Новая жизнь - Новая Москва – Новый город. Теория архетипов и методология исследования

Содержание

Введение…………………………………………………………………….3

Глава 1. Теория архетипов и методология исследования …………….10

Глава 2. Новая жизнь - Новая Москва – Новый город………………...23

• 2.1. Новая Москва №1. Столица мировой революции …………25
• 2.2. Новая Москва №2. Столица страны Советов……………….36
• 2.3. Новая Москва №3. Столица светлого будущего…………..45
• 2.4. Новая Москва №4.Образцовый коммунистический город…54
• 2.5. Новая Москва №5. Возрожденная Москва………………….64
• 2.6. Новая Москва №6. Москва, в которой никто ничего не хочет………………………………………………………………..74

Заключение…………………………………………………………….....88

Список литературы………………………………………………………98

Введение

Когда в 2012 году к Москве была присоединена территория, в два раза превышающая ее по площади, стало ясно, что кроме объявленной попытки изменить моноцентрическую модель развития города, необходимо еще какое-то объяснение этого события. Участники проведенного градостроительного международного конкурса для определения “единого взаимоувязанного проекта развития территорий Москвы и Московской области” предложили инструменты и возможные пути развития агломерации, однако вопрос о том, зачем же это нужно и к чему приведет, не сняли. Меж тем, в обществе присоединенная территория получила название «Новая Москва». И здесь, раз уж и правительство, и профессионалы затрудняются представить себе образ новой территории, кажется уместным спросить у горожан – а что такое эта Новая Москва? Какой она будет? Может быть, у них есть та идея, которая возглавит все дальнейшие преобразования города ради какой-то, пока несформулированной цели?

Чтобы понять, какой эта цель могла бы быть, было проведено социантропологическое исследование «Москва 2040». В нем мы просили молодых москвичей – именно в этом возрасте, представляется, наиболее легко мечтать о будущем – рассказать о том, что они ждут от нового города – Новой Москвы. Москва 2040 – некий сконструированный идеальный образ города через 25 лет. Какого же было наше удивление, когда по результатам исследования оказалось, что никто ничего не хочет, никто ничего не ждет от нового города. Но почему, если нам доподлинно известно, что в Москве на протяжении всего XX века появлялись повести и рассказы о Москве будущего, о Москве через двадцать или пятьдесят лет, рассказы - которые ярко рисуют представления людей об идеальном устройстве территории, сегодня их нет. Как могло получиться так, что сегодня нет мечты о будущем города? Попытаться понять и объяснить причины этого феномена – равнодушие к идее правительства создания Новой Москвы и безразличие в отношении будущего города – одна из главных задач этого исследования.

Чтобы ее решить, мы обратились к истории Москвы, к той ее части, которая находится во временном пространстве XX века – времени, когда Москва снова становится столицей государства. Оказалось, что уже несколько раз появлялась четко выраженная и прямо озвученная, буквально одинаковыми словами, идея создания “Новой Москвы”. В первом случае - нужно было преобразовать город в столицу новой страны, витрину коммунистических идеалов, что было задумано и частично осуществлено в 1930-е годы. Во второй раз - в 2012 году, когда в состав Москвы из области были переданы территории, увеличившие ее площадь примерно в 2,5 раза. Так, спустя почти век, снова стали говорить о Новой Москве. Оба раза, никто не закреплял официальных названий, не переписывал документы горожанам, не менял место расположения. Оба раза идея влекла за собой реальные изменения образа города.

В чем причина повторения? В отсутствии других идей? В желании вернуться к идее неосуществленной, но по-прежнему притягательной? Это две разные идеи, появившиеся спустя несколько поколений в одном и том же месте, или разные модификации одного и того же смысла? А может, это и не идея вовсе, а миф, в котором москвичи живут уже многие-многие годы? Может, есть некий устойчивый образ, коллективное представление - архетип, который как русло пересохшей реки задает направление потоку планов развития Москвы? Существование такого архетипа - гипотеза, которая может быть доказана или опровергнута в этом исследовании.

Представления о том, как город должен развиваться, тесно связаны с представлениями об идеальном устройстве территории, с воображаемым городом будущего. Странно было бы предполагать, что принимая в очередной раз генеральный план или социально-экономическую стратегию, люди, которые за это ответственны, не хотят сделать город лучше. А как сделать его лучше? Можно посмотреть, как его делали лучше раньше, или сделать все совершенно по-новому. Но что такое новое, и откуда оно берется, другими словами «oткуда мы что-то знаем?» - философы еще со времен Нового времени задаются этим вопросом. Дэвид Юм, один из основоположников теории эмпиризма, говорит, что всё человеческое знание oснoвывается на обобщении нaблюдaемых явлений. Сами по себе идеи - это образы, рисуемые воображением на основе воспоминаний, "бледные копии" впечатлений. То есть, все новое - это комплекс ранее увиденного, услышанного, пережитого и обдуманного. Близко к этому и понимание психологов. Юнг, своей теорией архетипов доказывает: “Достаточно знать, что нет ни одной существенной идеи либо воззрения без их исторических прообразов. Все они восходят, в конечном счете, к лежащим в основании архетипическим праформам, образы которых возникли в то время, когда сознание еще не думало, а воспринимало.” Наконец, географы в середине ХХ века обратились к теме представлений о пространстве, существовавших ранее или воображаемых - вновь создаваемых. Дэвид Лоуэнталь, пишет: «Каждый образ мира, составлен из личного опыта, научения, воображения и памяти. Места, в которых мы живём или бывали; миры, о которых мы читали или знакомые нам из изобразительного искусства; продукты воображения и фантазии – всё это создаёт наши образы природы и человечества»1. В этом смысле, если мы говорим о том, что уже дважды появлялась идея создания Новой Москвы, то можно ли сказать, что появившийся во второй, или как следует из дальнейшего исследования третий, четвертый, пятый и даже шестой раз - это образ города, который используют повторно?

Поэтому, цель исследования - выявить и описать главную, преобладающую, архетипическую идею идеального устройства Москвы, на протяжении ХХ века, в понимании людей, которые в ней живут. Представляя, что эта идея, согласно гипотезе, будет связана с постоянным обновлением города, объектом исследования становится архетип Новой Москвы - повторяющийся мотив в планировании и обустройстве города, который предлагает не эволюционное развитие, не применение мирового опыта, и не следование ранее выработанным концепциям, а новое как принцип. Проявления этого архетипа, в художественной или исторической литературе, в искусстве, в архитектуре - предмет исследования.

Подобная трактовка понятия архетипа в отношении урбанизированных территорий, ранее появлялись в работе “Архетип пустого города” (1992 г.) математика Юрия Манина, который услышал этот мотив “в искусстве и облек его в словесную оболочку аналитической психологии Юнга, рационализировав его как подсознательную тень «проектного сознания», создающего светские и религиозные утопии, иногда невероятной красоты и мощи”.2 Также, этот подход встречается в статье Архетип города (2014 г.), где автор - Н.Тимофеева выделяет несколько различных архетипов: архетип города Бога, архетип города знаний, архетип города будущего3. Мозговой С.Г. рассматривает проблему возникновения, сохранения и развития архетипа “скрытого города”4. Каждый из авторов на примерах выделяет и описывает образ, который в разное время и в разных странах примеривают на себя территории. В какой-то степени эти образы соотносятся с воображаемыми пространствами И-Фу Туана, с той их разновидностью, которая описывает не существующие, а представляемые места.

Методы исследования разделяются на два типа. Это анализ документов, газет и мемуаров, в которых могут быть описаны планы развития Москвы как напрямую - на уровне постановлений, идей и концепций, так и переданы ощущения, восприятия от происходящих вокруг событий. Мы руководствовались главным принципом антропологии, согласно которому наибольшую ценность представляет то, о чем люди говорят сами, - то, что важно для них, в их сообществе, в их культуре, в их мире. Работа выполнена в рамках междисциплинарного подхода урбанистики, но акцент сделан именно на антропологии, так как она напрямую связана с изучением культуры “как совокупности материальных объектов, идей, ценностей, представлений и моделей поведения во всех формах ее проявления”, или, другими словами, мира человека и результатов его деятельности.

При общении с современными москвичами были проведены фокус-группы, серия глубинных интервью, а также собраны рисунки участников одного из заседаний Московского клуба рисовальщиков, посвященные теме “Москва будущего - идеальный город”. Подробнее о методике рассказывается в главе “Теория архетипов и методы исследования”.

Если в Москве уже долгое время воспроизводится архетип, который формирует некий миф о Новой Москве, если понимать под архетипами - образы, “предначертания”, выработанные множеством предыдущих поколений и влияющие на мировосприятие и мышление живущих людей5, и помнить при этом, что человек, создавая эти образы, наделяет пространство смыслом6, то понимание его структуры, описание циклов его проявления может помочь ответить на вопрос что ждет территорию Новой Москвы, как решить существующие проблемы, как сделать планы жизнеспособными, как запустить в работу то, что не работает, как сделать город не фабрикой проживания, а качественной и насыщенной территорией, как сделать город привлекательным для тех, кто сегодня из него уезжает или тех, кто выбирает место для путешествия, как дать людям мечту - мечту о Новой Москве.

Глава 1. Теория архетипов и методология исследования

Если понимать архетипы как узлы в системе способов осознания и переживания мира, как воспроизводимые схемы, проявляющиеся в мифах и повседневности, сказках и искусстве, как направляющие векторы, инстинктивные тренды - то в таком понимании нет ничего мистического. Термин, который существует в культурном пространстве сегодня, немного видоизменился со времен своего первого появления в статье “Инстинктивное и бессознательное” швейцарского психолога К.Г. Юнга. Фактически, до этой публикации, представления о существовании неких первообразов, “предсознательных изначальных идей7” были вполне обычны в общем культурно-социальном знании. Достаточно вспомнить теорию “врожденных идей” у Платона и ее формализацию у Декарта и Лейбница (хотя здесь речь шла о философских и логических понятиях и категориях). Сам Юнг отмечает, что “в психологии мы обнаруживаем эту теорию в работах Адольфа Бастиана, а затем вновь у Ницше. Во французскои литературе Юбер, Мосс и Леви-Брюль высказывали сходные идеи. Я дал лишь эмпирическое обоснование теории того, что ранее называлось изначальными, или простыми, идеями, «категориями» или «habitudes directrices de la conscience» (фр. «направляющими привычками сознания»), «representations collectives» (фр. «коллективными представлениями») и т.д.”.8

Юнг, анализируя данные по истории культуры и религии, этнографии, иконографии, приходит к выводу, что в любом мифе или системе мифов существует некий набор образов, который называется “архетипическим” или набором первообразов. Эти образы структурируют представления человека об окружающем мире также как система осей кристалла, которая, являясь неким невещественным полем, выстраивает атомы в упорядоченные формы согласно “запрограммированному” принципу или схеме. В человеческой психике таким формирующим и структурирующим веществом служит внешний и внутренний опыт. Архетип представляется Юнгу посредником между “материальным” и “идеальным миром”, психофизиологическим и духовным, который сообщает характеристики и задает направление смыслам.

Не вдаваясь в подробности генезиса теории архетипов, отметим основные положения, которые представляются важными для данной работы.

• не существует законченного списка или перечня архетипов9;
• среди архетипов нет иерархии;
• каждый архетип может бесконечно развиваться или усложняться, соответственно, существуют более и менее развитые;
• архетип - это чистая и пустая форма, которая может быть насыщена различными смыслами, это “нечто иное, чем предустановленная способность представления”10;
• архетип - общеобязательное основание для мифопостроения.

От объяснения архетипов как универсальных врождённых, передаваемых по наследству психических структур, априорных форм интуиции, которые составляют содержание коллективного бессознательного и проявляются в сновидениях и галлюцинациях, то есть от сугубо психоаналитического концепта, интерпретация архетипа трансформировалась до обобщенного и междисциплинарного понятия, которое широко используется теперь в рекламе, в культурологии11, религиоведческих работах, в архитектуре, в искусстве, в политике, в описании феноменов и практик12. Поиск первообразов, общих законов мышления и жизни, так или иначе, приводит представителей различных дисциплин к выводу, разной степени уверенности, о существовании неких протоконцептов, или “коллективного бессознательного”, не заостряя при этом особенного внимания на названии.

Литературоведение оказалось наиболее восприимчиво к теории архетипов. Проблема схожести, повторяемости мотивов в мифах и литературных сюжетах разных народов привлекла внимание ученых, в первую очередь фольклористов, еще в середине XIX века (Ф.И. Буслаев, А.Н. Афанасьев, А.А, Потебня и др.). Мифы в некотором роде восполняют картину мира в той ее части, которую невозможно узнать эмпирически – например в представлениях о загробной жизни и сотворении мира, о божественном вмешательстве и др.. В мифах архетипы находят свое выражение.

Мы исходим из допущения, что образ города будущего – не что иное, как миф, структурированный символами и архетипами. Так, в истории Москвы можно наблюдать периодически обновляемый рефрен мифа о Новой Москве. Оставляя в стороне долгую историю существования мифа в средневековой истории (“Москва – Третий Рим” и “Москва – второй Иерусалим” в идеологии Московского царства Ивана Грозного и ранних Романовых13), мы концентрируемся на новейшей истории, определяемой возвращением городу статуса столицы в ХХ веке.

Множество литературно-художественных образов появляется при помощи переосмысления теории архетипов. Еще М. Бодкин – английская филолог-классик, писатель и литературный критик, наиболее известная как автор книги “Архетипические модели в поэзии: психологическое исследование воображения” (1934) констатирует изменение в ходе исторического и литературного развития базовых архетипов в некие литературные формы, где главными характеристиками считается типологическая повторяемость. В советском литературоведении к теории Юнга обращались С.С. Аверинцев и Е.М. Мелетинский, основные положения которых отражены в работах “Аналитическая психология К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии” и “Поэтика мифа” соответственно. Они сходятся во мнении, что термин архетип больше не является только психологическим инструментом, теперь это обозначение некоторых фундаментальных и общечеловеческих мифологических мотивов, которые, уже без отсылки к психоаналитике, служат основой для любых художественных проявлений. Позже, А.Ю. Большакова, соглашаясь с Мелетинским и Аверинцевым, дополняет эту теорию идеей о том, что развивается тенденция не просто ухода от юнгианства, но и перехода исключительно к мифологическому осмыслению термина и принятию модели литературного архетипа.

Приведем пример проникновения архетипической теории в филологическую мысль. Литературовед Е.Ю. Колтукова делает попытку описания философско-эстетических взглядов писателя и выделения образа в статье “Архетип города в раннем творчестве Б. Пастернака” (то есть, до знаменитого романа Доктор Живаго). Она отмечает, что городское пространство в его произведениях гармонично существует с природным, они плавно перетекают друг в друга, что подчеркивает – созданный руками человека город остается частью природы14. Эта двойственность прослеживается и в самом образе города. Хотя в первых произведениях Пастернака город - это преимущественно бытовая сфера повседневной жизни, случаются моменты, когда он озаряется творческой, креативной мыслью и приобретает черты живого, одухотворенного пространства, со своими привычками и особенностями. В неоконечном рассказе “Я спускался к Третьяковскому проезду”, главный герой – художник Реликвимини описывает спутнику что такое творческий процесс, восхищаясь встречающейся им на прогулке архитектурой, строгими вертикалями домов, рельефными углами площадей, процессом их постепенного изменения в предзакатном свете. Он видит, как “исступленно вырастая и замирая, молятся целые приходы красок и теней линиям, очертаниям и граням, этим светлым и неумолимым богам15”. Само появление города в произведении, его описание как полноценного участника творческого действа, влияющего на эволюцию творческого человека - есть проявление архетипа. Колтукова не ставит здесь задачу доказать сам факт наличия архетипа города, предполагая его существование как априорный факт, и описывает только то, каким образом этой архетип города наполняет Борис Пастернак.

Описание теоретической базы исследования было бы неполным без упоминания направления в географии, которое занимается изучением воображаемых пространств. Ведь представления о будущем – не что иное, как воображаемые пространства, которые могут появиться в городе, в случае если они сбудутся. Дальше мы увидим, что политика московского правительства, в рамках нашей темы, так же центрирована речевым концептом будущего. В выступлениях, в книгах, в документах, в газетах и фильмах – образ Москвы будущего описывается гораздо чаще, чем образ Москвы настоящей.

Одним из самых популярных, известных и по-прежнему актуальных авторов, из тех, кто писал о восприятии города остается Кевин Линч. Его “Образ города” утвердил реальность возможности исследования такой невещественной субстанции как представления, воображаемые структуры, ассоциации, ментальные карты территорий. Однако, у него в фокусе изучения восприятие именно реально существующего города, Бостона или Лос-Анджелеса, того, как горожане наделяют место жизни смыслами и сюжетами в настоящий, проживаемый момент, что не совсем соответствует исследованию архетипа – сверхобраза, который структурирует все проживаемые смыслы и сюжеты.

Есть еще один подход к изучению воображения пространства города, который больше соответствует целям и задачам данной работы. Впервые в географии тему нереального места поднял К. Райт в 1947, когда связал феномен “терра инкогнита” – с пространственным воображением в принципе. Возможно, ранее об этом задумывались антропологи – в экспедициях к традиционным народам, но их интересовал скорее не сам феномен воображения, а чем наполнены такие несуществующие пространства – например, загробный мир, для того, чтобы получить из этих данных объяснения культуры этого мира. Райт же разделяет образы на два типа - память о реальных местах и производимые “нереальные” образы, которые хотя и основаны на предыдущем опыте восприятия, представляют собой “новое видение, новое творение16”. Предвосхищая появившиеся позже два вида мифических пространств И-Фу Туана, он говорит о единстве воображения пространства и пространственных мифах. И-Фу Туан также выделяет пару противопоставляемых пространств - “видение современной жизни”, что на наш взгляд сходно с Райтовским описанием “памяти о реальных местах” или образом города Линча и пространство “незнаемое” - неизвестное нам доподлинно, но представляемое. Именно о таком пространстве, вкупе с теорией архетипов в ее широкой культурологической трактовке мы будем говорить в данной работе.

Художественная и иная литература потребовалась в качестве источниковедческой базы анализа документов при описании образов Новой Москвы, которые последовательно в хронологическом порядке представлены в данной работе: Москва – столица мировой революции (1917), сталинская Москва – столица реальной страны большого тоталитарного государства (1937), Москва - лидер в космической гонке и приближении светлого будущего (1957), Москва – образцовый коммунистический город (1977), Москва, которая поворачивая время вспять, продолжает прерванное СССР “правильное” развитие (1997) и Москва 2014 года, с гигантскими присоединенными территориями и подвешенным вопросом “что делать дальше”.

Главным методом исследования стал анализ документов и художественных текстов, газет и мемуаров, в которых описаны планы развития Москвы. Это документы, охватывающие весь исследуемый временной период – с 1917 года до апреля 2015, то есть с момента, когда Москва вновь стала столицей – до настоящего времени. В них содержатся как официальная позиция государства и руководства города в целеполагающих документах, выступлениях, протоколах, заявлениях и публикациях, так и отражение официальной позиции в неофициальном мире горожан: в оставшихся от эпохи текстах, пространстве, художественных формах.

Отношение к использованию художественной литературы в качестве источника знания менялось в различные периоды. Советское академическое источниковедение относилось к такому подходу категорически отрицательно, не веря, что в произведениях могут быть реально отображены какие-то исторические факты или события, вероятно в связи с собственной позицией в литературе, которая подвергалась цензурированию, мифопостроению образов и просто гарантировала наказание за “очернение советской действительности” и “клеветнический характер” произведений. Время от времени делались попытки легитимизирования художественной литературы для исследовательских целей, приводились убедительные доводы, например цитаты выступления главного редактора журнала Новый мир и члена ревизионной комиссии А.Т. Твардовского на XXI съезде КПСС о том, что “одни только экономические и социально-политические свидетельства не могли раскрыть истинное значение Октябрьской революции”.

