ДИАЛЕКТНАЯ ЛЕКСИКА ГОВОРА СЕЛА ШАБЕЛЬСКОЕ ЩЕРБИНОВСКОГО РАЙОНА КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ: ТЕМАТИЧЕСКИЙ И СТРУКТУРНО-ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
(ФГБОУ ВПО «КубГУ»)
Кафедра современного русского языка
Допустить к защите в ГЭК
________________________2015 г.
Заведующий кафедрой
д-р филол. наук, проф.
Л.А. Исаева ___________________
(подпись)
ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА
ДИАЛЕКТНАЯ ЛЕКСИКА ГОВОРА СЕЛА ШАБЕЛЬСКОЕ ЩЕРБИНОВСКОГО РАЙОНА КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ: ТЕМАТИЧЕСКИЙ И СТРУКТУРНО-ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
Работу выполнила _____________________________________А.Г. Кухаренко
(подпись)
Факультет _____________филологический______________________________
Направление подготовки, профиль_______031000.62 Филология___________
Научный руководитель
канд. филол. наук, доц.___________________________________О.Г. Борисова
(подпись, дата)
Нормоконтролер
канд. филол. наук, ст. преп. _______________________________С.Г. Буданова
(подпись, дата)
Краснодар 2015
СОДЕРЖАНИЕ
Введение 3
1 Экстралингвистические основы изучения говора села Шабельское 6
1.1 Село Шабельское: история и современность 6
1.2 Методы сбора диалектного материала 13
1.3 Интровертный словарь говора как источник
диалектного материала 18
1.4 Характеристика информантов 21
Выводы 24
2 Диалектная лексика говора села Шабельское в тематическом и
структурно-типологическом аспектах 26
2.1 Общая характеристика кубанских говоров 26
2.2 Характеристика говора села Шабельское 33
2.3Тематическая характеристика диалектной лексики говора
села Шабельское 42
2.4Типология диалектизмов в говоре села Шабельское 49
2.5 Микротопонимы села Шабельское 61
Выводы 64
Заключение 66
Список использованных источников 70
Приложение А Словник 74
Приложение Б Условные сокращения названий населённых пунктов 88
ВВЕДЕНИЕ
Кубанские говоры, несмотря на определенные демографические процессы и культурное влияние, продолжают оставаться для значительной части населения кубанских станиц нормальным средством общения. В то же время нельзя не признать, что при постоянном взаимодействии с литературным языком кубанский диалект постепенно меняется, преобразуясь в особую структуру, которая во многом оформляется под влиянием кодифицированной нормы национального языка. Лексическая система кубанских говоров – система действующая, успешно выполняющая коммуникативную и экспрессивную функции языка. Кубанский диалект занимает важное место в современной языковой ситуации Краснодарского края, что, бесспорно, предъявляет повышенные требования к его изучению.
Актуальность настоящего исследования определяется научным интересом к изучению кубанского диалекта и, в частности, к лексике отдельного населённого пункта.
Приходится признать, что диалектная лексика Кубани описана ещё недостаточно. Значительными монографическими исследованиями являются кандидатская диссертация М.Н. Шабалина «Русские говоры на юго-востоке Кубани (к вопросу о взаимодействии близкородственных языков)» [Шабалин 1952], в которой одна глава посвящена сельскохозяйственной лексике говоров Предгорной полосы Краснодарского края; кандидатская диссертация В.П. Чалова «Историко-лингвистический очерк фразеологии кубанского казачества, отражающий его историю, военный быт и духовную культуру» [Чалов 1981], представляющая собой историко-лингвистический очерк фразеологии Кубанского казачества; кандидатская диссертация Л.Ю. Костиной «Диалектная лексика говора станицы Архангельской Краснодарского края: структурно-лингвистический и лингвогеографический аспекты» [Костина 2008]. Можно назвать также работы О.Г. Борисовой и Л.Ю. Костиной, в которых рассматриваются диалектизмы, функционирующие в говорах отдельных кубанских станиц. Между тем диалектная лексика говора села Шабельское до сих пор не была предметом специального рассмотрения. Она получила фрагментарное описание в рамках изучения говоров Щербиновского района [Борисова, Костина 2012, с. 96 –108].
Цель настоящего исследования – описание диалектной лексики говора села Шабельское Щербиновского района в тематическом и структурно-типологическом аспектах.
Поставленная цель достигается решением следующих задач: изучить историю заселения села Шабельское и его современное состояние, собрать, используя разнообразные методы, диалектную лексику; распределить собранный материал по тематическим группам, представить его типологическую характеристику, выявить лексику активного и пассивного запаса; рассмотреть родо-видовые и синонимические отношения лексических единиц внутри тематических групп.
Объектом исследования является диалектная лексика говора села Шабельское.
Предмет исследования – тематические и структурно-типологические особенности диалектизмов, функционирующих в говоре села Шабельское.
Методы исследования обусловлены его предметом и задачами. На предварительном этапе сбора материала был использован метод языкового существования с использованием аудиоаппаратуры. Описание лексики осуществлялось на основе применения комплексного анализа, включающего в себя приёмы системного описания, статистического метода, сравнительно-сопоставительного метода, дефиниционного анализа.
Практическая значимость проведённого исследования состоит в возможности включения зафиксированных лексических единиц в «Словарь кубанских говоров». Аудиозаписи могут быть использованы в звучащей хрестоматии, работа над которой не так давно началась на кафедре современного русского языка Кубанского государственного университета. Материалы исследования могут быть полезны в учебных курсах по предмету «Русская диалектология», спецкурсу «Региональная лексикология» (филологический факультет), в школьном курсе по предмету «Кубановедение».
Структура работы. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, а также двух приложений, включающих Словник и Условные сокращения названий населённых пунктов.
1 Экстралингвистические основы изучения говора села Шабельское
- Село Шабельское: история и современность
«Лингвистический историко-топонимический словарь Кубани», составленный В.П. Абрамовым, предлагает следующую трактовку названия села Шабельское:
Шабельское, -ого, (ойконим) – село Щербиновского района [Абрамов 2013, с. 402-403]. Топоним этимологически связан с антропонимом, фамилией владельца имения Павла Васильевича Шабельского, к которому оно перешло в 1811 г. после смерти прежнего хозяина. До этого село называлось Змеевка по фамилии получившего здесь земельный участок Змеева, который привёл на эту территорию переселенцев из Курска. Прежде чем стать Шабельским, село сменило несколько названий. Оно было известно как Сазальник (от тюрк. «сазанлык» - «изобилующая сазанами (рыбой)», так как расположено на косе Сазальницкой. Последняя названа по небольшой речушке Сазальник (Сазанлык). С 1794 г. село официально называлось Николаевка (Ново- Николаевка) в связи со строительством там церкви, освящённой в день святого Николая Угодника. И лишь потом возникло новое наименование – Шабельское.
Возникают споры, в память о каком Шабельском названо село. Некоторые полагают, что это улан Василий Шабельский. Другие указывают на некоего Кантона Павловича Шабельского, действительного статского советника в Земской Управе г.Ростова-на-Дону, который после смерти Змеева обманул крестьян и сумел переписать землю на себя.
История заселения села подробно описана Ф.С.Петренко и Н.И.Васильевым в статье «На берегу азовского моря» в журнале «Кубань» [Петренко, Васильев 1983, с. 53-57]. Архивные данные свидетельствуют о том, что село было основано в 1783 году отставным майором Дмитрием Васильевичем Змеевым на десять лет раньше заселения Кубани черноморскими казаками.
А.В. Суворов «исходотайствовал» у императрицы Екатерины второй разрешение на выделение заслуженному служаке Отечества земельного участка в северной части Кубани 5129 десятин земли. Владел Змеев этой землей с 1783 года по 1811 год. Сам майор был родом из Курской области и оттуда привез 40 крепостных семей крестьян. Фамилии были в основном: Даниловы, Колесниковы, Шабановы и т.д. Официально село называли Николаевка, но чаще жители его именовали «Сазальницким», по названию косы.
В первые годы основания села были построены господский дом, деревянная церковь Святителя и Чудотворца Николая. Были построены шесть ветряных мельниц, паровая мельница, рыбозавод для переработки рыбы, 4 маслозавода, церковно-приходская школа. Согласно имеющихся данных госархива, к этому времени уже числилось 96 дворов, в которых проживало 449 мужчин и 397 женщин. В имении имелось 168 голов крупного рогатого скота и 78 голов лошадей. Из посевов лучше родились; рожь, пшеница, просо, ячмень, овес. Село располагалось «на низу», возле берега, и земля была серопесчаная и солонцеватая. Лес был бузиновый и терновый. На склонах обрывистого берега, идущего вдоль села, и сейчас встречается бузина и терн.
После смерти помещика Д.В. Змеева и его жены (детей у них не было), село стало называться Шабельским. История этого названия такова. Суворовский служака Д.В. Змеев был добрым и порядочным человеком. Перед своей смертью, он написал документ, по которому его крестьянам предоставлялось быть «вольными». Крестьянский ходок доставил завещание в Ростовское дворянское общество. Там его принял обрусевший поляк пан Шабельский, который пообещал дать ход завещанию майора Змеева.
Через некоторое время в село прибыл новый хозяин. Им оказался ловкач пан Шабельский, сумевший прибрать в свои руки село. С 1811 года оно стало называться Шабельским и принадлежать статскому Советнику П.В. Шабельскому. Паны Шабельские были богатыми, они имели свои имения в Курской, Екатеринославской, Рязанской губернях и в Ростовском уезде. С этих мест они переселили часть крестьян в село Шабельское. Паны Шабельские к 1832 году имели один кожевенный завод, три ветряные мельницы и одну паровую. А в 1848 году деревянная церковь была перестроена и возведен каменный храм «во имя Всех святых». Когда в селе отмечали 200-летие, старожил А.Ф. Баранов, которому было 104 года, вспоминал, что с 45 метровой колокольни были видны города Мариуполь, Ейск, Таганрог и т.д. Вспомнил он и звонаря Игната Егоровича Пусташова. Под звон его колоколов можно было даже плясать.
Архивные данные свидетельствуют, что из диких животных водились волки, лисицы, зайцы, А из птиц – куропатки, перепела, жаворонки, дикие утки, гуси, бабы, кулики. В море водилась рыба: белуга, севрюга, осетр, сом, сазан, судак, лещи, сельдь, чехонь и другая разная мелкая рыба. В настоящее время некоторые виды рыбы остались в отдельных экземплярах, а некоторых совсем не стало в последние годы. Урожайность в первые годы была низкая: пшеница до 6 ц/га, ячмень до 10 ц/га.
Село Шабельское заселялось не только жителями центральной России. Начиная с 1820 года, поселялись и запорожские казаки. Императрица Екатерина вторая прислала их для охраны южных границ. Так в селе появились фамилии: Приходько, Побирашко, Слюсаренко и другие.
Представим архивные данные, отражающие рождаемость и смертность в селе в 1859, 1860, 1861, 1862, 1863гг.
Таблица 1 – Рождаемость и смертность в селе в 1859, 1860, 1861, 1862, 1863гг.
|
Родилось в
|
|
|
1859 г.
|
1860 г.
|
1861 г.
|
1862 г.
|
1863 г.
|
|
мужчин
|
22
|
35
|
25
|
39
|
32
|
|
женщин
|
29
|
40
|
25
|
42
|
33
|
|
Умерло
|
|
мужчин
|
30
|
22
|
15
|
14
|
14
|
|
женщин
|
28
|
16
|
14
|
14
|
14
|
|
Вступило в брак
|
|
|
6
|
16
|
15
|
16
|
15
|
В 1880 году в селе было открыто народное училище и в 1888 году его окончило пять человек. Это Борисенко Григорий- 1875 г. рождения, Гапоненко Савва - 1876 г. рождения, Колмыков Тихон - 1874 г. рождения, Рабика Селвестр - 1877г. рождения, Гочарова Матрена - 1875 г. рождения. А уже к 1891 году учащихся было 56 человек и из них 11 девочек. Все дети местных крестьян.
К этому году кроме выше названных построек появилось два трактирных заведения, две винных лавки и хлебный магазин.
В списках населенных мест области войска Донского за 1905 год значится поселок Шабельский, Шабельской волости Ростовского округа при Азовском море, где числится дворов - 544, жителей: мужчин- 3861 человек, женщин- 2405 человек. Всего- 6266 человек.
В 1927 году на побережье Азовского моря появилась рыболовецкая бригада, в которую объединились бедные рыбаки. Руководить этой бригадой стал М.Е.Соколовский. На основе рыболовецкой бригады в 1929 году была создана и рыболовецкая артель. Артель получила название «Красный маяк». Позже она слилась с артелями «Вторая пятилетка» и имени Кирова. Новый рыбколхоз назвали именем Суворова
В 1880 году в селе открылась первая церковно – приходская школа. На обучение было принято 56 человек. Окончили школу всего 5 учеников. Первыми учителями были священник Аркадий Фадеевич Кащенко, его дочь Надежда Аркадьевна, а также дочь торговца Елена Иосифовна Соскова.
В 1909 году по инициативе старосты села Никифора Андреевича Соколовского на пожертвование односельчан было построено каменное здание школы.
В 1952 году школа стала называться средней общеобразовательной. Школа готовила шоферов, трактористов, животноводов.
Школа – интернат была организована в 1978 году. Первым директором был И.И. Кузёма. В школе обучались с 1 по 9-ый классы включительно.
В коррекционной школе большое внимание уделяется трудовой адаптации. После школы ребята получают специальности в профессионально-технических училищах. В школе работают кружки различной направленности: танцевальный, вокальный, спортивные и рукодельные.
В 1978 году была открыта детская музыкальная хоровая студия. В школе велось преподавание таких предметов, как сольфеджио, музыкальная грамота, музыкальная литература, хоровое пение. Велось обучение детей игре на музыкальных инструментах: фортепиано, аккордеон, баян, гитара. В настоящее время хоровая студия носит другое название - Детская школа искусств.
Первая больница в селе открылась в июне 1953 года, на территории, где сейчас находится интернат вспомогательной школы. Здесь же была и амбулатория, и прачечная, и кухня и кладовая. В новое здание по улице Демьяна Бедного больница была переведена в мае 1962 года. В 1965 году появился свой лаборант. В 1975 году открылся рентгеновский кабинет. В новой больнице был даже свой операционный зал.
Прошли многие десятилетия, прежде чем крестьяне села сумели выработать единые традиции, привычки, создать местный диалект. Но в чем они были всегда солидарны, так это в ненависти к самодурству и жестокости панов, их приказчиков и управляющих. Не раз шабельчане проявляли свой упрямый и не покорный характер. Вот несколько примеров из архивных документов. В июле 1861 года крестьяне в разгар уборочных работ отказались работать на помещика. По вызову пана Шабельского в село прибыла рота 2-го кавказского резервного батальона. Зачинщики были наказаны розгами. Каждый из них получил по 20 ударов. В 1905 году шабельчане снова показали свой характер. Вот что писал помощник начальника Донского жандармского управления в своем донесении: «24 ноября в 6 часов вечера крестьяне села Шабельского Глафировской волости Ростовского на Дону округа толпою до 150 человек ворвались в имение местного помещика Шабельского и произвели грабеж деревянной изгороди вокруг имения, разных вещей, хранившихся в сарае, вырубили деревья в саду имения, а в 3 часа ночи подожгли и разграбили все здания имения...». В апреле 1917 года шабельчане решительно заявили о своем бойкоте «Займа свободы» выпущенного Временным правительством для покрытия военных расходов. В резолюции общего собрания села они писали: объявляем бойкот займу рабства… Пусть временное правительство получит средства путем конфискации прибыли капиталистов, нажитой грабежом народа».
Из истории села нельзя выбросить годы революции и гражданской братоубийственной войны, когда одни шли за «веру, царя и Отечество», а другие за свободу от царского режима. Многие с радостью приняли советскую власть, за что и пострадали. Ворвавшиеся в село, белоказаки публично выпороли шомполами 12 активистов, а двух бывших матросов; Акима Алейникова и Емельяна Малюченко каратели расстреляли. Руководителей сельского совета Александра Сысоева и Ивана Марфенко вывезли за село и зверски казнили. В те годы более 200 человек ушло в Красную Армию. Они лихо рубились с белополяками в частях Думенко, Буденного, Кочубея и Жлобы. Некоторые не смирились с Советской властью и ушли за границу. Это было тяжелое время для многих судеб.
В государственном архиве за 1926 год значилось в селе Шабельское 604 двора и всего жителей 3443 человека, а уже при переписи за 1987 год жителей осталось 2707 человек, в том числе мужчин 1125 человек, женщин 1582 человека.
До 1947 года население села работало в основном в полеводстве, животноводстве, в рыболовецком колхозе и рыбу перерабатывающем цехе. В сельском хозяйстве трудились от ранней зори до позднего вечера. Почти каждый житель села держал крупный рогатый скот, свиней, овец, птицу, приусадебный участок, который требовал ухода и обработки. Это приходилось делать до работы в колхозе, и после работы. Выращенную живность осенью возили морем на лодках на продажу на рынках в городах Мариуполь, Таганрог, Ейск, а на вырученные деньги одевали себя и детей, занимались индивидуальным строительством. Это было до 1941 года. А, начиная с 1950 года, шабельчане работали с 8 часов утра и до 17 часов вечера. Говоря об уменьшении населения села нужно напомнить о Великой отечественной войне 1941-1945 годов. Из села ушло более 1000 человек защищать свою Родину от фашизма, а не вернулось 492 человека, почти каждый второй отдали жизнь за Родину.
В 1987 был построен музей по решению общего собрания колхозников и оборудован за средства членов колхоза «Приморский». Инициатором его создания был ветеран войны и труда Ф.С.Петренко. Сейчас музей перенесен в большой административный зал колхоза.
В настоящее время (на 1 января 2015 года) числится 985 дворов, 16 улиц, проживает 2623 человека, из них 1363 женщин и 1260 мужчин. За этот год родилось 15 малышей, умерло 29 человек, ушло в армию 7 парней.
Площадь Шабельского сельского поселения составляет 223 га. В нашем селе находятся: общеобразовательная школа, школа – интернат, Детская школа искусств, больница, поликлиника, профилакторий, детский сад, Дом Культуры, пограничная застава, 3 библиотеки: сельская и 2 школьных, сельский музей, узел связи, аптека, сберегательная касса,
13 магазинов, кафе, почта, 2 колхоза,
В СХК (рыбколхозе) «Имени Суворова» люди занимаются рыболовством, а в колхозе ЗАО «Приморское» занимаются посевами и сбором зерновых культур.
