, самостоятельно от того. извлечена ли она процессуальными субъектами либо нет;

- подтверждение может отвечать требованию допустимости только в неразрывном единстве оглавления и формы.

Дозволено утверждать, что на данный момент эта доктрина поддерживается безусловным множеством процессуалистов.

Вторая доктрина, выделяющая в структуре доказательства два элемента, вошла в ученый обиход под наименованием «противоречивой» [28]. Согласно «противоречивой» доктрины, доказательства - «это, во - первых, те факты, на основе которых устанавливается правонарушение либо его отсутствие… либо иные обстоятельства дела…, во - вторых, те предусмотренные законном источники, из которых следствие и суд получают данные об имеющих значение для дела данных» [29]. Отличительная специфика этой доктрины заключается в методе связи элементов доказательства - их оглавление и форма рассматриваются как независимые доказательства. От того что данная доктрина охватывает представлением доказательства не только оглавление, но и форму его закрепления (источники), то абсолютно закономерно предъявлять доказательству требование допустимости. Впрочем эта доктрина признает независимыми доказательствами не только те данные, которые облечены в надлежащую процессуальную форму - показаний, завершения специалиста и т.д., но и сами данные об обстоятельствах предмета доказывания. В различие от предшествующей, действующая норма (ст. 115 УПК РК).

Из оглавления ряда статей (ст. 119, ст. 120) УПК РК следует, что показаниями подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, специалиста и эксперта являются данные, извещенные ими на допросе, проведенном в соответствии с требованиями закона. Если показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, специалиста и эксперта определены как данные, а изменением части 1 статьи 115 подчеркивается что эти данные не «устанавливаются» из показаний указанных участников процесса, как раньше, а «допускаются» в качестве таковых, то не значит ли это, что законодатель тяготился: во-первых, к уподоблению данные и их процессуальные форм; а во-вторых, к «противоречивому» пониманию доказательств как «всяких сведений» и сведений, облеченных в процессуальные формы, перечисленных в части 2-й ст. 115. Следственно, требование допустимости может быть предъявлено к доказательствам - любым сведениям (ч.1 ст. 115) и доказательствам - сведениям, облеченным в процессуальную форму (ч. 2 ст. 115).

Как вестимо, термин «допустимость» принят в ученый обиход довольно давным-давно. Не имея, изначально, правового регламентирования, университет допустимости доказательств исследовался в науке [30, С. 228]. С ним связаны давнишние дискуссии, участники которых вкладывали в представление допустимости значительно разные по объему и оглавлению смыслы. Одни считали, что под допустимостью нужно понимать пригодность источника доказательства служить средством процессуального доказывания [31, 121]. Другие понимали под допустимостью пригодность доказательства с точки зрения законности не только источников, но и способов и приемов приобретения сведений [32, С. 229]. По словам третьих, качество допустимости характеризует подтверждение с точки зрения источников, методов приобретения и закрепления фактических данных управомоченными на то лицами [33, С. 11]. Последняя точка зрения является, вероятно, самой распространенной. Несложно подметить, что выполнение требований надлежащего субъекта, порядка собирания и закрепления доказательств дозволено ждать только от субъектов, действующих на стороне обвинения.

Оставался неопределенным также вопрос о правовой природе университета допустимости - считать его наравне с относимостью и достоверностью неотделимым свойством доказательства либо правовым требованием к деятельности органов расследования по собиранию и фиксации доказательств, невыполнение которого влечет санкцию в виде признания доказательств недопустимыми. Такая же неясность была и в оглавлении оценки доказательства с точки зрения допустимости: является предметом оценки только процедура производства следственного либо другого процессуального действия, либо оценка распространяется также на обоснованность процессуальных решений о проведении тех действий, в ходе которых были получены доказательства?

УПК РК причислил к недопустимым доказательствам: «1. Фактические данные обязаны быть признаны недопустимыми в качестве доказательств, если они получены с нарушениями требований подлинного Кодекса, которые путем лишения либо стеснения гарантированных законом прав участников процесса либо нарушением иных правил уголовного процесса при расследовании либо судебном разбирательстве дела повлияли либо могли повлиять на достоверность полученных фактических данных, в том числе:

1) с использованием пытки, насилия, угроз, подлога, а равно иных нелегальных действий; 2) с применением заблуждения лица, участвующего в уголовном процессе, касательно своих прав и обязанностей, возникшего в итоге неразъяснения, неполного либо неправильного ему их разъяснения;

3) в связи с проведением процессуального действия лицом, не имеющим права осуществлять производство по данному уголовному делу;

4) в связи с участием в процессуальном действии лица, подлежащего отводу;

5) с значительным нарушением порядка производства процессуального действия;

6) от неведомого источника либо от источника, тот, что не может быть установлен в судебном заседании;

7) с использованием в ходе доказывания способов, противоречащих современным научным познаниям»[3],. Популярность источника показаний выступает гарантией их достоверности, а правило об исключении показаний, источник которых незнаком, имеет целью обеспечение предоставления суду таких доказательств, источники (носители) которых могут быть исследованы непринужденно. Для оценки достоверности доказательств имеет значение поведение свидетелей, а вероятность проверки его показаний путем обращения к первоисточнику разрешает избежать ссылок на показания, которые не могут быть проверены в ходе перекрестного допроса. Требование популярности источника в равной степени относится к показаниям свидетелей охраны и свидетелей обвинения. Не сложно подметить, что правило об исключении показаний, источник которых незнаком, основано на принципиальной неверифицируемости этих показаний, ведущей к неустранимым сомнениям в их достоверности. В этом случае подтверждение исключается в итоге порочности его оглавления, а не формы. Таким образом, УПК РК не только не снял дискуссионность вопроса о том, что же понимать под допустимостью доказательства, но и в некотором отношении усугубил его, придав допустимости непомерно широкий по объему толк. Больше того, новейший УПК РК, оживив бывшие, вызвал и некоторые новые дискуссии по поводу допустимости.

Признав уголовное судопроизводство состязательным, расширив круг субъектов и допускаемых методов собирания доказательств, законодатель поставил под сомнение многие привычные для отечественных процессуалистов постулаты, к числу которых представление доказательства и его свойства относятся в первую очередь. Согласно УПК РК, круг субъектов, имеющих право собирания доказательств, не ограничивается только следователем, дознавателем, прокурором и судом; ими сознаются все участники уголовного судопроизводства, наделенные законодателем рангом стороны. Для новых субъектов собирания доказательств законом предусмотрены соответствующие методы собирания, применяя которые они могут самосильно участвовать в образовании общности доказательств, нужной для верного разрешения дела. Растяжение круга субъектов и допускаемых методов собирания доказательств не могло не поколебать устоявшегося подхода к допустимости, как к неотделимому свойству доказательства.

Взор на допустимость как на непременное качество доказательства был правомерным для советского уголовного процесса, где основная масса доказательств формировалось на заблаговременном расследовании и экстраординарно органами расследования, а судебных стадиях экстраординарно судом. От того что познание о событии правонарушения (подтверждение) в уголовном процессе было итогом, продуктом познавательной деятельности экстраординарно органов расследования и суда, то на него традиционно переносились определенные колляции последней.

Допустимость, будучи колляцией процессуальной деятельности органов расследования и суда по собиранию доказательств, выражающая законность ее осуществления, стала рассматриваться как неотделимая колляция самого доказательства. Утрата органами расследования и судом исключительной прерогативы по собиранию доказательств правомерно должна была вызвать метаморфоза представления о допустимости доказательства. Впрочем три года действия нового закона показали, что практики и существенная часть теоретиков все ещё привержены традиционному представлению о доказательстве, сравнивающему его с возможным доказательством. В итоге сторона охраны исключена из участия в создании доказательственной базы, а представленным ею сведениям отказано в доказательственном значении.

Последователи традиционного (вернее ветхого, сложившегося в период действия советского УПК) подхода к доказательству, как к итогу процессуальной деятельности органов расследования и суда, настаивают на том, что защитник собирает не доказательства, а предметы, документы и данные, которые еще нуждаются в «акте закрепления доказательств» со стороны органов расследования [34, С. 8]. По их суждению, не имеющие процессуальной формы данные, доказательствами не сознаются. Отраженные в субъективной (сознание людей) и объективной (предметы и т.п.) действительности, данные о правонарушении, если они найдены и извлечены защитником, это еще не доказательства. Для того, дабы эти данные стали доказательствами нужно их «ввести» в уголовной процесс, а это допустимо лишь в итоге целеустремленной уголовно-процессуальной деятельности органов расследования и суда путем производства следственных и процессуальных действий. Данные, собранные в итоге деятельности защитника путем

а) приобретения предметов, документов и иных сведений,

б) опроса лиц с их согласия,

в) истребования справок, колляций, иных документов от органов государственной власти, здешнего самоуправления, социальных объединений и организаций,

г) приобретения завершения эксперта по поставленным перед ним вопросам, могут послужить лишь основой для образования доказательств в уголовном процессе.

С этой целью дознаватель, следователь и прокурор вызовет и допросит теснее опрошенное защитником лицо, которое теснее в качестве свидетеля в установленном законном порядке известит органу расследования данные об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, а орган расследования зафиксирует эти данные в протоколе допроса и придаст им ранг показаний свидетеля. Верно также, дабы переместить в материалы уголовного дела предметы и документы, полученные защитником, нужно совершить определенные действия и придать им определенную форму. Впрочем полученные и зафиксированные органом расследования в установленном законом порядке показания свидетеля, предметы и документы, по сути, остаются бывшими, теми, что представлены защитником. Так есть ли толк в действиях органа расследования по так называемому образованию доказательств? Вряд ли дозволено обнаружить другой толк в манипулировании следователем сведениями охраны, помимо как в самом манипулировании.

Не сложно увидеть, что именно процессуальная форма, в которую обязаны быть облечены доказательства, служит основанием для распределения сведений, признаваемых и не признаваемых доказательствами, а под процессуальной формы доказательства, по сути, скрывается процессуальная форма их собирания органом расследования. Формой доказательства становится теснее не примитивно показания свидетеля, завершение специалиста и вещественное подтверждение, а каждый процесс приобретения сведений, то есть сами следственные и иные процессуальные действия органа расследования. Таким образом, уподобление формы доказательства с процессуальной формой собирания и закрепления доказательств имеет своим следствием включение процедуры следственного действия (являющегося, как вестимо, основным методом собирания доказательств) в представление доказательства. Отсель получается, что колляция одного из допустимых методов поступления доказательств в уголовный процесс, то есть процессуальной деятельности органов расследования, стала непременным знаком самого доказательства, а соответственно, всякое иное подтверждение (то есть поступившее в итоге деятельности неофициальных участников процесса), рассматриваемое через призму понимаемой таким образом допустимости, доказательством не сознается.

Освободившись от принудительной силы обычии, от инерции мышления, легко увидеть, что противопоставление возможных доказательств органов расследования и недопустимых доказательств стороны охраны, базируется, в сущности, на том исключительном обстоятельстве, что первые собраны органами расследования, а вторые - нет. Противопоставление доказательств охраны и доказательств обвинения проводится не столько по отношению этих доказательств (познавательных образов) к объекту реальности, сколько по особенностям метода образования и поступления этих доказательств в уголовное судопроизводство. «Акт закрепления» предметов и документов, собранных защитником, в виде решения органа расследования приобщить предмет и документ к делу ровным счетом ничего не прибавляет к оглавлению той информации, которая в предмете либо документе содержится, и никак не влияет на оценку достоверности этой информации.

Провозгласив состязательность судопроизводства гарантией правосудия по уголовным делам, а гарантией состязательности - равенство сторон, в том числе в собирании и представлении суду доказательств, законодатель, на наш взор, исходил из заведомой допустимости доказательств, представленных стороной охраны. В становление этих расположений за защитником было закреплено право на собирание доказательств, предусмотрены методы их собирания, право на представление суду доказательств. Предъявление сведениям охраны требования допустимости в его традиционном представлении по существу обозначает отмену права защитника на собирание доказательств либо отказ от его признания, возврат к тем расположениям, что обширно имели место в прошлом (обвинительный уклон, отрицание правила состязательности, как следствие пренебрежения равноправия сторон в судебном процессе, и т.д.).

Предъявление защитнику требований об исполнении определенных обязанностей по фиксации доказательств в надлежащей процессуальной форме должно сопровождаться наделением его соответствующими процессуальными полномочиями, могущими обеспечить ему выполнение возложенных обязанностей. Представляется явственным, что подход к оценке соответствия предписаниям закона процесса собирания доказательств официальными государственными органами и неофициальными участниками процессуальной деятельности не может быть идентичным. Требование соблюдать уголовно-процессуальный закон адресовано лишь дознавателю, следователю, прокурору и суду, действия и решения, которых обязаны быть законными и обоснованными. Действие стороны охраны, а равно других неофициальных участников процесса по собиранию доказательств не подчинена правовой регламентации, в связи, с чем на них не распространяется требование соблюдения каких-нибудь процессуальных норм и правил. Закрепленное законом, право защитника собирать доказательства является только полумерой, для реальной реализации защитником своего права нужно отказаться от клише, сложившихся в советские времена, одолеть взор на доказательства охраны как доказательства заведомо недостоверные, «подтасованные» в интересах подзащитного. Напротив требование допустимости, изначально сформулированное с целью оградить права и воли частных лиц от неправомерных действий органов расследования при собирании доказательств, превращается в свою противоположность, в такой университет уголовного процесса, тот, что как раз препятствует надлежащей реализации права обвиняемого на охрану своих интересов. Представляется что, правовая природа университета допустимости, его призвание состоит в том, дабы служить не критерием доказательства, а требованием к соблюдению установленного законом порядка собирания и фиксации доказательств органами, осуществляющими уголовное преследование.

В литературе энергично обсуждается вопрос о том, симметричны ли для сторон обвинения и охраны итоги процессуального нарушения, допущенного органами уголовного расследования при собирании доказательств. В науке [35, С107] было высказано суждение, что доказательства, полученные органами уголовного преследования с нарушением закона, не могут быть использованы для доказывания только виновности обвиняемого, если же эти доказательства свидетельствуют в пользу обвиняемого, то они остаются возможными и могут быть использованы защитником. Впрочем существенная часть ученых считают [36, С. 83], что «для сторон обвинения и охраны в равной мере действуют требования к допустимости доказательств при их представлении и оценке» [37, 9-10].

Из сравнения статей 115-123 УПК РК очевидно вытекает, что доказательства, полученные с нарушением закона, не могут быть использованы для обоснования всякого из обстоятельств дела, самостоятельно от их обвинительного либо оправдательного оглавления. Впрочем если рассматривать исключение доказательств как санкцию за нарушение закона, допущенное органами уголовного преследования, то непостижимо отчего она должна ложиться на сторону охраны, которая не допускала нарушения. Еще больше не необычно выглядит обстановка, при которой итоги нелегально произведенного процессуального действия, в ходе которого было получено непредвзято оправдательное подтверждение, своим принудительным воздействием направлено на обвиняемого. Скажем, в ходе нелегального обыска либо выемки в жилище обвиняемого либо нелегального прослушивания его телефона получена информация, непредвзято свидетельствующая о невиновности обвиняемого, но суд признает эту информацию недопустимой в итоге незаконности самого процессуального действия. Получается, что нелегальным следственным действием вначале нарушаются права и воли обвиняемого, а после этого итоги этого следственного действия, правда бы и свидетельствующие о невиновности обвиняемого, сознаются недопустимыми в итоге нарушения вновь-таки его прав. Предполагаем что, санкция в виде признания доказательств недопустимыми за нарушения, допущенные органами уголовного преследования при собирании доказательств, должна распространяться только на обвинительные доказательства. Иное обозначало бы возложение на сторону охраны в лице обвиняемого ответственности за нарушение закона стороной обвинения, что, во-первых, несправедливо, во-вторых, создает угроза умышленного совершения органом расследования процессуальных нарушений в целях опорочить получаемое им подтверждение, в- третьих, нарушает знаменитое правило о толковании всех сомнений в пользу обвиняемого.

Загвоздка допустимости доказательств имеет еще один аспект. Этим университетом злоупотребляют не только органы расследования, но и защитники. Закон, объединяя исключение доказательства с нарушением требований Кодекса, не дает ясного указания, в чем обязаны выражаться отступления от требований закона. Неясность позиции законодателя в этом вопросе, а также излишняя категоричность статьи 116 УПК РК породили суждение, что недопустимость является абсолютным следствием всякого нарушения закона при собирании доказательств [38, С.85-86]. В итоге, в один ряд поставлены незначительные отступления от безупречного соблюдения процедуры приобретения и фиксации доказательств, которые легко могут быть нейтрализованы либо даже устранены, и дерзкие, важные нарушения закона при собирании доказательств, сопряженные с ущемлением конституционных прав и воль граждан.

В УПК РК просматривается нарушения закона при производстве следственных действий, влекущие к признанию итогов этих следственных действий недопустимыми. В случае признания такого следственного действия нелегальным, все его итоги сознаются абсолютно недопустимыми. Признание доказательств недопустимыми в итоге нарушения прав и воль исключает вероятность последующего пересмотра процессуального ранга этих доказательств (т.е. вероятность признания исключенного доказательства возможным). Отступления от установленной законом процедуры извлечения и процессуального оформления доказательств могут породить обоснованные сомнения в их достоверности, в силу чего применение таких доказательств не допускается. Впрочем не все нарушения правил процедуры извлечения и процессуального оформления доказательств однозначно влекут их недостоверность либо неустранимые сомнения в их достоверности, что обусловлено неоднородностью самих нарушенных правил. Одни правила этой процедуры направлены в первую очередь на обеспечение достоверности собираемой информации, другие, раньше каждого, гарантируют права и воли соответствующего участника процесса, ограждая их от нарушений. Решение вопроса об исключении полученных с нарушениями закона доказательств либо о вероятности их последующего применения для доказывания тех либо иных обстоятельств должно приниматься с учетом нарушенного правила. К примеру, правило об участии осознанных в ряде следственных действий (осмотр, эксгумация, обыск, выемка и др.), связанных со зрительным воспринятием информации, является гарантией достоверности воспринятой и зафиксированной следователем информации. Неимение осознанных при проведении осмотра, обыска и т.д. вызовет неустранимые сомнения в достоверности итогов этих следственных действий. Правила об участии юриста при производстве обыска в жилище лица, допроса свидетеля призваны, в первую очередь, гарантировать права этих лиц. Если нарушено правило, призванное гарантировать достоверность полученного доказательства, и не имеется вероятности устранить возникшее сомнение в его достоверности, то подтверждение исключается.

Проведенное изыскание дозволяет нам сделать следующие итоги по рассматриваемому вопросу:

- Выведенная за представление доказательства процессуальная форма приобретения сведений, ведет к утрате представлением допустимость доказательства изначального смысла. Правовая природа университета допустимости, его призвание служить не свойством самого доказательства, а требованием к соблюдению установленного законом порядка собирания и фиксации доказательств органами расследования.

- От того что процедура извлечения и фиксации доказательств выступает гарантией их достоверности, её нарушение способно оказать могущество на оценку достоверности доказательства.

- Подтверждение, достоверность которого вызывает неустранимые сомнения, в том числе и по причине допущенных нарушений процедуры производства следственных и иных процессуальных действий, не может быть положено в основу обвинения и применяться для доказывания связанных с обвинением обстоятельств.