Этнографическая наука более лояльно и внимательно относится к художественным текстам, что в советское время (статья М.Г. Рабиновича “Город и поэт”, где автор доказывает, что именно в поэтических произведениях доподлинно передан живой образ повседневности17), что в более позднее время. В статье “Художественная литература как источник для этнографического изучения города18” Е.И. Филиппова замечает также, что ценность такой информации варьируется в зависимости от тематики, общей характеристики автора и его ранее написанных работ, его принадлежности к какому-либо философскому или политическому течению и другим обстоятельствам. Например, насколько можно доверять воспоминаниями Никиты Хрущева, надиктованным на диктофон и оцифрованным его сыном в сборник “Время. Люди. Власть”? С одной стороны, существуют различные критические оценки его деятельности как таковой и его самого как личности, а также подозрения в организации массовых репрессий19, и действительно, об этих событиях мы никакой информации в воспоминаниях не находим. С другой стороны, какой смысл скрывать или искажать “безопасные” сведения, например о времени строительства метрополитена? Описанная И. Ильфом и Е. Петровым Москва в художественных произведениях “Золотой теленок” или “Двенадцать стульев” – сколько достоверности в этом вымышленном образе?

Нельзя не вспомнить о представителях Школы Анналов (Люсьен Февр, Марк Блок), которые способствовали изменению отношения к истории с “истории-повествования” на “историю-проблему”. Используя данные археологии, этнографии, социологии, лингвистики и других наук для расширения базы источников, в фальсификациях, подделках и пропаганде они видели особенную удачу, потому что именно такой источник позволяет задать правильные вопросы – зачем надо было его изменять или скрывать, кому это было выгодно, и к чему это привело? В нашем исследовании, основная часть которого протекает во временном периоде тотальной советской пропаганды, при анализе выпусков газеты Вечерняя Москва, наполненных не только стенограммами заседаний, но и “письмами восторженных читателей” – особенно важно про это помнить. Это позволяет реконструировать модели ценностей, убеждений – всего того, что потребуется нам для исследования архетипа Новой Москвы и представления москвичей об идеальном устройстве территории.

Был проведен контент-анализ на предмет любых упоминаний Москвы в любой теме в выборочных номерах газеты Вечерняя Москва. Она издается с 1923 года и выходит пять дней в неделю – по будням. Газета была основана как печатный орган Моссовета. Первые несколько лет номера не имели передовиц и содержали преимущественно информацию о международных событиях, о криминально-бытовых происшествиях, театральной жизни столицы, новинках моды и рекламу магазинов. И только к концу 20-х годов редакция практически полностью сосредотачивается на московских новостях. Был проанализирован 881 номер газеты, массив которых охватывает период в 70 лет, с упором на первую половину XX века. Это связано преимущественно с тем, что в послевоенное время телевидение и кинематограф стали доступнее, и начали приобретать все более возрастающую роль, как в распространении информации, так и в жизни горожан. И если раньше информация передавалась при помощи одного количества каналов – радио, газеты, листовки, митинги, то в послевоенное время это количество увеличилось, к ним добавились фильмы и телевизионные передачи. Интервалы между анализируемыми годами не равномерны и преимущественно приурочены к описываемым в работе событиям – утверждению генеральных планов, важных мероприятий типа Олимпиады и другим. Однако все перечисленные ниже номера просмотрены от первой до последней страницы.

Вечерняя Москва 1923 год XII месяц № 2-20, кроме 16 и 19

Вечерняя Москва 1925 I-VI месяц

Вечерняя Москва 1926 I месяц, 1-24 кроме 19

Вечерняя Москва 1927, X-XII все номера, 224-299

Вечерняя Москва 1935, IV-IX 149-225, кроме 136, 198

Вечерняя Москва 1938 X-XII (225-299)

Вечерняя Москва 1954 I-III (1-76)

Вечерняя Москва 1957 VII-IX (152-231)

Вечерняя Москва 1963 VII-IX (155-230)

Вечерняя Москва 1970 X-XII

Вечерняя Москва 1976 X-XII (230-306)

Вечерняя Москва 1980 IV-VI (77-149)

Вечерняя Москва 1993 X-XII (191-252)

Работа выполнена в рамках междисциплинарного подхода урбанистики, но акцент сделан именно на антропологии, так как она напрямую связана с изучением культуры “как совокупности материальных объектов, идей, ценностей, представлений и моделей поведения во всех формах ее проявления20”, или, другими словами, поведения человека и результатов его деятельности.

Хотя в названии работы содержится фраза “представления москвичей об идеальном устройстве территории”, предполагающая, что именно это представление будет описано, вслед за Пьером Бурдье, мы будем считать, что общественного мнения – не существует21. Описать весь спектр представлений москвичей практически за целый век не представляется возможным, так же как совершенно ясно, что единого мнения в этом отношении не может существовать – еще никогда в истории Москвы горожане не были единодушны на 100%. Поэтому своей главной задачей мы ставим описание именно тех представлений, которые имеют отношение к рассматриваемой проблеме – проявления архетипа Новой Москвы. Эти мнения могут разделяться как группой лиц – например, небольшое профессиональное сообщество творческой элиты 20-х годов (конструктивисты - авангардисты), так и более широкая прослойка горожан – в случае послевоенной Москвы и периода хрущевской оттепели. Более точно эти мнения можно описать как тренды в развитии отношений москвичей к протекающим в городе процессам, чем выражение общественного мнения.

Работы Владимира Паперного – историка и архитектурного критика, Селима Хан-Магомедова – советского и российского историка архитектуры, специалиста по истории архитектуры и авангарда в СССР и Андрея Владимировича Иконникова – историка и теоретика архитектуры стали во многом основой теоретических построений. В какой-то степени, наша роль заключалась лишь в том, чтобы настроить исследовательский фокус на определенную тему – поиск подтверждений существования архетипа Новой Москвы. Поэтому, неудивительно, что описанный ниже цикл проявления архетипа отчасти совпадает с выделенными периода “культуры один” и “культуры два” В. Паперного, или архитектурными утопиями А. Иконникова.

Последняя часть исследования представляет собой анализ современного состояния видения будущего Москвы молодежью города. В рамках исследования было проведено две фокус-группы и серия глубинных интервью. Участниками стали люди, в возрасте от 16 до 35 лет, которые считают себя москвичами. В данном случае, не важно, сколько конкретно лет прожил человек в Москве. Главное – чувство локальной идентичности и спроецированное на этот город собственное будущее. Это были мужчины и женщины различных профессий, с разным уровнем дохода, которые живут в разных частях столицы: лингвист, политолог, столяр, менеджер в крупной компании, инженер-физик, архитектор, научный сотрудник, журналист, студенты, школьники и другие. Все участники были незнакомы друг с другом и автору исследования. Были соблюдены необходимые требования по гендерному и возрастному балансу групп, размером в 10 человек.

Фокус-группы проводились по следующему сценарию. Из общих двух часов, отведенных на групповую работу, первую часть составляла беседа на тему “Москва 2040 - идеальный город будущего - какой?”. В рассматриваемых в данном исследовании произведениях-утопиях о Москве будущего, преимущественно, закладывается 20-25 лет на их реализацию. Участникам предлагалось представить воображаемый город, и обменяться мнениями и комментариями. Вторая часть беседы - это обсуждение картинок и фотографий, “иллюстрирующих” возможную Москву будущего. Поскольку в обычной повседневной жизни тяжело отвлечься от существующих городских проблем, и выстроить футуристический визуальный ряд, “посаженный” на определенный образ сюжет и наглядное обсуждение дали хороший эффект.

Приведем пример: если в первой части беседы участники фокус-группы ожидаемо высказывали свое негативное отношение к спальным районам, многоэтажкам - что активно транслируется в СМИ22, то при просмотре картинок выяснялось, что представления о том, что такое “спальный район” различны. Термин, имеющий негативную коннотацию, не связывался некоторыми участниками исследования с картинкой, на которой изображены многоэтажки с минимальной инфраструктурой, с городской средой, больше напоминающей периферию, чем центр.

Кроме того, в качестве иллюстраций в этом исследовании приведены рисунки – работы участников московского Клуба рисовальщиков, на тему «Москва будущего – идеальный город», который был проведен в рамках исследования в январе 2015 года.

Глава 2. Новая жизнь - Новая Москва – Новый город

Углубляясь в историю Москвы для того, чтобы понять менялись ли представления о ее идеальном устройстве в течение времени, нельзя не отметить два ключевых события – перенос столицы в Санкт-Петербург в 1712 и обратно в 1918. Оставаясь в этот двухвековой промежуток первопрестольной, принимая коронации императоров, она утрачивает свой главенствующий статус. На какое-то время все надежды на светлое будущее и новую жизнь связываются со строительством нового прогрессивного города – Петербурга.

Петр I еще со времен прогулок по Немецкой слободе – месте расселения иностранцев в Москве, продолжающих хранить традиции, из-за чего слобода с ее прямыми и чистыми улицами отличалась от извилистой, тесной Москвы с закоулками и дворами, – заметил, что между городским пространством и типом жизни есть связь. Петр в этом мнении укрепился после путешествия в Голландию, в Амстердам - крупнейший торговый город Европы, со вторым по величине и мощи флотом в мире, экономический и культурный центр, технически и производственно превосходивший Москву и, одновременно, красиво застроенный ровненькими домами, с сетью каналов и мостов.

Возможно, именно там был задуман новый город - Санкт-Петербург, который должен был стать не столько пресловутым “окном в Европу”, сколько местом силы, местом, в котором зародится новая, современная, как в западных столицах, а может и еще лучше, жизнь. Москва, из-за отсутствия выхода к морю (для размещения военного флота), не годилась. Новый город и назван был по-новому, как еще никогда в России городов не называли – Sankt Pieter Burkh, в переводе с голландского – город святого Петра. Разумеется, речь идет не о Петре I, а об апостоле Петре – хранителе ключей от Царствия Небесного: “Я говорю тебе: ты — Пётр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах”23.

Дэниел Брук в книге “История городов будущего” даже пишет, что “по русской легенде полностью отстроенный Петербург просто свалился с неба прямо на берега Невы”24, однако не дает ссылку на источник, поэтому мы отметим, что о такой легенде в России ничего не известно. Тем не менее, отсыл к “небесной” теме еще встретится нам.

Планы Петра сбываются. Европейский дух, насаждаемый в искусственной среде итальянского и французского барокко, принес свои плоды. Санкт-Петербург стал столицей великой державы, в которой живут свободные, образованные, знакомые с политической и общественной жизнью во Франции, Австрии, Пруссии люди, отзывающиеся на философскою литературу эпохи Просвещения, наконец, несогласные с политикой правительства и имеющие собственное видение будущего.

Воспитанные этим городом, “горожане” сначала организовывают восстание декабристов (1825), а после – октябрьский переворот (1917), который стал одним из крупнейших событий XX века, повлиявший на ход мировой истории. И – на историю Москвы.

2.1 Новая Москва №1. Столица мировой революции

В марте 1918 года в Москву переезжает большевистское правительство, и город вновь обретает статус столицы. С этого момента начинается перманентное преобразование, тянущееся вплоть до сегодняшних дней, – то, что Иконников опишет как характерную черту XX века – “вторжение утопии в реальность”25.

Один из первых планов преобразования столицы с символичным рабочим названием “Город Будущего” спроектировал профессор Борис Сакулин в 1918 году. Москва, с ее центробежным экономическим влиянием должна была вырасти в размере и объединиться с городами-спутниками. Следующие 17 лет, до утверждения Генерального плана реконструкции Москвы 1935 года, московские и мировые градостроители и архитекторы будут соревноваться за право реализации своей идеи, своего видения того, какой должна быть Новая Москва. В том, что она будет отличаться от “старой”, не было никаких сомнений: “в задачу Московского Совета входило не только возобновление материального благоустройства, но также перестройка, соответственно принципам нового социального строя, всех проявлений общественной жизни столицы26” – написано в книге “Новая Москва” 1924 года, где собраны очерки выступлений депутатов Моссовета. Кроме того, оставленная на несколько веков вдали от дворцовых переворотов и лоска столичной жизни, спокойно и неторопливо существующая в стороне от основных государственных затей и потрясений, Москва сложилась как полупровинциальный город, тяжело поддающийся переменам. Посетивший в 1926 году уже восемь лет как коммунистическую Москву немецкий философ, эссеист Беньямин Вальтер в Московском дневнике так описывает сложившийся у него образ города: “Москва вообще повсюду производит впечатление, будто это еще не сам город, а его предместье. В самом центре города можно встретить немощеную дорогу, дощатые ларьки, длинные транспортные колонны с материалами, скотину, которую гонят на бойню, убогие трактиры... Поездка в московском трамвае – прежде всего тактическое упражнение. Здесь новичок, пожалуй, впервые учится приспосабливаться к странному темпу этого города и ритму его деревенского населения27”.

В том же 1918 году, как только Москва снова стала столицей, была создана архитектурная мастерская под руководством А. Щусева и И. Жолтовского для разработки планировки переустройства столицы. К 1923 году они подготовят генеральный план “Новая Москва”, в котором предлагается максимально сохранить исторический центр, а новое строительство начать в еще неосвоенных районах. Проект был отвергнут, поскольку задача была понята неверно, нужно было не придумать новый город рядом со старым, а сделать из старого города – новый.

В 1925 году публикуется план главного инженера города Сергея Шестакова “Большая Москва”, который хоть и не был официально утвержден, служил основой для принятия решений следующие несколько лет (до года Великого перелома). Большая, в данном случае, не значит, что она не новая. Во вступительном тексте плана сказано: “Москва вновь стала государственным центром и едва ли с этого положения сойдет... При таком условии есть полное основание полагать, что Москва в недалеком будущем превратится в один из величайших городов мира. С таким положением Москвы надо считаться и к нему подготовиться28.”

Поиски концепции развития Москвы и градостроительная дискуссия о городе-будущего или о будущем городов продолжалась до начала 30-х годов. Показателен конкурс на планировку Москвы с участием иностранных специалистов, где выясняется, что никто не опирается на существующий город, большинство проектов – это проба примерить на историческую Москву что-нибудь новое. Ни проект “Современного города” Корбюзье, наложенный на Москву и оставлявший от старого города только Кремль и Китай-город, ни малоэтажная застройка вокруг города по европейскому типу Эрнста Мая, где Москва переставала существовать как живой город, а становилась только административным центром, ни парабола Ладовского, которая должна привести к слиянию Москвы и Петербурга не подразумевали как таковое развитие города - все они должны были стать новой страницей в его истории.

Тем временем в Москве были люди, которые точно поймав дух времени предвидели новый образ Москвы. Мечта о новой жизни подкрепилась переходом земли в общенародное состояние, отречением монархов от престола – которое как бы сняло все запреты, массовая электрификация, появление на улицах города автомобилей, троллейбусов, радио – все это давало чувство новизны, ощущение, что любой замысел возможно воплотить в жизнь. Михаил Булгаков, живший в 1923 году в Москве в своих дневниках вспоминает: “Москва живет шумной жизнью, в особенности по сравнению с Киевом. Преимущественный признак — море пива выпивают в Москве. И я его пью помногу29... Москва оживлена чрезвычайно. Движения все больше. Банкнот (червонец) сегодня стал 975 миллионов, а золотой рубль — 100. (Курс Госбанка). Здорово?”. Ильф и Петров, публикуют роман “Золотой теленок”, в котором Москва больше не сонное царство: “Оранжевые сапоги вынырнули в Москве, в конце 1922 года…. А в Москве в ту пору уже бегали новые моторы с хрустальными фонарями, двигались по улицам скоробогачи в котиковых ермолочках и шубках, подбитых черным мехом "Лира".... какие-то молодые люди, быстро сообразившие, в чем именно заключается радость жизни, уже танцевали в ресторанах уанстэп "Дикси" и даже фокстрот "Цветы солнца30”. Эскиз архитектора Фомина для Монумента революции в Москве на фасаде содержит надпись “Мы разрушим – мы отстроим, вся сила в нас самих”, иллюстрирующая отношение к будущему города. Начинается поиск форм и средств воплощения того романтического и идеалистического образа, который создан революцией, подразумевающий отказ от всего “старого”, от “искусства ради искусства” в пользу нового пролетарского, рационального и функционального видения мира.

“Первая утопия советской архитектуры складывалась в свободном подключении интеллекта профессионалов к социальной утопии31 – пишет историк и теоретик архитектуры А.В. Иконников, и главным ее воплощением стала концепция конструктивизма. Разрабатываются архитектурные модели и проекты для новой жизни: дворцы труда, фабрики-кухни, дома-коммуны, рабочие клубы. Ведь “наконец настал черед мечтать и для Москвы. А Москва, если начнет мечтать, то эти мечты будут «во-всю», хотя бы они пока что и оставались лишь на бумаге32”, – говорит Алексей Щусев, будущий лауреат четырех сталинских премий.

Братья Веснины, И. А. Голосов, А. М. Родченко, М. Я. Гинзбург, К. Мельников, А. М. Ган, В. Е. Татлин, В. Ф. Степанова – самые известные художники, которые создавали этот стиль в архитектуре, дизайне, графике, живописи, фотографии, жили в Москве, работали в Москве, здесь же реализовывали свои идеи. В самые трудные первые революционные годы новая архитектура проявляется только в проектных экспериментах, наполненных художественным авангардом. Реорганизуются в объединенное учебное заведение – Высшие художественно-технические мастерские (ВХУТЕМАС) – Строгановское училище и Московское училище Живописи Ваяния и Зодчества. Там готовят художников, архитекторов, скульпторов нового искусства, пропитанного аванградным энтузиазмом. Ведь “Москва – не музей старины, не город туристов, не Венеция и не Помпея. Москва – не кладбище былой цивилизации, а колыбель нарастающей новой, пролетарской культуры"33 высказался конце 1925 г. в газете Известия по вопросу сохранения исторических памятников в центре Москвы заведующий Московским Управлением недвижимых имуществ Н. Попов (Сибиряк).

Начинает издаваться журнал “Современная архитектура” - печатный орган архитекторов-конструктивистов — ОСА (Объединения современных архитекторов), участников опять-таки нового движения – ЛЕФа – Левого фронта искусства.

Чувство обновления города, преображения Москвы проявляется и в литературе. Главными мифотворцами Новой Москвы становятся поэты, во главе с Маяковским:

Две Москвы

«Когда автобус,

пыль развеяв,

прет

меж часовен восковых,

я вижу ясно:

две их,

их две в Москве —

Москвы.

Одна —

это храп ломовий и скрип.

Китайской стены покосившийся гриб.

Вот так совсем

и в седые века

здесь

ширился мат ломовика.

< ...>

Храпит Москва деревнею,

и в небе

цвета крем

глухой старухой древнею

суровый

старый Кремль.

Не надо быть пророком-провидцем,

всевидящим оком святейшей троицы,

чтоб видеть,

как новое в людях роится,

вторая Москва

вскипает и строится.

Великая стройка

уже начата.

И в небо

лесами идут

там

почтамт,

здесь

Ленинский институт.

< ...>

Растет представленье

о новом городе,

который

деревню погонит на корде34.»

< ...>

[1926]

Если Николай Павлович Анциферов, советский культуролог и историк, рисовал образ Души Петербурга35, города – наваждения, города – мечты, то Маяковский создавал “неповторимую и глобальную импровизацию на тему “новой Москвы” – города всесокрушающего социализма36”. В этой Новой Москве новый быт, новая жизнь, новые люди. Чтобы подчеркнуть, что теперь-то в городе все по-новому, открывается Музей Старой Москвы, который просуществовал с 1918 до 1926 год. Например, в ежедневной газете опубликована заметка о том, что в Ученой Комиссии, “состоялся доклад Н.Д. Телешова о «Москве 80 и 90 годов»”.37

Другой крупнейший деятель русского авангарда, Велимир Хлебников, называет Москву “мировой заговорщицей”, подчеркивая новый мифологический статус города - “столицы коммунистической революции”.

«Москва, ты кто?

Чаруешь или зачарована?

Куешь свободу

Иль закована?

Чело какою думой морщится?

Ты — мировая заговорщица.

<...>

15 декабря 192138»

Поддерживает образ Новой Москвы и цензура, которая не пропускает в печать циклы стихов О.Мандельштама, в которых нет футуристических картин и ожиданий, а есть только “полночь в Москве. Роскошно буддийское лето”39. Чеховская Москва, Москва из Лета Господня Шмелева, Москва, которую видел глазами “обычного мужика” Макар Ганушкин из рассказа Андрея Платонова – не передают той необходимой восторженности и нетерпения перед ожиданием будущих благ и свершений победившего социализма, хотя сюжетов о городе в литературе не хватает40.