1.2 Методы сбора диалектного материала
Известно, что объективность и достоверность собранных лексических единиц напрямую зависит от методов их сбора. Современная диалектология базируется на достижениях отечественных диалектологов, выработавших принципы сбора и приемы обработки языкового материала. Это работы Р.И. Аванесова, О.И. Блиновой, Т.С. Коготковой, Б.А. Ларина И.А. Оссовецкого, И.А. Попова. Основным методом сбора лексического материала в данной работе является включение в языковое существование. Село Шабельское – родина автора настоящего исследования, который живёт среди носителей говора, имеет доверительные отношения со многими из информантов, вследствие чего общение с ними сопровождалось психологической контактностью. Термин включение в языковое существование имеет ряд синонимов. Так, И.А. Оссовецкий в связи с полевой работой в деревне Деулино назвал данную методику изучения и фиксации лексики методом сосуществования [СД 1969, с. 27], В.П. Тимофеев – методом соучастия [ДСЛ 1971, с. 7]. Вслед за Т.С. Коготковой считаем словосочетание включение в языковое существование более удачным вследствие выражения в нем идеи именно языкового контактирования [Коготкова 1979]. Метод языкового существования зародился в Японии в рамках школы языкового существования. Это ведущее направление японской лингвистики сложилось в конце 1940 – начале 1950-х гг. Теоретической основой школы стала концепция Мотоки Токиэда (1900–1967), которая была изложена в книге «Основы японского языкознания» (Kokugogaku-genron, 1941). Токиэда подчеркивал, что язык – не абстрактная система, а субъективная деятельность человека, не существующая вне человека. Ученый разграничивал две точки зрения на язык: точку зрения субъекта (носителя языка) и точку зрения внешнего наблюдателя. Токиэда призывал основываться на представлениях носителя языка при его изучении. Исходным пунктом теоретических основ языкового существования является учение о языковом акте, который определяется как социально-привычное действие человека, состоящее в выражении с помощью языковых знаков мыслей и чувств и в понимании этого выражения [Иркутская…; Википедия…]. Именно метод языкового существования стал для нас приоритетным при сборе диалектного материала.
В России начало теории языкового существования как специального вопроса лингвистики было положено академиком Н.И. Конрадом в его известной работе "О языковом существовании" [Конрад 1959]. Исследователь показал, что в рамках японской филологической науки сложилась некая особая область знания: "...речь идет не о языке как таковом, а о языковом существовании человека, то есть об одной из форм человеческого существования вообще" [Конрад 1959, с. 7]. Следовательно, термин "языковое существование" подразумевает прежде всего жизнь человека в одном из ее социальных проявлений – в языке. При этом язык как проявление этой жизни составляет одно из необходимых условий существования человека. Таким образом, "языковое существование" понимается как бытие человека, проявляющееся в его действиях, связанных с речевым общением, которые и составляют полноценность человеческой жизни и противопоставляют его как существо социальное животному миру. В этом термине исходным является не понятие языка, что было бы естественным для европейской лингвистики, а идея жизни человека [Неверов 2005]. Метод включения в языковое существование представляет собой постоянное или временное проживание в языковой среде, включение наблюдателей диалекта в языковое существование той или иной социальной общности (носителей диалекта) или одного индивида, психологический контакт, доверительность общения, это есть подлинная речевая деятельность, а для собирателя большое значение имеет как раз непосредственное участие в речевом акте. Эффективность метода предопределена активно-действенным отношением к разным видам деятельности станичников, проникновением во все стороны жизни, которая протекает буквально на глазах, знанием общей внеязыковой ситуации, а также постоянным контролем за течением живой речи. Метод включения в языковое существование невозможен без долговременного пребывания в среде диалектоносителей, отсюда вытекает естественное долговременное наблюдение за словоупотреблением, что позволяет наиболее адекватно фиксировать живую разговорную речь носителей говора без неизбежного насилия над ней, сопровождающего ее фиксацию, например, при прямом опросе.
В качестве вспомогательных при сборе диалектного материала применялись такие частные методы, как наблюдение, опрос, беседа, анкетирование и интервью.
Наблюдение – это древнейший метод диагностики, с помощью которого можно получить обширную информацию. При наблюдении не требуется согласия со стороны наблюдаемых. Нами применялось как включенное наблюдение, когда диалектолог сам становится непосредственным участником наблюдения, так и невключенное – со стороны [ср. Беликов, Крысин 2001, с. 282–285]. В зависимости от поставленных задач наблюдение носило поисковый или конкретный, то есть строго направленный характер. Цель поискового наблюдения – получить наиболее полное описание лексической системы говора села Шабельское. Поисковое наблюдение проводилось на начальном этапе исследования. Цель конкретного, направленного наблюдения – отбор нужных фактов, данный метод использовался на разных этапах сбора материала.
Одна из разновидностей наблюдения – метод самонаблюдения. Использовать его могут люди, которые сами в какой-то степени являются носителями говора. Тот факт, что автор исследования – «пассивный» носитель говора села Шабельское, позволил выявить в ряде случаев диалектные ЛСВ у лексем литературного языка, а также записать лексические единицы, используемые в семейном общении. Метод самонаблюдения также использовался жителями станицы, имеющими высшее и среднее специальное образование, которые предоставили целые словники диалектизмов, составленные ими по памяти. Бесспорно, данный метод имеет отдельные недостатки: такой собиратель не фиксирует некоторые слова и выражения, поскольку привык к ним до такой степени, что не замечает их диалектного происхождения; подобные записи не содержат контекстов, дающих важную информацию о бытовании слова.
Важным при сборе информации для диссертационного исследования был метод прямой постановки вопроса. В результате многолетней практики и изучения теории социологических и лингвистических опросов диалектологами выработаны его правила и приемы [Грушин 1967, Сенина 1988]. Указанный метод успешно применялся при сборе лексического материала, в частности, когда речь шла о названии различных предметов и вещей сельского обихода при непосредственном ознакомлении с этими реалиями. К тому же, слушая и записывая диалектную речь, мы ставили своей целью составить представление о системе говора данной станицы в целом и о лексическом уровне этой системы в частности. Если же ограничиваться лишь фиксацией спонтанной речи, то велика вероятность, с одной стороны, получения случайных, не типичных для системы фактов, а с другой – пропуска существенных фрагментов данной системы. Тем более что необходимо не только обнаружить отдельные факты, но и выявить и описать их отношения друг с другом, проследить динамику в пределах системы. Получить такую информацию можно только с помощью целенаправленного опроса.
Цели прямого опроса – установить значения местных лексических единиц – были вполне понятны информантам, в большинстве своем они охотно отвечали на вопросы, к тому же многие устаревшие слова рождали воспоминания о прежнем быте, о людях, живших ранее, об истории села, а эти темы привносили новые, ныне неактуальные единицы. Прямой опрос важен и в том отношении, что дает представление о способах толкования слов, которые избирают сами говорящие, часто полуграмотные (подробный анализ способов толкований значений слов информантами см. [Сенина 1988]). К тому же диалектоносители, объясняя значения лексем при прямом опросе, попутно сообщали сведения о происхождении слов, о временной перспективе их употребления, об экспрессивной окраске, о речевой ситуации, в которой возможно употребить единицу. Метод опроса, основанный на грамотно спланированной программе и отборе информантов, оказался весьма рациональным, поскольку позволил в сравнительно короткое время при работе с опрашиваемыми судить о состоянии и тенденциях развития языковых процессов в изучаемом говоре. Важное достоинство опроса – широта охвата разнообразнейших сфер жизни диалектоносителей и, соответственно, разнообразие получаемого языкового материала. В основе данного метода сбора материала, как известно, лежит совокупность предлагаемых вопросов, ответы на которые и образуют необходимую информацию. Нами использовались программы-вопросники, разработанные для ЛАРНГ (темы «Природа», «Человек», «Материальная культура», «Духовная культура», «Пища» и др.), составленные нами анкеты, а также планы бесед.
На успешность опроса, бесспорно, влияла ситуация общения, условия, которые складывались из житейских обстоятельств, эмоциональных состояний информантов, их обычаев и традиций, представлений. Согласно классическим требованиям к опросу для получения достоверных данных необходимо, чтобы опрашиваемый воспринял нужную информацию, правильно понял ее, смог вспомнить, если это требуется, о каких-то событиях прошлого, сформулировал ответ, смог адекватно выразить его в словах. Со своей стороны мы старались обеспечивать нейтральность (объективность) своего поведения и формулировок вопросов. Это очень важное требование, поскольку языковое сознание современных носителей диалекта очень высоко: они воспринимают литературный, «городской» язык как «правильный», «истинно русский», считают его более престижным по сравнению со своим говором. Поэтому, как правило, информанты стеснялись, не желали показаться «темными», неграмотными, в результате чего старались употреблять «более правильные» формы, слова, вообще говорить не так, как обычно. Чтобы избежать этого или хотя бы свести к минимуму, мы старались подготовить человека к беседе: объяснить содержание нашей работы в целом, цель общения, а затем, используя наводящие и контактные вопросы, плавно перейти к теме прямого опроса. Минусом данного метода является то обстоятельство, что с его помощью можно собирать главным образом лексику с конкретным значением. Поэтому при сборе диалектного материала прямой опрос сочетался с методом тематических бесед и методом наводящих вопросов, достоинство которых заключается в возможности получить более надежные результаты.
В работе использованы сведения, полученные в результате экспедиционного обследования говора села Шабельское, которое проводилось в рамках диалектологической практики студентов филологического факультета КУбГу в июле 2012 года под руководством доцента кафедры современного русского языка О.Г.Борисовой и старшего преподавателя Л.Ю.Костиной. Прямой, или полевой, метод предполагает сбор материала самим исследователем непосредственно на месте, в полевых условиях. Он дает возможность на местности не только собирать, классифицировать диалектные явления, но и обеспечивает полноту и неоднократную проверку отобранных фактов.
Применение разнообразных методов сбора диалектного материала позволило собрать достаточно интересный в диалектологическом отношении материал.
1.3 Интровертный словарь говора как источник диалектного материала
Одним из источников диалектного материала послужил диалектный словарь, составленный учащимися 7-х классов COШ № 11 с. Шабельского под руководством учителя русского языка и литера туры Людмилы Ивановны Петренко в 2005 г. Его подробный анализ представлен О.Г.Борисовой и Л.Ю.Костиной в статье «Интровертный словарь как особый тип диалектного словаря» [Борисова, Костина 2013, с. 53-61]. Целью этой статьи являлся анализ интровертного «Словаря диалектных слов села Шабельское Щербиновского района Краснодарского края», который был передан им в июле 2012 г. во время полевой экспедиции в Щербиновский район, проводимой со студентами филологического факультета Кубанского государственного университета в рамках диалектологической практики.
Борисова О.Г. и Костина Л.Ю. считают, что наблюдение над говором населенного пункта, с. Шабельского, посредством лексикографирования диалектного лексикона отдельных семей их членами приводит к созданию особого рода словариков. Такой тип словарей диалектологи называют интровертным — внутринаправленным, что подчеркивает особенность работы над ним, которая ведется не профессиональным лингвистом, а пред ставителями диалектного языкового сообщества, то есть фиксация и описание диалектной лексики осуществляются как бы изнутри, а не извне.
В словаре зафиксировано 772 лексические единицы и 7 устойчивых выражений, расположенных в алфавитном порядке, хотя иногда наблюдается нару шение алфавитного принципа. Каждая словарная статья включает в себя заголовочную лексическую единицу и толкование. Граммати ческие пометы отсутствуют, ударение проставлено не во всех сло ва. Учёные отмечают, что в подаче заголовочных слов наблюдается разнобой.
Диалектологи полагают, что лексикографическая презентация диалектного ма териала требует унификации. Однако это не умаляет значения про деланной школьниками и учителем Л. И. Петренко работы. Сам словник, его толкующая часть вызывают несомненный интерес при изучении говора с. Шабельское. Словарь включает разнообраз ные тематические группы слов, самые наполненные из которых отражают хозяйственную деятельность, быт, характеристику чело века, постройки, пищу и напитки, животных и птиц, растения и плоды, рыболовецкую лексику.
Основной корпус единиц составляют лексические диалектизмы и структурные варианты слов литературного языка. Среди них много слов украинского языка, что объясняется украинской языковой основой говора села Шабельское.
Диалектологи отмечают в словарике и семантические варианты общерусских слов. Диалектизмы этого типа могут быть более близкими и бо лее отдаленными по отношению к значениям соответственных слов литературного языка. На тот факт, что фиксация более близких семантических диалектизмов именно в силу неотчетливой разницы с литературными, единицами является затруднительной, обращали внимание многие диалектологи [ср. Сороколетов, Кузнецова 1987]. Намного легче обнаружить слова, семантика которых «наглядно» Отличается от значений литературного слова. Для интровертного со бирателя проблема выделения семантических диалектизмов осложняется еще и тем, что внешний «литературный» облик слова может «затемнить» его внутреннее, диалектное, содержание. В этом случае помогает языковое чутье, благодаря которому составителя ми анализируемого словарика были зарегистрированы диалектные ЛСВ у общерусских слов.
Анализ словника продемонстрировал преобладающее числo моносемичных диалектизмов. Полисеманты составляют лишь незначительную часть. Немногочисленны также и устойчивые выражения.
Учёные - диалектологи подчёркивают, что представленное в словаре семантическое описание лексических единиц— это только начальный этап их лексикографирования. Дальнейшую обработку собранного материала следует продолжить лексикографу. Однако ценность словарика, составлен ного школьниками села Шабельское и их учителем, не вызывает со мнений. Такие словарики определенно вносят свой вклад в изуче ние говора отдельного населенного пункта. Впрочем, интровертные словари полезны не только в диалектологическом плане. Их состав ление развивает у учащихся языковое чутье, формирует навыки на блюдения над звучащей речью, помогает дифференцировать в ней литературное и диалектное. Интровертные словарики имеют так же большое значение в воспитательном плане: в процессе работы над ними упрочивается связь поколений, формируется уважитель ное отношение к материнскому языку своих предков, а через него уважение и интерес к прошлому и настоящему своей малой родины.
1.4 Характеристика информантов
Как отмечают многие исследователи, современные говоры по своему составу неоднородны и не представляют уже собственно диалектных разновидностей. В них имеется ряд характерных форм литературного языка и просторечья, элементов профессионального и делового стилей. Все они находятся в закономерном соотношении с диалектными словоформами, которые в той или иной мере употребляются при общении. Наблюдения специалистов показывают, что соотносительные элементы взаимовлияющих в говоре систем неодинаково реализуются в речи разных социальных групп. На эту существенную особенность указал ещё Р.И. Аванесов. Основываясь на исследованиях 1930-1940-х годов, учёный выделил два основных типа диалектной речи: «язык той части населения, которая не испытала заметного влияния общенационального языка или испытала его в наименьшей степени» и говор «передовых сельских кругов…, который более или менее приближается к нормам общественного языка» [Аванесов 1949, с. 27].
Волгоградский профессор Л.М. Орлов в своих работах, написанных в более позднее время, убедительно доказал, что внутри общей системы говора выделяются три частные подсистемы, которые учёный условно обозначает как типы Д (диалект), Л (близкий к литературному языку) и С (средний) [Орлов 1968, с. 156].
Первый тип (Д) содержит все сохраняющиеся черты территориального диалекта-основы и представлен речью старшего поколения.
Второй (Л) представляет тип речи, близкой к литературной и во многом совпадающей с ней. Образцом этого типа служит речь работников культуры и образования, а также молодых людей и подростков.
В третьем, среднем типе (С), в наиболее полном виде обнаруживается соединение элементов диалекта и литературного языка. Тип (С) свойственен представителям сельского хозяйства и служащим.
По отношению к владению языком и традиционной устной культурой жителей рассматриваемой нами станицы можно также разделить на три возрастные группы: людей зрелого и пожилого возраста (45 лет и старше), молодого и среднего возраста (25–45 лет), детей и подростков. Разумеется, это деление условно, однако, можно заметить ряд особенностей, связанных с этими группами.
Представители старшего поколения являются хранителями многих жанров традиционной словесной народной культуры, песенной и прозаической, знатоками свадебного, крестильного и других обрядов, носителями мифологических верований и представлений. Кроме того, им (особенно женщинам) известен большой пласт обрядовых песен и причитаний.
Среднее поколение довольно хорошо владеет диалектом, однако литературный язык считает приоритетным, и это поколение является двуязычным. Представители среднего поколения также владеют некоторыми формами традиционного фольклора, им известен репертуар песен и обрядов, но они используют его крайне редко, привнося в них существенные изменения.
Для младшего поколения говор является приложением к литературному языку. Диалектные слова понимают практически все дети, но в беседе стараются их не использовать.
Проведенные многочисленные исследования свидетельствуют о всё большем сужении круга носителей чистого диалекта и о появлении смешанных форм диалектной речи – полудиалекта (см. например, Л.И. Баранникова, Т.С. Коготкова, А.Н. Соколова), региолекта (см. А.С. Герд).
Информантами послужили коренные жители села Шабельское:
Таблица 2 – Информанты
|
№ п/п
|
Фамилия, имя, отчество
|
Год рождения
|
|
1
|
Голубничая Валентина Петровна
|
1936 г.р.
|
|
2
|
Кирпун Василий Григорьевич
|
1929 г.р.
|
|
4
|
Козаченко Мария Ивановна
|
1924 г.р.
|
|
5
|
Колесникова Александра Егоровна
|
1924 г.р.
|
|
6
|
Москаленко Ольга Степановна
|
1924 г.р.
|
|
7
|
Семенченко Анна Варфоломеевна
|
1923 г.р.
|
|
8
|
Семенченко Лидия Алексеевна
|
1936 г.р.
|
|
9
|
Семенченко Пётр Андреевич
|
1931 г.р.
|
|
10
|
Соловьева Александра Ивановна
|
1932 г.р.
|
|
11
|
Ханина Людмила Анатольевна
|
1959 г.р.
|
ВЫВОДЫ
Село Шабельское было основано в 1783 году отставным майором Дмитрием Васильевичем Змеевым на десять лет раньше заселения Кубани черноморскими казаками. После смерти помещика село стало называться Шабельским по фамилии нового хозяина. Оно заселялось не только жителями центральной России. Начиная с 1820 года здесь поселялись и запорожские казаки, которых императрица Екатерина вторая прислала для охраны южных границ. Прошли многие десятилетия, прежде чем крестьяне села сумели выработать единые традиции, привычки, создать местный диалект. Из истории села нельзя выбросить годы революции и гражданской войны, когда одни шли за «веру, царя и Отечество», а другие за свободу от царского режима. Говоря об уменьшении населения села, нужно напомнить о Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Из села ушло более 1000 человек защищать свою Родину от фашизма, а не вернулось 492 человека. В настоящее время (на 1 января 2015 года) в селе числится 985 дворов, 17 улиц, проживает 2623 человека, из них 1363 женщин и 1260 мужчин
Основным методом сбора лексического материала в данной работе является включение в языковое существование. Село Шабельское – родина автора настоящего исследования, который живёт среди носителей говора, имеет доверительные отношения со многими из информантов, вследствие чего общение с ними сопровождалось психологической контактностью. В качестве вспомогательных при сборе диалектного материала применялись такие частные методы, как наблюдение, опрос, беседа, анкетирование и интервью. Применение разнообразных методов сбора диалектного материала позволило собрать достаточно интересный в диалектологическом отношении материал.