- Санкция признания доказательств недопустимыми за нарушения, допущенные органами расследования, не распространяется на доказательства, отрицающие обвинение либо другим образом улучшающие расположение обвиняемого.

2 Сущность средств доказывания в уголовном процессе Республики Казахстан

2.1 Понятие и сущность источников доказательств в уголовном процессе

В текущее время в теории уголовного процесса существуют разные, порой двойственные, трактовки представления «источники доказательств». Такое расположение дел является следствием неудовлетворительно ясного раскрытия оглавления и конструкции исследуемого представления, что правомерно повлекло за собой неимение в уголовном процессе цельного определения источников судебных доказательств. Для полноты научного обзора нужно скрупулезно изучать нынче существующие в уголовном процессе трактовки исследуемого представления.

М.С. Строгович - автор учебника "Курс советского уголовного процесса" - указывает, что конструктивным элементом представления доказательства являются источники сведений о фактах и ограничивается условием, что эти источники обязаны быть облечены в определенную процессуальную форму[39, С. 147]. Реальное заявление подлинно является пригодным в постижении данной задачи, впрочем, автор не ставит вопрос о допустимости судебных доказательств, что, соответственно, вызывает сомнение в доброкачественности получаемых фактических данных, как одного из основных конструктивных элементов сущности источника доказательства.

Помимо того, при трактовке представления источников доказательств невозможно исходить из принципа о том, что эти источники представляют собой данные о фактах. Напротив не только неотвратимо происходит смещение источника с самими доказательствами, но и теряется основа для отграничения друг от друга разных источников доказательства, перечисленных в ч.1 ст.115 УПК РК.

Несколько иное суждение у авторов учебника "Советский уголовный процесс" под редакцией В.П. Божьева: "источники доказательств" - это определенные носители доказательственной информации, т.е. сведений о фактах, подлежащих установлению и доказывайте по уголовному делу"[40, С. 93]. По смыслу данного определения источником доказательств являются подозреваемый, обвиняемый, свидетель, пострадавший, предметы и объекты физического мира. Впрочем, вышеуказанные участники уголовного процесса, предметы и объекты материального мира являются носителями фактической информации, но никак не источником доказательств. Носители фактических данных - это один из основных конструктивных элементов оглавления источника доказательств, следственно в исключительном числе носители нужной информации не могут дать завершенное определение исследуемого представления. Данные, имеющие значение для дела, могут быть признаны источником доказательств только позже того, как они будут, в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, закреплены и опосредованы в предусмотренную законом процессуальную форму (показания свидетеля, закрепленные в протоколе его допроса). Так, скажем, найденный при осмотре места происшествия ножик с имеющимися на нем следами бурого вещества, схожего на кровь, изначально, при его выявлении, является предметом, допустимо имеющим отношение к делу. Вещественным доказательством он будет признан только приложенный к материалам уголовного дела, как орудие совершения правонарушения, позже его осмотра в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и приобретения завершения экспертизы. Из приведенного примера следует, что ножик изначально является носителем нужной информации по делу, а источником доказательств становится позже производства ряда следственных и процессуальных действий, направленных на фиксацию и закрепление фактических данных, получаемых от носителя этой информации.

Исходя из вышеизложенного, дозволено сделать итог о том, что носитель фактических данных является, как это было сказано выше, одним из основных элементов оглавления всякого вида источника доказательств, предусмотренного законом, впрочем определение представления «источники доказательств», как носителей фактических данных, неудовлетворительно ясно раскрывает оглавление и природу исследуемого представления.

В учебнике "Уголовный процесс Каз. ССР" под редакцией А.М. Мамутова и Ю.Д. Лившица также делается трактовка представления «источники доказательств», согласно которой под исследуемым представлением воспринимаются установленные процессуальным законом средства, из которых могут быть получены данные об обстоятельствах дела, рассматриваемые как доказательства [41, 87]. Если придерживаться этой трактовки, то мы опять встречаемся с загвоздкой деления различных источников на виды, как это предусмотрел законодатель, т.к. по сути, фактически все виды источников являются средствами процессуального доказывания. Помимо того, авторы учебника не раскрывают оглавление указанных ими процессуальных средств, в связи, с чем данное определение также является спорным.

Продолжая изыскание представления "источники доказательств", мы должны непременно обратить внимание на её современную трактовку. Так, скажем, в учебнике - «Уголовный процесс», вышедшем в свет в 1995 году под всеобщей редакцией П. А. Лупинской, дается определение, согласно которому источниками доказательств являются подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший, предметы и др. объекты физического мира, из которых могут быть получены фактические данные, имеющие значение для дела [42, С.162]. Реальное определение совпадает с суждением авторов учебника «уголовный процесс» под редакцией В.П. Божьева, которые утверждают, что источником доказательств являются носители доказательственной информации. По данному аргументу в лекции упоминалось, что носитель фактических данных, признаваемых доказательствами, это лишь один из элементов оглавления всякого вида источников доказательств и, взятый в отдельности, он не может предопределять его всеобщее представление. В реальности вид и название носителя фактической информации взаимосвязаны с названием определенного вида источников доказательств.

В рассмотренных трактовках прослеживается обоснованность, что их авторы краеугольным камнем своего определения выбирают тот либо другой стержневой элемент, тот, что характеризует оглавление источника доказательств. Так, одни авторы утверждают, что это носители сведений о фактах, другие - что это данные о фактах, признаваемые доказательствами, третьи рассматривают их как процессуальные средства приобретения и передачи доказательственной информации. Академик Ф. Н. Фаткулин пишет: «Источники доказательств - это процессуальная форма, посредством которой соответствующие фактические данные, признаваемые доказательствами, вступают в сферу процессуального доказывания и носитель этой фактической информации» [43, С. 76].

Таким образом, базируясь на трудах ученых-процессуалистов и научном обзоре существующих трактовок определения источников доказательств, представляется логичным сделать некоторые итоги о оглавлении источников доказательств для того, дабы выработать, цельное определение исследуемого представления.

Как видно из приведенных учений об источниках доказательств основными элементами их определения являются:

- носитель сведений имеющих значение для дела;

- присутствие самих фактических данных, признаваемых доказательствами;

- процессуальная форма, в которую опосредованы фактические данные, имеющие значение для дела.

К всем указанному конструктивному элементу, исходя из его специфики, закон предъявляет ряд требований об относимости, допустимости как непременного данные их существования.

Оптимальным вариантом трактовки исследуемого представления может быть такое определение, в котором обнаружила бы отражение связь основных элементов оглавления источника доказательств.

С учетом особенностей рассмотренных трактовок исследуемое представление «источники доказательств» уместно высказать в дальнейшей редакции:

источники доказательств - это средства процессуального доказывания, с помощью которых устанавливаются обстоятельства, подлежащие доказывайте по уголовному делу, характеризующиеся общностью сведений о фактах, признаваемых доказательствами, особенностью их носителя, облеченные в предусмотренную законом процессуальную форму.

В всем виде источников доказательств реально существует носитель сведений о фактах, признаваемых доказательствами. Ими могут быть физические лица, которые в связи с обстоятельствами дела стали теми либо иными участниками уголовного процесса либо разные предметы и объекты физического мира, сохранившие на себе какие-нибудь относящиеся к делу следы, содержащие в себе данные о фактах, признаваемых доказательствами по уголовному делу.

Для определения вида источника доказательств дюже главно установить кто либо что (лицо, предмет, субстрат) является носителем фактической информации, применяемой в процессуальном доказывании.

Так, если носителем доказательственной информации является физическое лицо (свидетель, подозреваемый, пострадавший, обвиняемый, специалист), то знаменитые ему данные будут признаны доказательством позже их опосредования в требуемую, в зависимости от процессуального расположения данного лица, форму в виде показания либо акта экспертизы, при этом нужно рассматривать индивидуальные свойства этого носителя информации.

Закон ограничивает круг допустимых свидетелей. Ст.82 УПК РК определяет категории лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетеля в связи с определенными в законе недостатками физической информации. Некоторые носители фактической информации (близкие родственники обвиняемого, священник в отношении исповедуемого), могут быть допрошены в качестве свидетеля с их личного на это согласия. В Конституции Республики Казахстан, в п. 7 ст. 77 говорится: «Никто не обязан давать показания вопреки самого себя, мужа (мужи) и близких родственников, круг которых определяется законом. Священники не обязаны свидетельствовать вопреки доверившихся им на исповеди»[1].

Говоря о предметах и объектах физического мира, мы имеем в виду орудия совершения правонарушения, предметы, на которых остались следы идеального правонарушения, предметы- объекты криминального посягательства, технические средства, на которых запечатлены действия бандита (видеозапись, сделанная спрятанной камерой в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий) и т.д.

К предметам и объектам физического мира, как к носителям фактической информации, уголовно-процессуальный закон также предъявляет ряд требований об относимости и допустимости, т.е. вероятности быть носителем фактических данных. Носитель фактической информации должен быть причинно взаимосвязан с расследуемым правонарушением и по своему добротному состоянию должен быть пригоден. Скажем, в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий производилась видеозапись на пленку, которая применялась многократно и из-за чего пришла в непригодное состояние. Соответственно, полученные данные в виде изображений на этой пленке не могут быть признаны доказательствами из-за непригодности её носителя.

Носитель фактической информации вовлекается в сферу процессуального доказывания вследствие сведениям о фактах, имеющих отношение к делу, которые являются центральным связующим звеном между носителем этой информации и процессуальной формой, в которую эти данные опосредованы. Данные о фактах, признаваемые доказательствами, являются основным элементом оглавления всего вида предусмотренного законом источника доказательства. Постижение условий их существования имеет главное значение в теории и практике уголовного процесса.

Уголовно-процессуальный закон требует, дабы признаваемые доказательствами фактические данные, содержащиеся в всем виде источника доказательства, сурово соответствовали условиям относимости, достоверности, допустимости. Это говорит о том, что фактические данные, обладаемые тем либо другим носителем, обязаны быть причинно взаимосвязаны с тем либо другим правонарушением. Помимо того, должна быть настоящая вероятность проверить эти данные, источник этих сведений должен быть вестим. В ходе производства по уголовному делу данные, имеющие значение для дела, обязаны быть получены законным методом из предусмотренных законом источником доказательств.

В пункте 9 ст.77 Конституции Республики Казахстан установлено; «Не имеют юридической силы доказательства, полученные нелегальным методом». Из этого следует, что при производстве того либо другого следственного действия, направленного на приобретение фактических данных, имеющих значение для дела, категорично запрещается использование насилия, опасности и других действий, унижающих честь и превосходство человека. Нужно сурово соблюдать требования уголовно-процессуального закона о порядке приобретения фактических данных, признаваемых доказательствами, и фиксации их в соответствующем процессуальном документе.

Рассмотренные выше взаимосвязанные между собой конструктивные элементы оглавления источников доказательств организуются в соответствующий вид источника только позже их опосредования в предусмотренную законом ту либо другую процессуальную форму. Скажем, в уголовном процессе нет процессуального документа, тот, что именовался бы «показания свидетеля». Последнее является процессуальной формой в которой содержатся фактические данные, признаваемые доказательствами.

Именно при помощи процессуальной формы фактические данные, признаваемые доказательствами их носитель вовлекаются в сферу доказывания. Процессуальная форма это следствие закрепления фактических данных в предусмотренном законом процессуальном документе (протокол допроса свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, акт экспертизы, постановление о признании предмета вещественным доказательством и о приобщении его к материалам уголовного дела и т.д.).

Взаимообусловленность и узкая связь рассмотренных основных элементов, составляют сущность источников доказательства.

Источники доказательства имеют значимое фактическое значение, их перечень сурово лимитирован законом. Это говорит о том, что данные, имеющие значение для дела, признаваемые доказательствами, могут быть извлечены, получены только из тех источников, которые предусмотрены в законе, а данные об обстоятельствах дела полученные из других, не предусмотренных в законе источников, не имеют доказательственного значения и не могут достать возможными к их применению в процессе доказывания, т.е. не имеют юридической силы.

Именно из этих источников, в ходе дознания, заблаговременного следствия и судебного разбирательства, устанавливаются обстоятельства идеального правонарушения:

- лицо, совершившее социально небезопасное деяние;

- степень виновности этого лица (форма вины);

- размер урона, причиненного правонарушением;

- отягчающие и смягчающие обстоятельства;

- поводы и данные, содействовавшие совершению правонарушения;

- другие обстоятельства, имеющие значения для дела.

Источники доказательств имеют непосредственное процессуальное значение, они предуготовлены для осуществления процессуального доказывания, будучи опосредованными в определенную законом процессуальную форму.

На практике определенный вид источника доказательства может служить основанием для возбуждения уголовного дела. Скажем, для возбуждения уголовного дела по знакам ст. 263 УК РК нужно получить завершение специалиста о том, что представленное ему на экспертизу вещество растительного происхождения является наркотическим.

В отдельных случаях доказательства, волнующие органы расследования, могут быть получены из определенного вида источника.

Так, на основании ст. 241 УПК для установления поводы гибели, определения нрава и тяжести телесных повреждений либо психического состояния обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, когда у лица, ведущего дознание, следователя либо суда появляется сомнение в психической полноценности этих лиц, должна быть назначена экспертиза, и в качестве источника приобретения доказательств об указанных обстоятельствах может быть использовано лишь завершение специалиста.

Принимая во внимание вышеизложенное ценность средств процессуального доказывания (источников доказательств), нужно сделать итог, что именно на основе и посредством, указанных в законе источников судебных доказательств, решаются задачи уголовного судопроизводства и в совокупности отправления правосудия по уголовным делам.

2.2 Виды источников доказательств в уголовном процессе

Источники приобретения фактических данных (сведений об волнующих следствие и суд обстоятельствах) делятся на следующие виды:

показания свидетеля;

показания потерпевшего;

показания подозреваемого;

показания обвиняемого;

завершение специалиста;

вещественные доказательства;

протоколы следственных и судебных действий;

кинофотоматериалы;

видео-аудиозапись;

иные документы;

материалы, полученные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.

Перечень этих видов источников доказательств установлен законом (ч.2 ст. 115 УПК РК) и является досканальным. Фактические данные, полученные из иных, не предусмотренных законом, источников не имеют доказательственного значения, они не возможны.

Показания свидетеля.

Показания свидетеля-это сообщение лицом знаменитых ему сведений об обстоятельствах, подлежащих установлению по уголовному делу, сделанное во время допроса в качестве свидетеля в установленном законом порядке. Свидетельские показания являются самым распространенным видом доказательства.

Закон определяет круг лиц, которые не могут допрашиваться в качестве свидетеля. К ним относятся:

1. Защитник обвиняемого - об обстоятельствах дела, которые стали ему знамениты в связи с выполнением обязанностей защитника и оказанием иной юридической помощи.

2. Лицо, которое в силу своих физических либо психических недостатков не способно положительно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них верные показания.

3. Юрист, поверенный профессионального союза и иной социальной организации - об обстоятельствах, которые стали ему вестимы в связи с исполнением обязанности поверенного.

4. Священник - о сведениях, получаемых им на исповеди, если он не выразил желание быть допрошенным в качестве свидетеля.

5. Муж либо близкие родственники обвиняемого (подозреваемого), если они не выразили желание быть допрошенными в качестве свидетеля.

Гражданин становится свидетелем в силу случайного стечения обстоятельств, но роль его в уголовном судопроизводстве крайне главна, потому что свидетель необходим. Только он располагает полученной им лично информацией, нужной для выяснения обстоятельств дела, следственно в тех случаях, когда появляется вероятность участия гражданина в деле в качестве свидетеля и в какой-нибудь другой процессуальной роли, закон отдает предпочтение первому. Если кто-либо лично располагает сведениями об обстоятельствах дела, то он не может быть по этому делу судьей, прокурором, следователем, лицом, изготавливающим дознание, секретарем судебного заседания, переводчиком, специалистом, экспертом.

Процессуальное расположение свидетеля определено законом в интересах приобретения добросовестных показаний и охраны прав свидетеля как гражданина.

Свидетель обязан:

1. Явиться по вызову лица, изготавливающего дознание, следователя, прокурора, суда. При неявке без почтительных причин свидетель может быть подвергнут приводу. Если неявка служит методом уклонения отдачи показаний, то допустимо привлечение к уголовной ответственности. 2. Дать истинные показания, известить все знаменитые ему данные об обстоятельствах дела. Дача заведомо неверных показаний представляет собой, преступление супротив правосудия. 3. Не разглашать данные заблаговременного следствия и дознания без разрешения прокурора, следователя, лица, проводившего дознание.

Свидетель может быть допрошен о всяких обстоятельствах, подлежащих установлению по данному делу, в том числе о фигуры обвиняемого, потерпевшего и о своих взаимоотношениях с ними.

Свидетель допрашивается только о том, о чем он лично осведомлен. Это не исключает его обязанности истинно высказать данные, ставшие вестимыми ему от других лиц, которых может указать. Но, в соответствии со ст.116 УПК РК, не могут служить доказательствами фактические данные, уведомляемые свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности. Предположения, гипотезы свидетеля по поводу тех либо иных обстоятельств дела. Возможного становления событий и т.п. доказательствами не являются. Если же свидетель отказывается отвечать на вопросы, обнаруживающие его самого в совершении правонарушения либо же дает ложные показания по поводу собственных действий, то он не может быть привлечен к уголовной ответственности. Статья 77 Конституции Республики Казахстан установила, что никто не обязан свидетельствовать вопреки самого себя.

Свидетель имеет право:

1. Вольно, без принуждения, дать показания по делу. Принуждение свидетеля к даче показаний путем использования угроз либо иных нелегальных действий является правонарушением (ст. 347 УК РК).

2. Подавать претензии на действия лица, изготавливающего дознание, органа дознания, следователя прокурору (ст. 108 УПК РК).

3. Давать показания на родном языке и пользоваться службами переводчика (ст. 21 УПК РК).

4. Знакомиться с протоколом допроса и требовать дополнения протокола и внесения в него поправок, а также написать свои показания позже допроса собственноручно (ст. 218 УПК РК)

5. На искупление затрат, понесенных в связи с участием в деле (ст.1 УПК РК).

Закон (ст. 352 УК РК) устанавливает уголовную ответственность за понуждение свидетеля к даче неверных показаний путем опасности ему либо его близким, а также за подкуп свидетеля.

При проверке и оценке показаний свидетеля нужно иметь в виду ряд обстоятельств, которые могут сказаться на достоверности фактических данных, получаемых из этого вида источника доказательств:

1. Обстоятельства, влияющие на правдивость, честность свидетеля.

2. Обстоятельства, вызывающие ошибки в показаниях добросовестного свидетеля.

1.1. Личная увлеченность в осуждении либо оправдании определенного лица, тяготение переложить на обвиняемого свою собственную вину, утаить личные нелегальные действия, содействовавшие совершению правонарушения. Ложные показания свидетеля могут быть вызваны воздействием со стороны обвиняемого, потерпевшего либо близких к ним лиц.

1.2. Ошибки в показаниях добросовестных свидетелей могут появиться при воспринятии свидетелем фактов, о которых он информирует, при их запоминании, а также и в процессе дачи свидетелем показаний.

Оценку свидетельских показаний нужно изготавливать с учетом особенностей этого вида источника доказательств.

Показания потерпевшего.

Показания потерпевшего - это сообщение гражданином, которому преступлением причинен урон, знаменитых ему сведений об обстоятельствах, подлежащих установлению по делу, по которому он признан потерпевшим, сделанное во время допроса в установленном законом порядке.