Мечты и утопии, позволяющие оторваться от суровой и разочаровывающей реальности, занимают воображение. В рассказе А. Толстого “Голубые города” главный герой грезит о городе будущего, о Москве XXI века, где “уходя вниз, к пышным садам Москвы-реки, стояли в отдалении друг от друга уступчатые, в двенадцать этажей, дома из голубоватого цемента и стекла. Их окружали пересеченные дорожками цветники – роскошные ковры из цветов”41. Дома из стекла и цемента настолько прочный образ будущего, идеального будущего, что он проявляется еще много раз в футуристических рассказах о Москве, и в исследовании мечтаний москвичей нашего времени, которое представлено ниже.

Главными символами этой Новой, преображенной Москвы стали два нереализованных проекта: Дворец труда, который должен был встать напротив Охотного ряда и Памятник III Коммунистического интернационала – башня Татлина.

Идея создания Дворца труда, совершенно нового по смыслу, функции и типу здания, была предложена по одной версии председателем Московского Совета Львом Каменевым, по другой – политическим деятелем Сергеем Мироновичем Кировым, которому приписывают слова: “Здание должно являться эмблемой грядущего могущества, торжества коммунизма не только у нас, но и на Западе”42 и, согласно условиям конкурса на проектировку, должно стать “одним из грандиознейших сооружений в мире, среди подобного типа жилых строений.”43Время проведения конкурса совпадает с оформлением нового государства – Союза Советских Социалистических Республик, и проект был бы реализован, если бы не было принято решение о проведении повторного конкурса и последующая смерть В. Ленина.

Башня Татлина же - нереализованный проект (планируемая высота – 400 метров), который символизировал одновременно и воссоединение человечества, которое было разделено постройкой Вавилонской башни, и новую опору мироздания (в башне размещались все три ветви власти, типографии и издательства, телеграф, художники – практически все основные и значимые для нового общества институты), и место обитания мудрецов (предназначалось для конференций и съездов).

Эти проекты в частности, а также другие, которые были и не были построены в новом стиле конструктивизма, должны были стать проводниками в будущее социалистической Москвы. Пока единичными, но без них сложно было бы поверить, что озвученное Маяковским общее настроение – “я хочу будущее сегодня” – возможно. Потому что среди обычных людей, далеких от эстетических и мифических утопий царят вполне ожидаемые мысли, отражающие реальность города, который, несмотря на созданный художественной элитой образ, и даже осознание правительством необходимости скорее этот образ реализовывать – ресурсов и возможностей для этого нет. Результаты Первой мировой и Гражданских войн еще долго будут влиять на текущие процессы в городе. Служащий пароходства, Никита Окунев, вел “Дневник москвича”, описывающий первые пять лет новой жизни послереволюционного города: “Ужасное время переживается Москвой: все, все озабочены «изысканием» дров, рушат и тащат что попало: уличные деревянные фонари, барьеры набережных, сараи, навесы и даже дома целые… Призраки голода надвигаются все ближе и теснее. Сегодня прошелся по Москве и как-то особенно проникся ужасом от этого мертвого, убитого города… Когда видишь этот грязный, разрушенный город, наполненный дикими людьми со звериным образом, берет стыд и ужас44».

Первое десятилетие Москвы в образе столицы нового государства и эксперимента – удивлявшего весь мир своей смелостью и масштабностью, наполненное страхом и отчаянием по утрате прежней жизни и энтузиазмом и мечтаниями по новой, контрастом между существующей жизнью города и потребностью в его перестройке, поиском решения, учитывающего предложения художественной элиты города и задач правительства, наконец, кристаллизовалось в понятную и простую идею. Московский отдел коммунального хозяйства провел анкетный опрос с просьбой ответить на вопросы и изложить свою точку зрения о том, как реконструировать старую и строить Новую Москву45. Ответы архитекторов и градостроителей как на подбор рисуют вполне определенный образ города: “сейчас Москва является руководящим и организующим центром мирового революционного движения, план Москвы должен считаться с возрастающим международным значением и международной ролью СССР" (В.Коларов – член Президиума Исполкома Коминтерна), "Москва, по-видимому, останется на протяжении многих лет столицей СССР и штабом Коминтерна" (С. Струмилин - заместитель председателя Госплана), “Москва имеет все основания остаться политическим центром международного значения46” (Г.Пузис - Госплан РСФСР).

Сформированный запрос на Новый город, который стал бы отражением витавших в воздухе завышенных и идеализированных социальных ожиданий о светлых и радостных днях будущего, не мог быть адекватно реализован правительством. Кроме того, совсем быстро после создания нового государства политическая обстановка сменилась, и поставленная перед собой задача конструктивистов - увеличение роли архитектуры в жизни человека стала мешать задаче государства - укреплению своих тоталитарных ценностей и порядков. Культура один сменилась культурой два, выражаясь терминами В. Паперного: время, когда “архитекторы предоставлены сами себе и генерируют идеи, которые почти никогда не удается воплотить” заменило время, когда “общество застывает и кристаллизуется. Власть начинает интересоваться архитектурой - и как практическим средством прикрепления населения, и как пространственным выражением новой центростремительной системы ценностей47”.

Здесь мы можем наблюдать первое проявление архетипа Нового города - Новой Москвы, коммунистической столицы, конструктивистского города, штаба Коминтерна, организующего центра мирового революционного движения. В этот раз образ Новой Москвы и его реализация не совпали во времени и пространстве.

2.2. Новая Москва №2. Столица страны Советов

Москва-песня

«В светлом тоннеле

Поезд

Проносится, песню рождая,

Песню

Счастливой жизни,

Песню новой Москвы.

…

Москва,

Поднимается выше.

Москва,

Становится шире

И песня,

Вместе с Москвою

Ширится

И растет48».

1935, Москва

Курсирующий от поэтов к архитекторам, от художников к градостроителям, от бедного правительства к журналистам и москвичам образ Новой Москвы попадает, наконец, на благодатную почву, приходится ко времени и ко двору, трансформируясь в необходимость создания столицы реального, обособленного, обращенного внутрь себя государства. Границей, которая обозначает новый виток развития архетипа Новой Москвы, служит проект Дворца Советов. Если в предыдущей версии Новой Москвы знаковыми символами были Дворец труда и Монумент III Коммунистическому интернационалу, то сейчас главным символом столицы, центром ее преображения, должно стать здание, воспевающее своей колоссальной мощной архитектурой руководство города и страны, и, чтобы не осталось никаких сомнений, венчать его будет гигантская статуя Ленина. Это должен был быть самый высокий в мире правительственный комплекс, место сессий Верховного Совета СССР, главная сталинская высотка – кульминация и символ всего советского строительства. Встав на место взорванного Храма Христа Спасителя, дворец мог стать центром Новой Москвы, которая преобразится в результате исполнения Генерального плана 1935 года. Начинается крупномасштабная перестройка всего города, снос исторических зданий, прокладка магистралей, строительство метро, озеленение. О своем решении государство сообщает горожанам, завертелось колесо пропаганды, снимаются фильмы49, художники рисуют картины, генеральный план издается большим тиражом – каждый теперь может ознакомиться с утвержденным постановлением о будущей жизни. Причем, даже сами исполнители чувствовали себя на пике перемен и верили в мифическое преображение. Когда в 1934 началось строительство первой очереди московского метрополитена, Н.Хрущев, который к тому времени был первым секретарем Московского городского комитета ВКП (б), участвовал в реконструкции города. “Мы очень слабо представляли себе, что это за строительство, были довольно наивны и смотрели на это как на нечто чуть ли не сверхъестественное. Сейчас гораздо проще смотрят на полеты в космос, чем мы тогда – на строительство в Москве метрополитена”50. Пленум Моссовета с участием ударников Метростроя в том же 1934 проходит следующим образом: “Да здравствует новая Москва – столица великого Советского Союза Социалистических Республик! (Бурные аплодисменты) Да здравствует наша великая, могучая партия, наш великий и могучий друг, руководитель и организатор – товарищ Сталин! (Гром аплодисментов, крики «ура», овация, все встают»)51”.

В Москве в 1932 году объявляется закрытый конкурс на разработку концепции развития города, в котором принимают участие 7 команд, в том числе и зарубежные. Присланные участниками проекты рассматриваются и обсуждаются, но уже здесь проявляется новый стиль формирования образа города. Проекты не оказывают какого-либо значительного влияния на утвержденный Генеральный план 1935 года, который можно описать словами из очередной книги “Новая Москва” 1938 года: “Заслушав и обсудив замечательный доклад товарища Кагановича о московском городском хозяйстве и о развитии городского хозяйства СССР, пленум принял резолюцию, отразившую указания товарища Сталина. Эта резолюция определила установки партии в вопросе об архитектурно-планировочной организации Москвы и наметила практические пути в этом направлении”52, или, более эмоциональным высказыванием все того же Хрущева: “Пленум ЦК положил начало реконструкции города на новых основах. Это был шаг вперед, и большой шаг. Здесь опять мы увидели внимание и заботу товарища Сталина о Москве и москвичах”53.

О заботе товарища Сталина складываются стихи и песни, кроме него строителями “красной столицы” становятся и другие видные городские инженеры и урбанисты, преимущественно бессменные члены президиума Моссовета и президиума ВЦИКа, – П.Я.Волков, Л.Б. Каменев, Климентий Ворошилов, Ф.Г.Гордеев, С.К. Климохин, Г.А. Коростелев54. Все они готовы к тому, что “Москва завтра откроет новую страницу в мировой архитектуре, ибо только мы в состоянии продолжить и совершенствовать ту величественность и монументальность, которые были заложены в искусстве античного зодчества55”. Архитекторы, например А.Буров и А.Власов, срочно перестраивавшиеся на новую иерархическую систему тоталитарного государства теперь пишут письма носителям знания об этом новом городе: “Я готов выполнить всякую работу, которую мне доверят, и убежден, что в огромной работе по реконструкции Москвы для меня она найдется56”.

Все это для того, чтобы “в самые ближайшие годы провести грандиозную работу, в корне меняющую лицо старой купеческой Москвы. Осуществление Генерального плана преобразует Москву, превратив ее в столицу, действительно отображающую величие нашей эпохи” - считает Николай Булганин, советский государственный деятель, соратник Сталина, сосланный в 1958 году в фактическую ссылку в Ставрополь на должность председателя совнархоза.

В газетах - полная эйфория, в 1935 году практический ни один номер Вечерней Москвы не обходится без статьи о реконструкции города или, хотя-бы, врезки “Москва завтра” и сменяющая ее “Строим Москву социалистическую”.

Рис 1. Москва завтра, Рис 2. Строим Москву социалистическую - Вечерняя Москва, 1935

Выпуски пестрят заголовками: “Про Москву”, “Москва строится”, “Москва с точки зрения”, “Молодость нашей столицы”, “План великих работ”, “Москва будет лучшим городом мира”, “По трассе будущего”, “Москва вчера и сегодня” и в дополнение к ней “Москва завтра”, а также “Две Москвы” и “На новых магистралях”. Это неполный список статей в поддержку реконструкции города только лишь из одной газеты, однако, компания ведется и в других городских редакциях. В самых лестных эпитетах, авторы этих заметок сообщают нам о том, что в городе происходят поистине грандиозные события. Магистрали становятся величественными, проспекты – солнечными, площади – просторными.

Все эти новшества гарантируют и совершенно другую жизнь: “Все новые дома оборудуются по последнему слову жилищно-строительной техники. Центральное отопление, газ, приготовление пищи при помощи электроприборов, мусоропроводы, круглосуточная подача горячей и холодной воды избавят москвичей от докучливых мелких хлопот, наведут чинности и порядок в квартирах... Новые прозрачные дома во многих местах будут располагаться не вплотную, а на небольших расстояниях друг от друга. Обилие солнечного света и воздуха сделает жизнь в них здоровой и приятной57”.

Снимаются фильмы. “Новая Москва” (1938) А.Медведкина, в котором некий юный конструктор Алеша перемещается в сделанный им “живой” макет столицы и попадает в любовные передряги на фоне реконструкции Москвы, из-за своего комедийно-эксцентрического жанра на экраны не выходит. Вторая попытка, более серьезный фильм от автора документального кино, режиссера Михаила Кауфмана – “Наша Москва” 1939 года. В беседе с корреспондентом автор рассказывает: “Мы показываем в фильме Москву сегодняшнего дня с имеющимися еще в ней контрастами нового и старого, а на фоне этой Москвы – новых москвичей, борющихся за выполнение плана великих работ – плана реконструкции столицы 58”.

В литературе – та же повестка дня. Председатель правления Московского товарищества писателей, С.Динамов в докладе озвучил, что “Тема Москвы — это тема боевой перестройки, тема международного звучания, тема мировой революции. <...> где Коминтерн, ЦК ВКП(б), красный интернационал профсоюзов, лучшие театры мира и пролетариат, изменивший под руководством большевиков во главе с тов. Кагановичем лицо своего города, превращающий его в образцовую столицу59».

Даже растения в городе теперь должны измениться. В статье “Флора новой Москвы” мы узнаем о том, что в Останкине есть небольшой участок Академии коммунального хозяйства, где создана лаборатория, которая опытным путем выясняет возможность выращивания в Москве новых пород и сортов деревьев и кустарников - “в связи с ГП реконструкции Москвы участок Академии коммунального хозяйства резко увеличивает объем своей работы60”.

Наконец, статья “Город счастья” Ал. Велича окончательно проясняет, какой должна стать Москва в скором будущем и зачем все это нужно. Делая недвусмысленное цитирование про город Амаурот из Утопии Томаса Мора, автор отмечает, что москвичи-то “знают, что такое город счастья”, потому что “они вместе со всей страной лепят его своими руками…. Москва сегодня. И Москва завтра. Как велико различие между нынешним днем города и тем днем, когда план реконструкции будет выполнен. И вместе с тем так близок и понятен нам тот день в той Москве! Мы входим в будущий город уверенно и просто… Близка и понятна нам Москва будущего”. “Это сказка - быль о новом, невиданном в истории человечества взлете светлой, радостной жизни трудящихся страны советов61”, подхватывает его другой журналист.

Казалось, наконец, настал этот момент, когда каждый москвич может ощутить на себе энергию обновленного города, зажить по-другому. И новая жизнь действительно началась: «Аресты идут опять усиленные… Аресты продолжаются. Злые языки говорят, что из московских экономистов не арестован один только Железнов62». Самые предусмотрительные держали у входа в квартиру чемоданчик с вещами, на случай внезапного ареста, люди по-прежнему ютились в разделенных тонкими перегородками комнатушках, которые раньше были чьим-то залом, или кабинетом. Настроения в обществе в сталинскую эпоху много раз описаны в мемуарах, романах, стихах – “Дети Арбата” Анатолия Рыбакова, “Архипелаг Гулаг” Александра Солженицына, практически у всех современников есть в произведениях мотив страха и горьких сожалений по поводу судьбы горожан. Надежды на новую жизнь не оправдались, точнее новая жизнь появилась – но совсем не та, какую хотели. “Кульков - старый московский деятель с подпольным стажем, выдвинутый секретарем горкома партии тоже арестован. Я сейчас уже и не смогу припомнить всех. Так поступали со многими москвичами. Сперва их выдвигали вместо арестованных "врагов народа" как опору, на укрепление партийных организаций, а потом, когда они туда приходили, вдруг мы узнавали, что и они арестованы63”. Принятое постановление об улучшении жилищного строительства, согласно которому высота потолков должна была вырасти до трех - трех двадцати метров вместо двух восьмидесяти, толщина стен стать не меньше двух кирпичей64, вероятно, сделало чью-то жизнь лучше, но в период массовых репрессий достаточно сложно было это оценить. А пока еще продолжали существовать «огромное большинство старых, когда-то просторных домов, с дворами и садами, перезаселено сплошной шпаной, которая варит в примусах на мраморных подоконниках и сушит белье в гостиных и залах, а на дворах повытоптала последние деревья; самый наружный вид города резко меняется65». Мечтания об идеальной Москве стали уже не так актуальны. Запрос на новую жизнь от “новых москвичей, борющихся за выполнение плана великих работ”, сформированный в послереволюционное время постепенно затухал. С задачей построить из Москвы ситцевой66 – Москву индустриальную – справились. С задачей сделать город комфортным и безопасным для жизни горожан - нет.

«Опять опавшей сердца мышцей
Услышу и вложу в слова,
Как ты ползешь и как дымишься,
Встаешь и строишься, Москва67».

Здесь мы видим второе проявление архетипа Новой Москвы. И снова, правительство и горожане расходятся в понимании образа и его воплощения. Новая счастливая Москва, переустроенная по сталинскому Генплану 1935 год не приносит новой счастливой жизни. И в архитектуре, создающей ту материальную среду, которая должна наглядно показывать процессы и стремления общества произошли подтверждающие перемены. Если в первой послереволюционной Новой Москве архитектура – это “декорация к самодеятельному спектаклю, разыгрываемому в горизонтальной плоскости для Запада и названному у нас не хуже, чем у вас”. Архитектура 30-50-х годов – это вертикальная декорация к государственному спектаклю, разыгрываемому для власти и названному “нигде в мире так, как у нас” Тот факт, что спектакль 20-х годов разыгрывали блестяще одаренные люди, существа дела не меняет68”.

2.3 Новая Москва №3. Столица светлого будущего

Новая волна светлых надежд и устремлённости в будущее началась в конце 50-х. Горожане постепенно отходили от ужасов войны, некоторые из них побывали за границей, общая усталость от процессов элементарного выживания сменяется оживлением. “Москва красивая, чистая! Как не похожа она на Берлин, который мне упорно видится в тяжелых снах69” – становится символом новой жизни, в которой нет места разрушениям и потерям, есть только светлое будущее, которое вслед за столицей перейдет и ко всем городам СССР.

Сменилось руководство страны, ослабевает цензура, начинаются реабилитации осужденных. Исчезли ночные очереди за продуктами, быт – налаживается, появляются первые такси и троллейбусы, город заасфальтирован. “Москва приукрашивается — готовится к VI фестивалю молодежи и студентов70”. Председатель исполкома Моссовета Бобровников сообщает об этом более вдохновленно: “Москва готовится к нему, как к большому празднику юности, празднику мира и дружбы… Москвичи законно гордятся своим древним и в то же время из года в год молодеющим и расцветающим городом… Город сегодня не тот, что был вчера, а планы его завтрашнего дня еще величественнее, еще грандиознее. Советским людям ясны предначертания Коммунистической партии, и мы не жалеем сил для их осуществления”. Сказать, что событие такого масштаба в городе давно не было - это не сказать ничего. Только что выкрашенная Москва наполняется тысячами девушек и парней различных национальностей и культур со всех уголков мира, которые одеты по-разному, говорят и ведут себя тоже по-разному. Участники событий вспоминают о фестивале как о событии, после которого все перевернулось, изменилось и вдохнуло новую жизнь: “Это было открытие мира, взаимное – и для нас, и для наших гостей. Но самое главное, оставшееся в памяти от тех дней, – это опять же восторженное ожидание будущего, осуществления надежд… Таким было начало, первые шаги – прорыв во многих точках71” – говорит дочка Хрущева в одном из интервью. Надежды прилетели в город на слабых крылышках тысяч голубей, выпущенных, взамен тех, что были съедены во время войны, и, как и последние, заполонили всю Москву.

На карте города появляются новые точки - маяки, подтверждающие своим существованием реальность и прошедшего фестиваля, и новой жизни города. В 1961 году первый оттепельный театр Современник получает собственное здание. В стремившихся к естественности и реалистичности героях постановок, москвичи узнают самих себя – людей своего поколения. Вознесенский, Евтушенко, Окуджава, Ахмадулина читают стихи в набитом под завязку зале Политехнического музея. В кафе “Молодежное” открывается первый в стране джаз-клуб “Синяя птица”, где за столиками можно легко встретить и режиссера Тарковского72. В Московской консерватории организовываются “встречи друзей”, где физики и лирики – главные люди эпохи устраивают стихийные обсуждения, на Тверской гуляют стиляги. В Доме культуры Института атомной энергии имени И.В. Курчатов эти же физики-ядерщики организовывают вечера, где можно познакомиться с “антисоветским” творчеством Александра Солженицына, к примеру. “Москва получила свой неповторимый цвет, не похожий ни на нежно-сероватые тона Ленинграда, ни на сплошь белые города юга. В столице преобладают сочные тона, они подчёркивают чёткость объемов зданий, помогают им сохранить выразительность и в прозрачном воздухе весеннего утра и в полусвете зимних сумерек... 73” – несмотря на то, что книга фантастическая и описывает столицу через 25 лет в 1980 году, первые признаки наступившего будущего, кажется, окружают москвичей. В городе появляются новые люди – “шестидесятники”, названные так в статье Ст. Рассадина сначала писатели, а затем и вся творческая интеллигенция. И, хотя оброненная фраза Н. Хрущева “Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме” вроде бы как обещает, что так оно и будет, а звучащий после этого по радио c утра до вечера смешанный хор поет “Мы будем жить при коммунизме74”, чем убедительно это доказывает – светлое будущее еще не наступило.