Одним из источников диалектного материала послужил диалектный словарь, составленный учащимися 7-х классов COШ № 11 с. Шабельского под руководством учителя русского языка и литера туры Людмилы Ивановны Петренко в 2005 г. Такой тип словарей диалектологи называют интровертным — внутринаправленным, что подчеркивает особенность работы над ним, которая ведется не профессиональным лингвистом, а представителями диалектного языкового сообщества, то есть фиксация и описание диалектной лексики осуществляются как бы изнутри, а не извне. В словаре зафиксировано 772 лексические единицы и 7 устойчивых выражений, Словарь включает разнообразные тематические группы слов, наиболее наполненные из которых отражают хозяйственную деятельность, быт, характеристику человека, постройки, пищу и напитки, животных и птиц, растения и плоды, рыболовецкую лексику. Основной корпус единиц в интровертном словаре составляют лексические диалектизмы и структурные варианты слов литературного языка. Среди них много слов украинского языка, что объясняется украинской языковой основой говора села Шабельское.
В работе использовались данные диалектологической экспедиции студентов филологического факультета (июль 2012 г.). Информантами послужили представители разных возрастных категорий: самым пожилым информатором оказалась Семенченко А.В. (1923 г.р.), Козаченко М.И., Колесникова А.Е. и Москаленко О.С.(1924 г.р.), Кирпун В.Г. (1929 г.р.), Семенченко П.А.(1931 г.р.), Соловьёва А.И.-(1932г.р.), Голубничая В.П. и Семенченко Л.А. (1936г.р.), Ханина Л.А.(1959г.р.)
2 Диалектная лексика говора села Шабельское в тематическом и структурно-типологическом аспекте
2.1 Общая характеристика кубанских говоров
Общая характеристика кубанских говоров представлена в книге «Кубанские станицы: этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани» в главе Говоры (1967г.). Авторы Е.Ф. Тарасенко и Е.П. Шейнина, преподаватели Кубанского университета, считают, что кубанский русский диалект - типичный диалект южнорусского наречия, однако его нельзя отнести ни к одной известной подгруппе южнорусского наречия: в нем есть свои особенности, которые ясно ощущает местное население, называя его “кубанским языком”, “казачьим языком” [Тарасенко, Шейнина1967, с. 38-53] .
Заселение кубанских земель ведёт начало с 1710 года, когда сюда направились некрасовские казаки численностью до 10 тысяч человек – выходцы с Дона, старообрядцы-поповцы, участники восстания Кондратия Булавина. Однако уже с 1740 года и в последующие десятилетия, чтобы избежать притеснений царского правительства, некрасовцы переселяются общинами в район Добруджи, между нижним течением Дуная и побережьем Черного моря, и в Малую Азию, на территорию Турции. С конца XVIII века на Кубани начинают формироваться украинская, русская этнографические группы – черноморское и линейное казачество. Их основу составили запорожские и донские казаки и крестьяне южнорусских и украинских губерний, переселенные сюда для несения службы и освоения свободных земель. Последующие взаимодействия этих групп, образование в 1860 году Кубанской области и Кубанского казачьего войска привели к возникновению особого субэтноса – кубанского казачества.
С этого момента начинается история формирования кубанских говоров. Особенности кубанских говоров, как с южнорусской, так и с украинской языковой основой неоднократно отмечали исследователи, изучавшие живую речь кубанских казаков (Р.Д. Кузнецова, Е.В. Скорлуповская, Е.Ф. Тарасенкова, В.А. Фроловская, В.П. Чалов, М.Н. Шабалин, Е.П. Шейнина). Южнорусский диалект на Кубани сложился в основном на востоке и юго-востоке края. Этот говор распространен к северу и востоку от реки Кубань, вверх по её течению, начиная от станицы Воронежской. Сюда относятся и поселения между Кубанью и Лабой. Говоры с украинской основой сформировались главным образом в черноморских станицах, в западной и юго-западной частях края.
Структура кубанских говоров сложна не только в силу многообразия смешанных в них элементов, но ещё и потому, что система их, не успев окончательно оформиться, стала претерпевать заметные изменения и усложнения под воздействием русского литературного языка.
Кубанский русский диалект, справедливо отмечают исследователи, трудно соотнести с известными подгруппами южнорусского наречия, поскольку в нём есть свои особенности, которые ясно ощущает местное население, называя его «кубанским языком», «казачьим языком» [Кубанские станицы 1967, с. 39].
Кубанские говоры с украинской основой обнаруживают большое сходство с украинскими диалектами средней части Приднепровья. Отчетливо прослеживаются на Кубани контуры юго-восточного наречия украинского языка в целом [Матвеев 1995, с. 310].
Взаимодействуя, говоры с южнорусской и с украинской основой претерпели значительные изменения. Как отмечают ученые, если в воронежских переселенческих говорах в процессе встречи русских и украинских диалектов русские редко воспринимали из украинского элементы фонетического порядка, то о кубанских говорах с южнорусской основой этого сказать нельзя [Матвеев 1985, с. 311].
Наиболее устойчивой фонетической особенностью кубанского русского диалекта, возникшей в результате украинского влияния, является развившаяся твёрдость фонемы <р> в положении перед гласными переднего ряда [е], [и] [Кубанские станицы 1967, с. 41].
Из полтавско-киевского диалекта в кубанские говоры проникло и стойко держится произношение долгих мягких переднеязычковых звуков, образованных вследствие ассимиляции <j> – плття, свиння. Встречается произношение [у] вместо [о] перед слогом с [у] – учкур, угудина.
В грамматической системе говора под влиянием украинского диалекта сложились следующие закономерности:
1) у существительных в творительном падеже множественного числа наряду с окончанием -ами распространено окончание -амы (кабакмы, казакмы);
2) глагольные суффиксы -ива/-ыва, -ова/-ева заменены суффиксами
-ова/-ува (танцювлы, восптувалы);
3) шире, чем в литературном языке, распространена форма существительных 2-го склонения в предложном падеже с флексией -у (в март);
4) при глаголах движения употребляется предлог с существительным в родительном падеже вместо предлога к- с дательным падежом (идть д шклы);
5) предлог по- с предложным падежом множественного числа с глаголами любого значения (живть п станцах) [Кубанские станицы 1967, с. 41].
В условиях Кубани в украинском наречии под воздействием южнорусского также наблюдаются некоторые изменения, например, звук [ф] заменился сочетанием [хв] или [х] (хвхурные, тхли). Мягкое произношение [ц] (спидныця) стало звучать во многих станицах твердо: огурцы, станцы. Если в украинском языке согласные звуки перед [и], [е] – твёрдые, то на Кубани были колебания: принц и прынц. Часто встречается несвойственный говорам украинского языка переход [э] в [о] под ударением перед твёрдыми согласными (овёс, мёд). [Кубанские станицы 1967, с. 43].
Местный историк и этнограф О.В. Матвеев в статье «Диалекты и говоры» писал: «Казаки линейных и закубанских станиц кроме южного говора знали в какой-то мере и украинский язык и пользовались при передаче чужой речи, исполняя произведения устного народного творчества, для выражения насмешки, иронии (жть на дурныцю, бгал як скажнный) [Матвеев 1985, с. 311].
Этому способствовало не только живое общение между русской и украинской этнографическими группами казачества, близость языков, но и влияние фольклора. Наблюдается такая закономерность: обладая большей устойчивостью, фонетическая и грамматическая системы имеют большие различия по говорам, лексические процессы, будучи более динамичными, в разных говорах обнаруживают много общего. За счёт обоих говоров в кубанском диалекте образовался единый общекубанский лексический пласт [Кубанские станицы 1967, с. 45].
Устойчивые слова связаны с местными условиями быта, производственной деятельностью населения: отгны – ‘выгон скота в горы на зимние пастбища’; бедрка – ‘двухколесная одноколка’ и другие.
Некоторые слова устойчиво сохраняются благодаря их общеупотребительности. Большинство этих слов известно во всех южнорусских говорах. Общими для всех современных говоров Кубани являются некоторые распространенные южнорусские и украинские слова: баз – ‘открытый загон для скота’; чувл – ‘мешок’; худба – ‘скотина’.
Общей является и богатая промысловая терминология. Например, в говоре существует множество слов для обозначения рыб разных сортов, возраста и цвета: силявка – ‘молодь рыбы’; сла – ‘судак’, подслок – ‘небольшой судак’, маран – ‘сазан’. Иногда можно встретить сразу несколько названий для одной и той же породы рыб: киляк – клипц – подлщик.
Наконец, устойчиво держатся термины, связанные с личным хозяйством: саж – ‘сарай для свиней’; спка – ‘тяпка’; пидбрка – ‘широкая лопата’.
Живуча в говорах украинская или возникшая на основе украинской фразеология: шукть вчершнего дня; на дурныцю.
Устойчивы в говорах и украинские слова, имеющие экспрессивный характер: варнякать – ‘ворчать, повторять одно и то же’; гундть – ‘постоянно жаловаться на что-то’.
Вместе с тем наблюдается процесс выпадения из речи населения определенных лексических пластов. Так, исследователи отмечают исчезновение из употребления слов, отражающих военный быт казачества: односмы – ‘однополчане’; спрва – ‘снаряжение казака в поход’; слова и фразеологизмы, связанные со старыми земельными и общественными отношениями в станицах: запльный клин – ‘земля, которой наделяли подростков’; юрт – ‘земельный надел станицы’ [Кубанские станицы 1967, с. 47].
Не употребляются широко, как раньше, слова-термины, обозначавшие орудия труда и предметы быта, вышедшие из употребления, – цеп, каток, рало, серп, коса. Стали восприниматься как архаические термины, связанные со старинной одеждой, с ручным ткацким производством и другими домашними ремёслами. Всё больше уходит из употребления терминология, относящаяся к различным верованиям, обрядам [Кубанские станицы 1967, с. 47].
Процесс архаизации лексики протекает довольно быстро, причем степень этой архаизации разная для различных лексических слоёв и возрастных групп. Так, в говоре наблюдается вытеснение слов украинского происхождения русскими словами. Например, редко скажут коваль, обычно произнесут кузнец; не бниться, а мыться. Но выпадает из лексики говоров, как из литературного языка, значительно меньше, чем вливается в неё. Новых слов создаётся в диалектах немного, строятся он по общенародным словообразовательным моделям: плюшка – ‘короткое пальто из плюша’; водянка – ‘бочка для воды’; матршка – ‘платок’ [Кубанские станицы 1967, с. 48].
Как отмечают исследователи, на Кубани, как и в других районах, наблюдается процесс постепенного сближения диалектной лексики с литературным языком. Продуктивность, способы и характер проникновения русской литературной лексики в говоры разнообразны:
- Попадая в говоры, литературные слова образуют вместе с диалектными параллельные ряды синонимов: болото – багн, стриженный – голомзый, варежки – вязёнки.
- Литературные слова в говорах переосмысливаются, сужают своё значение: скатерть употребляется для обозначения скатерти только фабричного производства; семечки – подсолнух.
- За счет литературных слов возникают семантические диалектизмы: полотно – ‘острая часть косы’; вагон – ‘рама, на которой сушат табак’; программа – ‘веялка’ и др.
Проникновение литературных слов в говоры, «столкновение» их с чисто диалектными лексическими единицами, принадлежащими разным говорам, порождает разнообразные процессы в лексической системе кубанских говоров, различные взаимоотношения между лексическими пластами. Например, в образовавшиеся параллельные ряды входят слова украинских говоров и южнорусских, сосуществуя не только в одном говоре, но и в речи одного и того же лица, причем в один параллельный ряд может входить значительное количество слов. Параллельные ряды составляют:
1. Слова русские литературные и южнорусские диалектные: волк – бирюк, помидоры – красненькие, баран – валушк, змея – козля, дорожка – стёжка.
Слова диалектные украинские и русские: жлкто, выварка – ‘кадка, в которой парят бельё’; загта, плетнь – ‘забор из всякого бурьяна и соломы’; кабк – тыква; бузивок – телёнок; балбушка – пышка.
2. Южновеликорусские и украинские: валк – прник, утирльник – рушнк, потолк – горыще, кчет – пвень.
3. Слова различных говоров южновеликорусского диалекта: бесда - гулянка, земь – чёрный пол, зактка – котушк, аткль – аткль.
4. Украинские литературные и русские литературные: хмра – тча, чять – слышать, шукть – звать, худба – скотна.
Дублетные слова обычно долго держатся в говоре, они вытесняются или переосмысляются, переходя в разряд синонимов. Так, почти выпали из речи дублеты: трап – чердак, члядь – родственники, букнка – ставня, тнок - корогд, матузк – верёвка, моглки – гробк.
Стилистические синонимы отличаются своей экспрессией: глаза - бньки (фамильярный оттенок), упрашивать – клындать (пренебрежительный), толкать – пхать (вульг.), разбойники – разбышки (бранное), рот – ховло (жарг.), лицо – срло (жарг.), отец – пахн (вульг.) и пр.
В синонимический ряд входят слова литературные и диалектные, которые перестают быть дублетами: диалектные слова воспринимаются населением как очень обыденные, сниженные, «некультурные», а литературные считаются правильными, «культурными», торжественными («Одонки говорили, а сычас скирды; курнь балагном называють, энта мужичча слова; теплшка – кухня; теперь эта лучча – кухня»).
Для кубанских говоров характерна вариантность – словообразовательная, грамматическая, фонетическая, акцентологическая (старовна – старин; побёг – побежл; тоже – тжить; идти – иттть; сострен – построен; посидлки – сидлки; испрчена – спрчена; дрюк – дрючк; битльница – битльник).
Образование синонимов из параллельных рядов связано с переосмыслением слов различных пластов лексики: диалектной русской, украинской, литературной. Один из важнейших процессов, свидетельствующих о перестройке лексической системы – переосмысление диалектных и литературных слов в русских говорах.
Так, некоторые слова южно великорусского говора в кубанском диалекте изменили свое значение, например в донском лотк – ‘квашня’, в кубанском – ‘корыто для замешивания теста’; в донском закулмить – ‘закутаться’, в кубанском – ‘сделать кое-как’.
Процесс переосмысления диалектических слов усилился в связи с воздействием литературного языка. Семантические диалектизмы утрачивают своё диалектное значение и приобретают свойственное литературному: лица в диалекте обозначало гулянье молодёжи и место гулянья, а улицу называли перелком. Сейчас лица всё чаще употребляется в литературном значении.
В литературных словах, попавших в говор, также намечаются семантические сдвиги, происходит как бы двусторонний процесс: влияя на диалектные слова, они сами иногда подвергаются переосмыслению. Такие взаимоотношения между диалектными и литературными словами обычно вызваны изменениями в быту, в производственных и общественных отношениях населения. За последнее время, когда свекла стала сырьем для местных сахарных заводов, слово буряк обозначает только столовую свеклу, а сахарную называют свекл, диалектное же его значение – «листья свеклы» - выходит из употребления.
Носители традиционного говора в повседневной жизни подчас пользуются диалектными словами, но их литературные параллели и синонимы находятся в пассивном словарном запасе. В определенных условиях – в беседе с людьми, владеющими литературной речью, в официальных выступлениях, при передаче чужой речи – они легко извлекаются из памяти.
Вместе с тем продолжают сохраняться определенные отличия диалектов с русской и украинской основой, возрастные отличия и особенности в речи различных социальных, профессиональных и культурно-бытовых слоёв кубанского казачества.
2.2 Характеристика говора села Шабельское
Зафиксированные диалектные тексты позволяют не только анализировать диалектную лексику, но и представить общую характеристику местного диалекта. Приведём отдельные рассказы диалектоносителей, записанные средствами малограмотного письма.
Москаленко Ольга Степановна, 1924 г.р.
Була у нас нэвистка. У войну осталось двое диток. Хозяин у нэй погыб на хронти, так и жылы мы, диток воспытувалы. Два братыка у мэнэ було. Потом у семдысят дэвятом году плэминыка збыло машиною насмэрть. Осталося трое дитэй. Одна тикэ взросла ужэ, а двое тикэ у школу пишлы. И оцэ з нымы усю жызнь колотюся. Бабушка умэрла- було два братыка. Там ужэ и братыкы помэрлы, и я одна осталася. Я старша була. Вообще на хронти булы старши братья и другый. Трое погыбло на хронти.
А щас правнучик школу закончив и пидэ поступать учица. Так и жылы и трудылысь и робылы. Пишла на пенсию у семдысят пятом году, четвэртого августа. А у октябри булы у внученькы двоняшкы. Так я их у садик отвэду, з садика прывэду. Гуляю, покупаю, покормлю, постираю – усэ на мини було.
З Грузии прывозылы внукив, тутачка вырослы. Одын издыв, усигда издыв. И вспомыналы як тут вырослы, як хлопци рослы.
Бабушка, бувало, хлиба напэчэ, и хлиб такый укусный.
Бильшыми ходылы на морэ, а тэпэр ногы нэ носять, тикэ дома. Проробыла ф колхози сорок лит. Уси робылы ф колхози. Папа умэр у сорок пэрвом, а мама ужэ и нэ помню, дивчата ужэ булы. Мама умэрла у скорости, и осталыся мы сами хозяювать.
Семенченко Пётр Андреевич, 1931 г.р.