Показания потерпевшего имеют много всеобщего с показаниями свидетеля. Совместно с тем, показания потерпевшего отличаются от показаний свидетеля по субъекту, предмету и значению показаний. Ст. 157 УПК определяет обязанности и ответственность свидетеля. Впрочем, в различие от свидетеля, пострадавший является участником уголовного процесса, наделенным правами, разрешающими ему энергично отстаивать свои интересы. Непринужденно для доказывания имеют значение права потерпевшего давать показания по делу, представлять доказательства, знакомиться со всеми материалами с момента окончания предварительного следствия, участвовать в судебном разбирательстве.

Пострадавший не только обязан, но и вправе давать показания по делу, из чего следует, что следователь либо суд обязаны допросить его, выслушать его показания в тех случаях, когда он об этом ходатайствует.

Пострадавший, как водится, заинтересован в исходе дела, что во многих случаях не может не повлиять на объективность его показаний. Суждение потерпевшего по поводу других доказательств, выдвигаемые им версии обязаны фиксироваться в материалах дела и проверяться.

В показаниях потерпевшего могут содержаться ошибки, схожие ошибкам в показаниях добросовестного свидетеля, обусловленные как субъективными свойствами потерпевшего, так и обстоятельствами воспринятия, запоминания и воспроизведения, имеющих значение для дела обстоятельств. В то же время данный вид источника доказательств во многих случаях содержит незаменимую и дорогую информацию о правонарушении и злоумышленнике, содействующего установлению истины по делу. Оценка показаний потерпевшего производится в соответствии с требованиями ст.128 УПК с учетом тех особенностей, которые относятся к этому источнику доказательств.

Показания обвиняемого.

Показания обвиняемого - это сообщение лицом, привлеченным в качестве обвиняемого, сведений по поводу предъявленного ему обвинения, иных вестимых ему обстоятельств по делу и имеющихся в деле доказательств, сделанное во время допроса в установленном законом порядке.

Специфика показаний обвиняемого состоит в том, что в качестве его субъекта (носителя фактической информации) выступает сам обвиняемый - лицо, в отношении которого, в установленном законом порядке, вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого. Показания обвиняемого служат действенным средством установления обстоятельств правонарушения, а также средством охраны обвиняемого от предъявленного обвинения. Предмет показаний обвиняемого, раньше каждого, определяется оглавлением предъявленного ему обвинения. Обвиняемый может признавать свою вину, опровергать свою вину, указывать на виновность других лиц, легко не давать результата.

Процессуальные данные правильности показаний обвиняемого:

а) при предъявлении обвинения следователь, а на судебном следствии суд (судья) разъясняет обвиняемому сущность предъявленного обвинения (ст. ст. 213,217,346 УПК);

б) обвиняемый не обязан давать показаний;

с) порядок допроса обвиняемого, в том числе несовершеннолетнего, данные фиксации его показаний, право собственноручно записывать показания являются значительными гарантиями истинных показаний обвиняемого (ст. ст. 213, 217, 203, 485 УПК);

д) обвиняемый имеет право давать показания без принуждения. Запрещается домогаться показаний обвиняемого путем насилия, угроз либо иных нелегальных мер, за что изготавливающий расследование несет уголовную ответственность (ст.347 УК РК);

е). гарантией дачи истинных показаний обвиняемым является его право обжаловать действия следователя либо органа дознания" прокурору (ст. 108 У ПК РК), а также действия суда первой инстанции - в вышестоящий суд, единовременно с обжалованием судом решения (ст. ст. 396,398,403,424 УПК РК).

Оценка показаний обвиняемого производится в соответствии с требованиями ст. 128 УПК и с учетом тех особенностей, которые присущи этому виду источника доказательств.

В уголовном процессе многих современных государств, показания обвиняемого неоднократно считают независимым доказательством, оцениваемым, наравне с прочими доказательствами, в соответствии с тезисами свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению.

Но существуют иные подходы. К примеру, в англосаксонском уголовном процессе признание обвиняемым своей вины в суде служит основанием для того, дабы жюри присяжных не комплектовались и судебная проверка доказательств не проводилась. Суд сразу же приступает к назначению наказания.

Такое отношение к доказательственному значению признания обвиняемым своей вины отрицательно влияет на соблюдение прав фигуры.

Показания обвиняемого в соответствии со ст. 128 УПК рассматривают как одно из доказательств наравне с другими и не пользуются никаким превосходством. В ст.119 УПК сказано, что «признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания общностью имеющихся доказательств по делу». Толк этого указания закона состоит:

1. В Выполнении предписаний о всестороннем, полном, объективном исследовании всех обстоятельств дела, не исключая случаев, когда обвиняемый признает свою вину.

2. В требовании наличия общности доказательств, подтверждающих признание обвиняемым своей вины.

3. В предупреждении от переоценки этого показания обвиняемого.

По этим же правилам обязаны оцениваться отрицание своей вины, а также показания в отношении других лиц.

В русском уголовном процессе имеют место склонности другой направленности. Об этом свидетельствует ч. 2 ст.446 УПК РФ. Эта норма дает право судье, поверившему признание подсудимого в совершении правонарушения, не заниматься изысканием других доказательств и сразу «перейти к выслушиванию прений сторон». При рассмотрении дел в суде на территории Республики Казахстан судья исходит из требований ст.128 УПК РК и обязан принять все меры для всестороннего, полного и объективного рассмотрения всех обстоятельств дела, их общности, никакое подтверждение для суда не имеет заблаговременно установленной силы.

Показания подозреваемого.

Показания подозреваемого - это сообщение лицом, задержанным по подозрению в совершении правонарушения, либо же лицом, к которому применена мера пресечения, до предъявления обвинения, сведений по поводу вестимых ему обстоятельств совершения правонарушения, в котором оно подозревается, сделанное во время допроса, в установленном законом порядке. В качестве подозреваемого может быть допрошено только одно лицо, в отношении которого имеется соответствующий процессуальный акт, определяющий его процессуальное расположение, как подозреваемого.

В соответствии со ст.119 УПК РК подозреваемый вправе давать объяснения, дать показания по поводу обстоятельств, послуживших основанием для его задержания либо завершения под стражу, а равно по поводу знаменитых ему обстоятельств дела. Показания подозреваемого имеют много всеобщего с показаниями обвиняемого:

а) это собственные доказательства;

б) устные показания;

с) процессуальные ручательства достоверности показаний те же, что для показаний обвиняемого;

д) показания подозреваемого служат не только источником доказательств, но и средством охраны его законных интересов.

Совместно с тем показания подозреваемого служат не только источником доказательств, но и средством охраны его законных интересов. Совместно с тем показания подозреваемого отличаются от показаний обвиняемого по субъекту, предмету, значению показаний.

Гражданин может находиться в расположении подозреваемого по уголовному делу в течение короткого времени в соответствии со ст. 137 УПК, а в случае использования к подозреваемому меры пресечения в виде завершения под стражу, то с момента использования этой меры обвинение должно быть предъявлено ему в течение 30 суток. Статья 216 УПК обязывает изготавливать опрос подозреваемого в течение 24 часов с момента задержания. При проверке и оценке показаний подозреваемого учитываются обстоятельства, в основном схожие тем, которые нужно принимать во внимание при применении показаний обвиняемого. Впрочем, кратковременность нахождения лица в качестве подозреваемого, надобность своевременного освобождения гражданина от необоснованного сомнения и отмены меры процессуального принуждения, если они использовались, обязывают оперативно получать и проверять показания подозреваемого

В практике встречаются случаи, когда лицо, в отношении которого собраны доказательства, обнаруживающие его в совершении правонарушения, многократно допрашивается в качестве свидетеля по поводу его собственных действий, с предупреждением об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо лживых показаний. Такая практика противоречит закону.

Завершение специалиста.

Завершение специалиста - это письменно оформленный итог специалиста, в котором он, на основании произведенного изыскания, и в соответствии со своими особыми знаниями, дает результат на вопросы, поставленные перед ним лицом, изготавливающим дознание, следователем, прокурором и судом.

Экспертиза может быть назначена и в стадии возбуждения уголовного дела, когда появляется надобность в приобретении завершения специалиста, и только на основе которого допустимо возбуждение уголовного дела, скажем, при расследовании правонарушения о хранении, получении и сбыте наркотических веществ.

Предназначение экспертизы при обыкновенном производстве по уголовному делу, оформляется постановлением, которое состоит из вводной, описательной и резолюционной частей. В нем обязаны быть указаны фамилия специалиста либо название учреждения, в котором должна быть произведена экспертиза, вопросы, поставленные перед специалистом, материалы, представленные в распоряжение специалиста.

Вопрос о назначении экспертизы решается по усмотрению лица, изготавливающего дознание, следователя, прокурора и суда, когда для выяснения обстоятельств, имеющих значительное значение для дела, нужны научные, технические либо другие особые знания.

Лицо, владеющее особыми знаниями в определенной области умений, привлеченное к выяснению обстоятельств уголовного дела следователем, лицом, изготавливающим дознание, прокурором и судом и обязанное представить завершение, именуется специалистом. Процесс изыскания специалистом значительных для дела обстоятельств с поддержкой его особых знаний и подготовки образования итогов по ним именуется экспертизой.

Завершение специалиста является независимым источником доказательства. Как источник доказательств, завершение специалиста представляет собой изложение итогов лица, владеющего особыми знаниями в области науки и техники, по итогам изыскания обстоятельств, имеющих значение для положительного разрешения дела. А содержащиеся в завершении специалиста фактические данные, представляют собой доказательства.

В некоторых случаях закон предусматривает непременное производство экспертизы. В соответствии со ст.241 УПК предназначение экспертизы неукоснительно:

1. Для установления причин гибели.

2. Для определения нрава и тяжести телесных повреждений.

3. Для определения психического состояния обвиняемого, свидетеля либо потерпевшего, когда у органа дознания, следователя либо суда появляется сомнение в психической полноценности этих лиц.

При производстве экспертизы следователь обязан ознакомить обвиняемого с постановлением о назначении экспертизы и объяснить его права, установленные ст. 83 УПК, ст. 244 УПК.

Экспертиза в большинстве случаев поручается одному лицу, владеющему особыми знаниями в одной ветви. Но, помимо того, допустимо проведение комиссионной и комплексной экспертизы.

Комиссионная экспертиза проводится несколькими специалистами, когда исследуются особенно трудные вопросы, а также когда полученное завершение специалиста вызывает сомнение. Экспертиза, в производстве которой участвуют несколько специалистов разных специальностей, именуется комплексной экспертизой. При производстве комплексной экспертизы всякий специалист изготавливает изыскания в пределах своей компетенции. По итогам изысканий составляется комплексное завершение. В случае разногласий между специалистами, всякий из них составляет отдельное завершение.

Завершение специалиста составляют письменно оформленные итоги специалиста. Допрос специалиста по поводу данного завершения, не может рассматриваться ни как показания специалиста, ни как его завершение. Допрос специалиста принимается в связи с присутствующим завершением специалиста для пояснения отдельных его расположений.

Процессуальные данные правильности завершения специалиста:

а) решение о производстве экспертизы могут принимать только уполномоченные законом органы и лица;

б) гарантиям, обеспечивающим полноту и достоверность завершения специалиста, относятся права специалиста;

с) специалист обязан явиться по вызову лица, изготавливающего дознание, следователя, прокурора и суда. При неявке без почтительной поводы он может быть подвергнуть приводу и денежному взысканию, а также привлечен к уголовной ответственности (ст.3,4,5,8 и ст.83 УПК);

д) специалист дает завершение от своего имени и несет личную ответственность за свое завершение ( ст.120,251 УПК РК).

Оценка завершения специалиста производится в соответствии с требованиями ст.128 УПК с учетом тех особенностей, которые присущи этому виду источника доказательств. В случае необоснованности завершения специалиста либо сомнения в его правильности следователь, лицо, изготавливающее дознание, прокурор, суд могут назначить повторную экспертизу, которая поручается комиссии специалистов. Помимо повторной может быть назначена добавочная экспертиза, которая поручается тому же либо иному специалисту. Оно проводится позже дачи специалистом завершения, когда выявилась его неудовлетворительная ясность либо неполнота (ст. 255 УПК).

Вещественные доказательства.

В соответствии со ст.121 УПК вещественными доказательствами являются предметы, которые служили орудием совершения правонарушения, кинофотоматериалы, видео аудиозапись, а равно иные предметы, которые в итоге своих свойств могут служить установлению обстоятельств, имеющих значительное значение для дела.

Фонограмма, т.е. звукозапись прослушиваемых переговоров особыми приборами на физическом объекте, приобщается «к уголовному делу в качестве доказательства при условии, что в ходе производства этого следственного действия (прослушивания звукозаписи) были сурово соблюдены требования уголовно-процессуального закона по собиранию доказательств.

В различие от других источников доказательств, вещественные доказательства представляют не словесное, письменное либо цифровое изложение обстоятельств дела, а обыкновенные физические объекты, предметы и вещи окружающего мира, с определенными свойствами, сохранившимися знаками и следами, отображающими событие правонарушения, действие его участников и т.д. Из этого следует, что не изложение, а непосредственное физическое отображение каких-то знаков, в большем либо меньшем объеме, составляет существо вещественного доказательства.

На практике найденные на месте происшествия отдельные предметы, вещи и следы несвоевременно именуются как вещественные доказательства, правда это не согласуется с требованиями УПК. Для того, дабы тот либо другой предмет был признан вещественным доказательством, его нужно приобщить к делу, постановлением органа дознания, следователя, либо определением суда (ст.121 УПК).

Приобщение предмета к делу в качестве вещественного доказательства предшествует проведение ряда следственных и процессуальных действий. Скажем, появляется надобность производства экспертизы и выявленные таким путем фактические данные, содержащиеся в предметах, вещах (т.е. носителях этих данных), и представляют собой доказательства. То есть идет речь о том, что данный предмет должен быть признан вещественным доказательством, исходя из специфических свойств и отношения к расследуемому делу, а также неукоснительно должен быть приложен к материалам уголовного дела согласно вынесенного по этому делу постановления органа дознания, следователя либо определения суда.

Предметы и вещи, являющиеся вещественными доказательствами, появляются в деле, как водится, при производстве следственных действий, направленных на сбор доказательств.

Процессуальные данные правильности (допустимости) вещественных доказательств:

а) составление протокола выявления предметов;

б) составление протокола осмотра найденного предмета;

с) вынесение постановления лицом, изготавливающим дознание, следователем, либо определения суда, о приобщении к делу вещественного доказательства;

д) присутствие самого физического объекта, тот, что соответствующим образом упаковывается и хранится при уголовном деле либо в месте, указанном лицом, изготавливающим дознание, следователем либо судом, о чем в деле должна иметься соответствующая справка;

е) гарантиям достоверности рассматриваемого вида источника доказательств нужно отнести также соблюдение порядка производства следственных и судебных действий, сроки и порядок хранения вещественных доказательств, применение при производстве по уголовному делу достижений науки и техники, участие эксперта.

Оценка вещественных доказательств производится с требованиями ст. 128 УПК и с учетом особенностей, которые присущи этому виду источника доказательств. Ценность данного источника доказательства определяется в всем определенном случае объемом фактических данных, извлекающих из него, и тем что этими фактическими данными устанавливается по уголовному делу.

Протоколы следственных и судебных действий. Иные документы.

Протоколы следственных и судебных действий, иные документы, названные в ст.115,116 УПК, объединяются всеобщим представлением «документ», представляющим собой физический объект, на котором официальное лицо либо гражданин общепризнанным либо иным методом зафиксировал данные об обстоятельствах, имеющих значение для дела.

Документы подразделяются на две основные группы:

- протоколы следственных и судебных действий;

- иные документы (ст. ст.130, 203, 328 УПК).

Протоколами следственных и судебных действий именуются акты, в которых следователь, лицо, изготавливающее дознание, прокурор, суд в установленном законом порядке на основании непосредственного воспринятия и слежении зафиксировали данные о фактах, подлежащих доказывайте по уголовному делу.

Не все протоколы имеют независимое значение источника доказательств. К ним относятся протоколы, удостоверяющие обстоятельства и факты, установленные при осмотре, освидетельствовании, выемке, обыске, задержании, предъявлении для опознания, а также при производстве следственного эксперимента. К указанным источникам доказательств не относятся протоколы допросов свидетелей, потерпевших, обвиняемых, подозреваемых. Доказательственную силу имеют показания допрошенных лиц, зафиксированные в протоколах допроса, а не сами протоколы.

Доказательственное значение протоколов следственных и судебных действий находится в непосредственной зависимости от соблюдения требований уголовно-процессуального закона по сбору и фиксации фактических данных в протоколах (ст. ст.124-127, 203, 209, 222, 226, 239, 234 УПК). Таким образом, отличительной спецификой этого вида документов является их составление лицами, намеренно уполномоченными законом, в процессе производства по делу, в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом.

При оценке допустимости документов следственных и судебных действий нужно выяснять высокопрофессиональные качества составителей процессуальных документов, а также проверять соблюдение процессуальных норм, регулирующих проведение следственных (судебных) действий и методы их фиксации. Установление относимости протокола следственного и судебного действия, как водится, не вызывает сложностей, потому как это подтверждение создается при производстве по уголовному делу и связь его с обстоятельствами, подлежащими установлению, предопределяется необходимостью закрепления следов правонарушения в процессуальных документах намеренно уполномоченными лицами.

Знаменитую трудность представляет собой определение достоверности протоколов следственных и судебных действий. Процесс образования протоколов, отражающий субъективное воспринятие непредвзято существующих фактов лицом, расследующим либо разрешающим дело, влияет на правильность содержащихся в протоколе сведений. Следственно оценка достоверности протокола, состоит в постижении свойств отслеживаемого объекта и психологических особенностей воспринятия, запоминания и фиксации следователем и судьями сведений в протоколах.

Иные документы также являются источником доказательства. Представление «иные документы» собирательное. Теория и практика уголовного процесса включает в представление «иных документов» раньше каждого письменные документы, разные формальные и неофициальные записи, справки, акты ревизий, колляции и т.д. Данный вид документов владеет особенностями, которые заключаются во времени, методах и формах приобретения и приобщения указанных документов. Иные документы, к которым относятся разные справки, акты ревизий, доверенности, колляции, объяснения очевидцев и другие, могут возникать до возбуждения уголовного дела, появляться в процессе его производства и даже позже вынесения приговора и введения его в законную силу. Методом собирания документов являются их истребование и представление (ст. ст. 124-127, 183-185 У ПК).

Документы могут быть также найдены при производстве следственных действий. Закон не устанавливает какую-нибудь определенную форму изложения сведений в других документах. Если они носят формальный нрав (приказы, протоколы собраний), то присутствие установленных реквизитов для таких документов непременно. Если речь идет о личных документах (письма, дневники), то форма изложения сведений о фактах может быть произвольной. В случаях, когда документы владеют знаками, указанными в ст. 58 УПК, они являются вещественными доказательствами. Разграничение документов и документно-вещественного доказательства связаны со методами закрепления и формой передачи информации.