В это время, когда горожане ждут подтверждения своим представлением о послевоенном расцветающем городе - новом, шагнувшем в будущее - далекое от войны, в эру технологического прогресса, государство занято восстановлением утраченного и производством уже идейно устаревшего и несоответствующего духу времени продукта. Продолжают достраиваться сталинские высотки: – на Котельнической набережной (1948-1952), гостиница Украина (1953-1957), дом на Кудринской площади (1948-1954), реконструируется и вновь открывается Выставка достижений народного хозяйства (ВДНХ), возвращаются к идее построить новую версию Дворца Советов, так и не построенного ранее. “Сталинские высотки казались таким отвратительным вкусом! Все говорили, что это отвратительная архитектура. Их называли «тортом». Они такие пышные!”75 – вспоминает актриса Евгения Уралова.

Не дожидаясь, пока город начнет меняться, эти новые горожане собираются в квартирах, чтобы петь, круглыми сутками говорить о литературе, философии и искусстве. Например, в квартире Алены Басиловой, которая стала женой поэта Леонида Губанова - и вместе они членами группы “СМОГ” – “Самого Молодого Общества Гениев” собирается творческая Москва, делаются первые магнитофонные записи бардов. Такие квартирники существовали не только потому, что даже “оттепельная” цензура продолжала следить и ограничивать неподходящее для советского человека искусство - (чего только стоит разогнанная Хрущевым выставка художников-авангардистов в Манеже), но в первую очередь из-за отсутствия простой инфраструктуры для подобного рода времяпрепровождения.

Футурологические книжки и повести продолжают обещать, что “город (к 1980-му году) … позволит, наконец, обеспечить всем живущим в Москве нормальные условия: 12-15 квадратных метров на человека (всегда любопытно наблюдать за тем, как меняются представления о нормальных условиях. Если здесь при построенном коммунизме 12 -15 – это здорово, то сегодняшняя норма в 18 квадратных метров на одного человека - вроде как маловата), то есть каждый член семьи будет иметь отдельную комнату, сможет нормально отдыхать, заниматься, не мешая другим, принимать у себя друзей. Мы уж начали привыкать к тому, что сложилось как бы две Москвы: старая и новая, центр и районы новостроек76”.

Здесь возникает главное противоречие периода проявления архетипа Новой Москвы. Несмотря на миллионы квадратных метров типовых домов в новых присоединенных районах, несмотря на то, что “гулом станков и всполохами плавильных печей социалистическая индустрия столицы развеяла старинное название “ситцевая Москва”77”, правительство не сформировало образ Новой Москвы – есть две сообщающихся между собой территории – новые районы – Черемушки, Фили, Хорошево-Мневники, Измайлово, Новые Кузьминки, и старый не изменившийся центр. Самое время вспомнить здесь концепции начала века, когда уже представлялись проекты застройки новых районов, без изменения центра, например план “Новая Москва” 1924 года, отвергнутый тогда. Спального типа микрорайоны не могут дать москвичам ту новую жизнь, которая народилась в “старой” Москве, они формируют городскую среду, предназначенную для того, чтобы винтик механизма спокойно отдохнул в своей ячейке, и с новыми силами вернулся на рабочее место. И в третий раз проявившийся миф о новой жизни, основанный на архетипе Новой Москвы, содержит в себе две позиции – правительства и горожан. Первые - вовсю застраивают новые территории жильем – кажется, идеальной формулой для обретения новой жизни. Вторые – живут в предвкушении новой жизни прямо сейчас, в старом городе, наполненном символами уже прошедшей эпохи.

Меж тем “завтра столицы” – еще более впечатляющее “москвичи, претворяющие в жизнь грандиозную программу реконструкции города, любят заглянуть в будущее… Как известно, в истекшей пятилетке москвичи получили около четырех с половиной миллионов квадратных метров жилищ. Нынешняя пятилетка принесет столице одиннадцать с лишним миллионов… Границы города расширяются. Недавно принято решение об отводе ему новых земельных массивов, пригодных для жилищного строительства78”. При самых простых подсчетах, взяв за стандарт 18 квадратных метров на человека, четыре с половиной млн квадратных метров - это около 250 тысяч квартир. Одиннадцать млн - это еще 600 тысяч. Итого - около 850 тысяч семей получили новое жилище, в то время как в Москве к 1959 году, когда была проведена Всесоюзная перепись, жило уже больше 5 млн человек.79 Это ли тот Новый город, та Новая Москва - где живут граждане страны, первой отправившей человека в космос?

Да и квартиры получили далеко не все сразу. Строительство хрущевок – «к 1980... с домостроительных комбинатов на строительство будут привозиться готовые, отделанные до последней мелочи ванные комнаты, кухни — со всем оборудованием80” началось в 1959 году и будет продолжаться до 1985 года. Пока квартиры появились не у всех – можно смотреть фильмы и представлять себя на месте главных героев. В 1962 в прокат выходят “Черемушки” – Герберта Раппопорта экранизация оперетты Дмитрия Шостаковича – “Москва, Черемушки”, которую посмотрели около 30 млн зрителей.

То, что людям пора жить по-другому, по-новому, в принципе понимают все – и сами москвичи – “устройте людям достойную жизнь – и тогда не будет унизительных притеснений и преследований81”, и профессионалы в лице архитекторов, и правительство. Студенты и преподаватель МАРХИ начинают разрабатывать проект “Новый элемент расселения” (НЭР), где моделируют город будущего, примеривая модели и теории к Москве: “Город, хотя и не кочует, но непрерывно меняется. Покрытия легко меняют свои размеры, формы силуэты. Они могут чутко реагировать на ветер, дождь, настроение жителей, время суток”82. ЦККПСС раскритиковала в постановлении еще 1955 года архитектуру советского монументального строительства – “Об устранении излишеств при проектировании и строительстве”, которое привело к возврату и идеалам “уравнительной утопии в Советском Союзе постсталинистского периода, что было глубинным содержанием хрущевской архитектуры с ее абсурдными крайностями типизации и стандартизации83”.

ГлавАПУ и НИиПИ Генплана Москвы разрабатывают “Технико-экономические основы Генерального плана развития Москвы”, которые были приняты только в 1966 году и новый “технический” генплан, предусматривающий освоение новых территорий Москвы под жилищную застройку. Они, в отличие от Генплана 1935 года, широко освещенного и в СМИ, и просто опубликованного специальными брошюрами, не предполагались для популяризации. Они были нужны только для одной задачи - упорядочения нового строительства “и такая задача более-менее была решена: в период действия планов в столице было построено порядка 15 тыс. жилых домов84”. Сам Хрущев живо интересуется постановкой строительства домов на индустриальный, заводской типа манер. “Мне было особенно приятно работать в условиях Москвы, большого столичного города… Да, мы не могли удовлетворить тогда самые насущные потребности в жилье у нашего населения, в первую очередь в Москве. Люди страдали, жили, как клопы, в каждой щели, в одной комнате по несколько человек, в одной квартире много семей85.”

Тут важно уточнить, что панельное домостроение - общемировой тренд того времени, когда Европа испытала потребность в обновлении, чтобы изменить тот мир, который, казалось, привел к страшной войне. Просто хрущевская модель исключала из формулы архитекторов как таковых. Были нужны инженеры, были нужны строители, чтобы воспроизводить несколько спроектированных моделей, а архитекторы - больше нет. Все проблемы должны были теперь решать в Академии строительства и архитектуры, которая возникнет в 1955. Газеты подхватывают - “Именно с 1953 года началось разительное и коренное обновление старой Москвы, в огромных масштабах развернулось жилищное и культурно-бытовое строительство… Окиньте мысленным взором панораму нашего города, и вы увидите, какие чудеса совершили москвичи за последнее десятилетие86”.

Постепенно становилось ясно, что миф о Новой Москве и новой жизни после подмены на ускоренное массовое домостроение, перестал быть вдохновляющей силой. Импульс, прокатившийся по городу во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов затухал: “провалы, неудачи и к 1962–64 годам, спад. Мы с Алешей это видели, остро переживали”87. Алеша – это Алексей Иванович Аджубей – главный редактор газеты Известия, который кроме того был депутатом Верховного Совета и получал множество писем, в которых люди писали о своей жизни, о своих проблемах, просили о помощи. “Он многое знал и мог представлять себе достаточно полную картину происходящего. А я не раз в эти годы ловила себя на мысли, что отец исчерпал свою программу, да он и сам не раз говорил, что нужно дать дорогу молодым88”. Вера в то, что можно взять и разом осуществить утопические план – например, дать каждой семье по квартире, одним усилием воли побуждалась и государственной идеологией, и в целом пропагандировалась в газетах, по радио, в литературе, в кино. Проекты, прогнозы, фантастические концепции о будущем в рамках всеобщей утопии советского государства перемешивались, не давая возможности проанализировать – что именно удалось, а что именно нет. “Советские футурологические проекты 60-х остались документом времени больших ожиданий, разбуженных и обманутых хрущевской оттепелью89”.

Общее настроение чудесно передано в фильме Июльский дождь режиссера Марлена Хуциева. Фильм о разочаровании в любви, сюжет которого разворачивается в Москве 60-х, благодаря тонкой чувствительности художников передает и общее разочарование от времени, от реальности Нового города: серые спальные микрорайоны на окраине, сомнения в происходящем, зародившиеся после развенчания культа личности – а вдруг и сейчас что-то не так? Длительные кадры проездов по дорогам, прогулок по улицам и площадям, Москва в летний ливень, загородные поездки с песнями под гитару, не носящие какого-то выраженного смысла квартирники, где разговаривают одновременно все и никто конкретно - приметы времени обманутого романтизма шестидесятников.

“Доклад Брежнева слушал, смотрел и читал. По случаю 47-летия Октября (1964 год - прим. автора). Отгремели парады и демонстрации... Кричим о благоустройстве трудящихся страны на примере одной Москвы: «Москва строится», «Москва хорошеет»... Транспаранты в колоннах с одобрением политики партии: «За сплоченность и единство!» Но много угрюмых и просто безразличных лиц... Операторы телевидения усердно выискивали в толпе смеющиеся, радостные лица и подолгу держали их в кадре90”.

...

“Еще хорошо помню полет Гагарина в 1961-м. Я приехал на студию и сказал: «Ребята, с нашей картиной будут неприятности. Мы в космос полетели, а у нас картина про то, что молодые люди мучатся, как жить. Как они могут мучиться, когда у нас такие достижения? 91».

2.4. Новая Москва №4. Образцовый коммунистический город

“Сделать Москву образцовым коммунистическим городом — это дело чести всего советского народа”92 – заявил Леонид Брежнев на очередном съезде ЦККПСС в марте 1971 года. Эта фраза станет заглавием и целью Новой Москвы образца 70-х – 80х годов. Периодически появляющаяся в выступлениях партийной номенклатуры формула наконец готова обрести свое воплощение. Вдохновленные строительством Калининского проспекта – Нового Арбата, который неумолимой стрелой прошелся по исторической ткани города и ознаменовал новый этап развертывания планов по переустройству столицы, власти решаются укрепить успех и идти дальше.

Правда, вдруг оказалось, что нужно сначала определиться, какими путями идти в светлое будущее. От сотрудников Института социологии РАН потребовали разработать ответ на этот непростой вопрос. “Месяц мы ломали себе голову: а что может значить “образцовый город” вообще и “коммунистический образцовый” в частности. Было очевидно, что не только коммунизма, но и нормального порядка и благополучия в этом городе нет и не будет в ближайшие десятилетия. Мы тогда предложили такой подход: В Москве должны быть с наибольшей полнотой реализованы элементы цивилизованного образа жизни в сравнении с другими городами93” – вспоминает О.И. Шкаратан - российский социолог и профессор. Предсказуемо акцент сделали на образцовом решении социальных проблем, в надежде, что предложенные для столицы методики повлияют и на другие города страны. Однако “избавиться от налета демагогии, избежать элементов обмана населения в этих условиях, конечно, не удалось94”.

От градостроителей, которые, впрочем, успели подготовиться заранее, также потребовались разъяснения. В 1967 году проходит конкурс на проект планировки центра Москвы. Новый Арбат, как раз строящийся в то время –образец того как должна выглядеть Новая Москва. Архитектор Павлов предлагал снести целиком старый район Замосковоречье для того, чтобы на его месте разбить парк, построить несколько новых высоток, по сравнению с которыми предыдущие – покажутся маленькими макетами. Проект архитектора Калинина подразумевал кардинальное изменение образа центральной части города – в пределах Бульварного кольца оставались только памятники истории и архитектуры, а все остальное должно было быть снесено и засажено зеленью. Опоясывать кольцо должна была скоростная трасса с радиальными магистралями, вдоль которых расположились бы лежачие небоскребы. Москва в этих проектах переставала существовать как исторический город, освобождалась окончательно от доставшегося хозяйства и становилась городом будущего.

Ни один из этих проектов принят не был, и в целом не повлиял на разрабатываемый новый генеральный план Москвы 1971 года. От футуристических идей отказались в пользу идей, решающих насущные проблемы. Ответ архитекторов и градостроителей на вопрос о том, как будет развиваться образцовый коммунистический город, заключался в формировании новых жилых районов, позволяющих реализовать один из принципов образцового города – “каждой семье – квартира”. Город в этом документе делится на восемь планировочных зон – со своей собственной социальной инфраструктурой, благодаря которой предполагалось решать все потребности жителей “на местах”. В образцовом городе – должна быть хорошая экология: за счет технологического прогресса производство увеличится, поэтому многие фабрики и заводы можно будет вывести за пределы Москвы. Предусматривается в нем и увеличение скорости – (новая переменная, ранее не имевшая особенного значения) – строительство хорд Ховрино-Борисово, Теплый Стан - Владыкино, Татарово- Бирюлево. Москва - река в центральной части города превращалась в красивую водную артерию с пляжами и лодочными станциями, за счет запроектированного Восточного судоходного канала, который должен был оттягивать грузовые суда. Уделяется внимание и озеленению. Стоит отметить, что “эстетическая и культурная стороны отдыха в зеленых уголках столицы более всего волнуют москвичей”95. Читатели Вечерней Москвы брежневского периода пишут письма в редакцию, где выражают свою обеспокоенность состоянием городских парков, начинается период, когда к городскому пространству возникают претензии и пожелания. “Безусловно – пишет студент Института имени В.И. Сурикова Н. Васильев, – ... администрация, к сожалению, с равнодушием взирает, как приходят в упадок красивые аллеи, пруды, гибнут деревья, стоят сломанные скамейки, либо их вовсе нет... За примерами далеко ходить не надо, – рассказывает в свое письме Г. Маланкина. - Давайте заглянем в Кузьминский и Лианозовский лесопарки, Сад имени Баумана - всюду увидим любителей “на троих96.”

Начинают строится знаковые объекты: “Утопия претендовала на преобладание отражающей ее современности в системе города. Ее агрессивность показал осуществленный фрагмент – Новый Арбат. Вклинившись в историческую среду, он обусловил масштаб и характер ее преобразования97”. Ведь, кроме задачи быть образцовым коммунистическим городом, Москве необходимо поддерживать еще один статус - столицы всего социалистического блока, столицы ядерной сверхдержавы, один из полюсов в двухполюсном мире. Здание СЭВ – Штаб-квартира Совета Экономической Взаимопомощи, в строительстве которой (1963-1970) принимали участие практически все страны, в него входящие98, осязаемый символ противостояния времен Холодной войны, в данном случае - Штаб квартире Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. “Группа зданий СЭВ – своеобразный комплекс, вошедший как в архитектурный ландшафт, раскрывающийся вдоль Москвы-реки, так и в систему застройки проспекта Калинина. Композиция его достаточна свежа и выразительна для того, чтобы возникли прочные ассоциации между обликом и назначением комплекса. Он становится символом содружества братских социалистических стран – важной черты нашей эпохи99”.

К середине 70-х достраивается Главный Вычислительный центр Госплана СССР на проспекте Сахарова (Новокировский проспект в те времена), который предусматривался как доминанта новой улицы, пробивку которой завершат к Олимпиаде. В новом стиле, с преобладанием стеклянной облицовки фасадов – докатившаяся до СССР мода – решается здание всесоюзного НИИ Гидропроекта – стеклянная прямоугольная башня, высотка в 27 этажей, а также здание гостиницы Интурист по адресу улица Горького, 3 – пример “кубической” архитектуры в 22 этажа. Все это протекает на фоне сноса и уничтожения исторических зданий. В 1972 году выходит постановление МГК КПСС “О застройке центральной части г. Москвы” – суть которого сводится к максимально-возможному сносу устаревших зданий для постройки новых, которое, возможно, было бы реализовано, если бы не письмо в газету “Правда” от ведущих ученых и академиков, включая физиков Льва Арцимовича и Петра Капицу, археолога Бориса Рыбакова и других.

Вычислительный центр статистического управления СССР и Центральный экономико-математический институт на Нахимовском проспекте архитектора Павлова – живое доказательство, что Новая Москва вступила в эру компьютерных технологий, в которой для машин необходимы отдельные здания. Жалко, что практически сразу после своего открытия эти советские дата-центры оказались не на передовой гениальных изобретений и открытий – компьютеры неуклонно приобретали все меньшие объемы - для них больше не нужно было отводить целые этажи. Там же возведены еще несколько научно-исследовательских комплексов, в которых образцовые люди образцово-коммунистического города могут заниматься наукой в образцовых зданиях: ИНИОН РАН – закрытый для посторонних институт с бассейном, в котором можно приобщиться к такой же недоступной зарубежной информации, Институт Океанологии, Институт Дальнего Востока, Физико-Технологический институт и другие. “В Москве проведена большая работа по реконструкции и техническому перевооружению старых и строительству новых промышленных предприятий, научно-исследовательских, учебных, административных-общественных и культурно-просветительских комплексов. Современная Москва – крупнейший центр передовой науки и техники, культуры и искусства”100, и кроме того – мировой или глобальный город, с собственным Центром Международной Торговли – первым деловым комплексом Москвы - все в том же “новом” архитектурном стиле, построенным к 1980 году для размещения зарубежных компаний.

Новый образ Москвы можно и нужно продемонстрировать всему миру на Летних Олимпийских играх 1980-го, которые как нельзя, кстати, проводятся в городе: “Все крупные предолимпийские работы явились составной частью пятилетнего плана, они предусмотрена Генеральным планом развития столицы, и подготовка к Играми лишь приблизила сроки их реализации. Это позволило внести существенный вклад в дело превращения столицы в образцовый коммунистический город101”. Приблизили сроки реализации следующие здания: ТАСС (Телеграфное Агенство Советского Союза) на Большой Никитской, агентство Новости на Зубовском бульваре, функционировавшее во время Игр как главный пресс-центр. Арбат становится пешеходным: важно, что это не просто перекрытие движения автомобилей - это первая попытка городских властей, благоустраивая улицы – менять саму ткань городской среды. Теперь на Арбате вместо асфальта специально разработанное и выпущенное брусчатое покрытие, по всей длине улицы стоят лавочки и скамейки, разбросаны урны и вазоны, расставлены фонари - все это сделало Арбат любимым местом москвичей и туристов на пару десятилетий вперед.

Характерной приметой нового образа Москвы становится увеличение высоты новых зданий, отчасти из-за все возрастающего населения города и, соответственно, потребности в жилье. В СМИ разворачивается обсуждение плюсов и недостатков индустриального домостроения. В журнале Огонек В.Ф. Промыслов, председатель исполкома Моссовета рассказывает, что типовое строительство - это вообще-то исторически сложившаяся форма устройства быта народов СССР: “избы Сибири или русского Севера, украинские хаты или среднеазиатские юрты в принципе не что иное, как образцы типовых построек102”. Постепенно происходит переход от строительства типовых домов на использование стандартных секций, из которых можно собрать различное количество этажей, сделать квартиры с отличающимися планировками. В Москве этот метод впервые применен в 1973, в новых районах восточной периферии города. Тем не менее, 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12 из кинофильма “Ирония судьбы или с легким паром” Эльдара Рязанова, кажется, снимает претензии индустриального домостроения на образцовое жилище образцового коммунистического города.