У посёлки було два колхоза: колхоз «Втора Пятилетка» и «Будённый». «Втора пятилетка» находылась у пятнатцаты километрив от сила, там дэ хутор Мовчанивка. Ото там був колхоз. И мать там, ну вона работала на хверме дояркой и воны там пожызненно и жылы. Воны дома ны зналы. Я воспытувався тут, у бабки, дви бабки було: моей матэри бабка и моей бабки нэвистка, тожэ бабка и оцэ я з ными там воспытувався. Мэнэ бабка няньчила. Я скажу, як жэ вона мэнэ няньчила. Раньшэ, шо, вы жэ знаите, шо, вугля ны було, ны топылы ны вуглём, ны газу раньшэ ны було. Раньшэ собыралы бурьян там, коранду, потом оцэ тут стипь була, то, дэ щас вулыца, потом дэ щас пожарка, концэрный завод- усэ було стипь. И ото тут паслы коров. И ото бабка мини значить кажэ: «Я тэбэ няньчила», бэрэ менэ у хфартух, пацана, и собырае кизяки. Ну, навоз, коровляный. И ото у таком духи я воспытувався. Потом з двенацати лит я пишов робы ть. Робы в, мать робы ла на хверме, вона взяла туды и мэнэ. Зимой и литом я пас коз и коров, а по высни я воду качав цэбром. Коня водылы цэбром. Копкы коня и ото да вэрьёвки привьязувалы, по соломки я ото водыв коня, то було у сорок четьвэртом году.У сорок пьятом году я, мать сказала, буш пасты тэлят. Тэлят я пас на хферми. У сорок шыстом году я пас коров, а ужэ осинью на сорок сидьмый гот мэнэ послалы на курсы механизаторив в Еманский МТС. Мини було пятнацать лит як я став робыть на трахтори. Так я и робыв: утром устав, пишов от пустого котелка, та и вэчером прышов до пустого котелка, потому шо колы моей матэри ны було и исты то ничёго ны було и я ото пытався травой та бурьяном. Во время уборкы там пыклы нэвылычки таки пышкы. Уже уборка началась, там тожэ колосья мололы и пэклы. Если я вовремя ны прышов, значит мэни пышкы нымае. «Петя, тэби пышечкы нымае. Мы тиби завтра большэ спычем.» Петя завтра прышов, так як и всим. Так шо я можно сказать, от зари до зари голодом и пытався. Оце така, така моя судьба була. Потом я пишов у армию. Я думав шо у армии усэ хорошэ, и у армии я нычёго хорошэго ны бачив. Служыв я тры с половыной года. Прышов з армии, погуляв я, та жынывся. Родылося два сына. Ну, я поставыв пэрэд собою задачу, раз я таку судьбу прожыв, шо я хорошэго у жызни ны бачив, я начав тохда воспытать сынив и выучить их. Ну, цой цэли я достих, сынив я выучив. Сын у мэнэ одын робы в оту т у хозяйстви, у цом жэ колхози. Отут був колхоз «Прыморский», а щас ЗАО. Вин робыв главным энэргэтиком у хозяйстви и потом отож издил у командировки и у шестисят четвэртом году поихав у командировку у Ростов. З Ростова ихалы, водитель заснув, стукнувся у стоящий автобус и сына вхэкалы. И сына вбылы, нэма.
Я думав от сынив получу радость, буду гордыца сынамы. И так от сынив ничёго, ныякой радости нэ получив. Ну, другый у мэнэ сын. Другый сын тоже выучився на энэргетика, политехнический институт кончив, у Краснодари. Ну, вин там тоже невесту найшов, жынывся и пэрэихав у Темрюкскый раён, там и живэ. И я получив одиночество. Анушка, жына моя, у восьмом году изийшла из жызни, вона болила. Вот такой судьбой я прожыв.
Бутко Евгения Ивановна, 1932 г.
Бабушка усигда, деточка, знаеш, второго августа был Илья- празнык. У той празнык ходыла вона на ныз, брала ромашку, полевую петрушку, потом чибрэц, потом трава- душица. Оцэ бабушка собырала оти травы, на чирдаку сушила вси, а потом завар делала и отой чай мы пылы. Мы ны боли ли, у нас ны було, шо исть, як у вас. Мы оты ми тра вками и лэчи лыся. Зато мы босяка ката лыся на сугро бови. Выскакувалы босяком у платьи и з сугроба спускалыся. Як прыбижыш у хату, а топылы чим? Кирпычём, шо коровка какала, таки кизячкы налиплять, и цымы кизячкамы топылы. Покась я прибежусь з вулицы, ужэ печка-то холодна. Сидаю на трубу на ту и грию ногы. У нас децтвво очень хорошэ було. Но зато мы николы ны болилы, ны так, як вы. Уколы ны делалы нам. Болезни булы корь и тиф. И я, и сестрычка, и братык – мы болилы вси тифом. Я очень сыльно тяжола була, но выздоровила. Бабушка тилькы тымы травамы и лэчила, большэ нычим. Ликарствив ныякых у нэи ны було, однымы травамы нас лэчила, тэпэр вы нэ повирытэ. А илы шо мы? Як вэсна, начинают колосыкы, трава у нас така- калачик. И мы их илы. У ных таки милэньки-милэньки семечкы, и мы оцэ их нарвэм пучкы, сядэм у траву, обэрэм, поимо. Потом вэсна начинаеця, оришкы стипни за силом, мы пишлы рукамы нарылы и з грязёю, зусим, ны мыти, наилыся и пишлы гулять. Цэ ны як у вас стэрэлизовано, у нас було з зэмли. А ранкы, взяла пылякою засыпала и пишла, и здорова. А засыпалы шоб кров ны шла. Кров же идэ, а я так рукою вытэрла, да взяла засыпала и всё, побигла и ныхто ий, а вечёром чи больно, чи ны больно, ныхто тиби ны спросэ: «Ты баныла ногы?». Як ходыла, так и спать лягла. А подушкы набывалы, шо у нас во двори було: гусы, вутята, куры. Як заризала я курыцу, в воду вмочила, обскубла еи посли кипятка. Тоди скублы вручну. Поскубэш, а пирьячка собэрэш, а потом наволочка и подушка. И пэрына и подушка – усэ було з пирья. У нас ны було матраса. Ныхто нычим нэ обробляв. Ну, конешно, и клопив повно було, и блох, и вошей було повно. Вот на голови в волосях, бабушка як подывиця, повно. А купалыся в мори с головамы. Прышов, пурнув в воду – и всё. Так шо мы ны боялыся, шо у нас клопы: дурну кров выпывалы.
А в мори у нас судак та чабак водывся. Чабак - оцэ так рыба называеця, лещ- по-навучному, а по-нашыму- чабак. Таранка и чахня, а большэ- то и ны було. Чахня худа така, длинна. Нэ, вона нэ чахлая, вона хороша, а тильки костучок у нэй много, понимаеш, костлява така вона була. И чабак то як уловят, прынысуть, так вин такый жырный, и судак, а чахня у нас усигда худа. А осятры и бэлугы таки здорови булы. Цэ красна рыба, икру делалы чёрну. Рыба була повна еи, сколько еи було. Ловылы рыбакы, у ных брыгады рыбацки булы. Чулькы и селёдкы дужэ много було тожэ. Но вона тильке вэсною, а остальна рыба крухлый гот. И судак, и чабак, и чахня, и таранка- цэ крухлый гот.
Ханина Людмила Анатольевна, 1959 г.
Я, Ханина Людмыла Анатоливна, пятдысят дывятого года рождения. Хочу рассказать про свою бабушку Чупрына Матрону Яколявну. Родылася вона у тысяча дэвятсот двинацатом году. Еи батько перэселывся сюды при царствовании Екатэрыны. Екатэрына перэселяла на Дон биглых казакив, дэ воны расселялыся по Дону на юх. Дитэй у симьи було дужэ богато. Бабушка помнэ дэвять братьев и сэстрив. Мужыкы пахалы зэмлю, сиялы пшэныцу та рижь, розводылы скатыну. А бабы воспытувалы дитэй, готовылы, та стиралы, косылы траву, та ризалы сэрпамы рижь. Жылы дужэ бедно. У семьи булы тикы одни сапогы. Уси крухлый гот ходылы боси. Одица тожэ ни в шо було. У хати спалы со свынямы, козамы, коровамы, тэлятамы и курьмы. Хаты раньшэ булы мазанкы, нэ высоки, белылыся мелом, а крыщи покрывалыся камышом. Кажну субботу у хатах мазалы доливку глыною, и як доливка высохнэ, по нэй растылалы суху траву или сухэ сино. Раньшэ у хатах жыло по нескольку симэй: цэ родытэли, браты жынати, йх диты. Жылы хоть и тисно, но дружно. У бабушкы Моти несколько братив и сестрив померлы з голоду. Вона сама ище малой осталася бэз мамани, так як та померла от родив. Бабушку воспытывула мачуха, яка дужэ добрэ относылася до бабушкы, и у нэи булы ище и свои диты. Исты було ничёго. Нычё ны родыло, ны дэрэво, ны овощи, ны хрукты. Варылы суп из лапухив и другых бурьянив. Диты сами ловылы рыбу. Пэклы еи на костри. У школу ходылы ны уси диты. Диты пособлялы родитэлям у поли, на огородах, дома управлялыся с скотыной или робылы батракамы у кулакив. Кулакы- цэ булы зажыточни крестьяне, яки пользувалыся наёмным трудом. Диткы у ных робылы за еду. Воды раньшэ во дворях ны було, воду носылы з ричкы или з колодця на коромысли у цабэрках. Пэрэдвыгалыся на дрогах, на лошадях, на каламашках. Больныци у силови ны було. Больных людэй возылы на телеги у раённый центр. У кажной станыци и на хутори був свий хвельдшэр или дохтарь. В сили була управа- цэ мистна власть хутора или станыци. Колы сталы образовуваться колхозы, людям стало жыть намного лучэ.
Колесникова Александра Егоровна,1924.
Празнувалы раньшэ Паску, Рожэство, Воскресеня. Мы у цэрков ходылы. Цэрква красыва була. А звэнила! Було, рыбакы у мори, туман, так звон як ударят, аж на ту сторону слышут. Поламалы цэрков. Така цэрков була красыва, там людэй хоронылы под звон еи.
У хати у нас кровать була, стил, стулья, диван. Палыни раньшэ було, а кроватей ны було. Оцэ стульчикы забыти и яка доска лыжыть и ото застилают чим- нэбудь, тикэ подушка или пырына.
На улыци по камнях лазылы босяком, по оришкы бигалы. Понабыралы, а тоди идэм, аж до крови понатыралы ногы. Шлы и шыпшину (шыповнык) собыралы и глот. Глот – цэ боярышник. Ото понаедаемся по-под тэрнамы. Ох, яка вона була сладка, сама чёрнэнька була. Ягодкы чёрнэньки, чуть большэ смородины, тикэ вона по земли стэлиця.
Раньшэ був погриб, дэ хранылы закаткы, огурци сами тоди ж у кадушках и тожэ молоко, кысляк, творох, усэ врэмя було всёго.
Раньшэ на арбуз казалы кавун. Вредителей тоди такых нэ було як зараз позарастало мохом, травой.
Я кажу, оцэ зараз, раньшэ дивчина була, ганялы. Зараз садик, школа, у цэнтри дэржы скатыну, свинэй, так утут яко низаходы, дитэй у садик водыть, из садика, вроди так и нада и столова туточка, а раньшэ б штрахувалы. Ны дэржалы туточка.
Анализ записанных рассказов информантов позволяет выделить ряд диалектных языковых черт. Рассмотрим диалектные грамматические особенности.
Анализ форм Д. п. и П. п. ед. ч. сущ. с основой на –А демонстрирует, что носители местного говора употребляются флексию –И, характерную для украинского языка: Ягодкы чёрнэньки, чуть большэ смородины, тикэ вона по земли стэлиця (Колесникова А.Е. 1924г.р.).
Устойчива, как показывают наблюдения, флексия –У в П.п. ед. ч. у сущ. 2-ого склонения. В кубанских говорах окончание –У чаще всего встречается у существительных с локально-временным значением: Оцэ бабушка собырала оти травы, на чирдаку сушыла вси, а потом завар делала и отой чай мы пылы (Бутко Е.И. 1932 г.р.).
Употребляются украинские окончания –ОВИ, –ЕВИ, которые можно отнести к разряду малопродуктивных, встречающихся у небольшого круга существительных и в речи представителей старшего поколения: . Зато мы босяка ката лыся на сугро бови (Бутко Е.И. 1932 г.р.). Больныци у силови ны було (Ханина Л.А. 1959 г.р.).
Одной из ярких грамматических черт кубанского диалекта является окончание –АХ у сущ. мн. ч. с предлогом по при глаголах любого лексического значения: На улыци по камнях лазылы босяком, по оришкы бигалы (Колесникова А.Е. 1924 г.р.).
У сущ. в Тв. п. мн. ч. распространена флексия –АМЫ: У хати спалы со свынямы, козамы, коровамы, тэлятамы и курьмы (Ханина Л.А. 1959 г.р.). Бабушка тилькы тымы травамы и лэчила, большэ нычим. Потом вэсна начинаеця, оришкы стипни за силом, мы пишлы рукамы нарылы и з грязёю, зусим, ны мыти, наилыся и пишлы гулять. (Бутко Е.И. 1932 г.р.). Ото понаедаемся по-под тэрнамы (Колесникова А.Е. 1924 г.р.).
В Р.п. мн. ч. окончание –ИВ: Варылы суп из лапухив и другых бурьянив (Ханина Л.А. 1959 г.р.). У сорок шыстом году я пас коров, а ужэ осинью на сорок сидьмый гот мэнэ послалы на курсы механизаторив у Еманский МТС. Ну, цой цэли я достих, сынив я выучив (Семенченко П.А. 1931 г.р.). З Грузии прывозылы внукив, тутачка вырослы (Москаленко О.С. 1924 г.р.). Ну, конешно, и клопив повно було, и блох, и вошэй було повно (Бутко Е.И. 1932 г.р.).
Для имён прилагательных характерно их употребление в краткой форме: Цэ красна рыба, икру делалы чёрну (Бутко Е.И. 1932 г.р.). Хаты раньшэ булы мазанкы, нэ высоки, белылыся мелом, а крыщи покрывалыся камышом. Уси крухлый гот ходылы боси. (Ханина Л.А. 1959 г.р.). Така цэрков була красыва, там людэй хоронылы под звон еи. Ох, яка вона була сладка, сама чёрнэнька була (Колесникова А.Е. 1924 г.р.).
Типичным является окончание с мягким согласным [Т’] на конце у глаголов 3 л. ед. и мн. ч. настоящего и простого будущего времени: Кирпычом, шо коровка какала, таки кизячкы налиплять и этимы кизячкамы топылы (Бутко Е.И. 1932 г.р.). Бильшыми ходылы на морэ, а тэпэр ногы нэ носять, тикэ дома (Москаленко О.С. 1924 г.р.).
Однако в речи информанотов встречается и твёрдое [Т]: А звэнила! Було, рыбакы у мори, туман, так звон як ударят, аж на ту сторону слышут (Колесникова А.Е. 1924 г.р.).
Отмечено [Т’] и [Т] в пределах одного предложения: Оцэ стульчикы забыти и яка доска лыжить и ото застилают чим- нэбудь, тикэ подушка или пырына (Колесникова А.Е. 1924 г.р.).
В окончаниях глаголов I и II спряжения в 3 л. ед. ч. настоящего времени в кубанских говорах с украинской языковой основой зарегистрировано отсутствие конечного [Т]. Эта форма наблюдается как у глаголов с безударным, так и с ударным окончанием: Кров же идэ, а я так рукою вытэрла, да взяла засыпала и всё, побигла, и ныхто ий, а вечёром чи больно, чи ны больно, ныхто тиби ны спросэ: «Ты баныла ногы?» (Бутко Е.И. 1932 г.р.). Бабушка, бувало, хлиба напэчэ, и хлиб такый укусный (Москаленко О.С. 1924 г.р.). И ото бабка мини, значить, кажэ: «Я тэбэ няньчила», бэрэ менэ у хфартух, пацана, и собырае кизяки, ну навоз. (Семенченко П.А. 1931 г.р.).
Частотно употребление глаголов с суффиксами –УВА/–ЮВА: Мама умэрла у скорости, и осталыся мы сами хозяювать (Москаленко О.С. 1924 г.р.). И ото у таком духи я воспытувався (Семенченко П.А. 1931 г.р.).
Широко бытуют украинские личные местоимения: вин, вона, воно, воны: И мать там, ну вона работала на хверме дояркой и воны там пожызненно и жылы (Семенченко П.А. 1931 г.р.).
Отметим некоторые фонетические особенности.
Оканье, то есть произношение на месте безударного [О] – [О], а на месте безударного [А] – [А]: у войну, дояркой, потом, Рожэство.
Веляризация (отвердение) согласных перед гласными переднего ряда [и], [е]: красыва, собырае.
Неоглушение парных по зонкости/глухости согласных в слабой позиции: год, погриб.
Произношение [И] на месте этимологического ятя: бигалы, дид, хлиб. Эта фонетическая черта довольно устойчиво держится в речи пожилых людей.
Мягкое [Ц’]: больныци, колодця.
Произношение [В] на месте [Л]: був, прышов, робыв.
Произношение [Х] и [ХВ] на месте [Ф]: у хфартух, на хверме.
2. 3 Тематическая характеристика диалектной лексики говора села Шабельское
Языковое освоение предметов и явлений внешнего мира состоит не только в их наименовании, но и стремлении классифицировать. Еще М.М. Покровский указывал на то, что в лексической системе языка существуют различные группы. Эта идея получила развитие в современном языкознании при разработке вопроса семантической организации словарного состава [Вендина 2003, с. 152].
Тематическая группа (ТГ) – это совокупность слов, объединенных на основе внеязыковой общности обозначаемых ими предметов или понятий. Основанием для выделения тематической группы является совокупность предметов или явлений внешнего мира, объединенных по определенному признаку и выраженных различными словами. Одним из важных признаков тематической группы является разнотипность языковых отношений между ее членами или отсутствие таких вообще, поэтому утрата того или иного слова ТГ или изменение у него значения не отражается на значениях других слов этой группы. ТГ состоит из слов, имеющих в своём значении интегральную эксплицитную или имплицитную гиперсему, которая называет понятие одного уровня обобщения (таких гиперсем может быть несколько). Поскольку в ТГ организуются целые «отрезки действительности», то в лексической системе говора, как и в лексической системе ЛЯ, существует большое количество ТГ.