Не весь «другой документ» может быть источником доказательств в уголовном деле. Для этого он должен владеть рядом непременных знаков и условий. Раньше каждого, в нем обязаны содержаться данные, имеющие отношение к делу, т.е. к обстоятельствам, входящим в предмет доказывания. Должно быть вестимо лицо, составившее данный документ, а также адресат, которому предуготовлен документ. Оценка допустимости иных документов полагает проверку подлинности и наличия реквизитов официальных и личных документов. Помимо названных знаков и условий должен быть соблюден установленный порядок изысканий и приобщения к делу документа компетентными лицами и органами. Неисполнение правил может привести к тому, что тот либо другой документ будет признан недопустимым в качестве источника доказательств, а содержащиеся в нем данные потеряют значение доказательства.

Материалы, полученные в ходе проведения оперативно - розыскных мероприятий.

В соответствии со ст.130 УПК РК, доказательствами по уголовному делу могут быть признаны всякие фактические данные, полученные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, позже их проверки в соответствии с требованиями уголовно - процессуального закона. В широком смысле слова, это кинофотоматериалы, видео - аудиозапись, фонограммы переговоров, иные документы и другие источники, содержащие данные, относящиеся к делу, полученные именно в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.

Непременным условием существования данного вида источника доказательств является то, что эти материалы допускаются как фактические данные, признаваемые доказательствами, только позже того, как они будут проверены в соответствии с требованиями уголовно - процессуального закона. Это обозначает, что для проведения оперативно - розыскных мероприятий обязаны быть законные основания, должен быть соблюден порядок проведения тех либо иных мероприятий, в ходе проведения этих мероприятий не обязаны допускаться действия, унижающие честь и превосходство граждан, сотрудничающих с соответствующими уполномоченными органами. Оперативно-розыскное мероприятие должно быть направлено на установление фактов и обстоятельств, имеющих отношение к делу, к выявленному социально опасному деянию. Достоверность материалов, полученных в ходе проведения оперативно - розыскных мероприятий, должна подтверждаться и другими имеющимися в деле доказательствами.

Скажем, в ОКП ОВД г. Костаная обратился с заявлением гр. Иванов А., тот, что известил, что гр. Петров П. А. вымогает у него огромную сумму денег за то, что Иванов А. своевременно не вернул последнему деньги, которые занимал у Петрова П. А. в задолженность. Оперуполномоченным ОКП оВД г. Костаная Сидоровым Г. Г. у гр. Иванова было отобрано трактование по факту нелегального требования от него денег гр. Петровым П. А., а также были отобраны объяснения от других граждан, которые подтверждали заявление, сделанное Ивановым А. В будущем оперуполномоченный Сидоров Г. Г. на основании заведенного оперативного дела, в присутствии осознанных передал определенную сумму денежных знаков и диктофон Иванову А., с целью негласной фиксации криминальных действий Петрова П. А. О проделанных действиях Сидоров Г. Г. составил акт, в котором были указаны место, время передачи указанных выше средств, кто эти средства передал, в связи с какими обстоятельствами, для какой цели, число денежных знаков и номера купюр, марку (тип) используемого диктофона, длину пленки для записи, число кассет. Акт был снабжен подписями осознанных, гр. Иванова А. и оперуполномоченного Сидорова Г. Г. Дальше, в ходе проведения мероприятий, было произведено фактическое задержание Петрова П. А. и он был подвергнут личному досмотру в присутствии осознанных, в ходе которого были изъяты деньги, полученные им от Иванова А. О проделанной работе Сидоровым был составлен рапорт, в котором он указал основание и порядок произведенных им действий. К рапорту приложил следующие материалы: заявление Иванова А.;

объяснения; акт негласного применения диктофона и денежных знаков; протокол личного досмотра; денежные знаки; кассету со звукозаписью (аудиозапись).

Указанные материалы, полученные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, были переданы следователю, тот, что возбудил уголовное дело № 319647, приступил к его производству, произвел ряд следственных действий, в том числе прослушивание материалов аудиозаписи, произвел процессуальное задержание гр. Петрова П. А. в порядке ст. 132-136 УПК РК, перенес постановление о приобщении к делу материалов аудиозаписи. В дальнейшем, во время судебного разбирательства по настоящему уголовному делу, денежные знаки и материалы аудиозаписи, полученные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, были признаны доказательствами криминальных действий и планов подсудимого Петрова П.А.

Специфической спецификой данного вида источника доказательств является то, что эти материалы обязаны быть получены именно в ходе проведения оперативно - розыскных мероприятий и уполномоченным на то субъектом.

Правовым основанием проведения оперативно - розыскных мероприятий, в ходе которых могут быть получены фактические данные, имеющие значение для дела, являются Конституция Республики Казахстан, УПК РК, Закон «Об оперативно-розыскной деятельности», а также соответствующие ведомственные приказы и другие нормативные акты, регламентирующие порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий, закрепление итогов этой деятельности и проверку полученных фактических данных.

Оценка материалов, полученных в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, производится с учетом особенностей этого вида источника доказательств в соответствии с требованиями ст. 128 УПК РК.

2.3 Обеспечение полноты и достоверности доказательств

- показаний свидетелей и потерпевших, особенности их оценки

- показаний обвиняемых и подозреваемых, особенности их оценки

Показания свидетелей и потерпевших, особенности их оценки

Значение показаний зависит от того, насколько полно и положительно в них отражены обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу.

Средством приобретения таких показаний служит допрос. Как и всякое следственное действие, допрос производится по процессуальным правилам, соответствующим специфике данного метода собирания информации и обеспечивающим полноту и достоверность полученных показаний. Так, сама вероятность допроса свидетеля и потерпевшего обеспечивается их обязанностью явиться по вызову органов расследования и суда Если свидетель и пострадавший, получившие вызов на допрос, уклоняются от дачи показаний, они могут быть подвергнуты не только принудительному приводу, но и привлечены к уголовной ответственности (ст. 353 УК РК). Дальше, закон обязывает лицо, явившееся по вызову для допроса, осведомить истинно обо каждом, что ему вестимо по делу. За отказ от дачи показаний, а также за дачу заведомо неверных показаний свидетель и пострадавший несут уголовную ответственность (ст.ст. 352, 353 УК РК).

Предупреждение об этом свидетеля и потерпевшего перед допросом побуждает его больше вдумчиво и серьезно относиться к своим показаниям, уведомлять нужные данные в полном объеме и в точном соответствии с реальностью. От того что закон свел до минимума ограничения в отношении лиц, которые могут быть допрошены в качестве свидетелей, в их число попадают люди, находящиеся в специальных отношениях с обвиняемым либо потерпевшим (скажем, близкие родственники). Это делает тем больше нужными меры предупреждения от наплевательского исполнения обязанностей свидетелей либо уклонения от них. На создание лучших условий для обеспечения полноты и достоверности показаний свидетелей и потерпевших с учетом особенностей образования их направлены и правила о месте и времени допроса, соотношении свободного рассказа и постановки вопросов, протоколировании итогов допроса и применении вспомогательных средств фиксации. Для ограждения свидетелей и потерпевших от давления лиц, заинтересованных в определенном нраве их показаний, а также от внушения и сторонних влияний закон обязывает следователя не только допрашивать вызванных по одному делу лиц порознь, но и принять меры, дабы они не могли общаться между собой до допроса. Вероятность могущества одних свидетелей на других должна учитываться и при определении последовательности вызова. Если следователь лишен вероятности недопустить общение свидетеля с другими лицами, еще не вызванными на допрос, у допрошенного может быть отобрана подписка о неразглашении вестимых ему по делу сведений. В суде допрос производится во время судебного следствия. Свидетели до их допроса удаляются из зала заседаний, дабы им не были вестимы данные, полученные из других источников. Если же свидетель до допроса присутствовал в зале суда (скажем, если вопрос о вызове данного лица в качестве свидетеля был решен только в ходе судебного следствия), то при оценке полученных показаний наравне с другими факторами учитывается осведомленность свидетеля о нраве показаний лиц, допрошенных в его присутствии. Помимо случаев, не терпящих отлагательства (т.е. если промедление может привести к утрате значимых доказательств, совершению новых правонарушений и т.д. ), допрос свидетеля не должен производиться в ночное время. Это правило направлено на создание атмосферы допроса, в максимальной степени содействующей приобретению полных и истинных показаний, предупреждению прямого либо косвенного давления на свидетелей. Рассматривая данные психологической науки о том, что свидетель (пострадавший), не прерываемый вопросами, горазд больше полно и непредвзято рассказать все ему вестимое в той последовательности, которая дл него больше комфортна, допрос начинается предложением рассказать все знаменитое об обстоятельствах, в связи с которыми он вызван.

Видимо, для приобретения таких показаний должно быть объяснено допрашиваемому, какие именно обстоятельства волнуют следователя либо суд. Свидетелю предоставлено право давать показания на родном языке. В большинстве случаев по окончании свободного рассказа оказывается нужной постановка вопросов для дополнения, уточнения, конкретизации и проверки показаний.

Протоколирование устных показаний допрашиваемых обеспечивает сохранение сведений, имеющих значение для дела. Закон обязывает записывать показания свидетеля не в виде короткого изложения их основного оглавления, а в первом лице и по вероятности буквально. Произвольное сокращение, пропуски и иные метаморфозы при протоколировании могут служить препятствием к достижению истины, в частности затруднить сравнение показаний с другими доказательствами. В связи с этим главно употреблять при протоколировании именно те слова и выражения, которые употреблял допрашиваемый. Последнее обстоятельство гарантирует от искажений при протоколировании и создает предпосылки для верной оценки достоверности показаний. Закон не обязывает следователя заносить в протокол весь из заданных вопросов, указывая, что они могут быть зафиксированы лишь в случае необходимости.

Такая надобность появляется, если формулировка вопроса помогает дать положительную оценку дальнейшему результату. Помимо того, фиксация нрава и последовательности вопросов изредка помогает проследить метаморфоза показаний допрашиваемого в ходе допроса, что также значимо для оценки их достоверности.

Вопросы фиксируются, скажем, в случаях, когда в ходе допроса предъявляются доказательства либо когда допрос направлен на изо различии от допрашиваемого в ложности ранее данных показаний. Свидетель в связи с обязанностью давать показания наделен процессуальными правами, к числу которых относится право на собственноручную запись показаний. Собственноручная запись часто помогает допрашиваемому отличнее сосредоточиться и больше полно высказать свои показания Совместно с тем закон вводит ряд правил, предупреждающих искажение истины при собственноручной записи. Свидетель может записать свои показания лишь позже устного допроса его следователем, тот, что после этого обязан проверить, что написал свидетель, и в случае неполноты либо искажения продолжить допрос. Правильность произведенной записи показаний подтверждается подписями следователя, допрашиваемого, а также подписями всех лиц, принимавших участие в допросе. Дабы обеспечить вероятность проверки, насколько скрупулезно допрошенный знакомился с протоколом (данный вопрос приобретает, скажем, значимое значение в случаях дальнейшего заявления свидетеля о том, что расхождение оглавления протокола и повторных показаний объясняется неточностью протокола), в нем должно быть подмечено, прочитан ли протокол допрошенным лицом лично либо зачитан следователем.

Если свидетель обнаружит, что в протоколе ненормально либо неполно высказаны его показания, он имеет право требовать дополнения протокола либо внесения в него поправок. Это требование непременно для лица, ведущего допрос. В тех случаях, когда следователь считает эти поправки необоснованными, он может добавочно допросить свидетеля. Действенными вспомогательными средствами фиксации могут служить аудио-видео запись и стенографирование. Расшифрованная стенограмма оформляется в виде протокола допроса, тот, что подписывается с соблюдением тех же процессуальных правил, которые предусмотрены в отношении рукописной фиксации показаний. Порядок использования звукозаписи в текущее время детально регламентирован УПК РК. При аудио-видео записи обеспечиваются не только полнота и достоверность фиксации, но создаются добавочные предпосылки для положительной оценки полученных показаний, потому что воспроизводится не только оглавление показаний, но и атмосфера допроса. Значимое значение приобретает звукозапись при допросе несовершеннолетних, речевые особенности которых исключительно сложно сберечь в обыкновенном протоколе, а также в случаях, когда допрашиваемый меняет свои показания. Совместно с тем письменный метод фиксации превосходит все иные, он дозволяет всем человеку знакомиться с имеющимися материалами в всяких условиях, без помощи особой аппаратуры; письменные документы суперкомпактнее, легче, комфортнее и надежнее. Людьми собран обильный навык их консервации, классификации, учета, хранения и применения.

Материалы звукозаписи в этом отношении пока еще крайне уязвимы: суровая очередность говорения, нужная для добротной звукозаписи, делает менее эластичной следственную стратегию. Звукозапись, как и устная речь, многословна, не экономична, содержит огромное число излишней и избыточной информации, которая отсеивается при занесении в протокол. Это при дает протоколу больше систематичный, целенаправленный нрав, что гораздо облегчает уяснение существа показаний. Универсальность и высокая безопасность письменной формы неминуемо делают протоколирование основным и непременным средством фиксации, а звукозапись - дополнительным, факультативным. Это разрешает применять превосходство всякой из них. В соответствии С УПК РК к протоколам следственных действий могут быть приложены фотоснимки, планы, схемы, материалы звуко-видео записи и т.д. Следственно, материалы записи, произведенной в ходе следственного действия, служат приложением к протоколу и приобретают доказательственное значение лишь в целом с ним. Значение приложения ненормально сводить к иллюстрации протокола. Приложение уточняет и дополняет протокольное изложение. Использование звуко-видео записи не меняет порядка проведения и оформления следственного действия, которое фиксируется. Совместно с тем оно предусматривает и особые процессуальные ручательства законности звуко-видео записи. Так, лицо, чьи показания записываются либо с участием которого проводится следственное действие, записываемое на пленку, ставится в популярность о звукозаписи, что отмечается в протоколе следственного действия и в фонограмме. Значимой гарантией обеспечения достоверности и полноты показаний, зафиксированных с поддержкой звукозаписи, служит правило, согласно которому допрос должен быть записан всецело, а повторение показаний, данных в ходе того же допроса, намеренно для звукозаписи запрещается. Самостоятельно от того, какое следственное действие фиксировалось, фонограмма непременно воспроизводится его участникам сразу по окончании записи.

Допрос в суде имеет особенности, определяемые условиями судебного разбирательства. УПК определяют последовательность допроса свидетеля судом и участниками процесса. Свидетель, вызванный по ходатайству одного из участников процесса, во всех случаях допрашивается сначала, этим лицом (которое, видимо, отменнее каждого осведомлено о цели допроса). Судьи вправе задавать вопросы в всякий момент судебного следствия. Самостоятельно от того, кому предоставлено право первым допрашивать свидетеля, подсудимые и другие участники процесса имеют право в свою очередь задавать ему все волнующие их вопросы (в том числе по поводу тех обстоятельств, которые ужо выяснены другими участниками допроса). "Таким образом, вопросы перекрещиваются, будучи заданными с различных позиций, и обеспечивают особенно полное и всестороннее изыскание всех обстоятельств дела".

Перекрестный допрос при каждому его энергичном нраве в условиях судопроизводства не имеет цели запутать свидетеля (потерпевшего), привести к показаниям, желанным одному из участников процесса, но не соответствующим истине. Председательствующий имеет вероятность энергично влиять на ход перекрестного допроса, устраняя вопросы, не имеющие отношения к делу. Впрочем допрос не следует прекращать до тех пор, пока не выяснены все значительные обстоятельства, волнующие участников процесса.

Действующее уголовно-процессуальное право предоставило пострадавшему право участвовать в изыскании доказательств на судебном следствии. Наравне с обязанностью давать показания пострадавший имеет право участвовать в допросе других потерпевших, подсудимых, свидетелей, что содействует приобретению от них полных и подлинных показаний. Впрочем растяжение прав потерпевшего не препятствует суду получать и от него показания. Из всеобщего правила о том, что пострадавший допрашивается в порядке, установленном для свидетеля, сделано лишь одно исключение, вытекающее из процессуального расположения потерпевшего как энергичного участника судебного разбирательства. Он не должен удаляться из зала судебного заседания до момента его допроса. Это безусловно, так как пострадавший осведомлен о доказательствах по делу еще до начала судебного заседания.

Полнота и точность записи показаний свидетеля в протоколе судебного заседания обеспечиваются требованием закона о подробном изложении оглавления показаний, правом участников судебного заседания требовать удостоверения в протоколе фактов, которые они считают значительными, правом знакомиться с оглавлением протокола и ходатайствовать о внесении в него уточнений и изменений, причем удовлетворение ходатайства производится председательствующим единовластно, а вопрос об отклонении примечаний решается распорядительным заседанием суда. Стратегические правила допроса, узко связанные с требованиям о всестороннем, полном и объективном изыскании обстоятельств дела, содействуют приобретению подлинных показаний в объеме полной фактической осведомленности. Эти правила, верно соответствующие требованиям закона, распространяются как на стадию подготовки к допросу, так и непринужденно на осуществление допроса и фиксацию его итогов. В частности, при определении круга свидетелей, подлежащих вызову, следователю рекомендуется исследовать, к какой области воспринятий относятся те данные, о которых их надлежит допросить. В ряде случаев рационально по одному и тому же обстоятельству допросить нескольких лиц. От того что, скажем, ошибки в показаниях - зачастую итог оптического подлога, для определения правильности визуальных ощущений нужно сравнивать показания ряда свидетелей. Существенное место в всеобщем стратегическом плане грядущего допроса занимает определение положительной формулировки и последовательности постановки вопросов. В частности, достоверность и полнота показаний свидетеля проверяются в ходе его допроса путем постановки вопросов, детализирующих и конкретизирующих его показания. При этом стратегические правила обязывают формулировать вопросы в внятных выражениях, соответствующих ярусу умений и всеобщему культурному становлению допрашиваемого. В отвратном случае конечный, не осознав вопроса, может сослаться на незнание волнующих следователя сведений, в то время как реально они ему знамениты. Если в итоге детализации и конкретизации показаний становится явственной их ложность, стратегические правила направлены на обнаружение причин, побудивших свидетеля (потерпевшего) дать ложные показания, и устранение могущества этих причин.

Неправильные показания либо умолчание о значимых обстоятельствах вдалеке не неизменно представляют итог злого умысла свидетеля и потерпевшего. Зачастую он не может припомнить те либо иные факты либо не информирует о них легко потому, что не придает им значения. Цель ряда приемов допроса направлена на то, дабы подмогнуть лицу припомнить значимые обстоятельства, не упустить ничего из сведений, которыми он располагает. Впрочем подмога свидетелю в припоминании позабытых фактов не должна содержать никаких элементов внушения. Именно следственно законодатель воспрещает так называемые наводящие вопросы , т.е. вопросы, формулировка которых подсказывает определенный результат. Видимо, насколько опасны сходственные вопросы, заданные свидетелю, т. е. лицу, как водится, не заинтересованному в исходе дела. Он может безучастно согласиться с предположением, высказанным допрашиваемым, считая, что тот располагает больше подлинными сведениями. В итоге в качестве установленных по делу будут фигурировать факты, не воспринятые непринужденно свидетелем, а внушенные ему допрашивающим. К не менее пагубным итогам может привести постановка наводящих вопросов пострадавшему, в большинстве случаев заинтересованному в изобличении бандита. Практика показывает, что волнение, пережитое потерпевшим в момент правонарушения, зачастую мешает ему положительно воспринять и удержать в памяти значимые обстоятельства происшествия. Тем скорее он поддается внушению, восполняя пробелы своей памяти сведениями, полученными из других источников.