И вот в этом городе с международным центром торговли, в городе, где построены новые здания не только для людей, но и для компьютеров, в городе, где буквально вчера прошли Олимпийские игры, в городе, где считается, что практически у всех уже есть собственная квартира – образцовом коммунистическом городе проводится опрос. “Лишь 61% опрошенных молодых москвичей в 1986 году считали, что у них есть реальный доступ к духовным ценностям. Большую часть этих положительно ответивших людей стоит отнести к оптимистам103”.

Это странно, ведь Леонид Ильич Брежнев в приветствии на заседании в связи с досрочным выполнением трудящимися Москвы заданий 10-й пятилетки говорит, что “за эти годы сделан новый шаг в решении задачи превратить Москву в образцовый коммунистический город. Все эти успехи достигнуты благодаря высокой творческой активности трудящихся столицы ... Примечательно, что москвичи как и прежде, идут в авангарде социалистического соревнования за выполнение пятилетнего плана и являются инициаторами многих ценных патриотических начинаний104”.

Примечательно также и другое – количество театров в городе за 50 лет, с 1930 по 1980 гг. не увеличилось ни на один, музеев стало даже меньше - 63 против 68105, кинотеатров – 116 против 110 в 1965 году (раньше нет данных) - в то время как количество москвичей увеличилось практически в 4 раза (2, 7 млн в 1931 году и 8, 1 млн в 1982106). Набирает размах “третья волна эмиграции” – относительно добровольная и свободная, и люди уезжают в первую очередь отсюда - из Москвы, столицы всего нового, что происходит в стране.

“Отчаявшись построить “социализм для всех”, который так долго обещал нам Сталин, а за ним Хрущев … брежневское руководство по сути дела предоставило людям право каждому строить “свой” социализм… После мучительного напряжения предшествующих 40 лет, пережитой боли и крови, оно породило иждивенчество, нежелание работать, пренебрежение общественными идеалами...107” – вспоминает советский историк Евгения Гутнова, мать архитектора Алексей Гутнова, под руководством которого Арбат превращался в пешеходную улицу, разработаны проекты жилых районов Гольяново, Сокольники, спроектировано множество общественных и жилых зданий - всего того, что должно одним своим видом кричать о том, что Москва – образцовый коммунистический город!

По телевидению показывают вдохновляющие ролики и документальные фильмы: “Москва шагает в завтра” - фильм о реконструкции столицы в соответствии с Генеральным планом108, “Здравствуй, Столица!”109 , “Москва сегодня и завтра”110, “Новая жизнь старой Москвы”111 - все эти названия мы уже встречали в период поддержки в СМИ Генерального плана 1935 года. И жители вроде бы совершенно согласны с тем, что город действительно изменился: “Старая Москва при этом послужила лишь удобным поводом для новой. Новая Москва не оставила буквально камня на камне от старой. Сложилась новая человеческое объединение, мало что общего имеющее со старой Москвой, как с архитектурной точки зрения, так и по составу, и социальной психологии его обитателей…112 ” - читает своей очерк зарисовку Александр Зиновьев в передаче на радио “Свобода”.

В.Ф. Промыслов, председатель исполкома Моссовета обращается к горожанам: “Как член многомиллионной семьи москвичей, я хочу пожелать нашему городу – и думаю, что все мои земляки присоединятся ко мне, - стать самым красивым и благоустроенным городом мира! Таким, каким и положено быть столице государства, созданного гением великого Ленина! 113”.

И многомиллионная семья москвичей отзывается: “Был октябрь. Грохот: где-то неподалеку шли танки. Потом мы узнали из газет, что сняли Хрущева при поддержке вот этой бронированной техники. Я думаю, там и закончились наши надежды. Потому что дальше пошло «забалтывание» и развенчание. Маразм постепенно нагнетался, а мы стали жить своей параллельной жизнью: они жили своей жизнью, бубнили свои речи на съездах, а мы — своей жизнью114”.

Четвертое проявление архетипа Новой Москвы – в этот раз от лица правительства города, столкнулось с полной апатией в отношении очередных планов по строительству новой жизни. Время, когда это витало в воздухе, когда москвичи ждали и были готовы к такому мифопостроению закончилось на рубеже начала 60-х. Запоздавшее на 20 лет руководство города строило образцовый коммунистический город для людей, у которых еще не прошло разочарование от нереализованных мечтаний предыдущего периода, у которых появилось равнодушие к происходящим событиям - впервые за историю Москвы XX века.

2.5. Новая Москва №5. Возрожденная Москва

Цикл перебрасывания друг другу идей между горожанами и государством – Новая жизнь – Новая Москва сделает еще один виток. Москвичи, несмотря на сложное перестроечное и кризисное время распада СССР, как всегда, имели свое видение о былой или будущей славе Москвы, о том, что такое благополучие. В 1998 году среди жителей Москвы был проведен телефонный опрос – своего рода новшество, поскольку до этого особенно никто мнением “обычных” горожан не интересовался. Конечно, всегда можно было написать в газету, тем более что в конце 60-х в номерах даже публиковали анкеты, где предлагали обратным письмом ответить на ряд вопросов115. Но это, что называется, на любителя. А в новой стране, в Новом городе теперь звонят лично и интересуются всякими разностями: “Как вы думаете, сможет или не сможет Коперфильд перенести тело Ленина из мавзолея на кладбище в Санкт-Петербурге?116”, “Было ли вам страшно во время бури в субботу 20 июня?”117, “Скажите, вы любите домашнее самодельное варение?” - и другими не менее интересными сведениями. Возвращаясь к опросу 1998 года, мы узнаем, что на вопрос “Какая идея на ваш взгляд могла бы объединить российское общество” - практически половина ответила “законность и порядок”(48,2%), второй по популярности ответ - “стабильность”(39,4%). На вопрос “Какие из проблем руководство города должно решать в первую очередь?” - два самых популярных ответа - социальную поддержку нуждающихся слоев населения (49,5%) и работа правоохранительных органов (31,4%). А жить москвичи хотели бы в новом районе, поближе к зеленому массиву (36,2%) или в центре, но в новом благоустроенном доме (17%)118. В таких ответах нет ничего удивительного. Измотанные тяжелым бытом времен перестройки, жизнью в коммуналках или типовых хрущевках с тонкими стенами и низкими потолками, социально дезориентированные люди хотят жить спокойной сытой жизнью - как они уже давно не жили: хотят ремонт в доме, в котором живут, хотят ездить за границу, хотят жить в собственной квартире, хотят дышать чистым воздухом и иметь в городе общественные пространства - “места на улице, где можно посидеть, передохнуть”, по данным все того же опроса. Как и раньше Маяковскому, хотелось бы все-таки новую жизнь прямо сейчас, а еще лучше - все и сразу.

Экономист Сергей Алексашенко, в середине 90-х занимавший пост первого заместителя председателя правления Центробанка вспоминает: «После 1985-го я уже был достаточно взрослым человеком и понимал все «прелести» совка. А самое яркое воспоминание тех лет — 26 видов талонов и очереди за хлебом и молоком, которые в Москве нужно было занимать в шесть утра”119. Товарный дефицит, в частности, прекратится только к 1995 году. Американский антрополог, Нэнси Рис, которая приезжала в Москву в научную экспедицию на рубеже конца 80-х и начала 90-х годов, сделала с одной стороны классическую этнографическую работу - она описывала быт москвичей в городе, и с другой стороны - новаторскую, потому что она записывала разговоры. Обычные, повседневные разговоры в очередях, во время перекуров в рабочее время своих информантов и самое главное - на кухне, во время нескончаемых бесед за чаем или более крепкими напитками. В частности, она отмечает, что “за годы, прошедшие с распада Советского Союза, настроения в Москве переменились… московская жизнь изменилась решительным образом, перешла в состояние несколько странной нормальности. Для многих жизнь стала еще труднее, многие работали в двух-трех местах, некоторые вообще не могли найти работу, или им не платили зарплату; и все бились с экономическим и психологическим стрессом, вызванным инфляцией120”. Неудивительно, что кому-то было совершенно недосуг мечтать о Новой Москве, о том, каким должен стать город теперь.

Одновременно с этим, в воздухе витает общее взбудораженное настроение: «…С середины декабря, с момента возвращения в Москву академика А.Д. Сахарова и предоставления ему возможности свободного выражения своих мыслей на весь мир, мы вступили, по моему убеждению, сформировавшемуся в первые же два дня, в качественно новый этап121” - вспоминает Мариэтта Чудакова — общественный деятель и историк литературы. Пришло время самых настоящих перемен, нарождается новая городская культура, наполненная всевозможными движениями, которые требуют своего нового города. Первые клубного типа полузакрытые вечеринки проходят еще пока в павильонах ВДНХ (первая массовая вечеринка Gagarin Party прошла под конец 1991 года), в Парке Горького собираются участники мотоклуба “Ночные волки”, мечтающие влиться в мировое сообщество байкеров122, субкультура скейтеров облюбовала Октябрьскую и Гагаринскую площади, где самые рисковые спрыгивают с моста на проезжающие внизу поезда, на Новом Арбате брейк-дансеры устраивают уличные батлы, поклонники группы Depeche Mode, одетые соответствующим образом, встречаются в совсем уж странном месте - возле памятника Маяковскому и в Александровском саду. Всем этим горожанам нужна новая инфраструктура, новый город, в котором можно жить новой свободной жизнью, и не стоять на морозе у впервые открывшегося фастфуда: "Я помню как мы 3 часа торчали в очереди с родителями. Была то ли осень, то ли зима... А когда зашли внутрь - как другой мир: яркий свет, на стенах кажется море, декоративные железные пальмы… А вообще время меняется, может и пора сказать Макдаку прощай. Но на Пушке - обязательно сохранить, это музей, символ смены эпох123.”

Уже в конце брежневского периода, в перестройку, и особенно после распада СССР стало ясно, что Москва - больше не столица социалистического мира, это город - с угрожающей экологической ситуацией, основательно перекроенный в разное время под разные задачи, неспособный обеспечить жильем возрастающее население, город перед которым остро стоит задача переустройства под условия объявленной рыночной экономики. Был подготовлен новый генеральный план, который «не социально-политический, не административно-ведомственный заказ или формальные композиционно-планировочные идеи, а комплексный учет реальных социальных, экологических, экономических и структурно-территориальных проблем124». Однако, кроме очевидных насущных проблем, была еще одна - утопия о строительстве города справедливости, города счастья, столицы мирового социализма перестала быть актуальной. На смену ей должна была появиться новая, такая же вдохновляющая и идеальная концепция. И она появилась, тем более и время было самое подходящее: “Перестройка кончилась, но стройка только начиналась, поэтому на нее лег отблеск романтических настроений конца 80-х… Казалось, что это только начало. Что сейчас стосковавшиеся по реальной работе зодчие развернутся и превратят Москву в сплошной архитектурный шедевр. Что мы догоним и перегоним... такого энтузиазма русская архитектура не знала с 20-х годов. Основными заказчиками выступали банки – и именно их здания стали главными достижениями 90-х”125 - так запомнил этот период российский архитектурный критик Николай Малинин.

Архитекторами под руководством Бориса Еремина - москвичами с точно такими же проблемами, как и у остальных жителей города, была подготовлена к Венецианскому архитектурному биеннале масштабная целостная архитектурно-градостроительная концепция, суть которой можно свести к ее названию - “Возрожденная Москва”. Впервые вырисовываться она начала еще раньше в конце 80-х, когда Еремин писал диссертацию, в которой впервые определил сам термин “ретроразвитие - целенаправленное возрождении утраченных историко-архитектурных ценностей города126”. В этом русле создавались дипломные и групповые проекты его учеников - «Возрожденная Москва» 1989–1990 гг., «Москва – Третий Рим – Новый Вавилон» 1991–1992 гг. и «Возрожденная Москва-2» 1994–1995 гг. и другие.127 Ученики вспоминают то ощущение, которое царило при работе: “Мы представляли себе новую-старую Москву, где по мощеным улицам будут ездить старинные автомобили, трамвайчики и извозчики, где будут восстановлены церкви, снесенные большевиками, возможно даже те, на месте которых было что-то построено. А в районе Воробьевых гор мы воображали себе суперсовременный город будущего, по сравнению с которым и нынешний Москва-Сити – вчерашний день128”. Впрочем, наученные московской историей, к концепции относились легко: “создавая новую утопию, мы одновременно саркастически усмехались над сто раз обещанным и все таким же недосягаемым «светлым будущим»129”.

Удивительно, но в 1990-е годы городское правительство тоже заговорило о том, что оно будет воссоздавать исторический облик Москвы, реставрировать исторический центр, или, говоря словами первого заместителя мэра города, Ресина В.И.:«В центре строим под старину, а весь авангард — на окраины».130 Как написано сейчас на официальном сайте правительства Москвы -“1990-е годы с их принципиальными политико-экономическими изменениями принесли новые заботы, но и дали надежду на возрождение былой славы Москвы с ее благополучием131”.

Начать решено с воссоздания Казанского храма (1990-1993), в 1994 строят снесенные большевиками Воскресенские ворота вместе с Иверской часовней и, наконец, Храм Христа Спасителя (1994-1997). Мэр Москвы Юрий Лужков в интервью говорит, что после просмотра старой документации по строительству ХХС, оставшейся от архитектора Константина Тона, “я понял, что воссоздание храма Христа Спасителя (именно воссоздание, а не строительство нового!) не утопия, а вполне осуществимая, хотя и трудная, задача. Внесли это предложение Патриарху. Идею он поддержал, и мы включили храм Христа Спасителя в перечень объектов строительства и реконструкции к празднованию 850-летия Москвы132”. Строительство этих объектов символизирует начало совершенно утопической идеи – отбросить 70 лет советской истории и вернуться в ту точку, когда история пошла по “неправильному” пути, вернуться в дореволюционную Москву и начать все заново - отмечает архитектурный критик Григорий Ревзин в книге «Русская архитектура рубежа XX–XXI веков133». Легко себе представить, что ускоренно восстанавливать с рокового момента альтернативную историю, после стольких пятилеток и семилеток, в то время как уже вовсю бурлит новая жизнь – сомнительная для горожан перспектива.

И, если в предыдущие периоды проявления архетипа Новой Москвы власти были достаточно откровенны – мы строим Новую Москву, Новая Москва будет лучше прежней, жить в ней станет веселей, и для достижения этой цели мы не поступимся никакими “памятниками старины”, то здесь, при официальном пиетете перед реконструируемыми зданиями, сносятся десятки не менее значимых для города объектов – только других, которые не попали в состоящий из 13 пунктов “Перечень объектов Москвы, строительство и реконструкция которых обеспечиваются в первоочередном порядке”, объявленных в Указе президента РФ “О создании фонда возрождения Москвы134” 1992 года. По некоторым оценкам, за период мэрства Юрия Лужкова в Москве разрушено более 700 исторических зданий, выявленных или включенных в список исторического или культурного наследия135. Одновременно с этим, зданий в названном горожанами “лужковском стиле” построено около 200 – все они определили образ Москвы конца 90-х и нулевых, за счет того, что имеют общие черты - “все они утверждают идею возвращения к исторической Москве136”.

То, что внешне похожий ответ правительства на запрос москвичей о Новой Москве, в частности запрос профессионалов, таковым не является становится понятно, когда жители не принимают и осуждают построенные действительно с нарушениями и облика, и структуры новоделы. Возрождение старины, извращенное ненаучным подходом, поверхностным отношением дискредитировало в глазах специалистов и просто горожан и саму концепцию, и курс правительства на очередное обновление города. Искусствоведы, градостроители, архитекторы, пытаются повлиять на происходящее: “Почему так происходит? Что можно и нужно сделать, чтобы это остановить?... Честно говоря, отношение большевиков к старому городу ничем не отличается от позиции современного Правительства Москвы. Москву никто не любит, все признания в любви к старой Москве - одни разговоры… Мы приглашаем вас на прогулки по старой Москве. Все чаще для этого придется погружаться в виртуальный мир, ибо старой Москвы почти не осталось, и с каждым днем ее остается все меньше... Если наши прогулки привлекут внимание москвичей, руководящих московских органов, и помогут сберечь историческое своеобразие Москвы - цель наша будет достигнута137”. Эта мифическая “старая Москва” - часть того нового города будущего, Новой Москвы – в которой столицу наконец перестает трясти от вероломных планов по переустройству, редко когда доводимых до заложенного финала. Или Новая Москва, в которой появляется хотя бы та константа, которая позволит определить, что перекроенный в очередной раз город – это именно Москва. “Нам особенно дорога старая, увы, уходящая Москва. Как славно бродить по ней, хоть неухоженной и заброшенной, но все равно уютной и любимой. Она — из тех немногих радостей, что еще остались у нас138” - пишет краевед Алексей Митрофанов в только что появившемся новом журнале “Столица” – в первом номере 1992 года.

Неприятие, которое копится в связи с “реконструкцией”, которая закачивается то сносом, то совершенно неузнаваемыми видами выльется в конце концов в некоммерческое движение Архнадзор, созданное в 2009 году представителями общественных организаций и проектов, действующих в сфере охраны культурно-исторических памятников: “Московское общество охраны архитектурного наследия (MAPS), «Москва, которой нет», «Архнадзор», «Против лома», «Соварх», Архи.ру139”. Его цель - объединение усилий людей и организаций, направленных на сохранение и изучение культурного наследия Москвы140.

Что что-то пошло не так в приближении к Возрожденной Москве, к Новой Москве, подсказывает и появившийся в пику официальному празднованию 850-летия Москвы культурный фестиваль “Неофициальная Москва”: “предполагается, что в фестивале примут участие литературные и музыкальные клубы, небольшие частные галереи, театры-студии”. "Москва является культурной столицей мира вопреки стараниям властей, а не благодаря им" и "неофициальная Москва - это и есть настоящая Москва141."” Причем в своих оценках участники альтернативного фестиваля крайне резки: “Для меня неофициальная Москва – это люди, наивно полагающие, что это их город только на том основании, что они здесь родились, выросли, живут и работают. Они совершенно не хотят видеть, что это давно не их город... Меня не оставляет надежда, что однажды столица опять переедет и мы останемся в доброй старой неофициальной Москве с мэром, не грезящим о президентстве142” – Сергей Тарабаров, руководитель художественной галереи Дар.

Горожане, обычные, – в чьи жизненные интересы не входят городские проблемы, и архитекторы и градостроители, которые кровно заинтересованы в определении стратегии развития города, сформировали очень своеобразный запрос на Новую Москву – одновременно приспособленную к новым (преимущественно западным – как раз в это время многие наконец вырвались из-за железного занавеса для того, чтобы съездить в Старый и Новый свет и увидеть, что можно по-другому) культурным движениям и новой жизни, обеспеченную элементарными бытовыми потребностями и в то же время, наконец определившуюся с тем, что город должно прекратить лихорадить в бросках от одной идеи будущего к другой - то есть сохранившую свои исторические ценности, где-то даже восстановленные. И эти ценности - определенно не свежепостроенные напоминания о том, как быстро в Москве с ними можно распрощаться, как легко их можно снова возвести, если потребуется. Поэтому пятое проявление архетипа Новой Москвы заканчивается уже вполне себе ожидаемым финалом – несовпадением действий правительства и ожиданием горожан.

2.6. Новая Москва №6. Москва, в которой никто ничего не хочет

И вот, спустя почти век после первой Новой Москвы, перед нами как наяву правительство объявляет о создании нового города – Новой Москвы, присоединяя к “старой”, территории в 2,5 раза больше по площади. Однако речь идет не только о том, чтобы на присоединенной территории построить новое поселение, а о полноценной комплексной концепции развития Московской агломерации. Как и 90 лет назад устраивается глобальный мозговой штурм - российские и зарубежные архитектурные и планировочные мастерские приглашаются к участию в конкурсе из-за отсутствия “единого взаимоувязанного проекта развития территорий Москвы и Московской области143”. Так же, как и тогда, планируется создать специальную мастерскую, “бюро «Новая Москва», которое будет заниматься развитием присоединенных к столице территорий”144, во всяком случае, об этом было заявлено заместителем мэра по градостроительным вопросам - Маратом Хуснуллиным. Так же как и раньше результаты конкурса не войдут ни в концепцию будущего новых территорий “12 точек роста”145, ни в правительственную программу развития “Москва – город удобный для жизни146” (2014).