Собранный лексический материала (212 лексические единицы) распределён нами на 8 ТГ.
Самой многочисленной оказалась ТГ «Человек», так как к этой группе относятся многие части речи, такие как, существительные, глаголы и прилагательные.
ТГ «Человек». Представим её наполнение, распределяя слова по частям речи.
Имена существительные: батько ‘отец’, батькы ‘родители’, бре[э]хуха ‘лгунья’, вьязы, шыя ‘шея’, де[э/ы]тына ‘ребёнок’, доця, дочка ‘дочь’, дрыга ‘нога’,заиды ‘трещины в уголках рта ’, кырпа ‘нос’, людына ‘человек’, маты ‘мать’, мо[а]хаме[э]т ‘нарушитель спокойствия’, не[э]вистка ‘невестка’, не[э]вира ‘неверующий человек’, пьята ‘пятка’, разбы[ы/э]шака ‘хулиган’, сапатка ‘лицо, морда’, свекруха ‘свекровь’, щёка ‘щека’.
Имена прилагательные: гладючий ‘очень толстый’, кы[э/ы]рпатый ‘курносый’, лэдачий ‘ленивый’, малахольный ‘легкомысленный, дурноватый’, моторный ‘быстрый, подвижный’, мурый ‘рябой, веснушчатый’, не[э]любый ‘нелюбимый’, не[э]слухьяный ‘непослушный, упрямый’, пиндитный ‘привередливый’, радый ‘радостный’, скажэнный ‘злой, резкий, бешеный’, справный ‘упитанный, не худой’, сумный ‘грустный, печальный’, тве[э]ре[э]ый ‘трезвый’, тутэшный ‘здешний, местный’
Глаголы: балакать ‘1) говорить, разговаривать; 2) говорить на кубанском диалекте с украинской языковой основой’, бачить ‘видеть, смотреть’, воспаряться ‘оговариваться’, встромыть ‘воткнуть’, выкохать ‘вырасти, воспитать’, выроблять ‘1) выполнять норму; 2) испачкать одежду’, высякаться ‘высморкаться’, вытре[э]-бе[э]нькуваться ‘поступить неординарно, из ряда вон выходяще’, вышарувать ‘вычистить’, гамбалы[ы/э]ть ‘много, тяжело и изнурительно работать’, гладыть ‘штукатурить’, доскипаться, пры[э]скипаться ‘придираться’, жалкувать ‘жалеть, сожалеть’, жвакать ‘давить ягоды с целью получения сока’, журыться ‘огорчаться’, замурдувать ‘сбить с толку’, запынаться ‘повязывать платок на голову’, застебать ‘застёгивать’, зробыть ‘сделать, смастерить, создать’, казать ‘говорить’, мацать ‘щупать, трогать’, накуёвдить ‘напутать, сделать неправильно’, опушувать ‘рыхлить, окучивать землю’, пе[э]ре[э]казать ‘передать сообщение через кого-либо’, позычать ‘1) брать взаймы; 2) давать взаймы’, похвалыться ‘рассказать о чём-то, поделиться какой-то тайной’, расстебать ‘расстегнуть’, робыть ‘работать’, сапать, тяпать ‘полоть’, садовыть ‘сажать что-л. в саду или на огороде’, сбе[ы]ле[ы]ныться ‘рассердиться, прийти в ярость’, сгадать ‘вспомнить’, сгортать ‘сгребать в кучу’, сдужать ‘осилить, одолеть’, скубты ‘ощипывать птицу’, скубтысь ‘ссориться, ругаться’, слыгаться ‘связаться с кем-л., вступить в предосудительные отношения’, спивать ‘петь’, спытать ‘спросить’, сякать ‘сморкать’, тепать ‘быстро и жадно есть’, хе[э]кнуть ‘уронить, разбить’, хозяйнувать ‘вести домашнее хозяйство, хозяйничать’, чепурыться ‘наряжаться, прихорашиваться’, шкандыбать ‘хромать’, шуткувать ‘шутить’.
ТГ «Растения»: баклажаны ‘помидоры’, бубка ‘виноградная ягода’, будяк ‘раст. бодяк щетинистый, сорняк. Cirsium setosum’, буряк ‘свёкла’, вовчок ‘недоразвитый плод’, гардал ‘горчица’, гарчичка ‘название цветка, бальзамин’, гудына ‘стебли бахчевых и кабачковых культур’, гылка ‘ветка дерева’, дубок ‘раст. цветок семейства хризантем’, дычка ‘лесное плодовое дерево’, жерде[э]ля ‘мелкая дикая абрикоса и её плоды’, жёвтяк ‘перезревший огурец’, кабак ‘тыква’, кавун ‘арбуз’, калачик ‘комнатное растение герань’, картопля ‘картофель’, квасоль / квасоля ‘фасоль’, красолька ‘настурция (сад. цветок)’, кукурузыння ‘сухие стебли кукурузы’, лобода ‘лебеда’. майка ‘ранняя черешня, которая созревает в мае’, майоры ‘цветы цинии’, насиння ‘семечки’, ожина ‘ежевика’, окроп ‘укроп’, падалыця ‘плод, упавший с дерева от ветра или непогоды и т.п.’, панычи ‘раст. Вьюнок трёхцветный. Convolvulus tricolur’, пе[э/ы]тушки ‘ирисы’, рипа ‘топинамбур’, све[э/ы]рипа ‘раст. сурепица, сурепка. Barbarea vulgaris – сорняк в поле’, синенькие, сынинкы ‘баклажаны’, сояшнык ‘подсолнух’, те[э]ре[э’н ‘тёрн’, цыбуля ‘лук’, часнык ‘чеснок’, шыпшына ‘шиповник’, щерыця ‘трава семейства амарантовых. Amarantus retrofletus’.
ТГ «Рыболовецкая лексика». См., например: ахан, охан ‘ставная крупноячеистая сеть, которой ловят красную рыбу’, бабайки ‘вёсла’, волочок ‘небольшая сетка, сачок’, габа ‘проволока для протягивания верёвки подо льдом во время подлёдного лова’, глычка ‘челнок для вязки сетей’, деля, деляка ‘сетное полотно’, демень ‘подвесной руль моторной лодки’, каюк, каючок ‘лодка’, кукан ‘бечева, на которую нанизывают пойманную рыбу’, лещёта ‘приспособление, на которое вешают посуду’, накыдка ‘круг с сеткой, чтобы накрывать рыбу; большой сачок’, несочка ‘рыболовная сеть из тонкой нити’, пихтирь ‘мешок из сетки для рыбы’, посуда ‘верёвки, крюки для ловли крупной рыбы’, рама ‘деталь рамчатой сети, квадратная ячея из шнура’, режка ‘сетное полотно с крупной ячеей в двустенной сети’, те[э]льмак ‘палка с крючком, чтобы брать крупную рыбу’, шост ‘шест, используемый как весло’. Диалектными наименованиями снаряжения рыбака являются заброды, чёботы ‘высокие рыбачьи сапоги’, кобинзон ‘прорезиненный комбинезон для рыбалки’. Зафиксирован глагол буртижать ‘лавировать против ветра на парусной лодке’.
ТГ «Предметы быта»: быльце[э] ‘спинка кровати’, вихоть ‘тряпка для мытья чего-л.’, драбына ‘лестница’, кабыця ‘летняя печь во дворе под навесом’, кагане[э]ць ‘светильник, состоящий из черепка с маслом и фитиля’, качалка ‘скалка’, лийка ‘воронка’, макитра ‘большой горшок из обожжённой глины’, полывальнык ‘лейка’, рушнык ‘вышитое полотенце’, ряднына ‘кусок холста’, сокыра ‘топор’, се[ы]рныкы ‘спички’, таганок ‘железный треножник для варки пищи на костре’, трушлак ‘друшлаг’, уклунок, оклунок ‘неполный мешок’, цэбе [э]рка ‘ведро’, чавун ‘чугун, посуда для варки борща, картошки’, черпак ‘совковая лопата’, чапельник ‘сковородник’, чашка ‘небольшой таз для стирки’ чистилка ‘приспособление для чистки обуви от грязи’, чувал ‘мешок’, щитка ‘кисть, щётка для побелки’ и др.
ТГ «Постройки и их части» представлена следующими лексемами: базок ‘загородка для скота’, викно ‘окно’, горище ‘чердак дома или сарая’, доливка ‘земляной пол’, колидор ‘коридор’, ляда ‘дверца на чердак, в погреб’, одвирки ‘дверные рамы’, фирточка ‘калитка’, хата ‘комната’, хатына ‘большая светлая комната в доме’, шибка ‘стекло в оконной раме’.
ТГ «Животные и птицы»: бугай ‘некастрированный бык’, вутак ‘селезень’, вутка ‘утка’, галай ‘птица, похожая на чайку, но с чёрной головой’, горобе[э]ць ‘воробей’, кабан ‘кастрированный кабан’, карга ‘ворона’, кишка, кыця ‘кошка’, копчик ‘ястреб’, кошеня ‘котёнок’, курча ‘цыплёнок’, ластивка ‘ласточка’, лупыть ‘выводить цыплят’, те[э/ы]лыця ‘тёлка, молодая корова’, те[э/ы]ля ‘телёнок’, утя ‘утёнок’, хряк ‘кабан’, шпак ‘скворец’.
ТГ «Пища, напитки»: буцыки ‘неудавшиеся пирожки, твёрдые’, зажарка ‘поджаренный в масле лук для заправки борща, супа’, ке[э]ньдюх ‘желудок свиньи, начинённый мясом’, кисто ‘тесто’, крыхта ‘крошка (хлеба)’, мамалыга ‘каша из кукурузы’, мякушка ‘мягкий хлеб’, оришок ‘вид домашнего печенья’, паляныця ‘булка белого хлеба’, узвар ‘компот из сухофруктов’, юшка ‘навар, бульон’.
ТГ «Названия ветра»: вырховка ‘ветер по течению’, нызовка ‘ветер против течения’
Обрядовые лексические единицы, зарегистрированные нами, немногочисленны: Хоху водить ‘ходить на Троицу по домам с наряженной куклой’, дружка ‘чин свадебного обряда: подружка невесты’, дружок ‘чин свадебного обряда: друг жениха’, канун ‘поминальная кутья’, мыланка ‘святочный обряд с 13.01 на 14.01’, Паска ‘1) Пасха; 2) пасхальный кулич’, шишка ‘свадебная булочка, которой невеста приглашает гостей на свадьбу’, щедривки ‘песни обрядовые, исполнялись 13.01 на 14.01, в щедрый вечер’’, щедровальщики ‘те, кто щедруют’, щедрый вечер ‘вечер по старый Новый год’ и некот. др.
Многие лексические единицы, входящие в одну ТГ, находятся между собой в гиперо-гипонимических отношениях. Гипернимом в родо-видовых парадигмах, зарегистрированных в местном говоре, может выступать как слово литературного языка, так и диалектизм. Так, гипроним (родовое понятие) риба ‘рыба’, представляющий собой фонематический диалектизм, объединяет следующие диалектные гипонимы (видовые понятия): белая рыба ‘частиковые рыбы: лещ, судак, чехонь и др.’, бокивняк ‘судак среднего размера’, вэрба ‘ива’, дычка ‘дикое плодовое дерево’, качан ‘кукурузный початок’, короб, шаран ‘сазан’, кочегар ‘рыба бычок чёрного цвета’, кругляк ‘кефаль’, мамка ‘икряная рыба’, пидсулок / подсулок, чопык ‘судак небольшого размера’, рыбчик ‘рыбец’, сабля, чехня ‘чехонь’, сула ‘судак’, таранька ‘тарань’, чебак ‘лещ’, чекомас ‘окунь’. Гиперо-гипонимические отношения являются одними из самых распространённых парадигматических связей слов, на основе которых структурируется словарный состав языка (диалекта).
Среди слов одной ТГ можно отметить синонимические отношения. См., например: байдаковать, ле[э/ы]дачить ‘бездельничать’, балакать, казать ‘говорить’, короб, шаран ‘сазан’, навманяка, науманызя ‘наугад’, ополо’вник, чалба ‘поварёшка’, пидсулок / подсулок, чопык ‘судак небольшого размера’, плыгать, стрыбать ‘прыгать’, сабля, чехня ‘чехонь’, сапать, тяпат ‘полоть’, чулька, тюлька ‘килька’, швыдче, скорише ‘быстрее, скорее’.
Часть зарегистрированных слов относится к пассивному запасу. Устаревшие лексемы в говорах не так многочисленны, как в литературном языке, поскольку единственный их хранитель – память носителей диалекта, они воспроизводятся в основном в беседах-воспоминаниях о прошлом. Исчезновение из диалекта слов и отдельных их значений представляет собой сложное явление, совершающееся медленно и не сразу (да и не всегда) приводящее к выпадению слова из лексики вообще. Архаизация диалектных слов происходит в результате действия нескольких социальных и социально-языковых причин.
1) утрата реалий и соответственно связанных с ними процессов и действий;
2) изменение общественных и социальных отношений, происходящее под воздействием социально-экономических и культурно-исторических факторов;
3) мощное влияние ЛЯ (через средства массовой коммуникации, школу, через непосредственное общение с носителями ЛЯ в семье, на производстве, в общественных и культурных учреждения), приводящее к стиранию различий между деревней и городом;
4) изменение состава носителей диалекта.
Устаревшие лексемы, как известно, делятся на историзмы и архаизмы. Историзмы – слова, которые устарели потому, что предметы и явления, которые они обозначали, исчезли из жизни [Бабайцева 2004, с. 73]. Архаизмы – устаревшие слова, вышедшие из употребления, потому что в речь вошли другие слова, обозначающие те же предметы и явления [Бабайцева 2004, с. 73].
Устаревшие единицы в разном количестве представлены в различных тематических группах (ТГ). Так, к устаревшим в наших материалах можно отнести следующие диалектизмы: бедарка ‘одноконная повозка на двух колёсах’, груба ‘печь, напоминающая голландскую’, доливка 1) земляной пол в хате; 2) раствор из глины и песка для покрытия пола', кизяк 'сухие коровьи лепешки, используемые как топливо', козырики 'легкие сани', коломашка 'одноконная грузовая повозка для перевозки сыпучих материалов', пукарь 'плуг', таганок 'чугунок, казанок, котелок', труна 'гроб', цэгла 'кирпич', чипельник 'сковородник' и др. и др.
Слово может устаревать не в полном объёме значений, что приводит к образованию семантических архаизмов. Так, первое значение существительного бабка – ‘женщина, принимающая роды’ – перешло в пассивный запас в силу экстралингвистических причин; второе значение – ‘женщина, лечащая травами’ – остаётся в активном словарном запасе носителей диалекта.
2.4 Типология диалектизмов в говоре села Шабельское
Выделение различных типов диалектизмов начинается в русской диалектологии с середины прошлого века в связи с необходимостью лексикографического описания говоров. Определение языкового статуса диалектного различия, отнесение диалектной лексемы к тому или иному типу в зависимости от соотношения с соответствующими лексемами литературного языка – все это способствует более четкому описанию диалектизма в словаре. Терминологически типы диалектизмов, выделяемые разными исследователями, мало отличаются. Рассмотрим существующие классификации диалектизмов, иллюстрируя их примерами из говора ст-цы Архангельской. Традиционно выделяются собственно лексические диалектизмы (местные единицы, корни которых неизвестны литературному языку, или производные от корней, представленных в литературном языке, но имеющие в говорах свои особые значения); лексико-словообразовательные (единицы, отличающиеся от соответствующих им эквивалентов литературного языка словообразовательной структурой, т. е. имеющие то же значение, что и в литературном языке, но с другим аффиксом или аффиксами), лексико-фонетические, или фонематические (единицы, совпадающие по значению с литературными, но частично отличающиеся от них фонемным составом), лексико-семантические (единицы, совпадающие по форме с литературными, но имеющие иное значение) [Русская диалектология 1972, 1990, Шанский 1972, Оссовецкий 1982]. Л.Л. Касаткин не относит к сфере лексики лексико-словообразовательные и фонематические диалектизмы (см. написанные Л.Л. Касаткиным словарные статьи в [Краткий справочник 1991, Языкознание 1998]).
Наиболее детальная классификация предложена О.И. Блиновой. Исследователь выделяет собственно диалектные слова, которые в единстве звучания и значения принадлежат только говору и характеризуются, как правило, территориальной изоглоссой, и диалектные варианты общерусских слов, отличающиеся от соответствующих единиц литературного языка отдельными элементами своей структуры или функционально. Среди последних О.И. Блинова выделяет лексические единицы, отличающиеся от литературных эквивалентов а) ударением; б) составом фонем; в) грамматической характеристикой; г) аффиксом; д) семантикой; е) сочетаемостью (лексической и синтаксической); ж) экспрессивно-стилистической окраской (в говоре нейтральные слова, в литературном языке сниженные; в говоре активный запас, в литературном языке – пассивный); з) системными отношениями [ср. Блинова 1984, с. 34–37].
Помимо большего количества типов диалектизмов представленную классификацию О.И. Блиновой отличает от традиционной (см. классификации Н.М. Шанского, Л.А. Ивашко, Л.Л. Касаткина) и иная терминология. Сопоставление типологии показывает, что собственно диалектные слова, выделенные томским ученым, совпадают с собственно лексическими диалектизмами согласно традиционной классификации, все остальные типы которой представлены у О.И. Блиновой как диалектные варианты общерусских слов. Но помимо лексико-словообразовательных, лексико-семантических и фонема-тических диалектизмов в классификации О.И. Блиновой выделены и другие типы, что, на наш взгляд, позволяет более полно охватить все разнообразие диалектной лексики.
На основании представленных выше классификаций и исходя из собранного лексического материала в говоре села Шабельское нами выделены следующие типы диалектизмов: лексические (л.), словообразовательные (сл.), семантические (с.), фонематические (ф.), акцентологические (акц.), грамматические (гр.). Однако представленные типы не охватывают всего разнообразия диалектной лексики исследуемого говора. На эту особенность на примере диалектов Предгорной полосы Краснодарского края указывал и М.Н. Шабалин [Шабалин 1952] Отдельно нами рассмотрены диалектные единицы, совмещающие характеристики различных типов (смешанные диалектизмы).
Рассмотрим типы диалектных слов, зафиксированные в говоре села Шабельское.