Одним из таких источников при неправильной постановке вопросов и может оказаться допрашивающий. Имея в виду, что образы зрительного воспринятия традиционно классно сохраняются, дозволено подмогнуть свидетелю припомнить позабытые им факты не только путем постановки ему вопросов, активизирующих ассоциативные связи, но и путем предъявления вещественных доказательств, планов, схем либо путем допроса на месте происшествия. Стратегические правила допроса рассматривают особенности расположения потерпевшего, обусловленные его отношением к правонарушению, направленному вопреки него. Пострадавший в большинстве случаев владеет огромным объемом фактической осведомленности и отменнее, чем свидетель, помнит обстоятельства исследуемого события, потому что оно близко его касалось.

Впрочем последнее обстоятельство, а также увлеченность потерпевшего в исходе дела неоднократно предопределяют его наклонность к приукрашиваниям при дальнейшем изложении события. Все эти обстоятельства учитываются при допросе.

Из особенностей расположения потерпевшего исходят, в частности, при определении нрава и направленности вопросов, которые ставятся в ходе его допроса Ряд стратегических правил относится к порядку допроса свидетеля и потерпевшего в суде. Гласность допроса, служащая одной из гарантий приобретения истинных показаний, может совместно с тем привести к замешательству, волнению допрашиваемого, что в свою очередь может отразиться на полноте показаний.

Следует рассматривать допустимое влияние на нрав показаний не только участников процесса, всякий из которых в всякий момент имеет право включиться в допрос, но и публики, так либо напротив реагирующей на протекающее в судебном заседании. Следственно предусматриваются приемы, направленные на то, дабы дать свидетелю (пострадавшему) вероятность освоиться с странной для него атмосферой. Зачастую за время, предшествующее судебному разбирательству, свидетель припоминает значимые обстоятельства и детали, дополняющие его бывшие показания Сравнительное изыскание показаний, данных свидетелем в стадии заблаговременного следствия и в суде, помогает определить их достоверность. Допрос свидетеля (потерпевшего) начинается с выяснения его взаимоотношений с подсудимым и другими свидетелями и потерпевшими. Согласно стратегическим правилам эта проверка должна быть исключительно детальной в тех случаях, когда обвиняемый в стадии заблаговременного следствия отрицал показания свидетеля (потерпевшего), ссылаясь на неприязненные отношения. В случае появления сомнений в правдивости показаний и при наличии в них возражений суд может проверить показания, задавая вопросы иным свидетелям, потерпевшим либо подсудимым. Оценка показаний свидетеля и потерпевшего заключается в определении значения содержащихся в них сведений о фактах для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу. Для этого нужно определить их допустимость, относимость, достоверность и место в системе доказательств. Особенность тут в основном связана с оценкой допустимости и достоверности показаний, которые определяются в неразрывной связи с оценкой носителя этих сведений. При этом учитываются четыре основных фактора: данные образования показаний (непредвзятые и субъективные); особенности фигуры допрашиваемого; его процессуальное расположение, а также отношение к делу и участникам процесса. Особенности органов чувств индивидуальны. Следственно при оценке показаний, когда появляется вопрос о способности лица в определенных условиях видеть, слышать либо как-то напротив положительно воспринимать описываемое явление, учитывается состояние органов чувств, быстрота реакции, высокопрофессиональные и волевые качества, образование, мотивы поведения в той либо другой обстановки. Отмечалось, скажем, что если события, о которых идет речь в показании, носят такой нрав, что свидетель не был горазд их придумать, вероятность того, что показание отражает действительное слежение, возрастает Но для того дабы верно определить, горазд либо не горазд данный свидетель (либо пострадавший) придумать данные, о которых информирует, нужно знать его способность к фантазированию и круг его интересов, образование, осведомленность в области умения, к которой относится сообщение, и т. д. Именно данные, характеризующие фигура допрашиваемого, в целом с фактами, свидетельствующими о его отношении к делу, помогают определить, истинен ли он, подлинны ли его показания. При этом представление достоверности характеризует соответствие показаний объективной реальности, обоснованное настоль полно, что это не вызывает сомнений, а представление правдивости определяет субъективное отношение допрашиваемого, его честность. Следственно он может быть истинным как в том случае, когда его показания соответствуют реальности, так и в том, когда добросовестно заблуждается. Это не снижает значение положительного определения правдивости свидетеля. Оценка показания с этой стороны помогает установить причину их несоответствия реальности (если такое несоответствие имело место) и обозначить пути к уточнению полученных при допросе сведений. Если, скажем, неправильное определение расстояния и скорости является итогом оптической иллюзии, с участием свидетеля либо потерпевшего может быть проведен следственный эксперимент, уточняющий выясняемые обстоятельства. В тех же случаях, когда свидетель (пострадавший) умышленно искажает данные о расстоянии и скорости, следует раньше каждого узнать поводы дачи неверных показаний и попытаться устранить их. И в этом случае, в частности, может быть проведен следственный эксперимент, но с другой целью - применять его итоги для изобличения допрашиваемого в даче неверных показаний. Особенности фигуры допрашиваемого учитываются и при оценке достоверности и полноты показаний с учетом избирательности воспринятия, от того что полнота и точность информации зависят от объектов и нрава внимания, чувствительной окраски воспринятия, оглавления деятельности воспринимающего, его установок и т. д. Продолжительность сохранения информации также зависит от индивидуальных отличий и особенностей, от преобладания у данного свидетеля (потерпевшего) того либо другого вида памяти (образной, двигательной, чувствительной, словесно-логической), от его наклонности к механическому либо осмысленному запоминанию, преимущественному запечатлению зрительного, звукового, цифрового либо какого-нибудь другого материала, что в существенной степени обусловлено интересами и профессиональными навыками.

Сохранившиеся в памяти образы и представления доставляют как бы сырой материал для воспроизведения. В ходе формулировки определенной мысли она прогрессирует, осознается и облекается в словесную форму. Отсель полнота и точность сообщения свидетелем (потерпевшим) сведений, которыми он располагает, зависят от яруса владения устной и письменной речью, богатства языка, способности свидетеля (потерпевшего) верно выражать свои мысли.

Контроль могущества особенностей фигуры свидетеля и потерпевшего на образование его показаний приобретает исключительно главное значение при оценке показаний несовершеннолетних. Разные периоды становления детей и подростков характеризуются определенными степенями доступности для их понимания явлений внешнего мира, и от этого зависит их способность к воспринятию и воспроизведению воспринятого в процессе допроса. У несовершеннолетнего еще немного познаний, не собран жизненный навык, не развиты в нужной мере аналитические способности. Дети и подростки в большей степени, чем взрослые, подвержены внушению и самовнушению, к своим личным слежениям они неоднократно примешивают порождения фантазии. Значение этих особенностей тем значимей, чем поменьше по усилюсь допрашиваемый. Человек запоминает то, что доступно его сознательному воспринятию. Видимо, что чем младше допрашиваемый, тем поменьше он мог воспринять и тем поменьше запомнить. Недостатки воспринятия и воспроизведения у малолетних объясняются неполным становлением их умственных способностей. Они зачастую еще не могут разграничивать события, отрезки времени, определять расстояния. Дети не способны к долгой сосредоточенности и вниманию. Воспроизведение ими воспринятого ограничено также неудовлетворительным владением речью Активации памяти взрослых содействует, как знаменито, логическое поправление событий, на что несовершеннолетние способны в меньшей степени. Не владея нередко способностью охватить описываемое событие в совокупности, несовершеннолетние совместно с тем частенько крепко удерживают в памяти отдельные его детали и верно воспроизводят их в показаниях. Все это нужно рассматривать и при формулировании вопросов, подлежащих выяснению. Тут следует заблаговременно проанализировать с учетом фигуры допрашиваемого трудность для него выясняемого обстоятельства, отношение к нему допрашиваемого, допустимую преднамеренность либо непреднамеренность слежения, а при формулировании вопросов продумать, какие отдельные знаки и свойства выясняемых предметов либо обстоятельств могут быть непонятны несовершеннолетнему. Подавляющее множество несовершеннолетних в возрасте до 16 лет неспособно длинно держать в памяти итоги непреднамеренного воспринятия. Вестимо, что забывание является не только итогом исчезновения ветхих ощущений и ассоциаций, но и вмешательством нового, стиранием под влиянием свежих ощущений бывших. Жизнь ребенка и подростка в большей степени, чем жизнь взрослого, переполнена новыми ощущениями, которые отвлекают его от ранее воспринятого. Отсель видимо, что искажения при воспроизведении могут случиться у них значительно легче, чем у взрослых. Спецификой отличается и мотивация неверных показаний несовершеннолетних в возрасте до 10-12 лет. Если для взрослых и подростков поводом недостоверных показаний обыкновенно являются запамятование, заблуждение либо преднамеренная вранье, то дети неоднократно мешают правду с вымыслом без любых к тому причин. Ложные показания в таких случаях являются плодом их бешеной фантазии. Финально, и несовершеннолетние до 12 лет и даже малолетние могут давать ложные показания из боязни ответственности (перед допрашивающим либо родителями), из-за срама, мечты отомстить, под влиянием заинтересованных лиц и т. д., впрочем в показаниях детей почаще встречается бессмысленна вранье. Фантазируя, дети могут оснащать свои показания рядом выдуманных подробностей, которые традиционно тем менее правдоподобны чем младше допрашиваемый (из-за неудовлетворительной способности к мысленному моделированию становления обстановки). Следственно детализация их показаний - результативный прием обнаружения лжесвидетельства. Повышенная податливость детей и подростков к внушению и породила заявление, что повторный допрос несовершеннолетних и малолетних неугоден. В такой безусловной форме это заявление невозможно признать положительным.

Надобность в повторном допросе может появиться и по не зависящим от следователя причинам, скажем в связи с выяснением новых обстоятельств.

Повторный допрос в ряде случаев может быть эффективным: несовершеннолетний может известить новые данные, о которых побоялся сказать ранее либо позабыл. Наконец, к повторному допросу следователь неизменно отличнее подготовлен от того что располагает не только итогами первого допроса несовершеннолетнего, но и, как водится, иными данными.

При оценке показаний как несовершеннолетнего, так и взрослых следует иметь в виду, что отношение свидетелей и потерпевших к делу не неизменно соответствует их процессуальному расположению. Скажем, определенный свидетель в силу самых разных при чин может быть заинтересован в том, дабы направить следствие по ложному пути. Считается, что пострадавший, отстаивая свои интересы, неизменно заинтересован в осуждении обвиняемого. Между тем определенный пострадавший может к этому относиться равнодушно либо даже быть заинтересован в том, дабы виноватый избежал ответственности Финально, сказанное не обозначает, что процессуальное расположение допрошенного несущественно. При оценке показаний оно всенепременно должно учитываться. Даже непредумышленные искажения, связанные с неправильным воспринятием обстоятельств, имеющих значение для дела, могут в существенной мере объясняться особенностями процессуального расположения, так как связаны с направленностью внимания, отношением к воспринятому, внушаемостью и т.п. которые у свидетеля могут быть иными, чем у лица, потерпевшего от правонарушения, и тем больше у лица, его совершившего. Совместно с тем невозможно делать итог о доброкачественности показаний исходя только из процессуального расположения допрашиваемого. От показаний потерпевшего зачастую зависит участь дела, возбуждаемого по его жалобе. Следственно он почаще, чем свидетель, подвергается воздействию со стороны заинтересованных лиц. Отсель следует, что во всех случаях, когда пострадавший в своих показаниях умышленно искажает реальность, рационально про верить, не оказано ли на него давление со стороны заинтересованных лиц, от того что практике знамениты случаи, когда опасности либо уговоры со стороны обвиняемых и их родственников приводят к даче неверных показаний. К искажению в своих показаниях реальности может по будить потерпевшего и осознание им неправомерности своего собственного поведения, предшествовавшего совершению правонарушения (покупка предметов, очевидно добытых из нелегального источника, - по делам о мошенничестве; пьянство в обществе малознакомых людей по делам об изнасиловании и т. д. ). Тут решающую роль может сыграть чувство срама, опасение утратить добросердечную репутацию, вызвать осуждение окружающих и т.д. Наконец, оценивая показания потерпевшего, даваемые им в суде, нужно рассматривать, что в различие от свидетеля пострадавший вправе знакомиться со всеми материалами заблаговременного расследования. Это обстоятельство может также повлиять на со держание его показаний, потому как не исключена вероятность, что он внесет в них некоторые метаморфозы, тяготясь к наибольшей согласованности своих показаний с другими доказательствами, имеющимися в деле. Следует подметить, что в случае повторного расследования и рассмотрения дела последнее обстоятельство должно учитываться не только при оценке показаний потерпевшего, но и свидетеля. Свидетель, теснее участвовавший в производстве по делу, в существенной мере осведомлен о всех обстоятельствах правонарушения. Такая ориентировка в материалах дела налагает отпечаток на его показания. Он проникается уверенностью либо сомнениями в правильности своих слов, сочувствием либо антипатией к обвиняемому либо пострадавшему, и все это неотвратимо влияет на его показания. Проверка показаний начинается еще в ходе допроса. Таким образом, допрос, проверка и оценка показаний представляют собой как бы определенную систему действий, объединенных цельной целью: получить подлинные доказательства. Проверка включает как обзор информации, содержащейся в показаниях, так и сравнение этой информации с доказательствами, теснее имеющимися в деле либо намеренно собранными позже допроса, в том числе с повторными показаниями того же лица. При определении достоверности сведений о фактах, содержащихся в показаниях, учитываются расположения науки психологии, навык, собранный следственной и судебной практикой. Вероятность того, что изложение события подлинно, повышается в тех случаях, когда при сопоставительном обзоре различных элементов одного показания устанавливается, что его самостоятельные детали относятся к одному и тому же событию и при этом подкрепляют друг друга. При оценке полученных показаний анализируются не только финальные мнения свидетеля, но и действительность их чувственной основы. Для того дабы проверить полноту обнаружения имеющейся информации, нужно проследить каждый процесс образования представлений, мнений и умозаключений свидетеля до их истоков. Необходимо ставить вопросы таким образом, дабы свидетель восстановил в памяти и описал первичные образы людей, пророческой и событий; текстуально воспроизвел оглавление и определенные формы воспринятых им устной речи и письменных документов; указал по вероятности непредвзятые знаки, на основе которых сложились его представления. При обзоре показаний дюже значимо отличать в них умозаключения о фактах и факты, а последние в свою очередь разграничивать на факты, непринужденно воспринятые допрашиваемым, и факты, данные о которых он получил из иного источника. Данные, уведомляемые свидетелем со слов других лиц, зачастую страдают неточностью, а в некоторых случаях могут не соответствовать тому, о чем говорили эти лица. Свидетель мог не осознать их рассказа, мог непроизвольно исказить его, допустить приукрашивание и т.д.

Следственно проверка свидетельских показаний, представляющих производные доказательства, как правило, осуществляется путем допроса лиц либо осмотра документов, на которые свидетель ссылается, как на источник уведомляемых им сведений. При утрате изначального источника либо его недоступности устанавливается его существование и факт передачи сведений допрошенному лицу. Показания свидетеля понимаются допрашивающим, тот, что перерабатывает полученные данные в своем сознании, а после этого фиксирует их в установленном процессуальном порядке. Следственно надобно рассматривать допустимую потерю и искажение информации, содержащейся в свидетельских показаниях при их фиксации. Следователь либо, секретарь суда неоднократно пересказывают показания своими словами, вкладывая в уста свидетеля речь, не соответствующую ярусу его становления, чуждые ему выражения. Положительному уяснению смысла показаний может препятствовать неправильное осознавание сказанного следователем, предвзятость, предубеждение, пристрастие определенной версией, приводящей к тому, что человек неоднократно слышит не то, что подлинно сказано, а то, что он ждал услышать. Ошибки при фиксации могут быть вызваны и чисто языковыми особенностями показаний. Поводом непонимания оказывается использование свидетелем особых терминов, жаргонных слов либо неточных выражений. Все это обусловливает надобность обзора не только оглавления оцениваемых показаний, но и каждого хода допроса, формулировки вопросов и нрава использованных стратегических приемов. Вероятности проверки гораздо возрастают, если допрос сопровождался звукозаписью, создающей «результат присутствия». Сравнение магнитофонных записей разных допросов одного и того же лица содействует обнаружению изменений в показаниях. Определение причин этих изменений является значимым элементом оценки показаний. Достоверность показаний проверяется при сравнении с итогами других следственных действий. Ужас перед неожиданно возникшей угрозой зачастую приводит к нарушению воспринятия, что влечет за собой дачу потерпевшим неправильных показаний. Показания могут быть уточнены в итоге их проверки в ходе допроса на месте происшествия, предъявления для опознания и т.д. С поддержкой осмотра либо обыска могут быть проверены показания свидетеля и потерпевшего о местонахождении следов и предметов, а с поддержкой экспертизы - показания о происхождении и особенностях следов и предметов. Надлежит узнать, владеет ли субъект нужными качествами, дозволяющими надлежащим образом воспринять те события, о которых он информирует в своих показаниях, а также в каких объективных условиях происходило это воспринятие Способность свидетеля и потерпевшего к воспринятию тех либо иных обстоятельств может быть благополучно проверена с подмогой следственного эксперимента, тот, что дозволяет, скажем, установить, мог ли он видеть пли слышать то, о чем осведомил в своих показаниях, а проверка показаний на месте дает вероятность установить осведомленность лица о фактической атмосфере на месте, где, судя по его показаниям, происходили определенные события либо совершались определенные действия. Проверка правильности воспроизведения достигается в ходе допроса путем постановки перед допрашиваемым контрольных вопросов и приобретения от него максимально детализированных показаний об обстоятельствах, могущих быть проверенными с поддержкой других доказательств. Указанный прием помогает не только найти и устранить ошибки, допускаемые добросовестным свидетелем (потерпевшим), но и разоблачить лицо, дающее ложные показания. Главное значение имеют повторные допросы потерпевших и свидетелей по обстоятельствам, достоверность сообщений о которых вызывает сомнение. Принудив допрашиваемого, через некоторое время, постановкой ему соответствующих вопросов еще раз повторить свои показания о тех либо иных обстоятельствах, следователь тем самым может в какой-то мере определить, что в них правда, что вранье.

