Ещё раз о князьях и графах
Толстой в кабинете за раскладным столиком.
Ясная Поляна, 27 марта 1909 г. Фотография В. Черткова и Т. Тапселя.
В «Литературе» (1999, № 4) была опубликована моя заметка о противопоставлении князей и графов в романе графа Л. Н. Толстого «Война и мир». Она имела полушутливый характер и отчасти пародировала многочисленные опусы, в которых выявлялся всякого рода подтекст в старых, всем хорошо известных книгах. Сам же я воспринимал всё это как забавное совпадение.
Но, как нередко бывает, заинтересовавшись этим частным вопросом, я стал обнаруживать всё новые и новые детали, хорошо укладывающиеся в схему такого противопоставления. Не решаясь утверждать, что эти совпадения не случайны, я полагаю, что их достаточно много, чтобы дать повод для размышлений. Предлагаемые ниже наблюдения можно считать продолжением уже опубликованной в «Литературе» заметки на эту тему.
Итак, среди главных героев «Войны и мира» все графы положительны, а среди князей много отрицательных. Вроде бы явное противопоставление, но оно смягчается тем, что среди всех князей, героев романа, больше всего внимания уделено семейству князей Болконских, а все они, несомненно, положительные герои.
В ответ на это возражение можно вспомнить, что литературные герои имеют двоякую природу. В какой-то мере они являются продуктом творческой фантазии автора, а в какой-то мере в них отражаются наблюдения автора за реальными людьми. И в этом смысле, возможно, имеет значение, что князья Болконские имеют много общего с реально существовавшими предками Л. Н. Толстого.
Действительно, в романе генерал-аншеф князь Николай Болконский имел дочь Марью, которая была замужем за отставным военным графом Николаем, сыном Ильи Андреевича Ростова. В реальной жизни дед писателя, генерал-аншеф князь Николай Волконский, имел дочь Марию, которая была замужем за отставным военным графом Николаем, сыном Ильи Андреевича Толстого. Есть также другие совпадения, но и этих достаточно, чтобы предположить, что в описании семейства Болконских творческая фантазия автора играла меньшую роль, чем при описании других героев. И, следовательно, можно сказать, что творческая фантазия автора «Войны и мира» рождала положительных графов и отрицательных князей.
Но особенно отчётливо просматривается в романе противопоставление семейной жизни князей и графов. Даже князья Николай Андреевич и Андрей Болконские, несмотря на все их достоинства, были крайне тяжелы со своими близкими. И как бы в пику всем князьям написан эпилог романа, наполовину посвящённый описанию счастливой жизни двух графских семей. Даже мелочный и в общем-то неумный Берг весьма удачно женился на графине. Что же касается неудачного брака графа Пьера Безухова и княжны Курагиной, то в этой семье несчастен был только муж, а жена жила в своё удовольствие.
Впечатление усиливают три сватовства, не приведшие к браку. Отрицательный герой князь Анатоль Курагин сватался к княжне. А положительные герои – князь Андрей и Василий Денисов – сватались к графине.
Толстой за игрой в городки.
Ясная Поляна, 5 мая 1909 г. Фотография Т. Тапселя.
Эту тему можно развивать неограниченно, находя всё новые и более тонкие оттенки. Но, наверное, можно особо выделить проблему “смешанных браков” между графами и князьями. Здесь особое внимание привлекают два намечавшихся, но не состоявшихся брака. Князь Андрей должен был жениться на графине Наташе Ростовой. Но сначала этот брак был отложен на год по настоянию старого князя Болконского, а когда этот год истекал, всё испортил Анатоль Курагин. Однако потом жизнь вновь свела раненого князя Андрея и Наташу. Князь Андрей начал выздоравливать, сказал Наташе, что любит её, всё шло к возобновлению прежних отношений и к браку. Но вдруг совершенно неожиданно для окружающих князь Андрей умирает.
При схожих обстоятельствах умерла и графиня Элен Безухова. Она строила далеко идущие планы и решила сначала выйти замуж за пожилого графа, а потом, овдовев, выйти замуж за иностранного принца. Отметим, что европейское “принц” соответствует русскому “князь”, так что здесь граф был опять поставлен впереди князя. Но так или иначе, графиня Безухова, всерьёз планировавшая выйти замуж за принца-князя, совершенно неожиданно умерла.
Можно вспомнить также отношения между Наташей Ростовой и князем Борисом Друбецким. Вернувшийся с театра военных действий Борис вспомнил свои детские чувства к Наташе и стал часто её видеть. Отношения развивались, но потом резко прекратились. Как будто какая-то мистическая сила препятствует подобным “смешанным” бракам. Может создаться впечатление, что такие браки – больной вопрос для писателя. Может быть, потому, что здесь отражаются какие-то сложные отношения между молодым Львом Толстым и какой-то княжной.
Схожие мотивы проявляются и в «Анне Карениной», хотя и не столь отчётливо. Роман (бессмертное произведение) начинается с семейных проблем князя Облонского. Блестящий граф Вронский вызывает сначала нежные чувства у княжны Щербацкой, а потом страстную любовь у Анны Карениной, урождённой княжны Облонской. Но любовь графа Вронского и Анны не принесла им счастья. Есть, однако, и отличие между двумя романами. Двоюродная сестра Вронского, носившая в девичестве ту же фамилию и, следовательно, бывшая, наверное, в девичестве графиней, вышла замуж за князя Тверского. Но, как и следовало ожидать, этот брак был неудачен.
Итак, совпадений весьма много. Но может ли за этим скрываться какая-то тенденция, которой сознательно или бессознательно придерживался автор «Войны и мира», или эти совпадения имеют случайный характер, я, лично, судить не берусь.
В другой заметке («Литература», 1999, № 34) я обратил внимание на то, что автор «Войны и мира» не поскупился на язвительные замечания в адрес графов Аракчеева, Беннингсена и Ростопчина. Можно подумать, что его раздражали реально существовавшие графы, достигшие высоких чинов, в то время как его творческая фантазия рождала в высшей степени симпатичных графов, не преуспевших, однако, на государственной службе. Но особое недоумение вызывают насмешки над “бездельничавшим” в Бухаресте М. И. Кутузовым, поскольку в то время он носил титул графа, но ещё не был возведён в княжеское достоинство. И если первые три графа особых услуг не имели, то граф Кутузов, в будущем князь Смоленский, в 1811 году победил турок, а в мае 1812 года заключил Бухарестский мир, весьма выгодный для России.
Возможно, эти насмешки можно объяснить тем, что эти четыре генерала были графами в первом поколении. Л. Н. Толстой, потомок сподвижника Петра I графа П. А. Толстого, мог с неодобрением относиться к тому, что графского титула стали удостаивать не за особые заслуги, а в связи с занимаемой высокой должностью. Можно вспомнить, что А. С. Пушкин не одобрял практику автоматического поступления в дворянство “по порядку службы”. В дневнике поэта есть запись о его разговоре об этом с Великим князем Михаилом. То, что старинному дворянину А. С. Пушкину не нравилось относительно дворянства, могло не нравиться аристократу Л. Н. Толстому относительно графства. В эту логическую схему укладывается ироническое отношение к Сперанскому, который хотя и не был графом в эпоху наполеоновских войн, но впоследствии был удостоен графского титула.
Всё это может иметь и другие объяснения, одно из которых приведено в упомянутой выше моей заметке. Но насмешка над великим полководцем и выдающимся дипломатом М. И. Кутузовым нуждается в объяснении.