1. Лексические диалектизмы – непроизводные слова, отсутствующие в русском литературном языке, содержащие неизвестные русскому языку корневые морфемы, а также слова, состоящие из общерусских корневых и аффиксальных морфем в специфических для диалекта комбинациях: батиг ‘кнут в виде длинного ремня на деревянной палке’, бачить ‘видеть, смотреть’, бедарка ‘одноконная лёгкая бричка, повозка’, бздюха ‘лесной клоп’, ботало ‘изготовленный из медного листа колокольчик, который вешали на шею корове, пасущейся без пастуха’, буряк ‘свёкла’, быльце ‘металлическая спинка кровати.’, важко ‘1) об ощущении чрезмерной тяжести какого-л. предмета, груза; 2) о тяжёлом физическом состоянии’, видкиль, видкиля ‘откуда’, видтиль, видтиля ‘оттуда’, во’вна ‘овечья шерсть’, гайно ‘1) вытоптанное место; 2) беспорядок, мусор’, галай ‘чайка’, глод ‘раст. боярышник. Crataegus sanguinnea Pall’, го’иться / загоиться‘залечиваться / залечиться’, гре[э]ць ‘чёрт’, груба ‘печь, напоминающая голландскую’, гукнуть ‘позвать’, гурт ‘компания людей’, догукаться ‘дозваться’, дратувать ‘дразнить’, дывыться ‘смотреть’, жме[е/э]ня ‘количество чего-л, захватываемое горстью’, жужулыця ‘шлак от перегоревшего угля’, заброды ‘сапоги с высокими голенищами, не прпускающие воду’, загортать, сгортать ‘загребать, сгребать в одно место’, заклякать ‘застывать, замерзать’, запынаться ‘повязываться, завязываться чем-то‘, зараз ‘сейчас’, заховать ‘1) спрятать; 2) захоронить’, заховаться ‘спрятаться’, кагане[э]ць ‘светильник, состоящий из черепка с маслом и фитиля’, калюжа ‘лужа’, квёлый ‘немощный, болезненный, слабый’, кре[э]йда ‘мел’, крыхта ‘крошка хлеба’, куранда ‘качим метельчатый, перекати-поле. Gypsophila paniculata’, ле[ы]дачий ‘ленивый’, лушпайк а ‘кожура некоторых плодов (арбузов, дынь, картофеля, семечек)’, людына ‘человек’, ляда ‘крышка люка, ведущего на чердак’, лякаться ‘пугаться’, майнуть ‘стремительно убежать, скрыться, исчезнуть’, макуха ‘жмых из семян подсолнечника’, малохольный ‘ненормальный, глупый’, накуёвдить ‘слелать плохо, неумело’, налякать ‘напугать’, науманьця ‘наугад’, начепурыться ‘нарядиться, придать себе более красивый вид’, нашахнуться ‘прийти в негодное состояние’, не[э]дочувать ‘плохо слышать’, не[э/ы]ма ‘нет’, николы ‘некогда’, обе[э]ре[э]мок ‘что-л., взятое в охапку’, обце[э]ньки ‘щипцы’, опыначка ‘передник, фартук’, падалыця ‘плод, упавший с дерева от ветра или непогоды и т.п.’, пиндитный ‘капризный, привередливый’, позихать ‘зевать’, покуштувать ‘1) отведать, попробовать; 2) перен. испытать, перенести’, потроху ‘понемногу’, пошукать ‘поискать’, прокынуться ‘проснуться’, прочуханка ‘взбучка’, разбышака ‘шалун, баловник, негодник’, сапать ‘пропалывать с помощью тяпки’, свербеть ‘чесаться, зудеть’, скавчать ‘1) жалобно повизгивать, тихо выть (о собаке); скулить; 2) ныть, жаловаться’, сковзать ‘скользить’, скубты ‘ощипывать птицу’, смытнык ‘место для мусора, свалка’, стрыбать ‘прыгать, скакать’, скыбка ‘кусок полукруглой формы (арбуза, дыни, хлеба)’, смыкать ‘дёргать’, сокыра ‘топор’, спид ‘низ’, сула ‘судак’, тикать ‘убегать’, трошки ‘немного’, труна ‘гроб’, тычка ‘толстая жердь’, тяма ‘догадка, смекалка, сообразительность, ум’, тяпать ‘полоть и рыхлить землю с помощью тяпки’, хе[э]кнуть ‘уронить, разбить’, хиба ‘вопр. част. разве’, хлопчачий ‘мальчуковый’, ховать ‘1)прятать; 2)хоронить’, хряк ‘некастрированный кабан’, хылыться, нахыляться / нахылыться ‘наклоняться / наклониться’, цвилый ‘заплесневелый’ цебе[э]рка ‘деревянное ведро’, цуценя ‘щенок’, цыбуля ‘лук’, чабак ‘лещ’, чи ‘1) союз. или; 2) вопр. част. разве’, чолба ‘разливательная ложка’, чувал ‘мешок’, шаран ‘сазан. Cuprinus carpio’, чухаться ‘медлить, мешкать, чесаться’, швыдко ‘быстро’, шибка ‘стекло оконной рамы’, шпак ‘скворец’, шпычак ‘большая заноза’, штовхнуть ‘толкнуть’, щерыця ‘трава семейства амарантовых. Amarantus retrofletus’, юшка ‘жидкая часть кушанья’.
2. Варианты слов литературного языка:
а) акцентологические, то есть слова, имеющие иное, чем в литературном языке, ударение
Ударение в двусложных словах смещается на первый слог: арбуз, зола,
Ударение в двусложных словах смещается на второй слог: дочка, хлопок ‘хлопчатник’.
Ударение в трёхсложных словах смещается на первый слог: затычка ‘затычка’, начинка,
б) фонематические, различающиеся составом фонем, но не связанные с фонетическими закономерностями системы говоров.
Различаются гласными фонемами: <У> – <О> будяк, бодяк ‘раст. бодяк щетинистый, сорняк. Cirsium setosum’; <И> – <Э> шия, шея; <О> – <Э> шост, шест, щёка, щека. Вокалические варианты, как видно из приведённых примеров, могут различаться как ударными, так и безударными гласными.
Обычно варианты различаются одной гласной фонемой и лишь в редких случаях несколькими. См., например: <Э> – <А> / <О>– <И> чеснок – часнык.
Более характерным для местных говоров является консонантное варьирование.
Варианты, как правило, различаются одной согласной фонемой: <Л’> – <Р’> обмишулиться, обмишуриться (попасть в неловкое положение’); <К> – <Х> клопоты, хлопоты, Паска, Пасха; <Л> – <Р> плыгать, прыгать; <Н’> – <Н> таранька, таранка; <Ч’> – <Ц> чеплять, цеплять, чепляться, цепляться.
Отмечены лексемы, которые различаются двумя согласными фонемами: <К> – <Х> / <Ш> – <Ч’> бакша, бахча; <Ж> – <З> / <Н> – <Н’> дражныть, дразнить.
Имеют место и вокально-консонатные варианты: <И> – <У> / <М’> <М> замиж, замуж; <И>– <О> / <Ч’> – <Щ>: помичь, помощь.
Отмечены случаи чередования согласная <В> / гласная <У>: не[э]вжели, неужели, навчить, научить.
Варианты могут различаться количеством фонем. Так, выявлены диалектные варианты, состоящие из большего числа фонем, чем слова литературного языка: викона, вона, вуголь, вулик, квасоль, павук, страм.
В диалектных вариантах может быть меньше фонем, чем в слове литературного языка. Выявлены следующие пары слов с количественным колебанием фонем: абы, дабы; голка, иголка; город, огород.
Варианты могут отличаться качеством и количеством гласных и согласных: <В’>– <–> /<И>– <О>викно, окно; <В>–<–>/<Л> – <Л’>/<Ц’>– <Ц> вулыця, улица; <–>–<И>/<В> – <В’>/<Э>– <О> зве[э]стка, ‘извёстка’; <К’> –<Т’>/ <И> –<Э> кисто, тесто; <В> – <– > / <Т> – <Т’> павутына, паутина; <Т>– <Т’> /<Э>– <О> / <Э> – <–>те[э]ре[э]н, тёрн; <–> – <Э>/ <Э>/<О> ще, ещё.
в) грамматические – слова, грамматическая форма которых отличается от литературной, что обнаруживается в отдельных лексемах и стоит вне связи с морфологической системой говоров: болезня ‘болезнь’, литра ‘литр’.
г) словообразовательные, отличающиеся от соответствующих эквивалентов литературного языка особыми словообразовательными элементами: ОБ – ОТ обзываться – отзываться, ПИД – ОБ пидмануть –обмануть, ПРО –ОБ прожора – обжора’, С – РАЗ сбудыть – разбудить.
е) смешанные – слова, в которых колебания корня, ударения, аффикска и др. могут совмещаться: дыхать ‘дышать’, кистка ‘кость’, копыця ‘копна’, мовчкы ‘молча’, мыша ‘мышь’, накладать ‘накладывать’, нахидка ‘находка’, пешки ‘пешком’, пьята ‘пятка’, складать ‘складывать’, те[э]ля ‘телёнок’, церква ‘церковь’, щёка ‘щека’.
д) семантические, то есть слова, частично отличающиеся от литературных слов семантикой: баранчик ‘сердцевина, мякоть арбуза’, гной ‘навоз’, дубок ‘раст. цветок семейства хризантем’, кырпыч ‘сухой коровий или конский навоз, используемый как топливо’, моторный ‘расторопный, проворный’, насыпать ‘наливать / налить жидкую пищу’, не’[ы/э]’диля ‘седьмой день недели, воскресенье’, посуда ‘снасть с двумя рядам крючков для ловли крупной рыбы’, разговаривать ‘говорить на русском литературном языке’, рука’в ‘смерч, гроза’, сабля ‘чехонь’, сыр ‘творог’, холодок ‘тень’, чашка ‘небольшой таз для стирки’.
Среди территориально-ограниченной лексики особое место занимают лексемы тюркского происхождения. По современной географии распространения выделяют тюркские языки следующих ареалов: Средней и Юго-восточной Азии, Южной и Западной Сибири, Волго-Камья, Северного Кавказа, Закавказья и Причерноморья. Что касается Северного Кавказа, то в настоящее время на его территории проживает несколько тюркоязычных этносов: балкарцы (Кабардино-Балкария), карачаевцы (Карачаево-Черкесия), ногайцы (Ставропольский край, Карачаево-Черкесия, Шелковской район Чечни), кумыки (Дагестан, Северная Осетия), а также представители других народов, языки которых испытали сильное тюркское воздействие. Тюркизмы в кубанских говорах, как правило, являются наследием материнского языка. Приведём некоторые примеры тюркизмов.
Баз, базок ‘огороженное место, как правило, с крытыми помещениями, где содержат скот’. По мнению М.Фасмера, в виду своего географического распространения слово может считаться заимств. Ср. тат., караим. (таракайск. диал.) baz «яма погреб» (Радлов 4, 1541 и сл.), откуда также калм. bas «скотный двор»; см. Рамстедт., КWb. 35 [Фасмер 1996, т. 1, с. 105]. Загналы свинью в базок.
Кабак ‘тыква’ из тур., тат., чагат. kabak – то же (Радлов 2, 437); см. Мi TЕl. 1, 320; Гомбоц 96 [Фасмер 1996, т. 2, с. 148]. В огороди рослы кабакы.
Лексема кабан номинирует в местном диалекте кастрированного кабана (из тат., казах., кыпч, азерб. kaban; ср. «вепрь, (дикая) свинья, боров» укр., блр. кабан [Фасмер 1996, т. 2, с. 149]. Якый був бешеный кабан. Следует отметить, что для кубанского диалекта характерна дифференциация номинаций по признаку кастрированное / некастрированное животное (см. также: бугай ‘некатрированный бык’ и бык ‘кастрированный бык’, баран ‘некатрированный баран’и валух ‘катрированный баран’).
Казан ‘большой котёл с выпуклым дном’ заимств. из тур., тат. kazan [Фасмер 1996, т. 2, с. 159]). Уху варылы в казанки.
Карга буквально означает «ворона», «старуха». Из тур., крым.-тат., казах., кирг., алт., тат. кыпч., уйг., чагат. kara «ворона» [Фасмер 1996, т. 2, с. 196]. В нащих материалах у слова отмечены оба ЛСВ. Между тем данное существительное употребляется носителями местного диалекта и для обозначения галки. Приведём высказывания информантов. Ср. – Какие птицы у вас обитают? – Карга, грак, горобэць. – Карга – это ворона? – Да (хут. Молчановка). – Цэ у нас ни галки называют, а «карги». А карги налитела, скильке карги налитела – буде дощ (с. Шабельское). Подчеркнём, что записи сделаны в одном районе – Щербиновском. Вероятно, появление у слова значений, представляющих собой согипонимы, можно объяснить похожестью этих птиц.
Каюк ‘небольшая плоскодонная лодка на две пары весел, выдолбленная из ствола дерева’ из тат., крым.-тат., казах. kajyk– то же (Радлов 2, 93) [Фасмер 1996, т. 2, с. 215]. Вин пишов в морэ на каюку.
Кизяк ‘топливо из сухого навоза, перемешанного с соломой, в виде кирпичей или лепёшек’ из тур., азерб., крым.-тат., чагат., алт. [Фасмер 1996, т. 2, с. 231]. Мальчик обишов кизякы и пишов дальше.
Кирпич (из тюрк. [Фасмер 1996, т. 2, с. 238]) – др. – русск. кирпичь (Домостр. Заб. 137, К. 68), кирпичный, 1 Соф. Летоп. часто). Помогы выгрузыть кирпич.
Таганок ‘железный треножник для варки пищи на костре’, зарегистрированный в кубанских говорах, образован от существительного таган при помощи суффикса –ОК: См. таган уже в Домостр. К. 47, Лексиконе 1704 г. Через тат. tagan «станина, таган», тур., крым.-тат. tygan «жаровня» (Радлов 3, 795; 1305) [Фасмер 1996, т. 4, с. 9]. Вкусный суп получився в таганки.
Чувал в значении ‘большой мешок’ из тур., азерб. uval «мешок» (Радлов 3, 2186 и сл.) [Фасмер 1996, т. 4, с. 376]. Вин прынис чувал яблук.
Устойчивости диалектизмов в говоре способствует их вхождение в однокоренные ряды или пары. См., например: балачка ‘1) разговор; 2) кубанский говор с украинской языковой основой’, балакать ‘1) говорить; 2) говорить на кубанском говоре с украинской языковой основой’, набалакться ‘наговориться, наболтаться’, пе[э]ре[э]балакть ‘переговорить’, побалакать ‘поговорить’; буряк ‘свёкла’, бурячный ‘1) сделанный из буряка; 2) имеющий цвет буряка’; вечеря ‘1) ужин; 2) обряд. рождественская кутья’, вечерять / повечерять ‘ужинать / поужинать’; дражныть ‘дразнить’, дражнылка ‘дразнилка’; кавун ‘арбуз’, кавуновый ‘арбузный’; кукан ‘бечева, на которую нанизывают пойманную рыбу’, куканы(и)ть ‘нанизывать живую рыбу на кукан’; ковток ‘глоток’, ковтать, ковтнуть ‘1) глотатать / глотнуть; 2) перен. испытывать / испытать, перенести, хлебнуть горя’, проковтнуть ‘проглотить’; кырпа ‘1) курносый нос; 2) нос человека’, кырпатый ‘курносый’; лоскот ‘щекотка’, лоскотать ‘щекотать’; пожмакать ‘помять’, пожмаканный ‘помятый’; ре[э]пнуть ‘треснуть, лопнуть’, ре[э]пнутый ‘потрескавшийся’; рясный ‘обильный (об урожае)’, рясно ‘обильно (об урожае)’; страм ‘стыд, позор’, страмыть ‘позорить’; хмара ‘туча’, хмарыться ‘безл. наступлении пасмурной погоды’, хмарный ‘пасмурный’, хмарно ‘пасмурно’; чималый ‘большой, немалый’, чимало ‘много’; швыдкый ‘быстрый’, швыдко ‘быстро’, швыдче ‘быстрее’; шпак ‘скворец’, шпакивныця ‘скворечник’, шелёвка ‘1) дощечка, которой обивают хаты; 2) действие по глаголу шелювать’, шелювать, обшелювать ‘обивать / обить шелёвкой’; штовхать / штовхнуть ‘толкать / толкнуть’, пидштовхнуть ‘подтолкнуть’.
Устойчивости диалектных слов способствует также их мотивированность, прозрачность внутренней формы. Под мотивированностью мы вслед за О.И. Блиновой понимаем свойство слова, связь звучания и значения которого объяснима посредством соотнесения данного слова с однокорневыми и/или одноструктурными образованиями. [Блинова 1984, с. 66]. Выделяют два типа мотивированности: лексическую и структурную. См., например: вечерять / повечерять ‘ужинать / поужинать’ (ср.: вечер, есть вечером), зе[э]ле[э]не[э]ць ‘несозревший плод’ (ср.: зелёный), капустянка ‘медведка’ (насекомое, которое ест капустный лист), кисляк ‘кислое молоко’ (ср.: киснуть, кислый), майка ‘ранняя черешня, которая созревает в мае’, смытнык ‘место для мусора, свалка’ (ср.: то, что смыто), разноцветка ‘раст. Вербена гибридная. Verbena hibrida’(цветы растения различаются по цвету).
В наших материалах зарегистрированы также слова с затемнённой внутренней формой. Их немотивированность может быть вызвана утратой однокоренных слов либо изменениями в структуре слова, в результате чего происходит демотивация лексем. Так, широкое бытование имеют в кубанских говорах обладающие эластичной семантикой прилагательные пиндитный ‘капризный, привередливый, спесивый, чванливый’: Якый вин був пиндитный. При этом однокоренные слова, отмеченные в украинском языке: пинда ‘спесь, важничанье, чванство’, пиндження ‘спесивость, чванство, важничанье’, пиндитися, пиндючитися, пиндючливий ‘спесивый, важничающий’ [Гринченко, т. 3, с. 151], в наших материалах отсутствуют. В русских говорах функционирует слово пыня ‘О чванливом, кичливом человеке’. Калуж. (СРНГ 33: 194), которое на Кубани не зафиксировано.
Многие лексемы, зарегистрированные в говоре села Шабельское, входят в общекубанский лексический пласт. Его составляют слова, функционирующие на всей территории распространения кубанского диалекта, то есть в кубанских говорах с украинской и южнорусской языковой основой. Приведём примеры таких слов.