Как правило, та часть показаний, которая соответствует реальности, в своей основе остается постоянной, в то время как придуманные детали непрерывно варьируют и в них возникают возражения. Эти возражения обязаны быть устранены, от того что показания, не согласующиеся с фактическими обстоятельствами дела, не могут применяться для обоснования обвинительного принципа Если присутствие возражений дозволяет заподозрить вранье, их неимение еще не свидетельствует о достоверности показаний, от того что в повторных показаниях часто отслеживается явление, именуемое "репродукцией" (воспроизведением), когда свидетель воспроизводит не то, что он в свое время воспринял, а свои изначальные показания. О тяготении свидетеля сберечь прошлые показания непоколебимыми говорят текстуальные повторения, нежелание выйти за рамки сказанного, уклонение от освещения обстоятельств, которые не затрагивались на первом допросе. При оценке повторных показаний присутствие сходственной репродукции неизменно должно побуждать к сравнительному обзору оглавления показаний, а при необходимости и к дополнению информации в ходе нового допроса. Некоторые авторы рекомендуют по вероятности сократить число допросов. Впрочем невозможно забывать, что изредка может понадобиться несколько допросов, дабы восстановить все значительные обстоятельства дела. Потеря информации под воздействием времени носит избирательный нрав. Изредка при благоприятном стечении обстоятельств то, что, казалось бы, навечно потеряно памятью, оживает, приобретает новые связи и закрепляется. В итоге такого явления (реминисценция) в повторных показаниях могут возникнуть добавочные данные. При этом необходимо иметь в виду позитивное могущество первого допроса на дальнейшие показания, которое состоит в том, что воспроизведенный материал класснее закрепляется в памяти свидетеля, забывание происходит гораздо неторопливей. Это принуждает скептически подходить к ссылкам свидетеля на запамятование ранее описанных им фактов. Привлекая внимание свидетеля к определенным обстоятельствам и мобилизуя его память, 1-й допрос служит толчком для того, дабы припомнить позабытые факты и восполнить пробелы при повторном свидетельствовании. Дополнения в повторных показаниях могут быть вызваны и тем, что часть информации, извещенной на первом допросе, не была воспринята и зафиксирована допрашивающим. Совместно с тем дополнения и метаморфозы показаний требуют осмотрительного отношения, потому как в процессе расследования свидетель начинает проявлять интерес к делу и традиционно получает много сторонней информации, которая накладывается на его показания. Может сказаться и сознательное внушение со стороны заинтересованных лиц. Найдя в ходе сравнения оцениваемых показаний с иными материалами дела какие-нибудь возражения либо их несоответствие иным доказательствам, надобно узнать достоверную причину этого, без чего невозможно положительно оценить показания, а следственно, и определить их значение для дела. Возражения между данными в различное время показаниями одного и того же лица могут появиться, скажем, потому, что оно решило рассказать о ранее спрятанных им обстоятельствах либо в итоге воздействия заинтересованных в деле лиц и т.д.; допрашиваемый позабыл определенные обстоятельства, о которых рас сказывал на прошлых допросах, либо, наоборот, на дальнейшем допросе припомнил новые обстоятельства, отдельные детали его показаний были ненормально зафиксированы в протоколе допроса и т.д. Наконец, возражение между показаниями свидетеля и какими-нибудь другими имеющимися в деле доказательствами может появиться в итоге недостоверности одного из них либо в итоге неверной оценки показания, являющегося по существу положительным. В том случае, когда возражение устранить не представляется допустимым, следователь и суд обязаны принять одни и отвергнуть другие показания. Впрочем при этом нужно привести в обвинительном завершении (приговоре) обоснование итога. Следователь и суд приходят к итогу о достоверности либо недостоверности показаний не сразу, а в итоге аналитической деятельности, имеющей ряд этанов. Эта действие начинается с момента, когда следователь принимает решение о вызове свидетеля (потерпевшего), от того что в основе его решения лежит вытекающее из материалов дела предположение, что вызываемое лицо знает об обстоятельствах, имеющих значение для дела. Оценка сопровождает приобретение показаний и их проверку, а завершается сравнением сведений о фактах, содержащихся в показаниях, со каждой общностью доказательств. Эти доказательства совместно с полученной от данного лица информацией обязаны образовать цельную систему фактических данных. Суд, имеющий дело с материалами завершенного заблаговременного производства, сразу может оценить всякое показание в целом с иными доказательствами, но это не упрощает стоящей перед ним задачи, от того что эта общность в ходе судебного рассмотрения дела может претерпеть значительные метаморфозы.

Показания обвиняемых и подозреваемых, особенности их оценки.

Обеспечению полноты и достоверности показаний обвиняемого и подозреваемого служат процессуальные и стратегические правила их приобретения и фиксации. Спецификой этих правил являются меры, направленные к обеспечению права на охрану допрашиваемых. Следственно, в частности, допросу обвиняемого предшествует предъявление обвинения, а подозреваемому в ходе допроса объявляется, в совершении какого правонарушения он подозревается. Исходя из того, что подозреваемый допрашивается по поводу действий, которые могут быть ему позднее инкриминированы, его вызов и допрос согласно закону производятся по тем же процессуальным правилам, что и вызов и допрос обвиняемого. Эти правила предусматривают энергичное участие в доказывании как обвиняемого, так и подозреваемого, что достигается не только правом давать показания, но и правом извещать ходатайства и представлять доказательства, правом, которое может быть реализовано, в частности, в ходе допроса. Право пользоваться родным языком и прибегать к службам переводчика обеспечивает полноту и точность показаний. Если защитник допущен к участию в деле с момента предъявления обвинения, он имеет право присутствовать при допросах обвиняемого и с разрешения следователя задавать вопросы. Дача показаний является одним из средств охраны, следственно обвиняемый должен быть допрошен незамедлительно позже предъявления ему обвинения, а подозреваемый - неотлагательно позже задержания либо взятия под стражу. Это дозволяет максимально стремительно приступить к проверке аргументов обвиняемого (подозреваемого). Совместно с тем уменьшается угроза представления неверных доказательств. Отсель в всяком случае, когда незамедлительный допрос оказался немыслимым, в протоколе допроса либо отдельном протоколе оговаривается, чем вызвано промедление. Исходя из задачи приобретения полных и истинных показаний, решается вопрос о месте допроса и мерах, которые нужно принять для того, дабы обвиняемые, вызванные по одному делу, не общались между собой. Обвиняемый, по всеобщему правилу, допрашивается в месте производства заблаговременного следствия, но, если следователь при знает это нужным, он может произвести допрос по месту жительства либо работы обвиняемого (скажем, если надобно неотложно допросить обвиняемого сразу же позже окончания обыска либо если обвиняемый заболел и т.д.). Меры, которые принимаются для того, дабы обвиняемые, вызванные по одному и тому же делу, не могли общаться между собой либо со свидетелями, включают: вызов их на разное время и допрос порознь; указания администрации места завершения о раздельном оглавлении обвиняемых, находящихся под стражей; предупреждение о вероятности метаморфозы меры пресечения, если будут иметь место попытки воспрепятствовать установлению истины и т.д. Имея в виду процессуальное расположение обвиняемого и надобность обеспечить реализацию его права на охрану, закон предусматривает, что допрос начинается с выяснения вопроса, признает ли он себя виноватым. У обвиняемого обязаны быть по лучены показания по всему из пунктов предъявленного обвинения, а в случае метаморфозы обвинения опять касательно каждого объема предъявленного обвинения. В целях приобретения особенно полных показаний постановка вопросов обвиняемому и подозреваемому допускается лишь позже того, как выслушан вольный рассказ. Несвоевременная постановка вопросов может воспрепятствовать допрашиваемому вольно и полно высказать свои аргументы. По окончании свободного рассказа задаются уточняющие, дополняющие, напоминающие, контрольные и другие вопросы. Если обвиняемый признает себя виноватым в полном объеме предъявленного обвинения, допрос должен вестись столь же подробно, как и при отрицании им своей вины. При частичном признании обвиняемым своей вины нужно узнать, какие реально обстоятельства и эпизоды он опровергает и отчего. В тех случаях, когда обвиняемый (подсудимый) от дачи показаний отказывается, ему должна быть предоставлена вероятность дать объяснения о причинах отказа. Законом установлено правило о добровольности показаний обвиняемого; правило распространяется и на подозреваемого, тот, что так же, как и обвиняемый, не несет ответственности за отказ от дачи показаний. Категорично запрещается домогаться показаний обвиняемого путем насилия, угроз и иных нелегальных мер. Соответственно показания, полученные с применением нелегальных мер, являются недопустимыми в качестве доказательств, а повинные в использовании таких мер несут предусмотренную законом ответственность В отношении несовершеннолетнего обвиняемого и подозреваемого закон устанавливает добавочные ручательства приобретения от них полных и истинных показаний. Вызов и допрос несовершеннолетних производится, как правило, через родителей и других законных поверенных. Другой порядок допускается лишь в случае, когда это вызывается обстоятельствами дела. В допросе несовершеннолетнего обвиняемого (а следственно, и подозреваемого), не достигшего 16 лет, может участвовать учитель. Участие в допросе учителя, тот, что вправе с разрешения следователя задавать вопросы, а по окончании допроса знакомиться с протоколом и делать примечания о правильности и полноте имеющихся в нем записей, служит дополнительной гарантией приобретения истинных показаний и положительной их фиксации. По каждому делам о правонарушениях несовершеннолетних защитник допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения, следственно он присутствует при предъявлении обвинения и допросах обвиняемого. С тем дабы получить от несовершеннолетнего полные показания, предъявляемое несовершеннолетнему обвинение должно быть высказано в выражениях, внятных обвиняемому.

На допрос подсудимого распространяются все всеобщие расположения о порядке допроса обвиняемого. Совместно с тем УПК РК предусматривает и некоторые особые ручательства полноты и достоверности этих показаний, основанные на применении условий, в которых осуществляется судебное расследование. Следует подчеркнуть раньше каждого, что допрос подсудимого имеет независимое значение. Это не только проверка правильности бывших показаний, но и образование новых в условиях судебного разбирательства. Эти показания могут отличаться (изредка значительно) от полученных на заблаговременном следствии либо дознании. Самостоятельно от итогов выяснения этого вопроса в стадии расследования, начиная судебное следствие, председательствующий спрашивает у подсудимого, при знает ли он себя повинным. Момент допроса подсудимого определяется необходимостью сделать данные для приобретения полных и истинных показаний. В ходе судебного следствия председательствующий и народные заседатели вправе задавать вопросы первыми и, помимо того, в всякий дальнейший момент допроса (скажем, в связи с вопросами, заданными кем-либо из участников судебного разбирательства). Вследствие этому суд имеет вероятность допросить подсудимого по тому плану и по вопросам, которые были им обозначены, и вести изыскание доказательств в направлении, в ко тором он считает нужным.

Выше детально охарактеризовано значение стратегических правил для обеспечения полноты и достоверности показаний свидетелей и потерпевших. Рассматриваемые при этом расположения о формулировке вопросов, применении данных психологии, тактике показания допрашиваемому помощи в воспоминании и уточнении фактов, о которых идет речь, и т. д. могут быть распространены и на допрос обвиняемого и подозреваемого. Совместно с тем стратегические приемы допроса этих лиц включают и ряд специфических правил, вытекающих из особенностей их позиции по делу.

Так, тяготясь спрятать истину, обвиняемый (подозреваемый) частенько заменяет обстоятельства, имевшие место в реальности, вымышленными, которые, по словам допрашиваемого, могут подмогнуть ему избежать ответственности. Заметить это и обнаружить метод опровергнуть - одна из значимых стратегических задач. Для выяснения, не искажает ли факты обвиняемый, в ряде случаев допускается, дабы допрашиваемый в ходе допроса вошел в возражение с собственными заявлениями либо с неоспоримо установленными фактами, осведомленность следователя о которых ему неведома, с тем дабы демонстрацией этих возражений уговорить его говорить правду, лишить его вероятности "на ходу" приспособить к ним иную ложную версию. Распространенным (правда и не универсальным) стратегическим приемом следует считать фиксацию показаний обвиняемого либо подозреваемого по определенному вопросу до того, как ему будет задан дальнейший вопрос. Поведение самого следователя, его способность располагать к себе допрашиваемого, не прибегая к "заигрыванию" и не роняя авторитета поверенного власти, также входит в стратегию допроса. Допрашивая, скажем, подозреваемого, следователь подчеркивает свое тяготение узнать истину, поясняет со ссылкой на закон, что органы расследования не преследуют цель во что бы то ни стало обвинить, что задачей процесса в равной степени является как изобличение виноватого (в меру его действительной вины), так и предупреждение вероятности необоснованного при стремления к ответственности и осуждения невиновного. Такое разъяснение содействует появлению психологического контакта, тот, что является нужным условием приобретения полных и истинных показаний.

В ряде случаев обвиняемому надобно подмогнуть одолеть тяготение умолчать о каких-то обстоятельствах (в том числе оправдывающих его, которые он неверно истолковывает). Ряд стратегических приемов направлен на то, дабы сотворить объективную базу дл проверки показаний. К их числу относится, в частности, требование максимально детализировать и конкретизировать показания путем постановки контрольных вопросов. Выбор особенно результативных стратегических приемов, содействующих приобретению полных и истинных показаний, зависит раньше каждого от той обстановки, которая ожидается следователем при допросе либо определяется теснее в ходе его осуществления. Эта обстановка в основных чертах определяется позицией, занятой допрашиваемым. Стратегические приемы значительно меняются в зависимости от того, дает обвиняемый либо подозреваемый показания либо отказывается от дачи показаний; признает ли он верным предъявленное обвинение и возникшее сомнение либо настаивает на своей непричастности к правонарушению; дает он, по словам допрашивающего, истинные показания либо ложные (всецело либо отчасти); меняет ли свои показания и каким образом. Наравне с нравом обстановки выбор стратегических приемов определяют особенности фигуры допрашиваемого. С этих позиций следователь должен проанализировать все, что ему вестимо о допрашиваемом: его прошлое и данные жизни (какое воздействие они могли оказать на выбор поведения), образование, всеобщий ярус становления, круг интересов, особенности нрава (общителен, замкнут, подозрителен) и т. д. Стратегия допроса несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых определяется в зависимости от особенностей психики подростков разного возраста. Особенность психики несовершеннолетних (повышенная внушаемость, эмоциональность, шаткость поведения, незрелость мышления, наклонность к подражанию и фантазии, недостаточность навыка и познаний и т. п. ) во многих случаях не разрешает использовать при их допросе такую стратегию, которую следователь избрал бы при допросе взрослого. По мере приближения к совершеннолетию возрастные особенности сглаживаются либо исчезают, а совместно е ними устраняются и препятствия к использованию всеобщих стратегических приемов допроса. Следственно многие 16-17-летние подозреваемые и обвиняемые могут допрашиваться с использованием тех же стратегических приемов, которые рекомендуются при допросе взрослого. Это отнюдь не умаляет значения индивидуальных особенностей психики несовершеннолетних при выборе стратегических средств их допроса. Значение этих особенностей тем значимей, чем поменьше возраст допрашиваемых. Соответственно стратегические рекомендации, касающиеся допроса несовершеннолетних, используются дифференцированно, с учетом возрастных и иных особенностей. При допросе несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых учитывается, что раскаяние и осознание вины прямо связаны со способностью к самокритике, которая у них может быть и не развита в довольной степени. Эту способность нужно поощрить, что неоднократно дает правильный итог, потому что подросток порой не думает о некоторых сторонах угрозы и противоправности своего поступка.

Поняв их, он традиционно откровенно раскаивается в идеальном, в то время как взрослые изыскивают вероятности оправдать себя в собственных глазах и перед другими. "За внешней самоуверенностью подростка, с его обостренным самолюбием, зарожденным "чувством взрослости", и связанным с ним ростом самосознания, скрываются внутренняя нерешительность в себе, неумение разобраться в собственных превосходствах и недостатках" Имея в виду, что допрос несовершеннолетнего это теснее 1-й шаг к его перевоспитанию, нужно в первую очередь применять такие этические мотивы, как раскаяние, любовь и уважение к близким, патриотизм, слава. Только при бесполезности этих приемов обоснованно применение возражений в его отношениях с соучастниками, внушение бесполезности запирательства, использование элемента внезапности и т.п. Стратегические приемы допроса обязаны использоваться в суровом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Основным критерием, определяющим пределы их использования, является воспрещение домогаться показаний обвиняемого путем насилия, угроз и иных нелегальных мер. К числу таких нелегальных мер могут быть отнесены фальсификация и подлог, применение юридической неосведомленности допрашиваемого, провокации, соблазн разными выгодами, принуждение к даче определенных показаний и т.д. Стратегический прием должен соответствовать этическим требованиям. Все нормы советского уголовно-процессуального закона нравственны и пронизаны гуманизмом- главнейшим тезисом коммунистической морали. Впрочем объективно подмечено, что УПК не может предусмотреть все моральные обстановки, которые появляются при расследовании дела. Следственно, применяя в границах закона тот либо другой стратегический прием, следователь должен соразмерить его с. всеобщими требованиями коммунистической морали, значимое требование которой - уважение к человеческому превосходству. Стратегический прием должен быть не только законным и этичным, но и отвечать требованиям рациональности, производительности и избирательности. В всяком определенном случае анализируется, какой из стратегических приемов особенно рационален, исходя из определенной обстановки, сложившейся по делу, даст ли он нужный результат, будучи применен при допросе данного обвиняемого либо подозреваемого, и, наконец, не приведет ли он к самооговору. "Во всех случаях средства психологического воздействия обязаны владеть избирательным действием.

Нужно, дабы они давали позитивный результат только в отношении лица, скрывающего правду, препятствующего установлению истины, и были бы нейтральны в отношении незаинтересованных лиц" Таким образом, при допросе обвиняемого (подозреваемого) могут и обязаны использоваться только приемы, обеспечивающие приобретение истинных показаний путем верного психологического подхода, разъяснения значения истинных показаний, умелого применения разработанных криминалистикой и основанных на законе стратегических правил. Так, следователь для приобретения подлинных показаний может какое-то время скрывать от обвиняемого источник сведений, используемых в ходе допроса. Впрочем данный прием должен быть лимитирован определенным сроком, потому как обвиняемый должен знать, на каких доказательствах основано обвинение.

Серьезным толчком к приобретению истинных показаний служит, как теснее отмечалось, предъявление доказательств, подтверждающих виновность допрашиваемого. В ряде случаев благотворно объяснить значение предъявленного доказательства для установления роли допрашиваемого в совершении правонарушения.