Зачем в очередной раз потребовалось показать, что у москвичей скоро будет новая жизнь? Идея, вероятно, связана с выступлением бывшего президента России Дмитрия Медведева на Всемирном экономическом форуме в Давосе, где он представил свое видение модернизации страны. «В основе моего представления о будущем глубокая убеждённость в необходимости и возможности обретения Россией статуса мировой державы на принципиально новой основе…. Вместо прошлой построим настоящую Россию – современную, устремлённую в будущее молодую нацию, которая займет достойные позиции в мировом разделении труда147»». Москва, как столица этого модернизирующегося государства, по исторической традиции должна показать, что процесс уже запущен, представление началось.

Показать это всему миру, в частности, должна была архитектурная выставка “New Moscow – Новая Москва”, которая проходила в Берлине в 2014 году, при поддержке Правительства Москвы. Представлены “наиболее значимые постройки и проекты последнего времени, которые формируют образ новой Москвы148”, которые отобрал экспертный совет под председательством также нового и молодого главного архитектора города - Сергея Кузнецова. Выставка должна показать, что меняется градостроительная политика, основной инструмент которой теперь - международные конкурсы (будь то конкурс на концепцию парка Зарядье, Московской агломерации, прибрежных территорий Москвы-реки, Центра современного искусства на Ходынском поле и др.).

Москвичи, которые снова оказались в центре стремительного круговорота событий, имеют собственное представление о том, какой город будущего им нужен. И одним из самых любопытных представляется видение молодых москвичей - ведь на их веку задача построить Новую Москву воспроизводится впервые. И раз уж такая возможность есть, то почему бы не представить себе, что Новая Москва может быть идеальным городом, идеальным городом в будущем. Ниже представлено исследование, в рамках которого было проведено две фокус-группы и серия глубинных интервью, в январе-феврале 2015 года. Участниками стали люди, в возрасте от 16 до 35 лет, которые считают себя москвичами. В данном случае, не важно, сколько конкретно лет прожил человек в Москве. Главное – чувство локальной идентичности и спроецированное на этот город собственное будущее. Это были мужчины и женщины различных профессий, с разным уровнем дохода, которые живут в разных частях столицы: лингвист, политолог, столяр, менеджер в крупной компании, инженер-физик, архитектор, научный сотрудник, журналист, студенты, школьники и другие.

…

«Кремнев вскочил на ноги, желая дать себе отчёт в случившемся, и быстро подошёл к окну. На голубом небе, как корабли, плыли густые осенние облака. Рядом с ними немного ниже и совсем над землёй скользили несколько аэропланов, то маленьких, то больших, диковинной формы, сверкая на солнце вращающимися металлическими частями. Внизу расстилался город...

Несомненно, это была Москва.

Налево высилась громада кремлёвских башен, направо краснела Сухаревка, а там вдали гордо возносились Кадаши. Вид знакомый уже много, много лет. Но как всё изменилось кругом. Пропали каменные громады, когда-то застилавшие горизонт, отсутствовали целые архитектурные группы, не было на своём месте дома Нирензее. Зато всё кругом утопало в садах... Раскидистые купы деревьев заливали собою всё пространство почти до самого Кремля, оставляя одинокие острова архитектурных групп. Улицы-аллеи пересекали зелёное, уже желтеющее море. По ним живым потоком лились струи пешеходов, авто, экипажей. Всё дышало какой-то отчётливой свежестью, уверенной бодростью.

Несомненно, это была Москва, но Москва новая, преображённая и просветлённая».149

Александр Чаянов, советский экономист и социолог, в честь которого названа московская улица, на которой стоит Российский Государственный Гуманитарный Университет, в 1920 году написал фантастическую повесть о Москве: «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии». Время действия – 1984 год, тогда, разрушив столицу до основания, возвели новый, по всем правилам, идеальный социалистический город. Если посмотреть на то, как видит себе образ Москвы будущего сегодняшняя молодежь, а Чаянову на момент выхода публикации было 32 года, – будет любопытно узнать, что и голубое небо, и летающие аэропланы, и Кремль, и струи пешеходов – есть в этом образе. Но теперь, это совершенно другая логика и контекст.

1. Никто ничего ждет.

Главное отличие от утопии Чаянова – сегодняшние москвичи доверяют своему опыту больше, чем воображению. Когда предлагаешь описать человеку мечту об идеальном городе, не ожидаешь услышать в ответ, что мечтать в Москве, в общем-то не нужно. Если планка ожиданий будет поднята слишком высоко, и она не будет достигнута, жизнь с ощущением недостижимого идеала, всегда будет вызывать чувство неудовлетворенности. Планка должна быть высокой, но достижимой.

Прийти в будущее Москвы с минимальными потерями того, что дорого – идея, встречающаяся явно или скрыто у всех москвичей. Поэтому вместо ожидаемых кардинально отличающихся футуристических картин, жители просят просто сделать немного получше здесь и там, снести хрущевки, чуть-чуть обновить фасады, а в целом – «проще сохранить застройку, которая есть, потому что то, что будет построено вместо этого, будет просто плохим», «наша привычка косячить при строительстве, имеет все шансы остаться», «я мечтаю, чтобы конкретно в этом районе просто больше не было вселенских разливов после дождя».

1. Все должно быть продумано.

Здесь проявляется один из главных нарративов москвичей – видеть за окружающей городской средой четкий рациональный план, оправданные функциональностью решения, «считывать мысль, которую автор пытался здесь заложить, если она была», порядок. Все идеи о городе будущего оцениваются с позиции эффективности, необходимости, баланса затраченных ресурсов и ожидаемых результатов. Нужно понимать, что представления жителей о будущем предельно конкретны, совершенно не трансцендентны. Они не выходят за рамки бытия, находятся в соответствии с окружающей повседневностью. Именно это делает их такими реальными и далекими от утопии.

«Москва будущего - это город, в котором будет жизнь удобная и интересная, это город, который будет продуман».

«Можно не менять все кардинально, просто разберитесь с тем неупорядоченным хаосом, который уже существует».

«Функционал не обязательно должен быть очевиден, но он не должен вызывать вопросов. Все должно быть устроено так, чтобы не создавало дополнительных проблем».

«Почему нужно думать о целесообразности для идеального города будущего? - Чтобы город был комфортным, необходим какой-то баланс, между тем, что нужно, и что мы можем. Главное, чтобы то, что будет за окном, было продуктом какого-то осознанного решения».

1. Меньше людей, больше общественных пространств.

Главная составляющая утопии - модель идеального общества. У москвичей ее нет. Да, хотелось бы чтобы «говорили на разных языках, были из разных мест, одевались по-разному», «в одном доме жили люди разных финансовых возможностей», «хотелось видеть в Москве больше улыбающихся людей», «меньше людей с ограниченными возможностями, беспомощных в этом городе». Все это – просто описание большого города, за счет масштабов которого существует такое разнообразие.

«Сколько жителей в вашей Москве? - спросил Кремнев своего спутника». Будущее Москвы представляется ее жителям как наполненное бесконечным количеством людей, что тесно связано с понятиями «мегаполис», «столица». Большие людские потоки пугают, вызывают чувство дискомфорта и страха, «это ассоциируется у меня с мыслями «мы здесь не на долго»». «Я не ощущаю Москву своим частным пространством. Она колоссальна, она огромна. В ней очень много чуждых мне элементов, потому что в мое частное пространство все время вторгаются какие-то другие люди». Образ Москвы как крупного международного делового центра, неизбежно притягивающего людские потоки, маячит перед глазами, вызывая защитную функцию – в идеальном городе будущего должно быть меньше людей: их меньше на улицах, меньше в домах, меньше в транспорте.

Идея решить все проблемы одним способом, например, разрушить старый город и построить новый как в утопии Чаянова, не выдерживает критики, и москвичи ее сторонятся. При неудовлетворенной потребности в личном пространстве, из-за заполненных людьми автобусов, лифтов, бетонных коробок-новостроек, прочно укоренилась мысль о необходимости общественных пространств. Они, в данном случае – также защитная реакция от переполненного, безличного города, они призваны сдержать рост индивидуализации жителей многомиллионного мегаполиса. «Москва должна быть избавлена от лишнего, но там должно что-то происходить».

1. Москва слишком большая для понимания.

Утопии – очень универсальны, модель идеального общества и соответствующего ему окружающего мира можно поместить в любую точку мира. Москвичи же мыслят очень конструктивно, для каждого типа среды – свой функционал, свое назначение и свой образ. Жители четко разделяют город на районы, он представляется им настолько большим и разнообразным, что единая картина, единое видение будущего – это комбинация различного. «Мне просто психологически сложно ощущать всю эту гигантскую территорию своей». Здесь же и стремление упорядочить городские процессы, объять необъятное, поэтому город будущего делится на центр, бизнес-центр, жилой район.

Центр – архетип, нерушимая единица. Как бы ни изменилась Москва в будущем – «исторические здания и культурное наследие должны там быть». Образы центральных улиц, городской среды – идеал, подвод для гордости. Это то, что жители маркируют как «московское», «настоящее», приобщаясь к которому воспроизводится стиль «московской жизни». Во всех описанных образах идеальной Москвы будущего присутствует центр, под которым понимается пространство «внутри Садового кольца». Это бульвары, исторические здания, «старый московский центр сохранил и усилил запах кофеен, маленьких уютных домашних мест», власть, постоянство, разнообразие, возможность самовыражения. Визуально – все должно остаться так как есть, с поправкой на применение новых материалов для поддержания зданий в чистом и ухоженном виде, функция – может измениться.

Ему противопоставляется бизнес-центр. Это территория технологий, инноваций, умный город будущего. Обязательно стеклянные высотки, многоэтажные башни, отражение неба в которых усиливает освещение улиц. Это преобладание стекла и бетона, белого и голубого цвета, чистота, рациональность и разумность. Любопытно, что образ не распространяется на территорию всей Москвы, напоминая о том, что Москва будущего – это город различных образов с четкой упорядоченной структурой. Вера в прогресс – история начала прошлого века, а в этом – ему отведено отдельное место, но не весь город.

Хотя общий смысл столичных нарративов сводится к тому, что ездить на работу в другой конец города – плохо, рабочее место в соседнем к своему доме никто не представляет. Жилое пространство противопоставляется пространству центра и пространству работы, то есть бизнес-центра. В идеале – это то, что расположено внутри ЦАО, только без машин, без хайвеев, без грязи, с садами во дворах, и с разнообразной архитектурой – немного повыше, чем в центре, немного пониже, чем в бизнес-центре.

Дома – отдельная составляющая Москвы будущего. Молодежь, чьи доходы в среднем меньше, чем у более взрослого поколения, мечтают жить так, на что сейчас у них недостаточно средств. Преимущественно, в образ идеального дома включают среднюю этажность – 6-8 этажей, обязательно окна в пол – признак успеха, богатства и одновременно разумности – вроде как они придают больше света и экономят электричество. Светлые фасады – лучше белые, с закрытым озелененным двором, который будет располагать к времяпровождению в нем, крыша и дворовое пространство – место встреч и общения с друзьями и соседями, вокруг спокойствие и житейские радости.

1. Скорость и отсутствие проблем.

Только скорость из всех очевидных атрибутов мегаполиса должна остаться, и даже увеличиться. Увеличение скорости относится не только к проблеме транспорта, а вообще в целом к решению проблем города.

Проблемы с машинами – решены. В идеальной Москве будущего нет пробок в принципе, нет трудностей с парковками, нет проблем с соединенностью разных частей города между собой. Теперь, чтобы развести утром детей в школы и детские сады не нужно тратить много времени. Здесь появляются скользящие аэропланы из Москвы Чаянова, только бесшумные и незаметные. Скорость перемещения на любых других видах транспорта кроме машин, сделает наземное пространство более открытым и экологичным, широкие трассы исчезнут как вид. Тема освоения воздушного пространства по-прежнему актуальна. Так же, как и подземного, которое представляется москвичам большой кладовкой, в которую можно убрать все некрасивое и лишнее – торговые центры, супермаркеты, транспорт, стоянки.

Скорость позволит возводить дома и здания в считанные дни, не нарушая общий вид окрестностей, долгострои и оградительные заборы, пустыри и закрытые территории больше не существуют. Скорость сделает доступной любую часть города в любое время, «Москва станет связным, а не разобщенным городом», - решиться проблема престижа разных районов.

1. Нетипичный мегаполис.

Лейтмотиву нетипичного мегаполиса, загруженного работой, но не людьми, вторит мечта об идеальном городе, в котором преобладает тишина. «Нарушения приватного пространства, в какой-то момент нас доведет до такого состояния, что даже музыка в кафе будет играть очень тихо», «идеальный город - это та ситуация, когда весь звук – лишний», «в идеальной Москве будущего не слышно шума машин и строек», «я представила картину Москвы через 25 лет, и там нет гула». Звуки, напоминающие, что среда вокруг антропогенная, никто слышать не хочет.

В Москве будущего будет больше зелени. Она – еще один непреложный символ идеального города. Зелень хотят видеть буквально везде, на дорогах, на домах, на крышах, во дворах. Но, есть одно важное уточнение, она должна быть подстрижена и ухожена, в идеальном состоянии, так же как и заключенные в камень реки. Укрощенная, а значит безопасная «естественная» природа – еще один признак правильного функционирования города, которое дает ощущение спокойствия. Здесь задействованы два важных чувства: безопасность – если смогли обуздать стихию, то и с другими проблемами справимся, и гордость – чем больше естественного в нашей власти, тем мы сильнее.

В конечном итоге, главным критерием продуманности городского пространства москвичам видится чистота – улиц, домов, тротуаров, рек, визуального пространства. «Как только стеклянные здания оказываются не в идеальном состоянии, они сразу выглядят как старая картонная коробка», «город сейчас не приспособлен к функционированию зимой. Все те нововведения, которые делаются и все то функционирование, не смотря на климат, который существует, все заточено исключительно под летний период». Если улицы стали чистыми, зелени много и она ухожена, реки укрощены и служат для отдыха человека – значит поставленная планка идеального города, мегаполиса по смыслу и города-сада по ощущениям, достигнута. Чистая Москва – это та Москва будущего, которая преодолела все проблемы.

Если взять стопку журналов с красивыми фотографиями, вырезать оттуда голубое небо, солнце, чистые стеклянные высотки, белую новейшую архитектуру, достопримечательности внутри Бульварного кольца, уютные дворы-сады, аккуратно сформированные и постриженные деревья и кустарники, облицованную и обустроенную Москву-реку, километры ухоженного газона, немножко веселых и умных людей в забавных ситуациях, то можно собрать из всего этого картинку Москвы будущего, той Москвы, которую хотят молодые москвичи. Над картинкой придется потрудиться потому, что все должно быть п р о д у м а н о!

Использованные в статье рисунки – работы участников московского Клуба рисовальщиков, на тему «Москва будущего – идеальный город». Февраль, 2015 год

- студент, робототехник, 19 лет. “Москва без коррупции, с кучей небоскребов, свободными улицами, мостами, пешеходными зонами”.

- студент востоковед, 19 лет. “В Москве всегда солнечно и господствует эклектика. Широкие улицы пустуют, потому что по вечерам люди проводят время с семьями, поэтому и преступность нулевая”.

- видеомонтажер, 24 года.

- нейробиолог, 24 года. “В идеальной Москве будет много парков и много света. На крышах зданий будут небольшие скверы и цветники”.

- домохозяйка, 44 года. “Транспортное сообщение кроме велосипедов - подземное. Старые дома надстроены и связаны переходами. Зеленые насаждения обязательно подлежат сохранению и восстановлению”.

- редактор журнала о физике, 49 лет. “Вид в окно. Каждый балкон или окно - клумба (растения адаптированы к нашему климату)”.

Заключение

Представленные в этом исследовании образы Новой Москвы показывают, что на протяжении всего 20-го века, то в профессиональных кругах архитекторов, то в литературно-поэтических произведениях, то в официальной позиции правительства Москвы множество раз возникала тема Новой Москвы. В приведенных цитатах руководства города или страны, будущее – неизменное составляющее. В них город Москва – это тот инструмент, который при верной настройке должен сформировать новое качество жизни, причем не только москвичей, но и всей страны, которая сможет ориентироваться на “образцовый” город. В результате анализа проявления этой темы было выделено шесть пиков, в которых она получала максимальное раскрытие. Недаром, за всю историю Москвы действовало семь генеральных планов города, 5 из которых утверждены за последние 100 лет.

Также, несмотря на то, что все они связаны одним мотивом – обновление города и отрицание прошлого, каждый из пиков имеет свою смысловую нагрузку, отличающуюся от других. В каких-то случаях образ Новой Москвы формировался спонтанно, под влиянием общемировых тенденций и, в особенности, атмосферы в стране. Так, образ Новой Москвы № 1, 3, 5 – Столица мировой революции, Столица новой жизни, Возрожденная Москва – складывался из царивших в то время настроений в городе. Подхваченные и преобразованные представителями искусства, эти настроения приобретали более четкую и выраженную форму. Образы Новой Москвы № 2, 4, 6 – Столица страны Советов, Образцовый коммунистический город, Столица модернизации – наоборот транслируются “сверху-вниз”, от поставленных правительством задач через СМИ “в народ”. Такое перемешанное распределение образов натолкнуло на мысль о цикличности этого процесса, которая проиллюстрирована схемой:

Обозначенные в ней года – некоторая условность, позволяющая лучшим образом продемонстрировать сменяющиеся периоды. Схема в графическом изображении показывает как образы Новой Москвы, сформированные москвичами, расходятся в пространстве и времени с образами Новой Москвы, сформированными правительством. Цикл обновления смысла прокручивается в среднем за 15-20 лет. Разумеется, реально происходящие процессы не могут уложиться в рационально-осмысленную и искусственно-сконструированную схему. Так, например, можно легко поспорить с выводами в отношении Новой Москвы №5, где описывается, что “Возрожденная Москва” – запрос, сформированный московскими архитекторами не был удовлетворен правительством, следовавшем в той же логике, тем не менее, появившиеся движения в защиту памятников истории и архитектуры не могли сформироваться в городе, где бережно охраняют историческое наследие – им бы просто нечего было защищать. Не вызывает сомнения только тот факт, что все эти “разговоры” о Новой Москве действительно были. Они могли быть неосознанными, могли не быть прямой иллюстрацией этой темы, могли быть более и менее интенсивными, проявленными в общественном дискурсе или нет. Например, наряду с термином “Новая Москва” несколько раз появлялся термин “Большая Москва” - план Шестакова и концепция развития московской агломерации. Однако “большая” – не значит “не новая”. Если теперь мы говорим о том, что она может быть большой, значит сейчас она маленькая? Или нормальная? В любом случае “большая” – это что-то новое по отношению к тому, что представлено до нее.

Образы Новой Москвы, которые формировались москвичами (1, 3, 5) не следует считать неким секретным знанием, которое было недоступно руководству города. Скорее речь идет о том, что почему-то все они не совпадали с реализацией этих представлений. За весь исследуемый период не удалось зафиксировать сколько-нибудь значимых смысловых противоречий, новую послереволюционную Москву хотели и москвичи и правительство, также как и новую Москву послевоенную, проблема обнаруживается в несовпадении времени и возможностей. Когда город живет в предвкушении новой жизни, здесь и сейчас ее реализовать не удается ни разу.

Во всех шести описанных образах есть одна повторяющаяся переменная – Новая Москва. Она здесь – тот элемент, на котором строятся все московские мифы о новой жизни. Такой общеобязательный элемент – это архетип, без которого мифопостроение было бы невозможным. Удивление вызывает только тот факт, что он проявлялся шесть раз в одном и том же месте в достаточно короткий для общества период - всего 90 лет. Некоторые люди, которые родились в во время Новой Москвы № 1, могут быть еще живы.