Таблица 3 – Слова говора с. Шабельское, входящие в общекубанский лексический пласт
|
№
|
Слово, зарегистрированное в говоре села Шабельское
|
Его география на территории распространения кубанских говоров
|
|
1
|
бабай ‘cущество наподобие домового, которым пугают детей’
|
Нововелич., Арх., Бойко- Пон., Елиз., Красноарм.
|
|
2
|
баз ‘огороженное место, как правило, с крытыми помещениями, где содержали скот’
|
Бриньк., Старомыш., Андрюк., Вознес., Елиз., Желез., Некрас., Новопокров., Старовелич., Старонижестебл., Ярослав.
|
|
3
|
бакша ‘бахча’
|
Старомыш., Бород., Бриньк., Высел., Дин., Убин., Ярослав.
|
|
4
|
важить ‘взвешивать что-либо на весах’
|
Брат.,Ейск,Нововелич., Старонижестебл., Холм.
|
|
5
|
вбутый ‘обутый’
|
Кучуг., Ахтаниз., Нововелич.
|
|
6
|
гепнуть ‘ударить’
|
Дин.
|
|
7
|
гладючий ‘толстый, упитанный’
|
Ладож., Новобейсуг.
|
|
8
|
держак ‘деревянная ручка тяпки, лопаты, вил и др. орудий труда’
|
Некрас., Арх.
|
|
9
|
дуже ‘очень, сильно’
|
Смол., Братков., Воздвиж., Дин., Запорож., Кучуг., Новокорс., Новопокров., Новотит., Стародерев.
|
|
10
|
есь‘есть, имеется’
|
Стародерев., Брат., Бриньк., Васюр., Екатерин., Запорож., Заря, Красн. Нива, Новолаб., Убин.
|
|
11
|
жерделя ‘дерево дикий абрикос’
|
Бород., Арх., Елиз., Сев.
|
|
12
|
жменя ‘количество чего-либо захватываемое горстью’
|
Старовелич., Арх., Брат., Гульк., Запорож., Крыл., Марьян., Первореч., Рог., Сев.
|
|
13
|
забрёхаться ‘перепачкаться’
|
Васюр.
|
|
14
|
изъисты ‘съесть, поесть’
|
Стародерев.
|
|
15
|
кабак ‘тыква’
|
Елиз., Азов., Ахтаниз., Высел., Екатерин., Марьян., Новонекрас., Новопокров., Родник., Усть-Лаб.
|
|
16
|
лаяться ‘ругаться’
|
Старомыш., Бриньк., Дин., Запорож., Ленинград., Марьян., Новодмитр., Новомыш., Стародерев., Старонижестебл.
|
|
17
|
малювать ‘красить’
|
Ейск
|
|
18
|
навколюшках ‘стоя на коленях’
|
Новокорс., Стародерев.
|
|
19
|
оглядаться ‘оглядываться’
|
Старомыш.
|
|
20
|
позихать ‘зевать’
|
Тополи
|
2.5 Микротопонимы села Шабельское
Микротопонимы – неофициальные географические названия, известные только ограниченному кругу людей, живущих рядом с называемыми небольшими объектами. В процессе сбора лексического материала нами было зафиксировано 10 микротопонимов, представляющих собой 7 слов и 3 устойчивые сочетания. Данные языковые единицы не отмечены ни на географических картах, ни в официальных источниках, что позволяет трактовать их как диалектные.
Рассмотрим некоторые микротопонимы, зарегистрированные в местном диалекте.
В селе Шабельское 15 улиц и 2 переулка: ул. имени Демьяна Бедного, ул. имени Калинина, ул. имени Карла Либкнехта, ул. имени Кирова, ул. имени Пушкина, ул. имени Степана Разина, ул. Ивановская,
ул. Комсомольская, ул. Ленина, ул. Мира, ул. Партизанская, ул. Садовая Аллея, ул. Степная, ул. Советов, ул. Шевченко, переулок имени Лермонтова, переулок имени Энгельса.
Три из них имеют местные названия. Так, улицу Комсомольскую местные жители называют Нахаловкой. Это название возникло потому, что на ней нахально, не имея на это официального разрешения, строились первые поселенцы. Голубовка – официальное название переулок Лермонтова. Слово имеет прозрачную внутреннюю форму (от голубь). В этом переулке раньше разводили голубей. Бараночка – жилой дом, на перекрёстке двух улиц Ивановской и Степной, который получил название от фамилии местного жителя – Баранов.
Заросший овраг, где в летнее время водилось много гадюк, получил у местных жителей название Гадюча балка. Очень крутые, отвесные склоны по улице Комсомольской называют Крутый овраг.
В местном говоре зарегистрированы также микротопонимы, которые служат для номинации земельных участков и отдельных мест в селе:
Омшаник – земельный участок для хранения ульев.
Пожарка – место, где раньше находилась пожарная часть.
Просяня – участок земли, засеянный просом, из которого вяжут веники.
Тыляча – конец улицы Степана Разина, где раньше был выгон телят.
Хутор Савранский – часть поля, названная по фамилии тракториста Савранского.
Местные микротопонимы представляют собой важный источник для изучения лексической системы говора, их исследование является частью лингвистического краеведения. Данные диалектологии имеют значение и для топонимики – науки о географических названиях.
ВЫВОДЫ
Кубанские говоры представляют собой говоры позднего образования. Они сложились на базе двух языковых основ – южнорусской и украинской. Структура кубанских говоров сложна не только в силу многообразия смешанных в них элементов, но ещё и потому, что система их, не успев окончательно оформиться, стала претерпевать заметные изменения и усложнения под воздействием русского литературного языка. Взаимодействуя, говоры с южнорусской и с украинской основой претерпели значительные изменения.
Зафиксированные диалектные тексты дают возможность не только анализировать диалектную лексику, но и представить общую характеристику местного диалекта, который, как показывают наблюдения, имеет украинскую языковую основу.
Собранный диалектный материал позволяет распределить его на следующие ТГ: ТГ «Человек» (имена существительные – 19, имена прилагательные – 15, глаголы – 45), ТГ «Растения» – 37 лексических единиц, ТГ «Предметы быта» – 23, ТГ «Рыболовецкая лексика» – 21 лексическая единица, «Животные и птицы» – 18 лексических единиц, «Постройки и их части» – 11 лексических единиц, «Пища, напитки» – 11 лексических единиц, «Обрядовая лексика» – 10 лексических единиц, «Названия ветра» – 2 лексических единиц. Многие слова, входящие в одну ТГ, находятся между собой в гиперо-гипонимических и синонимических отношениях. Часть зарегистрированных слов относится к пассивному запасу. Диалектная лексика в указанных ТГ представлена неравномерно, поскольку полнота ТГ находится в прямой зависимости от многообразия жизненных ситуаций, свидетелем которых является собиратель на этапе фиксации слов.
На основании имеющихся классификаций и исходя из собранного лексического материала в говоре села Шабельское нами выделены следующие типы диалектизмов: лексические (л.), словообразовательные (сл.), семантические (с.), фонематические (ф.), акцентологические (акц.), грамматические (гр.), а также смешанные.
Среди территориально-ограниченной лексики особое место занимают лексемы тюркского происхождения. Устойчивости диалектизмов в говоре способствует их вхождение в однокоренные ряды или пары, а также их мотивированность, прозрачность внутренней формы. В наших материалах зарегистрированы также слова с затемнённой внутренней формой. Их немотивированность может быть вызвана утратой однокоренных слов либо изменениями в структуре слова, в результате чего происходит демотивация лексем. Многие лексемы, отмеченные в говоре села Шабельское, входят в общекубанский лексический пласт. Его составляют слова, функционирующие на всей территории распространения кубанского диалекта, то есть в кубанских говорах с украинской и южнорусской языковой основой.
В процессе сбора лексического материала нами было зафиксировано 10 микротопонимов (7 слов и 3 устойчивые сочетания). Данные языковые единицы не отмечены ни на географических картах, ни в официальных источниках, что позволяет трактовать их как диалектные. Местные микротопонимы представляют собой важный источник для изучения лексической системы говора, их исследование является частью лингвистического краеведения. Данные диалектологии имеют значение и для топонимики – науки о географических названиях.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Описание диалектного словарного состава говора отдельного населённого пункта как микросистемы представляется чрезвычайно важным и актуальным для изучения кубанского диалекта в целом. В работе в тематическом и структурно-типологическом аспектах впервые исследована диалектная лексика говора села Шабельское – одного из старейших сёл Краснодарского края. Исторические сведения демонстрируют, что село заселялось выходцами из южнорусских и украинских губерний. Анализ записанных текстов позволяет представить общую характеристику местного диалекта и свидетельствует о том, что говор села Шабельское имеет украинскую языковую основу. Формирование лексической системы говора протекало в условиях сложного междиалектного контактирования при облигаторном влиянии русского литературного языка.
С целью реконструкции лексической системы говора были использованы различные методы и приемы сбора диалектного материала, среди которых наиболее эффективными оказались метод языкового существования и полевой метод. Основными способом фиксации живой речи стали записи «от руки» и записи на электронные носители, сделанные как самим автором работы, так и участниками диалектологической экспедиции, проходившей в июле 2012 года. В качестве ценного источника фактического материала был использован интровертный «Словарь диалектных слов села Шабельское Щербиновского района», составленный школьниками под руководством учителя русского языка и литературы Л.И. Петренко.
Информантами послужили коренные жители села, относящиеся к различным возрастным категориям. Это Семенченко А.В. (1923 г.р.), Козаченко М.И., Колесникова А.Е. и Москаленко О.С. (1924 г.р.), Кирпун В.Г. (1929 г.р.), Семенченко П.А. (1931 г.р.), Соловьёва А.И. (1932г.р.), Голубничая В.П. и Семенченко Л.А. (1936г.р.), Ханина Л.А. (1959г.р.). Следует признать, что местный говор используется преимущественно для обиходно-бытового общения. В наше время трудно найти человека, который разговаривал бы исключительно на диалекте. Носителями и хранителями диалекта являются сельские жители преклонного возраста, чаще женщины. Молодые сельчане и коренное городское население пользуются смесью литературного языка и диалекта – полудиалектом.
В результате проведённого сбора диалектного материала нами была создана фактологическая база исследования – словник диалектной лексики говора села Шабельское, включающий около 372 лексических единиц, которые отбирались по дифференциальному принципу.
Анализ собранного диалектного материала позволяет распределить его на 9 ТГ: ТГ «Человек» (имена существительные – 19, имена прилагательные – 15, глаголы – 45), ТГ «Растения» – 37 лексических единиц, ТГ «Предметы быта» – 23, ТГ «Рыболовецкая лексика» – 21 лексическая единица, «Животные и птицы» – 18 лексических единиц, «Постройки и их части» – 11 лексических единиц, «Пища, напитки» – 11 лексических единиц, «Обрядовая лексика» – 10 лексических единиц, «Названия ветра» – 2 лексических единиц. Многие слова, входящие в одну ТГ, находятся между собой в гиперо-гипонимических и синонимических отношениях. Часть зарегистрированных слов относится к пассивному запасу. Следует признать, что диалектная лексика в указанных ТГ представлена неравномерно, поскольку полнота ТГ находится в прямой зависимости от многообразия жизненных ситуаций, свидетелем которых является собиратель на этапе фиксации слов. Самой многочисленной является ТГ «Человек», включающая 79 лексем.
Типологическая характеристика зарегистрированных диалектизмов позволяет выделить следующие типы диалектных слов: лексические диалектизмы, словообразовательные диалектизмы, семантические диалектизмы, фонематические диалектизмы, акцентологические диалектизмы, грамматические диалектизмы, а также смешанные.
Среди территориально-ограниченной лексики особое место занимают тюркизмы, которые органично «вросли» в местный говор. Вхождение ряда диалектизмов в однокоренные ряды или пары, мотивированность, прозрачность внутренней формы способствуют их устойчивости в говоре. В наших материалах зарегистрированы также слова с затемнённой внутренней формой. Их немотивированность может быть вызвана утратой однокоренных слов либо изменениями в структуре слова, в результате чего происходит демотивация лексем. Фиксация записанных нами диалектных слов в говорах других населённых пунктов Краснодарского края, о чём свидетельствуют данные региональных словарей, позволяет констатировать, что многие диалектизмы входят в общекубанский лексический пласт, который составляют слова, функционирующие на всей территории распространения кубанского диалекта, то есть в кубанских говорах с украинской и южнорусской языковой основой.
В процессе сбора лексического материала было зафиксировано 10 микротопонимов, представляющих собой 7 слов и 3 устойчивые сочетания. Данные языковые единицы не отмечены ни на географических картах, ни в официальных источниках, что позволяет трактовать их как диалектные. Местные микротопонимы представляют собой важный источник для изучения лексической системы говора, их исследование является частью лингвистического краеведения. Данные диалектологии имеют значение и для топонимики – науки о географических названиях
Местный говор, особенно их фонетические и грамматические особенности, оказывают сильное влияние на речь населения, в первую очередь школьников. Самое ценное в любом говоре – это слова и обороты речи, которых нет в литературном языке. Они живут в речи не одного поколения людей благодаря самобытности, точности, меткости, выразительности. Местные слова, удачно используемые, обогащают речь, делают её сочной, неповторимой. Знание своего диалекта даёт пытливому уму разнообразную информацию, знакомит человека с традиционной материальной и духовной культурой, помогает глубже понять пословицы, поговорки, колядки, частушки, припевки, местные фразеологические обороты.
Дальнейшими перспективами настоящего исследования считаем пополнение словника диалектной лексики, функционирующей в говоре села Шабельское, описание других ТГ и создание диалектного тематического словаря.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Абрамов В.П. Лингвистический историко-топонимический словарь Кубани. М., 2013.
2. Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии. М., 1949.
3. Бабайцева В.В., Чеснокова Л.Д. Русский язык. Теория: учебник для 5–9 кл. М., 2004.
4. Баранникова Л.И. Русские народные говоры в советский период. Саратов, 1967.
5. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика: учебник для вузов. М., 2001.
6. Блинова О.И. Русская диалектология. Томск, 1984.
7. Бондарь Н.И. Что мы знаем друг о друге? Этнографические очерки о народах Кубани // Кубанский краевед. Ежегодник. Краснодар, 1990.
8. Бондарь Н.И., Жиганова С.А. Фольклор и этнография кубанского казачества: учеб. пособие. Краснодар, 2009.
9. Борисова О.Г. О лексикографическом описании говоров Кубани // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования / отв. ред. А.С. Герд. СПб., 2005.
10. Борисова О.Г. Человек в лексико-фразеологическом пространстве кубанских говоров. Лексико-семантическое поле «Человек» в говорах Кубани. LAP, 2012.
11. Борисова О.Г. Архаизация и неологизация лексики и фразеологии кубанских говоров: статика и динамика системы // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. 2012. Вып. 67.
12. Борисова О.Г. Кубанские говоры в контексте русских народных говоров // Научное наследие Фёдора Андреевича Щербины. Якаевские чтения: Сб. материалов ХIV Междунар. науч.-практ. конф. Краснодар, 20014.
13. Борисова О.Г. Лексика и фразеология кубанских говоров. Материалы к словарю // Вестник Православного Свято-Тихоновского Университета. 2014. № 4.
14. Борисова О.Г., Костина Л.Ю. Диалектный ландшафт Щербиновского района Краснодарского края // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования / отв. ред. А.С. Герд. СПб., 2012.
15. Борисова О.Г., Костина Л.Ю. Интровертный словарь как особый тип диалектного словаря // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования / отв. ред. А.С. Герд. СПб., 2013.
16. Борисова О.Г., Костина Л.Ю. Экстралингвистическая база изучения современных кубанских говоров: устойчивость и изменчивость основных параметров // Известия Волгоградского государственного университета. Серия «Филологические науки». 2014. № 5 (90).
17. Вендина Т.И. Введение в языкознание: учеб. пособие. М., 2003.
18. Википедия – Свободная энциклопедия // URL: https://ru.wikipedia.org
19. Высотский С.С. Методы изучения диалектов: доклады и сообщения. М., 1954.
20. Гринченко Б.Д. Словарь украинского языка: в 4-х т. Киев, 1958.
21. Грушин Б.А. Мнения о мире и мир мнений: проблемы методологии исследования общественного мнения. М., 1967.
22. Иркутская областная государственная универсальная научная библиотека им. И.И. Молчанова-Сибирского // URL: http://www.irklib.ru/
23. Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология (состояние и перспективы). М., 1979.
24. Конрад Н.И. О языковом существовании // Японский лингвистический сборник. М., 1959.
25. Костина Л.Ю. Диалектная лексика говора станицы Архангельской Краснодарского края: структурно-лингвистический и лингвогеографический аспекты: Дис. … канд. филол. наук. Краснодар, 2008.
26. Кубанские станицы: этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М., 1967.
27. Лукьянова Н.А. Лексика современных говоров как объект изучения. Новосибирск, 1983.
28. Матвеев О.В. Слово о кубанском казачестве. Краснодар, 1995.
29. Неверов С.В. Общественно-языковая практика современной Японии. М., 2005.
30. Орлов Л.М. О социальных типах современного территориального говора // Язык и общество. М., 1968.
31. Оссовецкий, И.А. Лексика современных русских народных говоров. М., 1982.
32. Петренко Ф.С., Васильев Н.И. На берегу азовского моря // Кубань. 1983. № 8.
33. Русская диалектология / под ред. Н.А. Мещерского. М., 1972.
34. Русская диалектология / под ред. П.С. Кузнецова. М., 1973.
35. Русская диалектология / под ред. В.В. Колесова. М., 1990.
36. Русская диалектология / под ред. Л.Л. Касаткина. М., 2005.
37. Сенина В.Я. Диалектное слово и выявление значений при прямом опросе // Лексические единицы и их взаимодействие в говорах Сибири: межвуз. сб. науч. тр. Красноярск, 1988.
38. Сороколетов Ф.П., Кузнецова О.Д. Очерки по русской диалектной лексикографии. Л., 1987.
39. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х т. СПб., 1996.
40. Фомина М.Н. Современный русский язык. Лексикология: учеб. для филол. спец. вузов. М., 1990.
41. Чалов В.П. Историко-лингвистический очерк фразеологии кубанского казачества, отражающий его историю, военный быт и духовную культуру: Дис. … канд. филол. наук. М., 1981.
42. Шабалин М.Н. Русские говоры на юго-востоке Кубани (к вопросу о взаимодействии близкородственных языков): Дис. … канд. филол. наук. М., 1952.
43. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка: пособие для студентов пед. ин-тов. М., 1972.