Это исключительно значимо, если доказательства получены с поддержкой научно-технических средств либо особых знаний. Но при этом идеально неприемлемо искажать либо преувеличивать итог изыскания. Обвиняемый по окончании расследования должен быть поставлен в популярность о всех собранных по делу доказательствах, но момент предъявления всякого из них определяет допрашивающий с учетом нрава дела и особенностей психологии допрашиваемого. Это помогает уговорить лицо, дающее ложные показания, в бессмысленности запирательства. Помимо того, то обстоятельство, что обвиняемый (подозреваемый) не сразу ставится в популярность о каждой общности доказательств, дозволяет непредвзято проверить правдивость его показаний путем их сравнения с доказательствами, оглавление которых он в данный момент еще не знает; разрешает исключить предположение, что допрашиваемый сообразует свои показания о деталях события со сведениями, почерпнутыми при ознакомлении с доказательствами. Ряд особенностей имеет стратегия допроса в условиях судебного разбирательства, атмосферу которого осложняет реакция публики (в том числе родных и близких допрашиваемого). Это обстоятельство не только определяет надобность применить приемы, которые помогли бы подсудимому сосредоточиться на предмете допроса, отвлечься от окружающих, но и обязывает рассматривать воспитательное значение итогов стратегически положительно проведенного допроса. От того что допрос осуществляют несколько участников процесса, всякий из которых исполняет свои особые функции, одной из значимых стратегических задач является положительное определение последовательности изыскания доказательств, что помогает исключить дублирование и обеспечивает отчетливый порядок судебного следствия. К стратегическим приемам, обеспечивающим выяснение в ходе судебного допроса всех обстоятельств, имеющих значение для дела при нейтрализации моментов, снижающих объективность и достоверность показаний, относят: детализацию (конкретизацию), уточнение, сравнение, напоминание и контроль. Правила протоколирования показаний направлены на то, дабы особенно верно зафиксировать оглавление устных показаний и самый ход процесса. УПК РК полагает, что запись показаний должна производиться от первого лица и по вероятности буквально; с сохранением индивидуальных особенностей речи допрашиваемого. Это нужно для того, дабы протокол отражал не только оглавление показаний, но и их характерные особенности. Последнее требование создает данные для положительной оценки показаний. - Закон не требует, дабы в протокол вносились все заданные вопросы и результаты допрашиваемого. Впрочем, если это значимо для верной оценки, вопрос фиксируется. Так, в случае, когда обвиняемому предъявляются какие-то доказательства, это оформляется в виде вопросов. Уместно также фиксировать вопросы, которые привели обвиняемого (подозреваемого) к изменению позиции в ходе допроса. Фактически надобность в фиксации заданных вопросов при допросе обвиняемого появляется значительно почаще, чем при допросе свидетелей. С учетом процессуального расположения обвиняемого закон предусматривает больше подробную, нежели при допросе свидетеля, фиксацию данных о фигуры. Эти данные рассматриваются как составная часть показаний и служат как для удостоверения фигуры допрашиваемого, так и для установления некоторых обстоятельств, имеющих значение для дела. Следователь может позволить обвиняемому (подозреваемому) записать свои показания собственноручно лишь по просьбе самого обвиняемого. Объясняется это тем, что, как правило, следователь больше полно и ступенчато фиксирует показания. Для того дабы эти показания отвечали требованиям полноты, собственноручной записи показаний должен предшествовать устный допрос, в ходе которого нужно указать допрашиваемому, на каких именно фактах он должен в первую очередь остановиться. Если обвиняемый (подозреваемый) не отразил в собственноручно написанных показаниях значимые для дела обстоятельства либо некоторые из сделанных им письменных сообщений нуждаются в уточнении либо проверке, допрос продолжается и в протокол вносятся соответствующие дополнения. Закон предусматривает право обвиняемого, его защитника и законного поверенного представлять примечания на протокол судебного заседания, тот, что так же, как и протоколы, составленные в стадии заблаговременного следствия, должен содержать подробное изложение показаний подсудимого.

Оценка показаний подозреваемого и обвиняемого имеет свою специфику, которая определяется двумя основными моментами: явственной заинтересованностью такого лица в исходе дела и презумпцией невиновности, которая, с одной стороны, исключает предустановленную оценку полученных показаний как исходящих от заведомо виноватого, а с иной - освобождает обвиняемого (подозреваемого) от обязанности доказывать свою невиновность (в том числе при осуществлении права давать объяснения). Данные, содержащиеся в показаниях обвиняемого либо подозреваемого, могут применяться для обоснования принимаемых решений позже надлежащей проверки их достоверности.

Самостоятельно от того, признает обвиняемый (подозреваемый) свою виновность либо опровергает ее, дает показания о своих действиях либо действиях иных лиц, следователь и суд обязаны принять меры к полной и объективной проверке полученных сведений. Основными способами проверки показаний обвиняемого (подозреваемого) являются: обзор оглавления показания (включающий сравнение его отдельных частей и элементов); сравнительный обзор нескольких показаний одного лица. сравнение фактических данных, содержащихся в показаниях, с иными доказательствами, имеющимися в деле, и производство следственных (судебных) действий для сравнения их итогов с проверяемыми показаниями. Проверка показаний начинается теснее в ходе допроса обвиняемого (подозреваемого), для чего нужно максимально их детализировать. Допрашивая обвиняемого, следует узнать, кто из свидетелей может быть допрошен по тем либо другим обстоятельствам, в каких документах могут содержаться нужные данные и т.д. Нужно уточнить, отчего он запомнил те либо иные детали и чем они могут быть подтверждены. Обязаны быть конкретизированы показания лица, привлеченного по групповому делу, о тех действиях, которые совершил он лично, о действиях соучастников, о том, как формировалась криминальная группа, об источниках приобретения орудий правонарушения, каналах сбыта похищенного и т. д. При этом определению достоверности показаний содействует обнаружение в них неправдоподобных заявлений и возражений. Обвиняемый (подозреваемый), вызванный на допрос, так либо напротив подготавливается к нему. Если им подготовлены ложные показания, дюже значимо допросить его таким образом, дабы он вышел за их рамки. В процессе самого допроса сложно придумать новые детали.

Допрашиваемый начинает противоречить себе. Обзор возникающих возражений помогает определить достоверность показаний. Возражения в показаниях допрашиваемого почаще каждого появляются, когда он дает ложные показания (всецело либо отчасти). Объясняется это тем, что лгущему "доводится как бы изгонять из памяти то, что случилось (следственно классно запомнилось), и запомнить то, чего не было, а лишь им самим придумано; ему доводится вилять между правдой, которую невозможно говорить, правдой, которую дозволено говорить, и ложью, которой нужно заменять утаиваемую правду" Побудив постановкой соответствующих вопросов допрашиваемого повторить свои показания о тех либо иных обстоятельствах, дозволено в какой-то мере определить, что в них правда, а что вранье.

Как водится, та часть показаний, которая соответствует реальности, в своей основе остается непоколебимой, в то время как надуманные детали непрерывно меняются и в них возникает больше каждого возражений. Впрочем, если присутствие возражений разрешает заподозрить вранье, одного этого еще неудовлетворительно для того, дабы судить о достоверности показаний. Непременным элементом обзора показаний обвиняемого должно быть сравнение его результата на вопрос о виновности (при знает он себя повинным либо нет) с оглавлением уведомляемых сведений. Если нрав результата находится в очевидном возражении с последующими высказываниями допрашиваемого, нужно определить, какая часть показаний соответствует реальности. Выслушивая показания, следователь и суд обыкновенно их мысленно сравнивают со сложившимся по материалам дела заблаговременным представлением о допрашиваемом.

Внимательное слежение за допрашиваемым также изредка помогает разобраться в его позиции и ориентироваться в направлениях и путях ее проверки. Не каждый человек может спрятать свои чувства. Неоднократно выражение лица, непроизвольные движения выдают правдивые чувства, испытываемые при постановке того либо другого вопроса. Впрочем следует иметь в виду, что защитная реакция присуща не только повинному, а всем, кто оказался в расположении, при котором нужно защищаться от каких-нибудь сомнений либо обвинений. Подлинно невиновный человек, напуганный тем, что ему не верят, неоднократно проявляет на допросе огромную нервозность, чем бывалый злоумышленник. Следственно невозможно из итогов своих слежений делать итог о том, что обвиняемый (подозреваемый) " лжет. Только сравнение показаний с другими, непредвзято проверенными доказательствами дает основание для их положительной оценки. Слежение же за состоянием обвиняемого может иметь лишь ориентирующий нрав. Сравнивая фактические данные, содержащиеся в проверяемых показаниях, с доказательствами, полученными из других источников, нужно иметь в виду, что возражения могут появиться не только потому, что показания ложны.

Наоборот, недостоверными могут оказаться иные доказательства, использованные при проверке. Для проверки показаний обвиняемого (подозреваемого) могут быть использованы всякие из предусмотренных законом следственных действий. Из их числа особенно специфичны очная ставка и проверка показаний на месте; они почаще каждого служат методом проверки, уточнения и дополнения ранее полученных показаний. Для предотвращения неправильной практики их про ведения не для проверки, а для "закрепления" показаний, закон предусматривает ряд правил.

Так, установленный законом порядок приобретения показаний на очной ставке и записи их в протокол не допускает переноса центра тяжести очной ставки с приобретения сведений по существу имеющихся возражений на механическое доказательство ранее данных показаний. Совместно с тем обеспечивается максимальная активность участников очной ставки в выяснении причин возражений и тем самым в сообщении деталей, которые после этого помогут оценить правильность полученных показаний. Вопросу о соответствии показаний объективной атмосфере, в которой допрашиваемый находился в момент события, не неизменно уделяется должное внимание при проверке и оценке показаний. Между тем определение этого соответствия (либо несоответствия) частенько помогает решить вопрос, что в показаниях подлинно, а что вымысел.

В связи с этим главное значение приобретает положительное осуществление проверки показаний обвиняемого (подозреваемого) на месте. В праве тех союзных республик, где это следственное действие намеренно регламентировано, указывается, что проверка производится: а) в отношении теснее данных показаний; б) путем сравнения их с атмосферой на месте. Отсель следует, что подозреваемый не примитивно повторяет ранее данные показания в присутствии осознанных, а детализирует их исходя из атмосферы на указанном им месте: рассказывает о своем маршруте, расположении и действиях участников события, указывает соответствующие точки местности (помещения) и предметы. В итоге в распоряжение следователя поступают добавочные данные, в том числе и указывающие на степень фактической осведомленности допрашиваемого о тех обстоятельствах, на которые он ссылается в своих показаниях. Проверка ранее данных показаний на месте не неизменно сводится только к приобретению дополнительных показаний, больше подробных, чем предыдущие, она может включать также опытные действия, в ходе которых и даются показания.

Неверно думать, что обвиняемый, признавший себя повинным, неизменно говорит правду, а опровергающий свою вину неизменно дает ложные показания Отрицание вины может быть столь же истинным, как и признание, а последнее, наоборот, частенько является итогом самооговора либо заблуждения. В показаниях одного и того же лица вранье зачастую гармонирует с правдой, а отношение допрашиваемого к тем либо другим фактам может изменяться еще в ходе допроса. Вранье обыкновенно выражается в сообщении вымышленных данных, умолчании о сведениях, имеющих значение для установления истины, либо искажении реальности путем частичной замены фактических обстоятельств вымышленными. Вестимо, что обвиняемый (подозреваемый) традиционно испытывает борьбу мотивов, которая переживается как большой внутренний раздор, из которого человек должен выйти, приняв определенное решение и совершив нужные действия (в рассматриваемом плане путем дачи тех либо иных показаний). Поборовший мотив определяет позицию обвиняемого по тому либо другому вопросу, что находит отражение в его показание. Отсель следует, что верное определение главенствующего мотива является значимым элементом оценки показаний, помогающим отличить правду от лжи. Особенно распространенными мотивами неверных показаний являются: боязнь ответственности за содеянное и наказания; вера на то, что правонарушение не будет раскрыто без признания; сокрытие соучастников (из боязни мести либо по иным причинам); опасение, что будут оглашены интимные стороны жизни, что следователь (ввиду неопытности либо необъективности) истолкует факты, соответствующие реальности, супротив обвиняемого (подозреваемого).

Определению правдивых мотивов дачи показаний соответствует постижение особенностей фигуры допрашиваемого, его окружения, взаимоотношений с соучастниками и т.д.. Скажем, по групповым делам несовершеннолетних нужно рассматривать вероятность самооговора либо оговора под давлением соучастников, когда допрашиваемый усердствует выгородить либо преуменьшить их роль из чувства так называемого товарищества. Распространено суждение, что лицо, совершившее правонарушение, сознается в этом только в тех случаях, когда у него нет другого выхода либо ему это выигрышно. Следует согласиться с тем, что зачастую признание делается по этим причинам. Впрочем невозможно опровергать вероятность приобретения признания по другим мотивам, невзирая на то, что показания исходят от лица, совершившего правонарушение. Вестимо, что допрашиваемый традиционно переживает борьбу мотивов двоякого рода: с одной стороны, это раскаяние, чувство длинна, собственного превосходства, искренность и срам за содеянное, а с иной - ужас перед ответственностью, тот, что побуждает его опровергать вину. Позиция, занятая допрашиваемым, в определяющей степени зависит от того, как он сам расценивает свои действия. Если он морально переживает идеальное, понимает в полной мере противоправность своих действий, его защитная реакция носит менее энергичный нрав. Частенько допрашиваемый в таком состоянии сам испытывает надобность "выговориться", рассказать о своих переживаниях. Признанию под влиянием позитивных эмоций содействует и то обстоятельство, что "привлекательность правды и ее сила в ней самой, в то время как вранье требует усилий, постоянного напряжения, подавления действительных образов мнимыми фактами, что требует непрерывного самоконтроля и вносит дезорганизацию в психическую жизнь человека"

Убедительным примером признания под влиянием положительных факторов является чистосердечное раскаяние, которое неизменно связано с признанием, но имеет значимые добавочные знаки.

К их числу относятся осознание своей вины, осуждение своего поступка, сожаление о содеянном. Знаменито, что сознавшийся обвиняемый не неизменно испытывает сходственные чувства, невзирая на позитивный результат о виновности.

Следственно дюже значимо распознать в сознании чистосердечное раскаяние, являющееся убедительным знаком достоверности показаний Знаки, свидетельствующие о наличии искреннего раскаяния, могут быть выявлены путем постановки допрашиваемому соответствующих вопросов, направленных на выяснение его психического отношения к содеянному. При этом следует иметь в виду, что раскаявшийся человек может искажать реальность в своих показаниях в итоге добросовестного заблуждения. Следственно показания раскаявшегося подвергаются такой же тщательной проверке, как и все иные. В частности, значимо узнать, не являете ли признание вины следствием та кого не столь редкого явления, как самооговор. Вестимо много случаев самооговора, вызванного самыми разными причинами: подозреваемый может оговорить себя в итоге психического заболевания, либо тяготясь освободить от уголовной ответственности правдивого виновника, либо в силу неблагополучного стечения обстоятельств, либо в итоге не положительных либо нелегальных способов ведения допроса (под влиянием угроз, обещаний и т. д. ).

Наравне с реакцией враждебности и агрессии у лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, не редко отслеживается чувство беспомощности, одиночества, пассивности. Самооговор может иметь место и в тех случаях, когда допрашиваемый считает, что он не в силах подтвердить свою невиновность.

Установка допрашиваемого на самооговор может быть усугублена либо даже в некоторых случаях вызвана неправильным использованием стратегических приемов, лишенных нужной избирательности. Изредка обвиняемый (подозреваемый) признает вину в силу своей юридической неосведомленности, не понимая настоящего значения идеального им деяния. Вестимы случаи, когда обвиняемый признавался в растрате, в то время как имела место недостача, возникшая по халатности, либо признавал себя виноватым в умышленном деянии, совершив его по неосторожности. По делам о особенно тяжких правонарушениях самооговор может быть вызван тяготением отсрочить наказание. Будучи всецело изобличен в идеальных правонарушениях и сознавая тяжесть ждущего его наказания, обвиняемый оговаривает себя, приписывая себе правонарушения, идеальные другими лицами либо вымышленные. Наконец, в показаниях обвиняемого, признавшего себя виноватым, допустимы ошибки, возникшие в итоге слабости памяти, неблагополучных условий воспринятия либо в итоге волнения, которое испытал обвиняемый в момент совершения правонарушения. Для того дабы отличить правдивое признание от самооговора, нужно сопоставить данные, содержащиеся в показании, с другими данными. В показаниях обвиняемого исключительно ценно не легко доказательство тех фактов, которые теснее вестимы по делу. Разумеется, и в этой части сознание имеет доказательственное значение, но в то же время оно не исключает предположений, что соответствующие данные могли быть подсказаны ему разговорами разных лиц по поводу идеального правонарушения и т.д. Объективным критерием достоверности признания обвиняемого раньше каждого служит фактическая информация, которая до этого по делу не была знаменита. Так, обвиняемый может осведомить, что похищенные вещи спрятаны в определенном месте, что на месте происшествия им оставлены характерные следы, которые дозволено найти при повторном осмотре, и т. д. Обвиняемый может осведомить не только данные, которые подтверждают совершение им правонарушения, но и указать лиц, показания которых могут удостоверить эти факты. Дальнейшее совпадение оглавления показаний обвиняемого с показаниями этих лиц служит одним из оснований для итога о правильности как тех, так и других. Определение достоверности показаний лица, опровергающего свою виновность, не менее трудно, чем оценка признания. Потому что на обвиняемом не лежит обязанность доказывать свою невиновность, отрицание им своей вины может быть аргументирование либо голословно.

Последнее обстоятельство не освобождает органы расследования либо суд от обязанности произвести проверку версии обвиняемого. Следует иметь в виду, что в тех случаях, когда обвиняемый привлечен к ответственное неосновательно, он вообще не располагает сведениями о многих обстоятельствах, имеющих значение для дела. Следственно от его показаниях ссылок на факты, имеющие значение для дела, не может расцениваться как свидетельство их недостоверности. Неоднократно следователь тем огромнее доверяет показаний обвиняемого (подозреваемого), чем ближе они к выдвинутой версии.

Опровержение же этой версии расценивается следствием как вранье Такая позиция не соответствует тезисам светского уголовного процесса. Нрав и скорму неверных показаний определяют мотив и цель, которую допрашиваемый при этом проследят. Если подлинно совершил правонарушение, стержневой мотив лжи- вера избавиться от ответственности путем дезинформации органов расследования либо суда. С этой целью измышляют ложные данные, создаются лжедоказательства и инсценировки в случаях, когда сомнение либо предъявленное обвинен несостоятельно, к даче неверных показаний допрашиваемого толкает опасение незаслуженной ответственности. При этом редко опровергает и факты, подлинно имевшие место, усматривая в этом средство охраны от ложных итогов органов расследования. Даже невиновный, будучи заподозрен, изредка не дает истинных показаний, искажает факты, боясь неблагополучного их истолкования в невыгодной для него обстановки. В литературе обсуждался вопрос о значении факт неверных показаний для системы доказательств вины. Представляется верным, что сам по себе факт дачи обвиняемым неверных показаний не может расцениваться как подтверждение его виновности.

Если основное оглавление неверных показаний обвиняемого (подозреваемого) состоит в отрицании фактов, положенных в основу обвинения (сомнения), органы дознания и суд обязаны подтвердить несостоятельность такого отрицания. Для этого нужно отрицанию фактов "противопоставить позитивные факты, признание которых соответствующими реальности влечет признание негативного факта ложным". Достоверность показаний лица, опровергающего свою виновность, проверяется столь же скрупулезно, как и признание Неимение сходственной проверки непоколебимо рассматривается судами как основание для обращения дела к доследованию В тщательной проверке нуждаются, в частности, показания лиц, которые в доказательство своей невиновности ссылаются на алиби. В тех случаях, когда алиби заявлено обвиняемым (подозреваемым), не исключается, что им предварительно сфальсифицированы "доказательства", подтверждающие его показания. При этом традиционно ссылаются на вымышленные события либо на события, подлинно имевшие место, но "перемещенные" во времени, дабы они "совпали" со временем совершения правонарушения. С учетом этого при проверке показаний, содержащих ссылку на алиби, выясняется: а) имело ли место обстоятельство, на которое допрашиваемый ссылается в доказательство своих показаний; б) если оно подлинно имело место, то не происходило ли в иное время (не изменены ли в показаниях день либо час). Начальные данные для такой проверки дозволено получить в ходе допроса лица, заявившего алиби, а также при допросе свидетелей, на которых он ссылается в доказательство сделанного заявления. Такие свидетели допрашиваются по вероятности без промедления с соблюдением условий, исключающих заблаговременное общение с лицом, алиби которого проверяется. Выясняется также, нет ли других лиц, которым вестимо, где и с кем находился обвиняемый в периоды, предшествовавший и последовавший за правонарушением, а равно знавших о наличии и времени появления обстоятельств, на которые ссылается обвиняемый.

При повторном допросе удачно применяются итоги осмотра индивидуальной корреспонденции, итоги следственного эксперимента (скажем, по проверке вероятности одолеть определенное расстояние в данный отрезок времени), а также показания свидетелей, с которыми проводится очная ставка.