Сюжет архетипа Новой Москвы содержит в себе несколько составляющих, каждая из которых должна быть реализована для успешного мифопостроения:

1. Предвкушение новой жизни, обещанной в новом городе. Пожалуй, самый устойчивый сюжет, который мы можем видеть во всех шести образах Новой Москвы - будь то Новая Москва правительства или Новая Москва горожан. В каждом из образов присутствует обещание или мечта - в случае успешной перестройки или реконструкции старого города произойдет полное обновление быта и городского устройства к улучшенной модели. В Москве конструктивистов появились дома-коммуны, клубы культуры, фабрики-кухни - здания для справедливой жизни, в сталинской Москве – метро, усиленная индустриализация, уход от деревенского образа жизни к облегченному городскому. В послереволюционной Москве – желание забыть войну и жить спокойно и культурно-насыщенно, в брежневской Москве – обещание зажить по-коммунистически, образцово-хорошо. В Москве 90-х – стремление к “нормальной” жизни и одновременно обещание возрождения былой славы Москвы с ее благополучием, и только в Новой Москве 2012 года такого обещания нет. Точнее, сначала предполагался переезд правительства на новые территории – что должно было разгрузить центр “старого города”, устранить пробки, что сделало бы жизнь в городе лучше, но от этой идеи быстро отказались.
2. Разрушение старого города. Во всех случаях проявления архетипа Новой Москвы при построении образа города властью существует принципиальная позиция в отношении старого города. Он больше не является ценностью. Весь целиком, или только определенные части – символы прошедших эпох, нужно разрушить. Возможно, отчасти, расхождение москвичей и правительства в третьем цикле мифа о Новой Москве, когда воодушевленные Всемирным фестивалем молодежи и студентов горожане ждали преображения городского пространства для новой жизни, а получили только новые территории на окраинах, произошло именно из-за этого несоответствия логике архетипа. В этот период Москва остается практически неизменной, так как все силы брошены на строительство жилья в новых районах. Разрушение не должно быть тотальным, достаточно обозначить сам факт разрушения, тогда появление нового - новый образ города будет замечен. Сегодня повторение той же истории можно предположить в ситуации с Новой Москвой 2012. При неизменности “старой” Москвы, без ее разрушения, фактического или символического, новые территории так и останутся непонятно откуда взявшимся придатком, так же как и тысячи метров города, называемых периферией, окраиной, спальными районами – как угодно, но только не настоящей Москвой. Этот сюжет укладывается в простую формулу – нельзя построить новый город, не разрушив старый.
3. Противопоставление старого и нового города. Логика старый город - плохой, новый – будет хорошим – не раз встречалась в описанных выше периодах проявления архетипа Новой Москвы. Это может быть реальная ситуация, или утрированный образ. В настоящий момент воспроизводится другая логика – правительство тратит большие суммы на “благоустройство” города, делает улицы пешеходными, реформирует системы здравоохранения и образования, библиотеки, парки, делая город “лучше” – о чем не забывает сообщить в СМИ. Хотя Новая Москва 2012 обещает помочь решить накопившиеся проблемы Москвы старой – трудности обманутых дольщиков150, плохое жилищное обеспечения москвичей151, присоединение новых территорий становится не до конца артикулированной затеей – если стары город с каждым днем все хорошеет, зачем строить новый?
4. Глобальность. Новая Москва каждый раз предлагает не просто решение какой-то одной проблемы на территории, а совершенно иное мироустройство, под влияние которого попадет все многомиллионное население города. Это не реконструкция какой-то одной набережной, или ремонт водопровода в переулке - это глобальные перемены в самой системе городской жизни. Особенную значимость этим изменениям придает наличие статуса столицы и присутствие в городе не только местной власти, но и руководства всей страны. Совершенно невозможно представить повторение этой ситуации – шесть разных образов целого города за 90 лет, в Коломне, Минусинске или Твери. Можно предположить, что частичный или полный переезд федеральных чиновников на присоединенные территории мог быть стать той силой, которая присоединила бы эти территории не только административно, но и логически, осмысленно и легитимно.
5. Строительство или производство символов нового города. Не построенная башня Татлина – III Коммунистического интернационала, Дворец Советов, Всемирный фестиваль молодежи и студентов, здание СЭВ, Храм Христа спасителя – стали той квинтэссенцией для своего периода, которая объединяет в себе цель, образ, смыслы, надежды и желания будущего образа нового города. Отсутствие такого символа в Новой Москве 2012 – еще одна причина подвешенного состояния присоединенной территории. Если они должны стать в конечном итоге частью большой Новой Москвы – то наличие такого символа – обязательное условие по созданию образа нового города.

Повторяемость этих сюжетов позволяет выявить структуру архетипа Новой Москвы.

Мирча Элиаде – румынский философ и исследователь мифологии в одной из своих самых известных концептуальных работ “Миф о вечном возвращении” рассматривает то, как человек интерпретирует и переосмысливает историю на примере традиционных обществ. В частности, он говорит крайне важную для данной работы вещь: “Жертвоприношение, например, не просто в точности воспроизводит изначальное принесение жертвы божеством ab origine, в начале времен, оно совершается в то же самое мифологическое первовремя; иными словами, всякое жертвоприношение повторяет жертвоприношение изначальное и совпадает с ним по времени. Все жертвоприношения совершаются в одно и то же начальное мифологическое время; парадокс ритуала заключается в том, что мирское время и его непрерывность временно прерываются. То же самое можно сказать и обо всех повторениях, то есть обо всех воспроизведениях архетипов; посредством подражания образцам человек как бы переносится во время мифологическое, когда эти образцы были сотворены впервые152”.

В таком случае, повторяющееся в XX-м веке несколько раз возвращение к архетипу Новой Москвы стоит рассматривать как нечто более глубокое, чем политическая уловка. Если это стремление к первообраза, то единственно возможный образ, объясняющий каждые 15-20 лет проявляющийся миф о новой жизни, о новой Москве – это образ Нового Иерусалима. Небесный город, который нисходит на землю в конце всех времен, упомянутый и в Ветхом, и в Новом завете, по сути – столица Царства Божия. Город, построенный из драгоценных камней, город в котором нет ни солнечного света, ни искусственного, потому что сам Бог – источник света. Город, в котором спасется все человечество. Тогда, помня об обещанной вечной жизни для спасенных, стремление приблизиться к этому образу не кажется удивительным. Тогда, главная преобладающая архетипическая идея, которая направляет планы развития Москвы, которая из раза в раз вбрасывает в качестве идеального решения идею о Новой Москве, является идея Нового города.

Тут стоит отметить, что Юнг, в период разработки теории архетипов описывал нечто подобное в отношении СССР: “коммунистический мир имеет один великии миф... Это свято почитаемое архетипическое видение Золотого Века (или Рая), где в изобилии имеется все для каждого, и где всем человеческим детским садом правит великии справедливый и мудрыи вождь… Мы даже поддерживаем его своеи ребячливостью, поскольку наша западная цивилизация пребывает во власти тои же самои мифологии. Бессознательно мы дорожим теми же самыми предрассудками, лелеем те же надежды и ожидания. Мы также верим в благосостоятельное государство, во всеобщии мир, в равенство людеи, в незыблемые человеческие права, в справедливость, в правду и (не говорите это слишком громко) в Божье Царство на земле153”.

Архетип Нового города - представляется универсальным концептом, который легко может проявиться и в других странах, наиболее вероятные из которых - те, в которых ценности и основы культуры формировались при политической власти, носящей авторитарный характер. Мирча Элиаде выделяет, к примеру, города Индии, которые “построены по мифической модели небесного града, где во времена Золотого века (in illo tempore*) обитал Верховный Владыка. И, следуя его примеру, царь старался воскресить Золотой век, осуществить в настоящем идеальное царствование154”.

Новая Москва в данном случае - частное проявление архетипа Нового города. Будет ли он вновь и вновь становиться тем краеугольным камнем, на котором строится миф о новой жизни, ведущей к всеобщему счастью, пока не будет реализован? Но разве можно реализовать миф? Или рано или поздно он сменится каким-то другим?

«Сердце будет пламенем палимо

Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,

Стены нового Иерусалима

На полях моей родной страны.

И тогда повеет ветер странный —

И прольется с неба страшный свет,

Это Млечный Путь расцвел нежданно

Садом ослепительных планет155.»

Н. Гумилев (1921 г.)

Список литературы:

1. 12 центров развития ТиНАО / Официальный сайт Комплекс градостроительной политики и строительства города Москвы. - Развитие новых территорий. Электронный доступ: http://stroi.mos.ru/12-tochek-rosta-novoi-moskvy
2. Аджубей Р.Н. Решающий шаг был сделан / Пресса в обществе (1959-2000): оценки журналистов и социологов. Документы. - М.: Московская школа политических исследований, 2000.
3. Анциферов Н. П. Душа Петербурга. — Пг.: Брокгауз и Ефрон, 1922. — Л.: Агентство «Лира», 1990. — 249 с. — (Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград, 1703—2003). — 100 000 экз. — ISBN 5-08-000106-2.
4. Архитектура Дворца Советов. Материалы V пленума правления Союза Советских архитекторов СССР / под ред. Сушкевич И.Г. Издательство Академии Архитектуры СССР. - Москва. -1939.
5. Архитектура и строительство Москвы – от съезда к съезду: / каталог к выставке/ Москва – 1981 – исполнительный комитет московского городского совета народных депутатов/главное архитектурное-планировочное управление г. Москвы. - страница 5
6. Баевскии О. А. Новыи генеральныи план Москвы: особенности состава, содержания и путеи реализации // Недвижимость и инвестиции. Правовое регулирование. 2004. No2 (19). URL:http://dpr.ru/journal/ journal_14_12.htm. по Стратегический мастер-план: инструмент управления будущим. -Москва, декабрь 2014 г. ISBN 978-5-906264-38-1
7. Беленький С. Москва- Песня (отрывок из поэмы “Песня о Сталине”) / Вечерняя Москва № 159 (3488) от 13.07.1935.
8. Белов А. ПР57 Последний утопист русской архитектуры. - Проект Россия / Project Russia Электронный ресурс: http://prorus.net/belov/belov-kolonka-03
9. Беньямин В. Московский дневник / Пер. с нем. и прим. С. Ромашко; общ. ред. и послесл. М. Рыклина; предисл. Г. Шолема. — М.: Ad Marginem, 1997. — 224 с. — (Философия по краям.) ISBN 5-88059-029-1
10. Библия, Новый Завет, Евангелие от Матфея (Мф. 16:18-19)
11. Большакова А. Ю. Литературный архетип // Литературная учёба. — 2001. — № 6.- С.171.
12. Борисов А. Завтра столицы / Вечерняя Москва. -№170 (10226). -1957.
13. Брежнев Л. Из приветствия в связи с досрочным выполнением трудящимися Москвы заданий десятой пятилетки. - 1980. - Москва.
14. Брук Д. История городов будущего / пер. с англ. - М.: Strelka Press, 204. -436 с. - с.29
15. Булгаков М.А. Под пятой. Москва: Правда, 1990.
16. В «Новой Москве» откроют одноименное бюро по развитию территорий. IRN.RU, информационная служба. - 24.10.2012. Электронный ресурс: http://www.irn.ru/news/67556.html
17. В письме к Л.Кагановичу, 1935. - Наше наследие в эпистолярном жанре с краткими комментариями Юрия Мизурина / Москва.-2006. с. 21
18. Вечерняя Москва. - №54. -1925.
19. Виноградов Л. Храм Христа Спасителя: копия верна / Интервью и публикации и Храме Христа Спасителя. - 02.01.2012.Электронный ресурс: http://xxc.ru/ru/publications/index.php?id=383
20. Вишневский В. В. Ленинград: Дневники военных лет: В 2-х книгах. М.: Воениздат, 2002. (Редкая книга).
21. Власти "новой" Москвы пообещали решить проблему обманутых дольщиков за 2-3 года / Интерfакс. -Москва. -Новости. - 20.10.2014 Электронный доступ: http://www.interfax.ru/moscow/401990
22. Волин П. 1/130 завтрашней Москвы. - 1964 год / Какой виделась Москва будущего из 1950-60-х годов. -24.04.2011. -Электронный ресурс: http://ttolk.ru/?p=3395
23. Всесоюзная перепись населения 1959 года. Численность городского населения РСФСР, её территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 25 сентября 2013. Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013.
24. Галкина Ю. Можно ли противостоять люмпенизации и гуманизировать "спальные районы" / Деловой Петербург. - 25.04.2015 - Электронный ресурс: http://www.dp.ru/a/2015/04/24/Razbudit_spalnie_rajoni/
25. Генеральный план. О Москве / Официальный сайт Правительства Москвы.- Электронный ресурс: http://www.mos.ru/about/plan/
26. Грушин Б.А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина в 4-х книгах. Жизнь 1-я. Эпоха Хрущева М.: "Прогресс-Традиция". 2001. - 624
27. Грякалова А.А. Архетип ночи в мировой культуре. Ночное при свете дня: к герменевтике субъективности / Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. - № 4, том 2. – 2010.
28. Гумилев Н. "Огненный столп". К-во "Петрополис". Спб.1921. Стр. 80. С 10
29. Гутнова Е.В. Пережитое. - М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН). - стр. 341.
30. Демидов Александр Борисович Феномены человеческого бытия. Учеб. пособие. – Минск: ЗАО Издательский центр "Экономпресс", 1999. – 180 с.
31. Десять шестидесятников о своей молодости. Гарри Бардин / проект Arzamas. - Электронный ресурс: http://arzamas.academy/materials/428
32. Десять шестидесятников о своей молодости. Марлен Хуциев / проект Arzamas. - Электронный ресурс: http://arzamas.academy/materials/428
33. Дневник Светланы Леонидовны/ Live Internet . - 22-08-2014 Электронный ресурс: http://www.li.ru/interface//pda/?jid=4071292&pid=334660399
34. Журнал "Красная Нива", 1924 год.
35. Журнал Огонек №12. - 1970 г. -Издательство Правда. - Москва.
36. Здание мэрии Москвы. Электронный ресурс: http://expodata.ru/grounds/cityhall.php
37. Здравствуй, Столица! / Фильм студии ЦСДФ (РЦСДФ), режиссер: Гутман И. -1977.
38. Зуев Д. Карта интеллектуальной Москвы 60-х годов / проект Arzamas. - Электронный ресурс: http://arzamas.academy/materials/262
39. Известия № 267, 22 ноября 1925 г.; "Известия", № 270, 26 ноября 1925 г. по Хазанова В. Советская архитектура первых лет Октября. 1917–1925 гг. – М.: Наука, 1970.
40. Иконников, А.В. Архитектура XX века. Утопии и реальность: В 2 т. Т. 2 / А. В. Иконников; Под ред. А. Д. Кудрявцевой. — М.: Прогресс-Традиция, 2002. — 671 с.
41. Иконников, Андрей Владимирович. Архитектура XX века. Утопии и реальность: издание в двух томах / А.В. Иконников. - М.: Прогресс-Традиция. Т. 1. - 2001. - с 10.
42. Ильф И., Петров Е. 12 Стульев. Золотой теленок. Собрание сочинений в 2-х тт. Подарочное издание в картонной коробке. Собрание сочинений Москва Флюид 2008г. -с. 57
43. Каганович Л.М. О строительстве метрополитена и плане города Москвы (Речь на пленуме Моссовета с участием ударников Метростроя, фабрик и заводов г.Москвы 16 июля 1934 г.) / Московский рабочий. -1934.
44. Как реконструировать старую и строить новую Москву // Коммунальное хозяйство. - 1930.- №6. - С. 18-33.
45. Колтукова Е.Ю. архетип города в раннем творчестве Б.Пастернака / Проблемы истории, философии, культуры. - №20. - 2008. - Стр: 112-119 ISSN: 1991-9484
46. Конкурсные проекты развития Большой Москвы / Официальный сайт Комплекс градостроительной политики и строительства города Москвы. - Развитие новых территорий. Электронный доступ: http://stroi.mos.ru/o-konkursehttp://stroi.mos.ru/o-konkurse
47. Корниенко Н. В. Имя Москвы и Петербурга в русской литературе 1910- 1930-х гг. (Часть 2) // Культурологический журнал. 2013. № 3 (13).
48. Левандовский Москва через 20 лет. - 1934 год / Каким виделось будущее Москвы из 1920-30-х годов. - 28.11.2010. Электронный ресурс: http://ttolk.ru/?p=576
49. Литературная газета, 1933. № 32. по Корниенко Н. В. Имя Москвы и Петербурга в русской литературе 1910- 1930-х гг. (Часть 2) // Культурологический журнал. 2013. № 3 (13).
50. Логинов А., Лопатин П. Пройдемся по улицам Москвы // Москва на стройке. — М.: «Молодая гвардия», 1955.
51. Малинин Н. Столица без лица / Информагенство Культура. 27.12.2004. - Gif.ru Электронный ресурс: http://www.gif.ru/themes/society/moscow-berlin/face-off/
52. Мандельштам О.Э. Собрание сочинений в 4 т. М.: Арт-Бизнес-Центр, 1994. Т. 3 / Русская виртуальная библиотека. Электронный доступ: http://rvb.ru/mandelstam/01text/vol_3/01versus/01versus/3_038.htm
53. Манин Ю.И. Математика как метафора. –– М.: МЦНМО, . 400 с., стр.9 ISBN 978-5-94057-287-9
54. Манифест / Архнадзор. - 25.02.2009. Электронный ресурс: http://www.archnadzor.ru/manifest/
55. Маяковский В. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Том седьмой. Вторая половина 1925-1926 Подготовка текста и примечания: В. В. Новикова и И. Л. Робина - стихи и очерки об Америке; В. В. Тимофеевой - стихотворения 1926 года. ГИХЛ, М., 1958.
56. Медведев Д. Послание Федеральному собранию Российской Федерации / Газета Взгляд. - 12.10.2009. Электронный ресурс: http://vz.ru/information/2009/11/12/348035.html
57. Митрофанов А. Никольская ровная и скользкая / Журнал Столица №1. - 1992 год.
58. Мозговой С.Г. Социально-исторические характеристики феномена «скрытого города» / Материалы конференции. Международная научно- практическая конференция «Ценности и интересы современно- го общества». Часть 2 // Московский государственный университет экономики, статистики и информатики – М., 2013. – 322 c. ISBN 978-5-7764-0817-5
59. Москва индустриальная - В. Жигалин, зам. председателя Горсовнархоза / Вечерняя Москва. -№170 (10226). -1957.
60. Москва сегодня и завтра / Киножурнал “Москва” №72. -1986. - Студия ЦСДФ (РЦСДФ).
61. Москва шагает в завтра / Киножурнал “Москва”. -№9. -1973. - Студия ЦСДФ (РЦСДФ).
62. Московские опросы / Moscow Poll. Служба “Мнение” - Выпуск № 28/98. -Телефонный опрос от 23-25 июня 1998.
63. Московские опросы / Moscow Poll. Служба “Мнение” - Выпуск № 35/97. -Телефонный опрос от 27-29 августа 1997.
64. Московские сады и парки. /Письма читателей в газету Вечерняя Москва. - 1980. -№88 (17172) - от 14 апреля.
65. Навстречу олимпиаде - 80 / Вечерняя Москва. -1980. -№80 (17164)
66. Народная энциклопедия «Мой город». Москва. Проверено 16 октября 2013. Архивировано из первоисточника 16 октября 2013.
67. Наши 80-е. Передача 9-я / Радио Свобода. -Радиопрограммы и подкасты / Поверх барьеров / Поверх барьеров с Иваном Толстым Электронный ресурс: http://www.svoboda.org/content/transcript/25018835.html
68. Новая жизнь старой Москвы / Киножурнал Москва. -№62. -1984. -Студия ЦСДФ (РЦСДФ).
69. Новая Москва /Проект АрхМосква. Электронный ресурс: http://www.archmoscow.ru/rus/boxes/novaya-moskva/
70. Новая Москва. Очерки работы Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Изд. Московского Совета. М., 1924.
71. Окунев Н.П. Дневник москвича, 1917-1924: в 2 книгах. М.: Воениздат, 1997. Служащий пароходства.
72. Освоение «новой Москвы» поможет решить проблему обеспечения квартирами жителей столицы / Комплекс градостроительной политики и строительства города Москвы. - 20.08.2014. Электронный доступ:http://stroi.mos.ru/news/osvoenie-novoi-moskvy-pomozhet-reshit-problemu-obespecheniya-kvartirami-zhitelei-stolicy-medvedev
73. Отчётный доклад XXIV съезду ЦК КПСС 30 марта 1971 года, раздел II, 2. Брежнев
74. Паперный В. Культура Два. -М.: Новое литературное обозрение, 2011. -3-е изд. - стр. 53.: ил. с.20 ISBN 978-5-86793-923-6
75. Пастернак Б. Л. Волны / Борис Пастернак Второе рождение — М.: Федерация, 1932.
76. Пастернак Б. Л. Собрание сочинений. В 5-ти томах. Т. 4. М., 1991. С.716
77. Первая учредительная конференция "Архнадзора". - Запись "Красного ТВ". Электронный ресурс: http://rutube.ru/video/9830c28fa84880b15f1cd26bf98ce12a/
78. План великих работ / Вечерняя Москва. -№149 (3478). - 1935.
79. Поворотные 90-е /Специальный проект «Школа 90-х». -сайт COLTA.RU Электронный ресурс: http://www.colta.ru/articles/school90/6866
80. Прейгерзон Ц. И. Дневник воспоминаний бывшего лагерника (1949–1955). М.: Возвращение. 2005. 304 с.
81. Программа развития Москвы «МОСКВА – ГОРОД, УДОБНЫЙ ДЛЯ ЖИЗНИ». Электронный ресурс: http://s.mos.ru/common/upload/M2025.pdf
82. Прогулки с Алексеем Комечем / Неофициальная Москва - московский фестиваль искусств. Электронный ресурс: http://www.guelman.ru/day/komech.html
83. Рабинович М.Г. Город и поэт (к этнографическому источниковедению) / Советская этнография. - 1985, № 1. с.116-129
84. Распоряжение мэра от 04.11.92 N 462-РМ "О ФОНДЕ ВОЗРОЖДЕНИЯ МОСКВЫ". Электронный ресурс: http://russia.bestpravo.ru/moscow/data30/tex68479.htm
85. Ревзин Г. Между СССР и Западом / Публичные лекции Полит.ру -12 ноября 2008. Электронный ресурс: http://polit.ru/article/2008/11/12/archit/
86. Ревзин Г. Русская архитектура рубежа XX-XXI вв./ Новое издательство. - Москва. - 532 стр. ISBN 5-98379-176-3;
87. Рейтер С. Похороны Москвы / Большой город. -Город. - 08.09.2009. Электронный ресурс: http://bg.ru/city/pohorony_moskvy-8236/
88. Рис Н. Русские разговоры: Культура и речевая повседневность эпохи перестройки Пер. с англ. Н. Н. Кулаковой и В. Б. Гулиды. Предисл. И. Утехина. М.: Новое литературное обозрение, 2005. - 368 с., ил.
89. Романовский И.С. Новая Москва. Площади и магистрали / Московский рабочий. Москва. 1938. - 195 стр.
90. Сажин В. «Москва 1980 года». -1966 / Какой виделась Москва будущего из 1950-60-х годов. -24.04.2011. -Электронный ресурс: http://ttolk.ru/?p=3395
91. Синицына Н. В. Третий Рим: истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV—XVI вв.) / Ин-т российской истории РАН. Международный семинар «Da Roma alla Terza Roma». — М.: 1998.
92. Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьяноского правительства СССР, 1924 - 1937. , 1934, № 23.
93. Современная архитектура 1960-начало 1970-х годов Издательство Аврора, Ленинград, 1975
94. Спецпроект журнала Коммерсант «Перестройка была прыщавая и слюнявая». - Электронный ресурс: http://kommersant.ru/projects/perestroika#
95. Спирова Э.М. Архетипы в житейской повседневности / Знание. Понимание. Умение - №4. - 2009. - стр. 146 - 151
96. Старков В.А. Кубы и кубики. Стихи и проза. М.: Круг, 200. С. 117-208.Старков
97. Стратегический мастер-план: инструмент управления будущим. -Москва, декабрь 2014 г. ISBN 978-5-906264-38-1
98. Строители красной столицы (Новый состав президиума Московского совета) / Вечерняя Москва/ - №90. -1925.
99. Сыромятников Б. Инициатор массовых репрессий / Военно-промышленный курьер. Общероссийская еженедельная газета. - №10 (226). - 12.03.2008.
100. Терешкович П.В. Антропология культурная // Новейший философский словарь : Энциклопедия / Сост. А. А. Грицанов. — Минск: В.М. Скакун, 1998. — С. 896. — ISBN 985-6235-17-0.
101. Тимофеева Н. Архетип города / Interdisciplinary Studies of Complex Systems No. 4. -2014. - c. 46–55
102. Толстой А. Голубые города // Красная новь. 1925. N 4. С.3-32
103. Фестиваль "Неофициальная Москва" - против официальной Москвы / Gazeta.ru, Новости дня. - 13.07.1999. Электронный ресурс: http://gazeta.lenta.ru/daynews/13-07-1999/70prazdnik.htm
104. Филиппова Е. И. Художественная литература как источник для этнографического изучения города. // Советская Этнография. - 1986. - № 4, с.26-37
105. Фильм “Москва” (беседа с режиссером Кауфманом) / Вечерняя Москва. - №161 (3490). - от 15.07.1935г.
106. Флора новой Москвы / Вечерняя Москва. -№173 (3502). - 1935.
107. Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда: Книга 1: Проблемы формообразования. Мастера и течения. — М.: Стройиздат, 1996. — С. 282. — 709 с. — ISBN 5-274-02045-3.
108. Хлебников В. Председатель земного шара: Стихотворения, поэмы, статьи, декларации, заметки. - СПб.: Издательский дом “Азбука классика”, 2008. - 288с. ISBN 978-5-395-00011-8
109. Хорошеет наша столица. - Вечерняя Москва. - № 158. -1963.
110. Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания). В 4 книгах. Москва, Информационно-издательская компания "Московские Новости", 1999 / Часть I. - Начало пути. Московские будни. - Электронный доступ: http://www.hrono.ru/libris/lib_h/hrush00.php
111. Шестаков С.С. Большая Москва / Под ред. Ф.Я. Лаврова. М., 1925. С. 2. по Стратегический мастер-план: инструмент управления будущим. -Москва, декабрь 2014 г. ISBN 978-5-906264-38-1
112. Шкаратан О. И. От центра империи к национальной столице 1994. Т. 3. № 1. С. 66–83
113. Шнитц И.И. Дневник «Великого перелома» (март 1928 - август 1931). Paris: YMCA-press, 1991. 326 с.
114. Щукин А. Российская архитектура: от рывка до рывка / Журнал «Эксперт». - №22 (805). - 04.05.2012. Электронный ресурс: http://expert.ru/expert/2012/22/rossijskaya-arhitektura-ot-ryivka-do-ryivka/
115. Электронный ресурс: http://www.stolitsa.org/1208-aleksej-mitrofanov-nikolskaya-rovnaya-i-skolzkaya.html
116. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Перевод Е. Морозовой и Е. Мурашкинцевой. -СПб.: Алетейя, 1998. — (Миф, религия, культура). стр.23
117. Юнг К.Г. Архетип и символ «Renaissance IV Ewо; Москва; 1991 ISBN 5-7664-0462-X с.11
118. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. М., 1997. 384 с. - 67 с.
119. Bourdieu, Pierre. L'opinion publique n'existe pas. Les Temps Modernes. №318, 1973, Janvier. Бурдье П. Социология политики. Под. ред. Н.А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993.
120. Lowenthal, D. Geography, experience, and imagination: towards a geographical epistimiolog, Annals of the Association of American Geographers 51, 241 - 60, стр. 260 по Митин И.И., Сересова У.И. Алексин: воображение пространства города // Россия: воображение пространства / пространство воображения (Гуманитарная география: Научный и культурно- просветительский альманах. Специальный выпуск) / Отв. ред. И.И. Митин; Сост. Д.Н. Замятин, И.И. Митин. М.: Аграф, 2009. С. 179-217.
121. Tuan Yi-Fu. Space and place: humanistic perspective // Progress in geography. 1974. Vol. 6
122. Wright J.K. Terrae incognitae: The place of the imagination in geography // Annals of the Association of American Geographers. 1947. Vol. 37. No. 1. P. 1-15.