44. Шанский Н.М., Боброва Т.А. Школьный этимологический словарь русского языка: Происхождение слов. М, 2000.
ПРИЛОЖЕНИЕ А
Словник
Ахан, охан - ставная крупноячеистая сеть, которой ловят красную рыбу
бабай - cущество наподобие домового, которым пугают детей
бабайки - вёсла
бабка - 1) женщина, принимающая роды; 2) женщина, лечащая травами
базок - загородка для скота
байдаковать - бездельничать
баклажаны - помидоры
бакша - бахча
балакать -1) говорить, разговаривать; 2) говорить на кубанском диалекте с украинской языковой основой
балачка - 1) разговор; 2) кубанский говор с украинской языковой основой
бараночка – жилой дом, на перекрёстке двух улиц Ивановской и Степной
батиг - кнут в виде длинного ремня на деревянной палке
батько – отец
батькы - родители
бачить - видеть, смотреть
бедарка - одноконная лёгкая бричка, повозка
белая рыба - частиковые рыбы: лещ, судак, чехонь и др.
бздюха - лесной клоп
бокивняк - судак среднего размера
ботало - изготовленный из медного листа колокольчик, который вешали на шею корове, пасущейся без пастуха
бре[э]хуха - лгунья
бубка - виноградная ягода
бугай - некастрированный бык
будяк - раст. бодяк щетинистый, сорняк. Cirsium setosum
буртижать - лавировать против ветра на парусной лодке
буряк - свёкла
бурячный - 1) сделанный из буряка; 2) имеющий цвет буряка
буцыки - неудавшиеся пирожки, твёрдые
быльце - металлическая спинка кровати
важко - 1) об ощущении чрезмерной тяжести какого-л. предмета, груза; 2) о тяжёлом физическом состоянии
вбутый - обутый
вечеря - 1) ужин; 2) обряд. рождественская кутья
вечерять / повечерять - ужинать / поужинать
вихоть - тряпка для мытья чего-л.
видкиль, видкиля – откуда
викно - окно
видтиль, видтиля - оттуда
во’вна - овечья шерсть
вовчок - недоразвитый плод
волочок - небольшая сетка, сачок
восаряться - оговариваться
встромыть - воткнуть
вутка - утка
вутак - селезень
выкохать - вырасти, воспитать
высякаться - высморкаться
вышарувать - вычистить
выроблять -1) выполнять норму; 2) испачкать одежду
вырховка - ветер по течению
вытре[э]бе[э]нькуваться - поступить неординарно, из ряда вон выходяще
вьязы, шыя - шея
вэрба - ива
габа - проволока для протягивания верёвки подо льдом во время подлёдного лова
гадюча балка - заросший овраг, где в летнее время водилось много гадюк, получил у местных жителей название
гайно - 1) вытоптанное место; 2) беспорядок, мусор
галай - птица, похожая на чайку, но с чёрной головой
гамбалы[ы/э]ть - много, тяжело и изнурительно работать
гардал - горчица
гарчичка - название цветка, бальзамин
гепнуть - ударить
гладыть - штукатурить
гладючий - толстый, упитанный
глод - раст. боярышник. Crataegus sanguinnea Pall
глычка - челнок для вязки сетей
го’иться / загоиться - залечиваться / залечиться
голубовка – официальное название переулок Лермонтова
горище - чердак дома или сарая
горобе[э]ць - воробей
гре[э]ць - чёрт
груба - печь, напоминающая голландскую
гудына - стебли бахчевых и кабачковых культур
гукнуть - позвать
гурт - компания людей
гылка - ветка дерева
де[э/ы]тына - ребёнок
деля, деляка - сетное полотно
демень - подвесной руль моторной лодки
держак - деревянная ручка тяпки, лопаты, вил и др. орудий труда
доця, дочка - дочь
догукаться - дозваться
доливка - земляной пол
доскипаться, пры[э]скипаться - придираться
драбына - лестница
дражнылка - дразнилка
дражныть - дразнить
дратувать - дразнить
дружка - чин свадебного обряда: подружка невесты
дружок - чин свадебного обряда: друг жениха
дрыга - нога
дуже - очень, сильно
дубок - раст. цветок семейства хризантем
дычка - дикое плодовое дерево
дывыться - смотреть
есь - есть, имеется
жалкувать - жалеть, сожалеть
жвакать - давить ягоды с целью получения сока
жёвтяк - перезревший огурец
жерде[э]ля - мелкая дикая абрикоса и её плоды
жме[е/э]ня - количество чего-л, захватываемое горстью
жужулыця - шлак от перегоревшего угля
журыться - огорчаться
зараз - сейчас
забрёхаться - перепачкаться
заброды, чёботы - высокие рыбачьи сапоги
загортать, сгортать - загребать, сгребать в одно место
зажарка - поджаренный в масле лук для заправки борща, супа
заиды - трещины в уголках рта
заклякать - застывать, замерзать
замурдувать - сбить с толку
запынаться - повязывать платок на голову
застебать - застёгивать
заховать - 1) спрятать; 2) захоронить
зе[э]ле[э]не[э]ць - несозревший плод
зробыть - сделать, смастерить, создать
изъисты - съесть, поесть
кабак - тыква
кабыця - летняя печь во дворе под навесом
кавун - арбуз
кавуновый - арбузный
кагане[э]ць - светильник, состоящий из черепка с маслом и фитиля
калачик - комнатное растение герань
канун - поминальная кутья
капустянка - медведка
картопля - картофель
качалка - скалка
качан - кукурузный початок
каюк - небольшая плоскодонная лодка на две пары весел, выдолбленная из ствола дерева
квасоль / квасоля - фасоль
квёлый - немощный, болезненный, слабый
ке[э]ньдюх - желудок свиньи, начинённый мясом
кисто - тесто
кишка, кыця - кошка
кизяк - топливо из сухого навоза, перемешанного с соломой, в виде кирпичей или лепёшек
кисляк - кислое молоко
копчик - ястреб
короб, шаран - сазан
кобинзон - прорезиненный комбинезон для рыбалки
ковтать, ковтнуть - 1) глотатать / глотнуть; 2) перен. испытывать / испытать, перенести, хлебнуть горя
ковток - глоток
козырики - легкие сани
колидор - коридор
коломашка - одноконная грузовая повозка для перевозки сыпучих материалов
кочегар - рыба бычок чёрного цвета
кошеня - котёнок
красолька - настурция (сад. цветок)
кре[э]йда - мел
кругляк - кефаль
крутый овраг - очень крутые, отвесные склоны по улице Комсомольской
крыхта - крошка хлеба
кукан - бечева, на которую нанизывают пойманную рыбу
куканы(и)ть - нанизывать живую рыбу на кукан
кукурузыння - сухие стебли кукурузы
куранда - качим метельчатый, перекати-поле. Gypsophila paniculata
курча - цыплёнок
кырпа - нос
кы[э/ы]рпатый - курносый
ластивка - ласточка
лаяться – ругаться
ле[э/ы]дачий - ленивый
лещёта - приспособление, на которое вешают посуду
лийка - воронка
лобода - лебеда
лоскотать – щекотать
лоскот - щекотка
лупыть - выводить цыплят
лушпайка - кожура некоторых плодов (арбузов, дынь, картофеля, семечек)
ляда - дверца на чердак, в погреб
майка - ранняя черешня, которая созревает в мае
майнуть - стремительно убежать, скрыться, исчезнуть
майоры - цветы цинии
макитра - большой горшок из обожжённой глины
макуха - жмых из семян подсолнечника
малахольный - легкомысленный, дурноватый
малювать - красить
мамалыга - каша из кукурузы
мамка - икряная рыба
маты - мать
мацать - щупать, трогать
мо[а]хаме[э]т - нарушитель спокойствия
моторный - быстрый, подвижный
мурый - рябой, веснушчатый
мыланка - святочный обряд с 13.01 на 14.01
мякушка - мягкий хлеб
набалакться - наговориться, наболтаться
навколюшках - стоя на коленях
навманяка, - наугад
накуёвдить - напутать, сделать неправильно
накыдка - круг с сеткой, чтобы накрывать рыбу; большой сачок
налякать - напугать
насиння - семечки
науманьця - наугад
нахаловка - официальное название улицы Комсомольской
начепурыться - нарядиться, придать себе более красивый вид
нашахнуться - прийти в негодное состояние
не[э]вира - неверующий человек
не[э]вистка - невестка
не[э]дочувать - плохо слышать
не[э]любый – нелюбимый
не[э]слухьяный - непослушный, упрямый
несочка - рыболовная сеть из тонкой нити
николы - некогда
нызовка - ветер против течения
обе[э]ре[э]мок - что-л., взятое в охапку
обце[э]ньки - щипцы
оглядаться - оглядываться
одвирки - дверные рамы
ожина - ежевика
окроп - укроп
омшаник – земельный участок для хранения ульев
ополо’вник, чалба - поварёшка
опушувать - рыхлить, окучивать землю
опыначка - передник, фартук
оришок - вид домашнего печенья
падалыця - плод, упавший с дерева от ветра или непогоды
Паска - 1) Пасха; 2) пасхальный кулич
паляныця - булка белого хлеба
панычи - раст. вьюнок трёхцветный.Convolvulus tricolor
пе[э/ы]тушки - ирисы
пе[э]ре[э]балакть - переговорить
пе[э]ре[э]казать - передать сообщение через кого-либо
пидсулок / подсулок, чопык - судак небольшого размера
пидштовхнуть - подтолкнуть
пихтирь - мешок из сетки для рыбы
плыгать, стрыбать - прыгать
побалакать – поговорить
пожарка – место, где раньше находилась пожарная часть
пожмаканный – помятый
пожмакать - помять
позихать - зевать
позычать - 1) брать взаймы; 2) давать взаймы
полывальнык - лейка
посуда - верёвки, крюки для ловли крупной рыбы
потроху - понемногу
похвалыться - рассказать о чём-то, поделиться какой-то тайной
пошукать - поискать
проковтнуть - проглотить
прокынуться - проснуться
просяня – участок земли, засеянный просом, из которого вяжут веники.
прочуханка - взбучка
пукарь - плуг
пьята - пятка
радый - радостный
разбы[ы/э]шака – 1) хулиган; 2) хулиган; шалун, баловник, негодник
рама - деталь рамчатой сети, квадратная ячея из шнура
расстебать - расстегнуть
ре[э]пнутый - потрескавшийся
ре[э]пнуть - треснуть, лопнуть
режка - сетное полотно с крупной ячеей в двустенной сети
риба - рыба
рипа - топинамбур
робыть - работать
рушнык - вышитое полотенце
рыбчик – рыбец
ряднына - кусок холста
рясно - обильно (об урожае)
рясный - обильный (об урожае)
сабля, чехня - чехонь
садовыть - сажать что-л. в саду или на огороде
сапатка - лицо, морда
сапать, тяпат - полоть
сбе[ы]ле[ы]ныться - рассердиться, прийти в ярость
све[э/ы]рипа - раст. сурепица, сурепка.Barbarea vulgaris – сорняк в поле
свекруха - свекровь
свербеть - чесаться, зудеть
сгадать - вспомнить
сгортать - сгребать в кучу
сдужать - осилить, одолеть
се[ы]рныкы - спички
синенькие, сынинкы - баклажаны
скавчать - 1) жалобно повизгивать, тихо выть (о собаке); скулить; 2) ныть, жаловаться
скажэнный - злой, резкий, бешеный
сковзать - скользить
скубты - ощипывать птицу
скубтысь - ссориться, ругаться
скыбка - кусок полукруглой формы (арбуза, дыни, хлеба)
слыгаться - связаться с кем-л., вступить в предосудительные отношения
смыкать - дёргать
смытнык - место для мусора, свалка
сокыра - топор
сояшнык - подсолнух
спид - низ
справный - упитанный, не худой
спытать - спросить
страм - стыд, позор
страмыть - позорить
стрыбать - прыгать, скакать
сула - судак
сумный - грустный, печальный
сякать - сморкать
таганок - чугунок, казанок, котелок
таранька - тарань
тве[э]ре[э]ый - трезвый
те[э]ре[э’н - тёрн
те[э/ы]лыця - тёлка, молодая корова
те[э/ы]ля - телёнок
те[э]льмак - палка с крючком, чтобы брать крупную рыбу
тепать - быстро и жадно есть
тикать - убегать
тре[э]ба - в знач. сказ. требуется, надо, необходимо
трошки - немного
труна - гроб
трушлак - друшлаг
тутэшный - здешний, местный
тыляча – конец улицы Степана Разина, где раньше был выгон телят
тычка - толстая жердь
тяма - догадка, смекалка, сообразительность, ум
узвар - компот из сухофруктов
уклунок, оклунок - неполный мешок
утя - утёнок
фирточка - калитка
хата – комната
хатына - большая светлая комната в доме
хе[э]кнуть - уронить, разбить
хиба - вопр. част. разве
хлопчачий - мальчуковый
хмара - туча
хмарно - пасмурно
хмарный - пасмурный
хмарыться - безл. наступлении пасмурной погоды
Хоху водить - ходить на Троицу по домам с наряженной куклой
хозяйнувать - вести домашнее хозяйство, хозяйничать
хряк - некастрированный кабан
хутор Савранский – часть поля, названная по фамилии тракториста Савранского
хылыться, нахыляться / нахылыться - наклоняться / наклониться
цвилый - заплесневелый
цебе[э]рка - деревянное ведро
цуценя - щенок
цыбуля – лук
цэбе [э]рка - ведро
цэгла - кирпич
чабак - лещ
чавун - чугун, посуда для варки борща, картошки
чапельник – сковородник
часнык - чеснок
чашка - небольшой таз для стирки
чекомас - окунь
чепурыться - наряжаться, прихорашиваться
черпак - совковая лопата
чи - 1) союз. или; 2) вопр. част. разве
чистилка - приспособление для чистки обуви от грязи
чимало - много
чималый - большой, немалый
чипельник - сковородник
чолба - разливательная ложка
чулька, тюлька - килька
чухаться - медлить, мешкать, чесаться
чувал - большой мешок
шаран - сазан. Cuprinus carpio
швыдкый - быстрый
швыдче, скорише - быстрее, скорее
шелёвка - 1) дощечка, которой обивают хаты; 2) действие по глаголу шелювать
шелювать, обшелювать - обивать / обить шелёвкой
шибка - стекло в оконной раме
шишка - свадебная булочка, которой невеста приглашает гостей на свадьбу
шкандыбать - хромать
шост - шест, используемый как весло
шпак - скворец
шпакивныця - скворечник
шпычак - большая заноза
штовхать / штовхнуть - толкать / толкнуть
шуткувать - шутить
шыпшына - шиповник
щедрый вечер - вечер по старый Новый год
щедривки - песни обрядовые, исполнялись 13.01 на 14.01, в щедрый вечер
щедровальщики - те, кто щедруют
щёка - щека
щерыця - трава семейства амарантовых. Amarantus retrofletus
щитка - кисть, щётка для побелки’ и др.
юшка - жидкая часть кушанья, навар, бульон
ПРИЛОЖЕНИЕ Б
Условные сокращения названий населённых пунктов
г. – город
пос. – посёлок
с. – село
ст-ца – станица
хут. – хутор
Абадз. – ст-ца Абадзехская Майкопского района
Адаг. – хут. Адагум Крымского района
Азов. – ст-ца Азовская Северского района
Андрюк. – хут. Андрюки Мостовского района
Арх. – ст-ца Архангельская Тихорецкого района
Ахтаниз. – ст-ца Ахтанизовская Темрюкского района
Бойко-Пон. – хут. Бойко-Понура Калининского района
Бород. – ст-ца Бородинская Приморско-Ахтарского района
Братков. – с. Братковское Кореновского района
Брат. – хут. Братский Усть-Лабинского района
Бриньк. – ст-ца Бриньковская Приморско-Ахтарского района
Васюр. – ст-ца Васюринская Динского района
Воздвиж. – ст-ца Воздвиженская Курганинского района
Вознес. – ст-ца Вознесенская Лабинского района
Высел. – ст-ца Выселки Выселковского района
Гульк. – г. Гулькевичи
Дин. – ст-ца Динская Динского района
Ейск – г. Ейск
Екатерин. – с. Екатериновка Щербиновского района
Елиз. – ст-ца Елизаветинская Динского района
Запорож. – ст-ца Запорожская Темрюкского района
Заря – хут. Заря Выселковского района
Красн. Нива – хут. Красная Нива Брюховецкого района
Красноарм. – ст-ца Красноармейская Красноармейского района
Крыл. – ст-ца Крыловская Крыловского района
Кучуг. – ст-ца Кучугуры Темрюкского района
Ладож. – ст-ца Ладожская Усть-Лабинского района
Ленинград. – ст-ца Ленинградская Ленинградского района
Марьян. – ст-ца Марьянская Красноармейского района
Некрас. – ст-ца Некрасовская Усть-Лабинского района
Новобейсуг. – ст-ца Новобейсугская Выселковского района
Нововелич. – ст-ца Нововеличковская Динского района
Новодмитр. – ст-ца Новодмитриевская Северского района
Новокорс. – ст-ца Новокорсунская Тимашевского района
Новолаб. – ст-ца Новолабинская Усть-Лабинского района
Новонекрас. – хут. Новонекрасовский Приморско-Ахтарского района
Новопокров. – хут. Новопокровский Приморско-Ахтарского района
Новотит. – ст-ца Новотитаровская Динского района
Первореч. – с. Первореченское Динского района
Рог. – ст-ца Роговская Тимашевского района
Родник. – ст-ца Родниковская Курганинского района
Сев. – ст-ца Северская Северского района
Смол. – ст-ца Смоленская Северского района
Старовелич. – ст-ца Старовеличковская Калининского района
Стародерев. – ст-ца Стародеревянковская Каневского района
Старомыш. – ст-ца Старомышастовская Динского района
Старонижестебл. – ст-ца Старонижестеблиевская Красноармейского района
Тополи – хут. Тополи Тимашевского района
Убин. – ст-ца Убинская Северского района
Усть-Лаб. – г. Усть-Лабинск
Холм. – ст-ца Холмская Абинского района
Ярослав. – ст-ца Ярославская Мостовского района
ДИАЛЕКТНАЯ ЛЕКСИКА ГОВОРА СЕЛА ШАБЕЛЬСКОЕ ЩЕРБИНОВСКОГО РАЙОНА КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ: ТЕМАТИЧЕСКИЙ И СТРУКТУРНО-ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