Если проверяемые показания дозволено связать с какими-то событиями, дата и часы которых могут быть верно установлены (предисловие сеанса в кино, передача по радио, отправление поезда и т.д.), в качестве доказательств, подтверждающих либо отрицающих достоверность показаний, применяются справки соответствующих учреждений. Впрочем при этом нужно помнить, что события, протекающие обыкновенно в одно и то же время, могут иметь отклонения (прибытие поезда, доставка почты и т.д.). Следственно неудовлетворительно получить официальную справку, а следует узнать, не имели ли место в данном случае такие отклонения. Нужно также иметь в виду, что лицо, подлинно не причастное к правонарушению, часто дрянней припоминает события, связанные с алиби, чем злоумышленник, предварительно подготовивший свои показания. В таких случаях допрашиваемому нужно подмогнуть припомнить позабытые им обстоятельства, которые могут содействовать подтверждению алиби. Проверка и оценка показаний лица. опровергающего свою виновность, не сводится к выяснению существования и значения фактов, на которые он ссылается в подкрепление своего заявления (как при заявлении алиби, так и в иных случаях).

Следователь и суд обязаны независимо определить факты, имеющие значение для проверки показаний, достоверность которых оценивается, и изыскать нужные для их установления средства самостоятельно от того, на все ли факты имеется ссылка в показаниях либо нет. При оценке показаний обвиняемого (подозреваемого) супротив других лиц следует руководствоваться всеобщим правилом оценки доказательств, согласно которому всякое подтверждение, взятое само по себе и не подтвержденное другими доказательствами, не может быть положено в основу обвинения. Как и в отношении признания либо отрицания виновности. При оценке показаний супротив других лиц нужно определить мотив, которым руководствовался допрашиваемый. Особенно распространенными мотивами таких показаний являются: тяготение переложить с себя ответственность за содеянное либо поделить ее, месть, зависть, сокрытие настоящего мотива

идеального правонарушения, попытка освободить от ответственности третье лицо. Для того дабы распознать достоверный мотив, значимо проанализировать обстановку, в которой было совершено правонарушение, расположение допрашиваемого к моменту допроса и взаимоотношения с лицом, в отношении которого даются показания. При этом значимо определить, какие метаморфозы в расположении обвиняемого (подозреваемого) могут последовать, если его показания в отношении других лиц обнаружат доказательство: облегчится либо ухудшится его участь (а в последнем случае - понимает ли это допрашиваемый) Если обвиняемый (подозреваемый) изменил свои показания (целиком либо по отдельным вопросам), нужно определить достоверность всякого из них. Метаморфоза показаний не бывает безмотивным и неизменно предопределяется какими-то факторами, обнаружение которых помотает определить причину изменений и их нрав. Вестимо, скажем, что обвиняемый отчасти еще в ходе заблаговременного следствия и всецело в момент его окончания знакомится с материалами уголовного дела. Это обстоятельство может отразиться на его показаниях в том отношении, что его показания в качестве подозреваемого будут гораздо отличаться от полученных позже предъявления ему обвинения, а эти в свою очередь - от данных на суде. Придя к итогу при ознакомлении с делом, скажем, что обвинение неудовлетворительно обосновано имеющимися доказательствами, обвиняемый может попытаться уйти от ответственности, отказавшись от своих бывших показаний. Метаморфоза обвиняемым ранее данных показаний может быть вызвано и другими причинами: убеждением в бесполезности дальше скрывать правду, искренним раскаянием, воздействием со стороны лиц, заинтересованных в сокрытии правды, и др. Так, отказ от показаний, в которых обвиняемый обнаруживал в причастности к совершению инкриминируемого ему правонарушения других лиц, может быть вызван желанием освободить от ответственности своих соучастников и тем самым избежать наказания за совершение правонарушения организованной группой. Раньше чем сделать определенные итоги, измененные показания следует проверить и оценить в полном объеме. При этом учитывается, что элементы истины и лжи могут гармонировать как в изначальных, так и в последующих показаниях и что невозможно предустановленно оценивать их в зависимости от момента возникновения в деле. Достоверность опять полученных показаний определяется путем их сравнения с бывшими показаниями, ранее собранными доказательствами и доказательствами, намеренно полученными в этих целях. В частности, у обвиняемого (подозреваемого), изменившего показания, нужно скрупулезно узнать на допросе, что именно в своих бывших показаниях он считает неправильным, что он изменяет и уточняет, а что подтверждает и как поясняет метаморфоза показаний. При этом значимо получить объяснения как по поводу опять собранных доказательств, так и ранее предъявлявшихся ему. Если обвиняемый (подозреваемый) отказывается от ранее данных истинных показаний в вере избежать тем самым ответственности, он не рассматривает при этом, что за время, прошедшее с момента его предыдущего допроса, по делу собраны новые доказательства. С ними в первую очередь и сопоставляются измененные показания, в итоге чего в них частенько обнаруживаются значительные возражения По поводу этих возражений следует получить подробные объяснения, которые в свою очередь подлежат проверке и оценке. Если по делу привлечено к ответственности (либо заподозрено) несколько лиц, достоверность обстоятельств, в отношении которых один из них изменил свои показания, может быть подтверждена либо опровергнута показаниями других. Путем допроса соучастников изредка дозволено узнать, в какой мере показания, от которых обвиняемый отказался, соответствуют фактическим обстоятельствам идеального правонарушения. Главным элементом оценки показаний, в оглавление которых обвиняемым внесены метаморфозы, является обнаружение в них деталей, свидетельствующих о виноватой осведомленности допрошенного. Если обстоятельство, сообщение о котором обвиняемый сейчас расценивает как неправильное, соответствует реальности и могло быть ему знаменито только в случае непосредственной причастности к правонарушению, правдоподобен итог о попытке изменить истинные показания на ложные. И наоборот, если такие детали возникли в последующих показаниях, отрицающих изначальные, итог о достоверности новых показаний становится больше верным. Самостоятельно от вида показаний обвиняемого (подозреваемого) на завершающем этапе их оценки ход логических рассуждений субъекта доказывания, определяющего достоверность и значение содержащихся в показаниях сведений, должен базироваться на рассмотрении материалов дела в их общности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В жизни нашего молодого казахстанского социума за последние годы случилось много изменений. Получение суверенитета, принятие новой Конституции - это лишь основные отправные начала произошедших и происходящих общественно - экономических, политических и правовых преобразований, основная цель которых создание экономически и политически стабильного правового государства, основанного на тезисах общей демократии и гуманизма.

Впрочем, осуществлению основной цели государства воспрепятствует ряд отрицательных явлений, одним из которых является рост преступности в масштабе каждой республики, в условиях экономического коллапса, что, в свою очередь, создает угрожающее расположение новым отношениям в самых разных сферах деятельности человека, социума и государства.

Одним из основных гарантов ведения удачной борьбы с преступностью является присутствие у государства эластичной и крепкой законодательной базы, в том числе и идеального уголовно-процессуального закона, т.е. урегулированного государством процессуального механизма, обеспечивающего решение задач уголовного судопроизводства. Опять принятые законы обязаны энергично внедряться в жизнь и приносить ожидаемые итоги. Совместно с тем нужно учесть, что основным мотором этого процесса, является не только экономическое и правовое обеспечение политики в борьбе с преступностью, но и познание самого закона, знание использовать его на практике. Единоборство с преступностью полагает одной из задач привлечение лиц, виноватых в совершении социально - опасного деяния, к уголовной ответственности. Согласно уголовно - процессуального права для того, дабы привлечь лицо к уголовной ответственности нужно установить в его действиях состав правонарушения, предусмотренный уголовным законом, что допустимо в процессе собирания доказательств путем проведения следственных, оперативно-розыскных и других действий, в итоге которых органы дознания, следователь получают фактические данные об обстоятельствах, имеющих отношение к делу, которые в соответствии с требованиями закона опосредуются в определенную процессуальную форму и применяются в качестве средств, с подмогой которых осуществляется доказывание по уголовному делу.

Опять введенные средства процессуального доказывания дозволяют больше полно и результативно осуществлять доказывание по уголовному делу. Ранее материалы, полученные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, не допускались в качестве доказательств в ходе производства по уголовному делу, тем больше в судебном разбирательстве. На практике многие уголовные дела, подкрепленные материалами, полученными в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, не доходили до их судебного рассмотрения, а если и были допущены к судебному рассмотрению, то не находили соответствующего разрешения из-за отсутствия определенного указания закона на то, что эти материалы могут быть использованы в качестве доказательств.

Все вышесказанное разрешает нам прийти к дальнейшим итогам:

- Выведенная за представление доказательства процессуальная форма приобретения сведений, ведет к утрате представлением допустимость доказательства изначального смысла. Правовая природа университета допустимости, его призвание служить не свойством самого доказательства, а требованием к соблюдению установленного законом порядка собирания и фиксации доказательств органами расследования.

- От того что процедура извлечения и фиксации доказательств выступает гарантией их достоверности, её нарушение способно оказать могущество на оценку достоверности доказательства.

- Подтверждение, достоверность которого вызывает неустранимые сомнения, в том числе и по причине допущенных нарушений процедуры производства следственных и иных процессуальных действий, не может быть положено в основу обвинения и применяться для доказывания связанных с обвинением обстоятельств.

- Санкция признания доказательств недопустимыми за нарушения, допущенные органами расследования, не распространяется на доказательства, отрицающие обвинение либо другим образом улучшающие расположение обвиняемого.

- Получение умения по уголовному делу может осуществляться информационным и логическим методом, путем непосредственного приобретения информации об устанавливаемых обстоятельствах правонарушения либо логическим выведением умения из других, ранее установленных обстоятельств.

- Подтверждение - данные и подтверждение - факт связаны с различными методами приобретения познания по уголовному делу и не могут по отдельности охватить все оглавление доказательства.

- Наличие в оглавлении доказательства 2-х независимых, целостных, но разнородных компонентов - сведений об обстоятельствах правонарушения и доказательственных фактов не дозволяет дать цельное и отчетливое определение доказательства, разрешающее отграничить его от других представлений теории доказательств, что создает угроза терминологической путаницы.

- Категории - данные и факт могут быть охвачены цельным представлением доказательства, а их «непреодолимая разноранговость» быть абсолютно преодолимой, если определять доказательства как презюмируемые познания (презумпцию факта), на основе которых процессуальными субъектами устанавливается присутствие либо неимение подлежащих доказыванию обстоятельств. Это определение дозволяет характеризовать подтверждение применительно ко каждому процессу знания по уголовному делу, всецело охватывая оглавление доказательства.

- «Обосновывающая способность» доказательства, т.е. его способность служить доводом для построения логически обоснованного (подлинного) итога о совершении правонарушения определенном лицом, производна от «обосновывающей способности» его оглавления. Именно для оглавления доказательства эта способность является собственной, имманентно (от природы) принадлежащей колляцией, тогда как для формы доказательства, она является несобственной, приобретенной извне колляцией. Следственно, имманентными колляциями доказательства дозволено считать только свойства относимости и достоверности.

- В установлении достоверности доказательства нужно выделять субъективную и объективную сторону. На основе субъективного навыка и навыков следователем, прокурором и судом формулируется презумпция достоверности доказательства, тем самым отчасти обосновывается (устанавливается) достоверность доказательства. Навык и навыки процессуального субъекта, опираясь на которые он формулирует мнение презумпции, является субъективной стороной в установлении (обосновании) достоверности доказательства. Объективная сторона в установлении достоверности доказательства выражается в подтверждении этой достоверности другими, находящимися в целом, доказательствами. В общность доказательств может быть включено не всякое подтверждение, а лишь такое, которое непредвзято связано с другими доказательствами по уголовному делу.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Конституция Республики Казахстан, 1995 г. - Издательство «Адвокат», 2008. - 44 с.

2. Послание Президента страны народу Казахстана, в программе Казахстан-2030 «Процветание, безопасность и совершенствование благосостояния всех казахстанцев»

3. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан, 1997 г. -Алматы: Адвокат, 2008. - 230 с.

4. Толеубекова Б.Х. Уголовно-процессуальное право Республики Казахстан. Часть всеобщая: Учебник.- Алматы, «Баспа», 1998.- 432 с.

5. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2 изд.// Под ред. Н.В. Жогина. М., 1973. - 524 с.

6. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992. - 720 с. (Гомогенный, т.е. однородный по своему оглавлению либо происхождению).

7. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992. - 720 с. (Гетерогенный, т.е. разнородный по своему оглавлению либо происхождению).

8. Владимиров Л. Е. Ученье об уголовных доказательствах. СПб. 1910. - 210 с.: Викторский С. И. Русский уголовный процесс. М., 1997. - 380 с.

9. Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1941. - 310 с.

10. Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М.: Юридическая письменность, 1962. - 172 с.

11. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд. М., 1973. - 276 с., Горский Г. Ф., Кокорев Л. Д., Элькинд П. С. Загвоздки доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж. 1978. - 158 с.

12. Иванов С.И. Именно под наименованием «информационной» эта доктрина вошла в ученый обиход и получила свое распространение: Вестник ЛГУ, 1996. - 142 с.

13. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд.// Под ред. Н.В. Жогина. М., 1973. - 524 с.

14. Давлетов А. А. Основы уголовно-процессуального знания. Свердловск. 1991. - 230 с.

15. Горский Г. Ф., Кокорев Л. Д., Элькинд П. С. Загвоздки доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж. 1978. - 158 с.

16. Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: загвоздки теории и правового регулирования. Тольятти. 1997.- 280 с.

17. Карнеева Л. М., Михеенко М.М. / М.: Советский уголовный процесс. М., 1982. - 376 с.

18. Михеенко М. М. Доказывание в советском уголовном судопроизводстве. Киев. 1983. - 181 с.

19. Бабаева Э.У. Некоторые примечания касательно оглавления статей 74 и 189 УПК РФ // Материалы интернациональной научно - фактической конференции, посвященной принятию нового Уголовно - процессуального кодекса Русской Федерации. Отв. ред. Лупинская П.А., Дашков Г.В. М., Издательство ООО "Профобразование". 2012. - 328 с.

20. Зажицкий В. И. Правда и средства ее установления в УПК РФ: теоретико - правовой обзор. // Государство и право. № 6. 2005. - 134 с.

21. Лупинская П. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе. // Русская юстиция. № 7. 2012. - 128 с.

22. Агутин А. В. Мировоззренческие идеи в уголовно - процессуальном доказывании. Монография. М., 2004. - 368 с.

23. Орлов Ю. А. Основы теории доказательств в уголовном процессе. Научно - фактическое пособие. М., 2000. - 194 с.

24. Лейбниц Г. Соч.: В 4 т. М., 1983. Т. 2. - 632 с.

25. Голунский С. А. доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. // Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом праве СССР. М., 1959. - 204 с.

26. Кудин Ф. М. Производные доказательства и их источники в советском уголовном процессе. Автореф. дис. канд. юрид. наук. Свердловск. 1967. - 32 с.

27. Орлов Ю. А. Основы теории доказательств в уголовном процессе. Научно - утилитарное пособие. М., 2000. - 190 с.; Хмыров А. А. Косвенные доказательства. М., 1979. - 88 с..

28. Именно под наименованием «противоречивой» эта доктрина вошла в ученый обиход и получила свое распространение. Автор использует это наименование согласно его общепризнанному распространению в процессуальной литературе. Эта доктрина появилась в период действия УПК РСФСР 1922 года. Нужно подметить, что до этого акта в законах об уголовном судопроизводстве РСФСР вообще не было ни одного формализованного доказательства. Больше того, в ст. 14 Декрета о суде № 2 отмечалось, что: «суд не стеснен никакими формальными соображениями и от него зависит, по обстоятельствам дела, допустить те либо иные доказательства.». В сущности, свободная система доказательств была порождением условий и атмосферы периода становления Советской власти. В УПК РСФСР 1922 года, впервой, было дано формализованное представление доказательства, введен определенный перечень доказательств (источников), где множество из них должно было отвечать определенным требованиям закона. Вступление процессуальных форм доказательства было связано с целью обеспечение законности деятельности органов расследования и суда и объективности получаемых ими сведений.

29. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1. С. 366., Такой же точки зрения придерживается В. Д. Арсеньев, А. И. Трусов. См.: Арсеньев В. Д. Вопросы всеобщей тории судебных доказательств М., 1964. С. 92; Трусов А. И. Основы теории судебных доказательств. М., 1960. С. 48 -51.

30. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2 изд.// Под ред. Н.В. Жогина. М., 1973. С.228 - 247. (автор - Г.М. Миньковский); Фаткуллин Ф.Н. Всеобщие задачи процессуального доказывания. Казань, 1976. С121- 130 и др.

31. Фаткуллин Ф.Н. Всеобщие загвоздки процессуального доказывания. Казань, 1976. - 300 с.

32. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2 изд.// Под ред. Н.В. Жогина. М., 1973. - 524 с.

33. Доказательства в уголовном процессе. Всеобщие расположения.// Под ред. К.Ф. Гуценко. М., 2007. - 180 с.

34. Лупинская П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе. // Русская юстиция. № 7. 2002. С. 5 - 8; Победкин А.В. Некоторые вопросы собирания доказательств по новому уголовно - процессуальному праву России. // Государство и право. №1. 2011. С. 60.

35. Савицкий В.М. Уголовный процесс России на новом витке демократизации. // Государство и право. №6. 1994. С. 106; Савицкий В.М. Вступительная статья к УКП РСФСР, УК РСФСР, УПК РСФСР. М., 1994. С. 184; Стецовский Ю.И., Ларин А.М. Конституционный правило обеспечения обвиняемому права на охрану. М., 1988. С. 296 - 303; Кипнис Н.М. Спорные вопросы теории и практики допустимости доказательств. // Доказывание в уголовном процессе: обычии и современность. М. 2000. С. 173; Кипнис Н.М. Допустимость доказательств. // АДВОКАТ. №47. 2003. и др.

36. Некрасов С. Допустимость доказательств: вопросы и решения. // Русская юстиция. № 1. 1998.С 9-10; Лупинская П.А. Основания и порядок принятия решений о недопустимости доказательств. // Русская юстиция. № 11. 1994. С.2; Гущин А.Н., Францифиров Ю.В. Доказательства, доказывание и применение итогов оперативно-розыскной деятельности. Учебное пособие. М., 2001. - 210 с.

37. Некрасов С. Допустимость доказательств: вопросы и решения. // Русская юстиция. № 1. 2008. - 128 с.

38. Ляхов Ю.А. Допустимость доказательств в русском уголовном процессе. М., 1999. - 146 с.

39. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Том 1 М., Наука 1968 - 469 с.

40. Божьев Р. С. Советский уголовный процесс - М.,: юрид. Лит., 1990 - 432 с.

41. Мамутов А. М., Лившиц Ю. Д. Уголовный процесс Казахской ССР ч.1 Всеобщая - Алма - Ата: Мектеп 1989 - 136 с.

42. Лупинская П. А. Уголовный процесс. - М.: АДВОКАТ.,1995 - 544 с.

43. Фаткулин Ф. Н. Всеобщие задачи процессуального доказывания. Казань: Казанский институт, 1976 - 306 с.

44. Петровский В.П. Доказательства в уголовном процессе: представление, оценка и применение в заблаговременном расследовании: Учебно-фактическое пособие. / М.: «Вертикаль», 2012. - 320 с.

PAGE \* MERGEFORMAT 5

Сущность средств доказывания в уголовном процессе Республики Казахстан