1 Lowenthal, D. Geography, experience, and imagination: towards a geographical epistimiolog, Annals of the Association of American Geographers 51, 241 - 60, стр. 260 по Митин И.И., Сересова У.И. Алексин: воображение пространства города // Россия: воображение пространства / пространство воображения (Гуманитарная география: Научный и культурно- просветительский альманах. Специальный выпуск) / Отв. ред. И.И. Митин; Сост. Д.Н. Замятин, И.И. Митин. М.: Аграф, 2009. С. 179-217.

2 Манин Ю.И. Математика как метафора. –– М.: МЦНМО, . 400 с., стр.9 ISBN 978-5-94057-287-9

3 Тимофеева Н. Архетип города / Interdisciplinary Studies of Complex Systems No. 4. -2014. - c. 46–55

4 Мозговой С.Г. Социально-исторические характеристики феномена «скрытого города» / Материалы конференции. Международная научно- практическая конференция «Ценности и интересы современно- го общества». Часть 2 // Московский государственный университет экономики, статистики и информатики – М., 2013. – 322 c. ISBN 978-5-7764-0817-5

5 Демидов Александр Борисович Феномены человеческого бытия. Учеб. пособие. – Минск: ЗАО Издательский центр "Экономпресс", 1999. – 180 с.

6 Tuan Yi-Fu. Space and place: humanistic perspective // Progress in geography. 1974. Vol. 6

7 Карл Густав Юнг Архетип и символ «Renaissance IV Ewо; Москва; 1991 ISBN 5-7664-0462-X с.11

8 там же.

9 Юнг К.Г. Архетип и символ «Renaissance IV Ewо; Москва; 1991 ISBN 5-7664-0462-X

10 Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. М., 1997. 384 с. - 67 с.

11 Грякалова А.А. Архетип ночи в мировой культуре. Ночное при свете дня: к герменевтике субъективности / Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. - № 4, том 2. - 2010.

12 Спирова Э.М. Архетипы в житейской повседневности / Знание. Понимание. Умение - №4. - 2009. - стр. 146 - 151

13 Н. В.Синицына Третий Рим: истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV—XVI вв.) / Ин-т российской истории РАН. Международный семинар «Da Roma alla Terza Roma». — М.: 1998

14 Колтукова Е.Ю. архетип города в раннем творчестве Б.Пастернака / Проблемы истории, философии, культуры. - №20. - 2008. - Стр: 112-119 ISSN: 1991-9484

15 Пастернак Б.Л. Собрание сочинений. В 5-ти томах. Т. 4. М., 1991. С.716

16 Wright J.K. Terrae incognitae: The place of the imagination in geography // Annals of the Association of American Geographers. 1947. Vol. 37. No. 1. P. 1-15.

17 М.Г. Рабинович Город и поэт (к этнографическому источниковедению) / Советская этнография. - 1985, № 1. с.116-129

18 Филиппова Е. И. Художественная литература как источник для этнографического изучения города. // Советская Этнография. - 1986. - № 4, с.26-37

19 Сыромятников Б. Инициатор массовых репрессий / Военно-промышленный курьер. Общероссийская еженедельная газета. - №10 (226). - 12.03.2008.

20 Терешкович П.В. Антропология культурная // Новейший философский словарь : Энциклопедия / Сост. А. А. Грицанов. — Минск: В.М. Скакун, 1998. — С. 896. — ISBN 985-6235-17-0.

21 Bourdieu, Pierre. L'opinion publique n'existe pas. Les Temps Modernes. №318, 1973, Janvier. Бурдье П. Социология политики. Под. ред. Н.А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993.

22 Галкина Ю. Можно ли противостоять люмпенизации и гуманизировать "спальные районы" / Деловой Петербург. - 25.04.2015 - Электронный ресурс: http://www.dp.ru/a/2015/04/24/Razbudit_spalnie_rajoni/

23 Библия, Новый Завет, Евангелие от Матфея (Мф. 16:18-19)

24Брук Д. История городов будущего / пер. с англ. - М.: Strelka Press, 204. -436 с. - с.29.

25Иконников, Андрей Владимирович. Архитектура XX века. Утопии и реальность: издание в двух томах / А.В. Иконников. - М.: Прогресс-Традиция. Т. 1. - 2001. - с 10.

26 Новая Москва. Очерки работы Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Изд. Московского Совета. М., 1924.

27 Беньямин В. Московский дневник / Пер. с нем. и прим. С. Ромашко; общ. ред. и послесл. М. Рыклина; предисл. Г. Шолема. — М.: Ad Marginem, 1997. — 224 с. — (Философия по краям.) ISBN 5-88059-029-1

28Шестаков С.С. Большая Москва / Под ред. Ф.Я. Лаврова. М., 1925. С. 2. по Стратегический мастер-план: инструмент управления будущим. -Москва, декабрь 2014 г. ISBN 978-5-906264-38-1

29 Булгаков М.А. Под пятой. Москва: Правда, 1990.

30 Ильф И., Петров Е. 12 Стульев. Золотой теленок. Собрание сочинений в 2-х тт. Подарочное издание в картонной коробке. Собрание сочинений Москва Флюид 2008г. -с. 57

31 Иконников, Андрей Владимирович. Архитектура XX века. Утопии и реальность: издание в двух томах / А.В. Иконников. - М.: Прогресс-Традиция. Т. 1. - 2001. - с. 328

32 Журнал "Красная Нива", 1924 год.

33Известия № 267, 22 ноября 1925 г.; "Известия", № 270, 26 ноября 1925 г. по Хазанова В. Советская архитектура первых лет Октября. 1917–1925 гг. – М.: Наука, 1970.

34 Владимир Маяковский. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Том седьмой. Вторая половина 1925-1926 Подготовка текста и примечания: В. В. Новикова и И. Л. Робина - стихи и очерки об Америке; В. В. Тимофеевой - стихотворения 1926 года. ГИХЛ, М., 1958.

35 Анциферов Н. П. Душа Петербурга. — Пг.: Брокгауз и Ефрон, 1922. — Л.: Агентство «Лира», 1990. — 249 с. — (Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград, 1703—2003). — 100 000 экз. — ISBN 5-08-000106-2.

36Корниенко Н. В. Имя Москвы и Петербурга в русской литературе 1910- 1930-х гг. (Часть 2) // Культурологический журнал. 2013. № 3 (13).

37Вечерняя Москва. - №54. -1925.

38 В. Хлебников Председатель земного шара: Стихотворения, поэмы, статьи, декларации, заметки. - СПб.: Издательский дом “Азбука классика”, 2008. - 288с. ISBN 978-5-395-00011-8

39 О.Э. Мандельштам. Собрание сочинений в 4 т. М.: Арт-Бизнес-Центр, 1994. Т. 3 / Русская виртуальная библиотека. Электронный доступ: http://rvb.ru/mandelstam/01text/vol_3/01versus/01versus/3_038.htm

40 Корниенко Н. В. Имя Москвы и Петербурга в русской литературе 1910- 1930-х гг. (Часть 2) // Культурологический журнал. 2013. № 3 (13).

41 Голубые города. (Толстой А.) [Рассказ] // Красная новь. 1925. N 4. С.3-32

42 Архитектура Дворца Советов. Материалы V пленума правления Союза Советских архитекторов СССР / под ред. Сушкевич И.Г. Издательство Академии Архитектуры СССР. - Москва. -1939.

43 Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда: Книга 1: Проблемы формообразования. Мастера и течения. — М.: Стройиздат, 1996. — С. 282. — 709 с. — ISBN 5-274-02045-3.

44 Окунев Н.П. Дневник москвича, 1917-1924: в 2 книгах. М.: Воениздат, 1997. Служащий пароходства.

45 Как реконструировать старую и строить новую Москву // Коммунальное хозяйство. - 1930.- №6. - С. 18-33.

46 там же.

47 Паперный В. Культура Два. -М.: Новое литературное обозрение, 2011. -3-е издю - 408 с.: ил. с.20 ISBN 978-5-86793-923-6

48 Беленький С. Москва- Песня (отрывок из поэмы “Песня о Сталине”) / Вечерняя Москва № 159 (3488) от 13.07.1935.

49«Новая Москва» — фильм 1938 года Александра Медведкина о сталинской реконструкции Москвы, на экраны не вышел.

50 Н.С. Хрущев Время. Люди. Власть. (Воспоминания). В 4 книгах. Москва, Информационно-издательская компания "Московские Новости", 1999 / Часть I. - Начало пути. Московские будни. - Электронный доступ: http://www.hrono.ru/libris/lib_h/hrush00.php

51 Каганович Л.М. О строительстве метрополитена и плане города Москвы (Речь на пленуме Моссовета с участием ударников Метростроя, фабрик и заводов г.Москвы 16 июля 1934 г.) / Московский рабочий. -1934.

52 Романовский И.С. Новая Москва. Площади и магистрали / Московский рабочий. Москва. 1938. - 195 стр.

53 Н.С. Хрущев Время. Люди. Власть. (Воспоминания). В 4 книгах. Москва, Информационно-издательская компания "Московские Новости", 1999 / Часть I. - Начало пути. Московские будни. - Электронный доступ: http://www.hrono.ru/libris/lib_h/hrush00.php

54 Строители красной столицы (Новый состав президиума Московского совета) / Вечерняя Москва/ - №90. -1925.

55 Левандовский Москва через 20 лет. - 1934 год / Каким виделось будущее Москвы из 1920-30-х годов. - 28.11.2010. Электронный ресурс: http://ttolk.ru/?p=576

56 В письме к Л.Кагановичу, 1935. - Наше наследие в эпистолярном жанре с краткими комментариями Юрия Мизурина / Москва.-2006. с. 21

57 Романовский И.С. Новая Москва. Площади и магистрали / Московский рабочий. Москва. 1938. - 195 стр

58 Фильм “Москва” ( беседа с режиссером Кауфманом) / Вечерняя Москва. - №161 (3490). - от 15.07.1935г.

59Литературная газета, 1933. № 32. по Корниенко Н. В. Имя Москвы и Петербурга в русской литературе 1910- 1930-х гг. (Часть 2) // Культурологический журнал. 2013. № 3 (13).

60 Флора новой Москвы / Вечерняя Москва. -№173 (3502). - 1935.

61 План великих работ / Вечерняя Москва. -№149 (3478). - 1935.

62 Шнитц И.И. Дневник «Великого перелома» (март 1928 - август 1931). Paris: YMCA-press, 1991. 326 с.

63 Н.С. Хрущев Время. Люди. Власть. (Воспоминания). В 4 книгах. Москва, Информационно-издательская компания "Московские Новости", 1999 / Часть I. - Начало пути. Московские будни. - Электронный доступ: http://www.hrono.ru/libris/lib_h/hrush00.php

64 Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьяноского правительства СССР, 1924 - 1937. , 1934, № 23.

65 Шнитц И.И. Дневник «Великого перелома» (март 1928 - август 1931). Paris: YMCA-press, 1991. 326 с.

66Н.С. Хрущев Время. Люди. Власть. (Воспоминания). В 4 книгах. Москва, Информационно-издательская компания "Московские Новости", 1999 / Часть I. - Начало пути. Московские будни. - Электронный доступ: http://www.hrono.ru/libris/lib_h/hrush00.php

67 Пастернак Б. Волны / Борис Пастернак Второе рождение — М.: Федерация, 1932.

68 Паперный В. Культура Два. -М.: Новое литературное обозрение, 2011. -3-е изд. - стр. 88.: ил. с.20 ISBN 978-5-86793-923-6

69 Вишневский В.В. Ленинград: Дневники военных лет: В 2-х книгах. М.: Воениздат, 2002. (Редкая книга).

70 Прейгерзон Ц. И. Дневник воспоминаний бывшего лагерника (1949–1955). М.: Возвращение. 2005. 304 с.

71 Аджубей Р.Н. Решающий шаг был сделан / Пресса в обществе (1959-2000): оценки журналистов и социологов. Документы. - М.: Московская школа политических исследований, 2000.

72 Зуев Д. Карта интеллектуальной Москвы 60-х годов / проект Arzamas. - Электронный ресурс: http://arzamas.academy/materials/262

73 А. Логинов, П. Лопатин. Пройдемся по улицам Москвы // Москва на стройке. — М.: «Молодая гвардия», 1955.

74 Паперный В. Культура Два. -М.: Новое литературное обозрение, 2011. -3-е изд. - стр. 53.: ил. с.20 ISBN 978-5-86793-923-6

75Десять шестидесятников о своей молодости / проект Arzamas. - Электронный ресурс: http://arzamas.academy/materials/428

76 Сажин В. «Москва 1980 года». -1966 / Какой виделась Москва будущего из 1950-60-х годов. -24.04.2011. -Электронный ресурс: http://ttolk.ru/?p=3395